Радости и Печали

      Итак, Боян был сыном погибшего княжича Вратислава и вархонитки Любавы. А старшим сыном княжича Доброслава и его супруги, перешедшей от погибшего брата княжны Ярославы Сварожской, был Вратислав. Он родился всего на несколько месяцев позже своего двоюродного брата. Тем не менее, считался старшим из законных внуков великого князя Бронислава Моравского. Ибо его первенцу и наследнику, княжичу Ростиславу, с его женой, Святославой Сварожской, боги вовсе не послали сыновей. У них родились только дочери. С тех пор прошло немало времени. К 805 году от рождения императора Карломана Великого, которого почитали и моравы, Бояну и Вратиславу-младшему исполнилось уже по пятнадцать лет. Они выросли в крепких юношей, преисполненных жизненных сил, готовых действовать, хотя они еще не совсем определились, к какой цели будет достойно стремиться. И вот, в это утро цветеня-месяца сам великий князь Бронислав, сильно постаревший за минувшие годы, глядел с балкона княжеского терема вместе с надежным другом и соратником, боярином Яромиром. Тот, как заведено у оборотней, изменился гораздо меньше, чем князь. Разве что русые волосы и борода стали от седины по-волчьи серыми, да возле уголков глаз пролегли густые морщины. Зато сами глаза, янтарно-желтые, блестящие, как у всех оборотней, остались совершенно те же. Сейчас великий князь вместе с оборотнем смотрел с балкона, как по широкому лугу скачет юноша на коне. Он пустил его в галоп, наслаждаясь скачкой, и почти летел над землей, ликуя, как возможно только в молодости. Это был старший из законных внуков великого князя, Вратислав. За ним помчался, изо всех сил погоняя коня, его брат-погодок, Властимир, четырнадцатилетний отрок. Князь залюбовался своими внуками. Хвала Отцу-Небо, хоть его четвертого сына, Доброслава, не обделили родительским и семейным счастьем, вместе с его супругой, милой Ярославушкой! Приятно было любоваться на их подрастающих сыновей, что вскоре будут уже не отроками, но сильными юношами, готовыми к деяниям! Ну да: у Вратислава ведь скоро день рождения, а за ним - и у Властимира... Тем временем, младший юноша, наконец, поравнялся с братом, и радостно воскликнул: - Наконец-то я тебя догнал, братец! Вратислав, обернувшись к нему, со смехом произнес: - Ты молодец! Я ведь нарочно уходил во всю прыть! - Это точно! У тебя был вид, будто ты готов перелететь через Одер одним прыжком! - усмехнулся младший брат. - Но я и тогда бы от тебя не отстал и не уступил ни в чем! - Не сомневаюсь! - Вратислав, съехавшись с братом вплотную, хлопнул его по руке. И они оба засмеялись, весело, беззаботно, как следует смеяться всем юношам на свете. Эхо донесло их голоса и смех до князя Бронислава, стоявшего на балконе. Он тихо улыбнулся. Его радовало, что внуки унаследовали лучшие черты своего отца и дядей, словно их молодость оживала вновь в этих мальчиках. Жизнь никогда не останавливается... Тем временем, отроки направили коней к краю луга. Там ждал их еще один юный всадник, что сидел на коне неподвижно, лишь сам конь время от времени топал ногой или опускал голову, чтобы сорвать траву. Сам же всадник, одетый проще княжичей, был черноволос и смугл, похож лицом на степного кочевника. Это был Боян, которого моравы звали Войко. Глядя, как юноши съехались на лугу, завели мирную беседу, князь Бронислав кивнул в такт своим мыслям, любуясь подросшими внуками. Из покоев за его спиной доносились голоса сыновей, Ростислава и Доброслава. Они тоже глядели на мальчиков через окно. - Какой хороший наездник мой первенец! - одобрительно воскликнул Доброслав. Однако Ростислав ответил, едва скрывая беспокойство: - Лучше бы тебе позаботиться, чтобы он не носился верхом так стремительно! Даже самое непревзойденное искусство наездника не спасет от несчастного случая. Ты не видел, как погиб наш брат Вратислав, а у меня эта картина стоит перед глазами, сколько бы лет ни прошло... Доброслав склонил голову в память брата, и ответил, осторожно подбирая слова: - Я понимаю, брат, но что же делать? Мои сыновья - будущие воины, я не имею права держать их вдали от коней. Пусть они получат должные навыки сейчас, чем придут на войну неподготовленными. Кроме того, им нравится носиться верхом наперегонки, также как и нам в свое время. - Но все-таки, прошу тебя, брат: попроси их быть немножко осторожнее, - убеждал Ростислав. - Конечно, хорошо, что мальчики растут сильными и храбрыми! Но сердце замирает глядеть, как они носятся по лугам галопом, грозя сломать себе шею... Доброслав со смехом хлопнул по плечу старшего брата: - Так и быть: я передам моим сыновьям, что дядя Ростислав дрожит за них, как старая нянька! - А разве ты не заметил, как твой Вратислав похож на нашего погибшего брата, чье имя носит? - переспросил Ростислав, проигнорировав насмешку брата. - Заметил! - кивнул Доброслав. - И это сходство одновременно радует нас с Ярославой, и тревожит. Конечно, хорошо, что память о нашем брате живет не только в Войко! Не зря мы дали нашему сыну имя Вратислава! Но про себя... скрывать не стану, брат: мы с женой тоже беспокоимся, как бы он не повторил его судьбу!.. Но ведь гибель Вратислава была не простым несчастным случаем, она подстроена бесчестной женщиной. Надеюсь, что от такой судьбы боги уберегут нашего Вратислава! Да история и не повторяется дважды. Ростислав тихо вздохнул. Он не мог забыть своих тревожных предчувствий в день гибели брата. С тех пор Любомир научил его доверять своим предчувствиям. Предвидение - полезный дар, доставшийся от оборотней через побратимство с Карломаном Кенабумским, нынешним майордомом Арвернии. - Тебе виднее, брат! Как-никак, Вратислав - твой сын. Что ж, надеюсь, ему хватит осторожности и умения править конем в любых условиях. - Это точно! Вратислав и Властимир правят конями не хуже, чем Боян, с его степными навыками. "Боян!" Княжич Ростислав взглянул на темную фигуру старшего племянника по ту сторону луга. И словно бы чьи-то ледяные пальцы коснулись кожи, так что он вздрогнул про себя. Но сдержался и ничего не сказал. Боян, или Войко, был любимцем своего царственного деда, и до сих пор не вызывал никаких сомнений. Каковы бы ни были обстоятельства его рождения, он в них не виноват. Ростислав понимал, что, если они с семьей хотят, чтобы Войко хранил верность княжеской семье и Моравии, следует обращаться с ним подобающе. Иначе можно самим оттолкнуть его ненароком. Впрочем, своими невольными сомнениями по поводу старшего из племянников Ростислав так и не поделился с братом. Лишь проговорил, глядя на юных всадников, съехавшихся на лугу: - Да пошлют боги этому поколению ничем не омраченное счастье! Младший брат вновь хлопнул его ладонью по плечу, возвращая к яви: - Хватит тебе мечтать, Ростислав! Пойдем к нашему батюшке, он давно заждался. Ростислав встрепенулся, словно и впрямь только что очнулся от грез. С трудом отвел взгляд от племянников, гарцующих на конях. Быть может, отсутствие собственных сыновей сделало его особенно восприимчивым к жизни мальчиков их рода, хотя он любил своих дочерей и воспитывал их, как подобало детям неукротимой Святославы. И теперь он невольно останавливал взор на Вратиславе-младшем, думая о том, что когда-нибудь этот отрок, верно, унаследует престол Великой Моравии. Если ничего не случится с ним прежде того! Прервав свои размышления, Ростислав вместе с братом вышел на балкон, где находился их отец вместе с боярином Яромиром. Княжичи почтительно поклонились старшим. - Здравствуйте, мальчики мои! - произнес великий князь, залюбовавшись своими статными сыновьями. Время не стояло на месте, и Ростислав с Доброславом давно возмужали, вошли в самую пору, сделались отважными воинами. Но отец порой все еще вспоминал их детство и юность. - Здравствуй, батюшка! И тебе добрый день, боярин Яромир! - поздоровались братья. - День сегодня замечательный: все сады вокруг белы от цвета, - сообщил отцу Доброслав. Старый князь кивнул сыну, вновь дальнозорко поглядев на своих внуков, опять пустивших коней вскачь. - Это правда, день сегодня замечательный! Оттого-то и мы с Яромиром задержались здесь, на балконе, так долго. Кроме того, одно удовольствие глядеть, как весенний ветер веселит нашу молодежь! - Бронислав махнул рукой в сторону внуков, что вновь, подгоняя коней, носились по лугу наперегонки. - Юность и весна пьянят сильнее вина! Пусть юноши веселятся, пока могут себе позволить. Скоро им придется разделить со старшими их заботы, и легкомысленная молодость минует навсегда. Скорее, чем хотелось бы, им придется горячить коней не в дружеских состязаниях, а в бою, против сильного врага! Сыновья великого князя и его советники склонили головы в знак согласия. Ибо всем было известно, что вархониты, уже давно оправившиеся после давнего разгрома, снова собрали грозные полки, и все чаще устраивали набеги на приграничные окраины Моравии. Понятное дело, в Велиграде такого не могли стерпеть. Моравы готовились к большому походу в степь, который поведет один из сыновей великого князя. И вот, в разговоре об отроках один и тот же вопрос пришел в голову всем присутствующим. - Моему Вратиславу уже доходит шестнадцатый год, - задумчиво проговорил Доброслав, глядя, как сын ловко правит горячим конем. - По обычаю, в этом возрасте юноши впервые идут на войну. Возьмем ли мы его в предстоящий поход? Вархониты - опасный противник. - Пусть решит наш батюшка, - предложил Ростислав. - Я не вправе тебе что-то советовать, ибо не имею сыновей, и не могу вполне представить себя на твоем месте. Тогда они оба подняли глаза на своего отца. Тот погладил ладонью поседевшую бороду, вновь задумчиво поглядев с высоты балкона на трех юных наездников. И веско проговорил, обращаясь к сыновьям: - Вратислав молод и чист душой. Но он княжеского рода, а значит, должен вовремя понять, что быть князем - значит защищать свою землю от врага! Только за то нам и достается почет и слава, только потому мы, князья, вправе жить лучше других, что готовы, не жалея себя, биться с самым могучим врагом, защищая покой пахарей и горожан. Если же кто-то из княжеского рода смолоду изнежит душу и тело, привыкнет обильно есть и пить, ничего не делая для этого, - превратится в обузу для своего народа и опозорит княжеское звание! Пользоваться правами, что имеет с рождения, способен каждый. Сознавать обязанности следует учиться смолоду! Пожалеть мальчика сейчас - значит испортить его в будущем. Янтарные глаза боярина Яромира таинственно блеснули, словно в подтверждение слов великого князя. И Ростислав с Доброславом склонили головы, вынужденные согласиться с отцом. - Если это необходимо, батюшка, я отпущу Вратислава на войну, - Доброслав усмехнулся в мягкие золотистые усы, вспомнив еще кое о чем: - Властимир, верно, опечалится, что его не возьмут заодно! Он не любит отставать от старшего брата. - Переживет, - князь Бронислав тревожно нахмурился. - А вот сражения с вархонитами незрелый отрок может и не пережить! Доброслав кивнул, соглашаясь с отцом. Однако Ростислав проговорил, задумчиво глядя в сторону луга, где темный всадник на вороном коне носился наперегонки с двумя светловолосыми, в ярких богатых одеяниях: - Если Вратислав пойдет на войну, то придется взять и Бояна, его одногодка. Он даже старше и сильнее, так что будет непонятно, если мы его оставим дома. Старый князь с болью в душе поглядел издалека на единственного, кто остался от его погибшего сына. Как мужественно и свободно держался в седле юный Боян, одно загляденье!.. - Войко достаточно возмужал, чтобы пойти на войну, - тяжело, словно роняя камень, проговорил он. - Я дал ему это имя, в надежде, что он вырастет храбрым воином. Пусть же теперь проявит себя достойным этого имени! И заодно пусть теперь же, еще юношей, покажет, что мы, моравы - его настоящие родичи! Четверо мужей, стоявших на балконе, выразительно переглянулись, думая об одном и том же. Ведь, если Бояна, или Войко, возьмут на войну, ему придется сражаться против своих родичей по матери! Ныне ханом вархонитов был один из уцелевших в прошлую войну братьев Любавы. Он вел против Великой Моравии новую орду, чтобы отомстить за убитого много лет назад брата и плененную сестру. Разумно ли брать в поход против кочевников юношу-полукровку? *** Промчавшись, как вихрь, по раздольному лугу, вдоволь насладившись скачкой, когда из-под копыт, казалось, готова была убежать земля юноши повернули во двор. Там они спешились, передав поводья слугам. Вратислав с Властимиром веселились, как обычно, и непрерывно болтали. - Хороша была конная прогулка, братец! - оглядевшись по сторонам, ликующе воскликнул Вратислав. - Еще бы нет! - вторил ему младший брат. - Весной, в такую замечательную погоду, ездить кататься в самый раз! Надеюсь, завтра повторим? - Конечно! - при этом Вратислав обернулся к Бояну, следовавшему за ними, как темная тень. - И ты поедешь с нами в следующий раз, Войко? Тот кивнул в ответ. Он обыкновенно был молчалив, рано осознав свое двусмысленное положение в княжеском роду. Только что, во время неистовой скачки по лугу, он был своим среди двоюродных братьев, и даже мог их превзойти, как подобало прирожденному наезднику. Но стоило им вернуться домой, и очарование развеялось, словно и не бывало. Он снова должен был знать свое место! Слуги, принявшие у мальчиков коней, окинули Войко неприязненными взорами, с холодным