***
Вэнь Жохань медленной поступью вошёл в свои покои, а затем, когда привёл свой облик после выматывающей дороги в порядок, направился в обитель, где была упокоена его жена. Альфа грузно опустился на колени у ложа и низко склонил голову, стараясь сдержать слёзы, уже готовые сорваться из глаз. Жохань неожиданно понял, что любил свою жену, по-своему, но любил. Лишь только усилием воли он смог собраться и не разрыдаться как маленький ребёнок. Сколько он просидел подле жены, Жохань не знал. На душе альфы застыла печаль, сердце сковало арктическим льдом, а внутри всё разрывалось на куски от потери. Она была милой, нежной и прекрасной омегой, которой он так мало уделял времени, но в те недолгие часы, проводимые вместе, она не позволяла ему впадать в уныние, когда он только взял бразды правления пришедшим в упадок кланом. Она всегда поддерживала его, позволяла отвлечься, мягко направляла и он, благодаря ей, мог стойко выносить все тяготы. Но сейчас, когда её не стало, глаза альфы потухли, а надежда на счастливое будущее померкла с её уходом. Жохань тяжело поднялся на ноги и, поникший от своего горя, направился в покои, где находились его дети. Близнецы-альфы. Глава Вэнь остановился у кроватки и с интересом заглянул внутрь. Женщина из его клана, приставленная к детям, немедленно ретировалась, напоследок кивнув, а Жохань низко склонился и втянул молочный запах своих наследников, жмуря глаза от выступивших слёз. Конечно радость от их рождения стиралась смертью жены, но альфа решил, что теперь эти крошечные создания станут его новым смыслом жизни и он посвятит всего себя, чтобы вырастить и воспитать своих отпрысков. Запечатлев по нежному поцелую на сморщившихся лобиках сыновей, Жохань удовлетворённо вздохнул.***
Чжао Чжулю же, как только они вернулись в Цишань, заперся в своей хижине, принимаясь будто раненое животное мерять углы небольшого помещения, негодуя о том как всё сложилось. Но постепенно успокоившись и поразмыслив, решил, что возможно так даже лучше. Тренироваться глава клана сможет и здесь, да и оставшиеся осколки ещё нужно было найти, а шаман, если честно, понятия не имел, где они были спрятаны. Чжулю решил, что для начала он разведает место их нахождения, а уж потом уговорами, либо же ещё какими уловками, непременно убедит Жоханя последовать за ним. И надо бы ещё разобраться, что это был за столп света, ведь тревожное чувство до сих пор не покидало его. На том и порешив, Чжулю гаденько усмехнулся и засел за свитки.***
Облачные глубины были поистине тихим и спокойным местом. Таким, где запрещено шуметь, устраивать беспорядки и какими-то иными способами нарушать те три тысячи правил, которые были высечены на стене послушания. Однако именно сегодня едва ли не все эти непреложные правила наглым образом нарушались. Лань Цижэнь умиротворённо попивал чай у себя в цзинши, наслаждаясь покоем и отдыхая от мирских забот, которыми был забит весь день. Казалось, что ничто не может нарушить его единения с самим собой. Альфа улыбнулся и сделал очередной глоток. Жасминовый чай был одним из его любимых. Цижэнь зажмурился от удовольствия, прокатывая на языке мягкий, нежный, чуть сладковатый вкус. Но вдруг дверь в его покои резко распахнулась, впуская в нагретое помещение прохладный воздух, заставивший старейшину поёжиться. На пороге показалась высокая, грузная фигура главы клана Цинхэн-цзюня, который был бледнее листа рисовой бумаги, а взгляд, и без того почти всегда полубезумный, так и вовсе пылал от гнева. Цижэнь мгновенно подобрался и встревожился, совершенно не ожидая от этого позднего