На прошлой неделе пекари пробовали капризные рассыпчатые и опасные пудинги. На этой неделе они пытаются освоить самую распространённую выпечку: хлеб.
*** Через несколько дней Френсис проснулся от хруста в шее, солнечного света в глазах и жужжания телефона в ухе. Он ответил, не глядя на экран. Он надеялся, что это просто был ещё один из грёбаных коммерческих звонков — он всегда с нетерпением ждал, когда они смогут произнести свою небольшую вступительную фразу, а затем повесят трубку. Он был весьма удивлён, услышав вместо этого весёлый голос Тома Блэнки. - Ну и как поживает наш лучший пекарь в это прекрасное утро четверга?- хихикнул Блэнки, услышав пробормотанное Френсисом «привет». Френсис моргнул от дневного света и пробормотал нечто непонятное в трубку. Блэнки написал ему в понедельник, спрашивая, как прошла неделя, и Френсис посмотрел сообщение, намереваясь ответить, а затем совершенно забыл о нём до предыдущего вечера. В час ночи он написал короткое сообщение («Всё прошло хорошо. Франклин проиграл. Стал лучшим пекарем»), ожидая, пока приготовится его выпечка для конкурса шедевров, и теперь он сожалел даже об этом. - Ужасно,- пробормотал Френсис. Сильные слова от нашего бесстрашного лидера. - Какой, чёрт возьми, час? - Уже одиннадцать, Фрэнк,- сказал Блэнки с предупреждением в голосе, которое Френсис прекрасно знал.- Поздно лёг?- по тону было ясно, что он не спрашивал, не засиделся ли Френсис за штопкой носков. - Я допоздна готовил хлеб, ты, придурок,- проворчал Френсис.- Не нужно выуживать меня из канавы или выливать что-нибудь в раковину. Я даже не думаю, что у меня здесь есть вино для готовки. - Просто хочу убедиться, что единственное, что ферментируется в этом доме — это твоё тесто,- сказал Блэнки с облегчением, которое Френсис почувствовал по телефону. - Думал о моём тесте, старый извращенец?- Блэнки рассмеялся на это, и напряженная атмосфера раскололась на мелкие кусочки и растворилась в эфире. - Никаких шансов, Фрэнк, деньги моей жены приносили мне огромную пользу все эти двадцать лет, и это при том, что я даже не получил модного титула в поддельном реалити-шоу. - Это к лучшему. Эстер могла бы раздавить каждого пекаря на этом шоу во сне. - Разве я не знаю,- прозвучал довольный Блэнки.- Кстати, тебе стоит приехать в гости. Эстер и дети устали слышать обо всём этом на съёмочной площадке из третьих рук. - Мм, я не уверен насчёт этого,- сказал Френсис.- Между работой и тренировками для шоу… - Просто подумай об этом. Я знаю тебя и знаю, что ты на несколько недель заперся в этой жалкой квартирке. Моя обязанность как твоего друга — следить за тем, чтобы ты не забыл общество. - Это так? - Да, ты как злобный амбарный кот, жаждущий общения. - Нептун, кажется, не возражает,- Нептун, который лежал в изножье кровати, чего ему не полагалось делать, никогда, поднял голову при упоминании своего имени. - Нептун не был бы против, если бы кто-нибудь вломился в твой дом и украл в нём всё, лишь бы ему удалось перекусить. - Это неправда, мальчик?- спросил Френсис Нептуна, который забрался на кровать на случай, чтобы избежать неминуемых царапин на голове, и был рад, что оказался прав. - Можно просто успокоиться? Я не хочу, чтобы у тебя был — не знаю, какой-то хлебный срыв. - Я не думаю, что это вероятно Это же не чёртов пудинг, правда? - Скажи мне, лучший пекарь. - Услышу ли я когда-нибудь конец этого? - Нет,- рассмеялся Блэнки. Френсис продолжил их разговор, поднявшись и хлопоча по хозяйству — накормил Нептуна, убрал тонкий слой муки, которым накануне вечером было покрыто всё на кухне, проверил драгоценную закваску, которую он достал из холодильника и подкармливал всю неделю, ел, запихивая в себя полуподжаренный кусок хлеба, намазанный джемом. К тому времени, когда Френсис узнал о том, чем занимались все домочадцы Блэнки в течение последних нескольких недель, вплоть до самого последнего ободранного колена, меланхолия, преследовавшая его предыдущие несколько дней, казалась отдалённым, тупым приступом, а не обычной постоянной пульсацией. - У тебя появились друзья?- поинтересовался Блэнки во время затишья, пока Френсис пытался натянуть ботинки, а Нептун ждал. Умный пёс, он знал, что очень часто после обуви приходят и прогулки. - Друзья?- спросил Френсис таким тоном, который подразумевал, что вопрос был сродни тому, занимался ли Френсис недавно плетением подводных корзин. - Разве не так всегда говорят об этих чёртовых вещах?- продолжил Блэнки, не обращая внимания на тон Френсиса.- «Ой, мне так грустно уезжать, но у меня здесь появились друзья на всю жизнь» и всё такое? - Кто они? - Просто люди, чёрт, я не знаю. Однако вопрос всё ещё остаётся в силе. - Нет,- ответил Френсис.- Особенно после прошлой недели. Стал лучшим пекарем, когда Джона Франклина выгнали. Он им понравился. В эти выходные мне следует опасаться ножа в спину. Ты бы слышал Джеймса… - О да, Джеймс. - Что? - Ничего, продолжай,- ответил Блэнки, являясь воплощением невиновности. Френсис подозрительно взглянул на телефон. - Неважно,- сказал Френсис. - Как скажешь, милый,- засмеялся Блэнки.- Ты позаботься о себе, да? Позвони мне в любое время. - Конечно,- произнёс Френсис. Он попрощался со своим другом и потянулся к Нептуну под шумный хор счастливого лая.Томас Эванс живёт в Ипсвиче со своей матерью Джейн, отцом Майклом и сестрой Элизабет и занимается выпечкой с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы держать деревянную ложку.
