Мечты разбились вдребезги, и на мясной неделе разгорелись споры! Но у кого же будут подходящие заготовки и рулеты, чтобы стать лучшим пекарем, а кому предстоит принять участие в захватывающем четвертьфинале, кондитерской неделе?
*** - И что, по-твоему, нам придётся делать в технике?- громкая связь превратила голос Джеймса в его жестяную копию его обычного тона. - Заварное тесто,- невозмутимо ответил Френсис, занятый замешиванием того самого теста. Он потел над кастрюлей, стоявшей на плите, помешивая смесь внутри и наблюдая за тем, как она достигает нужной констистенции. - О?- сказал Джеймс.- Что заставляет тебя так думать? - Конечно, это будет заварная выпечка. Это то, что каждый год задалбывает всех участников «Лучшего пекаря». Есть пекари, которые просто забредают на шоу выпечки, не знают, как приготовить то, что должно быть основным рецептом, а затем впадают в панику, когда их просят сделать это под давлением. - Верно. Конечно,- Френсис практически мог слышать, как Джеймс жевал внутреннюю часть щеки, пока говорил это. И, честно говоря, он бы пропустил мимо ушей неуверенность в голосе Джеймса — чёрт возьми, он пропустил это мимо ушей, ни разу не упомянул о плохом техническом конкурсе Джеймса на прошлой неделе, не упомянул об этом в одном из (подозрительно многочисленных) сообщений и звонков, которыми обменивались с тех пор. (Обратная дорога в Лондон, конечно, прошла как в тумане после их недолгого решения и взаимного согласия, и хотя Френсис пытался придумать, что сказать, когда высаживал Джеймса на тротуаре возле его дома, «тогда до встречи» было лучшим, что он смог сделать в данных обстоятельствах). - Джеймс?- спросил Френсис, как ему показалось, осторожно.- Ты умеешь готовить заварное тесто, да? - Конечно, умею!- в голосе Джеймса звучала отчаянная обида, а может быть, и что-то ещё.- Как ты сказал, это элементарная выпечка, это основы!- А. Тогда недостаточно осторожно. - Джеймс, я не имел в виду… - Всё в порядке, у меня есть кое-что, о чём я забыл. Я должен добраться до него прямо сейчас. Я не могу говорить с тобой весь день. - Ты мне позвонил. - Та, Френсис. Экран засветился в тот момент, когда Джеймс повесил трубку, и Френсис нахмурился, злясь на себя за то, что в очередной раз сказал что-то не то. Он не имел в виду, что Джеймс не ведал, что творил. Он упомянул об этом только в качестве… в качестве предлога. На случай, если он не знает, и тогда, может быть, Френсис смог бы, знаете ли, предложить свою помощь, но не так, как он помогал в предыдущие выходные, когда они были в гуще событий и оба были в шоке. Может быть, Джеймс мог бы прийти, они могли бы вместе что-нибудь испечь, а потом посидеть вместе, поболтать или посмеяться. (В самых смелых своих предположениях о том, как может пройти вечер, Френсис думал, что всё закончится тем, что он покажет Джеймсу свою спальню и многое другое). Но это была идея, Джеймс даже не признался, что не знал... Телефон Френсиса звякнул. Джеймс: Я не знаю, как готовить завирное тесто. Френсис: оно произносится заверное Джеймс: очевидно, мы оба ошибаемся. Джеймс: оно заварное. Френсис: а Френсис: приятно знать Джеймс: я полагаю. Джеймс: ты собираешься предложить мне помощь или нет? Френсис усмехнулся, отчасти из-за способности Джеймса сохранять такой властный тон в тексте, а отчасти из-за маленькой искорки радости, которая выкристаллизовалась в нём. Френсис: мою или твою? Последовала продолжительная пауза, и на мгновение Френсису показалось, что он взял на себя слишком много. Возможно, Джеймс имел в виду, что следует отправить ему рецепт или что-то в этом роде или найти в интернете какое-нибудь жалкое видео, которому он мог подражать. Джеймс: думаю, твоя, если это не так уж сложно. Френсис боролся с желанием спросить, не слишком ли рано сейчас. Френсис: хорошо. Когда ты свободен? Вот. Это было здраво, это было разумно, это давало Джеймсу время отступить, если он захотел… Джеймс: Сейчас? Френсис ухмыльнулся, как идиот, глядя на свой телефон. Френсис: Сейчас отлично. Час, который потребовался Джеймсу, чтобы приехать, был именно тем временем, которое понадобилось Френсису, чтобы принять душ, запаниковать из-за неопрятности содержимого шкафа, попытаться навести порядок в доме и чуть не споткнуться о ковёр в прихожей, пытаясь открыть дверь, когда постучал Джеймс. - Привет!- сказал Джеймс, неловко взмахнув рукой. - Заходи,- пригласил Френсис, отступая в сторону, чтобы позволить Джеймсу войти. Джеймс сделал всего три шага внутрь, как из кухни выскочила гигантская чёрная тень и бросилась на незваного гостя. - Нептун, НЕТ!- крикнул Френсис, но было уже слишком поздно, а Джеймсу уже облизывала лицо восторженная собака. - Нептун!- воскликнул Джеймс, похоже, не обращая внимания на то, что теперь на его, без сомнения, дорогих брюках и пуговицах были отпечатки лап и собачья шерсть.- Какой ты красивый мальчик! Да-да, я тоже очень рад с тобой познакомиться. Френсис направился на кухню, чтобы скрыть, как его пульс внезапно участился вдвое. Там же было лекарство на случай, если возникнет чрезвычайная ситуация. - Когда тебя растерзают, иди сюда,- позвал он. - Я пытаюсь,- засмеялся Джеймс.- Кажется, твоя собака хочет меня оставить. - Просто оттолкни его,- приказал Френсис, демонстративно не думая о том, чтобы где-то удержать Джеймса. - Мне очень жаль, мальчик, но твой ворчливый папа говорит, что нам нужно расстаться,- голос Джеймса был ближе. - Он ведёт себя так, словно его не ласкали и его ни разу в жизни не кормили,- бросил Френсис через плечо.- Не поддавайся на его уловки. Похлопав Нептуна по голове, Джеймс последовал за Френсисом на кухню. - А! Обожаю эти банки!- Джеймс указал на единственное яркое пятно в скучной кухне Френсиса: винтажный набор банок для муки, сахара, чая и кофе, который были единственным наследством, доставшийся ему от бабушки. Это был отвратительный артефакт начала 70-х: бледно-оранжевые с зелёными, желтыми и коричневыми подсолнухами, и Френсис обожал их.- Где ты их взял? - Это был подарок,- ответил он, опасаясь, если он скажет что-нибудь ещё, они сядут и начнут болтать, и кто знает, к чему это приведёт?- Нет смысла тратить время,- Френсис намеревался заниматься делом столько, сколько может.- Начни с того, что приготовь всё, прежде чем даже подумать о включении конфорки,- Джеймс в точности следовал первоначальным инструкциям Френсиса, время от времени останавливаясь, чтобы задать вопрос или сделать пометку в своём телефоне. Но когда пришло время замешивать тесто, Джеймс, похоже, окончательно растерялся. - Но как я узнаю, когда оно будет готово?- спросил Джеймс, склонившись над плитой и хмуро глядя на кастрюлю со свежим тестом. - Тебе просто нужно знать,- ответил Френсис.- Это приходит с опытом. Ты должен это почувствовать. И выглядит оно почти блестящим, когда готово. - Оно выглядит блестящим? - Вот увидишь. Заметил, как оно начинает отставать от стенок? Сними его с плиты и начинай добавлять яйца. Медленно,- Джеймс тут же исправил острый угол наклона мерной чашки со взбитыми яйцами, которую он держал над миксером, на более острый.- И продолжай перемешивать. Ты же не хочешь, чтобы они начали готовиться. Джеймс замурлыкал, когда тесто достигло нужной вязкости и блеска, свидетельствующих о том, чо оно готово. Рука Френсиса тем временем легла на плечо Джеймса, и его негромкое мурлыканье отозвалось эхом по телу Френсиса, активируя панели и переключатели, которые разум Френсиса давным-давно закрыл защитными листами пластика и официально признал неработоспособными. - Вот и всё,- Френсис превратил это прикосновение в неловкий хлопок по плечу и отошел от стойки.- Теперь положи всё это в кондитерский мешок и начни выдавливать на противень. - Пока ещё тёплое? - Никакого вреда в этом нет. И как ты думаешь, сколько нам дадут на эту технику? - Недостаточно, чтобы что-то сделать хорошо, и достаточно, чтобы дать нам время паниковать? Джеймс не начал выдавливать. Он делал это как человек, совершенно незнакомый с тем, что он делает, как человек, который только что познакомился с практикой и всё ещё беспокоился о том, что получается слишком сильно. Был ли это тот человек, который хвалил свои сахарные цветы на неделе тортов? Или это тоже было притворство? Френсис прикусил язык, чтобы не протянуть руку, не позволить своим рукам управлять руками Джеймса, а вместо этого позволить мужчине разобраться самому. - Это не имеет значения,- сказал он, услышав разочарованное рычание Джеймса, увидев ещё один поднос с деформированными слезинками, которые должны были стать основой для лебедей.- Это лучшая часть. Если ты ошибешься, ты можешь собрать всё это обратно в мешок и попробовать ещё раз. Он попробовал ещё раз, с более простыми эклерами. С каждым разом он был всё более довольным, пока Френсис наконец не сказал, что они идеальны, он не мог бы сделать их лучше, и они готовы к выпечке. Джеймс, казалось, растаял от лихорадочного восторга от этих слов и швырнул противень в духовку так быстро, что тот перелетел через решетку и ударился о металл сзади. - Ой,- сказал он, и Френсис почувствовал, что ни в малейшей степени не раскаивается. Френсис установил таймер, объяснил разницу в температуре выпечки и то, как нужно регулировать духовку (сначала высокая температура, чтобы начать процесс, а затем её уменьшение, чтобы обеспечить равномерное выпекание). Джеймс казался не в себе до первых мучительных десяти минут. Минуты прошли, и температура понизилась. Тогда ему было спокойнее, и они прислонились к стойке, попивая уже прохладный чай и болтая о том и о сём. Когда таймер показал две минуты до конца, снова повернулся к духовке. - Возможно, они уже готовы, я просто проверю… - Нет!