В объятиях ночи

Лёгкая трель будильника прозвучала для Ричи как канонада. Прошлая ночь, проведённая на улицах Манхэттена, давала о себе знать всеобъемлющим чувством невероятной усталости. Скинув с себя одеяло, он понял, что уснул в одежде. Благо хоть догадался обувь снять. Из-за плотных штор не просачивался дневной свет, но стоило их распахнуть, как перед глазами появлялось чистое небо, а Мидленд Бич словно протягивал к тебе свои обманчиво тёплые осенние объятия. Ричи взглянул на экран своего смартфона и с горечью понял, что даже пятнадцать будильников, поставленных заранее, не смогли его разбудить к положенному сроку. Время давно перешло за полдень, а он так и не сходил к бабушке Трейси, как обещал это три дня назад. В целом, ничто не мешает привести себя в порядок и направиться к ней прямо сейчас, но Ричи понимал, что та, скорее всего, сейчас на одном из своих многочисленных кружков по интересам, а ждать до наступления вечера нет никакого смысла. К тому же к этому времени пробуждается она. Парень достаточно быстро сообразил нехитрую яичницу с сыром и беконом, которую он неспешно разжёвывал, пытаясь осмыслить события прошлой ночи. Она была сильно ранена. Ричи подозревал, что несмотря на внешнюю цивилизованность Манхэттена, убийств и произвола там не меньше, чем в Статен-Айленде или любом другом боро города, потому был готов к возможным трудностям. Он не сильно вникал в то, о чём его госпожа договаривалась с другим кровососом, который выглядел так, словно по нему прошлись кислотой и наждачной бумагой. Но в какой-то момент шестое чувство подсказало ему, что вокруг них скопились незримые тени. Рука невольно потянулась под распахнутую куртку, нащупывая рукой обломок старого стула. Вскоре его госпожа отлетела в сторону мусорных баков так, словно в неё выстрелили из большой старой пушки. Словно из воздуха возникли ещё двое уродцев, которые стремились порвать несчастных. Сумев кое-как отбиться, израненный Ричи погрузил свою госпожу в её японский седан и отвёз к убежищу. Некоторые рёбра у неё буквально торчали из тела, а живот был разодран так, что можно было даже увидеть кишечник. Он знал, что ему нужно сделать. Он было схватил нож, считая, что хозяйка и без того настрадалась, но та остановила его и посадила рядом с собой. «Я сделаю всё сама, тигрёнок», сказала она и прильнула губами к его запястью. Ричи обожал это чувство. Это словно любовь вкупе с заботой и нежностью. Он хочет отдать их все ей и только ей. Постепенно он стал ощущать лёгкое онемение в теле, но он не хотел её останавливать. Ему было не жаль своей крови, равно как и жизни ради столь удивительного и прекрасного создания как его хозяйка. И даже если однажды она выпьет его досуха, он умрёт счастливым. Очнулся Ричи уже на заднем сидении такси. Водитель довёз паренька до дома, сказав, что поездка была оплачена наперёд и очень щедро. Выйдя из машины, Ричи машинально потянулся в карман за смартфоном, как вдруг нащупал слой бумажек. Хозяйка оставила пятьсот баксов и записку с прекрасным каллиграфическим почерком «Спасибо тебе, тигрёнок. Я договорюсь, чтобы тебе на работе дали отгул на завтра. Оплати коммуналку и возьми себе ту вещь для игр, что ты себе давно хотел. Мариан». Как автограф, записку украшал след её любимой помады.