Суббота началась не очень благоприятно. Френсис подготовил и упаковал все свои припасы накануне вечером, но затем он проспал свой первый будильник, горячей воды не было (снова), собачья няня приехала поздно и к тому времени, когда он понял, что забыл сумку со своей воскресной одеждой, он был уже в часе езды от дома, поворачивать назад было уже поздно. Фантастика. Теперь у него было два варианта на выбор: либо носить одну и ту же одежду оба дня съёмок (невыносимо), либо бежать куда-нибудь после съёмок и поискать в магазине что-нибудь, что не делало бы го похожим на восьмидесятилетнего пенсионера (большая удача на этот счёт). Когда грёбаное радио издало последний оглушительный треск помех, прежде чем окончательно вырубиться, и ему нечем было заполнить тишину, кроме беспокойства в собственной голове о предстоящих двух днях, он провёл остаток пути, доводя себя до бешенства, придумывая сценарии и выигрывая споры, которые никогда не были правдой и которые никогда не могли произойти. Он поклялся богом, что если кто-нибудь побеспокоит его или захочет что-то сказать ему, когда он приедет… - Доброе утро, сэр,- поприветствовал его Джопсон, когда он подошел к палатке. Хм. Может быть, Джопсон был прав. - Доброе утро,- сказал Френсис, найдя свою секцию, и вздохнул с облегчением. Он находился позади Коллинза и рядом с Гудсиром. Джеймс Фицджеймс всегда находился впереди, где он мог взъерошивать свои блестящие волосы, улыбаться своей нелепой улыбкой и рассказывать свои не пришлось бы участвовать ни в одном из этих событий. Хорошо. Он степенно кивнул Стэнли (и получил такой же ответ), и нерешительная улыбка, как он надеялся, показалась Эвансу ободряющей, у которого был такой вид, словно перспектива печь сконы и что бы там ни оказалось на техническом конкурсе, была достаточной, чтобы напугать его до потери сознания. Хикки прокрался внутрь и засуетился над своими рецептами, ни на кого ни глядя, а остальные ввалились все сразу через несколько минут. Очевидно, возникла какая-то проблема с поездами, и все вокруг обменивались извинениями. - Пекари!- позвал Барроу, когда всё, наконец, было готово к съёмке и кто-то призвал к действию.- Я знаю, что прошлая неделя была для некоторых из вас нелёгкой, но мы надеемся, что эта неделя поможет вас всем настроиться на более ровный лад. - Это хлеб,- сказала Силна с той же кривой улыбкой, которую она носила уже несколько недель.- И я надеюсь, что у всех вас есть хотя бы некоторый опыт в этом,- по комнате раздался тихий смех. - Ну-ну, я считаю, что это мы должны рассказывать анекдоты,- высокомерно произнёс Данди. - Если, конечно, они не хотят, чтобы мы судили,- ответил Росс. - Отлично!- воскликнул Данди.- Тебе придётся выкатить меня из этой палатки до конца дня. - Абсолютно нет, я согласился на эту работу именно потому, что мне сказали, что тяжелой работы не будет. - Тяжелая работа! Тогда я ни за что!- Данди выглядел сочувствующим образом ошеломлённым. - Ничего не поделаешь, нам придётся ограничиться шутками. Пекари! Ваш характер будет проверен в этом, вашем первом хлебном конкурсе. - Быстрее, быстрее!- сказал Данди, оправляясь от своего притворного возмущения. - Действительно, быстрее! Это хлеб быстрого приготовления, и задача вашей фирменной выпечки — испечь дюжину идеальных скон! Они могут быть с любым вкусом, но их должно быть двенадцать, и все они должны выглядеть одинаково! У вас сорок пять минут! Выпекайте! Френсис насыпал муку в миску прежде, чем этот слог сорвался с губ Росса. Ограничение по времени на эту выпечку доставляло Френсису небольшие неприятности дома, и он не планировал выглядеть идиотом без тайм-менеджмента перед камерой. Рецепт оказался достаточно простым, и он знал, что вкус у него хороший, но ему нужно было поставить сконы в духовку менее чем за пятнадцать минут. Печи в палатке часто капризничали, и ему хотелось дать себе ещё целых десять минут на случай, если они ему понадобятся. Пекари вокруг него были так же огорчены — Френсис и Стэнли обменялись обиженными взглядами, когда Коллинз начал своё странное жужжание всего через три минуты после начала конкурса, и со стороны секции Литтла доносился постоянный поток шепота и ругательств. (Френсис не преминул заметить, что это прекратилось, когда Джопсон подошел к Литтлу, чтобы задать ему какой-то безобидный вопрос, и тут же постарался забыть об этом). Он опережал на три минуты своё тщательно отведённое время, когда судьи и ведущие подошли, чтобы спросить его о конкурсе. - Френсис!- сказал Росс, когда они вчетвером подошли.- Ещё раз поздравляем с лучшим пекарем прошлой недели! - В самом деле!- произнёс Данди.- Какую причуду ты придумал для своей фирменной выпечки на этой неделе? - Я… э-э… держал всё в секрете,- пробормотал он.- Сконы с чеддером и шнит-луком. - Острое вместо сладкого,- сказала Силна.- Здесь вы в меньшинстве. - Опять чеддер?- спросил Барроу.- Надеюсь, после бисквитной недели вы улучшили свои показатели,- Френсис прижал кончик языка к верхнему левому клыку, чтобы остановить слова, которые хотели последовать, и глубоко вздохнул. - Думаю, да,- сказал он, как будто это вообще ничего не значило.- Надеюсь, они должны быть немного более ароматными. Были популярны дома.- (Во всяком случае, Нептуну они нравились). - Замечательно!- ухмыльнулся Барроу.- Я с нетерпением жду этого. Судьи дошли до конца ряда, и Френсис изо всех сил старался их игнорировать, хотя он не мог не заметить, что спустя долгое время после того, как Росс и Данди начали шутить с Эвансом (который изо всех сил пытался поставить свои сконы в духовку вовремя) и Барроу удалился в переднюю часть комнаты, Силна осталась у секции Гудсира и болтала. - Значит, ваш отец научил вас готовить?- спросил Гудсир в ответ на слова Силны. - Да, конечно, мой отец готовил это блюдо из утки — я, честно говоря, даже не знаю, откуда он взял половину ингредиентов, там, где я росла, продовольственная безопасность не совсем была темой — но он мог создать столько аромата из ничего. Это было невероятно,- выражение её лица стало задумчивым.- Я обнаружила, что скучаю по его готовке всё больше и больше. - Мне ужасно жаль,- сказал Гудсир,- ваш отец… - Оу!- усмехнулась Силна.- Нет, нет, ох, теперь когда я об этом думаю, это звучит ужасно. Нет, он снова дома — наверно, жалуется на мою голосовую почту, что я вообще-то не звонила ему на этой неделе,- Силна нежно улыбнулась.- Но я скучаю по нему, по его готовке...- она покачала головой.- Ох, прости, ты должен был быть в середине выпечки, а я всё продолжаю и продолжаю… - Нет, всё в порядке!- откликнулся Гудсир, возможно, слишком быстро.