- Френсис схватил его за запястье, когда он потянулся к духовке, и тут же отпустил его, когда понял, что натворил.- Ты…это самая большая ошибка, которую ты можешь совершить,- сказал он, и слова запутались в его попытках объяснить.- Это выпустит весь горячий воздух, и они упадут. - Как суфле? - Ну… да, немного похоже на суфле. В нужный момент Френсис заглянул в окно духовки. Джеймс опустился рядом с ним, и Френсис понял, что жар в его лице был не только из-за выпечки. - Видишь, как они надулись?- спросил Френсис, и Джеймс, сидевший рядом с ним, так близко, что даже почувствовал, как волосы Джеймса коснулись его лица, кивнул.- Это… э-э… это… ну, ты знаешь, как это можно определить. Что они готовы. - Оу. - Давай… давай вытащим их и дадим этой партии остыть. Мы можем разогреть духовку для второго круга, а потом я покажу тебе, как готовить заварной крем. Джеймс с удовольствием за заварной крем, заявив, что «в конце концов, это всего лишь яичный желток!», когда он взбивал тесто на слишком сильном огне. Если бы не энергичность, с которым он перемешивал смесь, она бы наверняка свернулась. Они вместе наполнили эклеры, затем обмакнули их в шоколад и высушили на решетке, всё это время убирая беспорядок на кухне Френсиса и мучая Нептуна повторяющимся напоминанием о том, что ему нельзя есть ни капли шоколада. - Они восхитительны,- сказал Джеймс, откусывая ещё один кусочек эклера, когда он был наполнен.- Спасибо. - Благодари себя,- Френсис боролся с румянцем.- Это ты их приготовил. Я просто стоял у тебя за плечом и остановил тебя, когда ты чуть было не испортил всё окончательно. - Вот если бы ты только мог заниматься этим весь субботний день, разве это не было бы здорово? - Что значит «было бы»?- Джеймс покачал головой и рассмеялся. - Ничего, забудь это. Покажи мне, как сделать это. Они приготовили лебедей, но с меньшим успехом, чем эклеры («Все головы, которые я сделал, сломались, Френсис!», «Это потому, что ты сделал их слишком тонкими, как я тогда сказал», «Лебеди должны быть элегантными!». Это было чудо, что у Френсиса всё получилось так же хорошо, как и у них, поскольку он весь вечер был отвлечён другой лебединой шеей, оказавшейся в непосредственной близости от него). Затем Френсис заварил им ещё чаю, и они отнесли его в гостиную, где Джеймс немедленно бросился на диван, как будто ему там было самое место, а Нептун, предатель, забрался следом за ним. - Что ты планируешь сделать на шедевр?- спросил Френсис после того как они ещё немного поболтали о погоде и о том, какие плохие сериалы они не смотрели, но о которых слышали, и о том, как ужасы были в новостях на этой неделе. - А...- Джеймс махнул рукой в ещё одном из своих эзотерических жестов. Как и многие до них, Френсис понятия не имел, что это должно было передать. - Ты планируешь основать его на хорошо известном празднике размахивания руками? - Нет, конечно нет,- проворчал Джеймс, разочарованный тем, что Френсис не уловил смысла в взмахе его руки.- У меня есть идея. На самом деле это отличная идея,- Джеймс замолчал и начал жевать губу. Почувствовав, что возникает противоречие, Френсис ничего не сказал.- Но...- вот оно.- Но я немного...- Джеймс покачал головой.- Может быть, это безвкусица? И я нервничаю. Я знаю, что это смешно. - Нервничаешь из-за чего? - Моя идея. Конечно, она будет основана на Рождестве, с тестом разного цвета для каждого пирога, а сверху, прежде чем вынести его на суд, я подумал о том, чтобы зажечь маленькие бенгальские свечи, почти как фейерверк. - Господи... - Не воруй мою идею!- Джеймс погрозил пальцем в его сторону без особой злобы. - Слишком ярко для меня. Я бы не смог это осуществить. - Совершенно верно,- согласился Джеймс, кивнув.- Только это… - Что только? - Бенгальские огни,- за этим заявлением последовал небольшой нервный смех.- Огонь. Лицо Джеймса после несчастного случая со Стивеном Стэнли мелькнуло в памяти Френсиса, и он прекрасно понял сомнения Джеймса. - Это всего лишь бенгальская свеча,- мягко сказал Френсис. Ему хтелось, чтобы они были поближе, и не сидеть в чёртовом кресле посреди комнаты. Ему хотелось протянуть руку, положить её на колено Джеймса, предложит тот же физический комфорт, который он получил в тот ужасный день.- И это был несчастный случай. - Я знаю это. Я знаю это,- настаивал Джеймс, скорее для себя, чем для Френсиса.- Я же говорил тебе, что это смешно. - В любом случае всё пройдёт хорошо,- сказал Френсис, понимая, что ему следует сказать что-то ещё, но не зная, что именно.- Тема серьёзная. Барроу понравится. А если ты захочешь использовать бенгальские огни — ну, их нечего бояться. Ты это знаешь, как ты скажешь. - Тебе легко это говорить. Ты ничего не боишься. - Это не правда,- Френсис не хотел, чтобы это прозвучало так оборонительно — он просто пытался… посочувствовать или сопереживать, что бы это ни было. Но Джеймс с любопытством склонил голову набок, и в глубине души Френсиса зазвенел тревожный колокольчик. - Оу? Настоящее было там, застрявшее у него в горле, скребущееся о решетку его зубов. - Э-э… Силна. Она меня немного пугает. - Ой, да ладно,- усмехнулся Джеймс.- Это не в счёт. Она пугает всех нас. Ну, кроме Гарри, возможно. И это хорошо для него. - А. Тогда ты победил. Думаю, я ничего не боюсь,- Джеймс сузил глаза. - Ты позволяешь выиграть мне спор? Теперь я знаю, что ты лжёшь. - Я могу признать, когда я неправ… - Не так… - Оставь это. - Нет, серьёзно, чёрт возьми, ты вообще можешь бояться?- фраза, которая вертелась у него на языке, подкреплённая его гневом, отказалась сдерживаться и прорвалась сквозь тщательно выстроенную линию защиты Френсиса. - Рецидив, ясно? Вот чего я боюсь. Счастлив теперь? Слова вырвались у него прежде, чем он успел их произнести. Они обрушились на них двоих со всей утончённостью c4 и вцепились зубами в горло лёгкому, беззаботному настроению этого вечера. Джеймс смотрел на него с широко раскрытыми глазами, приоткрыв рот, скорее, совершенно ошеломлённый. Господи, подумал Френсис, уже жалея о том, что открыл свой большой глупый рот. Он приехал сюда, чтобы научиться печь, а не слушать несусветную чушь, которая засела в сердце Френсиса, как гнилая яблочная сердцевина. Скажи что-нибудь ещё, скажи что-нибудь ещё прямо сейчас, исправь это чёртов идиот. - Френсис? - Это… ну… они... говорят, что у всех случаются рецидивы. Или почти все. - Но у тебя не случилось? - Ещё нет,- после этого заявления последовало небольшое молчание, и Френсис снова выругал себя.- Просто… я почти это сделал. Несколько недель назад. Я хотел. И если бы не очень хороший друг, думаю, я бы так и сделал,- он помнил жару, как пахло виски во время техники, как ему хотелось выпить всего лишь стакан, всего лишь каплю, как легко было бы снова погрузиться в забытьё. Впервые он признался, насколько близок в тот день к Джеймсу Фицджеймсу из всех людей. - Френсис, если бы это имело какое-то отношение к тому, что я сказал в тот день...- Френсис отмахнулся от него. - Ты был в своём праве. Я вёл себя ужасно. Я знаю, что так и было. И ты не первый, кто говорит мне об этом. - Тебе стало лучше. - Но я всё ещё не исправился. Я всё ещё… я всё ещё жду, что что-то пойдёт не так, что будет оказано нужное давление. Или не то,- видишь, какой я придурок? Почему ты хочешь иметь со мной что-то общее?- Все остальные участники шоу — у них что-то есть. Семья, перспективная карьера. Они упорно трудились, чтобы достичь этого. Они усердно работали каждую неделю на шоу. И ещё есть я,- он глубоко вздохнул.- Единственная причина, по которой я не ушел — это то, что Джопсон сжалился надо мной. Мне следовало вернуться домой на пятой неделе,- всё время, пока Френсис говорил, Джеймс наклонялся всё больше и больше, с каждым дюймом его хмурое выражение лица становилось всё сильнее, локти всё глубже упирались в колени. Он открыл рот, закрыл его, скривил губы. Френсис был слишком хорошо знаком с жестами, которое сопровождали понимание того, что нужно что-то сказать, но понятия не имел, что именно. - Прости, я не должен...- начал Френсис, но Джеймс прервал его, прежде он успел найти конец предложения. - Ты, наверно, услышал всё, что я мог сказать,- произнёс Джеймс.- О том, как быть храбрым, и о том, как это должно быть трудно, и… обо всём остальном. Но это не делает это менее правдивым,- его рот дрогнул, как будто он хотел сказать больше, но затем его плечи опустились, как у марионетки, у которой были перерезаны нитки. - А, хорошо,- Джеймс задумчиво посмотрел в окно и перестал гладить Нептуна по голове.