визита ничего хорошего. И ведь как в воду глядел. - Брат, - стремительно сокращая расстояние прогремел альфа – ты вообще в курсе что произошло? - Нет, - голос Цижэня хоть и был спокойным и размеренным, но всё же в нём проскользнула тревога. - Осколок украли! – выпалил альфа и принялся наматывать круги по помещению, чем ещё больше нервировал старейшину. - Как украли? – вскочил альфа, когда до него наконец дошёл смысл сказанного – Кто посмел? - Вот и я хочу это знать! Безобразие! Те, кто был ответственен за сохранность, уже утром понесут наказание, – распалялся Цинхэн-цзюнь. - Подожди ты! – перебил брата Цижэнь – Не тараторь. Дай мне подумать! - Да что тут думать? – взорвался разъярённый альфа – Это форменный беспредел! Нужно.. - Я кажется попросил, – прикрикнул Цижэнь, внезапно сам теряя терпение. – криками здесь не поможешь. - Ну конечно, – скривил рот в злобной ухмылке Цинхэн – такому святоше как ты не подобает нервозность. Цижэнь не обратил внимания на колючку брошенную в него собственным братом, потому что уже давно не ждал от него нормального отношения к себе. Слишком долго и чересчур прочно между ними пролегала пропасть. Альфа взглянул на мечущегося по цзинши Цинхэн-цзюня, при этом задумчиво поглаживая редкую бородку, чем наверняка ещё сильнее злил брата. Тот резко остановился напротив него и рявкнул. - Ну и что ты надумал? - Во-первых, тебе необходимо успокоиться и не орать на весь орден, чтобы лишний раз не привлечь ненужного внимания, а во-вторых, дай мне время и я придумаю способ как во всём разобраться. Цинхэн-цзюнь скорчил недовольное лицо и больше ни слова не говоря двинулся на выход, в дверях столкнувшись со своим сыном. Он пренебрежительно отодвинул Лань Сичэня в сторону и стремительно направился в собственные покои. Юный альфа нерешительно помялся у порога, пока Цижэнь не махнул ему рукой, разрешая войти. - Ты что-то хотел? – мягко улыбаясь, спросил старейшина. - Да нет, - Сичэнь опустился на подушки, раскиданные вокруг низкого стола, и добавил в чашку дяди чая из стоящего здесь же чайничка, видя, что та опустела. – Просто хотел пожелать вам доброй ночи. А почему.. – альфа на несколько секунд замялся – а почему отец так кричал? Что-то произошло? - Не бери в голову, – Цижэнь окинул взглядом тонкую фигуру племянника, только сейчас наверное осознав, как тот повзрослел – небольшие неприятности и только. Тебе не о чем беспокоиться. - Хорошо, - покладисто кивнул Сичэнь – на улице так сильно похолодало, – бросил молодой альфа вскользь - смотрите, не простудитесь. - Не переживай. Не тревожься обо мне. А теперь иди. Время отдыхать. Лань Сичэнь поднялся с места и, уважительно поклонившись, отправился к себе, а Цижэнь вновь ушёл мыслями глубоко в себя.***
За несколько лет до событий в Ледяном клане. Мэн Яо застыл на месте, потому что ему всё ещё не верилось в происходящее, но он даже заплакать не мог, хотя глаза нестерпимо пекло. Его мама.. любимая, самая лучшая на свете мамочка.. единственный человек, который в него верил, любил, холил и лелеял.. больше не дышала. Её ледяные руки в ещё детских ладонях юного омеги были слишком тяжелы и неподъёмны. Он смотрел на её лицо, искаженное и размытое из-за невыплаканных слёз, и неверяще качал головой. - А-Яо, - Сы-Сы распрямилась и обернулась к невысокому, изящному омеге, который не мигая смотрел на мать – послушай меня, малыш, – Мэн Яо сначала никак не отреагировал, но когда тёплые пальцы коснулись его плеча, всё-таки поднял на говорившую потемневший от горя взгляд – мне очень жаль, поверь. Мэн Ши была моей лучшей подругой и