- Я могу понять, что вы скучаете по дому, по семье, еде. Я имею в виду, что не хочу грубить своим соотечественникам, но иногда… ну, не вся наша еда так хороша, как та, что мы готовим здесь по выходным,- Силна снова рассмеялась и кивнула в пылком согласии. - В любом случае, возвращайся к этому. Я буду наблюдать,- Гудсир улыбнулся ей и опустил голову, скорее, чтобы скрыть, насколько покраснели его щёки. Сконы Френсиса в духовке получились очень вкусными, но ъотя ему пришлось в последнюю минуту выложить их на сервировочный поднос, он остался доволен их общим внешним видом и склонностью к крошению. Со своего места в глубине зала он был судим одним из последних, и ему ничего не оставалось делать, кроме как энергично потягивать чай и слушать остальных. Джеймс приготовил сладкие сконы со свежей ежевикой и малиной и добавил к ним лимонный крем. Силна, казалось, была удивлена тем, как сочетается вкус. - Я подумала, что это может быть слишком терпко,- призналась она.- Но здесь ты проделал работу по балансу. - О, спасибо!- сказал Джеймс.- Хотя я должен сказать, что настоящая похвала должна достаться ягодам. Рядом с моим домом есть ферма, и я позвонил им на днях, чтобы спросить, что будет лучше всего для того, что я имел в виду… - Ты позволяешь ягодам проявится самим по себе, а крем в конце становится просто небольшим сюрпризом!- Силна любезно прервала его, прежде чем Джеймс успел ещё больше предаться тому, что без сомнения было очень длинным и очень подробным рассказом об обыденности сбора ягод.- Хотя, признаюсь, я ожидала от тебя чего-то менее традиционного. - На этой неделе я уважаю классику,- сказал Джеймс, вероятно, сияя — Френсис не мог ничего видеть издалека.- По крайней мере, для этой выпечки,- для этого он подмигнул камере, и Френсис с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Литтл, несмотря на все переживания, также порадовал судей своими апельсиново-имбирными сконами. Коллинзу повезло меньше, и Барру разорвал его на части из-за текстуры. - Думаю, больше похоже на лепёшку, чем на скон,- сказал он, тыча морщинистым пальцем внутрь выпечки.- Слишком рыхло. Должно крошиться больше, быть легче. - И я не ощущаю много лимона,- произнесла Силна.- Много розмарина,- она поморщилась.- Словно… чересчур розмарина. Эвансу также не хватило ароматизаторов, и его страдания стали ещё острее, поскольку Стэнли (который довольно хорошо оправился от своих незначительных ошибок неделей ранее) каким-то образом приготовил почти такую же скону с ежевикой и лавандой с белым шоколадом, но со своим стандартом совершенства. - Некоторые улучшения в использовании чеддера,- сказал Барроу, когда они наконец пришли к Френсису.- Но я всё же чувствую, что чего-то не хватает,- Френсис кивнул, выражая, как он надеялся, вежливое и нейтральное выражение лица, пока они говорили о текстуре выпечки («В целом неплохо!») и старался избегать взглядов других пекарей. Судейство закончилось на Гудсире, который проделал посредственную работу по тому, чтобы все его сконы выглядели одинаково («Я просто совсем забыл о масштабе!»- признался он), но каким-то образом заставил сработать вкусовое сочетание фенхеля, лука и оливкового масла. - У меня никогда не было ничего подобного,- со смехом сказала Силна.- По крайней мере, не в виде булочки. - Это наш Гарри,- произнёс Росс.- Находит вкус в самых странных местах. На этом шоу прервалось на обед, и Френсис направился в поместье, чтобы забрать свою порцию того нового ада, который был сотворён на обед, чувствуя себя менее комфортно, чем он надеялся, после первого конкурса. Он подумал, что, если бы Франклин не доминировал в каждом взаимодействии, он мог бы дышать немного свободнее. Но вместо этого он видел тень этого человека повсюду, на каждом пустом месте, в тени каждого старого дерева, обрамлявшего территорию. С обедом в руке он задавался вопросом, где ему сесть, чтобы меньше всего было разговоров. Ему неприятно напомнил столовые и школьные столовые, и ему, вероятно, просто пойти поесть в палатку… Тогда в нём всколыхнулись более сильные, гневные эмоции. Кем был Франклин, чтобы преследовать его после проигрыша? Френсис победил, он всё ещё был здесь, и чёрт возьми, он мог есть, где ему заблагорассудится! Преисполненный решимости, почти ожидая, что ему бросят вызов, и осмеливаясь на это, он сел за ближайший пустой столик — как раз за тем, где Гудсир пытался утешить Коллинза за его булочками. («Если он сказал, что они больше похоже на булочки, что ты лучше разбираешься в хлебе! Завтра у тебя получится лучше, и кто знает, может быть, технический конкурс окажется хорошим!»). Вскоре к Френсису присоединился Эванс, который осторожно поинтересовался, заняты ли какие-то места рядом с ним. Френсис в ответ пожал плечами, указывая на пустоту, где никого не было. Эванс сел и, казалось, был склонен ничего не делать, кроме как уставиться на обед, который им подали, и вообще не вступать в разговор. Френсиса это вполне устраивало. Хотя Джопсон сказал, что исправит систему питания, когда разговаривал с персональным ассистентом на прошлой неделе, Френсис описал бы траекторию скорее как латеральную, чем линейную, если бы блюдо с курицей, которое стояло перед ним, было чем-то полезным. Сама курица была сухой, как пустыня, но ничего страшного! Её просто намазали белым сливочным соусом, который заглушал всё остальное на тарелке. Овощ — по крайней мере, Френсис считал, что это был овощ, но кто знал — безвольно свисал с края блюда. Он ткнул в него вилкой, но странная форма не нашла для него ответа. - Где, чёрт возьми, они берут это питание?- спросил Джеймс Фицджеймс, резко усаживаясь на пустой стул между ним и Эвансом. Юноша был так поражён вторжением, что чуть не вскочил со стула. Френсис нахмурился. - Не соответствует твоим стандартам, Джеймс? Джеймс покачал головой и усмехнулся. - Знаю, что у тебя есть своё мнение на мой вкус, Френсис, но это не соответствует ничьим стандартам, не смеши меня. Френсис на мгновение замолчал, вспоминая их последний разговор на прошлой неделе. Не всё касается тебя. - Полагаю, это правда,- ответил он ровным голосом. - Отлично, теперь когда мы это установили, ты не возражаешь, если я буду сидеть здесь и бесцельно ковыряться в нём, пока нас не позовут на технический конкурс? - Кажется, ты уже сел,- сказал Френсис, пожав плечами, но почувствовал, как его позвоночник вытянулся. - Действительно,- Джеймс в течение нескольких минут возился с различными кусочками, покрытыми соусом на своей тарелке, даже попытался откусить один, прежде чем поморщиться и отодвинуть это прочь. - Абсолютно невыносимо,- заявил он.