- Мне следует… мне, наверно, следует отправиться домой. Я достаточно долго беспокоил тебя сегодня. Господи. Эта штука, чем бы она ни была, это яйцо Фаберже было таким хрупким, что Френсис боялся, что от малейшего толчка оно может упасть на пол и разлететься на тысячу крошечных осколков. Он изводил себя из-за них, и всё же говорил о таких вещах, о которых вряд ли говорил даже Блэнки. Конечно, Джеймс хотел как можно скорее убраться из этой жалкой квартирки. - Это не составит никакого труда… - Конечно, составит. Во-первых, мы устроили настоящий бардак на твоей кухне. И я лишил этого очень хорошего мальчика твоего общества на весь вечер. - Он увлечён тобой. Вероятно, он будет скрести в двери, как только ты уйдёшь,- и он будет не единственным, подумал Френсис, но был крайне осторожен, чтобы не сказать этого вслух. - Не могу представить себе, почему,- сказал Джеймс с той же грустной улыбкой.- Я искренне благодарен, Френсис. За всё это. - Значит, суббота всё ещё в силе?- спросил Френсис, пока Джеймс собирал свои вещи, надеясь, что в его голосе не прозвучало слишком много отчаяния. Джеймс удивлённо моргнул, как совёнок. - Да,- его голос казался более смущенным тем, что Френсис вообще поднял этот вопрос.- Да, конечно. Я бы… да. - Ладно. Увидимся в субботу утром. Джеймс кивнул. Он сделал шаг к Френсису, прежде чем попрощаться с ним, но вместо этого остановился и протянул руку. - Тогда до субботы,- сказал Джеймс, несмотря на самое неловкое рукопожатие за весь немаловажный опыт общения с ними Френсиса. - До субботы,- Джеймс собрался выйти из квартиры, и Френсис понял, что, когда он это сделает, он заберёт всю ту радостную энергию, которую принёс с собой, и снова оставит Френсиса одного. Всё это казалось неправильным и раздражающим, и он не мог просто так оставить. - О, да, Джеймс?- мужчина мгновенно обернулся. Сделай ещё раз этот необычный кофе, ладно? Джеймс ухмыльнулся, и что-то, что неприятно металось в груди Френсиса, мгновенно утихло. - Только если ты только очень вежливо попросишь. Френсис закатил глаза. - Пожалуйста, чёрт возьми. - Я посмотрю что я могу сделать.Силна Каретак начала свою карьеру в кулинарном искусстве в возрасте двенадцати лет, когда она начала работать в небольшом местном ресторане, чтобы помогать своей семье сводить концы с концами. Теперь, имея годы формального обучения и успешные открытые рестораны в Канаде и всём мире, она известна своим смелым нарушением традиций и серьёзным подходом, который посрамил признанных шеф-поваров.
Наступило субботнее утро, тоскливое и серое. Френсис незаконно припарковал свою машину и подошел к входной двери дома Джеймса, чтобы помочь Джеймсу с его ужасающим количеством багажа. За свои хлопоты он получил бледную улыбку и превосходный стакан кофе. Джеймс был тихим и нехарактерно сдержанным, давая ответы в одно-два слова на всё более абсурдные вопросы Френсиса, пока они не выехали за пределы города. В тот момент, когда городские улицы с обеих сторон уступили место зелени, Джеймс с серьёзным выражением лица повернулся к Френсису. Френсис почувствовал как у него в животе словно упал камень. - Френсис,- Джеймс глубоко вздохнул.- Пожалуйста, позволь мне объяснить своё поведение в среду,- это было именно то, чего боялся Френсис. Пришла жалость, пришло «дело не в тебе, а во мне», пришло «я так горжусь тем, что ты делаешь, но я не представляю себя с таким человеком», пришло пренебрежение. - Тебе не нужно ничего объяснять,- сказал Френсис, в отчаянной попытке что-то спасти.- Мне не следовало поднимать этот вопрос, мы просто… мы просто разговаривали. Это я был виноват. - Что?- Джеймс покачал головой.- Нет, это не так, Френсис, ты не сделал ничего плохого. Но я знаю, мне нужно кое-что объяснить. И я… я хочу,- он выглядел настолько растерянным, что Френсису захотелось взять его за руку и смягчить неуверенность в голосе, потирая большим пальцем тыльную сторону костяшек пальцев Джеймса. Он не сделал. - Тогда продолжай,- сказал он вместо этого. - Это… Ты был честен со мной тем вечером. Когда ты упомянул… ну,- он фыркнул, и Френсис жестом предложил ему продолжать.- Помнишь неделю, которую проиграл Джон Франклин,- Френсис кивнул.- Мы с тобой потом поспорили, и я сказал, что не всем здесь место. Ты думал, что я имел в виду тебя,- он остановился и пожевал нижнюю губу. - Но?- подтолкнул Френсис. - Но это был я. Я был тем, кому не было места. Мысль о том, что Джеймсу не место там, где ему нравится, была настолько смехотворной, что на мгновение Френсис подумал, что ослышался. И всё же нельзя было не заметить, как плотно сжаты губы Джеймса как тревожно он смотрит. - Ты прошел семь раундов конкурса пекарей, Джеймс, я не думаю, что...- начал Френсис, пытаясь утешить его. - Я не пекарь. - Я наблюдал, как ты печешь семь недель. - Нет, я вовсе не пекарь. Я не…- Джеймс ещё раз вздохнул. У Френсиса возникло ощущение, что мужчина готовится к удару. - Я никогда не пёк раньше, чем за три недели до первой записи. Теперь Френсис понял, что ослышался. Это было… не могло быть иначе, это было... - Ерунда. Как ты попал на шоу? Было прослушивание, практический круг...- но Джеймс покачал головой. - Я знаю племянника Барроу, Джорджа. Он был… ну, он глупый, идиотский человек, который принял кучу необдуманных решений, а я… я использовал свои связи в фирме, кое-что сгладил для него, заставил всё это прекратить. Его дядя знал, и… сказал, что как-нибудь отплатит мне. Когда он предложил мне место в шоу, я не думал об этом, не осознавал, что займу место того, кто его заслужил. Я думал только о том, как это будет весело и увлекательно. Я думал о себе и своём тщеславии. Вот и всё. Френсис подумал, что после такой речи человек может почувствовать себя освобождённым, но Джеймс, зажмуривший глаза и прислонившийся к окну, выглядел ещё хуже, чем когда-либо. - Я ничего из этого не знал,- мягко сказал Френсис. - Никто не знает. Я даже не думаю, что Джордж знает о масштабах этого. Но именно поэтому я так внезапно ушел в среду. Ты учил меня вещам, которые тот, кто заслуживает участия в шоу, уже должен был бы знать, а потом, когда я повернулся и честно признался в этом, я почувствовал себя фальшивкой. Мошенником. - Мошенником? Ты… это восьмая неделя! Ты готовишь достаточно хорошую выпечку, чтобы зайти так далеко. - Чудом спасся, я тебя уверяю. - Тогда как… - Я просто… я ищу рецепты. Я смотрю видео в интернете. Я тренируюсь. Я тренируюсь в любое время суток. Это… это просто зубрёжка. Заучивание наизусть. Я на сама деле не знаю, что я делаю. Не так, как это делают все остальные. Не так, как это делаешь ты. - Джеймс, ты хочешь сказать мне, что каждую неделю искал рецепты, а потом практиковал их несколько десятков раз, пока они не стали достаточно хороши, чтобы пройти настоящий конкурс по выпечке? - Да. Это ужасно, не так ли. - Ты идиот. Это не ужасно, это…- невероятно, потрясающе, в это не верится, это настолько чудесно, что я не знаю, хочу ли я тебя встряхнуть, или поцеловать...- необыкновенно,- и всё же Френсис знал, что Джеймс ему не поверил, по тому испепеляющему взгляду, который он бросил на него, как только это слово слетело с губ Френсиса. - Будь серьёзен, Френсис. - Я серьёзен. Ты правда думаешь, что Силна Каретак позволила бы тебе зайти так далеко, если бы не считала твою выпечку хорошей? Чёрт, они с Гарри так глазеют друг на друга, что остальных из нас тошнит, а она всё равно разорвала его на части на его технике на прошлой неделе. - Она не хочет проявлять фаворитизм, но… - Точно. И у неё нет причин отдавать тебе предпочтение. - Даже из-за моего обаяния? Френсис рассмеялся. - Ну, хорошо, что я не один из судей. Я бы позволил тебе выйти сухим из воды с чем угодно. - Разве?- лёгкая улыбка, появившаяся на лице Джеймса, зажгла печь в сердце Френсиса. - Может быть, вообще ничего. Джеймс засмеялся, и Френсис засмеялся, напряжение между ними, которое нарастало с вечера среды, вылетело прямо из окна, как заблудшая бумага, унесённая ветром. - Вот и вся выпечка,- теперь Френсису было легче говорить, когда Джеймс не выглядел так, будто был на грани слёз, а Френсис боялся произнести слова, которые могли бы подтолкнуть его к этому краю.- Просто учись и практикуйся. - А иногда у тебя случаются срывы в три часа ночи, когда у тебя не поднимается хлеб? - Или твоё желе не застынет. Но тебе нечего стыдиться! Чёрт, если бы я… - А если что? - Я был… Если бы я выглядел так же, как ты, я бы тоже хотел попасть в телевизор. Джеймс расплылся в улыбке от такого комплимента, и Френсису захотелось бросить несколько слов в его сторону. - Перестань быть со мной таким милым, когда я тебе рассказываю свои самые сокровенные секреты. У человека могут появиться идеи. Френсис пожал плечами, улыбнулся и продолжил ехать. Возможно, кто-то хотел, чтобы у Джеймса были идеи.Гарри Гудсир постоянно присутствует в нашем шатре с первой недели, известен своими смелыми вкусовыми сочетаниями и всегда готов с улыбкой на лице. Но сможет ли он справиться с испытаниями кондитерской недели и пройти в полуфинал?
