Радости и Печали

      Великого князя Дедославльского и Сварожского, Всеслава Брячиславича, люди почитали далеко за пределами его земли. Все восхищались его мудростью, как ученой, так и той, что происходит от глубокого знания людей и всех жизненных обстоятельств. Несмотря на множество испытаний, что довелось ему пережить, люди, видящие лишь внешнюю сторону событий, называли его счастливым князем, ибо он умел из всякого поворота событий извлечь лучшие последствия. Но к концу его долгой жизни мало кто помнил, какие события его ранней юности образовали и воспитали Всеслава, что закалило его душу. На его примере можно признать правоту древнего агайского философа: не называй человека счастливым, пока он жив, или же пока не узнаешь, какие события предшествовали его нынешнему благоденствию. Детство и юность Всеслава Брячиславича прошли сквозь кровь и огонь, были овеяны лязгом железа, столь похожим на Перуновы громы, омрачены потерей близких. Но всю последующую жизнь он помнил, как чудо осенило его своим крылом в самый черный час. Тогда он убедился раз и навсегда, что Высшие Силы не забывают верных им. То были одни из самых жестоких страниц истории Сварожьих Земель за все время. Причем начало трагическим событиям было положено задолго до рождения княжича Всеслава и его братьев. Они оказали невольными заложниками распрей между родичами. Их отец и дяди были втянуты в войну с самым старшим своим братом. Все началось с князя Изяслава Древнего, будущего деда Всеслава. Он был женат на дочери норландского ярла Свена Гордого, Сигрид. Брак был чисто политический, но в нем родился сын, Ингвар, что всегда был ближе к матери. Между тем, мира с ее родичами так и не последовало, и в сражении Изяслав убил ярла Свена. Тогда Сигрид попыталась отравить мужа, но была разоблачена и изгнана вместе со своими советниками и наемной дружиной, которую сварожане звали варягами (от имени Вар - богини клятв, ибо эти наемные бойцы приносили клятву, поступая на службу тому или иному князю). Однако князь Изяслав оставил при себе уже подросшего Ингвара, своего единственного сына. Позже князь женился вновь. На этот раз по любви, и с молодой женой жил душа в душу. Однако первые три года у них не было детей, пока не выяснилось, что Ингвар подсыпает в пищу мачехе зелье, мешающее ей зачать. Разразился скандал. Отец изгнал Ингвара, лишив всех прав наследства. Изгнаннику ничего не оставалось, как уехать в Норланд, к своей матери и ее родичам. А князь Изяслав после этого зажил с молодой женой вполне счастливо. Она родила ему трех сыновей: Мстислава, Брячислава и Всеслава Удалого. Шло время, и они повзрослели, сами сели князьями в своих уделах. Сыновьями второго из них, Брячислава, и были Всеслав, названый в честь младшего из своих дядей, и его братья. Княжеская лествица создавала множество возможностей для распрей между родичами. И, когда выросли младшие сыновья Изяслава, и пришло их время править Сварожьими Землями, из туманных фьордов Норланда вынырнул их старший брат Ингвар. Он вернулся во главе войска викингов, чтобы отвоевать себе власть. И Сварожьи Земли запылали от междоусобной войны. В червене-месяце 752 года начались самые жестокие и трагические события. К этому времени, уже два года, как умер последний из старшего княжеского поколения, брат покойного князя Изяслава. Согласно закону, пришла очередь следующего поколения занять великокняжеский трон. И на престол взошел Мстислав Изяславич, старший сын князя Изяслава от его последнего брака. Однако Ингвар считал его узурпатором. И объявил войну своим единокровным братьям, не разбирая методов и средств. Семью князя Брячислава отправили подальше от войны, в город Тихомиров в Лесной Земле. Сам князь-отец вместе с большей частью войска уехал воевать. В городе остался управляться его старший сын, уже двадцатилетний Вышеслав, с небольшой дружиной, да обитавшими в городе союзниками-кванами, коренными обитателями Лесной Земли. Однако викинги перехитрили сварожан. Они напали большим отрядом на Тихомиров, захватили и подожгли. Уютный деревянный город, где два народа веками жили, как один, превратился в руины. Сварожане и кваны храбро сопротивлялись, и потому их оборона была сломлена с особой жестокостью. Ворвавшись в терем, викинги размозжили голову даже младенцу-сыну княжича Вышеслава. Ибо Ингвар приказал им истребить весь род своих братьев, до последнего человека. Убили и жену Вышеслава, что закрыла собой свое дитя. Все четверо сыновей князя Брячислава были захвачены викингами в плен. Их мать, княгиня Аслауг, сама была родом из Норланда. Когда ворвавшиеся викинги ухватили ее младших сыновей, двенадцатилетнего Всеслава и восьмилетнего Судислава, княгиня гневно обратилась к ним на их языке. По ее интонациям ясно было, что она грозит и упрекает, дважды упомянула имена богов Асгарда. Но викинги не стали ее слушать; один из них ударил женщину обухом топора по голове. Аслауг упала. Судислав страшно закричал, не зная, жива мать или погибла. Но его вместе с братом схватили и поволокли прочь. Теперь Тихомиров пылал. По его улицам еще метались фигуры людей и животных, стремившихся бежать от пожара и врагов. Но лишь немногим из них удавалось спастись. Отряд викингов направился от горящей крепости в лес. Они уводили с собой всех четверых сыновей князя Брячислава, захваченных в плен. Самый старший, двадцатилетний Вышеслав, был тяжело ранен в недавней битве. Рана в груди еще сочилась кровью, прорванная кольчуга глубоко вдавилась в тело сквозь поддоспешник. Но юноша почти не замечал боли, идя между врагами, бледный как смерть, шатаясь от слабости. Его мучила не собственная боль, но судьба жены и сына, матери, младших братьев, которых вели вместе с ним, чтобы казнить по приказу жестокого Ингвара. В глазах у Вышеслава темнело, а на душе было еще мрачнее. Лишь одна надежда еще поддерживала старшего княжича: он успел послать гонца к отцу и дядям. Если они не успеют примчаться вовремя, чтобы спасти их, то, по крайней мере, отомстят. Второй брат, шестнадцатилетний Сбыслав, едва дорос до возраста, когда сварожские юноши вступают в бой. Однако, когда викинги ворвались в княжеский терем, он бился, защищая его, вместе с опытными воинами. Сейчас правая рука у него висела неподвижно из-за раны в плечо. И он шел, сжав зубы, стараясь выдержать все, что случится. Третий брат, двенадцатилетний Всеслав, держал за руку самого младшего брата, восьмилетнего Судислава, и пытался шепотом успокаивать его: - Потерпи, братец! Я тебе обещаю, все обойдется! Мы выйдем отсюда, мы найдем батюшку и матушку! Судислав тихонько всхлипывал, не в силах поверить во все, что произошло. У него перед глазами неотступно стояли ужасы прошлой ночи. - Матушка! Батюшка! Кто знает, живы ли они еще? - прерывистым голосом проговорил он. Всеслав крепко сжал горячую потную ладошку брата. - Конечно, живы! Я верю в это, Судиславушко! Подожди немного, прошу тебя! Слушая их, викинги расхохотались. - Мечтайте, мечтайте, слюнявые щенки! Никто из ваших не найдет даже косточек, что от вас останутся! Они уводили княжичей в лес, окружив их плотным кольцом. Однако не обыскали их, и даже не связали руки, полагаясь на свою силу и численное превосходство. Двое раненых юношей, старший из которых едва стоял на ногах, и двое детей не были опасны для них. Все дальше в лес углублялись они. Это был смешанный лес: лиственные деревья стояли рядом с мощными соснами и высокими елями. Чем дальше вглубь лесной чащи, тем крупнее и темнее становился лес. Могучие вековые деревья, с потрескавшейся корой, со мхом на стволах, покачивали узловатыми ветвями. В этом лесу действительно нетрудно похоронить четверых отроков, чтобы никто не нашел их, кроме волков, медведей и воронов... А викинги, ведущие их, радовались победе. - Хвала Ингвару Победоносному, конунгу Гардарики! Он умеет награждать тех, кто ему служит. Когда он истребит своих родичей и захватит всю Гардарику, мы будем жить, как ярлы! Четверо братьев-княжичей переглянулись между собой глазами, полными тоски, но все же старались поддерживать друг друга. - Держитесь, братья! - проговорил Вышеслав, с усилием вскинув голову. - Даже если мы не выберемся, за нас обязательно отомстят! - Батюшка и наши дяди узнают, и назовут нас настоящими воинами, - сквозь зубы поддержал Сбыслав, придерживая здоровой рукой раненую, висящую плетью. Они знали, что Вышеслав успел послать за помощью. Однако не говорили об этом напрямую, чтобы не выдать врагу свою главную надежду. Впрочем, старшие братья понимали, что у них самих надежды спастись ничтожно мало. Но хотя бы ради младших держались так, словно она есть. - Мы выберемся, и вся наша семья будет гордиться нами! - повторил Всеслав, поддерживая Судислава, чуть не споткнувшегося о большой корень, выступивший из земли. Все дальше и дальше они уходили в чащу леса. На одной из полян, окруженной кустами ежевики, бузины, бересклета, заметили валун, лежащий плоской стороной вверх, как алтарь. На нем лежали словно бы остатки чьей-то трапезы - кости от копченого окорока, хлебные крошки, миска с черничным киселем. Здесь местные жители оставляли приношения Лешему. - Дедушка Леший, помоги, беду от нас отведи! - прошептал Судислав, как учили старшие. Но викинги, услышав мальчика, стали насмехаться. Двое из них подскочили к алтарю и перевернули его, сбросив остатки приношений. - Вы оскорбили Лешего в его собственных владениях! - испуганно вскрикнул Сбыслав. В ответ вожак викингов расхохотался. - Мы, нордлинги, служим только всемогущим Асам, которые дарят нам силу! Ваши же земные, лесные духи - суть отродья Имира, и должны быть повергнуты! Услышав нечестивые слова и похвальбу викингов, пленные княжичи почувствовали отвращение к ним, еще сильнее, чем после резни в Тихомирове. Привыкшие с колыбели чтить как высших богов, так и меньших, но тоже могущественных духов всего сущего, отроки и помыслить не могли, что попадут в руки к людям, ни во что не ставящим их родные Высшие Силы. На мгновение все четверо забыли страх перед близкой смертью. Им нестерпимой показалась мысль, что