- Мы должны подать в суд. - Надо было вынести несколько скон из палатки,- сказал Френсис, не раздумывая. - Мы должны были,- согласился Джеймс.- Тебе удалось съесть что-нибудь из своего? Джопсон утащил моё для этих маленьких промо-снимков, прежде чем я успел съесть хоть крошку. - Нет, я даже не пытался. - Не хотел рисоквать? - У меня странное ощущение, что если бы я попробовал, парень превратил меня в камень или ещё какую-нибудь ерунду в этом роде. - У него действительно такой вид, не так ли?- Френсис кивнул, и Джеймс замолчал, ожидая, что он скажет что-нибудь ещё. Эванс переводил взгляд с одного на другого, как ребёнок, ожидающий, что ужин закончится тем, что один из его родителей запустит супницей в голову другого. - В любом случае, хорошая работа над выпечкой номер один,- сказал Джеймс, переключая темы, когда стало ясно, что Френсису больше сказать.- Эти булочки с чеддером звучали божественно. - Оу, спасибо,- Френсис терял равновесие, пытаясь найти выключатель в тёмной незнакомой комнате.- Этот рецепт не показался тебе обычным. - Хм? Поверишь ли ты, что на самом деле это был рецепт Джона — ну, я думаю, жены Джона,- сказал Джеймс.- Я собирался это сделать — не знаю, возможно, эта мексиканская кухня вдохновила — я ездил туда несколько лет назад, а ты был? Фантастическая еда — но он сказал мне «продолжить классическую традицию» или что-то в этом роде для него на этой неделе, и я подумал, что стоит попробовать. С некоторыми изменениями, конечно. - А,- откликнулся Френсис. - Ужасный конкурс шедевров, не так ли?- Джеймс вздрогнул.- Не для тебя, очевидно, потрясающая работа, но… - Ну вот,- пробормотал Френсис. Джеймс глубоко вздохнул… - Я кое-что забыл в доме!- внезапно крикнул Эванс, ни к кому конкретно не обращаясь. Он исчез в мгновение ока, оставив только своё жалкое оправдание за обедом, в котором говорилось, что он когда-то был там, и Джеймс с Френсисом остались одни. (Или настолько одиноки, насколько это возможно, когда Коллинз и Гудсир по-дружески спорят о том, как лучше всего выложить краначан). - Френсис...- Джеймс отвернулся.- Я, конечно, не рад тому, что случилось с выпечкой Джона на прошлой неделе, но я не виню тебя за победу. Твой террин получился элегантным, креативным. Он должен был победить. - Оу. - И я прошу прощения за своё поведение. Я был… было тяжело видеть, как он сильно терпит неудачу,- Френсис махнул рукой, как он надеялся, показывая, что он вообще не думал об этом в течение последней недели. (Хотя он думал, вспоминал). - Чего… чего, я полагаю, я действительно не понимаю, так это враждебности между вами двумя. - Ты хочешь сказать, что он не рассказывал тебе трагическую историю о человеке, который дважды сделал предложение его племяннице?- Джеймс пожал плечами. - Рассказывал,- Френсис почувствовал защитное движение своих плеч. Конечно, Франклин сказал, почему он должен хранить такую неловкую историю при себе? - Ты не мог не совать нос в это дело, да?- огрызнулся Френсис. - Я не спрашивал!- сказал Джеймс.- Он предложил.- Удар.- Полагаю, ему не следовало этого делать. - Ну, теперь ты знаешь всю эту печальную историю. - Я не знаю твоей точки зрения,- это было открытие, ясное как день. Но зачем ему рассказывать об этом Джеймсу? Чтобы он мог вдоволь посмеяться над этим вместе с остальными за ужином? К чёрту это. - Тогда увидимся. Френсис не мог справиться со смутным чувством стыда, которое пробежало по его спине и засело в глубине мозга, когда он ушёл. Как клещ, его не хотелось стряхивать, даже когда пекарей позвали в палатку, чтобы начать технический конкурс, а Росс и Данди выскочили вперёд, чтобы внести свою лепту. - Мы надеемся, что вы отлично пообедали...- когда он говорил это, в глазах Данди мелькнула искорка, что наводило на мысль, что он вообще не верил, что кто-то из них не сделал,- и вы благополучно вернулись в палатку для нашего технического конкурса! - Есть ли у наших прославленных судей какие-нибудь мудрые слова для вас?- спросил Росс. - Это не так просто, как вы думаете,- сказала Силна, выходя вперёд и глядя на них всех по очереди.- Не торопитесь и будьте внимательны. - Пекари, у вас есть два часа,- объявил Данди, как только судьи ушли.- Можно начинать! Френсис снял накидку с ингредиентов и почти улыбнулся, когда начал просматривать рецепт. Название гласило «Кулич — русский пасхальный хлеб», и это был именно хлеб. Никакой затейливой чепухи на пару, которая варилась четыре часа и едва держалась вместе. Никаких сложных, странных наслоений или переплетений узоров. Хлеб, который он понимал. Хлеб, с которым он мог работать. Хлеб, который не набрал объёма при первой расстойке. Чёрт. - Всё в порядке?- спросил Нэд Литтл с двух секций впереди. Чёрт, он сказал это вслух? - Отлично,- сказал Френсис тяжелее, чем хотел. Фантастика. Теперь камера приближалась, чтобы увидеть, как он бормочет и возится с этим дурацким русским хлебом, который ему, по-видимому, вообще не достался. - Я не уверен,- жестко откликнулся Френсис, когда один из операторов спросил его, в чём дело. Должно быть что-то, возможно, что-то связанное с соотношением сахара и горячей воды, в которой он развёл дрожжи. Не было времени исправлять, не имея ни малейшего представления о том, в чём на самом деле была проблема, всё, что он сделал, могло усугубить, сделать так, что буханка стала твёрдой, как камень, ещё до того, как её выпекли. Камеры не показали никакого признака ухода, поэтому он вывалил всё тесто для выпечки и засунул его в расстойный ящик, чтобы снять его со спины.- Я просто… надеюсь на лучшее. Как и много раз в жизни Френсиса Крозье, лучшее, на что он надеялся, не произошло. Пирог вышел из расстойного ящика практически без заметной разницы, и Френсис засунул его в духовку, даже не взглянув на него. Он трижды готовил глазурь, потому что первая была жидкой, а вторая слишком густой, а она должна была быть идеальной, чтобы компенсировать всё, что выйдет из духовки. Он едва мог скрыть своё разочарование, когда сработал таймер, а эта чёртова штука даже не заползла по стенкам противня, как предполагалось. На доске оно оказалось маленьким, грустным и жалким, и Френсис залил глазурью с тем же размахом, с каким можно раздавить ногой жука. Когда пришло время и он вынес дело на суд, он не нашел утешения в трёх других незащищённых пирогах, принадлежавших Эвансу, Хикки и Литтлу. Остальные выглядели идеально, и хотя Барроу и Силна, несомненно, нашли бы проблемы с их вкусом и текстурой, они были на много лиг впереди печального результата Френсиса. - О боже,- сказал Барроу, когда он попытался отрезать хлеб Френсиса, преувеличивая свои трудности для камеры. Френсис знал, что его лицо покрылось пятнами и покраснело от унижения.