- Доброе утро, пекари!- к тому времени, когда началась запись, Росс снова был весел, и в нём не было той измождённости, которая сопровождала его неделю назад.- Добро пожаловать в четвертьфинал! Надеюсь, вы принесли с собой свои лучшие приёмы выпечки и самые нежные и восхитительные рецепты для кондитерской недели! - После недели вкусного мяса пришло время вернуться к основам сладкой выпечки!- Данди подчеркнул это экстравагантным жестом, способным соперничать с жестом Джеймса, что доказывало, что он пытался превзойти Росса в своём энтузиазме. - Ваша сегодняшняя задача по созданию фирменной выпечки — создать дюжину сладких, совершенных плюшек. Вы должны использовать песочное тесто, о остальное оформление и вкус — на ваше усмотрение! - На старт… - Приготовьтесь… - Пеките! Френсис работал над своим рецептом медленно и уверенно, совершенно не беспокоясь о том, чем это может закончиться. Он готовил слоёное тесто уже много лет, с тех пор, как упомянул об этом Софии, и она заявила, что никогда не сможет почувствовать разницу и прилагать столько усилий было абсурдно. (Френсис воспринял это как личный вызов. В конце концов она так и не почувствовала разницы между его и магазинным вариантов, и ему, вероятно, следовало воспринять это как знак). С годами он стал лучше, полюбив складывать тесто книжкой, а не конвертом, и всегда получал удовольствие от длительного процесса, от того, как растягивались его руки, когда он раскатывал тесто, от вибрации в ладонях, когда он сбивал масло рабочей частью скалки. Он поднял глаза, чтобы понаблюдать за работой других пекарей — Джеймс стоял у стола рядом с ним, сжав губы в тонкую линию — и со странным чувством вернулся к своему занятию по замешиванию теста и взбиванию масла. Френсис закончил с тестом и принялся за начинку, когда Силна и Барроу начали свой обход. Сначала они подошли к Хикки, и он, как обычно, остался доволен вкусом Барроу, избегая критического взгляда Силны. Она снова сказала ему, что стоит попробовать не только тропические вкусы, и Хикки заверил её, что это будут лучшие плюшки с кокосом и маракуйей, которые она когда-либо пробовала. Затем они посетили Гудсира. У него были проблемы с тестом — оно было слишком теплым, и Барроу сказал ему об этом. Гудсир поблагодарил мужчину, но безуспешно пытался не смотреть на Силну, как будто она висела на луне, и занималась критикой его вкусовых предпочтений, сомневаясь, что ежевика и имбирь смогут придать ту сладость, которой славилось это блюдо. - Думаю… ну, я надеюсь, по крайней мере, что смогу вас удивить,- сказал Гудсир. Удивительно, но этот человек всё ещё мог стоять прямо, хотя вся кровь приливала к его щекам. - Заварной крем и фундук!- воскликнул Барроу, когда они подошли к Френсису.- Это очень традиционно. - Ты уже закончил со слоёным тестом?- бровь Силны была поднята, а голова наклонена под сомнительным углом. - Да… э… я вполне знаком с рецептом. Это происходит быстрее, если ты делал это раньше,- Силна кивнула, её любопытство, очевидно, было удовлетворено, и после ещё нескольких поверхностных вопросов они пошли к следующей секции, чтобы побеспокоить Джеймса. - Шоколад и клубника?- спросила она Джеймса, когда она появилась.- Это более сдержанно, чем обычно. - Сегодня никакого жареного ревеня, а?- сказал Барроу с лёгкой ухмылкой. - Нет, боюсь, не сегодня. Но я уверен, что всё закончится очень хорошо. Меня вдохновил друг,- Джеймс подмигнул, и плечи Силны дёрнулись, словно она пыталась подавить смех. - Что ж, я надеюсь, что этот друг вдохновил тебя достаточно, чтобы убедиться, что фрукт не вытечет со дна. - Полагаю, мы посмотрим, когда выпечка будет готова,- ответил Джеймс таким тоном, который утверждал, что каждая из дюжины плюшек будет достаточно идеальной и что ни одна капля не посмеет вырваться за пределы теста. И всё же, когда время поджимало и выпечка начала доставаться из духовки, Джеймс с глубоким вздохом поставил противень на стол и прислонился к дереву всего лишь на мгновение, но недостаточно быстро, чтобы его успела заснять камера. Тогда он ещё не знал, что с ними всё в порядке. Он вообще не знал, за спокойным, красивым приветливым лицом, которое он держал на протяжении всего конкурса, скрывалось глубокое беспокойств, страх, что все они будут совершенно не такими, которые невозможно было переделать, пока он не получит готовый продукт в свои руки. Френсис так долго думал, что Джеймса ничего нет, кроме ненужного бахвальства перед камерами. Но ведущие, судьи, камеры, всё шоу были лишь второстепенной целью. Истинным получателем всех, величественных жестов и драматичных заявлений был сам Джеймс. Эта вереница жизненных линий, призванных успокоить человека, который чувствовал, что он постоянно находится на грани утопления, бесконечный перечень фантастических заявлений и заверений в компетентности, когда Джеймс чувствовал что-то иное. - Они выглядят идеально,- хрипло сказал Френсис, помня все слова, которыми они обменялись менее трёх часов назад.- Никто из присутствующих здесь не смог бы сделать это лучше. - Спасибо,- тихо ответил Джеймс, и лёгкая удовлетворённая улыбка тронула уголок его рта. Когда пришли судьи, они согласились, высоко оценив не только внешний вид выпечки Джеймса, но и её вкус. («Посмотрите, какой красивой глазурью вы покрыли начинку!», «Ламинация отличная, какой вид сгиба вы использовали?»). Они также высказали тёплые слова в адрес Литтла («Форма довольно необычная, но с шоколадом и корицей вы не ошибётесь») и Френсиса («Превосходно, превосходно во всех отношениях») и разделились по поводу Хикки. Барроу считал, что его плюшки с маракуйей и кокосом были просто восхитительны, а Силна приравнивала их к фруктовому напитку, который оставили таять на солнце. Гудсиру и Коллинзу пришлось гораздо хуже. Коллинза критиковали за простоту его выпечки («Это всего лишь вишня, и ей действительно нужно что-то больше»- сказал Барроу, медленно покачивая головой). Но Гудсир — Гудсир был убит. - Я знаю, что ты склонен к необычным сочетанием вкусов, но это просто не подходит,- произнесла Силна.- Это из-за того, что ты недостаточно мелко нарезал имбирь или он недостаточно очищен. Это неприятное ощущение, особенно когда откусываешь большой кусок. - И выпечка тоже...- Барроу отложил плюшку и сделал вид, что ему трудно глотать.- Она не слоёная, она… ну, она больше похожа на булочку, чем на что-либо ещё. Мне очень жаль, Гарри,- Гудсир в своей обычной манере, воспринял это хорошо и поблагодарил их за комментарии, когда было всё готово. Но камеры начали роиться, как только судьи ушли. Они видели то же самое, что и Френсис — влажный взгляд Гудсира, и, как и Янг и Эванс до него, им хотелось увидеть волшебный кадр реалити-шоу, где взрослый мужчина плачет. - Гарри!- Росс, который не стал провожать судей до следующего места, подскочил к Гудсиру, когда тот поднёс руку к глазам.- Это было чертовски тяжело, не так ли?- он хлопнул Гарри по плечу и повернулся всем телом в направлении камеры справа. Эпитафия получилась довольно громкой, поэтому её пришлось оставить где-то в монтажной. А. Так вот что он пытался сделать. - Я… это было… но… - Не позволяй этим грёбаным ублюдкам сбить тебя с толку!- слева от Гарри появился Данди, перекрыв обзор другой камеры.- Ты вернешь их в технике, не так ли? - Я, конечно, постараюсь,- Гудсир кивнул, слегка ошеломлённый проявлением безумия ведущих, но слишком вежливый, чтобы что-то предпринять, кроме как оставить их в покое. - Вот это нужный настрой! - Вперёд и выше! - К лучшему, да?- сказал Гудсир, и, когда все следы слёз исчезли, камеры отключились, чтобы побеспокоить кого-то другого. И Френсис наблюдал, как Силна, которая старалась не смотреть на Гудсира, улыбалась. Нэд Литтл: Это… на самом деле всё прошло довольно хорошо. Я не… знаете, не то чтобы я тоже этого не ожидал, но… Джеймс Фицджеймс: Это было прекрасное начало дня. Действительно. Честно говоря, сегодня утром я чувствую себя просто чудесно. Гарри Гудсир: Неудачное сочетания вкусов и плохая выпечка! Я, конечно, разочарован, но надеюсь, что в следующем конкурсе выступлю хоть немного лучше. Обед прошел как обычно, безрадостно, и Джопсон ни разу не появился, чтобы извиниться за жалкое подобие того, что могло бы начинаться как куриная грудка-гриль, но уже давно не была хорошо прожарена и больше походила на угли. Френсис осторожно откусил от прилагавшегося ему рулета и с облегчением обнаружил, что он не лучше и не хуже обычного. Проливной дождь запер всех пекарей в полуразрушенной столовой поместья, где приходилось то и дело огибать несколько опор, которые, как был уверен Френсис, поддерживали потолок. На обратном пути к палатке они с Джеймсом делили зонтик, поэтому всю дорогу им приходилось соприкасаться плечами и руками. Каждое маленькое прикосновение вызывало у него чувство электрической дрожи. - Всё в порядке?- спросил Джеймс, и Френсис в третий раз вздрогнул. - Прекрасно,- почти отрезал Френсис.