отчуждением. Они хорошо помнили, кто он такой. В княжеском тереме было много слуг, заставших его покойного отца, а кое-кто помнил и о том, какую роль сыграла его мать в трагических событиях минувших лет. Между тем, его двоюродных братьев встретила на ступенях терема их мать, княжна Ярослава. Она наблюдала за сыновьями, исполненная гордости и печали. Ярослава Сварожская вновь была беременна, и уже большой живот оттопыривал летник, украшенный оберегами. Однако бледное лицо молодой женщины было одутловатым и усталым, под глазами пролегли глубокие черные тени. Она тяжело переносила нынешнюю беременность. Ее поддерживал под руку третий сын, одиннадцатилетний Бранимир. Старшие сыновья радостно подбежали к матери, а Боян держался позади них. Ярослава устало улыбнулась им: - Здравствуйте, мальчики мои! Хорошо ли вы прокатились верхом? - Замечательно, матушка! - кивнул Властимир, улыбаясь матери. Залюбовавшись своими старшими сыновьями, Ярослава ласково проговорила: - Какой ты уже взрослый, мой дорогой первенец Вратислав! - затем обернулась ко второму сыну: - И тобой я тоже горжусь, мой Властимир! Ты еще юн, но стремишься не отставать от старших. Счастья тебе, мой мальчик! - Ярослава хотела порадоваться за сыновей, но получилось, словно она прощается. Ее сыновья тогда не заподозрили неладного. Властимир, не желая ни в чем уступать старшему брату, обратился к младшему, Бранимиру: - А ты не горюй, братец! Подрастешь, и тоже отличишься в боевых играх не хуже нас! Бранимир встряхнул головой и воскликнул, преисполненный гордости: - А то! Придет время, и я обгоню верхом вас обоих, и даже рабовича Войко! - он взглянул на стоявшего позади Бояна. Тот сумел не вздрогнуть от негодования, услышав от мальчика оскорбление. Но он уже научился хорошо владеть собой, и не только ничего не сказал, но даже лицо его не дрогнуло. Ярослава же, поглощенная присутствием своих сыновей и собственным недомоганием, не учла чувств незаконного племянника. Положив ладони на плечи сыновьям, она проговорила: - Ну, пойдемте же в терем! Я велела испечь вам блины с вишневым вареньем! Обернувшись, наконец, к стоявшему возле крыльца Войко, она велела: - А ты позаботься о конях, Войко! Тот покорно кивнул и направился к коням, лишь напоследок зло поглядев на Бранимира, уходившего в терем вместе со своей матерью и братьями. *** В это время великий князь Бронислав вместе с сыновьями и Яромиром ушел в свои покои. Он сидел за столом, на котором был расстелен чертеж Моравии и окрестных земель. Его советник стоял по правую руку от князя, а сыновья - напротив отца, по другую сторону стола. Они только что обсуждали необходимость укрепления границы с Великой Степью. - Мы должны нанести предупреждающий удар по вархонитам, - объявил Бронислав. - Если мы не устроим большой поход в степь, кочевники в ближайшее время двинутся на Моравию всей ордой. Недаром посол вархонитского хана привез мне в дар детеныша снежного барса в клетке. Это показательный дар! Яромир кивнул в знак согласия. - Такой дар великому князю Моравии красноречивее любых слов! Нынешним летом должны произойти ключевые события. Весь вопрос в том, кто первым нанесет удар! Великий князь Бронислав внимательно оглядел своих сыновей. - Ну как, мальчики мои? Готовы ли вы вновь, как в годы вашей юности, отбросить Великую Степь от пределов нашей прекрасной Моравии? Ростислав с Доброславом переглянулись внимательными взорами и согласно кивнули отцу. - Да, батюшка! - первым высказался старший княжич. - Я прошу поручить мне вести войско! Доброслав будет полезнее тебе здесь! - Решать, конечно, тебе, батюшка, - тут же возразил Доброслав. - Однако я, напротив, хотел просить послать в поход меня! Ростислав - наследник престола. И ты, и вся наша семья дорожите им гораздо больше! Не высказав друг другу своих сокровенных чаяний, братья думали каждый о семье другого. Оба они готовы были погибнуть, чтобы жил другой брат. Они были поистине не только ближайшими родственниками, но и самыми близкими друзьями, готовыми на все друг для друга. Бронислав растроганно кивнул, понимая все, что было у обоих на душе. Он радовался, что его сыновья и в зрелые годы сохранили всю свою юношескую дружбу. И невольно вспомнил, как без малого двадцать лет назад, перед прошлым походом в Степь, он задал тот же вопрос своим сыновьям-отрокам, Ростиславу и Вратиславу. Тогда он получил утвердительный ответ, как и сейчас. И так же сильно гордился своими сыновьями, как и сегодня. А теперь пришла пора отправляться на свою первую войну уже внукам князя Бронислава. Сыну Вратислава и тому, кто назван в его честь, предстояло отправиться в приграничье для защиты Великой Моравии. Поглядев на Доброслава, его отец приказал: - Приведи ко мне Вратислава и Войко! Следует понять, готовы ли они выступить в поход, быть достойными имени моравов и рода своих предков! Младший княжич поднялся из-за стола. - Хорошо, батюшка! Вратислав сейчас, должно быть, у нас в покоях вместе с Ярославой и младшими. А Войко, верно, где-то во дворе, скорее всего - возле коней. Я распоряжусь позвать его. Сказав так, Доброслав вышел, закрыв за собой дверь. А его отец, подождав, когда шаги сына стихли вдалеке, тихо поинтересовался у своего первенца: - Как себя чувствует Ярослава? И как Доброслав переживает ее состояние? - в голосе великого князя звучала отцовская тревога, ибо к этому времени все знали, что княжну Ярославу, ожидающую ребенка, точит какой-то недуг. - Доброслав старается не показывать тревогу, а сам, конечно, волнуется за жену, - вздохнул Ростислав. - Сама же Ярослава исполнена решимости родить еще одного ребенка, однако видно, что ее силы тают с каждым днем. Теперь моя Святослава каждый день гуляет с ней по саду, заботится о своей сестре, как только может. Но она тоже очень волнуется за Ярославу, ибо эта беременность дается ей очень тяжело... Отец с сыном обменялись взглядами, исполненными тревоги и надежды. А боярин Яромир нахмурился, прислушиваясь к еще неясным веяниям будущего. Пока что даже чутье оборотня не говорило ничего определенного. Родит ли ослабленная болезнью княжна Ярослава еще одного ребенка Доброславу? Выживет ли после этого? Все находилось в руках богов. Однако волколак чувствовал, что недуг Ярославы опасен. Ледяная тень Мораны скользила около нее... И еще другое волновало и Яромира, и его сына Любомира. Это была дальнейшая судьба Бояна, или Войко, что скоро должен был отправиться на войну против своих родичей по матери, вархонитов. Его будущее скрывалось во тьме, словно молния в грозовой туче - не увидишь, пока не сверкнет в глаза! Это могло означать что угодно, но, в любом случае, было признаком незаурядной личности, того, кто прокладывает собственный путь в жизни. Кажется, колесо судьбы готово было повернуться вновь, неуклонно стремясь в будущее. И, может быть, юный Боян, или Войко, будет тем, кому суждено повернуть его. *** А тем временем, юный Боян действительно ушел в конюшню, где принялся помогать конюхам обихаживать породистых скакунов. У него, как и у его матери, был дар обращаться с конями. Их присутствие успокаивало юношу-полукровку, помогало обуздывать, как горячего резвого жеребца, собственную вспыльчивость. Ибо кони прекрасно чувствуют состояние людей. И вот, теперь он чистил своего коня после прогулки и расчесывал ему гриву. Про себя же размышлял: почему это княжна Ярослава позвала к себе сыновей? Верно, хочет им сообщить нечто важное. Боян думал, как узнать обо всем. Он старался замечать все, что происходило у его родичей в княжеском тереме, на всякий случай - вдруг это коснется его. Увлекшись работой и размышлениями, Боян стал напевать одну из степных песен, которым его в детстве научила мать, до того, как его забрали от нее. Это была долгая и монотонная песня, казавшаяся бесконечной, как сама степь. Матушка говорила, что такие песни кочевники поют в дороге, чтобы скоротать время, и что они даже состязаются между собой, кто сможет дольше вытянуть бесконечный мотив. - Светит ли жаркое солнце под священным синим пологом Отца-Небо - я еду через степь на верном друге-коне. Взойдет ли луна и рассыплются звезды - я еду через степь, и волки следуют за мной. При мне мой лук и стрелы, булатная сабля и меткий аркан. Я не ведаю страха, и получу, что угодно. Все дороги мои, до самого окоема, и взор мой видит бескрайний простор! Голос у юноши, уже успевший претерпеть неизбежную ломку, был неплохой. Недаром по-моравски Боян означало еще и вдохновенного певца. Однако на сей раз вархонитская песня не понравилась конюхам, что работали рядом с ним. - Что ты завываешь, как степной шакал, рабович? - прикрикнул один из них. - Ты мешаешь людям работать! От твоей заунывной песни впору заснуть! Смуглое лицо Бояна озарилось краской гнева. Он давно уже с нетерпением ждал того дня, когда ему будет позволено опоясаться мечом. Тогда никто не посмеет оскорблять его и его мать, не назовет его рабовичем!.. Ведь он все-все умел не хуже княжича Вратислава, и даже лучше него: править конем, стрелять из лука, владеть мечом и копьем! Почему же тот - законный княжич, а он, старший внук великого князя, - рабович?.. Юноша отвернулся, поглаживая коня и стараясь успокоиться. Ибо пререкаться со слугами он считал ниже своего достоинства. В следующий миг он усмехнулся, придумав, как отомстить им. Прошлая песня казалась им заунывной? Ну что ж, он споет им боевую песню вархонитов, от которой леденеет кровь у их врагов! И он завел мотив, в котором слышался стук барабанов и пение стрел: - Наши кони вскормлены степной травой, наши колчаны полны стрел, наши мечи бьют сильнее молнии! Мы - владыки бескрайних степей, лучшие воины на свете! Дрожите, трусливые горожане, как суслики в своих норах! Не спасут вас ваши стены от меча и пламени! Вархонитская орда идет! Ее клич - "Убей их всех!" Песня на вархонитском языке, ее грозный, яростный ритм сами по себе были неприятны даже тем, кто не понимал смысла. Впрочем, некоторые слова все же оказались понятны конюхам. Один из них, уловив призыв "Убей их всех!", неприязненно уставился на Бояна и проворчал: - Начни с себя, степной коршун! В ответ Боян поднял голову и, ничего не говоря, просто поглядел в глаза конюху своими пронзительными черными глазами. И с наслаждением усмехнулся, глядя, как под его взором опустил глаза, испуганно побледнев, взрослый мужчина. В свои неполные шестнадцать лет Боян уже успел понять: если человек опускает перед ним глаза, стало быть, его воля слабее. Сын Любавы не раз проверял это, и убедился, что так обстояло дело с большинством людей. *** Ярослава привела своих сыновей в покои, принадлежащие им с Доброславом. То была просторная комната, залитая светом, подчеркивающим каждый предмет княжеского обихода. Княжна приказала подать на стол блюда с блинами и с вареньем. Слуги поставили чаши с травяным напитком, ягоды из княжеской оранжереи, орехи в меду и прочие лакомства, так нравившиеся детям. Блины были праздничным угощением, устроенным в честь скорого посвящения Вратислава в воины. Вернувшись в покои, Ярослава устало опустилась в кресло поддерживая руками отяжелевший живот. Двое ее старших сыновей сидели рядом, пробуя блины. А Бранимир пошел за своими младшими братьями в детскую. Ибо за эти годы она подарила Доброславу шестерых сыновей! Самый младший, трехлетний Любомир, пока что находился под надзором нянек. Ярослава с сестрой Святославой не раз смеялись по поводу однообразного материнства обеих - у одной рождались только дочери, у другой только сыновья... Но теперь она была исполнена решимости подарить мужу долгожданную дочку. Если только хватит сил... А сейчас, наблюдая, как сыновья лакомятся блинами, Ярослава любовалась ими. Как они выросли! Скоро будут уже вполне взрослые мужчины. Не успеешь оглянуться, как ее Вратиславу придется опоясаться мечом и стать по правую руку отца в войске. А за ним вскоре последует и Властимир, что всего на год моложе него. Ярослава чувствовала материнским сердцем, что это время пролетит очень быстро. Вратислав заметил взгляд матери, но не подал виду. Разве мог отрок понять материнские чувства? Властимир, как обычно, последовал примеру брата. Их повадки вызвали у Ярославы гордость за ее повзрослевших сыновей, и одновременно тревогу за них. Ибо она опасалась, что, если Вратислава возьмут с собой в поход, то и Властимир может сбежать из дома, чтобы последовать за ним. Волнение за сыновей, казалось, передалось и еще неродившемуся ребенку Ярославы. Он сильно забился внутри, и сильная боль пронзила низ живота и поясницу женщины. Она принялась гладить отяжелевшее чрево, стараясь успокоить дитя. Ярослава была уверена, что у нее, наконец, должна родиться дочь, о которой так давно мечтали они с Доброславом. Об этом говорил и боярин Яромир, советник ее венценосного свекра. Только бы успеть родить ее, дожить хотя бы до родов!.. Вратислав заметил движение матери и выражение боли на ее лице. Тревожно спросил: - Матушка, как ты себя чувствуешь?.. Ярослава постаралась скрыть свое состояние. Улыбнулась с преувеличенной бодростью: - Ничего, мальчики мои! Все хорошо!.. Однако голос ее звучал слабо, и сыновья переглянулись, тревожась за мать. В это время открылась дверь. Вернулся Бранимир с двумя младшими братьями, Остромиром и Драгомиром. Входя в покои, он со смехом сообщим детям: - Наши с вами старшие братья, Вратислав