***
– Дядя Том, мы занимаемся одним и тем же! Неужели никто не заказывает у нас постройку яхт?! Субботний день клонился к закату, и кроме них на верфи оставалось лишь несколько работников. Старик оторвался от днища очередной яхты и внимательно посмотрел на девушку. – А что ты думаешь, совсем без опыта сможешь построить судно? С самого киля? Кристина ненадолго задумалась. – Ну, не с самого. Предположим, киль у него уже будет, – она повернулась и показала рукой в дальний угол эллинга. – Вот, например, как у той яхты. Ее ведь можно починить? – Почини-ить?! – протянул дядя Том, почесывая бороду. В том углу, укрытая навесом, на специально подготовленных конструкциях располагалась старая яхта, обветшавшая, с прогнившими досками и множеством трещин по всему корпусу. – Нуу… – владелец верфи хмурился все сильнее. Эту яхту он приобрел еще в молодости, чуть ли не на первые заработанные деньги, и в былые времена частенько выходил на ней на рыбалку, или же попросту на несколько дней отправлялся в море, оставаясь наедине с самим собой. Когда же его бизнес разросся, и он уже не мог позволить себе длительных морских прогулок, дядя Том поставил ее на прикол. Еще на протяжении десяти с лишним лет он поддерживал ее на плаву, до самой смерти жены. Только тогда он вконец перестал следить за состоянием старой яхты, поставил ее в угол одного из эллингов и только лишь построил над ней небольшой брезентовый навес, в память об их былых приключениях. И потому его тогда очень прельстила мысль о восстановлении давней подруги. – Может, и можно… – задумчиво протянул дядя Том. В его глазах тогда блеснули озорные огоньки. – Если хочешь, попробуй, – он перевел взгляд на стоявшего рядом Гарри. – Попробуйте, – тут же поправился он с ехидной ухмылкой.***
И они попробовали. Вместе. Гарри больше не перерабатывал лишние часы, занимаясь мелкой починкой судов в доках верфи. Теперь он проводил все свободное время вместе с Кристиной, возвращая былой вид старой яхте. Сама Кристина, впрочем, не очень любила свое имя. Она находила его не совсем подходящим ее стремительному характеру. И потому она предпочитала мужскую версию – Крис. Крис Фостер. Однако Гарри находил ее имя весьма утонченным, притягательным и, в конце концов, попросту очень красивым. Он часто подкалывал Кристину, обращаясь к ней официально, вследствие чего они шутливо толкались и бросались друг в друга едкими фразами. Каждый вечер из угла эллинга доносилась звонкая юношеская брань, и все те, кто еще оставался на верфи к тому моменту, перебрасывались многозначительными взглядами и усмехались в густые бороды. Так, незаметно, пролетел ноябрь 1929 года. Кристина получила первую зарплату, позволяющую ей, хоть и не без труда, арендовать жилье в черте города. Однако съезжать она не спешила, да и дядя Том, как оказалось, очень уж успел к ней привязаться. Поздними вечерами, за ужином, они вели долгие беседы, и старик рассказывал ей о своей молодости, о дальних плаваниях и таинственных берегах, о которых Кристина до того читала лишь в книжках. И потому она сидела, затаив дыхание, и с жадностью впитывала каждый звук, вылетающий из его уст. Гораздо позже, отвечая на вопрос Гарри, почему же в день их знакомства она решила остановиться именно на верфи, Кристина призналась, что ее всегда манило море. Что подводные гроты отдавались в ее душе неуловимыми фибрами, и что шум прибоя, слышимый ей тогда впервые, обернулся сладким медом для ее ушей. Так Кристина осталась жить у дяди Тома, в частном доме на берегу океана. По утрам она так же прогуливалась по сельской дороге, где ее очень скоро подбирала машина и отвозила в центр Нью-Йорка. Вечерами она возвращалась и, не теряя времени, сразу направлялась к верфи. Со следующего месяца плата за жилье для нее стала чисто символической. Дядя Том и слышать ничего не хотел о деньгах. Отчасти из-за того, что не хотел хоть сколько-нибудь обирать Кристину, отчасти – потому что и сам был вполне обеспеченным человеком. На этой почве у них даже разразился крупный скандал. Своенравная Кристина не могла потерпеть к себе снисходительного