я, так же как и ты, скорблю от её потери. Но она так внезапно заболела и слегла.. - Сы-Сы сглотнула ком, вставший в горле - мы ничем не могли ей помочь. Ты же видел, что даже лекарь оказался бессилен... - Я остался теперь совершенно один, – голос прозвучал тихо, с надрывом и на сердце девушки стало тяжело как никогда. - Нет, - Сы-Сы мягко коснулась пальцами горячей щеки и нежно потрепала её – ты не один. - Как это? - растерянно поинтересовался омега. - Дай-ка мне руку, малыш. Мэн Яо отрешённо и совершенно бездумно протянул ладонь и девушка-омега вложила в неё золотую брошку с маленькой розовой жемчужиной посередине. А-Яо без интереса рассматривал изысканную вещицу, явно тонкой работы и наверняка стоившую как весь этот публичный дом со всеми находящимися в нём людьми вместе взятыми. Он вскинул недоумённый взгляд, а Сы-Сы, слабо улыбнувшись, поспешила объяснить. - Это подарок твоего отца. Его зовут Цзинь Гуаншань. Запомни, он из Ланьлин Цзинь - клана Воздуха. Однажды он подарил эту брошку Мэн Ши, когда… навещал её здесь. Она бережно хранила брошь всё это время, хотя давно могла продать её и не терпеть лишения. Но не сделала этого и теперь она послужит тебе. Ты должен отправиться с этой вещицей в Ланьлин и показать её своему отцу. Я уверена, что он непременно примет тебя. Мэн Яо безучастно кивнул, а затем перевёл нечитаемый взгляд на безжизненное тело. - А как же мама? – глухо спросил он. - Я позабочусь о ней.. – прошептала Сы-Сы - не тревожься об этом. - Спасибо тебе, я никогда не забуду её.. - расплакался омега - никогда.. и всегда буду помнить о твоей доброте и заботе, - глотая слёзы, без конца повторял Мэн Яо. - Знаю, знаю, - торопливо перебила его девушка – обещаю, что устрою похороны лучшим образом, сделаю всё от меня зависящее, слышишь? А сейчас тебе нужно спешить. Постарайся стать счастливым, мой мальчик. Мэн Яо через силу улыбнулся, сжимая в ладони брошь, единственную ниточку, связывающую его с родным человеком на всей земле. Больше у него никого не было. Хотя омега был уверен, что он, по сути незнакомый человек для этого Гуаншаня, и ему будет не нужен. Но решил, что была не была и обречённо пожал плечами, склоняясь перед прихотью судьбы.***
Мэн Яо оказался в Ланьлин Цзинь долгие семь дней спустя, как раз в свой тринадцатый день рождения. Он слишком торопился сюда, хотя и сам не знал зачем. Но вот он здесь, а что делать дальше, А-Яо был без понятия. Он долго стоял у ворот, с интересом и детским восторгом рассматривая огромную лестницу, ведущую к величественной башне Золотого карпа. По сверкающим мраморным ступеням поднимались и спускались десятки людей в дорогих шёлковых одеждах, украшенные переливающимися в свете солнца драгоценностями. Повсюду, куда ни кинь глаз, тянулись роскошные изумрудно-зелёные парки и аллеи, и Мэн Яо ощущал, как он сам был неуместен и смешон здесь в своих лохмотьях. Наконец набравшись мужества, омега решил подняться наверх. Он скользнул завороженным взглядом по фонтану справа от него, в котором журчала вода, низвергаясь из разинутой пасти какого-то мифического животного, и начал своё восхождение. Он шёл осторожно, с опаской поглядывая по сторонам. Когда А-Яо достиг вершины, то тотчас же был остановлен суровым на вид стражником. - Ты кто такой? – грозный альфа смотрел с явным подозрением и неприязнью на нищего, посмевшего явиться на порог дворца – Попрошаек тут не принимают и тем более не подают! Убирайся! - Подождите, пожалуйста, – взмолился Мэн Яо и благоговейно извлёк из кармана брошь, данную ему Сы-Сы, протянув ладонь вперёд – я не попрошайка. Меня зовут Мэн Яо. Я..