Леший, зная все, что творится в его владениях, подумает, что и они мыслят, как те. Когда их вели мимо опрокинутого алтаря, Всеслав ловко отцепил от своего плаща золотую пряжку с эмалью, в виде дубового листа. По счастью, викинги не успели ограбить пленных, решив, видимо, взять ценные вещи потом, с убитых. Судислав прикрыл брата, и викинги повели их дальше, не заметив брошенной пряжки. "Прими этот дар, дедушка Леший, и помоги нам! - с отчаянной надеждой подумал мальчик. - Мы не вместе с этими нечестивцами, мы не вместе, это они оскорбили тебя, не мы!" А викинги, верящие в своих богов, а больше всего - в силу, не тревожились, уводя пленников в самую непроглядную чащу леса. Здесь стояли самые старые, матерые деревья, все больше сосны да ели. Некоторые достигали в толщину нескольких обхватов. И стояли так плотно, что под ними было всегда темно. Под ногами лежал настил из опавших иголок и веток. Ни трава, ни цветы не росли здесь. Летняя ночь коротка, и, после того, как викинги, напавшие на Тихомиров в полночь, успели сжечь город и увести княжичей в лес, совсем рассвело. Однако, в темной чаще леса всегда было сумрачно под мрачным хвойным пологом. Где-то вдалеке ухнула большая сова. А может, это Леший подавал знак?.. Наконец, викинги привели отроков к высокому яру над лесной рекой. - Здесь! - произнес старший из них, и весь отряд остановился, окружив отроков. У измученного раной Вышеслава сердце забилось, как кузнечный молот. Он тоскливо переглянулся со Сбыславом, потом их взоры упали на младших братьев. Юноши поняли, что у них нет надежды спастись бегством. Но почему должны погибнуть Всеслав с Судиславом?.. Вышеслав нарочито пошатнулся, делая вид, что у него окончательно иссякли силы. И тут же выхватил засапожный нож. Хорошо все же, что их не обыскали! Он стремительно вонзил нож в горло викингу, охранявшему Всеслава. Второй непроизвольно обернулся, отпустив мальчиков... - Бегите, братья! - крикнул старший княжич, вступив в борьбу с викингами, стараясь подарить отрокам хоть несколько мгновений. Сбыслав тоже здоровой рукой выхватил нож и вместе с Вышеславом ринулся в неравный бой. Младшие братья на миг остались совсем одни на крутом речном яру. Размышлять не приходилось. В ушах у Всеслава все еще звучал отчаянный призыв брата: "Бегите!" Будь он один, может, и остался бы с ними. Но за его руку держался Судислав. И он вместе с младшим братом побежал на шум лесной реки. Текущая вода защищает от опасностей, ее не может пересечь нечисть. Над головами мальчиков просвистели стрелы. Тогда они, оглядевшись, и видя себя на обрывистом речном берегу, не задумываясь, прыгнули вниз. От хлесткого удара об воду перехватило дыхание. Но мальчики тут же нырнули в глубину и поплыли под водой. Лишь несколько мгновений смогли им подарить старшие братья. Двое раненых юношей не могли с одними ножами сопротивляться вооруженным до зубов викингам. Те быстро изрубили их боевыми топорами. Но все же, Вышеслав со Сбыславом дорого продали свои жизни. Трое викингов лежали на опавшей хвое, мертвые. Взглянув на убитых княжичей, один из врагов нехотя признал: - Они достойны Вальхаллы! В этот миг вожак отряда заметил, что младшие отроки пропали, и пустил стрелу им вслед. - Уплыли, клянусь копьем Одина! Стреляйте! Стреляйте! - вторая его стрела ушла в воду, как рыбка. Еще несколько стрел тяжелым дождем упали вниз. Но мальчики были обучены плыть под водой без шума, не поднимая волн, так что викинги не знали точно, где они. После их выстрелов никто так и не показался. Наконец, вожак махнул рукой. - Верно, они утонули! А если даже вылезут на берег, все равно сгинут в лесу. Заблудятся или их сожрут звери. Можно возвращаться, мы и так хорошо поработали! И викинги направились прочь, забрав тела своих товарищей, но бросив в лесу убитых Вышеслава и Сбыслава. Между тем, младшие княжичи не утонули. Обученные плавать тогда же, когда ездить верхом, они позволили реке отнести себя прочь, осторожно помогая течению руками и ногами. Очень долго плыли под водой, пока в груди не стало жечь. Лишь тогда они осмелились вынырнуть и отдышаться. К счастью, они обнаружили себя далеко от рук врага. Течение отнесло их к другому берегу, более пологому, поросшему смешанным лесом. Оглядевшись по сторонам и не найдя вокруг никого, мальчики выбрались на берег. Промокшие, измученные, они все-таки не теряли времени, проворно скрывшись в чаще на случай погони. Всеслав опять ухватил брата за руку и повел за собой, стараясь запоминать лесные приметы. Если уж они не попали под стрелы и не утонули, он резонно решил, что будет глупо заблудиться. Неизвестно, сколько они пробежали так, петляя, как зайцы. Но, когда первый угар прошел, маленький Судислав почувствовал, до чего холодно в мокрой одежде. - Я не могу больше идти! Я совсем озяб, зуб на зуб не попадает, - пожаловался он. Всеслав с сочувствием поглядел на брата. Он видел, что тот продрог до костей, да его и самого начинал бить озноб. Но разводить костер было нельзя. Впрочем, они и не смогли бы: огниво, кремень и трут все вымокли. Он прислушался, но вокруг было тихо. Только на сосне мелькнула белка, да где-то стучал дятел, звенели колокольчиками синицы, ворковали дикие голуби. Это обнадеживало: если бы сюда направлялись викинги, все звери и птицы притаились бы. Тогда Всеслав помог младшему брату снять одежду и обувь, выжал его волосы, стал растирать холодную, в мурашках, кожу мальчика. - Вот так! Чувствуешь, как становится теплее? Давай, растирайся и сам, пока не согреешься! Здесь тепло, ты быстро высохнешь, и не простынешь! - нарочито сердитым тоном, подражая наставникам, проговорил Всеслав, растирая оголенное тело брата, и чувствуя, как ему самому становится теплее: ведь и он вымок не меньше Судислава. - Теперь разомнись как следует! Я пока хоть отожму и просушу нашу одежду! - Всеслав сам тоже стал раздеваться. Вскоре они вместе стали бегать вокруг старой ели, под опущенными ветвями которой спрятали свою одежду, чтобы та высохла, но не привлекала взгляды врагов. В первые мгновения, когда братья были всецело поглощены собственными заботами, у них не было ни времени, ни сил думать о своих утратах. Но, стоило немного придти в себя, и Судислав споткнулся на бегу, закрыл лицо руками. - Братья наши! Вышеслав, Сбыслав! Они там остались!.. Всеслав положил руку на плечо брату, стараясь держаться, как взрослый. Но и его голос дрожал, когда он подтвердил: - Они нас спасли, а сами погибли от рук викингов! Сбыслав повернул голову, отняв ладони от лица. На его щеках еще высыхали последние слезинки. - А может быть, они еще живы? А Всеславушко? - спросил он с отчаянной надеждой. Всеслав перед прыжком с обрыва еще успел заметить, как падает старший брат под ударами секир. И у него не нашлось сил поддерживать ложную надежду. - Нет! Нет, Судислав. Они мертвы. Мы одни остались из сыновей князя Брячислава. Он помолчал, чувствуя, как горло стягивает тугой комок, и глядя, как дрожат худенькие плечи младшего брата, на сей раз, похоже, не от холода. Наконец, Судислав спросил прерывистым голосом: - Значит, братья мертвы! А матушка? Что мог ответить Всеслав? Оба они видели, как упала, оглушенная, их мать, но - жива она или мертва?.. - Я не знаю, брат, -сказал Всеслав спокойно, деловито, как взрослый, умудренный опытом муж. - Надеяться надо, что наш отец скоро вернется и отомстит за всех! И, может быть, разыщет нас, - в глубине души он не чувствовал полной уверенности. Судислав медленно огляделся вокруг, только теперь сознавая, что они с братом остались одни в чужом, неведомом лесу. И ухватил Всеслава за руку еще крепче. - Ой, Всеслав! А как же мы будем тут одни: без еды, без огня, без оружия? В червене даже ягод еще нет! У Всеслава и самого тяжело было на душе, когда он думал о будущем. Но он постарался не подавать виду, и погладил брата по волосам. - Как-нибудь справимся! Может быть, дедушка Леший поможет нам, ибо мы почтили его, а наши враги оскорбили, - шепотом высказал он потаенную надежду. А Хозяин Леса действительно видел все, что делали люди в его владениях. Обыкновенно дивий не касались человеческие дела. Но сегодня Лешему уместно было вмешаться. *** Оставшись одни в лесу, юные княжичи все еще опасались, что викинги погонятся за ними. Нужно было двигаться дальше, найти где-то и пропитание, и убежище. Всеслав оказался вынужден думать о них обоих, оставаясь за старшего. Никогда он не думал, что наступит такое время, когда рядом не окажется ни отца, ни одного из старших братьев, ни воеводы, назначенного князем. Прежде он жил, как обычный мальчик его лет, не всегда бывал послушен, но именно потому, что чувствовал за спиной сильную, надежную защиту старших. А сейчас не было никого, сейчас он сам должен был сделаться надежным тылом для младшего брата, спасти жизнь ему и себе. И мальчик напряженно размышлял, что стали бы делать на его месте отец и Вышеслав. Бегая вместе с Судиславом среди деревьев, чтобы согреться, Всеслав тем временем вспоминал все, чему его учили. Оказавшись в незнакомом лесу, главное - сразу определить стороны света, понять, где ты находишься, и куда идти, чтобы выйти к людям. В лесу бывали охотники, дровосеки из окрестных деревень. Звероловы, уходящие на зиму промышлять меха, ставили на своих тропах охотничьи избушки. Там всегда хранился большой запас вяленого мяса, сухари, зерно, дрова. Там же любой странник имел право отдохнуть под крышей, согреться у очага... Вот бы выйти к такой избушке!.. И Всеслав принялся осматривать деревья: нет ли на них затесов топором, означающих охотничью тропу?.. Однако все деревья, насколько видел мальчик, были чисты. Что ж: пока они с Судиславом оставались предоставлены самим себе, следовало прежде всего найти пищу и воду. А также укромное место для ночлега, где будет безопасно от викингов и от диких зверей. Летние ночи теплы, но тепло надо еще уметь сохранить. И Всеслав стал вновь осматривать могучие сосны и ели, выискивая дупло, в котором они с братом могли бы провести следующую ночь. Прервавшись, он взглянул на Судислава. Тот был еще очень бледен, и