и Властимир, сегодня на лугу уже в который раз обуздали своих ретивых коней, и скакали на них быстрее северного ветра! Даже Войко, что сопровождал их, не мог угнаться! - при упоминании Бояна в голосе среднего княжича прозвучало пренебрежение. Бранимир был вспыльчив и остер на язык, и не ладил с Бояном. Старший двоюродный брат прежде не раз дразнил мальчика, и тот, когда подрос, начал отвечать ему тем же. Услышав от конюхов слово "рабович", Бранимир не называл Бояна иначе. Впрочем, войдя в покои, мальчик умолк. А Ярослава жестом пригласила вошедших сыновей к столу. Бранимир сел рядом со старшими братьями, а младшие уселись напротив, сразу взявшись за лакомства. При этом Остромир внимательно приглядывал за самым младшим за столом - Драгомиром, что сразу же стал уплетать блины за обе щеки. Детская непосредственность малыша разбавила напряжение за столом. Ярослава улыбнулась, глядя на сына. Остромир тем временем с горячим любопытством поинтересовался у матери: - А я слышал, что посол вархонитов привез дедушке молодого барса. А нам покажут его?.. - Не знаю, сынок, - ответила Ярослава. - Ваш дедушка, великий князь Бронислав, решит, показать вам зверя или не надо. Бранимир, сидевший рядом с Властимиром, многозначительно проговорил: - Барс в клетке у нас такой же чужак, как рабович Войко! Ему было бы очень кстати заполучить такого дружка. Вот только вряд ли ему покажут барса! Войко никогда не позволяют присутствовать при посольствах вархонитов, и прежде не показывали других ханских подарков. Он горячо взмахнул руками, и Властимир постарался унять беспокойного братца: - Угомонись, Бранимирко! Вам, младшим княжичам, тоже вряд ли покажут барса. Хоть это еще котенок, но уже может быть опасен для некоторых неугомонных мальчишек. Пока братья беседовали между собой, Вратислав обратился к матери: - Я надеюсь, что мой венценосный дед покажет всем барса, когда устроит торжество в честь вручения мне меча, когда меня посвятят в воины! Ярослава кивнула, глядя на первенца. - Да, Вратиславушко! Думаю, что великий князь так и поступит. Старший сын приосанился, чувствуя себя вполне взрослым. - Матушка, я обещаю тебе: с тех пор, как я получу меч, тебе никогда не придется печалиться из-за меня!.. Но я желаю вместе с моими старшими родичами дать отпор любым врагам Великой Моравии!.. Ярослава тихо улыбнулась сыну. - Я горжусь тобой, мальчик мой!.. Но все-таки прошу тебя быть осмотрительным, когда пойдешь на войну. Помни всегда, чье имя ты носишь! Мой первый жених, погибший так рано, был удалым и храбрым воином. И все же ранняя гибель подстерегла его из-за угла... Вратислав молча кивнул в ответ. Он знал о сложных, запутанных семейных обстоятельствах в великокняжеском роду. *** Что же до Бояна, то он в этот мир гордился собой, заставив конюха отвести взгляд. Усмехнулся про себя. Как-никак, он - внук правителя Великой Моравии, пусть его мать и была невольницей. Но слугам в княжеском тереме надлежало бы при встрече кланяться ему! Как же несправедливо, что здесь чтут только его двоюродных братьев и сестер, происходящих от законных княжеских линий. А его, увы, ни во что не ставили даже слуги! От его тяжких размышлений Бояна отвлекло появление волколака Любомира. Его послал сюда княжич Доброслав, а сам ушел в свои покои, к сыновьям и беременной жене. Конюхи почтительно поклонились молодому боярину. Любомир часто заходил в конюшню, приглядываясь к работавшему здесь Войко. И теперь, войдя, кивнул юноше, как давнему знакомому. - Здравствуй, Войко! - Здравствуй, боярин! - ответил юноша несколько принужденно, однако с подобающей любезностью. Оглядев его, волколак сообщил: - Умойся, приведи себя в порядок и следуй за мной! Он нарочно не сообщил Бояну, что сам великий князь призывает его к себе. Незачем было вызывать пересуды среди челяди. Кроме того, волколак хотел проверить, насколько юноша готов подчиняться, а самое главное - не хотел, чтобы тот прежде времени возомнил о себе слишком много. Боян быстро умылся из ведра с холодной водой, расчесал деревянным гребнем непослушные черные волосы, поправил на себе кафтан, готовясь следовать за оборотнем, с которым держался всегда исключительно вежливо, обуздывая свою обычную дерзость. И вышел из конюшни вместе с Любомиром, сопровождаемый едкими, недоброжелательными взглядами конюхов. Любомир заметил их неодобрение и мысленно посочувствовал Войко. Он понимал, что юноше живется трудно, в первую очередь, из-за двусмысленности его положение при дворе его венценосного деда. Любомир предчувствовал, как и его отец, что выйдет беда из-за того, что Бояну приходится быть слугой, когда он прекрасно знал, что по рождению - внук великого князя, и к тому же старший. Оборотни считали, что родным следовало бы либо ввести Войко по закону в княжеский род, уравнять с его двоюродными братьями, разумеется, запретив претендовать на наследство, ибо его отец умер до того, как смог унаследовать княжество. Либо уж тогда с самого начала растить мальчика, как сына невольницы, чтобы он и сам считал самым достойным служить княжескому роду. А теперь он получался - не князь и не раб. Неудивительно, что такое положение тяготило пылкого, честолюбивого юношу. Любомир заметил, каким злобным взглядом Боян проводил конюхов, покидая конюшню. Он чувствовал, что юноша с каждым годом ожесточается все больше, и небезосновательно. Выйдя из конюшни, они поднялись на стену княжеского двора и пошли дальше по внутренней галерее стены, откуда можно было быстрее попасть в терем. Кроме того, здесь не ходили слуги, и лишь часовые, стоявшие на равных промежутках, время от времени встречали идущих. Сейчас они проходили над служебными строениями, часть которых были видны со стены: кузница, конюшня и зверинец. Пользуясь уединением, волколак тихо проговорил, стараясь достучаться до сердца молодого человека: - Послушай, Войко! Даже если ты не в ладах с кем-то из здешней челяди, не стоит придавать им большое значение! Большинство слуг злословят о своих господах, такова их стихия. Таким образом они отыгрываются за то, что должны служить другим людям. Они не заслуживают твоего внимания. Думай о том, как получить одобрение тех, кто действительно силен, мудр и благороден. Своих старших родичей, что искренне желают тебе добра. Боян не успел ничего ответить ему. Ибо они как раз проходили над зверинцем. Ближе всего к стене находилась клетка с молодым барсом, о котором шло столько слухов при дворе. Юноша замедлил шаг, разглядывая зверя. Теперь он мог своими глазами разглядеть подарок вархонитского хана, своего дяди. Зверь, ростом с гончую собаку, подвижный и гибкий, в роскошном пятнистом меху, еще не вошел в полную силу, но выглядел уже достаточно ловким и сильным, чтобы сделать с безоружным человеком все, что пожелает. Сейчас он сидел, обвив задние лапы длинным, в черных кольцах, хвостом. Увидев глядевшего на него сверху юношу, барс встрепенулся, поднял на него свои светлые глаза, подошел к прутьям клетки и хрипло зарычал. Может быть, барсу послышался исходящий от юноши запах вархонитов, или его облик напомнил кого-то, виденного в степном кочевье. И теперь зверь жаловался на жизнь: те люди, что еще котенком взяли его из логова, выкормили молоком и мясом, приучили ходить на поводу, затем привезли его сюда, где каменные стены и прутья клетки, и где совсем нельзя бегать. Слуги, что как раз кормили зверей, вздрогнули от неожиданности, услышав его голос. Боян же замер, с волнением глядя на молодого барса. Он видел в его глазах и тоску, и гнев. Этот взгляд длился мгновение и целую вечность. В нем юноше привиделось сходство с собственной судьбой. Он стоял, сочувствуя зверю и любуясь его красотой. Вот бы приручить этого барса, что вырастет в могучего зверя, грозу степей! Тогда бы весь Велиград узнал, на что способен он, Боян, сын Вратислава!.. Даже его родные прониклись бы уважением!.. Матушка рассказывала ему, что знатные вархониты иногда приручали барсов и даже охотились с ними. Юноша не сомневался, что сможет приручить этого барсенка, с которым мгновенно почувствовал родство душ. Любомир заметил все и сделал свои выводы. Но ничего не сказал юноше, лишь направился дальше, ускорив шаг. И Бояну пришлось, с сожалением отвернувшись от барса, догонять своего спутника. *** А тем временем, в покоях княжны Ярославы ее младшие дети, наконец, наелись. Сама княжна продолжала сидеть в кресле, чувствуя, как ноет спина и отекшие ноги, и медленно поглаживала живот. Она обратилась к старшим сыновьям, прося их развлечь остальных: - Расскажите, как вы соревновались на лугу в скачке верхом! - Это было великолепно! - воскликнул старший брат. - Мы носились как молнии, без устали. Казалось - у нас вот-вот вырастут крылья. - Мы видели, как с балкона за нами наблюдал наш венценосный дедушка с боярином Яромиром, - добавил Властимир. - Но нам не стыдно показать свое искусство править конями и перед владыкой Великой Моравии! Вратислав добавил, стараясь быть правдивым: - Ну, честно говоря, их заметили не мы, а Войко! Он не участвовал с нами в скачках, а глядел со стороны. Ярослава слабо улыбнулась, и успехам своих мальчиков, и тому, что не стали скрывать правды. - Если великий князь видел вас, то, верно, скоро призовет Вратислава к себе, чтобы отличить, как положено повзрослевшему княжичу! Властимир подхватил, радуясь не только предстоящей славе своего брата, но и полный надежд на собственное будущее: - Я тоже верю, что наш Вратислав скоро опояшется мечом и отправится на войну! Но не очень-то задирай нос, братец! - он толкнул старшего брата локтем в бок. - Год пройдет быстро! Не успеет борода опушить твой подбородок, как и я получу меч, и мы снова сравняемся! Тем временем, Бранимир поднялся из-за стола, чтобы отвести младших братьев в детскую. И теперь воскликнул, продолжая упорно гнуть свою линию: - Да будет так, брат! А вот Войко уже шестнадцать лет, а ему не дали никакого меча, и наш дед не вызывал его к себе. Верно, так и останется на всю жизнь конюхом, по уши в навозе. Одно слово - рабович! В этот мир к нему подошли Остромир с Драгомиром, и засмеялись вместе с ним, по малолетству находя его слова забавными. И тут в покои вошел княжич Доброслав. Однако он услышал лишь заливистый смех детей, и не подумал спросить, чем вызвано такое веселье. Самым главным для него было: если Ярослава здесь, и дети смеются - значит, все хорошо. Младшие сыновья Доброслава, увидев отца, бросились к нему с радостным писком. - Батюшка! Батюшка пришел!.. Бранимир же остался стоять, всем видом показывая, что вырос из такого бурного проявления чувств. Доброслав усмехнулся и погладил по головам Остромира с Драгомиром. - Здравствуй, Остромирушко! И ты здравствуй, Драгомирушко! Погляди-ка, как вы оба вымахали! А какие у вас сильные голоса! Совсем оглушили, словно боевые трубы! Возясь с малышами, обхватившими его за грудь и за пояс, Доброслав, наконец, обернулся к среднему сыну. - И ты здравствуй, Бранимир! - проговорил он совсем иным тоном, деловито-товарищеским. - Здравствуй, батюшка! - мальчик почтительно поклонился отцу. Распутав руки младших сыновей, что почти повисли на нем, Доброслав подошел к Бранимиру, взъерошил ему волосы. Мальчик в первый миг охотно подставил голову, но затем, как бы спохватившись, отвернулся. - Да-да, я признаю: ты уже взрослый!.. - усмехнулся Доброслав. - Ну, ступай, отведи младших!.. Бранимир вышел вместе с младшими братьями. А его отец направился к жене и старшим сыновьям. Ярослава с трудом поднялась навстречу мужу. А ее старшие сыновья стояли в ожидании возле своей скамьи. Они мигом сообразили, что, раз отец пришел сюда, значит, его послал их венценосный дед, чтобы призвать Вратислава к себе. Видя с болью в душе, насколько слабой выглядит жена, Доброслав ускорил шаг и бережно обнял ее: - Как ты себя чувствуешь, моя милая Ярославушка? Княжна постаралась улыбнуться, ответила с преувеличенной беззаботностью: - Все хорошо, мой дорогой муж! Рядом с нашими мальчиками я совсем окрепла. Доброслав молча вздохнул, глядя в ее бледное отечное лицо, заметив темные круги под глазами. Увы, рожать детей нелегкое дело, хотя его Ярослава со всей материнской храбростью привела в мир пятерых сыновей и готовилась подарить жизнь еще одному ребенку! Он под руку подвел Ярославу к креслу и помог ей снова сесть в него. Все это время двое старших сыновей молча наблюдали за родителями, ожидая новостей. И вот, стоя возле кресла жены, Доброслав взглянул на сыновей и произнес то, чего они от него ждали. Он обратился к Вратиславу, своему старшему сыну, которым был также названым сыном его старшего брата, погибшего так рано. Недаром мальчика назвали в его честь! - Вратислав! - произнес он, и юноша выпрямился перед ним с душевным трепетом. - Вратислав, тебя призывает к себе великий князь! Он готов вручить тебе меч. Но помни: ты сделаешься воином не для того, чтобы хвалиться собой! Доля сулит тебе принять участие в предстоящей войне в приграничье Моравии! Тогда Ярослава кивнула сыновьям, подтверждая слова мужа. Она готова была отпустить своего первенца во взрослую жизнь, скрывая тревогу за него. И вновь погладила живот, успокаивая дитя, что упрямо билось в ее чреве. Тем временем, Властимир улыбнулся, с гордостью глядя на своего любимого старшего брата и представляя, как через год сам будет посвящен в воины. Вратислав же гордо