- Считаю, что здесь что-то прошло не так. - Думаю, тесто недостаточно обработано,- размышляла Силна.- Клейковина не закрепилась, а потом выпекали слишком долго, возможно, чтобы попытаться компенсировать плохой подъём. - Это… это прискорбно,- произнёс Барроу, покачав головой и едва избежав грабежа «Лучшего пекаря».- Потому что глазурь абсолютно идеальна. - А вот этот,- он указал на следующий хлеб в очереди, тот, что за фотографией Джеймса,- этот выглядит просто идеально, не так ли?- Джеймс прихорашивался под светом камеры, а Френсис смотрел в точку на палатке над головой судей, пока неприятный момент не прошел. Корнелиус Хикки: Хотелось бы, чтобы кто-нибудь сказал мне, что с судьями можно вести себя уютно, вот и всё. Стивен Стэнли: Нет, я совсем не счастлив. Думаю, что это было довольно неприемлемое зрелище со стороны всех. Эдвард Литтл: Чёрт возьми. Томас Эванс: Ужасно. Просто ужасный, ужасный день. Френсис без особой суеты сбежал из поместья и нашел в городе магазин, где ему удалось раздобыть комплект одежды, который не делал бы его похожим на растерянного старика, по ошибке забредшего на съёмочную площадку. К сожалению, это заняло так много времени, что к тому моменту, как он вернулся, пекари, остановившиеся в отеле, ужели прибыли и стояли в вестибюле. У него не было никакой надежды вернуться в номер в свою комнату без необходимости… - Я ничего не воображаю!- заявил кто-то. А, они спорили в вестибюле. Даже лучше. - Вот он,- сказал Хикки, тыча пальцем в сторону Френсиса и направляясь к ним.- Он видел всё это так же, как и я,- Френсис понятия не имел, о чём все эти крики, но он точно знал, что не хочет быть на стороне Хикки. - Что он сейчас?- спросил Френсис, изогнув бровь.- Что я должен был увидеть? - Гарри, конечно, пытается поладить с женщиной-судьёй во время технического конкурса,- ответил Хикки. Френсис почувствовал, как у него мурашки побежали по коже от того, как Хикки произнёс слово «женщина».- Он умеет обращаться с дамами, вы не находите? - Я ничего не видел,- сказал Френсис, в тот самый момент, когда Коллинз, спросил, о чём, чёрт возьми, Хикки думает, что он говорит. - Ничего, совсем ничего, просто интересно, всем ли нам позволено попытаться или нам придётся пройти через Гарри, если мы хотим, чтобы кто-то замолвил за нас словечко…! - Это то, что, по-вашему происходит, мистер Хикки?- спросил Гудсир. - Я имею в виду, что я не хочу быть тем, кто это скажет, но… - Ну, говорите же, мистер Хикки,- сказал Джеймс с улыбкой, не обещавшей дружелюбия. Хикки не устрашился перед лицом того, что должно было быть непреодолимым сопротивлением. - Просто… Ну, всем немного очевидно, что ты делаешь,- сказал он Гудсиру. - И что он делает?- спросил Литтл. - Если бы мы все могли немного успокоиться, я уверен...- начал Ирвинг, но его прервал ухмыляющийся Хикки. - Вы видели их двоих, так же, как и я. Если бы я знал, что ты можешь получить более высокие оценки, просто флиртуя... - Они просто разговаривали, мистер Хикки,- рявкнул Френсис, громче общего возмущения вокруг него.- Возможно, вам знакома эта концепция. - Если это неуместно...- попытался вмешаться Гудсир, но его быстро прервали. - Ты не сделал ничего плохого,- сказал Френсис.- Я всё слышал. Между вами не было ничего предосудительного. - Я забочусь обо всех… - Нет, ты заботишься об одном,- произнёс Френсис.- О самом себе. И не смей снова втягивать меня во что-то подобное. - Хорошо, хорошо,- Хикки поднял руки, сдаваясь. Он был бойцом, но не глупым.- Только не приходи ко мне в слезах, когда он назовёт лучшего пекаря. - Если завтра он станет лучшим пекарем, то только благодаря его выпечке,- сказал Джеймс.- Возможно, тебе следует немного больше сконцентрироваться на себе,- только с неискренней ухмылкой и прищуренным взглядом Хикки направился к лифту, и все пятеро наблюдали за ним в полной тишине. - Он этого не оставит,- произнёс Френсис после того, как раздвижные двери лифта закрыли Хикки из поля зрения. - Да,- согласился Джеймс. - Мне… мне жаль, что я стал причиной всех этих неприятностей,- сказал Гудсир. - Прекрати это,- упрекнул Джеймс.- Никто здесь не думает, что ты сделал что-то не так. - Кто-то должен с ней поговорить,- сказал Коллинз.- Должно быть немного одиноко, да?- Гудсир неуверенно пожал плечами. Френсис почувствовал, как по спине пробежала тревога. Ссора прекратилась, опасность миновала, и теперь ему следует извиниться и вернуться в свой номер… - Френсис, поужинай с нами,- предложил Джеймс.- Мы как раз решали… - Нет,- ответил Френсис, прежде чем мужчина смог продолжить.- Всё равно спасибо, но у меня есть… мне нужно сделать кое-какие звонки. - Какие-то звонки?- спросил Джеймс с подозрительным взглядом, который видел этого паршивца насквозь.- Сегодня суббота, вечер, они, конечно, могут подождать до завтра?- Френсис подождал, уверенный, что его мозг придумает быстрый ответ или оправдание получше. Однако к обеду его запас остроумных реплик иссяк, и он был вынужден сказать… - Ладно. В конце концов, насколько это могло быть ужасно? Час спустя Френсис подумал, что это было чертовски ужасно. Заведение с карри, которое выбрал Коллинз, было вполне нормальным, и разговор был приятным, даже если в нём упоминались комментарии и вопросы, заданные неделями ранее, за которыми Френсис вообще не мог уследить, что свидетельствовало о слабо сплочённом духе товарищества, установившемся за несколько коротких недель. Что ж, Френсису было уже слишком поздно возвращаться и что-то менять. Он мог бы… возможно, он мог бы принять приглашение в следующий раз без суеты, то есть при условии, что его пригласят в следующий раз. Но все мысли такого рода вылетели прямо в окно, когда они вошли в «час Джеймса Фицджеймса». В тот момент, когда принесли ужин и рты всех