я.. я сын главы Цзинь. Он подарил эту вещицу моей бедной матери на память когда-то. Я смиренно прошу разрешения увидеться с отцом и послужить ордену Ланьлин Цзинь. - Ааа, вон оно что, – стражник тут же изменился в лице – но всё равно тебе придётся подождать. - Понимаю, - охотно отозвался омега и слегка отступил - конечно же. Я готов ждать столько, сколько нужно. Альфа взглянул на него почти что с жалостью, а после слабо улыбнулся. - Стой здесь. Я посмотрю, что можно сделать. Уже сгущающиеся сумерки возвестили омегу о том, что он прождал не меньше трёх часов. Юный Мэн Яо, ожидая уедиенции, с горькой улыбкой наблюдал за тем, как солнечные лучи, освещавшие восточную часть города, постепенно угасали, впрочем, как и надежда на то, что его впустят во дворец. Вдруг из-за массивных, расписных ворот показалась высокая, статная фигура, облачённая в изысканное бело-золотое ханьфу. На груди альфы горел узор пиона, расшитый крупными драгоценными камнями. Длинные роскошные волосы были собраны в высокий хвост. Альфа самодовольно улыбался, а меж тонких, красиво очерченных бровей аллело идеально круглое красное пятно. Но не успев обрадоваться встречи, омега вдруг ощутил довольно сильный и болючий пинок в живот, от которого тонкое, хрупкое тело покачнулось и принялось заваливаться назад. Мэн Яо с ужасом осознал, что если его никто не поймает, то он просто-напросто скатится к подножию лестницы и вряд ли переживёт это падение. Но к его облегчению этого не случилось. Стражник неожиданно удержал его, больно прихватив пальцами за плечо. Мэн Яо благодарно кивнул альфе, а после растерянно посмотрел на своего отца, который только усмехнулся, но даже не предпринял ни единой попытки ему помочь. Хотя о чём это он? Гуаншань только что явно намеривался его убить, когда пнул. - Что тебе нужно здесь? – зычный голос альфы заставил омегу вздрогнуть. Он осмотрительно отступил на несколько шагов назад, а затем вновь протянул ладонь, показывая своему отцу брошь. Бровь Гуаншаня резко взлетела вверх и он нахмурился, по всей видимости вспомнив свой подарок. Уже с более явным вниманием альфа всмотрелся в застывшего в нерешительности юного омегу, а затем, словно делая великое одолжение, кивнул.***
Жизнь Мэн Яо с тех самых пор более или менее наладилась. У него было всё то, что нужно. Мягкая кровать, горячая и вкусная еда, приличные, а главное не дырявые вещи, но единственное, чего ему не хватало для полного счастья, так это внимания отца. Тот хоть и принял его скрипя сердцем, мирился с нахождением в своём дворце, но казалось, в упор не замечал слоняющегося невидимкой по путанным и извилистым коридорам сына. Хотя Мэн Яо мог похвастаться тем, что нашёл общий язык, даже сдружился со старшим сыном своего отца – наследником Цзинь Цзысюанем. Они достаточно много времени проводили друг с другом, чего не скажешь про второго его брата, Цзысюня. Тот, как и его отец, свысока смотрел на приблудшего омегу и в омерзении кривил губы при виде него. Но однажды Мэн Яо совершенно случайно представился шанс стать для своего отца ближе. Тот в одну из промозглых зим сильно заболел и лекари отчаялись. Как бы они не пытались помочь, какие бы снадобья не давали главе Ланьлин, тот медленно угасал в своих покоях и все только разводили руками от безысходности. И Мэн Яо, совершенно не преследуя меркантильных целей, на несколько дней закрылся в своей комнате, колдуя над особым снадобьем. Омега обладал некими знаниями, о которых предпочитал не распространяться, и сейчас те как ни кстати пригодились ему. Он нерешительно