вскинул голову, глядя в глаза родителям и сдерживая радость: - Я постараюсь помнить всегда, что меч - и честь, и ответственость воина! Сделаю все, что в моих силах, чтобы вместе с моими родными дать отпор врагу в приграничье! Доброслав и Ярослава переглянулись, гордясь своим старшим сыном. *** Тем временем, Любомир и Боян, пройдя по стене, спустились в терем. Направились дальше, по длинным, весьма запутанным переходам. Здесь, навстречу им, стали часто встречаться люди, самого различного положения и рода занятий. Слуги, стража, бояре, идущие по своим делам. Встречая Любомира и Бояна, каждый вел себя по-своему, в соответствии со своим положением при дворе. В особенности, когда они узнавали незаконнорожденного великокняжеского внука. Стражники держались внимательно, но безразлично, узнавая обычных обитателей княжеского терема. Слуги проходили мимо молчаливо, отчужденно, кивая юноше и оборотню. Бояре, богато одетые, спешащие по своим важным делам, глядели на идущих им навстречу более внимательно. Однако приветствовали прежде всего Любомира и обращали внимание на него. Их мало интересовал Боян, и они скользили по нему взглядами, как по пустому месту. Хотя все знали, кто он такой, но никого не волновал внебрачный сын покойного княжича Вратислава. И все же, до юноши дошло окольными путями, что его рождение вызвало большой переполох. Но не в Моравии, а в Великой Степи, где кочевали его родичи по матери, вархониты. Лишь тогда стало известно всем, что его мать - родная сестра нынешнего хана вархонитов, что ее род по-прежнему владычествует над Степью. Это открытие тогда спасло жизнь той, кого моравы называли Любавой. С ханской сестрой нельзя было обращаться, как с простой невольницей. Вот почему князь Бронислав не казнил вархонитку, погубившую его сына, как собирался вначале, после рождения ребенка. Любава и Боян могли пригодиться в качестве заложников, на случай возможной враждебности хана. До сих пор этот метод действовал. Вархониты копили силы, наносили точечные удары, разоряя то одну деревню в приграничье, то другую, однако не поднимались в большой поход. Отчасти, вероятно, тому было причиной и присутствие сестры и племянника хана в Велиграде. Впрочем, степнякам также требовалось время, чтобы собрать значительные силы. Но теперь их взаимоотношения грозили опять резко измениться. И юному Бояну предстояло принять участие в вероятной скорой войне. Сам он утешал себя мыслями, что от него, как-никак, кое-что зависит в этом мире. А Любомир, убеждаясь, насколько неопределенно положение юноши в княжеском тереме, мог лишь надеяться, что моравская кровь и воспитание возьмут верх над тем, что Войко взял у матери. *** А тем временем, великий князь Бронислав Моравский принимал в своем кабинете старшего внука, Вратислава. Он сидел в кресле с высокой спинкой, на которой был вырезан герб Великой Моравии. По левую руку от него стоял боярин Яромир, а по правую, возле окна, - наследный княжич Ростислав. Напротив них стоял Доброслав, гордо улыбаясь, положив руку в знак поддержки на плечо своему первенцу Вратиславу. А тот, сдерживая волнение, почтительно смотрел на деда, ожидая, что тот скажет. А великий князь начал издалека, чтобы не смутить мальчика. - Я видел с балкона, как ты вместе с Властимиром и Войко объезжаешь коней, мой мальчик! Вы все трое - сильные и храбрые наездники, готовы укротить самого горячего коня! Но я видел, что ты был все же впереди своих братьев, мой Вратислав! Юноша вскинул голову, и на его щеках разлился горячий румянец, словно маков цвет. - Это правда, дедушка... То есть, я хотел сказать - государь! Мы все трое любим кататься верхом. Когда чувствуешь, как, быстрее ветра, мчит тебя конь, каким послушным он делается в твоей власти, - наслаждаешься своей силой! А лучше хорошей скачки может быть, только если можешь разделить ее с близкими, устроить дружеское соревнование. Князь Бронислав с гордостью и болью глядел на внука, удивляясь, насколько тот удался похож на покойного дядю, имя которого носил. Да, некогда Вратислав-старший был самым азартным из сыновей великого князя, также подбивал своих братьев на всевозможные состязания... И Ростислав подумал о том же, но постарался сдержать едкую тревогу, хотя ему поневоле вспоминалась страшная гибель брата. Ну а князь Бронислав продолжал, обращаясь ко внуку: - В играх юности ты хорошо отличился, Вратислав! Поскольку в этом месяце тебе исполнится шестнадцать лет, настало время для тебя обрести меч, чтобы прославиться делами, достойными зрелого мужа! Вратислав вскинул голову, ожидая того, что услышал, и все же не смея поверить. Сердце у него билось так сильно, что казалось, все-все услышат его стук. Чувствуя на плече твердую руку отца, юноша ответил, выставив вперед руки ладонями вверх, как бы готовясь взять в них меч, которым прославит свое имя: - Благодарю тебя, великий государь, за то что считаешь меня вправе опоясаться мечом! Клянусь молниями Перуна, которому воины творят требы: я постараюсь не подвести тебя! Князь Бронислав медленно выдохнул, прежде чем заговорить. ("Тот же открытый и смелый взор! Тот же голос произносит почти те же слова!") - Значит, мы в ближайшее время проведем церемонию твоего посвящения в воины, Вратислав! Будь готов срезать свои волосы на алтаре Перуна!.. Однако осознаешь ли ты, что меч - не просто дорогая игрушка, и не доказательство твоего превосходства? - серьезно спросил он внука. - Быть может, очень скоро тебе придется идти с моравскими воинами в степь, оберегать наши рубежи от вархонитов! - Да, государь! - без колебаний отозвался юноша. - Меч - не только большая честь, но и великая ответственность! Я готов сражаться с врагами Великой Моравии, как подобает! И вновь ответ внука вызвал и радость, и боль у старого князя. Как быстро вырос, и уже пробует крылья молодой орленок из дома Морава! Но долго ли суждено ему парить? Не сломаются ли его крылья несправедливо рано? - Вратислав, ты знаешь, что тебе дали имя в честь твоего погибшего дяди, чьим сыном ты должен был родиться! Мой сын, твой дядя Вратислав поднялся в Ирий совсем молодым, однако успел сразиться с вархонитами, показав себя доблестным витязем. Мы все надеемся, что ты будешь достоин его имени! Будь столь же храбр и распорядителен. В походе и в битве слушайся опытных воинов, но глаза и уши держи открытыми. Будь щитом Моравии, стеной, о которую разобьются волны кочевников! Да оживет в тебе вновь отвага твоего дяди, юный Вратислав! Для старого князя гибель сына была как старая рана, что продолжала ощущаться, сколько бы лет ни прошло. Все понимали это, и поддерживали его разговоры о покойном княжиче Вратиславе. Мало кто вспоминал теперь, что тот был самым обыкновенным человеком, не лишенным недостатков, не красивших его звание. Он сам был в значительной мере виновником своей безвременной гибели. Однако в памяти родных его образ остался самым любимым и близким, они вспоминали о нем теперь только самое лучшее, просветляя и героизируя его личность. В таком виде рассказывали о погибшем Вратиславе детям, что не застали его. Особенно - тому, кто носил его имя. И потому, в глазах младшего Вратислава его дядя был образцом всех воинских достоинств, примером, к какому только можно было стремиться. И он готов был приложить все старания, чтобы быть по-настоящему достойным славного имени Вратислава Моравского. И, с горящими от волнения щеками, с трудом заставив свой голос звучать ровно, юноша пообещал: - Я поклянусь на своем будущем мече, государь, в дни войны проявить себя достойным того имени, что ношу! Князь Броснислав с гордостью глядел на своего старшего внука, но все же не мог скрыть глубокую душевную боль. Уж очень молод казался Вратислав, чтобы подвергать его такому жестокому испытанию, как война! Хотя для этого пришло самое время. - Ты должен возвратиться из похода живым! - твердо потребовал он. - Ты дашь слово слушаться старших и не лезть на рожон - лишь в этом случае я отпущу тебя! Я желаю, чтобы ты унаследовал храбрость моего сына Вратислава, но, в отличие от него, прожил долгую жизнь и обрел счастливую Долю! Он украдкой переглянулся с сыновьями, и Ростислав с Доброславом незаметно кивнули, заверяя отца, что постараются сберечь юношу даже в круговерти стали и крови, какой является война. Сам же Вратислав, сумев взять себя в руки и сдержать волнение, вновь обратился к великому князю, от всей души: - Я постараюсь быть и храбрым, и послушным, государь! Сделаю все, чтобы не доставить огорчений моей семье! Князь Бронислав впервые за время беседы сумел искренне улыбнуться, ибо у него отлегло от сердца. *** Улыбнувшись внуку, великий князь Бронислав Моравский проговорил: - В честь твоего посвящения в витязи, мы устроим большое торжество! Одновременно покажем степнякам, что не очень-то боимся их. Во время праздника я позволю всем, в особенности тебе, мой Вратислав, взглянуть на подарок вархонитов - молодого барса, которого они привезли мне недавно. - Я давно уже мечтаю взглянуть на этого зверя! - признался юноша совсем по-мальчишески. И тут же подумал о своих младших братьях. Нетерпеливый Бранимир, верно, будет торопить дни, чтобы скорее увидеть диковинного зверя, уже давно будоражившего его любопытство. Догадываясь, о чем думает его внук, князь Бронислав махнул рукой Доброславу и Вратиславу. - Ступайте теперь! А ты, Вратислав, готовься срезать волосы и сжечь их на алтаре Перуна, в день обретения меча! Сын и внук великого князя почтительно поклонились ему. И покинули княжеские покои. Юноша был преисполнен гордости, что его венценосный дед готов назвать его взрослым воином, что он многого ждет от него. Он был исполнен стремления оправдать великие чаяния старших. А отец испытывал неподдельную гордость за своего первенца. Глядя им вслед, князь Бронислав высказался вслух: - Я всей душой надеюсь, что юный Вратислав оправдает наши наилучшие чаяния! Самое главное - чтобы он не повторил ошибок того, в честь кого его нарекли... Его старший сын и советник постарались развеять сомнения великого князя. - Батюшка, когда Вратислав говорил о состязаниях с братьями, мне тоже почудилось, что я вижу покойного брата! Он настолько же горяч и азартен. Но я уверен, что он никогда не позволит коварной женщине очаровать себя. Яромир блеснул янтарными глазами. - Юный Вратислав чист душой и неиспорчен. Заботы старших родственников помогут ему избежать роковых ошибок. Насчет Вратислава я почти не беспокоюсь! Тогда князь Бронислав вздохнул, уловив намек своего советника. - Кроме Вратислава, есть еще и Войко! Ему уже давно пора опоясаться мечом и идти на войну. Однако в нем течет кровь коварной Любавы, и с ним следует держаться осторожно. Необходимо обезопасить его от возможного соблазна переметнуться. Если хан вархонитов узнает, что его племянник находится рядом, он может попытаться заполучить его. Вопрос был серьезный. Следовало подумать, как заручиться верностью юного Бояна. Яромир проговорил, взглянув на княжича Ростислава: - Лучше всего провести обряд кровного побратимства между Вратиславом и Войко. Их и так связывают кровные узы, но лучше, чтобы они осознали свое родство всей душой, чтобы поддерживали друг друга, как подобает братьям. Если Войко упрочит кровную связь с Вратиславом, не сможет оспаривать у него право наследования, не сделается ему врагом, что бы ни случилось! - Я подумаю над этим вопросом, Яромир! - пообещал князь Бронислав. Ростислав же предложил отцу от себя: - Может быть, обряд и пригодится! Но для большей надежности, лучше обезопасить Войко от соблазна вдвойне. Мы оставим отряды в приграничных крепостях для охраны рубежей. Пусть Войко останется там, и не сталкивается с вархонитами слишком близко. Так они обсуждали предстоящую судьбу Бояна, и что с ним делать во время предстоящего похода в степь. Но вот раздался стук в дверь, и в покои великого князя вошли Любомир и Войко. При виде них великий князь сразу выпрямился и насторожился, готовясь к общению со своим незаконным внуком. Насторожился и Ростислав, стоявший по правую руку от своего отца. - Приветствую тебя, Войко! И тебя, Любомир, - поздоровался великий князь. Боян поклонился своему венценосному деду. - Приветствую тебя, государь! - проговорил он, ожидая, ради чего его призвал великий князь. А Бронислав Моравский пристально вглядывался в смуглое лицо юноши, ища в нем такие родные черты погибшего сына. Увы, Войко пошел лицом в мать-вархонитку. Но, в конце концов, старый князь все же нашел в нем сходство с Вратиславом, или поверил, что нашел. И тогда обратился к юноше: - Я хотел напомнить, что тебе уже шестнадцать лет, а ты до сих пор ходишь в отроках! - проговорил он строго, словно Войко сам был виноват, что так получилось. На самом деле князь Бронислав нарочно напускал на себя суровость, чтобы не выдать внуку свою слабость. Ибо в облике юноши ему виделся призрачный образ погибшего сына. - Поскольку тебе исполнилось шестнадцать лет, пришла пора посвятить волосы Перуну и опоясаться мечом, - произнес он, справившись с волнением. Боян встрепенулся, радуясь про себя, что венценосный дед все-таки признал его достойным посвящения в витязи. Подумал про себя, что примет меч вместе с Вратиславом и пройдет с ним обряды у алтаря Перуна. Ну что ж: Вратислав, как и следующий за ним по возрасту Властимир, неплохо ладил с Бояном, и тому нетрудно было сейчас