- Чёртова погода,- Джеймс издал тихий звук, который можно было принять за согласие, а потом они оказались у входа в палатку, и Джеймс отошел, чтобы закрыть зонт. Данди и Росс поприветствовали их своим обычным выступлением и вскоре уступили место Силне, которая отвечала за это конкретное испытание. - Ваша техника на этой неделе связана с одним из самых важных навыков кондитерского дела. Удачи,- без дальнейших комментариев Силна вышла из палатки, а Барроу, пожав плечами, последовал за ней. Когда Френсис скинул накидку с ингредиентов и увидел рецепт, он чуть не зарычал от торжества. Лебеди из заварного теста. Джеймс повернулся вправо и одарил Френсиса такой яркой и широкой улыбкой, что он был уверен, что какой бы камере это ни удалось поймать, её придётся убрать блики на объективе. Но Френсис также обнаружил на своём лице такое же яркое и глупое выражение, которое он быстро спрятал, притворившись, что читает рецепт. У остальных пекарей это вызвало некоторое недоумение. Хикки принялся за тесто, как будто готовил его тысячу раз до этого, в то время как Литтл некоторое время мрачно изучал ингредиенты, прежде чем нерешительно приступить к замесу. Гудсир выглядел не намного лучше Литтла, хотя и скрывал свои сомнения за своим типичным дружелюбием. Дела у Коллинза шли совсем не так хорошо. Первое тесто у него испортилось на плите. Френсис был слишком занят тем, что выдавливал на пергаментную бумагу фигурки лебедей, чтобы заметить, что случилось со вторым, но по какой-то причине оно стало таким жёстким, что с ним невозможно было работать. Тесто номер три, по крайней мере, можно было выпекать, но Френсис даже с расстояния нескольких секций мог сказать, что оно просто не той консистенции. Тесто не держало форму и разваливалось в ту же минуту, как оказывалось на противне, но на четвёртую порцию времени уже не было. Коллинз сунул их в духовку со значительно большей силой, чем это было необходимо. Френсис закончил заварной крем, и Джеймс подмигнул ему, направляясь убирать его в холодильник. Френсис покраснел, как влюблённая школьница, и попытался подмигнуть в ответ, но получилось больше похоже на яростное моргание. На обратном пути ему пришлось обходить Литтла, присевшего на корточки и пристально глядевшего на свою выпечку. Он не пробыл там достаточно долго, когда он попытался открыть дверцу, но когда он поднёс руку к духовке, позади него материализовался Джопсон с тряпкой для посуды в руке. - Извините, сэр, мне ужасно жаль,- Джопсон оттолкнул Литтла в сторону.- Просто у съёмочной группы возникли проблемы с получением чёткого кадра — дверца духовки немного смазана. Сейчас я позабочусь об этом, а вы можете возвращаться к своей выпечке!- это была настолько очевидная уловка, что Френсис решил, что мало кто раскусит её, но мужчина только кивнул в своей обычной отчаянной, благодарной манере и стал ждать, как Джопсон делал больше всего, когда открывал дверцу духовки, какую когда-либо видел мир. На самом деле это заняло у него так много времени, что таймер Литтла сработал ещё до того, как он закончил. - Опять вы встаёте у меня на пути, сэр,- Джопсон сделал вид, что скорбит, и отступил назад.- В следующий раз я постараюсь быть быстрее. - В следующий раз,- повторил Литтл, как заворожённый, пока ассистент отступил обратно к линии камер и операторов стрел. - Литтл,- сказал Френсис, пока мужчина смотрел, как Джопсон уходит.- Твоя выпечка. Не забывай об этом. - Да, конечно...- Литтл повозился с духовкой, а затем с противнем, но выпечка, которую он выложил на стол, ничуть не развалилась и даже сохранила некоторую чёткость. К сожалению, для Коллинза подобного вмешательства не произошло, он сильно потел и каждые десять секунд проверял свой таймер. Он потянулся к ручке духовки, когда на таймере оставалось ещё семь минут. - Нет!- крикнул Френсис, изображая пантомиму момента, который он пережил с Джеймсом ранее на этой неделе. Но на этот раз было слишком поздно. - Что?- вскрикнул Коллинз, раздраженный тем, что его прервали, а дверца духовки была полуоткрыта. - Закрой её,- сказал Френсис.- Они опадут. Коллинз позеленел и заглянул в духовку, но по выражению его лица Френсис понял, что ущерб уже нанесён. - Чёрт возьми,- пробормотал Коллинз. - Мы можем это исправить,- кинул Джеймс, быстро выходя из-за своего стола, чтобы закрыть всё ещё открытую духовку.- Давай посмотрим на твой крем для выпечки. Как у тебя с этим? - Это… э-э… никак,- признался Коллинз. - Тогда это первое, над чем мы будем работать. И хотя Джеймс помог ему приготовить заварной крем по собственному рецепту Френсиса, было ясно, что даже самого вкусного заварного крема в мире будет недостаточно, чтобы маленькие плоские лебеди выглядели совсем не так. Позже в ходе судейства лебеди Джеймса были признаны превосходными по вкусу и текстуре, хотя их внешний вид был несколько небрежным. Тем не менее, он явно лидировал после того, как судьи с трудом переварили крем Коллинза и решили, что в заварном креме Литтла не хватает половины необходимого сахара. Силна поморщилась, как только попробовала порцию Гудсира, и Френсис почувствовал, как мужчина весь сжался, пока она пыталась прожевать и проглотить. - На вкус это так, будто кто-то положил сахар в тесто после плиты. Это...- она кашлянула,- это как пытаться есть песок. А сам заварной крем утопает в ванили. - Посмотрите на эти!- воскликнул Барроу, указывая на лебедей Френсиса.- Они идеальны — кажется, кто-то делал их раньше,- он откусил кусочек, наслаждаясь вкусом. - Выпечка лёгкая, крем имеет отличную консистенцию. Этот напоминает мне первую партию,- он указал на лебедей Джеймса в конце стола. Вкус поразительно похож. Отличается только внешний вид. Здесь они более определённые. Силна согласилась, и они перешли к Хикки, который конкурировал с Френсисом за звание самых красивых лебедей в стае. Генри Коллинз: Это было ужасно. Господи. Ужасно. Гарри Гудсир: Это было ужасно глупо с моей стороны не знать, как готовить заварное тесто, не так ли? Ну, она меня хорошенько отругала. Я должен был знать. Сегодня не был… это был не очень хороший день. Всегда есть завтра. Корнелиус Хикки: Конечно, это было легко. Заварное тесто? Самая простая вещь в книге, никаких проблем. Я чувствую себя вполне уверенно перед завтрашним днём. Ресторан, который Джеймс выбрал для ужина, был маленьким тайским заведением, где было тесно, и все они сидели друг на друге, пытаясь уместить пятерых мужчин за столом рассчитанным не более чем на трёх. И всё же Френсис не мог заставить себя вспомнить о том, что их расположение требовало, чтобы нога Джеймса была прижата к его ноге на протяжении всего ужина, или о том, что он постоянно подвергался опасности задеть Джеймса за руку, когда тот экстравагантно жестикулировал во время разговора. Френсис пытался прислушиваться к разговору, но он был более приглушенным, чем обычно. Утренний конкурс произвёл на них большое впечатление, и Гудсиру особенно трудно было выдавить из себя улыбку. Несмотря на паузу, в которой Коллинз получал слишком острое для него блюдо и притворялся, что это не так (Гудсир передал ему свою порцию риса, и все от души посмеялись), вечер прошел ничем не примечательным и закончился рано. Вернувшись в отель, мужчины пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись в разные стороны, пока Френсис и Джеймс не остались неловко стоять (по крайней мере, по мнению Френсиса) рядом со стойкой регистрации. - Итак,- начал Френсис. У него определенно был конец этому утверждению, только не мог вспомнить, что именно. - Хочешь вернуться ко мне?- спросил Джеймс, и после этого не последовало ни «понаблюдать», ни «посмотреть завтрашнюю выпечку», ни «посплетничать о том, что, чёрт возьми, так долго задерживает Джопсона и Литтла». Это было самое недвусмысленное приглашение, которое Френсис когда-либо слышал — своего рода предложение человеку, хорошо знакомому с предложениями. И он хотел сказать «да», он действительно хотел, он хотел улыбнуться и согласиться, и пойти с Джеймсом в его гостиничный номер, а затем вжать его в дверь, как только она за ним закроется, и показать ему... - Нет, думаю, я пойду прогуляться,- сказал Френсис. Он не мог… не после их утренней поездки. Если бы он вошел в номер Джеймса, то что между ними стало реальным, кристаллизовалось бы, как остывающий расплавленный сахар, и было бы столь же опасно или могло бы раствориться. - Оу,- что-то промелькнуло на лице Джеймса, ну тут же исчезло.- Ну ладно. Думаю… думаю, что лягу пораньше. Прошла почти неделя, и я хочу завтра выглядеть как можно лучше перед камерами. Если бы Френсис был таким приятным собеседником, как он часто надеялся стать, несмотря на то, что не прилагал никаких усилий к развитию этого навыка, он бы сказал что-то вроде: «Ты будешь выглядеть как можно лучше, даже если бы я не давал тебе спать всю ночь» или «Ты будешь выглядеть ещё лучше, разложившись на моей кровати». Но увы, он не был таким человеком, и хотя на несколько секунд его рот приоткрылся, он захлопнулся, не сказав даже «до встречи». Быстро кивнув, он быстро отвернулся, надеясь, что прогулка по отелю успокоит его нервы или мысли. Двадцать минут спустя Френсис был вынужден признать поражение: прогулка не успокоила его нервы и не успокоила его мысли. Каждый раз, когда он пытался пробежаться по приготовлению завтрашней выпечки, он продолжал представлять, как Джеймс снова сидит в его гостиничном номере, растянувшись на кровати и щёлкает по плохому телевизору. Он представил, как свет играет на его худых чертах, как уголок его рта приподнимается, когда он находит что-то слегка забавным, как улыбка расползается по его лицу, когда он… Затем Френсис чуть не врезался в фонарный столб. Он подумал, что, возможно, пришло время присесть, поэтому направился в небольшой сад сбоку от отеля. Судя по состоянию этого места в прошлый раз, было ясно, что им пользовались редко, и у него могла быть минута или две, чтобы собраться с силами, прежде чем отправиться обратно в свой номер в одиночестве. Но затем он услышал тихий смех — тихий смех, который он узнал, но не мог определить, откуда он доносится из-за угла здания. Не раздумывая, он направился к нему — ему так отчаянно не хотелось возвращаться внутрь, что он охотно продолжил бы разговор со знакомым — но тут он услышал второй голос, женский, и было уже слишком поздно. Силна и Гудсир сидели вместе в дальнем углу сада, наполовину скрытые заросшие живой изгородью. Они сидели очень близко друг к другу, и это было… его здесь быть не должно, это было ясно. Он хотел было отвернуться так же тихо, как и пришел, но лёгкий вздох позади него подсказал ему, что такой удачи у него уже не будет. Он обернулся и увидел Гарри, отскакивающего от Силны на скамейке, бормочущего, что ему жаль, он знал, как это выглядит, как он никогда не собирался заходить так далеко, пока шоу ещё записывалось. Силна ничего не сказала. Она выпрямила спину и посмотрела на спину жёсткими глазами. Но, несмотря на глубокие извинения Гудсира и отсутствие дистанции между ним и одним из судей реалити-шоу, в котором они участвовали, он забыл, пожалуй, самый ужасный аспект всей сцены… Он забыл отпустить руку Силны. Взгляд Френсиса остановился на переплетённых их пальцах. Гарри покраснел и не хотел смотреть в глаза Френсису, а на щеке Силны даже появилось яркое пятно цвета. - Ты собираешься кому-нибудь рассказать?