отношения и считала это крайне оскорбительным. В итоге дядя Том предложил девушке по очереди закупать продукты, на что та тут же с жаром согласилась. Еще какое-то время она буравила старика взглядом бездонных зеленых глаз. Потом как-то странно наклонила голову. И вдруг они вместе рассмеялись. Отношения Гарри и Кристины развивались своим чередом. Каждый вечер они встречались в эллинге и подолгу возились с остовом гниющего судна. Даже выходной день они полностью посвящали друг другу. Выбирались в город, совершали прогулки вдоль линии прибоя, а порой все так же шлифовали доски, высушивали их и понемногу восстанавливали борта старой яхты. Между ними уже давно вспыхнула искра, но никто из них не отваживался сделать первый шаг. Наконец, собравшись с духом, Гарри сделал это в канун Рождества.***
Это было 24 декабря 1929 года. День выдался морозным. Серые облака затянули небо и просыпались обильным снегопадом. Однако с моря дул теплый бриз, и падающие снежинки в его потоках рябились и кружили над самой поверхностью воды. В опускающихся сумерках эта картина выглядела поистине завораживающе. Укутавшись в плащ, Гарри шел по направлению к верфи. В тот день дядя Том дал им выходной, чтобы они успели подготовить подарки для самых близких. Они с Кристиной договорились встретиться, прежде чем она до самого нового года уезжала в родной город. Изначально она планировала встретить Рождество со стариком, не желая оставлять того в одиночестве, однако владелец верфи настоял, чтобы девушка вернулась к семье в этот чудесный католический праздник. Ее поезд отбывал через несколько часов, и потому Гарри торопился, боясь опоздать. Кристина ждала его на пристани. Она стояла, повернувшись лицом к океану, и смотрела на завесу снегопада, стелющуюся над волнами до еще расплывающегося розовым маревом горизонта. Одета она была в высокие сапоги, вязанную шапочку и мягкое шерстяное пальто, подчеркивающее ее стройную фигуру. Вокруг ее шеи был обмотан длинный шарф, уходящий в закрома одеяний. На плечах ее скопились хлопья снега и искрились багряными отблесками в последних крупицах проливающегося света. Гарри подошел к ней медленным шагом. – Привет… – он изо всех сил старался скрыть возбуждение в голосе. Девушка легко обернулась. Ее волосы на миг взмыли в воздух, рассекая падающие снежинки. – Привет, – лукаво ответила она. В ее глазах блеснули озорные огоньки, она явно заметила его замешательство. На несколько секунд в пространстве повисла тишина. Только лишь волны мягко накатывались на заснеженный берег. Гарри сделал глубокий вдох. – Завтра ведь Рождество, – начал он. Его сердце бешено стучало. – Та-а-ак..? – У меня есть для тебя подарок. Гарри говорил с придыханием. Однако старался держать голос ровным. Запустив руку внутрь плаща, он достал коробку шоколадных конфет в форме сердца, украшенную подарочным бантом. На миг замер. И передал ее Кристине. На лице девушки проступило странное выражение. Дыхание, как показалось Гарри, чуть сбилось с ровного ритма. Очень медленно она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Потом протянула руки и взяла подарок, по-прежнему не отрывая от него взора. – Во-от… – голос Гарри предательски дрогнул, – это тебе. Желаю счастливого Рождества, буду с нетерпением ждать твоего возвращения! Затем он вдруг потупился. – Ну, я пойду. Ты тоже поспеши, не опаздывай на поезд. Он уже было повернулся, однако девушка стремительным движением перехватила его руку. – Постой, – выражение ее лика переменилось. Теперь ее взгляд был каким-то игривым, а на губах сияла улыбка. – У меня тоже есть для тебя подарок. Она поманила его к себе. Сердце Гарри затрепетало в груди. – Только я не хочу, чтобы ты его сразу увидел. Закрой глаза. Парень покорно подчинился. Тем более, что окружающая картина резко поплыла у него перед глазами. Послышалось тихое шуршание, после чего девушка приблизилась и положила что-то ему в карман. Затем приблизилась еще сильнее и тихо прошептала ему на ухо: – Достань его точно в полночь. И поцеловала его в щеку. Мир вокруг Гарри перевернулся. Дыхание резко