видеть в них братьев. Его венценосный дед проговорил низким, чуть глуховатым голосом: - Войко! Когда ты родился шестнадцать лет назад, я надеялся, что ты вырастешь таким же храбрым витязем, как твой отец, мой покойный сын Вратислав. Потому и дал тебе это имя. И вот, ты вырос достаточно, чтобы оправдать его. Желаю тебе сделаться могучим и отважным воином, как велит твое имя! И юноша-полукровка, пристально глядя в лицо великому князю, мысленно уже вознесся орлом под самые облака, мечтая о подвигах. После того, как ему вручат меч, он смело полетит на самого коварного врага. Он проявит в предстоящей войне весь свой ум и храбрость, и совершит великие подвиги, и доставит Моравии победу! Он представил, как на поле боя погонит орды врагов. Затем увидел себя, въезжающим в Велиград на белом коне с золотой сбруей, во главе победоносного войска, доставившего несметную добычу. Воины наперебой станут восхвалять его, Бояна Победителя, и горожане столпятся вокруг, станут бросать цветы под копыта его коня. А он проедет между ними, невозмутимый и гордой, к воротам княжеского терема, навстречу великому князю, что сейчас объявит высшую награду ему, лучшему из своих внуков!.. Уж тогда-то все, кто до сих пор презирал его, станут уважать! А если нет, то он сможет добиться их уважения силой! Тем временем, князь Бронислав, закончив речь, сделал знак боярину Яромиру. И тот произнес, мгновенно заставив Бояна насторожиться: - Войко, ты очень скоро получишь меч и сожжешь волосы на алтаре Перуна, одновременно с княжичем Вратиславом! Однако, ради твоего и общего блага, необходимо, чтобы ты во время обряда посвящения принес клятву на мече, который обретешь, что будешь служить с его помощью исключительно во благо Великой Моравии и своей родни, великокняжеского семейства! Затем ты, совместно с княжичем Вратиславом, последуешь с войском под началом своих доблестных дядей, к степному рубежу. Останешься в одной из приграничных крепостей, стерегущих окраины Моравии. Со временем станешь воеводой. Жарким пламенем вспыхнули черные глаза Бояна. Гнев и обида охватили его душу. Его окрыленные мечты сразу рухнули. Он понял, что ему никогда не позволят совершить подвигов, не дадут возвыситься, как он считает себя достойным! В глазах великого князя и всех остальных он все равно остается сыном невольницы, даже вооружившись мечом! Ах, как ему хотелось бы доказать, что он гораздо сильнее и храбрее того же Вратислава!.. Бояну потребовалось все его самообладание, чтобы скрыть от своих родных и от волколаков жестокое разочарование. Но он уже в юности умел владеть собой. И ему вспомнился молодой барс, сидящий в клетке. Теперь Боян окончательно осознал, что у него с барсом одна судьба на двоих. Оба по рождению вольные сыновья степей, но обречены прожить свой век пленниками при моравском дворе. Барса волколаки Яромир и Любомир обучат охотиться для великого князя, и он будет убивать дичь, узнает, как та трепещет в его когтях. Но никогда ему не позволят бегать вволю, и не дадут пожирать самому свою добычу, он не будет по-настоящему свободен. Так же и он, Боян, хотя дед из милости даст ему меч, должен будет воевать ради выгоды своих владетельных родичей, служить всю жизнь им, а не себе, и тоже не обретет свободу. Юноша сумел не выдать ни одним мускулом лица, что ожидал большего. - Благодарю тебя, великий государь! Я буду счастлив принять меч из твоих рук, и стану служить тебе и Великой Моравии! И вновь князю Брониславу привиделась тень погибшего сына, стоявшая вновь за плечом этого юноши. Как хотелось старому князю верить, что в Войко оживет доблесть его отца! - Поразмысли над обрядами и клятвами, что предстоит тебе принести! Будь готов к ним, Войко! - проговорил он с глубоким чувством. И все же, Бояну удалось перехитрить не всех. Оба волколака ощущали, что у него на душе зреет неладное. И украдкой переглянулись, без слов подтверждая свои опасения. Давно уже и Яромир, и Любомир чувствовали, что от Бояна в будущем будет грозить опасность. И советник великого князя решил позже поговорить с ним, чтобы не поддавался слабости к незаконному внуку. Тем временем, Любомир встретился взглядом с Ростиславом. Тот, в свою очередь нахмурился, глядя на Бояна и тоже размышляя о прошлом и о будущем. И он, в свою очередь, неизбежно вспоминал покойного брата, глядя на его посмертного сына. Но, в отличие от отца, ему вспоминались последние месяцы жизни Вратислава, когда тот поддался обольщению коварной женщины, сулившей ему престол Великой Моравии. О мертвых не следовало говорить плохого, но опасное честолюбие было слабостью Вратислава, на которой готовилась сыграть Любава. И некий внутренний голос подсказывал Ростиславу, что Войко унаследовал честолюбие от отца, и что запутанные обстоятельства его рождения и воспитания способны скорее разжечь его пыл, чем охладить. От него исходила тень опасности. Быть может, это волчье чутье, передавшееся Ростиславу через побратимство с Карломаном Кенабумским, подсказывало то, чего ни зрение, ни слух пока не могли поведать. Во всяком случае, княжичу было известно, что и Яромир и Любомир не доверяли Войко, как и он. Ростислав взглянул на отца. Тот каждый год устраивал пышные поминки по Вратиславу, сколько бы лет ни прошло. Неудивительно, что он готов видеть только самое лучшее в том единственном, кто остался ему от погибшего сына. Вздохнув про себя, старший княжич решил поговорить с Доброславом, что поведет войско в степь. Пусть следит как следует за своим Вратиславом, чтобы не нажил беды! А сам Ростислав решил последить за Войко. Хоть он и не раз корил себя за неприязнь к племяннику, но то же потаенное волчье чутье подсказывало, что в случае Бояна как раз не следует отделять его самого от обстоятельств рождения. Поскольку именно они в значительной мере определяли и жизненные обстоятельства юноши, и самый склад его личности. Ибо, как-никак, в юном Бояне, или Войко, текла не только кровь его отца, со всеми его достоинствами и недостатками. В нем кровь жертвы преступления причудливо смешалась с кровью его убийцы, прекрасной и жесткосердечной вархонитской колдуньи. Войко был похож лицом и черными, как ночь, волосами, на свою мать, так что совсем забыть о ней не получалось, размышляя о будущем юноши. Кто мог поручиться, что доля ее коварства не досталась сыну вместе с кровью и молоком матери? И вновь Ростиславу вспомнилась страшная гибель брата, что до сих пор являлась ему в кошмарах, сколько бы лет ни прошло. Любава тогда все рассчитала верно. Лишь легкомыслие самого Вратислава нарушило ее расчет. Роковая случайность ли произошла, или, как не раз думал с тех пор Ростислав, боги не позволили ее замыслу сбыться, как она хотела? Во всяком случае, тогда, вместо своего брата, должен был погибнуть он сам, старший сын и наследник великого князя. Такова была мать Бояна. И потайное чутье подсказывало Ростиславу, что ее сын унаследовал от нее достаточно много. Вот почему наследный княжич считал, что далеко не лишними будут меры предосторожности по отношению к юноше. Следовало обуздать его двумя крепкими арканами - клятвой на мече и удаленностью от степных кочевий, где обитали его родственники по матери. Тогда-то Войко станет служить Великой Моравии, если не за совесть, то за страх. Так размышлял Ростислав, собираясь вместе с оборотнями проследить за своим племянником, ибо тот уже в шестнадцать лет был чересчур себе на уме. *** Спустя несколько дней в покоях княжича Доброслава и княжны Ярославы находилась сама их беременная хозяйка. Она, сидя в кресле за столом, перебирала жемчуг, предназначенный для вышивания. Княжна выглядела неважно, ибо болезнь ее продолжалась. Однако она старалась не подавать виду, потому что в покоях находились дети. Остромир и Драгомир, что со звонким смехом играли с отцом, повисая на его руках. Княжич Доброслав охотно веселился вместе с младшими сыновьями, памятуя, что вскоре уедет воевать в приграничье. Может быть, сегодня был один из последних дней его семейных радостей. - Батюшка, а подними нас повыше! - требовал Остромир. - Покажи, как сверху видно далеко! - вторил Драгомир, хватая отца за рукав. Доброслав басисто рассмеялся. В другое время он бы не позволял детям все, что им захочется. Но он знал, как опасна война. Если вдруг что - пусть у них, по крайней мере, останется память об отце!.. - Хотите взлететь повыше? Ну держитесь, удальцы! Сейчас подкину вас к самому окоему! И он одной рукой вскинул Остромира и посадил себе на плечи, а другой поднял еще выше легонького Драгомира, к самому расписному потолку княжеских хором, украшенному огненными жар-птицами. Крик, смех, шум и гам двоих мальчишек заполонили покои, словно их здесь было не меньше двух десятков. Доброслав, сам веселясь вместе с детьми, украдкой поглядел на супругу, прося прощения за неистовую выходку. Ярослава, время от времени поглаживая живот, продолжала перебирать жемчуг, чем занималась и прежде. Она улыбнулась, переглянувшись с мужем, радуясь, что он вместе с детьми весел и благополучен. Ей приятно было видеть их такими. А в ее собственных руках жемчуг утрачивал блеск и наливался болезненной зеленью. Живые камешки, как называла их Святослава, всегда чувствовали, кто касается их. Вдруг в покои вошел их с Доброславом средний сын, Бранимир. Он, как всегда, либо старался сопровождать старших братьев, либо приглядывал за младшими. На сей раз он вернулся не один, а в сопровождении дяди - княжича Ростислава. Оба мрачно хмурились. Доброслав, как был, с мальчишками на руках, обернулся к старшему брату, который, глядя на них, немного повеселел. Но лишь отчасти. - Здравствуй, брат! Что за дело привело тебя ко мне? Ростислав кивнул брату и Ярославе, которая хотела уже подняться с кресла, приветствуя его. - Простите мне это вторжение!.. Сиди, Ярославушка, спокойно! А ты, брат, отойди, пожалуйста, в сторону... Доброслав спустил на пол сыновей, а сам вместе с братом отошел в сторону. Мальчики нехотя отцепились от отца, но тот же их вниманием завладел Бранимир и увел их в другую сторону. Он тут же принялся горячо жаловаться младшим братьям: - Я только сейчас был с нашими старшими братьями на конюшне. Там же был Войко... У меня с ним случилась стычка, - Бранимир нахмурился еще больше. Отголоски стычки с Бояном еще клокотали в нем. У него продолжало звучать в ушах: - Ты еще мал! Ты останешься с малышами и бабами, которых берегут от опасных зверей! Тогда Бранимир воскликнул, не помня себя от ярости: - А ты вообще сын невольницы! Не тебе глядеть на барса!.. И он ушел тогда, чувствуя себя жестоко уязвленным. И вот, теперь, придя к младшим братьям, Бранимир глубоко вздохнул: - Похоже, что только старшим покажут барса! Но я все же надеюсь, что и рабовичу откажут тоже! Бранимир всеми силами стремился быть старше, чем на самом деле. Он был жестоко обижен, что его не допустили в княжеский зверинец, поглядеть на таинственного барса. Горячо увлекшись собственным повествованием, он целиком завладел вниманием своих младших братьев, и те вместе с ним жалели, что не могут увидеть редкого зверя. - Устроим сами охоту на барса! - звонко воскликнул Остромир. А Драгомир хлопнул в ладоши, призывая братьев к новой игре. Тогда Бранимир нашел выход своей ярости в игре и зарычал, скаля зубы и кривя пальцы, изображая когти. Попытался сцапать Драгомира, который отскочил в притворном испуге. - Ой, какой из тебя барс получился! - воскликнул он, вместе с Остромиром делая вид, будто боится его. Увлекшись игрой, Бранимир бросился на братишек, а те, хохоча, в притворном испуге выбежали от него в открытые двери других покоев. Рыча, как барс, Бранимир выбежал за ними, и игра переместилась дальше. Княжна Ярослава, перебирая жемчуг, краем глаза следила за детьми. Но, когда те убежали, она перевела взгляд на мужа и его брата. Они отошли к окну и там вели неслышный ей, но, судя по их лицам, напряженный разговор о чем-то важном. Ростислав, положив руки на пояс, внимательно слушал, что ему говорил брат. - Я буду наблюдать во время похода за моим первенцем! - заверил тот. - Он во многом похож на нашего брата, чьим именем его назвали. Так же горяч и азартен, и оттого бывает неосторожен. Мой долг - охранять старшего сына. Если Вратислав, ни приведи Перун, примет долю того, в чью честь он назван, это убьет нашего отца, великого князя! Ростислав склонил голову. Он думал о присмотре за Войко, но согласился, что следует позаботиться и о Вратиславе. - Ты уже знаешь, какие меры следует принять, брат, и знаешь, что делать! Я верю, твой Вратислав не повторит ошибок своего дяди. Не отпускай его надолго от себя или приставь к нему надежную охрану, чтобы сберечь целыми и тело его, и душу. Да не коснется его вражеская стрела и меч, и нравственная порча! Он еще слишком молод, чтобы мечтать о власти. Никакая вархонитская прелесть не отравит его душу! - Да будет так, брат! - Доброслав пожал руку Ростиславу. - Мой Вратислав должен вырасти достойным своего высокого имени. Я сам прослежу, научится ли он подчиняться во время войны. Если да, то сделается достойным властвовать, когда придет его время. - Да помогут боги, чтобы так сбылось! - присоединился Ростислав к пожеланию брата. Он не меньше него желал, чтобы род моравских князей достойно продолжился юным Вратиславом. *** А тем временем, на балконе терема, своем излюбленном месте, стоял великий