вошёл в тёмную комнату, освещённую только лишь тусклым светом нескольких свечей, и осторожно приблизился к кровати, склоняясь над своим бледным и измождённым отцом. - Я принёс вам кое-что, - Мэн Яо приподнял голову альфы и приставил горлышко сосуда к потрескавшимся губам – выпейте это, вам сразу же полегчает. Гуаншань был обессилен и спорить не стал. Он сделал несколько глотков, после чего натужно закашлялся, но Мэн Яо настойчиво заставил его опустошить весь сосуд, только после этого удовлетворённо вздохнул. Затем омега наложил одному ему известные руны на тело альфы и так же тихо выскользнул из покоев. И действительно. Уже через два дня глава клана Цзинь был полностью здоров и уверенно стоял на ногах. Он немедленно вызвал к себе сына, и после долгих расспросов, сделал омегу своим приближённым.***
Цижэнь без сна провёл в своём цзинши всю ночь. И к утру, когда солнце только-только взошло и коснулось робкими лучами его измождённого лица, он придумал, как ему казалось, идеальный план. Лань Цижэнь уже давно знал, что при клана Цзинь есть некий Мэн Яо, внебрачный сын развратного главы, обладающий выдающимися способностями и имеющий в себе зачатки магии. Альфа решил попросить у Гуаншаня разрешить его юному дарованию посетить Облачные глубины и помочь им расследовать пропажу осколка печати, потому что другого выхода он в упор не видел. Естественно старейшина не надеялся на то, что тот с лёгкостью согласится, поэтому он решил предложить ему кое-что взамен. Цижэнь знал, что глава клана Цзинь уже давно положил глаз на их целительные источники, в которых мечтал искупаться, но это было против правил и кроме адептов Гусу к ним никто не допускался. Но альфа решил поступиться правилами и, составив послание, отослал бабочку-вестницу со своим заманчивым предложением.***
Цинхэн-цзюнь на протяжении нескольких дней рвал и метал, своим настроением и гадким характером приводя в ужас как собственную жену с сыном, так и весь клан. Сичэнь лишний раз старался не попадаться на глаза отцу, чтобы не вызвать новой вспышки гнева, но вот его мать не могла себе этого позволить. Альфа срывался на своей омеге, кричал, третировал, даже несколько раз толкнул её, что было форменным безобразием. Он снимал ярость только одним ему известным способом, ожесточённо беря жену каждую ночь подряд. Через неделю этого сумасшествия, омега, плача и качая свою руку, которую в припадке вывихнул ей её муж, тихо пробормотала. - Лаогонг.. - Чего? – рыкнул альфа – Говори громче, что ты мямлишь? - Я.. я жду ребёнка. - Что? – взревел Цинхэн-цзюнь – Как это возможно?? Ты уже старая, разве нет? - Но это так. - Признавайся, нагуляла, да? – наседал на неё альфа, давя своими феромонами, отчего омега сжималась в клубок, тяжело дыша. - Да что ты такое говоришь? – горько заплакала женщина – Это твой ребёнок… Цинхэн-цзюнь даже слушать не стал, рванув двери цзинши и вылетев на улицу. Ему хотелось что-нибудь разбить, что-то сделать такое, чтобы хоть немного выпустить пар.***
Цижэнь же напряжённо ждал ответа из Ланьлин Цзинь, и когда после утреннего ритуала и двух чашек жасминового чая на его руку опустилась бабочка-вестница, альфа затаил дыхание. Но ознакомившись с известием, он расплылся в довольной улыбке.***