остальных были слишком заняты попытками проглотить единственную приличную еду, который им разрешили есть за весь день, Джеймс взял на себя смелость начать исчерпывающий рассказ о своём пребывании в Индии — о еде, людях, поездке, которую он совершил из Мумбаи в Ченкаи («Предполагалось, это займёт всего день, но из-за задержек и поломок я был уверен, что мне придётся идти пешком! Мне это тоже пошло на пользу — как в тот раз, когда сломался прокат под Стамбулом, и мне пришлось пройти двадцать миль пешком по полуденной жаре и...»). Он сделал паузу только для пущего эффекта, а все остальные почему-то довольствовались тем, что просто сидели и ахали или смеялись в тот самый момент, когда предполагали, что так и будет. Хуже всего было то, что руки Джеймса никогда не переставали двигаться. Когда они не делали широких жестов, чтобы сформировать дико преувеличенные истории этого человека, они возились с бокалом для вина или играли с куском серебра. Френсис был настолько отвлечен, что ему потребовалось больше времени, чем следовало бы, чтобы осознать, когда за столом воцарилась тишина, и Френсиса охватило ощущение, что кто-то задал ему вопрос. - Простите, что это было?- спросил он, надеясь, что никто не заметил, куда было направлено его внимание. - Я спросил, кого ты позовёшь на финал,- сказал Джеймс (вероятно, снова). На его лице не было ничего, кроме любопытства, и Френсис полагал, что в этом отношении он в безопасности. - Ах, точно. Финал,- чёрт. Финал, десятый и заключительный эпизод сезона. Все пекари, покинувшие шоу, а также их семьи и друзья (до десяти человек, говорилось в электронном письме, отправленном Джопсоном несколько дней назад) должны были вернуть и устроить прекрасный маленький пикник, где они отведали всё, что финалисты приготовили для своего последнего конкурса. Френсис прочитал это конкретное электронное письмо, сразу же очень рассердился на него, продолжил отвечать на некоторые дополнительные запросы по работе и с тех пор не вспоминал об этом. - Я… э…- Френсис несколько раз моргнул.- Мой лучший друг — он живёт на севере, и его семья. Жена и дети. Я ещё не спрашивал их, но… - Прекрасно!- сказал Джеймс с гораздо большим энтузиазмом, чем, по мнению Френсиса, заслуживал его ответ.- А что насчёт тебя, Гарри? - Мой брат и его семья,- так же, как и у тебя,- ответил Гудсир. От финала разговор перешел к племянницам и племянникам. Хотя Френсис знал, что у него более чем достаточно, он не видел уже много лет и почувствовал небольшой укол вины, когда Гарри и Джеймс восхваляли достоинства своих племянниц и племянников и бесконечные поиски самых интересных подарков на дни рождения и праздники. Позже, оплатив счёт и опустошив чашки с кофе, они вшестером отправились обратно в отель. Молодые люди планировали продолжить в баре отеля, и Френсис, наконец, смог отпроситься под предлогом, что ему нужно поспать. Все они пожелали друг другу доброго вечера в вестибюле, и хотя Джеймс сдерживался, мгновение спустя он пошел в бар, не сказав больше ни слова. Всё было в порядке, признался Френсис позже, неохотно, на середине какого-то дерьмового эпизода «Убийств в Мидсоммере», за которым он совершенно не следил. Помимо мучений от необходимости просидеть за рассказами Джеймса, учитывая все обстоятельства, всё было в порядке.Генри Гудсир, которого друзья называют Гарри, живёт в Глазго, где собирается поступить в медицинскую ординатуру. Его выпечка пользуется большим спросом среди коллег, и Гарри предпочитает проводить своё ограниченное свободное время, совершенствуя свои рецепты и делясь с ними со своими племянницами и племянником.
Воскресенье началось намного лучше, чем суббота, о чём свидетельствует тот факт, что Френсис смог встать, позавтракать и поехать в поместье без особых происшествий. Однако когда он закончил сборы дома и вышел за дверь, его тут же окликнул смутно знакомый мужчина, бегущий по подъездной дороге. - Здравствуй!- окликнул мужчина, и Френсис поднял руку в смущенном приветствии.- Ты один из пекарей, да?- он указал на фартук, который Френсис перекинул через плечо.- Ты где-нибудь видел моего мужа? - Вашего мужа? - Да… ох! Мне очень жаль, я был очень груб,- он остановился перед Френсисом и протянул руку.- Александр Макдональд. - Френсис Крозье,- сказал Френсис, схватив протянутую руку и дважды встряхнул её. - А! Френсис Крозье, я должен был знать. Стивен говорит, что ты один из тех, кого следует остерегаться,- Макдональд подмигнул, и Френсис задумался, что чёрт возьми, это должно было означать, прежде чем его мозг осознал горечь, и он понял, что только что сказал этот человек. - Стивен? Стивен Стэнли — твой муж?- вот откуда он знал это лицо! Это был улыбающийся мужчина, который забирал Стэнли каждое воскресенье и субботу вечером, который всегда приветствовал его с улыбкой и вопросом «Как всё прошло, любимый?» и, похоже, его ничуть не смутили суровые ответы Стэнли. - Да!- Господи, лицо Макдональда расплылось в улыбке при одном упоминании его имению0 Ты видел его поблизости?- Френсис был настолько ошеломлён резкими различиями между ними двумя, что прошел момент, прежде чем он смог ответить. - Я не видел его в доме, он должен быт там, внизу,- Френсис указал в сторону палатки. - Отлично, спасибо! Сегодня утром он выбежал из дома — боялся, что опоздает, но, конечно, не опоздал, и забыл один из ингредиентов. Назвал меня безумным по дороге. - Стэнли что-то забыл?- Стэнли был способен впадать в ярость? - Ты можешь в это поверить? Думаю, он немного растерялся из-за всей выпечки, но, конечно, говорит, что в этом нет ничего страшного. Мысль о том, что Стэнли был взволнован из-за чего-либо была невероятной, но так же было и всё остальное во всём разговоре, поэтому он завернул этот комментарий в какую-то обёртку с выражением недоверия поместил его рядом с другими, чтобы рассмотреть позже. - Это… э-э… немного напрягает,- вместо этого предложил Френсис. - Разве это не справедливо? Говорю тебе, я буду счастлив, когда это закончится, как бы там ни было. Ещё раз спасибо!