губы у него дрожали. Всеслав попытался успокоить его: - Должно быть, гонец нашего брата уже приехал к основному войску, так что помощь уже близка! И мы непременно дождемся ее! Судислав длинно, прерывисто вздохнул. При упоминании погибшего брата, он вновь воочию увидел ужасы войны, которых видел за одну ночь и утро слишком много для своих лет. Всеслав ощупал брата, убедившись, что тот достаточно согрелся. Ему следовало позаботиться о них обоих, как подобало старшему. - Лягушонок ты мой... Ну, пойдем с тобой, поищем пристанище! А наши вещи пусть сохнут здесь. Опавшая хвоя тебе не колет ноги? Ну вот, пойдем! Ищи дупло укромного вида! И мальчики, оставшись в одних лишь набедренных повязках, босиком прошли вперед по лесу. Они надеялись найти хотя бы старые запасы белки из прошлогодних орехов, которые можно кое-как есть. А, если им очень повезет, они отыщут убежище, в котором можно укрыться и согреться! При этом Всеслав не забывал тщательно прислушиваться. Однако пока он слышал вокруг лишь звуки, что издают лесные звери и птицы, шум ветра, да плеск реки позади. Шума погони не слышалось. Всеславу очень хотелось верить, что ее нет. Они с Судиславом шли вперед, все дальше и глубже в лес. И, пройдя еще некоторое время, они с удивлением увидели, как чаща расступилась, словно зеленое обрамление прекраснейшей на свете картины. Перед ними расстилалась поляна с мягкой сочной травой, в которой цвели ромашки, колокольчики, мышиный горошек. В траве краснели ягоды земляники, первой в этом году. Из леса выбегал ручеек с прозрачной водой. Мальчики даже остановились на опушке, не ожидая после всех потерь встретить такую красоту. На поляне резвились двое косулят в красноватых шубках с белыми младенческими пятнышками. Они прыгали, точно в ногах у них были пружинки. То пускались в догонялки, то перескакивали друг через друга или через кусты, и снова беззаботно носились. Поодаль стояла мать-косуля, охраняя своих детенышей, готовая в любой миг пуститься бежать вместе с ними, если появится опасность. Увидев мальчиков, она тревожно фыркнула, повела большими ушами, топнула изящным копытцем. Но словно бы чья-то воля сообщила ей, что в пришедших детях нет опасности. И косуля не стала уводить своих детенышей, продолжавших весело играть. При виде косулят Судислав, любивший всех зверей, особенно детенышей, тихо вздохнул. Ему хотелось бы поиграть с ними. Жаль, что лесные звери боятся людей! Всеслав понял, о чем думает брат. И его порадовало, что Судислав хочет отвлечься от печали. Он шепотом произнес: - Братец, я думаю, что ты можешь подойти поиграть с косулятами. Они не убегут. Не знаю, почему, но у меня такое чувство, что здесь так можно. Судислав, тихонько ступая босыми ногами по шелковой траве, подошел к косулятам. Косуля-самка насторожилась, но не подала знака к бегству своим детенышам. А те, очаровательные в своей детской доверчивости, подбежали к Судиславу знакомиться, вертя белыми хвостиками, как флажками. Мальчик присел, чтобы не смущать зверят двуногой походкой. Те протянули к ему свои бархатные мордочки, глядели огромными влажными глазами. Стал гладить их головы, их чуткие уши. Косулята, осмелев, стали прыгать на мальчика, и он, вскочив, принялся бегать по поляне вместе с ними. Так они прыгали и резвились, под присмотром матери-косули. Голый мальчик и двое зверенышей, словно в первые дни творения, когда человек был равным среди обитателей леса. Тем временем, Всеслав стал осматриваться на поляне, стараясь не терять брата из виду. На краю поляны он заметил два невысоких пенька и большой пень между ними, совсем как обеденный стол. И, как на столе, была расставлена посуда, сплошь деревянная, некрашеная, но с резными узорами в виде разных листьев и трав. У Всеслава взволнованно забилось сердце. Подойдя поближе, он увидел, что в две чашки налита чистая вода, а в мисках лежали хлеб и каша. При виде еды княжич почувствовал сильный голод. Но он сдержался, не зная, позволено ли им брать пищу. И вдруг он увидел на широком пне-столе свою пряжку, брошенную на алтарь Лесного Хозяина. И понял, кто приготовил им с братом угощение. - Благодарю тебя, дедушка Леший! - мальчик почтительно поклонился, обведя рукой солнечный круг. Теперь он не сомневался, что на заповедной поляне они с Судиславом будут в безопасности. Тут же поспешил вернуться к брату, чтобы позвать его к лесному столу. И увидел его, играющего с косулятами. Они вместе лакомились земляникой. Оглядевшись по сторонам, Всеслав увидел, что на ветках деревьев вокруг сохнут их с братом вещи. И он почувствовал глубокую благодарность Хозяину Леса за его заботу. *** Тем временем, викинги, убившие Вышеслава и Сбыслава, возвращались через лес обратно, в разрушенный город. Они шли, нарочито громко топая и разговаривая, довольные собой. Правда, трое их товарищей погибли в короткой стычке с княжичами, и они несли их тела. Но викинг должен быть всегда готов к своей судьбе. Зато их гибель подтверждала важность выполненного задания. И они радовались, что конунг Ингвар достойно вознаградит тех, кто избавил его от племянников. Вожак отряда, по имени Олаф, громко говорил, воодушевляя свой отряд: - Знавал я когда-то деда этих мальчишек со стороны матери, княгини Аслауг. И ее саму видел девушкой. Ее отец правил в Альденгарде, что стоит уже в Гардарике, к западу от Хольмгарда. Его звали Харальд Богатый, ибо он оседлал торговый путь от Восточного моря, через Гардарику, к теплому Южному морю, в Аудгард - Агайю. Видно, торговать ярлу Харальду было прибыльнее, чем воевать, вот он и сдружился со сварожанами и с карьяльскими кванами, что добывали ему меха. Взял в жены сварожанку, княжну из Хольмгарда, по-сварожски - Влесославля. Часть своего богатства он каждый год отдавал в храмы разных богов, и наших, и местных, стараясь задобрить всех. Вот, видно, и дочь выросла такой же. Выучила своих щенков чтить не только небесных богов, но и всякую лесную нечисть! Ну что ж, помогла ли она им против воинов Одина и Тора?! Викинги ухмылялись, вспоминив расправу над старшими княжичами. Только один из них нехотя произнес: - А все же, кровь народа фьордов не совсем остыла в сыновьях Аслауг! Они хорошо бились, хоть и ни разу не выходили в море на наших морских конях. Однако никто не обратил внимания на эти слова. И сам Олаф гордился победой, не заботясь, что они еще не вышли из владений Лешего, который был вправе гневаться на них. Увлеченно пороча убеждения Аслауг и ее отца, викинги не заметили, как все лесные приметы вокруг них стали потихоньку меняться. Тропа, по которой они шли, сама, точно река, сворачивала в противоположную сторону, уводила прочь от сожженного города. Кусты и деревья продвигали под землей свои корни, точно люди, идущие вброд по мелкой воде, и перемещались на другие места, меняя облик леса до полной неузнаваемости. Суд Лесного Хозяина уже начался над викингами. Но они, не знавшие лесных примет, не заметили этого. Шли, горланя о щедрых наградах, что получат от Ингвара, о том, как распорядятся своим золотом. В море, на борту драккара - там они нашли бы тысячу подсказок по форме волн и их тончайшим оттенкам. Но в лесу, чьего Хозяина рассердили, они были чужими. И постепенно узкие лесные тропы стали разделять их. Один из викингов, беззаботный рыжий Фрей, увидел в стороне куст смородины со спелыми ягодами. Удивился, что они созрели так рано, но свернул, желая поесть. Но где же смородина? Куст исчез, и сама земля вдруг разверзлась под ним. Викинг рухнул в ловчую яму, где торчали колья с железными наконечниками, и забился, извиваясь на них, как пришпиленный жук. Истошный вопль Фрея не услышал никто. И спутники, оглядевшись, увидели, что его нет. Стали кричать, но никто не услышал и не отозвался хотя бы слабым отзвуком. Их товарищ исчез, словно его и не было. Бледный худощавый Бьорн, который, ворвавшись в княжеские покои, оглушил княгиню Аслауг, услышал позади странный треск. Он обернулся, подумав, что это их догоняет отставший Фрей. Но в этот миг он явственно почувствовал, как узловатый еловый корень обвился вокруг его ноги, и потянул вниз. Бьорн рухнул наземь, и тут же страшная боль в ноге пронзила его насквозь. Оглянувшись, он увидел, что нога ниже колена согнута под нелепым углом. Из нее текла кровь и торчали обломки сломанной кости, прорвавшие кожу. Боль была такой страшной, что викинг временами терял сознание. Но, кое-как отталкиваясь локтями и здоровым коленом, он пополз, сам не зная куда. При этом он, не переставая, взывал к своим товарищам. - Олаф! Гуннар, Лодин, Кнуд! Это я, Бьорн, ваш соратник! Да ответьте же, тролли вас возьми! Я сломал ногу, не могу идти! Помогите! Никто не услышал его воплей. Хотя остальные, заметив его отсутствие, звали его. Однако лишь эхо насмешливо возвращало раненому викингу отголоски собственного голоса. Бьорн долго полз наугад, страдая от боли, пока совсем не выбился из сил. Тогда он, уткнувшись в землю, заплакал от боли и ярости. Он оплакивал свою судьбу, ибо беспомощному калеке в чужом лесу предстояло умирать долго и трудно. Гуннару потребовалось свернуть в лес по нужде. Но там ему под ноги подкатились два черных меховых комка - медвежата. Они облапили его ноги, желая познакомиться. А за ними, к ужасу викинга, воздвиглась из чащи грозная мать-медведица. Увидев чужака возле своих детенышей, она замахнулась лапой и вмяла Гуннару голову в окольчуженные плечи, прежде чем он успел схватиться за оружие. Лесные тропы, изменяясь, словно ячеи рыбачьей сети, отрезали одного викинга за другим. Каждый, кто отвлекся хоть на миг, пропадал навсегда. У леса было множество способов погубить преступников. И уцелевшие не знали, что творилось с отставшими. В отряде были два брата, все делавшие вместе. Сегодня им довелось тащить один из трупов. Работа была нелегкая, они устали и хотели пить. И тут заметили родничок, текущий из-под корней высокой липы. Бросив труп на землю, оба тут же кинулись к воде. Как вдруг с липы слетел рой диких пчел и облепил братьев, нещадно жаля. Не помня себя, они ринулись, натыкаясь на кусты и деревья, с двумя