князь Бронислав Моравский, опираясь на поручень. Рядом с ним находился Яромир. Он воспользоваться возможностью высказать князю свои потаенные опасения в отношении его внуков. - Во время похода в степь за Вратиславом приглядит его отец, чтобы юноша окреп телом и душой, достойно проявил себя во время войны, - заверил советник великого князя. - Меня все-таки больше волнует Войко. - Вы с моим Ростиславом уже позаботились, как сделать его послушным, как стреноженный конь, - проговорил князь Бронислав. Яромир кивнул, признавая справедливость его упрека. Но лишь отчасти. Сам он шкурой чувствовал, что от Бояна исходит опасность. Но постарался как можно тактичнее подобрать слова, щадя в великом князе деда юноши: - Войко нелегко живется при твоем дворе, государь! Он прекрасно знает, что приходится тебе внуком, и старшим внуком. Но жить-то ему приходится среди слуг, которые видят в нем сына вархонитки. И он не вправе стать вровень со своими двоюродными братьями. Чуть случится между мальчиками ссора - тут же припомнят, что другие - княжичи, а Войко - рабович. Не обессудь, государь, но и на тебе лежит ответственность за то, что он вырос чужим для твоей семьи! Годы же у него самые горячие, когда хочется устроить невесть что, весь мир вверх дном перевернуть. И теперь он наверняка уже мечтает отличиться на войне, а может, кое-кого и проучить за былые обиды. Но на войне некогда тешить болезненное самолюбие каждого юнца. Или Войко пойдет на предложенных нами условиях, или не пойдет вовсе. Княжичу Доброславу будет не до того, чтобы следить во время похода, не толкнет ли юношеская обида мальчишку переметнуться к вархонитам. В крепости, да еще связанный клятвами, Войко будет безопасен. И ему, как и Вратиславу, следует научиться повиноваться, прежде чем начинать командовать. Если он переживет нынешний этап, не нанеся урон ни нам, ни себе, из Войко получится замечательный витязь, как и обещает его имя! Он умен и храбр, распорядителен и силен! Однако мое волчье чутье сообщает, что, такой как сейчас, он представляет угрозу для будущего мира и покоя Моравии!.. Хоть и старался волколак щадить чувства своего князя и друга, все же Бронислав кивнул в ответ на справедливый упрек и глубоко вздохнул. - Ты прав, Яромир! То, что ты сейчас говоришь мне, я и сам не раз твердил себе на все лады. Конечно, в том, каким вырос Войко, есть и моя вина! Я забрал его от матери в свой терем, не подумав, что он не сможет здесь прижиться. Сам создал для него неопределенное, двусмысленное положение. Не сумел позаботиться, чтобы Войко вырос вполне нашим!.. Яромир тоже считал, что Бояна следовало бы воспитывать иначе. Но сдержался, понимая слабость великого князя к внуку-полукровке. - Ничего, государь: что мирная жизнь не додала, теперь вложит в голову война! Она многим прибавляет ума, открывает, что действительно имеет смысл. Князь Бронислав с надеждой поглядел на своего советника. - Я надеюсь, Яромир! Только бы и Вратислав, и Войко вернулись к нам повзрослевшими, закаленными войной мужчинами, на которых можно будет положиться вполне! - Я уверен, что так и будет, государь! - заверил волколак. - Вратиславу уроки войны нужны не меньше, чем Войко, - вновь вспомнил великий князь о законном внуке. - Я не сомневаюсь в его храбрости и воинских умениях, однако он слишком легкомыслен и самонадеян. Это опять вызывает в памяти моего сына Вратислава. Война - не охота и не дружеское состязание с братьями, где важно всех превзойти. На войне требуется большой труд и невероятное терпение... Я молю богов, чтобы Вратислав научился этим качествам, и вправду вернулся победителем! Не то его может ждать судьба его дяди... - в лице великого князя мелькнуло страдание. - Нет, нет! С именем может передаться характер, но только не судьба!.. - Не тревожься так, государь! - вновь проговорил Яромир. - Прожить свою жизнь достойно, как бы ни складывались обстоятельства, во власти каждого! И Вратислав сумеет взять себя в руки, так что ты сможешь еще гордиться своим любимым внуком! Князь Бронислав Моравский глубоко вздохнул. - Да пошлют ему боги счастливую судьбу, не такую, как у моего несчастного сына!.. Мне было бы легче спокойно относиться и к Вратиславу, и к Войко, если бы я все эти годы не сознавал своей вины в гибели моего мальчика! Яромир едва ли не в ужасе взглянул на великого князя. - Одумайся, государь! Княжич Вратислав пал жертвой преступления, что готовила коварная женщина против твоего старшего сына и наследника. В чем здесь может быть твоя вина?! Однако князь Бронислав не искал утешения. С глубокой печалью глядя в глаза своему доверенному советнику и другу, он проговорил: - Я позволил тогда столь далеко зайти отношениям моего сына с вархониткой, что все завершилось трагедией! Ведь я мог удалить ее гораздо раньше, как только взор моего сына упал на нее в недобрый час! А теперь, Яромир, я до конца своих дней буду чувствовать так, словно сам, своими руками, погубил моего сына! Отчасти и поэтому у меня рука не поднимается казнить вархонитку, хотя даже самые близкие удивлялись моей мягкости к ней. Впрочем, главная причина все же в том, что она и ее сын остаются заложниками при моем дворе. Но я вижу, что лишь половина вины за гибель Вратислава должна по справедливости лежать на ней! И, если казнить ее, то какого же тогда наказания достоин я сам? Ибо я был слеп, хотя глаза мои зрячи, и потому позвлил преступлению свершиться! - с этими словами князь Бронислав склонил седую голову, разглядывая носки своих сафьяновых сапог, вышитых золотом, более не поднимая глаз. Яромир тяжело вздохнул. Он понимал боль от потери сына, что мучила великого князя и во многом обусловила его особое отношение к Вратиславу-младшему и к Бояну, которые, каждый по-своему, напоминали о погибшем. Даже острому умом оборотню трудно было по этому поводу сказать своему князю что-то утешительное. Ибо Яромир опасался, как бы из последствий старой вины Бронислава не появилась новая. *** Тем временем, Бранимир со своими младшими братьями, увлекшись веселой игрой, выбежали из терема во двор. А дальше, отправившись гулять, они не заметили, как добрались до зверинца. Ворота в это время были открыты. Слуги кормили зверей и, занятые работой, не заметили маленьких княжичей. Почувствовав острый звериный запах и заметив вдалеке прутья клеток, Бранимир понял, куда они забрели. И его осенило. - Ха! А ведь я могу все сделать сам, никого не спрашивая! Я докажу рабовичу, что уже вырос. Не Войко указывать мне, законному княжичу! Тем не менее, ему все-таки хватило осторожности оставить братьев здесь, вдали от клеток с опасными зверями. - Прошу вас, поиграйте здесь, братцы! Я только на минутку отлучусь, и тут же приду, - сказал Бранимир нарочито небрежно, чтобы бранишкам не вздумалось следовать за ним. По счастью, мальчиков было двое, и они охотно развлекали друг друга, так что остались на месте. Сам же Бранимир украдкой вошел в зверинец и направился между клеток и вольеров, где не раз бывал под присмотром старших. Он прошел мимо вольеров с могучими псами-волкодавами, угрюмо глодавшими брошенные им кости. Мимо лис с пышными хвостами. Мимо изящных соболей и куниц. Мимо клетки рыси. Огромная кошка с кисточками на ушах, лежащая на суку сухого дерева, приоткрыла глаза, следя за ним. Но Бранимир пробежал мимо, не остановившись даже и тут. Он искал барса, грозу степей. Им руководило не только мальчишеское любопытство, но также гнев и обида. Княжич стремился доказать, что уже достаточно взрослый, и что рабович не вправе ему указывать. *** А старшие братья Бранимира - Вратислав и Властимир, в это время находились на конюшне, вместе с Бояном. Несколько раньше они хотели снова устроить скачку верхом, но стычка Бранимира и Войко отбила у них желание кататься. Вместо этого княжичи со своим двоюродным братом принялись наблюдать, как конюхи обучали боевых коней для старших сыновей великого князя, Ростислава и Доброслава, готовя их к предстоящему походу. Могучие жеребцы, стреноженные и туго взнузданные, накрепко привязанные к столбам, так что не могли ни кусаться, ни лягаться, стояли, дрожа гладкой, как атлас, шкурой. Конюхи же брали факелы и с громкими воплями бросались навстречу коням. Затем били в барабаны, так что в конюшне поднимался оглушительный шум. И кони отчаянно трясли головами, прижимали уши, фыркали, выкатывали глаза, в которых отражался блеск огней. Они ржали, пытались подняться на дыбы, но не могли ничего сделать, и вынуждены были терпеть испытания, которым их подвергали. Когда кони слишком начинали тревожиться, конюхи сдерживали их, почти повисая на поводьях, говорили с ними, успокаивая. - Что они делают? - недоумевая, спросил Властимир. - Обучают боевых коней для войны, - пояснил Боян, преодолевая шум и ржание коней. - Они не должны бояться ни огня, ни громких звуков. После такого обучения кони пойдут в бой спокойнее. Тогда Властимир обернулся к брату, который тоже должен был идти на свою первую войну. - Вратислав, а твоего коня будут так же обучать? - Разумеется! - ответил старший брат. - И я буду сам заниматься его обучением. Боевой конь должен доверять своему господину. - Великолепно! - прошептал Властимир, и повернулся к Войко: - Ну а тебе-то не придется обучать коня не бояться огня и шума? Ты ведь поедешь в приграничную крепость, не на поле боя. Боян горячо вскинулся, словно двоюродный брат ударил его. Кровь бросилась в лицо юноше, кулаки сжались сами собой. Однако он сумел успокоиться и усилием воли почти расслабился. Одно дело - поссориться с мальчишкой Бранимиром, и совсем иное - с Властимиром, тенью старшего брата Вратислава. Тот же все-таки заметил, как ожесточилось лицо Войко. И велел своему брату: - Властимир, принеси-ка яблок для наших коней! - отсылая брата, он надеялся погасить малейший очаг напряжения. Властимир ушел через конюшню в сторону зверинца. Между ними находился склад с пищей для животных. Неожиданно для себя княжич встретил у ворот зверинца младших братишек - Остромира с Драгомиром. Те прыгали, дурачились, дули в расписные глиняные свистульки, производя резкие звуки. Властимир остановился, как вкопанный, не ожидая такой встречи. - Что вы здесь делаете? - недоумевающе спросил он. - А мы сюда пришли вместе с Бранимиром! - лукаво пропел Остромир. - Мы играли в охоту на барса и оказались здесь! А потом Бранимир велел нам поиграть, а сам ушел. Вот мы и играем!.. - Так Бранимир здесь?! - вся кровь отхлынула от лица Властимира. Он мгновенно понял, на что способен его горячий, несдержанный братец. Особенно после недавней стычки с Войко из-за возможности поглядеть на барса. С Бранимира станется пролезть к опасному зверю самому. И это могло очень плохо закончится! Властимир стремительно обернулся к младшим братьям. - Ступайте за мной! Не вздумайте потеряться! И он кинулся к Вратиславу и Бояну, спеша предупредить их о том, что случилось. Тем временем, двое старших юношей беседовали на конюшне. - Войко, я прошу тебя помочь мне обучить моего коня перед походом, - попросил Вратислав, стараясь общаться с двоюродным братом дружески, чтобы развеять мрачные тучи, овевающие чело Войко после утренней стычки с Бранимиром и нынешнего укола Властимира. - Ты же о конях знаешь больше, чем старые конюхи, и умеешь их обучать! Я на тебя очень надеюсь, Войко! Но, несмотря на все его усилия, Боян продолжал хмуриться, погруженный в свои невеселые мысли. - Обещаю помочь тебе! - проговорил он, однако с тем же мрачным видом. В это время к ним подбежал Властимир вместе с малышами. Горячо, торопливо поведал братьям все: - Бранимир... Пробрался в зверинец... Пошел глядеть барса!.. Вратислав встрепенулся. К счастью, он соображал достаточно быстро, и, как подобало княжичу, которого уже скоро предстояло идти на войну, не терялся в случае опасности. Обратившись к брату, кивнул ему на детей: - Отведи малышей в покои! И расскажи все отцу! Но, чтобы матушка не волновалась. Сыновья Доброслава и Ярославы с тоской переглянулись. Им было известно, что отец сейчас в покоях вместе с матушкой... Властимир убежал, ухватив за руки Остромира с Драгомиром, чтобы никуда не исчезли по дороге. А Вратислав вместе с Бояном, не сговариваясь, побежали в зверинец. Оба предчувствовали беду, что легко могла стрястись, если Бранимир отыщет барса. *** А мальчик действительно, блуждая по зверинцу, нашел клетку с барсом. Тот, только что досыта накормленный, мирно спал на своей подстилке. Бранимир залюбовался зверем, который оказался серебристым, в черных пятнах и кольцах. Правда, мальчика немного разочаровало, что барс оказался далеко не таким большим и грозным, как он представлял себе. Все-таки, это был еще котенок. Желая разглядеть барса поближе, княжич перелез небольшой барьер, огораживающий клетку, и взялся за прутья, прильнув к ним лицом. Ближе уже просто некуда. Бранимир глядел на знаменитого и опасного барса в нескольких шагах от себя, и ему не было страшно. Потом он не заметил, как, взявшись за прутья, ненароком отодвинул задвижку клетки. Спохватился, только когда дверь стала приоткрываться. Но даже тогда в душе мальчика не мелькнула осторожность. Ему хотелось обязательно утереть нос Войко. Он гневно ликовал, представляя, как рабович разинет рот, узнав он, "маленький" Бранимир стоял рядом с барсом, в его клетке. Кроме того, решимость мальчика усиливало то, что барс был