оборвалось, кровь прилила к лицу, в ушах бешено застучало, а в животе появилось щекочущее чувство. С великим трудом открыв глаза, он увидел, что девушка отступила на пару шагов, наклонила голову и очаровательно улыбалась ему. – Ну, я побежала, – она не дала ему опомниться. – Пока! Стремительным порывом Кристина пронеслась мимо него, а ее длинные волосы простирались над волнами и кончиками задели его по лицу. До Гарри донесся сладковатый аромат ее шампуня. Совершенно растерянный он повернулся ей вслед, провожая изящную фигурку немигающим взглядом. И последний луч заходящего солнца, изумрудно-зеленый, как цвет ее бездонных, сверкающих глаз, озарил прибрежные рифы. Той же ночью, ровно в миг, когда часы пробили двенадцать, он достал из кармана плаща небольшую коробочку. Внутри оказалась пара витых запанок и записка, оставленная на тоненьком листе бумаги. Дрожащими руками Гарри развернул ее. «Дорогой Гарри! От всего сердца желаю тебе счастливого Рождества! Я уезжаю домой до нового года. Надеюсь, в нем ты будешь более проницательным. Твоя Крис». Тогда Гарри перечитывал ее раз за разом. И с каждым новым прочтением поток его мыслей уносился все дальше, а на лице проступало все более и более глупое выражение. Все рождественские праздники его не покидали мысли о Кристине. Он подолгу лежал на кровати, глядя в потолок, а когда ему это наскучивало – прогуливался до верфи и устремлял свой взор к далекому простирающемуся горизонту. Выпросив у дяди Тома вторую связку ключей от эллинга, он несколько раз в одиночку навещал старую яхту, полировал доски и прибивал их к корпусу тогда еще печального вида судна. Однако он поистине любил это занятие и представлял, как в будущем они с Кристиной будут бороздить моря и причаливать у таинственных берегов, где до них еще не ступала нога человека. И блаженная улыбка в те минуты расплывалась на его лице.***
Кристина вернулась аккурат первого января ранним утренним рейсом. И отношения между ними стали развиваться стремительными темпами. Сначала это были затяжные объятия, затем последовали поцелуи. А когда однажды Кристина вернулась домой поздней ночью, растрепанная, с усталыми, но светящимися от счастья глазами, дядя Том, воспитанный в традиционных американских ценностях, не выдержал и следующим же днем отвел Гарри в сторонку для серьезного разговора. Однако, убедившись в самых что ни на есть искренних намерениях юноши, сменил гнев на милость и дал добро их набирающему обороты союзу. В скором времени он поднял заработную плату Гарри, так что тот уволился с производства отца и теперь всю неделю был занят на верфи. Шли месяцы, текли годы. Много всего успело за них произойти. Кристину повысили до замглавы офиса, Гарри – до старшего по смене. В 1933 году кризис в стране стал понемногу угасать, а они двое – все чаще появляться в заведениях различного характера. Сухой закон упразднили, и кабаки в городе были просто переполнены людьми. И однажды, по выходе из одного из подобных мест, Гарри довелось защищать честь Кристины.***
Тем вечером они отмечали годовщину начала их отношений. Стояло начало января, они были слегка пьяны и решили прогуляться по укрывающемуся первым снегом городу. Стоит сказать, что Нью-Йорк тогда полнился множеством узких улочек, плохо освещенных, по обеим сторонам которых возвышались темнеющие здания. И проходя мимо одной из таких, они услышали за спиной грубый окрик. Их было двое. Вусмерть пьяные они вывалились из переулка, с трудом переставляя ноги. Волосы их были спутаны, а на одежде скопились многолетние следы грязи. Великая Депрессия катастрофически отнеслась к низшим слоям общества, вследствие чего массы людей оказались на улице. И теперь топили свое горе на дне бутылки. – Эй, голубки! Ик… – один из бездомных направился прямо к ним. Он выглядел лет на 35, со светлыми волосами и россыпью цветных пятен на лице. Его приятель выглядел не лучше. Гарри инстинктивно заслонил собой девушку. – Не поверите, жрать совсем нечего! – его голос заплетался, но он горланил на всю улицу. На удивление пустую в обоих направлениях. – Отчего же