жужжащими живыми облаками вместо голов. Получая тысячи ядовитых укусов, они носились по лесу, тщетно пытаясь стряхнуть с себя рой кровожадных убийц. Наконец, они упали мертвыми, распухшие, обезображенные укусами. Толстому Ториру, при взятии Тихомирова убившему молодую княжну, жену Вышеслава, другая дорога показалась прямее той, по которой шел отряд. Он свернул, думая лишь об одном - выбраться, наконец, из этого проклятого леса. Рванулся наугад, выйдя на поляну, покрытую зеленым дерном... Глухо чавкнуло болото, втягивая свою добычу. И вновь, ни крики погибающего Торира не донеслись до товарищей, хотя он не успел уйти далеко, ни их призыв не был слышен ему, как и всем остальным пропавшим. Остальные викинги бежали в другую сторону, стараясь не отставать. Они начали понимать, что лес опасен. Еще никто из отставших не возвращался, даже голоса не подавал. Но все равно, то и дело кто-нибудь оказывался позади и попадал в новую лесную ловушку. К тому времени, как они добежали до смешанного леса, солнце уже поднялось высоко. Измученные, искусанные тучами злющих комаров, викинги озирались кругом, стараясь сквозь заросли разглядеть, куда они попали, и как отсюда выбраться. Олаф поневоле вынужден был остановиться, осознав, что они окончательно заблудились. И тут он понял, что рядом с ним осталось не больше половины отряда. Это по большей части были те, кто участвовал в убийстве княжичей, и кто нес трупы своих убитых товарищей. Обведя взглядом уцелевших, вожак хрипло проговорил: - Нас осталось мало. И никто даже не замечал, как отставали наши товарищи, и какая судьба постигла их! А где наши следы, отметки, что мы делали по пути сюда? Ни зарубки, ни обломанной ветки. И никто не представляет, куда идти! - А ведь не видно и того проклятого камня, что мы перевернули, алтаря их лесному духу! - сообразил Лодин. - Верно, - признал Олаф. - Мы давно должны были выйти из леса, но не вышли! Тогда вперед шагнул Игни, самый молодой из викингов. Невысокий и легкий телом, он был очень ловок, в любую бурю мог взобраться на верхушку мачты драккара. - Давайте, я залезу на самое большое дерево, разгляжу оттуда дорогу, - предложил он. Викинги приободрились, надеясь, что ловкий верхолаз выручит их. Игни стал карабкаться на высокий ясень, растущий наособицу от прочих деревьев. Поначалу он лез легко, уверенно, как всегда. Он уже добрался до верхних, тонких ветвей. И вдруг дерево качнуло кроной, само по себе, ибо ветра вовсе не было, и сбросило юношу вниз. Игни даже не вскрикнул, оставшись лежать, как изломанная кукла. Остальные викинги стояли в оцепенении, не смея ничего предпринять, и не зная, что им делать. Они лишь мрачно хмурились, потупив взоры, Олаф - больше других. И тут он заметил, какая тишина стоит вокруг. Ни ветерка, ни пения птиц. Даже проклятые комары теперь исчезли. Казалось, во всем лесу не осталось живого существа, кроме них, викингов. Но все, кто уцелел, чувствовали, насколько зловеща эта тишина. Ибо под ее покровом за ними пристально наблюдали. *** На лесной заповедной поляне Всеслав подошел к Судиславу, играющему с косулятами. Тот как раз только что перекувыркнулся через голову, увлекаемый детенышами, что подтолкнули его. Младший мальчик поднялся, улыбнувшись щербинкой во рту на месте недавно выпавшего молочного зуба. Всеслав порадовался, что его брат повеселел, будто и не было тех кровавых ужасов, что сломили бы и взрослого воина, не то что восьмилетнего мальчика. Наверное, потом, на досуге, осознание пережитого, боль за погибших близких еще не раз будут приходить к Судиславу. Но сейчас само ощущение жизни помогало мальчику отвлечься от пережитых бед. Они со Всеславом спаслись, и сейчас ощущали себя в безопасности - вот младшему мальчику и стало казаться, будто все беды уже канули в прошлое. Он еще не привык заботиться о будущем, находясь, в силу нежного возраста, ближе к детям природы, которые думают об опасности, лишь когда она непосредственно грозит им. Быстро собрав полные горсти земляники, Судислав стал лакомиться сам, а часть скормил своим новым друзьям, косулятам. И лишь потом поднял глаза на брата. - Судислав! Братик, пойдем трапезничать, от щедрот дедушки Лешего! - позвал Всеслав негромко, чтобы не спугнуть косуль, а главное - не развеять ощущения полноты жизни, гармонии, что царила на заповедной поляне. Судислав поднялся на ноги, и косулята поскакали за ним. - Гляди-ка, и наша одежда здесь! - удивленно заметил он, подойдя к их с братом вещам. Те оказались сухими и чистыми, даже чуть теплыми, будто только что сушились на печи. Братья стали быстро одеваться, не идти же к трапезе голышом. Возле того же дерева стояли их сапоги, тоже совершенно сухие. А ведь Всеслав помнил, как чуть больше часа назад, выбравшись из реки, вылил из них чуть не по ведру воды!.. Судислав - тот ничему не удивлялся. Только воскликнул, одеваясь: - Вот здорово! Как тепло и уютно! - будто в лесу, как дома, только так и должно быть. Всеслав же понял, кто помогает им с братом. Обратившись лицом на восток, он поклонился и проговорил, протянув руки ладонями вперед, с чувством глубокой благодарности их благодетелю: - Благодарю тебя, дедушка Леший, за твои заботы обо мне и моем братике! Тысячу раз благодарю! Одевшись первым, Всеслав помог брату. - Вот так, поправим на тебе плащ, да завяжем кушак красивее! - приговаривал он. - Не годится идти к столу растрепанным чучелом! После этого они направились к столу-пню. Малыши косули запрыгали за ними. Идя рядом с братом, Всеслав положил руку на плечо Судиславу, особенно остро ощущая их кровную близость. Он один сейчас остался рядом с ним из родных, его последний живой брат... Мальчик чувствовал, что в будущем у него не будет человека ближе брата. При этом он неизбежно думал и о старших братьях, чьи тела остались лежать на окровавленной земле. Прежде чем идти трапезничать, мальчики подошли к роднику, чтобы умыться и омыть руки перед трапезой. И здесь Всеслав получил ответ на свои тревоги, словно кто-то прочел его мысли по поводу тел братьев. По воде ручейка, бегущего по поляне, плыл кусок бересты, на котором лежали два сухих листа. Судислав его не заметил. Вымыв руки, он направился к столу. Но Всеслав заметил, понял знамение и с облегчением вздохнул. Он убедился, что Хозяин Леса позаботится и о телах Вышеслава и Сбыслава. И в самом деле, тела старших юношей были с почестями уложены на плот в окружении лесных даров (цветов, кореньев, зелени, грибов). Лесная река принесла их на пепелище Тихомирова. Там еще метались несчастные, обездоленные люди, многие скрывались после нашествия викингов. Но все-таки, тела погибших юношей были доставлены людям для похорон, а не брошены в лесу, на съедение лесным зверям. Это меньшее, что мог для них сделать Леший. Всеслав тогда еще не знал этого. Но он понял знамение и вновь испытал благодарность. И поспешил догнать брата. Оба сели за лесной стол. На правах старшего, Всеслав еще раз поблагодарил гостеприимного Лесного Хозяина: - Спасибо тебе, дедушка Леший, за угощение, что ты приготовил для нас! Он вновь поглядел на свою застежку, которую он оставил в дар Лешему, и которую тот вернул ему. Братья с удовольствием стали есть пшенную кашу, чуть пахнущую дымом и смолой, и пить родниковую воду. Им показалось, что никакие яства в тереме их отца не были так вкусны, как это лесное угощение. Пока они обедали, косуля и ее детеныши вертелись вокруг, ласкаясь к мальчикам. Присутствие животных развлекало княжичей и отводило от них мрачные воспоминания. Здесь они могли отдохнуть и придти в себя после пережитых бедствий, укрывшись, как дома, в гостях у заботливого Лешего, что сделал для них самое необходимое. *** Хозяин Леса, как и большинство дивий, мог помогать достойным, мог и губить тех, кто вызывал его гнев. То и другое было заложено в самой его природе. По отношению к людям он не испытывал ни любви, ни ненависти как таковой, но руководствовался лишь суровой, неподкупной справедливостью. И это довелось испытать на себе викингам, блуждающим по заколдованному лесу. Олаф и его отряд стояли в глухой чаще. Вокруг них царила такая тишина, что слышен был бешеный стук собственных сердец. Растерянные викинги столпились полукругом. В стороне лежали трупы их товарищей, убитых в стычке с княжичами. Туда же положили и тело Игни, сорвавшегося с дерева. Уцелевшие викинги пристально смотрели на своего вожака. А тот сжимал тяжелую секиру, которой совсем недавно без всякой жалости добил поверженного княжича Сбыслава. Олаф долго ничего не говорил, будучи мрачнее тучи. Он никак не ожидал, что простой поход в лес и расправа над пленными отроками, обернутся таким бедствием для них самих. Но все же, викинги еще не пали духом. Они только накануне выдержали весьма жестокий бой с дружиной Вышеслава в Тихомирове, что защищалась, как вепри. Разве после этого могло испугать доблестных воинов Одина и Тора блуждание по дремучему лесу, хотя бы тот и поглотил уже половину их отряда? Собравшись с мыслями, Олаф начал вдохновляющую речь: - Должно быть, это козни местных кванов! Среди них много колдунов, ибо им не хватает мужества, чтобы сражаться лицом к лицу. Но мы сумеем преодолеть их лесные чары! Будем искать дорогу по солнцу. Мы не могли уйти слишком далеко по этому проклятому лесу! Но тела погибших придется оставить тут. Их души уже пируют в Вальхалле. А нам главное - выйти до сумерек из чащобы! Большинству уцелевших викингов было уже все равно, и они одобрительными возгласами поддержали вождя. Но тот, кто уже дважды признавал доблесть погибших княжичей, возмутился приказом бросить убитых. Его звали Снорри. Он был самым молодым в отряде, ровесником погибшему Игни, с которым дружил. Еще не растраченная в походах совесть заставила юношу забыть привычное почтение к вожаку. - Будет предательством бросить погибших товарищей без погребения, на съедение лесным зверям! - горячо воскликнул он. Олаф смерил Снорри ледяным взглядом. - Мы сейчас все равно что в плавании, и нам некогда возиться с трупами! Самое главное - чтобы спаслись те, кто еще жив! Ты же, щенок, повинуйся, или