По прошествии нескольких дней, когда выпал первый снег, укрывший белоснежным покрывалом Облачные глубины, альфа решил прогуляться. Полная луна, взошедшая с приходом ночи, озарила всё вокруг своим призрачным светом, и казалось, что всё будто заискрилось и засеребрилось вокруг. Было настолько красиво, словно бы само волшебство пришло в Гусу. Время отбоя уже давно минуло, но альфа всё никак не мог уснуть. Уже утром ему предстояло встретить своих гостей и Цижэнь старался успокоить странные, волнующие чувства в груди, но это ему никак не удавалось, поэтому он понадеялся на то, что прогулка по свежему воздуху поможет. Полная луна светила так ярко, создавая возвышенный и немного не от мира сего пейзаж. Свежий снег, тонким пластом укрывающий землю, тихо хрустел под неспешными шагами мягко ступающего альфы. Сжав на груди ткань тёплой накидки, Цижэнь устремил свой взор на бледный диск луны, а после тяжело вздохнул. Всё в его ордене шло кувырком. Украденная печать, сходящий с ума брат, беременность его невестки, которая из-за поведения Цинхэн-цзюня была в крайне незавидном положении. Всё навалилось разом и Цижэнь наверное впервые не знал как с этим справиться. Нагулявшись вдоволь, альфа вернулся в свои покои и улёгся в кровать, решая, что утро вечера мудренее.***
Лань Цижэнь искоса поглядывал на стоявшего по правую от него руку брата, ожидая от него чего-то экстравагантного. Он был уверен, что тот непременно что-нибудь да выкинет. Но тот лишь сжал губы в тонкую нить и бесстрастно разглядывал прибывших в Гусу гостей. Тепло поприветствовав главу клана Цзинь и его новоиспечённого сына, Цижэнь пригласил их в зал для переговоров. Пока между альфами завязалась непринуждённая беседа, Мэн Яо незаметно рассматривал окружающую обстановку, приходя в восхищение от того что видел. По сравнению с кричащей роскошью дворца собственного отца, здесь было довольно светло, просторно и просто, без лишних изысков. Даже дышалось легче. Но тут юный омега неожиданно уловил долетевший до него аромат можжевельника и с шумом втянул его носом, зажмурившись от удовольствия. Он взволнованно закрутил головой по сторонам, выискивая источник. Нашёлся тот практически сразу. К ним приближался высокий, невероятно красивый и статный юноша, который безотрывно смотрел на него, с интересом окидывая фигуру лучистыми глазами. - Я рад приветствовать вас, - вежливо поклонился гостям и отцу с дядей Лань Сичэнь. - Сичэнь, - радостно воскликнул старейшина – позволь представить тебе главу клана Цзинь – Цзинь Гуаншань, и его сын - Мэн Яо. Наследник клана Лань перевёл взгляд на потупившегося омегу, осторожно вдохнул воздух и почувствовал нежный аромат лаванды, который в одну секунду вскружил ему голову. Он протянул руку и пожал подрагивающие пальцы омеги, при этом мягко улыбаясь ему. - Мне очень приятно познакомится, – пробормотал молодой альфа. - И мне тоже.. – прошелестел Мэн Яо, смущённо улыбнулся и очаровательно покраснел, отчего на щеках проступили две премилые ямочки, от вида которых Сичэнь пришёл в неописуемый восторг. - Отец, дядя, господин Цзинь, – внезапно подал голос Лань Сичэнь – могу я просить у вас разрешения показать господину Мэн Облачные глубины? Альфы согласно покивали, возвращаясь к беседе, а Сичэнь тут же утащил несопротивляющегося омегу за собой. Молодые люди провели друг с другом весь остаток дня и уже перед тем как расстаться на ночь, поняли, что влюбились с первого взгляда. Между ними буквально искрило, а голова кружилась от присутствия рядом друг с другом. Мэн Яо без конца улыбался, а Сичэнь робко касался его ямочек пальцами, буквально растекаясь от нежности. Расстались неохотно, потому что уже не представляли жизни один без другого. И как только Мэн Яо скрылся в выделенных ему покоях, альфа со всех ног понёсся к своему дяде, нарушая сразу несколько правил к ряду. К отцу идти он не решился, боясь гнева последнего. Старейшина как раз собирался