еще котенком, и к тому же, крепко спал. Стараясь двигаться бесшумно, чувствуя, как сердце в груди бьется от волнения, Бранимир проскользнул в клетку. Теперь он смотрел на барса уже не через решетку. И заново любовался красивым зверем: его кошачьей головой, круглыми ушами, чуткими даже во сне, его стройным длинным телом, крепкими лапами, бархатными на вид, но скрывающими стальные когти, его необычным серебристым мехом. Опасность исчезла для Бранимира, осталась одна красота. Он вовсе перестал тревожиться, стоя в пределах досягаемости барса. Любуясь зверем, Бранимир представил его бодрствующим: как тот озирается по сторонам, потягивается всем своим великолепным телом... И внезапно подумал о Войко. В нем чудилось некое внутреннее сходство с хищным владыкой степей. Оба они пришли от вархонитов, чтобы служить великому князю моравскому, хоть и были самой высокой породы. И оба скрывали свой дикий нрав под видимой покорностью. Бранимир представил себе Войко, ведущего на поводу укрощенного барса, повинующегося его приказам. Чуть только мелькнет вдалеке рыжий бок оленя или косули - он спустил барса, и добыча от них не уйдет!.. И внезапно ему стало ясно, что так и должно быть, что приручить барса - достойное дело для Войко, и что они со зверем предназначены друг для друга. - Бранимир! - послышался разгневанный голос, будто хлестнул мальчика, прервав его грезы. Тот вздрогнул и обернулся. Увидел Вратислава, с разгневанным лицом спешащего ему навстречу по проходу между клетками. А рядом с ним - Войко с мрачным выражением на смуглом лице. Вот теперь Бранимир испугался, что ему тут же устроят хорошую выволочку. А может быть, сообщат о его выходке и отцу, и деду. И те придумают наказание, какого он еще не знал за всю жизнь. Ведь и в клетку к барсу он никогда не забирался прежде! Однако мальчик не был трусом. Он тут же подумал, что, когда старшие братья узнают, как он сам, на свой страх и риск, пробрался к барсу, они, если и рассердятся, то в душе все равно восхитятся его поступком. Ведь он сделал то, на что у них не хватало смелости, хоть они на добрых пять лет старше! Уж наверное, не посмеют ругать его, а тем более - выдать взрослым. И он выскочил из клетки и бросился навстречу братьям, позабыв запереть дверь... На бегу он улыбнулся с нарочито беззаботным видом, словно вовсе не опасался гнева старших родственников. Еще издалека помахал рукой и весело воскликнул: - Братья, что я видел сейчас! И как близко... Внезапно он осекся, увидев, как в мгновение ока изменились лица братьев. Войко вдруг бросился бегом к нему навстречу, с вытаращенными от изумления глазами, не бледный, а серый. А Вратислав побледнел, как смерть, глядя не на брата, а куда-то в проход за его спиной. И тут за спиной Бранимира послышался грозный рык. Он красноречиво оповещал всех, что барс проснулся и выскользнул из своей клетки, вход в которую забыл закрыть мальчик. И теперь зверь готов был оправдать свое имя грозы степей. *** Властимир вместе с младшими братьями вошел в родительские покои. Там они застали своих отца и мать. Княжна Ярослава, сидя в кресле, глядела на мужа, который стоял перед ней на коленях и гладил ладонями ее живот. Доброслав тихо говорил своей еще не родившейся дочери: ибо они с женой были уверены, что на сей раз у них родится девочка. - Потерпи немного, родная моя! Еще не пришло время тебе рождаться. Мы все очень рады тебе, и охотно встретим, когда придет пора. Но не спеши на свет прежде времени, прошу тебя! Родишься на свет, когда будешь готова жить. А сейчас потерпи, и не утруждай слишком сильно свою матушку, побереги ее здоровье! Словно слушая речь своего отца, будущий ребенок притих в материнской утробе, перестал толкаться так сильно и болезненно, как все последнее время. Ярослава улыбнулась мужу, но улыбка ее была исполнена печали. Она предчувствовала, что ей не суждено будет выкормить и вырастить долгожданную дочь. Но не выдала своих ощущений, видя, как радуется муж. А Доброслав улыбнулся, чувствуя, как ребенок толкается в животе матери, словно здоровается с ним. Но и в его улыбке виделась скрытая горечь. Его ждал поход на Великую Степь, а на воейне все может случиться. Хотя он надеялся вернуться домой, застать жену и детей здоровыми, благополучными. И вот, в такой трогательный семейный момент повились Властимир с младшими братьями. Только тут он, наконец, отпустил их руки, веря, что они уже никуда больше не исчезнут. - Бегите к себе, в детскую! - строго велел он. Остромир с Драгомиром, получив свободу, сразу же убежали, не задавая лищних вопросов. А Властимир, строя на пороге родительских покоев, позвал отца, так, чтобы не встревожилась мать: - Батюшка, погляди, пожалуйста, какие я сделал стрелы для лука! Я сам старался! Доброслав, переглянувшись с женой, поднялся на ноги и последовал за своим вторым сыном. А Ярослава, оставшись одна, взяла шкатулку с жемчугом и принялась перебирать его, разглядывая потускневший, зеленоватый блеск речных каменьев. *** А тем временем, грозный рык огласил княжеский зверинец. Барс проснулся и замер на пороге своей клетки, нервно поводя длинным хвостом. Он прижимал уши и хищным взглядом смотрел на двуногих. Те посмели побеспокоить его в собственном логове, разбудили его после обеда! Он не мог просто так этого оставить. Вратислав и Войко изо всех сил бежали навстречу Бранимиру. А тот, наконец, резко обернулся и встретился взглядом с яростными, бледными, как речная вода, глазами барса. Совсем близко от себя увидел злобно прижатые уши зверя, его жесткие встопорщенные усы. Мальчик застыл на месте, сознавая, что бежать бесполезно. Барсу не потребуется много времени для прыжка. Он действительно выглядел воплощением ловкости и силы, приспособленным, чтобы убивать свою добычу как можно быстрее и точнее. К этому времени рык барса растревожил и других животных, обитавших в клетках. Гулко залаяли псы-волкодавы, словно из бочки. Вдалеке тоскливо завыли волки. Заревел медведь. Лесная рысь вторила рыку барса собственным хриплым мяуканьем, соскочив с дерева, где отдыхала. Она бросалась на прутья клетки, била лапами и сверкала свирепыми зелеными глазами. Вдалеке от клеток с хищниками, в большом загоне с оленями, заметались важенки, испуганные тревогой других зверей. Олень-бык, разогневшись, ударил своими ветвистыми рогами в ограду. Та дрогнула, но выдержала. Кругом царил жуткий шум, что подняли животные. "Неужели этого никто не слышит? - в отчаянии думал Бранимир. - Где же сторожа, слуги зверинца? Пусть они скорее придут и сделают что-нибудь!" Мальчику казалось, что прошло очень много времени. Между тем, все разворачивалось за считанные мгновения, и никто не мог успеть придти к нему на помощь, кроме старших братьев. Боян и Вратислав бежали к Бранимиру, как еще никогда не бегали во время состязаний. Барс, видя их, вновь зарычал, предупреждая: "Не подходи!" Бранимира прошиб холодный пот. Он едва устоял на ногах, понимая, что, если барс прыгнет, ему, безоружному мальчику, нечем будет защититься. Но Вратислав и Войко были уже рядом. Они встали по обе стороны от мальчика, прикрыв его собой. Вратислав бешено озирался, ища хоть какое-то оружие, чтобы иметь возможность защититься, если барс нападет. Однако ни один из них не имел при себе даже ножа, находясь у себя дома, во владениях великого князя. Войко же остановился чуть поодаль, внимательно глядя на дар вархонитов. Барс вновь яростно зарычал, глядя на троих подростков. Он пронзительным взором окинул их, как бы проверяя, на что они могут быть способны. Затем красивый хищный зверь медленно вышел из клетки и пересек барьер, скаля свои белоснежные молодые клыки. Теперь перед Бояном находилась его воплощенная мечта, которую он желал приручить. Редкий и прекрасный зверь, каких почитали его предки-вархониты. Вот только он не мог представить, что встретится с барсом именно так: безоружный, лицом к лицу с разъяренным зверем, прикрывая собой двоюродного братца, которого никогда не любил, как и тот его... Боян постарался припомнить, как пела ему матушка легенды своего племени о том, как его предки заклинали барсов, приручая их. Он попытался расслабиться и успокоиться. Когда имеешь дело с животными, нельзя показывать, что боишься. Так говорила ему, совсем маленькому, мать, сажая его на коня. А хищники чувствуют страх гораздо лучше, чем лошади. Наконец, наполнив себя спокойствием, Боян взглянул на барса, следя за каждым его движением. Но не в глаза ему, зная, что звери не любят прямого человеческого взгляда, а чуть повыше, поверх головы зверя. И проговорил негромко, напевно, как рассказывалось в вархонитских песнях. - Здравствуй, хищный брат мой, гроза степей! Я с добром пришел к тебе, и ты выслушай меня, не спеши нападать! Барс нервно дернул круглым ухом, однако не двинулся с места. Он был разъярен, но не прыгнул сразу. Будь Бранимир один, зверь, не задумываясь, расправился бы с нарушителем своего покоя. Но двуногих стало уже трое, и барс не был уверен, что сможет легко убить всех. Все-таки, он еще не достиг полного роста и силы. А хищные звери остерегаются нападать, когда не испытывают полной уверенности в победе. Кроме того, он был сыт, и не испытывал желания охотиться. Вот почему барс угрожал, но не спешил броситься. Вдруг его обоняния достиг памятный запах. И в стоявшем перед ним двуногом барс узнал того, кто напоминал степной нарож, жителей шатров, у которых ему жилось гораздо лучше, чем здесь, среди камня и железа. Он обращался к барсу на их языке и пел знакомую ему песню, сложенную в давние времена нарочно для могучих степных кошек певцом, знавшим самую их душу. - И сказал богатырь, встретив барса на степной тропе: "Ты не дикий зверь мне, но брат в душе и по оружию! Мои враги - твои враги, твоя добыча - моя добыча! Мы с тобой будем властвовать над всей степью, и все будут покорны нам. Все дороги наши. Мы будем вместе охотиться и сражаться, и все живое станет нашей добычей!" Понял богатыря могучий барс, гроза степей, и коснулся рук человека, заключая союз. И в ту же ночь они, как подобает братьям, грелись у одного костра и ели мясо добытой антилопы. С той поры племя барсов помнит, что среди вархонитов есть у них братья. Но лишь сильнейший духом, равный древнему богатырю, достоин стать братом барса! Боян пел, стараясь ощущать одну лишь несокрушимую уверенность в своих силах. Встреча с барсом состоялась совсем не так, как он мечтал. Юноша надеялся, что ему по силам приручить барса, однако не мог ручаться заранее. Но не было пути назад. Звери остро чувствуют страх, и ложь - тоже. Он не имел права разочаровать его. И продолжал петь, внимательно следя за барсом. Тот больше не рычал и не так сильно скалил зубы. Но уши еще прижимал, а хвостом, хоть и не так сильно, продолжал хлестать по бокам. Вратислав и Бранимир, стоявшие позади Войко, застыли, белые как полотно, не смея дышать. Они ведь не могли понять, что делает их брат. Все его поступки казались им каким-то непостижимым колдовством. И никто не мог поручиться, удержит ли Войко барса своими заклинаниями, или тот сейчас прыгнет и растерзает его, а затем и их обоих. Вратислав, плечом оттесняя младшего брата, пытался незаметно снять свой плащ, чтобы бросить его на голову зверю, если тот прыгнет. А Бранимир, виновник всех тревог, с силой сжимал зубы, чтобы те не стучали. Он понимал, что по его вине Вратислав и Войко теперь подвергают свою жизнь опасности. И с запозданием думал: пусть они изобьют его потом, только бы сейчас все обошлось!.. Боян же продолжал размеренно петь по-вархонитски, вкладывая всю душу в стремление убедить барса: - Мы с тобой скоро обретем свободу, брат мой, гроза степей! Весь простор ляжет к твоим лапам, только потерпи немного! Доверься мне и жди! Барс чутко слушал его, понимая все. Этот двуногий и впрямь был не таким, как все: в нем жила могучая и бесстрашная душа степного охотника. И он обещал вернут ему потерянную свободу! В его песне жило пружинистое ощущение земли под лапами, ветер в ушах на бегу, искристая влажность снега, нежные прикосновения травы к лапам, вкус свежего мяса с кровью и радость победы... Это будет по-настоящему братский дар!.. И барс пригладил вздыбленную шерсть, хвост его больше не размахивал из стороны в сторону. Какой-то миг он еще стоял напротив Бояна, нюхая воздух. Наконец, решился и шагнул вперед, ткнулся широким лбом в ладонь юноше. Боян погладил барса за ухом, а потом, осмелев, потрепал по загривку. Барс довольно заурчал и лизнул юноше руку, принимая союз. Он решился ждать вместе со своим другом человеком. Кругом ревели и бушевали прочие звери. Казалось, они подстрекали барса, вырвавшегося на свободу, отомстить за них всех, томящихся в неволе. Прыгнуть и растерзать этих двуногих, хотя бы потом другие пронзили его отстрым железом! Все лучше, чем медленно изнывать в неволе... Но нет: его двуногий брат указывал грозе степей другой путь к свободе. Притвориться покорным и выжидать, как он сам. И барс успокоился, ласкаясь к Бояну, словно знал его всю жизнь. Братья, стоявшие поодаль, не смели поверить, что опасность миновала. Они пока что не двигались. Бранимир прошептал одними губами: - Что делает Войко? Вратислав окинул брата уничтожающим взором, ясно давая понять, что устроит ему потом хорошую взбучку. - Спасается тебя, дурака! - зло бросил он. Бранимир притих и глядел, как на диво из