тогда вы в таком состоянии?! Опьянение как рукой сняло. Голос Гарри был суровым, а взгляд – вызывающим. – Балдаа!.. – зычно протянул тот, – не твоего ума де… – тут он споткнулся и чуть было не повалился на скользкие мостовые камни. – Дело! – на выдохе завершил он, восстановив равновесие. Оставшийся в переулке бездомный расхохотался и двинулся следом. Гарри напрягся. – Слушай… – белобрысый сделал неопределенный жест рукой, – подкинь мелочёвки, а? Его взгляд тогда сделался каким-то стеклянным, а на губах промелькнула нехорошая усмешка. Гарри на миг замешкался. Вообще, он сочувствовал жертвам биржевого кризиса, в особенности тем, кто потерял больше остальных. Однако по одному виду этих двоих становилось понятно, что в тот момент их интересовала лишь выпивка. Да и та могла быть только предлогом. – Мелочёвки нет! Идите своей дорогой! – Ты нас так не обижай, – бездомный приблизился. – В жиз… ик, в жизнь не поверю, что у такой красавицы не найдется пары монеток для бедняка. Он беззубо ощерился и потянулся грязной рукой к Кристине. Гарри бесцеремонно ее отбил. – Не смей лезть к моей девушке! – А не то что? – бездомный перевел на него затуманенный взгляд. Затем потянулся в карман куртки. Гарри отреагировал почти мгновенно. Резким пинком он оттолкнул белобрысого, так что тот упал на грязную мостовую и еще пару футов прокатился по ней. Из его руки вылетел складной нож и блеснул лезвием в лунном свете. Второй тут же бросился на него, но и сам Гарри пошел на сближение. Обходящим хуком справа он уложил его на мостовую и сразу же оттолкнул ногой. – Гарри, сзади! Парень обернулся и увидел, что первый уже пришел в себя и теперь полз на четвереньках за откатившимся ножом. Гарри бросился ему наперерез, отопнул нож к другому концу улицы и вновь повалил бездомного на землю. Затем повернулся к Кристине. – Бежим! Девушка уже сняла сапоги на высоком каблуке и держала их в руках, а глаза ее были широко распахнуты. В тот же миг они бросились вверх по улице, а в спину им доносились угрозы и нечленораздельные проклятия. Той ночью они испытали сильнейший выброс адреналина. И только оказавшись в центре города, смогли перевести дух. Кристина напрочь запачкала белоснежные носочки и подолы вечернего платья, однако была настолько возбуждена, что совсем не обратила на это внимания. Она тут же бросилась в объятия Гарри и как-то по-звериному стала на него наседать. Парень и сам был шокирован, его тело била мелкая дрожь. Вторя побуждениям Кристины, он крепко обнял девушку, и они страстно поцеловались. После чего поймали такси и поехали прямиком к верфи. Не теряя ни секунды, они забежали в эллинг и провели там целую ночь, несмотря на то, что помещение было неотапливаемым. Наутро Кристина вернулась домой, поспала пару часов и отправилась на работу пешком, сославшись на то, что начальство не опаздывает, а задерживается. Гарри, однако же, такого позволить себе не мог, с утра был на верфи как штык, и целый день потом умывался ледяной водой, пытаясь прогнать дремоту.***
Старая яхта преображалась все разительнее с течением времени. Еще весной 30-го года дядя Том, увидев, что подростки всерьез взялись за ремонт судна, стал вечерами помогать им с одним делом. Старик настоял, чтобы киль все-таки был заменен для пущей надежности, и до самого апреля они занимались его изготовлением и установкой. С тех пор яхта фактически представляла собой новое судно, и Гарри с Кристиной с еще большим энтузиазмом продолжали ее восстановление. Сначала были закончены каркас и внешние борта, после – внутренние конструкции и основная палуба. Во время пробного спуска на воду в корпусе обнаружилось несколько щелей, которые они быстро заделали. Затем была постановка мачты, отделка убранства, шитье парусов и изготовление снастей. Процесс шел небыстро, но Гарри и Кристина были полностью поглощены им и на регулярной основе, день за днем приводили судно к подобающему виду. Это случилось летом 1936 года. К тому моменту они были уже не подростками, но молодой парой, одной из многих в пышущем жизнью Нью-Йорке. Всю весну они трудились в поте лица, чувствуя близость окончания работы. И вот, наконец, этот момент настал.***