посмей, когда мы выберемся, повторить свои слова с мечом в руках! Затем Олаф схватился за висевший на шее оберег - железный молоток Тора, чтобы отогнать новое наваждение. И поглядел на солнце, определяя направление. Из-за густых крон деревьев ему показалось, что Колесница Суль уже далеко склонилась на запад, и он взял направление к северо-западу, где должен был лежать Тихомиров. На самом деле он обманулся. Но викинги этого не знали, и последовали за вожаком, не теряя надежды на спасение. Снорри успел только закрыть погибшим глаза и прикрыть плащом их тела в знак прощания. Коротко произнес: - Пусть примет Всеотец Один вас в Вальхаллу, друзья! Да не горчит для вас мед в Обители Героев! И он нехотя поспешил за уцелевшими спутниками, замыкая шествие. Он услышал, как в отдалении послышался волчий вой, направляясь в их сторону. Но остальные викинги пока что ничего не слышали... Они направлялись вслед за Олафом по берегу реки, в которую несколько часов назад бросились, спасаясь от них, Всеслав с Судиславом. Берег всю дорогу был высокий, крутой, поросший соснами, чем немного напоминал нордлингам побережья их родных фьордов. А волчий вой, между тем, все приближался, не сворачивая и не смолкая. Теперь уже все викинги услышали его, и насторожились. У Олафа вырвалось проклятье. - Опять лесное колдовство, Хель побери все здешние чащобы со всей нечистью! Где это видано, чтобы волки собирались стаей среди лета? И чтобы шли по следу десятка вооруженных мужчин? - он решительно взмахнул своей секирой. - Но мы справимся и с новой нечистью! За топоры, викинги! Понимая, что от волков не уйти пешком, викинги выстроились в подобие боевого строя, - ах, как мало их осталось! Точно их суровые боги в день Рагнарёка, они были готовы принять решающий бой, победить или погибнуть. А к ним в это время уже подкрадывались из-за кустов и деревьев крупные, сильные волки. Они окружили викингов подковой, с трех сторон. С четвертой была река. Их вой послышался вдруг сзади, спереди, сбоку. Куда бы ни оборачивались викинги, их встречали оскаленные клыки и пылающие яростью глаза зверей. Одним прыжком самый большой волк, огромный, с блестящими, необыкновенно разумными глазами, бросился на ближайшего викинга и прокусил ему горло. И тут же ринулась в атаку вся стая. Они сражались с людьми бесстрашно и неукротимо, точно пораженные бешенством. Но не безумие вело зверей, а чья-то могучая воля, стремящаяся покарать зло. Закипела жестокая битва. Викинги умели сражаться, и бились с ожесточенным мужеством. Уже несколько волков истекали кровью на земли или отскакивали, пораженные секирой. Но волков было больше, и их не пугала гибель товарищей. Пока викинг успевал ударить секирой одного серого хищника, другой вгрызался ему в горло, там, где звенья кольчуги тоньше. И все таял строй еще недавно гордых собой "воинов Одина и Тора". Трое викингов, теснимые волками со всех сторон, огляделись вокруг и в отчаянной надежде прыгнули с высокого яра в реку, как недавно Всеслав с Судиславом. Но, в отличие от мальчиков, их не поддержало бурное течение. Один из них ударился головой о затонувшее бревно, а двух других увлек водоворот. И скоро из отряда уцелели только Снорри, ошеломленно прижимавшийся к стволу высокой сосны, да Олаф. Вожак викингов сам скалился, точно волк, обеими руками перехватив окровавленную секиру. Тяжело дыша после жестокой стычки, он озирался кругом. И вдруг увидел, как по реке плывет плот, на котором лежали тела убитых ими юных княжичей. Бледные, но прекрасные, они покоились на плоту, окруженные зеленью, цветами и другими дарами леса. Снорри тоже увидел их и опустил топор, которым отбивался от волков. Если лес и вправду так торжественно, точно на погребальной ладье, выслал тела княжичей, то, верно, они и вправду герои. Из них, викингов, не вернулся ни в каком виде ни один. Значит, над ними совершалось справедливое возмездие... Но у Олафа явление мертвецов вызвало лишь ярость. Крепче перехватив секиру, он прыгнул навстречу волку-великану: - Сдохни, отродье Фенрира! - он ударил огромного зверя секирой по голове. Но решительно все сегодня шло против викинга: топорище перевернулось в его руках, и удар пришелся обухом. Волк только встряхнул головой и прыгнул на вожака викингов, перекатившись по земле вместе с ним. На глазах меняя облик, он схватил висевший на поясе нож и вонзил в грудь викингу. Затем поднялся на ноги, уже рослым мужчиной, одетым как местные жители, в холщовых штанах и сорочке, хоть и в хороших сапогах. Бесшумно ступая, волколак направился к перепуганному Снорри, замершему возле сосны. Волки шли за ним следом, зализывая раны на ходу себе и друг другу. Молодой викинг бросил оружие, понимая, что сопротивляться бессмысленно. Когда волколак подошел к нему, юноша дрожащей рукой попытался обвести солнечный круг, не надеясь спастись, но поручая свою жизнь жребию Норн. Но, к его изумлению, волколак не убил его вслед за товарищами. Обратился к нему ледяным, презрительным тоном: - Тебе дозволено уйти из леса живым! Возвращайся в Тихомиров, который вы разрушили. Ступай туда. От тех двух берез ведет верная тропа, - оборотень указал викингу в почти противоположном направлении, чем шел их отряд. - Ты застанешь на пепелище отряд князя Брячислава. Поведаешь ему обо всем, что произошло с его сыновьями, без утайки! И скажи, что я, Храбр, прислал тебя! Затем оборотень перекувыркнулся и, вновь стал волком, направился со своей серой свитой в чащу, на зов Лесного Хозяина. А Снорри, все еще не веря в пощаду, направился к выросшим из одного корня березам, от которых ему открылась тропа. Он и не подумал ослушаться волколака, хотя не сомневался, что сварожане убьют его немедля. *** Юные княжичи на заповедной поляне тщательно доели кашу, стараясь не пролить ни капли. Она показалась им более сытной, чем яства, что они ели на княжеских пирах, хоть и считалась пищей для простолюдинов. Пока они обедали, детеныши косули развлекали их, как могли, отгоняя от мальчиков мрачные воспоминания. Они прыгали вокруг сидевших на пеньках княжичей, толкали их безрогими головами в бок, приглашая играть. Или просовывали свои лукавые мордочки под локоть лвуногим друзьям, лизали им руки. Судислав улыбался, глядя на их забавные выходки. А Всеслав радовался, что его брат может держаться, как прежде, что страх и первое детское горе не опустошили его душу. Сам он не мог отвлечься от ответственности за младшего брата. Но и его трогало чувство безопасности, тепло домашнего очага, разлитое на заповедной поляне. Именно это сейчас было необходимо им с братом. И еще, Всеслав думал о гостеприимном Хозяине Леса, который все это устроил. Вот бы поблагодарить его лично, от всей души! Даже если бы Леший появился в самом устрашающем из своих обличий, Всеслав постарался бы найти мужество разговаривать с ним, в благодарность за все, что тот сделал для них! Тем временем, косулята, перестав лезть под руки мальчикам, принялись играть между собой, став так, чтобы братьям было хорошо видно. То они пускались в догонялки, забавно подпрыгивая, совсем как домашние козлята, то напрыгивали друг на друга. Стоило одному из них стать копытцами на кочку повыше, как другой подскакивал к нему и норовил поддать в бок, чтобы сбросить. Затем оба вновь уносились вскачь. Или высоко подпрыгивали из травы, чтобы видеть дальше. А мальчики, глядя на забавных зверят, отдыхали душой, вбирая в себя лесную гармонию. Тем временем, они до последней крошки доели кашу и хлеб, имевший привкус орехов. Допили и воду из родника, что тоже показалась им вкуснее всех напитков, дозволявшихся детям их возраста. Теперь Всеславу надлежало подумать, что им делать дальше. Оставаться ли на заповедной поляне, или поблагодарить дедушку Лешего и уходить на поиски родного дома?.. Но он не успел решить как следует. Чуткая косуля-мать вдруг обернулась в сторону лесной чащи и фыркнула. Но не испуганно, а скорее приветливо, словно здоровалась с кем-то, кого хорошо знала. Мальчики, обернувшись вслед за ней, насторожились. Тем не менее, они поднялись на ноги и подошли к косуле, внимательно глядя в ту же сторону, ибо почувствовали, что так надо поступить. Из тени могучей кроны дуба показалась фигура. Мальчики со страхом и волнением глядели на того, кто приближался к ним. Они сразу ощутили силу, исходившую от Хозяина этого дремучего леса. С виду он выглядел как обыкновенный старичок. Низкорослый, согбенный, с кустистой белой бородой, он мог бы сойти за местного поселянина. Но глаза старичка - бездонно-глубокие, переливающиеся всеми оттенками лесной зелени, были исполнены многовековой мудрости. Взглянув в эти глаза, даже когда они оставались мирны и спокойны, каждый понял бы, что это не человек. Хозяин Леса носил одежду, сотканную из растительных волокон, украшенную узорами из трав и листьев. Только пуговицы на его кафтане были застегнуты не так, как у людей, справа налево, а не наоборот. И сапоги на нем тоже были перепутаны. Такая уж повадка у Леших: если они и появляются в человеческом обличье, то всегда путаются с одеждой и обувью. Мальчики взирали на Лешего, сразу же поняв, кто перед ними. Они знали, что Хозяин Леса может принять облик любого существа, что обитает в его владениях. Хочет - сделается ходячим деревом, великаном выше леса стоячего, хочет - явится в самом ужасающем обличье, полумедведем-получеловеком, если хочет кого-то испугать. Может появиться в виде любого зверя или птицы, куста или дерева. А может выйти к людям и в человеческом облике, хоть и одетым по-своему. У мальчиков отлегло от сердца. Леший показался им в самом привычном для них облике, видимо, не собирался ни пугать их, ни таиться. Семейство косули подбежало к нему, ласкаясь, и он гладил их, как хозяин - домашних животных. Мальчики же с благоговением ждали, что Хозяин Леса подойдет к ним. Приблизившись, он глубокими глазами поглядел в глаза каждому. - Здравствуйте, княжичи из Исконных Земель! - проговорил Леший низким, глубоким голосом. Мальчики поклонились. Всеслав вышел вперед, как старший, учтиво приветствовал Хозяина