- спросила Силна, защищаясь так, как он никогда её не видел. Френсис пожал плечами. - Рассказать кому-нибудь о чём?- ответил он и подождал некоторое время, пока растущая улыбка на лице Силны не показала, что она поняла. - Спасибо. - Не за что меня благодарить,- пробормотал Френсис и ушел. Он думал о вызове в глазах Силны, о том, как Гарри не отпускал её руку, хотя весь остальной его организм съёживался от смущения. Его ноги знали, куда они хотят идти, даже если разум был в некотором оцепенении, которое он позже объяснит правдоподобным отрицанием. Но не прошло и пяти минут, как он уже поднял руку, чтобы постучать в дверь номера Джеймса. Он постучал, подождал и постучал снова. Он уже собирался пожать плечами и направиться обратно по коридору, когда в номере послышалась возня, стон, как будто кто-то ушиб палец на ноге, и дверь распахнулась, явив Джеймса, моргающего от резкого света коридора. - Френсис?- спросил Джеймс. Может быть, он действительно спал — или дремал, или что-то в этом роде.- Всё в порядке? Это было глупо, это никогда не сработает, просто посмотри на него, полусонного, и всё равно выглядит лучше, чем ты когда-либо. - Я совершил ошибку,- выпалил Френсис.- Я не имел в виду… я не думал, но теперь я думаю...- всё шло не так, как он думал, но, вероятно, это произошло из-за того, что Френсис очень старался не думать о том, как всё могло пойти по пути сюда. Он также думал, что ему следует отдать должное тому, что это вообще происходит, потому что было чрезвычайно трудно сосредоточиться, когда Джеймс вот так кусал губу, и всё, что его тело хотело сделать, это шагнуть вперёд, крепко прижать Джеймса к себе и увидеть из-за чего весь этот шум вокруг его нижней губы. - Френсис?- на этот раз голос Джеймса был тише, как будто он пытался сжать его в странную форму.- Что ты думаешь? Теперь его лицо было совсем близко, так близко, что Френсис вздрогнул, когда он перевёл взгляд с того места, где они рассматривали ужасные обои, на Джеймса, пытаясь взять себя в руки. Он вздохнул. - Я думаю о том, что я глупый старик с понятиями больше, чем мой желудок. - Оу? Что это будут за идеи?- глаза Джеймса стали огромными, его лицо было совсем близко от лица Френсиса, на щеках выступил румянец. За гроши. - Идея о том, что ты заслуживаешь поцелуя. - Правда?- Джеймс застенчиво улыбнулся. - Да. И рядом с тобой только я. - Я не думаю, что это препятствие. - Нет? - Нет. Джеймс улыбнулся, и Френсис поцеловал его. Несмотря на все те недели, что это продолжалось, на все те недели, когда Френсис смотрел на Джеймса с отчаянием, вожделением, ненавистью и чем-то большим, чем дружба, это был целомудренный поцелуй, когда Джеймс издал горловой звук и наклонил голову, чтобы Френсису было удобнее смотреть на него, он понял, что получил ответ. Френсис провёл рукой по длинной шее, запустил пальцы в мягкие волосы Джеймса, и поцелуй перестал быть целомудренным. Губы Джеймса раскрылись под его губами, и когда Френсис притянул его ближе, это было как неизбежность, как фейерверк, костер и электричество. Это было похоже на песню или стих. Казалось, что Френсис проделал очень, очень долгий и трудный путь и, наконец, достиг своей цели только для того, чтобы, споткнувшись о порог, попасть прямо в объятия того, кто его ждал. Было такое ощущение, будто кто-то настойчиво тянул его вперёд. - Иди сюда,- сказал Френсис, бесцеремонно втаскивая Френсиса в свою комнату и захлопывая за ним дверь. Френсис прижал его к двери в маленькой двери, в то время как Джеймс пытался стащить с плеч Френсиса пиджак. Он свалился в кучу позади него, и Френсис едва сдержал вздох, когда Джеймс снова поцеловал его. Это было реальностью, это происходило, и это должно было произойти, и это было хорошо, это было лучшее, чем всё, о чём Френсис мог мечтать, и он не собирался всё портить, он не хотел, он собирался сделать так, чтобы Джеймсу было хорошо... - Хотел этого,- простонал Джеймс, когда Френсис залез ему под рубашку и провёл грубыми руками по гладкой спине. - Я тоже,- признался Френсис.- Мне жаль,- он прижал губы к шее Джеймса, интуитивно добавил немного зубов и улыбнулся во время ещё одного поцелуя, когда Джеймс зашипел от удовольствия. - За что именно извиняешься?- спросил Джеймс, немного запыхавшись. - За то, что так долго возился,- Френсис посмотрел на него — на румянец на его скулах, на прикрытые веки, на расширенные зрачки (он был красив, и Френсис сделал это, он сделал Джеймса таким, и до конца вечера он будет выглядеть ещё лучше) и снова поцеловал его. - Ну что ж,- Джеймс взял его за руку и подвёл к кровати.- Ты можешь провести остаток ночи, заглаживая свою вину передо мной. - Остаток ночи?- спросил Френсис, отстраняясь и выгибая бровь.- Что случилось с тем, чтобы выспаться и выглядеть лучше перед камерами завтра? - Я буду хорошо отдохнувшим в любой другой день,- сказал Джеймс, ухмыляясь, прежде чем упасть на кровать и потянуть Френсиса за собой. Они приземлились вместе, в тёплом переплетении конечностей, обмениваясь поцелуями, пока это не превратилось в соревнование, кто быстрее избавит другого от одежды. Джеймс победил, а Френсис позаботился о том, чтобы он наслаждался своей победой. Первое, что заметил Френсис, проснувшись, было то, что ему было очень тепло, он был очень счастлив и не мог пошевелиться. Источник всех этих обстоятельств, Джеймс, прижимался к нему во сне, и когда Френсис попытался отодвинуться, Джеймс поднял такой сонный шум, что Френсис не выдержал и с радостью откинулся на подушки. События прошлой ночи всплыли в его памяти по крупицам. То, как блестели волосы Джеймса в тусклом свете прикроватной лампы, изгиб его спины, звуки, которые он издавал, когда Френсис… Френсис задумался о том, что происходит под простынями. Возможно, ночь больше не должна возвращаться к нему. Дыхание на его затылке сбилось с ритма — значит, Джеймс проснулся. Словно в подтверждение этого, он поцеловал его прямо под левым ухом. - Доброе утро,- пробормотал Джеймс, и только более сильный мужчина, чем Френсис, смог бы скрыть охватившую его дрожь.- Ты хорошо спал? - То немногое, что было, да. Обхватившая его рука усилила хватку. - Такой ворчливый,- пробормотал Джеймс.- Давай посмотрим, что мы можем с этим сделать. Рука, лежавшая на его груди, скользнула вниз и немного поискала, прежде чем найти свою добычу. Френсис лишь слегка смутился, когда почувствовал улыбку Джеймса у себя на плече. - Ого-го, кое-кто проснулся возбуждённым,- пробормотал Джеймс. Чтобы не отстать, Френсис прижался к нему задом. - Похоже, я не единственный,- сказал он, застав Джеймса в подобном состоянии. - Как ты думаешь, что нам с этим делать? - Я могу придумать несколько вещей,- Френсис перевернулся и, оказавшись наполовину на Джеймсе, проглотил его смех поцелуем.Несмотря на некоторые неудачи, Эдвард Литтл снова и снова преодолевал трудности и доказывал, что он способный и изобретательный пекарь. Но для того, чтобы он стал лучшим пекарем и прошел в полуфинал, потребуется нечто большее, чем тщательный контроль за выпечкой.