выпить свой любимый чай и уже взял заварник, как вдруг дверь его дома резко распахнулась. - Дядя! - прокричал обычно сдержанный альфа – Можно? - А? – вздрогнув от неожиданности, Цижэнь едва не выронил чайничек, но успел поймать его и прижать к груди, где зашлось от испуга сердце. Он окинул взбудораженного племянника удивлённым взглядом, видя горящие щёки и счастливый блеск в глазах, а после спросил: – Ты чего это? - Я хочу.. – запинаясь и путаясь в подоле небесно-голубого ханьфу в попытке присесть, начал Сичэнь – просить руки А-Яо, то есть господина Мэна. Я люблю его, – уверенно заявил тот и потупился. Цижэнь снисходительно улыбнулся и погладил редкую бородку, как обычно поступал, когда нервничал или, как в данном случае, волновался. - Ты не считаешь, что для замужества ещё очень юн? – задал старейшина вопрос, но Сичэнь тут же замотал головой, не соглашаясь со старшим – Давай сделаем так. Я переговорю с Гуаншанем, а после мы всё обсудим. - Хорошо, - облегчённо выдохнул Сичэнь, который теперь едва ли не пританцовывал сидя. - Ох, юность.. – счастливо вздохнул Цижэнь, любовно огладив всё ещё прижатый к себе чайник – Иди отдыхай.***
Разговор Цижэня с Гуаншанем и Цинхэн-цзюнем без промедления состоялся прямо на утро. Глава Ланьлин Цзинь на удивление с лёгкостью согласился на брак, единственным условием поставив своё беспрепятственное пользование целительными источниками Гусу. Ну на это Цижэнь вполне мог согласиться, ведь счастье собственного племянника было для него в приоритете. Альфа взглянул на своего притихшего брата, но по лицу последнего ничего не смог прочитать, но пока тот молчал и не высказывался против, Цижэня всё устраивало.***
Мэн Яо провели к тому месту, из которого была совершена кража и омега попросил оставить его на некоторое время одного. Он в задумчивости обошёл место преступления несколько раз, не понимая в чём же дело. Мэн Яо явственно чувствовал присутствие чёрной магии и это неожиданно напугало. После того как он поведал обо всём Цижэню, тот тоже насторожился. - Двое, говоришь? – протянул альфа. - Да, - покивал Мэн Яо. - Причём один из них был настоящим чёрным шаманом.. – понизив голос, добавил омега и поёжился. - Ясно, - сжав кулаки Цинхэн-цзюнь потемнел лицом. – больше ничего не удалось почувствовать? – обратился он к Мэн Яо. - Нужно больше времени, - стушевался под настойчивым взглядом альфы омега. - Сколько? – потребовал ответа Цинхэн-цзюнь. - Возможно пару-тройку дней. Все согласились с этим и когда отпустили омегу на прогулку с Сичэнем, трое альф устроили маленький совет. Но разговор, начавшийся по поводу пропажи осколка, плавно перетёк в обсуждение нежданного союза. По истечении почти двух часов, мужчины пришли к соглашению. Свадьбу решили сыграть через полгода, а пока было принято решение о том, чтобы молодым людям дать время немного подумать и познакомиться поближе. Когда они озвучили свой вердикт, Сичэнь и Мэн Яо хоть и сникли, но поделать ничего не могли, так как решение глав кланов не обсуждались.***
Проведя в Облачных Глубинах ещё несколько дней, к сожалению юному омеге больше ничего не посчастливилось узнать и он, состроив виноватую мордашку, вынужден был отправиться восвояси с отцом, который наконец вдоволь наплавался в источниках. Но Сичэнь не мог просто так отпустить возлюбленного и, утянув его подальше от снующих вокруг адептов, одарил омегу первым, невероятно нежным, робким поцелуем.***