Леса. - Здравствуй, дедушка Леший! Благодарим тебя за спасение от жестоких викингов и за твою заботу о нас! Ты нас спас, приютил, обогрел, накормил, как радушный хозяин! Чем мы обязаны тебе, дедушка? Леший улыбнулся - словно в темной коре старого дерева прорезалась трещинка-рот. - Мне от вас ничего не нужно! Я был Хозяином этого леса, когда еще вы, племя Сварога, вовсе не приходили в Лесную Землю, и лишь поселки кванов скрывались в моих владениях. Вы с братом оказались достойны помощи, и ваш жребий судьбы еще не сбылся. Злодеи, что погубили ваших близких, казнены мною по заслугам! Всеслав вздрогнул, как от мороза. Ему не было жаль свирепых викингов, убивших его старших братьев, и еще множество людей. Но он задумался о потаенном могуществе Лешего, что уничтожил целый отряд вооруженных воинов. Только добрая воля Хозяина поддерживала мир между ними... Леший, казалось, прочел мысли мальчика. Окинув его таким пронзительным взором, что у Всеслава перехватило дыхание, Хозяин пророкотал: - Не бойтесь в моих владениях ничего, княжеские дети! Тем, кто приходит со злом, как те викинги, я воздаю на тот же лад. Вам же нечего бояться! Скоро за вами придет волколак Храбр, друг и родич вашего отца. Он проводит вас домой. - Ах, дядя Храбр! - радостно воскликнул Судислав, все еще находящийся пол лесными чарами. - Пусть он придет! Я его хорошо знаю. Он приносил мне из леса детенышей зверей и птиц, которые осиротели и не могли выжить одни. То зайчонка, то бельчонка, а то скворца с подбитым крылом, которого я выучил говорить. А, когда дядя Храбр оборачивался волком, то сажал меня к себе на спину, и я катался на нем верхом... Всеслав же сразу сообразил, что Храбр, что был женат на сестре их матери, поможет им вернуться домой. У него отлегло от сердца. И он снова поглядел на Лесного Хозяина с глубочайшей признательностью. - Хвала тебе, дедушка Леший! Ты не только отомстил за наших братьев, но и отослал их тела к людям, а для нас призвал провожатого, что отведет нас домой! Леший окинул мальчиков задумчивым взором. Потом обратился к Судиславу: - Поиграй пока со своими друзьями-косулятами. Ты любишь зверей, это хорошо. Только не тащи из леса тех животных, что могут прожить без тебя. Рядом с тобой есть собаки, коты, кони, ловчие птицы, - словом, те, кого боги приспособили сопровождать человека и помогать ему. А вольные дикие обитатели счастливы здесь, а в неволе зачахнут, умрут от тоски. Судислав, как раз успевший подумать, что было бы хорошо взять косулят с собой, тихо вздохнул. Затем погладил зверят по головам и поманил за собой. Они вновь принялись играть на поляне, под чутким присмотром матери-косули. А Хозяин Леса сделал знак Всеславу следовать за ним, и они вместе отошли под тень деревьев. Под ногами Лешего не приминались лесные травы. Он касался руками веток деревьев и кустов, и те тянулись навстречу ему, как дети к отцу. - Ты скоро покинешь Лесную Землю, сын человеческий, - обратился Леший к Всеславу. - Твой путь велик и долог, и он ведет на полдень, в Исконные Земли. Ты станешь со временем великим князем в Дедославле, и в тебе заложен дар, чтобы стать одним из лучших. Всеслав поднял голову и приосанился, стараясь держаться с достоинством. В свои двенадцать лет он еще не думал о власти. Хотя знал, что его отец - второй на княжеской лествице после дяди Мстислава, великого князя. А значит, когда-нибудь может придти и его очередь... Он постарался выдержать нечеловечески глубокий взор Лесного Хозяина. - Если ты говоришь, что так будет, я постараюсь вырасти достойным высокого звания, дедушка Леший!.. А сейчас, слушай, чем я хочу отблагодарить тебя! Я упрошу батюшку воздвигнуть в твою честь не один каменный алтарь, что опрокинули викинги, а настоящее святилище в лесу! Большой алтарь, о котором узнает вся округа, и твое изображение из самого крепкого дуба, что будет стоять под открытым небом. Если хочешь, при твоем алтаре станут служить жрецы, через которых ты сможешь передавать людям свою волю... Леший поглядел как бы сквозь мальчика, в далекое будущее. - Да, это говорит будущий великий князь!.. Такие знаки почтения нужны не мне, они, по-твоему, нужны людям, чтобы не забывали чтить меня?.. Впрочем, я тебя не корю: каждый благодарит, как привык! Спасибо и на том, что сообразил святилище мое возвести среди зеленых стен - деревьев, под той крышей, что воздвиг сам Отец-Небо!.. Я же тебе все-таки не домовой, не банник, чтобы ютиться в клетке! - Я подумал, дедушка Леший, что ты не захочешь деревянного святилища, - Всеслав несколько смутился полученной отповедью, но не подал виду. - Но я постараюсь убедить батюшку воздвигнуть алтарь и изваяние! Если же он не сможет, я сам, когда вырасту, отблагодарю тебя, как подобает, за наше с братом спасение! - Как хочешь, как хочешь, - Леший кивнул косматой головой. - Но ты можешь выразить благодарность мне, да и другим природным духам, и иным способом. - Как, дедушка Леший? Очень прошу, научи меня! - с готовностью отозвался княжич. - Когда станешь править, позаботься, чтобы люди не жадничали, не брали у лесов и рек слишком много, не разоряли Мать-Землю! Конечно, людям нужно рубить деревья для строительства и на дрова, расчищать участки под поля. Нужны и меха, и мясо животных, и рыба из реки. Хозяйка Лесной Земли богата, ее рука не оскудеет! Один олень насытит волка, другой - человека, а третий выведет потомство. Так и должно быть. Если бы выжили все олени, им перестало бы хватать корма, они погибли бы с голоду. Нельзя только брать больше, чем тебе нужно! Никто, кроме людей, не поступает так. Если кто-то срубит деревьев больше, чем сможет вывезти, или, собирая ягоды, зря переломает кусты, так что те не поднимутся, или охотится не в срок, когда у зверей и птиц маленькие детеныши, или реку запрудит, чтобы выловить всю рыбу, - это уже жадность. Сам не бери больше, чем надо, и остерегай своих людей, будущий великий князь! Иначе мы, лесные Хранители, вынуждены будем сами проучивать неразумных, так, что кому-то может не поздоровиться! Всеслав серьезно выслушал Лешего. И, поглядев в глаза ему, на мгновение представил эту заповедную лесную поляну вытоптанной, траву - измятой, ягоды земляники - раздавленными, вокруг поляны - пеньки вместо деревьев, а на земле - трупы семьи косуль, пронзенных стрелами. Он содрогнулся. Сотворить такое было бы не меньшим преступлением, чем сожжение викингами Тихомирова! - Я обещаю, дедушка Леший! - твердо произнес он. - Не позволю жадным людям губить леса без разбору! - И еще одно, будущий великий князь! - проговорил Лесной Хозяин, испытующе глядя на мальчика. - Не позволяй людям казнить своих противников через лес! Как поступают иные судьи, старейшины общин? Чтобы не пачкать рук об уличенного преступника, отводят подальше в лес и привязывают к дереву, чтобы его съели звери. Или в мороз бросят связанного, чтобы замерз. А после про меня же, Лешего, страшные истории слагают. Запрети так делать, князь! Если ты сомневаешься в чьей-то вине, и никто не может ни доказать, ни опровергнуть, - вот тогда можешь обратиться за справедливостью к нам, вещим дивиям. Пусть испытуемого уведут безоружного далеко в лес или бросят в воду. Если он достоин жить, течение вынесет его, а лес отпустит живым. Если же он на самом деле злодей, тогда Правда Лесная велит покарать его! Но не перекладывайте на нас свои деяния, люди, не делайте из духов природы палачей! Мальчик готов был исполнить любое желание Лесного Хозяина, поэтому охотно кивнул. - Хорошо, дедушка Леший! Если мне будет суждено стать великим князем, я прикажу никого не отдавать лесу на казнь... Но ты упомянул Хозяйку Лесной Земли! Кто она такая, и где она? - Она всюду! - Леший обвел руками, как бы желая показать всю Вселенную. - Я - душа и сердце этого Леса, а Она - всех лесов обширного края между Исконными Землями и Влесославлем. Она и в городах, что понемногу ставят сварожане и кваны на берегах рек, и в полях, что с трудом распахивают здесь. Она - в мирном труде людей, и в доблести витязей-защитников, и в беге зверей по лесам, и в тайных путях Хранителей... Пожалуй, Хозяйка нужнее всего вам, людям, и вызвана к жизни вашим сознанием. Дивии, как и наши подопечные - животные и растения, прекрасно могут жить порознь. Я, к примеру, Хозяин этого леса, и мне нечего больше желать! Только вы, люди, стремитесь все упорядочить, объединить - и тем вечно только больше разобщаете. С тех пор, как между вами сложилось понятие Лесной Земли, отличной ото всех прочих, возникли ее границы и некая общность внутри них, а стало быть, появилась Ее живая суть. Ибо она есть у всего и во всем. Кстати, у других земель тоже есть свои олицетворения. И многие из них гораздо древнее и богаче, чем Хозяйка Лесной Земли, босая, в платье из ельника, в венке из лесных цветов, с глазами, светлыми, как вода здешних озер... И все же, она, в конце концов, оттеснит всех! Всеслав слушал Лешего, веря и не веря, понимая и не понимая, однако запоминал все, и очень внимательно. У него было ощущение, будто он попал в сказку. Он время от времени щипал себе руки, проверяя, что все это происходит не во сне. - Вот, значит, какая Она - Хозяйка Лесной Земли, где мы все находимся!.. А мне будет позволено увидеть ее, поблагодарить за все? Но Леший покачал головой. - Хозяйка и так видит и слышит тебя, ведь она всюду! Но пока не пришло ей время открыться своему князю. Лишь тот из вашего рода станет Ее избранником, кто родится в Ее владениях и пожелает в них остаться навсегда, будет служить лишь своему родному краю, считая его самым прекрасным. Тебя же, Всеслав, Доля уведет в другие края, в древний Дедославль. Лишь через много поколений один из твоих потомков на века возвеличит Лесную Землю. Пока же она остается краем лесов и болот, краем охотников и рыболовов, редких пашен и еще более редких городов. Ей сейчас не нужен князь, который сумеет вознести Ей голову. Запомни, Всеслав: всему на свете свое время. Действуй с мудростью перелетных птиц, что возвращаются ко мне, только когда леса и воды могут их прокормить. Все делай своевременно! И ты