Неземное, пьянящее ощущение утра в постели перетекли в поездку в поместье, и Френсис начал задаваться вопросом, почему большие, нелепые мультяшные сердечки просто не кружились у него над головой каждый раз, когда Джеймс смотрел на него. Френсис поздоровался со всеми, с пекарями (даже с Хикки, который ухмыльнулся и спросил, хорошо ли он провёл вечер), с ведущими, с командой, и пришел на свою станцию, как человек, который только что приземлившийся на Луну: полный трепета и благоговения и не знающий, что делать дальше. Он чувствовал себя довольно глупо, пока не повернулся и не увидел Джеймса, который возился со своим миксером на подставке с выражением, которое, по мнению Френсиса, было сравнимо с его собственным. - Снова пирог, ребята!- заявление Росса обрушилось на Френсиса, как выстрел, и привлекло его внимание. - Но на этот раз мяса было значительно меньше!- энтузиазм Данди соответствовал его костюму — синему военному пиджаку цвета электрик и брюкам в тон, надетых поверх шёлковой рубашки, расстёгнутой до половины груди. На него было больно смотреть, и Френсис задавался вопросом, как, чёрт возьми, они собираются редактировать каждый кадр, в котором он был, для создания контента. - Мы надеемся! - Хотя есть такая тема! - Мы обещаем, что определённо не связано с мясом. - Действительно нет! Это праздники! - И в этом конкурсе нужен не один, не два, а три! Минимум три пирога, которые должны быть из песочного или топлёного теста, быть искусно украшены и посвящены определённому празднику. - Помните, пекари, сегодня восьмая неделя! Судьи будут ожидать безупречного исполнения, красивого оформления и приятных вкусовых сочетаний! - Всем удачи и готовьтесь печь! Всё время, пока Росс и Данди говорили, Френсис обещал себе, что постарается сосредоточиться и очень серьёзно к конкурсу шедевров. В жёлтом блокноте у него был тщательно расписан план приготовления трёх рождественских пирогов: пирога с начинкой, пирога с патокой и клюквенно-апельсинового пирога. Хотелось бы надеяться, что невыносимая сладость этих двух пирогов будет смягчена терпкостью третьего. И всё же сосредоточиться было довольно трудно. Френсис приготовил свой пирог с начинкой без происшествий, хотя он чувствовал, что его лицо становится горячим каждый раз, когда он смотрел на секцию Джеймса, и не по той же причине, что это было во время шоколадной недели. Джеймс, со своей стороны, выглядел, как всегда, лихим и невозмутимым, но время от времени Джеймс ловил взгляд Френсиса, и на его лице появлялась лёгкая улыбка, который Френсис никогда раньше у него не видел. Когда Френсис начал составлять каталог улыбок Джеймса? После того ужасного пожара? Нет, это определённо было раньше. Возможно, это даже было… Капля кипящей клюквы лопнула в кастрюле, и, если бы Френсис помешивал, она оказалась у него на руке. Он стряхнул с себя нервозность, задумчивость и воспоминания о вчерашнем вечере и приложил все усилия, чтобы сосредоточиться на выпечке. Оставшаяся часть конкурса прошла как в тумане. Он знал, что судьи были рядом, задавали ему вопросы, и, хотя, он не мог вспомнить, что, чёрт возьми, он говорил, он был уверен, что это не было что-то непристойное или романтическое, а это были единственные две волны, на которых его мозг, казалось, был способен работать. Френсис лишь мельком видел других пекарей: Силна и Гудсир обменялись взглядами, которые на мгновение затянулась, Коллинз напевал громче и чаще, чем когда-либо прежде, Хикки насвистывал, нарезая, Литтл чуть не перевернул чашку с чаем, которую принёс ему Джопсон, когда их руки коснулись ручки. Френсис вырезал сложные узоры для верхушек пирогов — снежинки, сани, рождественские ёлочки и остролист — и был очень доволен, когда они вышли из духовки с минимальной корочкой и подрумяниванием по краям. У него было достаточно времени, чтобы замазать листья рождественской ёлки и украшения из остролиста, прежде чем объявили последнюю минуту, и он выложил свои пироги на подставку, которую принёс с собой, зная, что за них он никогда не получит звание лучшего пекаря, но они вполне годились для того, чтобы уберечь его от опасности возвращения его домой. Почти все пироги были просто великолепны в своей готовой форме, и когда началось судейство, в шатре царила непринуждённая атмосфера. К сожалению, когда первым вызвали вперёд Коллинза, всё это было высосано из пальца, и его потрошение было примерно таким же приятным для слуха, как если бы кучка ребят без чувства высоты звука, тембра или ритма создавала свою первую гаражную группу. - А на вкус...- Силна поморщилась, попробовав нижнюю часть пирога.- На вкус он почти как консервированная начинка. В нём есть что-то… что-то металлическое. - Оформлению пирогов также не хватает согласованности,- сказал Барроу, разглядывая тусклое украшение.- Я знаю, вы говорили нам, что делаете тематику осенних праздников, но на самом деле ничто в этом не говорит о Хэллоуине или сборе урожая,- Коллинз мог лишь кивать снова и снова, его широкие плечи опускались всё ниже и ниже к полу. - Ты разрезал верхний корж пирога так, что он превратился в черепушку на нижнем корже,- добавила Силна.- Но мне кажется, что вишня, выпирающая из него, появляется из-за того, что ты переполнил пирог, а не из эстетических соображений. Это продолжалось и продолжалось. Френсис больше не мог слушать и наблюдал, как Джопсон с группой операторов обходили оставшиеся секции, делая промо фотографии выпечки, оставленной на краю секции. - Спасибо, Генри,- сказала Силна, когда экзекуция, наконец, завершилась. Коллинз, спотыкаясь, вернулся на своё место с бледным лицом, на котором играла истерическая улыбка. Трио пирогов Литтла на летнюю тематику прошло на удивление хорошо. - Лимонное безе такое шипучее!- воскликнул Барроу.- И вкус у него чудесный, очень нежный! - Согласна насчёт вкуса, но мне бы хотелось, чтобы было больше украшений. - У меня… э-э… у меня закончилось время, пробормотал Литтл Силне.- Должно было быть больше. - Ну, я думаю, то, что ты сделал с отпущенным тебе временем, замечательно,- сказал Барроу, размахивая вилкой.- Фантастическая работа! Гудсир решил немного освежить впечатления от вчерашнего дня в своей выпечке, которая также была посвящена рождественской тематике и состоял из пирога с клюквой и вином, шоколадно-мятного пирога и клюквенной крошки. Он украсил всё это маленькими яркими зверьками, которых вырезал из коржа для пирога и раскрасил вручную, и хотя Силна сказала ему, что вкусовые качества всех трёх блюд были недостаточными, она была явно очарована украшениями. Сам Френсис, как и предполагал, оказался в центре внимания, вкус его пирогов и качество выпечки с лихвой компенсировали то, что, как он знал, было не слишком удачным оформлением. - Ты сегодня казался немного рассеянным,- сказал Барроу. (Откуда-то послышалось неловкое покашливание, и Френсис с трудом удержался, чтобы не обернуться и не смотреть, кто это).- Это не отражается на качестве выпечки, которая и так превосходна, но в остальном она кажется немного… жидковатой. У Хикки была прямо противоположная проблема. Хотя он сделал всё своё трио пирогов похожими на идеальный отдых на пляже (нижняя часть была синего цвета океана с маленькими лодками и волнами, врезанными в корку, середина была покрыта изображениями пальм, а верх представлял собой открытый пирог, покрытый глазурью из тропических фруктов), тесто на всех трёх было слишком толстым, а посередине было совершенно сырым. - Здесь много неожиданного,- сказала Силна.- Но очень важно иметь прочную структуру, а я этого просто не вижу. - Это была замечательная идея!- похвалил Барроу.- И если бы тесто было приготовлено правильно, я думаю, оно было бы идеальным,- Хикки поблагодарил их и вернулся к своей секции. Тогда остался один пекарь. - Джеймс, пожалуйста, принеси свой шедевр! Джеймс, выглядя таким решительным, каким Френсис его никогда не видел, чиркнул спичкой и поджёг фитиль. Всё прошло отлично. Над пирогами вспыхивали бенгальские огни, а съедобные бусины, которые он разложил вокруг корок пирогов, отражались в свете ламп над головой и мерцали как рождественские гирлянды. Это было идеально: Барроу ухмылялся, как школьник, а Силна прижимала руку ко рту, чтобы скрыть восторг. - Это впечатляющая презентация,- сказала Силна, когда Джеймс поставил перед ними конструкцию и отступил назад.- Там так много деталей — мне очень нравится снежинка, вырезанная на нижнем пироге… хотя… - Это взрывоопасно!- воскликнул Барроу, а Силна покачала головой и поджала губы, когда её прервали.- Это именно то великолепное зрелище, которое мы надеялись увидеть! Отличная работа! - Хотя нам нужно посмотреть, какие они на вкус,- закончила Силна.- И если они на вкус хотя бы наполовину так же хороши, как выглядят, я бы назвала это полным успехом. Силне понравился пирог с рикоттой и кровавым апельсином, а Барроу, как и следовало ожидать, больше нравился шоколадный мусс наверху. Им обоим показалось, что малиновая крошка в середине немного неуместна, хотя вкус во всём был хорош. - Совершенно великолепно,- Барроу уже третий раз откусывал кроваво-апельсиновую рикотту.- Большое спасибо, Джеймс. Френсис тайком показал ему большой палец вверх, пока он возвращался к своей секции, совершенно уверенный, что Джеймс вот-вот станет лучшим пекарем. И это был не единственный очевидный вывод об окончательном исходе выходных. - Мне конец,- сказал Коллинз в ту минуту, когда судьи и ведущие покинули палатку, чтобы принять окончательное решение. Он наклонился вперёд, прислонившись головой к деревянной поверхности стойки.- Я знаю, что это так. - Не говори так,- попытался утешить его Гудсир.- Ты не знаешь наверняка. - Возможно и да,- он покачал головой.- Выпечка. Пироги. Должно быть так… должно было легко, но…- он взял себя в руки и больше ничего не сказал. На этой неделе не было ни повышенных голосов, ни длительных задержек. На самом деле, судьи вернулись в палатку так быстро, что они даже не успели соскучиться. Пекари выстроились в линию, как обычно, хотя Френсис постарался встать рядом с Джеймсом и нежно коснулся его руки тыльной стороной ладони, когда увидел в его глазах затаённую тревогу. - Пекари, это были прекрасные выходные,- начал Росс.- Но мы снова вернулись к лучшей и худшей части дня. - Каждую неделю становится всё труднее и труднее,- добавил Данди.