По прошествии оговоренного срока клан Гусу и клан Ланьлин Цзинь сыграли пышную свадьбу, и хоть Гуаншань был не очень доволен терять подле себя такого талантливого омегу, как Мэн Яо, но теперь он мог в любое время беспрепятственно, на правах родственника, посещать Облачные глубины и нежиться в их знаменитых целительных источниках. Попробовав один раз, те нестерпимо манили его. Таким образом в накладе никто не остался. И вот пока гремела свадьба, а после развернулось пышное празднество, в цзинши главы клана Лань случилось ещё одно событие. Погода в этот день была на удивление солнечной и тёплой. Ярко светило солнце, согревая своими лучами землю, сладкие ароматы цветов разносились по воздуху, а пение птиц не смолкало в пышных кронах изумрудно-зелёных деревьев. Лишь только омега беззвучно кричала в подушку, раздираемая невыносимой болью. Плечи мадам Лань тряслись от сдерживаемых рыданий, измождённое и уставшее тело покрывала испарина, а ребёнок в её чреве раньше положенного срока настойчиво просился наружу. С ней находилась повитуха из их ордена, но вот мужа поблизости не было. Он всё ещё недоверчиво относился к её неожиданной беременности и практически не появлялся в супружеских покоях. Вдруг небо прорезала вспышка яркой молнии и жуткий гром сотряс небосвод. Ничто не предвещало дождя. Солнце всё также ярко светило, но это-то и было странным. Внезапно набежали плотные чёрные тучи, и вместе с очередным раскатом, раздался надрывный крик омеги, а после тихий писк новорождённого. Как только малыша приложили к груди матери, тучи развеялись, будто их и не было вовсе, но омеге уже до баловства природы не было никакого дела. Она крепко прижимала маленький пищащий кулёк к сердцу, счастливо улыбаясь. Уже поздно ночью, вернувшийся с торжества Цинхен-цзюнь, прослышавший о рождении сына, пошатываясь от выпитого им вина, не стараясь быть тихим, вошёл в цзинши и прямиком направился к постели жены. Та, вымотанная родами, спала, прижимая к себе тихо сопящего младенца. Альфа потянулся к ребёнку и взял его на руки. Он пристально всматривался в черты лица малыша, при этом абсолютно ничего не чувствуя. Ребёнок завозился на руках альфы и громко заплакал. Омега распахнула глаза, в испуге озираясь по сторонам, но тут же успокоилась, увидев сына на руках мужа. - Он наверное хочет есть, – бросил альфа. - Да-да, сейчас. Только сменю ему пелёнки. – пробормотала омега. – Я назову его Лань Ванзци, – недовольно проговорил заплетающимся языком глава. Мадам Лань неловко встала с постели и кивнула в знак согласия с именем. Всё ещё ослабевшая после родов, омега распеленала сына, как вдруг услышала за спиной грозный рык, не понимая в чём дело. Она затравленно обернулась и увидела искажённое злобой лицо альфы. - Какого чёрта!? – выплюнул он сквозь плотно сжатые зубы. - Что случилось? – в полном недоумении воскликнула омега. - Что это такое у него на груди? Женщина перевела взгляд на то, куда указывал муж, и облегчённо вздохнула. - А, ты про это. Наш сын родился таким. С этой меткой. - Мой ребёнок не мог родиться с уродством! - распылялся всё сильнее Цинхэн-цзюнь – Ах ты ж змея!! Я так и знал, что ты его нагуляла. - Что ты такое говоришь? – глаза омеги тут же наполнились слезами, влажными дорожками пробороздившие щёки. - А то! Завтра, – процедил альфа, багровея лицом от предполагаемой измены – я распоряжусь, чтобы духу твоего тут не было. Ни твоего, ни твоего щенка. - Он твой сын.. – женщина упала на колени, в молящем жесте протянув руки к непреклонному мужу. - Я всё сказал! - с отвращением оттолкнув её, прошипел он, и резко крутанувшись на пятках, вышел за дверь. А несчастная мать прижала к груди громко плачущего сына-альфочку и обречённо посмотрела мужу вслед.