станешь великим князем по сути, а не по названию. Возможно, Всеслав осознал тогда не все, что говорил Лесной Хозяин. Но он чувствовал, что не забудет этой беседы никогда. И, чем больше увидит и узнает, тем больше смыслов откроется ему из его уроков. - Еще раз прошу принять мою величайшую благодарность, дедушка Леший! Мне кажется, я стал старше на много лет! - Ты многое потерял сегодня! Но приобрел столько, что сможешь многого достичь, живя за себя и за своих погибших братьев, - проговорил Леший тихо и печально, словно ветер вздохнул в кронах деревьев. И вдруг он обернулся к лесным зарослям. - А вот и ваш родич, волколак Храбр! Всеслав обернулся следом за ним, хотя не слышал ни звука. Однако из леса в самом деле показался Храбр. Он снова был в человеческом обличье, оставив свою волчью свиту поодаль от заповедной поляны. Увидев родича и друга семьи, старший княжич забыл про все, подбежал к нему и бросился в объятия. Пока ему приходилось, как взрослому, заботиться о младшем брате, он проявлял весь лень необыкновенную выдержку. Но теперь он снова сделался ребенком, находящимся под защитой взрослого. Он обрадовался оборотню, почти как отцу, плакал и смеялся сразу. - Здравствуй, дядя Храбр! Так случилось, что мы выжили, а Вышеслав со Сбыславом погибли, спасая нас!.. А ты можешь отвезти нас домой, на пепелище, что осталось от Тихомирова? Не можем же мы долго злоупотреблять гостеприимством дедушки Лешего! Наше место все-таки среди родных. В этот миг примчался Судислав, тоже заметил оборотня, и сразу бросился ему на шею. - Дядя Храбр! Как хорошо, что ты здесь! - воскликнул мальчик, не разжимая рук, словно боялся, что волколак вдруг исчезнет. Появление знакомого, оставшегося от счастливых времен, когда все близкие были живы и невредимы, означало для мальчика спасение. Оборотень улыбнулся. Только в его ярких глазах оставалась печаль. - Как хорошо, что хоть вы остались живы! Вы оба молодцы, ваши родители и весь княжеский двор будут гордиться вами! Дедушка Леший пришел вам на помощь, потому что вы держались достойно в смертельной опасности! Он взял мальчиков за руки, и они прильнули к нему, радуясь встрече. Хозяин Лесной Земли улыбнулся, обращаясь к волколаку: - Скорее доставь князю Брячиславу двух его младших сыновей, которых нам удалось спасти! Храбр доложил Хозяину Леса, точно воевода князю: - Благодарю тебя за все, что ты сделал для моих юных племянников, батюшка Леший! Мы же со стаей тем временем уничтожили викингов, кроме одного, в ком душа еще не прогнила, как прошлогодний орех. Его я послал к князю Брячиславу, на пепелище Тихомирова, чтобы рассказал обо всем, что произошло! - Ты сделал все, как подобает, по Лесной Правде, - кивнул Леший, явно зная обо всем, что произошло в его владениях. - А теперь поспеши домой с княжескими сыновьями, хоть они и полюбились мне! Волколак с готовностью кивнул Лешему. - Охотно верну их домой, утешу Брячислава и мою свояченицу Аслауг! Затем он отпустил мальчиков и одобряюще подмигнул им обоим: - Ну, теперь собирайтесь домой, витязи! Судислав оглянулся на косулят, с которыми успел крепко подружиться за этот невероятный день. - Прощайте! Счастья вам и долгой жизни в родном лесу, под заботой дедушки Лешего! Он гладил обоих зверят по головам и развешенным ушам, присев на корточки. Косулята же ласкались к нему, слизывали соленые слезы с его лица. Тем временем, Храбр обернулся волком и остановился на окраине поляны, ожидая своих племянников. Судислав подбежал к нему и вскоре уже сидел на спине волколака. И глядел оттуда на Всеслава и дедушку Лешего. Старший княжич на мгновение задержался, беседуя с Лесным Хозяином. Он вновь передал ему свою золотую пряжку с эмалью. - Возьми ее, пожалуйста, дедушка Леший! Это дар тебе, от всего сердца! Тогда Лесной Хозяин протянул корявую ладонь и взял золотой лист. Полюбовавшись им, проговорил, тепло взглянув на Всеслава: - Ступай своей дорогой, будущий великий князь Сварожский! Мы еще встретимся спустя сотни лет, в новой твоей жизни. Будет другая эпоха и другие опасности. Тогда я верну эту пряжку твоему новому воплощению. А ты заложишь будущую столицу Лесной Земли, и подаришь ей настоящего князя! Всеслав поклонился Лесному Хозяину. Трудно было представить двенадцатилетнему мальчику не только свое отдаленное будущее, но еще и следующую жизнь. У него на языке завертелись вопросы: как это произойдет? Вспомнит ли он в следующей жизни, кем он был?.. Но времени не оставалось. Он чувствовал на себе пристальный взор дяди Храбра. И поспешил к нему. Волколак чуть пригнулся, и Всеслав сел ему на спину, позади младшего брата. Храбр широкой размашистой рысью направился по звериной тропе, что должна была привести через весь лес к пепелищу Тихомирова. Огромный волк бесшумно ступал по земле, мчась быстрее любого коня. Перепрыгивал через ямы и буреломы, так что юные всадники даже не покачнулись на его спине. Судислав, чуть пригнувшись, держался за мощную волчью шею, а Всеслав -за пояс братца. Как только юные княжичи оказались спиной к Хозяину Леса, они услышали его голос. Он звучал во всем, в каждом проявлении жизни в лесу. В шепоте листьев, в дуновении ветерка, в трелях птиц, в журчании родника под землей, в топоте оленя, умчавшегося, как вихрь, в тявканье рыжей лисицы возле норы, - во всем звучал голос Лешего: "Прощайте! Прощайте! Прощайте!" - Прощай, дедушка Леший! - почему-то Всеслав почувствовал грусть, хоть они с братом и возвращались домой. К вечеру Храбр доставил своих племянников на пепелище, оставшееся от Тихомирова. Небольшой деревянный уголок выгорел почти полностью. Там, где прежде были городские улицы, теперь лишь ветер развевал густой черный пепел. В садах лишь кое-где зеленели деревья с опаленными, почерневшими стволами. На пожарище кое-где бродили люди, измученные, серые от пепла, точно тени погибших. Кое-где полуголые мужики раскапывали обгоревшие, завалившиеся бревна, пытаясь отыскать пропавших близких или хотя бы вещи, что чудом могли уцелеть. На опушке леса мальчишки пасли уцелевшую скотину. Коровы и кони тревожно фыркали, увидев промчавшегося мимо волколака. Подымая тучи еще не остывшего пепла, Храбр направился вместе с мальчиками по берегу реки, именно здесь впадающей в озеро. Они приближались к тому месту, где прежде стоял княжеский терем. Еще издалека увидели, что там тоже остались одни обгорелые руины. Стены терема были гораздо толще и крепче, чем в избах простолюдинов, и не прогорели дотла. Но сильно обгорели и сложились, рассыпались из венцов. Лишь самое дальнее крыло терема чудом уцелело, закоптившись только снаружи. От большей его части осталось столько, что трудно было понять, какое здание стояло здесь всего лишь сутки назад. Это произошло под вечер. А несколькими часами ранее посреди двора бывшего княжеского терема был установлен плот, на котором лежали тела Вышеслава и Сбыслава, в окружении даров леса. Рядом с ними уложили молодую жену старшего княжича, княжну Прекрасу, вместе с их младенцем-сыном, Мирославом. Кругом доносился многоголосый плач множества людей. Здесь, в сердце города, собрались большинство уцелевших погорельцев. Здесь же столпились и прибывшие с князем Брячиславом витязи. Все были бледны и мрачны. До Храбра и мальчиков издалека долетел высокий, пронзительный плач погорельцев. Этот тоскливый, надрывный стон хватал за душу. Не было ни одного человека, в котором не перевернулась бы вся душа, услышав его. Боль, тоска, отчаяние множества людей, породненных общим горем, заполонили разрушенный Тихомиров. Всех их - от князя Брячислава до последнего из горожан, - объединяла общая беда. Сам князь со своим войском, и погорельцы-горожане столпились вокруг тел убитых, скорбно воздавая им последние почести. Исполненный скорби, князь Брячислав Изяславич поддерживал под руку жену. Княгиня Аслауг качала головой, перевязанной чудом нашедшимся отрезом белого полотна. Сейчас она не чувствовала собственной боли. Ее терзала лишь судьба сыновей. Княгиня беззвучно, севшим голосом, шептала: - Вышеслав! Сбыслав! Внук наш - маленький Мирославушко... А где же Всеслав и Судислав? Мальчики мои?! - шепот несчастной матери перешел в отчаянный, беззвучный вопль. Поодаль от княжеской четы стоял Снорри, весьма потрепанный, но покуда живой и в целом невредимый, под охраной двух витязей. Они не приближались к тем, кто оплакивал погибших. Брячислав передал свою жену, покачивающуюся в изнеможении, на руки двоим ее братьям. Все родичи Аслауг в междоусобной войне поддерживали великого князя Мстислава, хоть и были нордлингами по крови. Ведь Ингвар убил их отца, ярла Харальда Богатого, и разрушил Альденгард, как теперь - Тихомиров. Так что их род был вполне надежен. Кроме того, они были все же сварожанами по матери, происходившей из Влесославля. Сам же князь Брячислав Изяславич, взяв факел, поднес его к погребальному костру, в который обратился плот, принесший сюда тела Вышеслава и Сбыслава. Вместе с ним поднесли факелы и другие мужчины: отец погибшей жены Вышеслава и ее братья. Они вздымали факелы, как мечи, и в глазах у них горела отчаянная решимость. Теперь они также стремились уничтожить Ингвара и его викингов. Огонь вспыхнул сразу с четырех сторон, принялся поглощать дерево, зелень, увившую плот, и тела погибших. Вскоре густой дым заволок их лица... Видя, что самые родные люди окончательно отняты у нее, обезумевшая Аслауг страшно закричала, пытаясь вырваться из рук братьев: - Мальчики мои! Вышеслав! Сбыслав! Невестушка моя, Прекраса, поднимись с костра с маленьким Мирославушкой! Дети мои, отзовитесь, молю вас! Всеслав, Судислав! Где вы? Ваших тел не принесла река!.. Князь Брячислав, стоя у самого пламени, чувствуя его жар, судорожно сглотнул, глядя в самую середину погребального костра. Ибо судьба младших сыновей до сих пор оставалась неизвестной... Долго горел погребальный костер, до самого вечера, что, наконец, погасил бесконечный летний день. Княгиню Аслауг увели отдыхать в уцелевшие покои терема. У обессиленной страданиями женщины не осталось больше сил выдержать потерю всех детей разом. Бронислав