див, на "рабовича" Войко, так быстро приручившего свирепого барса. В это время на доносившийся из зверинца шум, наконец, прибежали слуги. Одни держали наготове ведла с холодной водой, другие вооружились вилами и топорами. Увидев княжеских детей рядом с барсом, вырвавшимся из клетки, они стали обходить зверя с двух сторон, как на охоте. Однако Боян, держа руку на голове своего барса, выступил им навстречу и повторил, уже по-моравски, строки своей песни: - Молвил богатырь: то не зверь степной, то брат и друг мой, и мне навек послушен!.. Слуги, ошеломленные не менее, чем прежде княжичи, опустили руки и расступились перед Войко и прирученным им барсом. Они взирали на того, кого еще сегодня утром презиралм, с нескрываемым изумлением и, пожалуй, с суеверной опаской. Войко же стоял, гладя барса, среди своих родных и слуг, и душа его была полна радости. Он все-таки исполнил свою мечту, а заодно показал всем, на что он способен! Так начинал свой жизненный путь Боян, которого в будущем вархониты, его сородичи по матери, назовут Могучим Барсом. Такова уже в юности была сила его духа, что даже опасный хищный зверь признал его превосходство и покорился ему. *** Вскоре весь княжеский терем был всполошен необыкновенным происшествием с княжичами и с барсом, которого приручил Войко. Шум в зверинце давно унялся, юноша вернул своего барса в клетку, обещая вскоре его забрать, прочие звери успокоились. Но зато среди людей этот случай обсуждался на все лады, точно круги расходились по воде после падения в нее тяжелого камня. В покоях великого князя Бронислава Моравского собрались его старшие сыновья, а также оборотни Яромир и Любомир. Они стояли по обе стороны от сидевшего в кресле князя. Лица у всех были сосредоточены, суровы, когда они глядели на стоявших напротив подростков. Здесь присутствовали трое старших сыновей Доброслава и Ярославы - Вратислав, Властимир и Бранимир, - и их двоюродный брат Войко. Вратислав, еще бледный после пережитого, то опасался, как бы история с барсом не повредила ему в глазах старших, то успокаивал себя, что держался тогда неплохо, и, наверное, все же заслужил получить меч. На лице Властимира читалась только радость, что все хорошо закончилось. Юный Бранимир, виновиник пережитых испытаний, стоял, потупившись, и хотел провалиться сквозь землю, как только замечал на себе суровый взгляд кого-то из старших. А на смуглом лице Бояна играла торжествующая улыбка. Он смог приручить барса, как и хотел, и показал другим и себе, на что он способен. Теперь против него ни одна собака не гавкнет! Княжич Доброслав, приведший сюда мальчиков, докладывал своему отцу и всему собранию: - Когда Властимир позвал меня, я увидел своих сыновей в проходе между клетками зверинца. Рядом с ними Войко гладил барса, вырвавшегося из клетки, словно простого кота. Барс мурлыкал и ласкался к нему. Слуги, что собрались спасти мальчиков, опустили оружие, увидев, что барс слушается Войко. При этих словах взоры всех присутствующих обратились к Бояну, который встретил их, не смущаясь. - Как тебе удалось приручить барса, Войко? - спросил великий князь, с волнением глядя на своего внука от погибшего сына Вратислава. Юноша с видимым почтением склонил голову перед князем. - Я слышал, как вархониты укрощают хищных зверей, и со страху решился попытаться. Мне очень не хотелось, чтобы барс растерзал Вратислава с Бранимиром, да и меня заодно. Кроме того, мне очень понравился барс, и я мечтал сделать его другом. В душе князя Бронислава горячо заговорила гордость за своего внука. С любовью глядя на юношу, он проговорил: - Ты подвергался страшной опасности, мой мальчик, но все же ты нашел способ избегнуть ее и спасти других! Ты достоин пойти на войну вместе с войском своих дядей, моих сыновей Ростислава и Доброслава, как будущий витязь. Если ты спас жизнь своим братьям, значит, достойно покажешь себя и на войне! Слушая слова великого князя, боярин Яромир переглянулся со своим сыном Любомиром. Они поняли, что великий князь настолько восхищен подвигом Войко, что не тревожится более о мерах предосторожности, какими они готовы были сдерживать юношу. Однако оборотни не были уверены, что история с барсом раз и навсегда показала лояльность сына вархонитки. В душе Бояна волколаки по-прежнему ощущали сгущающуюся тьму. Зато приручение опасного зверя показывало, что Боян наделен могучей волей, и к тому же унаследовал колдовской дар своей матери. И, стало быть, он может оказаться еще опаснее, чем они предполагали. Яромир украдкой переглянулся с великим князем, напоминая ему, что они решили касаемо будущей судьбы Войко. Но, увидев горячую радость в глаза Бронислава, оборотень вздохнул про себя. Переубеждать князя теперь было бесполезно: тот восхищен своим героем Войко! И сыновья великого князя тоже с гордостью взирали на своего незаконного племянника. Доброслав шагнул навстречу Бояну и протянул ему руку. - Благодарю тебя за спасение моих сыновей, Войко! Буду рад вскоре вместе с тобой идти против врага. Ростислав спросил: - Вручить тебе меч, Войко - это не награда за то, что ты сделал, но лишь признание справедливости. Какой награды ты для себя желаешь? Боян переглянулся с дядями и остановил взгляд на своем деде, великом князе. - Если вы позволите, мои дорогие родичи, я хотел бы получить барса, которого приручил! - Он и так твой, по справедливости, - кивнул князь Бронислав. - Что же, ты намерен взять его с собой на войну? Смуглое лицо Бояна озарилось радостью. - Благодарю тебя от всего сердца, государь! Я уверен, что барс будет вместе со мной и на войне, как подобает брату. Если верить легендам степного народа, такое бывало прежде. Великий князь Бронислав старался держаться невозмутимо, как подобало его званию. Но в глубине души ликовал, что Войко, которого он втайне любил наравне с Вратиславом, совершил подвиг. Он радовался возможности как можно боольше отметить его. - Пусть будет так, мой дорогой мальчик! Делай, что хочешь, со своим барсом. Только смотри, чтобы он был всегда послушен и не причинял хлопот в походе! - Я буду приглядывать за ним, государь! - кивнул Боян. Вратислав, поглядев на двоюродного брата, сделал знак одобрения, радуясь за него. Хотя мысленно тревожился за себя самого: как расценят старшие его действия?.. Доброслав, поглядев на своих сыновей, обратился к великому князю. - Государь, я нахожу, что мой старший сын Вратислав тоже достоин награды! Он вместе с Войко бросился на помощь Бранимиру, и не дрогнул, стоя перед опасным зверем. Даже безоружный, он был готов защищать себя и младшего брата. Князь Бронислав поглядел на старшего внука и улыбнулся. - Конечно, ты прав! Вратислав, я горжусь тобой! Ты достоин своего имени, что дали тебе в честь рано погибшего дяди, моего сына Вратислава! Также как и Войко достоин своего имени, которое я дал, в надежде, что он вырастет сильным и храбрым воином. В знак признания ваших заслуг, я сейчас же вручу вам мечи. А волосы свои вы посвятите Перуну завтра, и тогда же мы устроим праздник в вашу честь, мои храбрые витязи! По знаку великого князя, Любомир принес ему два меча в ножнах с богатой отделкой. Те были приготовлены заранее, ибо Бронислав и его близкие сразу решили, как наградить юношей, еще до того, как те пришли сюда. Вратислав и Боян приблизились к престолу великого князя, оставив младших братьев позади. У обоих гулко билось сердце: это был знаменательный час в их жизни! Князь Бронислав поднялся на ноги. Взяв в руки первый меч, извлек его из ножен и хлопнул им плашмя по плечу Вратислава. - Это меч моего покойного сына Вратислава, которым он доблестно бился с вархонитами! Поскольку ты показал себя достойным его имени, я передаю тебе этот меч, чтобы ты вскоре овеял его не менее высокой славой! Приняв меч из рук деда, старший княжич поцеловал клинок. Синеватая сталь чуть замутилась от дыхания, и вновь посветлела. Но глаза и улыбка Вратислава-младшего сияли еще ярче. - Благодарю тебя, дедушка... - Государь! - шепотом подсказал Ростислав. - Благодарю тебя, государь! - поправил себя мальчик, удерживая меч обеими ладонями перед собой. - Клянусь этим мечом и впредь прожить жизнь достойным своего имени! Произнеся свою клятву звенящим от волнения голосом, Вратислав отступил назад, и перед великим князем остался лишь Боян. Его сияющее торжество несколько померкло, когда он услышал, что меч его отца достанется Вратиславу. Но он скрыл эти мысли и глядел в глаза деду с милой улыбкой хорошего мальчика. Князь Бронислав вручил ему меч. - Хвала тебе за твое мужество и силу духа, мой храбрый Войко! - прочувствованно обратился он к юноше. - Я счастлив, что двое моих внуков обязаны жизнью только тебе. Боян взял меч из рук деда и поцеловал клинок, словно присягая на верность. - Обещаю тебе, государь: я не запятнаю этот меч и свое имя трусостью! Он повесил меч на пояс, как носили все взрослые витязи, и стал рядом с Вратиславом. Наконец-то их чествовали, как равных! Но торжество Бояна подпортило, что меч отца, который по справедливости должен был достаться ему, перешел к Вратиславу. Получается, что важно имя, а не родная кровь и заслуги. Вот почему юноша был не настолько весел, как хотел показать. Хорошо, конечно, что его возьмут на настоящую войну, а не посадят, как пса, охранять приграничную крепость, и что позволили оставить себе барса! Боян надеялся вскоре новыми подвигами завоевать уважение окружающих. Когда оба юноши отступили в круг родных, все присутствующие поздравляли их и пожимали руки, как взрослым витязям, - Бояну наравне с Вратиславом. - Счастья вам, витязи, и долгих лет! Пусть не затупятся ваши мечи, не споткнутся под вами кони! После старших поздравить их подошли и младшие братья: пристыженный Бранимир и Властимир, с восхищением взиравший, как награждали братьев. Втайне он мечтал, как, всего через год, наступит пора и ему получить меч. Его отец, Доброслав, словно уловил мысли сына. Положив руку ему на плечо, обратился к великому князю: - Властимир тоже отличился сегодня! Понял, что нужно делать, сообразил всех созвать вовремя. Если бы не он, Вратислав и Войко не смогли бы выручить Бранимира! У мальчика горячо застучало сердце: неужели его тоже отличат?.. Но, к его разочарованию, великий князь уже сел на место. Он проговорил: - Твой поступок весьма похвален, Властимир! И, хотя ты еще слишком молод, чтобы опоясаться мечом, прими великую благодарность от всей княжеской семьи! Я жалую тебе золотой пояс. Меч же пусть ждет на следующий год твоей окрепшей руки! Властимир поклонился деду, но, как и Войко, чувствовал себя несколько разочарованным. Про себя он стал размышлять, как бы отличиться, чтобы заслужить меч раньше. Бранимиру, съежившемуся за спиной старших братьев, приходилось помалкивать. И надеяться, что его наказание не будет слишком суровым... - Кстати, а что ты сделаешь со своим неслухом? - поинтересовался Ростислав у брата. Доброслав задумчиво покосился на Бранимира. - Я надеюсь, что моя жена не успела узнать о происшествии с барсом, едва не растерзавшим двух ее сыновей? - с беспокойством спросил он. Ему ответил боярин Яромир: - Я закрыл покои княжны Ярославы под предлогом, что ей нездоровится, и запретил слугам болтать, а со стороны никто не войдет туда. Доброслав облегченно выдохнул. - Благодарю тебя, Яромир!.. Значит, Ярославу еще можно уберечь от потрясения, если никто не скажет ей, что произошло... И в первую очередь - виновник происшествия! - он сурово взглянул на Бранимира. - Отправляйся к матери и будь при ней, сколько я скажу, не смей покидать ее покои! И не слова об истории с барсом! Ты, конечно, заслужил быть выпоротым. Но я пощажу тебя, только ради твоей матушки. Ты меня понял?! Бранимир склонил голову. Пережитое приключение стало для него достаточным уроком, чтобы некоторое время радоваться приятному домашнему уюту. При таких обстоятельствах родные признали за Вратиславом и Бояном право носить мечи. На другой день состоялся обряд в святилище Перуна. Русые кудри Вратислава и черные волосы Бояна вместе были срезаны и сожжены на алтаре в знак их посвящения в воины. Затем состоялись пышные торжества на открытом воздухе, причем от Войко не отходил его барс. Глядевший на других людей невозмутимо-презрительно, зверь позволял Бояну гладить себя, брал пищу из его рук. Всех удивляло такое быстрое приручение барса. Но только оборотни чувствовали все растущее недоверие к юноше-полукровке. Напрасно: великий князь больше не сомневался в любимом внуке! В скором времени моравы выступили в поход против вархонитов. Вместе с юношами, опоясавшимися мечами, в нем принял участие и юный Властимир, тайком сбежавший из дома. Там, в сражении на Вороньем поле, Боян отбился от своих и попал в плен к вархонитам. Они увидели при нем знаки ханского рода и привели к хану, приходившемуся Бояну дядей. Поскольку прирученный барс сопровождал юношу, правитель вархонитов и его люди вынуждены были уважительно отнестись к полукровке, назвавшему имя своей матери. Так Боян и его барс вернулись в Великую Степь. Среди вархонитов Боян обрел то, чего ему не хватало при дворе моравского князя - уважение к его роду и личным дарованиям. И вархониты стали его народом, а моравов он вскоре еще лютее возненавидел за казнь своей матери. В скором времени Боян Могучий Барс (по-вархонитски - Бейбарс) повел орды вархонитов на запад, в Великую Моравию.