- За последние восемь недель мы узнали друг друга и пережили несколько интересных моментов, и вот мы уже в четвертьфинале. - Нашим лучшим пекарем на этой неделе станет человек, который действительно сияет и сверкает во всех своих выпечках: Джеймс, поздравляю с тем, что ты стал лучшим пекарем четвертьфинала!- прежде чем Росс закончил говорить, Френсис почувствовал, как Джеймс вибрирует от радости рядом с ним, и его обняли ещё до того, как он успел осознать, что происходит. - Я знал, что это будешь ты,- сказал он Джеймсу, пока камера кружила над ними. Френсис даже не возражал, насколько покраснело его лицо, когда Джеймс отстранился и прошептал «спасибо», прежде чем другие пекари окружили его рукопожатиями и добрыми пожеланиями. Данди подождал, пока все успокоятся, прежде чем перейти к той части, которой все наверняка боялись. - И на меня возложена печальная задача рассказать вам всем, кто отправляется домой. Это было трудно решение, что когда-либо было, я обещаю вам, и если бы это зависело от меня, вы бы все возвращались неделю за неделей, чтобы печь для нас до конца лета, и меня бы пришлось вытаскивать из палатки и спускать с холма. Но, к сожалению, кому-то пришлось уйти домой, и на этой неделе этот человек — Генри. Мне так жаль,- Коллинз сидел на своём стуле, застыв, пока Гудсир не заключил его в объятия. - Мне так жаль,- сказал Френсис, когда Гудсир отпустил Коллинза и просто наклонился в поисках моральной поддержки. - Я почти не могу в это поверить,- ответил Коллинз.- Я имею в виду, что знал, что это буду я, и всё равно. Всё кончено. Просто так. Джопсон поспешил к нему и предположил, что Коллинзу, возможно, будет лучше вернуться в поместье. - Мои… мои вещи,- Коллинз махнул рукой в сторону своей секции.- Мне нужно собраться. - Я уверен, что кто-то другой справится с этим за вас, сэр,- Джопсон уже вёл его к входу в палатку.- Я бы не беспокоился об этом. Генри Коллинз: В последнем конкурсе я чувствую, что мою душу немного высосали. Да. Джеймс Фицджеймс: Честно говоря, я бы даже не участвовал в гонке, если бы не Френсис. Вчера я бы полностью провалился в технике и лишил себя шансов, это всё благодаря ему. Френсис Крозье: Конечно мне жаль видеть, что Коллинз уходит. Приятно видеть, что Джеймс забирает домой лучшего пекаря. Он заслужил это, знаете, на этой неделе он выкладывался на все сто. - Это было довольно впечатляюще,- сказал Френсис Джеймсу, когда полчаса спустя они шли к автостоянке. Хикки уже ушёл вперёд и посоветовав им «с нетерпением ждать следующей недели» (что бы это ни значило), прежде чем сесть в потрёпанный «лендровер», который считался машиной Хикки, хотя сам не водил. Сегодня за ним приехали двое мужчин, но, как он ни старался, они были слишком далеко, чтобы разглядеть, не являются ли они вторыми в кавалькаде людей, которые, казалось, вращались вокруг Хикки. - Я всегда стараюсь таким быть,- произнёс Джеймс, небрежно встряхнув волосы.- Вот это впечатляет,- они подошли к машине, и Френсис поставил коробку на землю, а сам пошарил в карманах в поисках ключей. - Оу?- Френсис не смотрел на него, хотя и не смог скрыть улыбку.- Насколько я помню, вчера вечером именно я произвёл впечатление, когда… - Френсис,- возмущенный тон Джеймса противоречил красным пятнам, выступившим на его щеках. - Да?- спросил Френсис, изображая невинность. Джеймс закатил глаза. - Ну, по-моему, ты ведёшь себя довольно грубо. Все эти прогулки, разговоры и всякое такое, и ты ни разу не спросил меня, не мог бы ты проводить меня домой. Френсис пожал плечами, стараясь выглядеть как можно более недовольным, в то время как в его мозгу возникло несколько волнующих образов на заявление Джеймса. - Я так и предполагал,- Френсис подошел ближе, чтобы забрать коробку из рук Джеймса, а возможно, чтобы прижать его к борту машины. Возможно, и то, и другое. Но прежде чем он успел сделать что-либо из этого, к ним подбежал Нэд Литтл. - Френсис! Джеймс! Джеймс сделал шаг назад и установил между ними приличное расстояние, в то время как Нэд — очевидно, утомлённый напряжением — положил руки на колени и попытался отдышаться. - Есть ли здесь кто-нибудь ещё? Френсис бегло взглянул и покачал головой, удивляясь внезапному волнению Литтла. - Помнишь то...- Литтл удивлённо огляделся вокруг, чтобы убедиться, что они втроём были одни. Его голос упал до шёпота.- Помнишь то, о чём вы все меня спрашивали на прошлой неделе? Хикки. Френсис кивнул. - Ну… Том говорит… э-э… Джопсон, то есть, он говорит, что он покопался, и все те мелочи, которые Хикки указал в своём заявлении, не являются… они не совсем правда. - Что это значит? - Он сказал, что изучит это подробнее, но… он сказал...- Литтл выглядел так, будто его вот-вот вырвет.- Он сказал, что Хикки кажется привидением. Человек, который… человек, которого на самом деле не существует. - Что ты имеешь в виду? - Ну, помните небольшие рекламные ролики, которые нам всем приходилось снимать перед началом записи?- как Френсис мог забыть? - Конечно,- говорит Джеймс. - У Хикки тоже было, как и у всех нас, с гардеробом и небольшим кадром, как он печёт для соседей по комнате, и всем остальным — только оказывается, что он там на самом деле не живёт. - Что?- брови Джеймса сошлись вместе. - Джопсон позвонил в квартиру, чтобы подтвердить некоторые детали на этой неделе. Тот, кто взял трубку, никогда даже не слышал о Корнелиусе Хикки. - Я знал это. Я знал, что происходит странное,- заявил Френсис. Он подумал о красивом наборе ножей, который Хикки принёс на прошлой недел, слишком красивом, чтобы быть купленном в каком-нибудь комиссионном магазине, и украшенном инициалами, которые, конечно же, не были К.Х. - Что Джопсон планирует с этим делать?- спросил Джеймс. - Он пытается получить больше информации, прежде чем что-то предпринять. Джопсон говорит, что мы слишком зашли в записи, чтобы Барроу смог отстранить его из-за каких-то нарушений. - Что, если он… своего рода подставное лицо?- поинтересовался Джеймс.- Кто-то, кто, я не знаю, может усилить драматизм? С тех пор, как мы начали, он приложил к этому руку. - Я так не думаю,- сказал Френсис.- Хм… я имею в виду… я не думаю, что Барроу принял бы такое решение. Вы слышали его, он хочет, чтобы шоу стало его наследием. - А что, если это был кто-то другой из производственной команды?- Джеймс барабанил по крыше машины Френсиса.- Хотя кажется, что что-то подобное не состоялось бы, если бы твой Джопсон не услышал об этом. - Он не...- начал Литтл, но нашел на земле что-то слишком увлекательное, чтобы закончить предложение. - Глупо просто выдвигать предположения,- Френсис поставил коробку с вещами на заднее сиденье и с решительным видом захлопнул дверь.- Но… как прежде. Нам всем следует быть начеку. Мы не хотим, чтобы то, что случилось с Ирвингом, случилось с кем-либо из нас, а на следующей неделе с ним будут только мы трое и Гарри. - Где Гарри?- спросил Джеймс. - Он ещё в поместье. Говорит, что они с Коллинзом вернутся вместе. Честно говоря, я думаю, что он немного волнуется за него. - Разве не мы все,- сказал Френсис, и двое других пробормотали своё согласие. Пообещав сообщить Джопсону, если нужно что-нибудь сделать ещё (и яростно покраснев и бормоча чепуху, когда Джеймс спросил, сделал ли Нэд предложение) Литтл поспешил обратно в поместье. - Какие драматические события,- сказал Джеймс, когда они с Френсисом снова остались одним.- Я думал, это должно было быть шоу с выпечкой. - Говорит человек, который признался мне в своих коварных делах не более тридцати часов назад,- Джеймс драматично фыркнул. - Я не обязан это терпеть,- заявил он и сел в машину со всей помпезностью императора на приёме. - Конечно нет, ваше величество,- засмеялся Френсис и завёл двигатель. - Посмотрим, буду ли я так мил с тобой, когда мы в следующий раз будем вместе,- добавил Джеймс, снова возясь с радио и телефоном. В следующий раз, в следующий раз, СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ эхом отозвался в голове Френсиса, яростный рефрен, и небольшой клубок счастья прочно застрял в его горле. - Это тот же плейлист, что и на прошлой неделе?- спросил он вместо того, чтобы спрашивать, хочет ли Джеймс продолжать печь вместе в течение недели, или хочет он переехать, или какие цвета он представляет для своей свадьбы, если кто-то сделает ему предложение. - Абсолютно нет, Френсис. Господи, за кого ты меня принимаешь?- Френсис не знал, что на это ответить, поэтому пожал плечами и направил машину обратно на дорогу, когда заиграла песня, которую он лишь смутно узнавал. Музыка Джеймса продолжала играть, хотя сам мужчина задремал примерно в начале второго часа их поездки. Френсис не мог не продолжать украдкой поглядывать на его лицо. Он был слишком взволнован или утомлён их занятиями прошлой ночи, чтобы по-настоящему рассмотреть отдыхающего человека, и теперь ему хотелось ужасно романтично относиться к мягкости лица Джеймса, к тому, как морщины меняли форму, сглаживались во сне. Сейчас играл Supertramp, подари мне немного, подари мне немного любви, и Френсис впервые за очень, очень долгое время подумал, что ему может грозить опасность, если он сделает именно это. ***Это был разрушительный четвертьфинал, и в полуфинале французской недели ставки будут только выше!