вместе с двумя братьями Аслауг, своим сватом и двумя его сыновьями еще долго стояли на высоком речном берегу. Стараясь держаться бесстрастно, как подобало мужчинам в самый трудный час, они беседовали, суровым и деловитым тоном. - Гонец от моего брата, Всеслава Удалого, сообщил, что они схватились с викингами и оттеснили их. Сейчас мой храбрый брат, применив военную хитрость, готовится окончательно разгромить их. Надеюсь, что скоро викинги будут разбиты наголову! - промолвил Брячислав. Пленный Снорри в сопровождении своих охранников стоял рядом, стараясь не поднимать глаза на князя и его родичей. Сват Брячислава, князь Дубравны, отец погибшей жены Вышеслава, оглянулся на столпившихся вокруг горожан. - Надо будет переправить народ в ближайшие города, всех обеспечить жильем, пищей, одеждой, - он уже стал размышлять, как все устроить наилучшим образом. - Кто-то, возможно, не захочет уезжать, - заметил один из братьев княгини Аслауг, Рагнар. - Будут отстраивать город, а пока что выроют землянки и станут жить в них. Благо, сейчас лето, а к зиме первые избы отстроят. Пища и скарб им потребуются. Но далеко не все уедут, вот увидите! Тихомиров оживет. Мужчины переглянулись, одобрительно кивая мужеству и упорству жителей Лесной Земли. Второй брат Аслауг, Лейф, вздохнул, поглядев в сторону строений, где находилась его сестра. - А я теперь боюсь за Аслауг: не помешалась бы она от горя. Моя сестра пока еще надеется на возвращение младших сыновей. Но, если эта надежда не оправдается, выдержит ли она?.. Князь Брячислав резко повернулся к пленному викингу, стал ледяным тоном допрашивать его: - При каких обстоятельствах вы потеряли моих младших сыновей?! - Они прыгнули в реку с высокого берега и ушли под воду, - прошептал пленник, едва выдерживая пронзительные взоры собравшихся мужей. - И они больше не вынырнули из воды? Вы не видели их? - настойчиво переспрашивал Брячислав, в глубине души надеясь на чудо. - Мы стреляли, - прошептал викинг, склонив голову. - Они ушли под воду, и мы не видели их. Ни живыми, ни мертвыми. Делай, что хочешь, со мной, но я ничего больше не знаю о твоих сыновьях! Из груди Брячислава вырвался глубокий вздох. - Гонец моего брата упомянул, что Храбр, бывший в его войске, сразу после битвы обернулся волком и умчался в лес, чтобы разыскать моих сыновей! Его родичи с надеждой переглянулись. - Да поможет Велес спасти их! - произнес Рагнар. Князь Брячислав же, сжав кулаки и с трудом сдерживаясь, обратился к Снорри, стиснув зубы от ярости: - Молись всем богам, чтобы Храбр все же нашел моих Всеслава и Судислава, живыми или хотя бы мертвыми! Тогда у тебя будет еще надежда на пощаду! Но, как только Брячислав назвал имя Храбра, до стоявших на берегу донесся вой. Князь взволнованно встрепенулся. - Хвала Перуну: это голос Храбра! Значит, скоро он будет здесь, принесет вести... Какие бы ни были! В этот миг стражники, стоявшие поодаль, закричали, оповещая князя: - Волк! Волк идет по берегу реки! А у него на спине... О, хвала богам! Княжичи Всеслав и Судислав! Услышав такую весть, князь Брячислав бросился навстречу, готовясь встретить сыновей. Несмотря на горе и усталость этого неимоверно тяжкого дня, он бежал навстречу волколаку, несущему на спине живых младших княжичей. Вслед за князем бросились бегом все остальные. Отец с сыновьями встретились на берегу реки, впадавшей в огромное озеро близ сожженных ворот Тихомирова. - Мальчики мои! Всеславушко! Судиславушко! - радостно прохрипел князь Брячислав, падая на колени перед огромным волком, несущим двух мальчиков. Те соскочили наземь, с двух сторон обнимая отца, что было сил. - Батюшка! Мы дома! Мы снова с тобой! - приговаривали они, как маленькие, еще не смея ни о чем спрашивать, не спеша поведать о собственных приключениях. Радость от встречи с отцом вытеснила все. Позади князя собрались его родичи, бояре и дружина, жители Тихомирова. Близ мальчиков стоял Храбр в человеческом обличье. Брячислав Изяславич обнимал сыновей, прижав к груди сразу обоих. Он улыбался сквозь слезы, которых не стеснялся и не скрывал в этот миг. Всеслав с Судиславом тоже смеялись и плакали одновременно. - Всеслав! Судислав! Вы живы, живы! О, хвала тебе, великая Фригг, светлая Лада! - донесся голос, пронзительный, как крик раненой чайки. И лишь тогда дети и их отец разомкнули объятия. Ибо им навстречу выбежала княгиня Аслауг, простирая руки к возвращенным ей сыновьям. В тот же вечер княжеская семья разместилась в отдаленной части терема, которую чудом удалось отстоять от огня. Здесь сохранилась былая обстановка, даже в окне осталась слюдяная пленка. На столе зажгли свечи, какие смогли найти. За окном горел закат, предвещая теплую летнюю ночь. Брячислав стоял рядом с Храбром у окна, обсуждая с ним милость Лешего. На скамейке возле стены сидела Аслауг вместе с сыновьями, устроившимися по бокам от нее. Она обнимала своих мальчиков, не в силах поверить, что они вернулись к ней. В этот миг сквозь окно донесся громкий топот и ржание коней. А затем все звуки перекрыл громовой клич: "Всеслав!" Это князь Всеслав Удалой примчался с войском, разгромив викингов. В этот миг второй Всеслав, младший, перевел взгляд с матушки на отца и дядю Храбра. Затем он взглянул в окно. И увидел, как его дядя, в честь которого он сам получил имя, чтобы Всеслав-старший заботился о нем, спрыгнул с коня и направился к дверям уцелевших покоев. И мальчик проговорил то, что в этот миг осознал всей душой: - Батюшка, матушка! Я думаю, после этого дня у нас все пойдет лучше, чем теперь! *** Всеслав оказался прав. С этого дня жизнь их семьи стала меняться в лучшую сторону. Хотя тяжкие утраты, как старые раны, продолжали жить в сердцах людей до конца их дней. Спустя год в решающем сражении князь Брячислав Изяславич смог убить своего недостойного единокровного брата Ингвара и двух его сыновей. Едва ли он чувствовал себя братоубийцей, покарав тех, кто погубил его детей. Так укрепил свою власть великий князь Мстислав Изяславич, старший брат Брячислава. Но и сам он в той же битве получил тяжелую рану, от последствий которой умер спустя год. Тогда великим князем стал Брячислав. Ему удалось окончательно изгнать викингов из Сварожьих Земель. Князь Брячислав отдал своих сыновей на воспитание своему младшему брату, знаменитому полководцу Всеславу Удалому. Дядя, что был женат на приморянке, помог своему племяннику-тезке, когда тот вырос, жениться на приморской княжне Радмиле. Они полюбились друг другу, и жили счастливо. Радмила родила Всеславу четверых сыновей и дочь Святославу. Сыновьям Всеслав дал имена в честь близких: Изяслав (в честь деда), Сбыслав (в честь брата), Брячислав (в честь отца) и Мирослав (в честь племянника). Великий князь Брячислав Изяславич правил в Дедославле десять лет. Скончался он тихо и спокойно. Его жена, княгиня Аслауг, прожила еще много лет, помогала своему сыну в делах правления. После брата великим князем сделался Всеслав Удалой. А когда пришел и его срок, великокняжеский венец единодушно возложили на голову Всеслава Брячиславича. И он правил дольше, чем кто-либо из сварожских князей. Судислав всю жизнь был одним из самых близких Всеславу людей, его верным соратником. Он никогда не стремился к власти ради нее самой, а больше всего любил разных зверей. Страсть к ним он сохранил, и сделавшись взрослым. У него был истинный дар приручать самых разных зверей. Волки и медведь ходили за ним хвостом, лось позволял Судиславу садиться на него верхом. Позже Всеслав, наследовав великокняжеский престол после своего дяди, дал Судиславу в удел Лесную Землю. Сам он помнил давно восстановленный Тихомиров и чтил заветы Лешего, потому и отдал брату именно этот край, минуя более значительные княжества. Судислав женился на дочери кванского князя. У своих гордых родичей он получил прозвище Лесного Князя. Однако он погиб в возрасте всего тридцати пяти лет, от рук неправедных охотников, с которыми боролся, защищая Лесную Правду от людской жадности. Вместе с ним погибли, попав в засаду, двое его юных сыновей, Вышеслав и Мстислав, тоже носившие имена родичей. После гибели Лесного Князя его ручные звери ушли в лес, к своему Хозяину-Лешему. Гибель Судислава убила и его мать, княгиню Аслауг. От нее пытались скрыть случившееся. Но она своим материнским сердцем почувствовала неладное. Видя, как она томится и страдает, Всеслав, ее единственный оставшийся в живых сын, не посмел более скрывать от нее страшную правду. И, хотя он все поведал так осторожно и мягко, насколько мог, вскоре после этого княгиня Аслауг скончалась. Всеслава и его семью также сильно поразила гибель Лесного Князя. Он забрал к себе в Дедославль дочерей Судислава и вырастил их наравне со своими детьми. Впоследствии княжна Ярослава Судиславна стала женой сына великого князя Моравского, за старшего брата которого вышла замуж Святослава Всеславна. Сам же великий князь Всеслав Брячиславич правил сорок четыре года, и по праву был одним из лучших князей в Сварожьих Землях за всю историю. И в его жизни было немало горечи. Ему довелось пережить на сорок лет свою жену Радмилу, а позднее он надолго простится со своим любимым сыном Мирославом, захваченным в плен вархонитами. Но и эти испытания великий сварожский князь выдержал с честью Умер он в глубокой старости, окруженный сыновьями и внуками, почитаемый своим народом. А спустя много сотен лет он вернулся вновь, новым князем Брониславом Великим. Побывав в юности в Лесной Земле, он основал город, получивший его имя - Брониславль. Впоследствии он станет столицей Лесной Земли, поднявшейся и возвеличенной внуком Бронислава, Стемиром Сильным. Во время той же поездки Бронислав встретился под Тихомировом с Лешим. И тот, узнав его в новой жизни, вернет ему золотую пряжку, некогда подаренную Всеславом. Жизнь идет своим чередом, как солнце вращается по небу. Неуклонно двигаясь вперед, она в то же время возвращается по спирали на круги своя, и вновь вовлекает в оборот тех, кто жил на свете в прежних поколениях. Деяния предков продолжают их потомки. Ничто на свете не проходит бесследно.