Последняя доска, последние удары молотком и полировка. Гарри утер вспотевший лоб рукавом рубахи. Кристина уже закончила свою часть и теперь молча наблюдала за ним немигающим взглядом. Парень с шумом выдохнул и внимательно осмотрел результат их работы. Затем повернулся к Кристине. И усмехнулся. Девушка бросилась в его объятия, и они закружились в лучах проливающегося сквозь окна света. Затем Гарри поставил ее на ноги, и они звонко рассмеялись. После – заглянул ей в глаза. И их губы слились в нежном, подобном разгорающемуся утру поцелуе. В тот момент разум Гарри переполнял фейерверк чувств. И он изо всех сил старался насладиться им как можно дольше. Через пару секунд поток его мыслей полностью испарился, уступая место мысли новой, зародившейся именно тогда. Впервые в жизни он подумал о женитьбе на Кристине. Дядя том оценил результат их работы следующим днем – прошлые сутки они целиком и полностью посвятили друг другу. Едва завидев яхту, взгляд его сделался мечтательным, а в уголках глаз заблестели слезы. Долгое время он осматривал судно, проводил ладонями вдоль бортов, спускался в жилую зону. После чего повернулся к ним и сказал: – Дорогие мои! Вы даже представить себе не можете, насколько я счастлив вновь прогуляться по этому судну. Эта яхта – моя давняя подруга, и вместе с ней мы бывали в таких штормах, каких вам, соплякам, в жизнь не видывать. Кристина надула губы, но Гарри доброжелательно приобнял ее и чуть встряхнул за плечи. – Но не суждено мне и дальше стоять за ее штурвалом. Дядя Том посмотрел на них многозначительным взглядом. – Не по годам мне уж пускаться в дальние плаванья. Того и гляди, скоро уж и не придется об этом беспокоиться, – его уста тронула слабая усмешка. – Однако непригоже новому судну простаивать на приколе. В этот момент его глаза блеснули. – Я вверяю его вам. Думаю, не за горами уж и один очень важный день в вашей жизни. Пусть это будет моим вам подарком, когда бы это ни произошло. Эта яхта – прекрасное судно. Осматривайте ее после каждого плавания, и лелейте, как собственную дочь. Такой была его речь. Гарри с Кристиной стояли и молча слушали. И прижимались друг к другу все сильнее. Они решили не откладывать первую прогулку на длительный срок, и запланировали ее на следующий же день. Без конкретной цели, без явно выбранного направления. Просто выйти в море и плыть навстречу горизонту, сколько им вздумается. Тем же вечером Гарри в одиночку посетил ювелирный салон и выбрал пару серебряных колец с золотыми каемками. Припрятал их под подушкой и на полном серьезе вознамерился сделать Кристине предложение сразу по возвращении из плавания. В него они, к слову, собирались весь этот и следующий дни. Запасли провизию, Кристина прошлась по магазинам и вернулась с большим чемоданом, под завязку набитым одеждой. Лукаво стрельнула глазками в сторону Гарри и до ночи заперлась в доме. Там она примеряла новые вещи, подгоняла их по размеру, а где-то – отрезала куски ткани, казавшиеся ей явно лишними. И вот, ранним утром 6 августа 1936 года они встретились на пристани. Втроем. Дядя Том вызвался проводить их в первое совместное плавание и дать напутствие. – Не отплывайте слишком уж далеко от берега. Всегда держите сушу в поле зрения и не теряйте ее. Ежели увидите хоть малейшее ухудшение погоды – быстро возвращайтесь. Не оставайтесь в море слишком долго. Через четыре дня я буду ждать вас на этой пристани. Пожалуйста, прибудьте вовремя... Не огорчайте одинокого старика. Под конец речи его голос стал как-то неуловимо вибрировать. Дядя Том прокашлялся и посмотрел на них явственным взором. Какая-то магическая атмосфера повисла в пространстве. Время будто бы замерло, и они втроем обнялись. После – молодая пара поднялась на борт яхты и отчалила к выступающему над морем солнцу. Ярким светилом оно парило над поверхностью воды и слепило им взоры, однако никто из них не отворачивал головы в сторону. Так началось их морское приключение. И никто из них даже помыслить не мог, чем оно обернется.