- Макдональд поспешил к палатке, а Френсис последовал за ним более спокойным шагом, избавив их обоих от унижения, связанного с прощанием с кем-то, а затем необходимым идти в том же направлении. Шедевром была замысловато сплетённая буханка, в которой должно было быть как минимум пять косичек и как минимум три разных вкуса. Помимо этого, пекари могли легко проявлять свою творческую свободу. В прямом противоречии с той тщательностью, которую он проявлял неделей ранее, Френсис придумал свою выпечку — шестижильный хлеб со вкусом розмарина, чеснока и лука — рано утром в понедельник и попробовал её всего один раз. Результатом был вполне удовлетворительным. Френсис мог бы сделать больше, сделал бы больше, только он уже получил награду «лучший пекарь» на прошлой неделе. Они не стали бы присуждать ему её дважды подряд, так что второй раз на Луну летать не было особой нужды, не так ли? Его средних усилий было достаточно. По крайней мере, так он считал до того катастрофического провала. Но для этой выпечки у него была своя закваска, на которую он мог положиться. Никаких странных сладких дрожжевых русских пирогов, которые могли бы сбить его с толку. С большей сосредоточенностью, чем накануне, он методично замешивал каждое тесто, готовил лук на плите, высушивал его в духовке, прежде чем добавить в тесто. Когда подошли в судьи и ведущие, он дал ответы, которые, по его мнению, были в порядке вещей, и они снова ушли. Плетение прошло нормально, с небольшими дефектами тут и там, которые будут устранены при проверке и окончательной выпечке. Это было просто — ничего не похожего на то, что Гарри Гудсир мастерил рядом с ним — какое-то замысловатое плетение с полосками теста, свисающими по бокам. Как паук, подумал Френсис, прежде чем вернуться к своей работе. Через три часа выпечки, когда буханка Френсиса расстаивалась и он проверял время, которое наметил усталой рукой в среду вечером, он услышал недовольный писк, доносившийся с секции Эванса. На его столе была груда хлеба, и пара трясущихся рук порхала над ним. Значит, надвигающаяся катастрофа. Поэтому Френсис глубоко вздохнул, затем сделал несколько неуверенных шагов и спросил, всё ли в порядке. - Я не… я действительно не знаю...- начал Эванс, едва сдерживая рыдания в голосе.- Дума, я сделал это так же, как дома? - Тогда давай исправим. Эванс отошел в сторону и одним взглядом Френсис понял, где парень ошибся. Чрезмерно амбициозно плетёный каравай из девяти прядей юноши весь вздулся и теперь напоминал тонкий кусок мятой ткани, поспешно и неловко брошенный на кучу белья в углу. Его карамелизированное луковое тесто, похожее на то, которое приготовил Френсис, содержало слишком много влаги — настолько, что влажная луковая слизь вытекала вокруг основы — и никогда не собиралось готовиться с той же скоростью, что и другие. Короче говоря, прогноз был неутешительный. - Слушай, я собираюсь поставить свой хлеб в духовку, тогда бы нам не намочить немного этого и не посмотреть, с чем нам придётся потом придётся работать?- почти заплаканный Эванс кивнул. Они вычистили тесто, и хотя было слишком поздно что-либо, как обычно, Френсис предложил как можно скорее поставить его в духовку и накрыть фольгой, чтобы верхушка не подрумянилась, пока готовится остальная часть хлеба. Это было лучшее, что он мог сделать в такой запутанной ситуации. - Хорошо,- сказал Френсис, когда всё было готово.- Позови меня, когда сработает таймер, и мы сможем посмотреть, готово ли оно к выходу. - Ладно,- ответил Эванс глухим голосом, который предполагал, что он знает, куда он отправится в конце, независимо от того, что произойдёт дальше.- Спасибо,- Френсис знал, что ему следует сказать что-нибудь остроумное или ободряющее, но он не был одним из других пекарей — он не был Гудсиром или Фицджеймсом — и не мог придумать ничего, что не звучало бы глупо и банально. Так быстро, как только мог, Френсис перешел от секции Эванса к своей, проверил хлеб в духовке и позволил себе на мгновение порадоваться тому, что верх не раскололся и все слои, казалось, пропеклись потрясающе хорошо, учитывая количество усилий, которые он приложил, практикуясь в выпечке. Он не сводил глаз с Эванса в течение следующего часа, пока его собственный хлеб не испёкся, и когда он постучал его по дну, у него был приятный глухой звук. - О нет...- простонал Эванс, уставившись в духовку с кусочком фольги в руке. Френсис почувствовал, как у него засосало под ложечкой, когда он вернулся и заглянул внутрь, чтобы посмотреть, что его так расстроило. Одно из тестообразных изделий в выпечке развалилось — возможно, слишком расстоялось — и стало тонким и подрумянивающимся, несмотря на фольгу. Луковое тесто всё ещё не готово, и всё это выглядит неправильным, перекрученным, как два совершенно разных пирога, которые кто-то, не знающий ничего лучше, сложил вместе. Короче говоря? Неразбериха, которую невозможно исправить. - Можем ли мы… есть ли способ это исправить?- спросил Эванс, его голос звучал намного моложе, чем он был, и Френсис, конечно, хотел сказать ему, что это можно исправить, время есть, но он даже не знал, что случилось, и было слишком поздно. Во-первых, он вообще не должен был помогать — ему следовало подождать, пока Гудсир, или Литтл, или даже чёртов Фицджеймс заметят это и посмотрят, смогут ли они протянуть руку помощи. Они бы, по крайней мере, знали, что сказать в тот момент, когда Френсису нечего было сказать. - Просто поставь его обратно в духовку, завернув фольгу,- сказал он слишком резко, судя по тому, как впало лицо юноши.- Середина ещё может приготовиться,- мягче, но Френсис понял, что уже слишком поздно. Хлеб, который Эванс выложил на сервировочную доску, не показал никаких улучшений. Собственный хлеб Френсиса, хотя и был приготовлен должным образом, по-видимому, практически не содержал тех вкусов, которые он задумал. - Розмарин следует использовать с нежным оттенком,- сказала Силна, но ты слишком легкомысленно к этому отнёсся. - Это должен быть чеснок, да?- спросил Барроу.- Извините, но я ничего не чувствую, а чеснок имеет очень сильный вкус. - А,- ответил Френсис.- Спасибо. Это было не самое худшее, что можно было оценить. Эта особая заслуга принадлежала главным образом бедняге Эвансу, который представил свой хлеб судьям со слезами на глазах. - Ты знаешь, что с этим пошло не так,- сказала Силна, тыкая в запутанный беспорядок перед собой.- Слишком много влаги и слишком много кос. - Лук проступает,- произнёс Барроу, отбирая часть недоделанного теста.- Но вы можете видеть, где оно не до конца допеклось,- он указал на сырой кусочек в середине. - Спасибо, Томас,- откликнулась Силна, и Эванс вернулся на своё место, пожимая плечами. В отличие от них обоих, Гудсир восхитил судей, особенно Барроу, своей косой необычной формы, которая была вовсе не пауком, а… - КРАБ!- практически вскрикнул Барроу.- Это удивительно умно, Гарри, как ты вообще до этого додумался? - Это было очень спонтанно, когда я готовился к этому конкурсу дома,- начал Гудсир, и энтузиазм заставлял его слова спотыкаться друг о друга.- Я работал над обычной закруглённой косой и совершенно испортил её, она была слишком растянута и в ней повсюду были пряди теста, и я подумал — это выглядит точь-в-точь как что-то вроде краба и… что ж, вот он. - Томатный вкус превосходен,- сказала Силна с полным ртом хлеба.- И мне нравится, как ты дополнил это хлебом с чернилами кальмара. Очень землистый, очень соответствует тому, на что он похож,- она оторвала кусок задней ноги краба.- Что это было за тесто? - Это было тесто из сладкого картофеля. - Он не совсем сочетается с другими вкусами,- заметил Барроу.- Это очень хорошо, но, возможно, лучше было бы выбрать что-нибудь не такое сладкое. - Спасибо, Гарри. Гудсир вернулся на своё место, сияя. Остальные находились где-то между Эвансом и Гудсиром, и даже Стэнли был явно вторым. Когда судьи исчезли из палатки, чтобы провести последнее совещание, в них царила уверенность, с которой они вернулись, гарантировала, что ни у кого не будет даже свободной секунды для хорошего разбора. - Всем — это были чудесные выходные, наполненные фантастическим хлебом,- начал Росс. - Я набрал десять фунтов,- признался Данди.- И я не мог бы счастливее. - Лучше притормози, иначе на следующей неделе судьям будет нечего судить!- рассмеялся Росс. - Человек может только мечтать,- ответил Данди.- Пекари! Сегодня я имею честь объявить, кто претендовал на звание лучшего пекаря. Наш лучший пекарь — это тот, кто всегда прилагает все усилия при выпечке и в палатке, а его крабовая коса — пара слов, которые как я думал, я никогда не скажу — была не из этого мира. Поздравляю, Гарри!- Гудсир сначала выглядел шокированным, затем густо покраснел и попытался скрыть свою восторженную улыбку рукой. - Конечно, это означает, что именно мне предстоит ужасная работа — сказать вам всем, кто собирается домой,- грустно сказал Росс.- И я боюсь, что на этот раз этим человеком будет Томас. Мне очень жаль. Френсис не ожидал, что почувствует потерю юноши так остро, как он. Он чувствовал… он чувствовал, что это он потерпел неудачу, не смог помочь ему настолько, насколько он должен был. В любом случае, его собственная выпечка не была каким-то призом. Он никогда бы не стал тем, кто получил звание «лучший пекарь» две недели подряд. Было бы чудом, если бы он продержался до шестой недели съёмок! Френсис подождал, пока круг сочувствующих вокруг Эванса рассеется, чтобы пойти поздравить Гудсира, прежде чем успокаивающе положил руку на плечо Эванса и сказал, как ему жаль. - О, всё в порядке,- сказал Эванс, пожимая плечами.- Думаю, мне стало слишком сложно,- Френсис не знал, что ещё сказать, поэтому кивнул и перешел к Гудсиру, который получал рукопожатия от остальных участников, за исключением Хикки, который скрестил руки на груди и поднял бровь, тщетно оглядываясь по сторонам в поисках кого-нибудь, кому можно кивнуть, без сомнения, уверенный, что сегодняшние результаты подтвердили его вчерашние подозрения. Френсис не был таким человеком. Джеймс Фицджеймс: Хм? О… э-э… да… всё прошло очень хорошо. Джон Ирвинг: Перешел сразу к делу, не так ли? Иногда я думаю, что эти духовки, возможно, прокляты. Гарри Гудсир: Да, да, я так рад! Я на мгновение немного забеспокоился — формирование теста занимало гораздо больше времени, чем на практике. Томас Эванс: Вы знаете, я ожидал, что эта неделя будет трудной и я знал, что так оно и есть. Хотя это был фантастический опыт, ни за что его не променяю. Френсис отправился в поместье, собрал свои вещи. Пока он шел к парковке, его обдувал тёплый ветерок. На этот раз Хикки забирал молодой кудрявый мужчина в ослепительно-жёлтом мини-купере. Маленькая машина вылетела со стоянки в облаке пыли и гальки, словно дьявол преследовал его по пятам. Френсис подождал, пока рассеется пыль, задаваясь вопросом, как Хикки нашел время. - Френсис!- кто-то позвал его сзади. Чёрт. Он повернулся и увидел Джеймса Фицджеймса, идущего к нему на своих длинных-длинных ногах, и был очень недовольным своим глупым сердцем, которое подпрыгнуло у него в горле при этом виде. - Да?- неуместный гнев в его голосе не ускользнул от Джеймса, который сделал шаг назад. - Я...- Джеймс провёл рукой по волосам.- Я просто хотел сказать, что хорошо, что ты пытался помочь. Я имею в виду Тома Эванса. - Было бы лучше, если бы моя помощь действительно выручила его,- ответил Френсис. - Всё равно, это было очень мило с твоей стороны,- они стояли на пыльной автостоянке, и Френсис снова почувствовал, что ему следовало бы делать что-то другое, чем он делал, что он где-то неправильно ставит ногу, только он даже не знал, что это были за шаги. - Ну, я еду домой,- лучше всего вообще закончить разговор. - Обратно в Лондон?- спросил Джеймс. - Да. - Оу, и я тоже. Тогда ему в голову пришла нелепая мысль — но нет, ужин и так был плох! Представить себе бесконечную поездку, если бы он предложил отвезти Джеймса обратно в Лондон, два часа непрерывных историй и летающих рук! Если бы Френсис не получил бы пощечину от дикой жестикуляции Джеймса, он мог бы скончаться от потери кислорода. Джеймс всё равно бы не согласился. Вся идея была глупой. - Тогда до следующей недели,- сказал Френсис. - До следующей недели,- повторил Джеймс. И только дойдя до конца дороги, Френсис вспомнил, что радио не работает, и ему предстояла долгая поездка в унизительной тишине. - Лучше, чем два часа безостановочного кручения,- сказал он рулевой колонке и почти поверил в это. ***Пока конкуренция накаляется, палатка тоже! Посмотрите, как пекари пытаются темперировать шоколад в нашем самом горячем выпуске на следующей неделе, неделе шоколада!