***
Сладко потянувшись, вытягиваясь на своей постели в напряжённую струну и чувствуя каждую мышцу, Вэй Ин улыбнулся первым лучам восходящего солнца, а после поднялся и встал у распахнутого окна, ёжась от дуновения утреннего свежего ветерка. Тот ласково встрепал его взлохмаченные со сна волосы, а после нежно пробежался по покрывшейся мурашками ещё горячей коже. Омега всегда любил встречать рассветы. Особенно потому, что они для такого любителя поспать до обеда, были редки. Но тем и привлекательнее. Все восходы солнца начинались необычно и завораживающе – тёмное, укрытое словно плотным одеялом небо постепенно отступало от небосклона, ночные тучи будто растворялись, а взору открывалась небесная красота. Лучи солнышка, игриво и кокетливо пробивались сквозь толщу облаков, а когда тонкий лучик добирался до остывшей за ночь земли, приходил и её черёд пробуждаться. Капельки росы на траве начинали переливаться и сверкать, напоминая россыпь маленьких бриллиантов, а самые мелкие росинки исчезали прямо на глазах под действием тёплых солнечных лучей. Слегка мутная дымка, нависшая над землёй, постепенно рассеивалась в воздухе, а затем и вовсе растворялась в нём. Вокруг царила ещё сонная тишина, которую нарушали лишь слабые голоса только что проснувшихся птиц. Даже запах рассвета казался необычным и Вэй Ин никогда не мог его сравнить ни с чем. Лёгкая свежесть аккуратно касалась носа, вызывая у омеги приятные ощущения радости и счастья. Едва уловимый ветерок продолжал ласково обволакивать, будто чьи-то нежные руки, и Вэй Ин всегда представлял свою маму, которая так же ласково дарила ему всю свою безграничную любовь и умиротворение. Всё вокруг будто заново делало вдох после непроглядной ночной мглы, оживало и расцветало на глазах. Вэй Ин поглубже вздохнул и подумал о том, что день обещал быть приятным и удивительным. Но кто же знал… Но не один Вэй Ин не спал в такую рань. Яньли, ещё под покровом утренних сумерек ушла из дома, стремясь на встречу со своим возлюбленным Цзинь Цзысюанем. Они с вечера договорились встретиться на пристани, чтобы хоть сколько-нибудь времени провести наедине. И сейчас у омеги бежали предательские мурашки по коже, пребывая в тёплых и нежных объятиях своего альфы. - Да за что это всё! – импульсивно воскликнул Цзысюань, а Яньли растерянно моргнула. - Молодой господин Цзинь? Альфа немедленно покраснел от своей вспыльчивости и сконфуженно добавил. - Прости меня. Я не должен был ругаться при тебе, но все они.. убил бы.. Яньли кивнула, понимая чувства возлюбленного. Ей тоже это всё не нравилось. Они словно злоумышленники, которые вынуждены скрываться и воровать по крупицам эти сладкие моменты наедине. - Не думай об этом, - поспешила она успокоить альфу. – Когда-нибудь мы сможем быть вместе, открыто и не таясь.. Цзинь Цзысюань внимательно взглянул на омегу и в его взгляде не было ненависти, которая до этого обуяла его. Сожаление, раздражение, непринятие положения, но ничего другого. - Я не желаю быть как мой отец, – признался альфа – нет ничего хуже, чем жениться не по любви. Мои родители никогда не знали счастья. Точнее, это отец мучает мать, а сам живет как хочет. - Не сравнивай себя с ним, - прижавшись ещё крепче прошептала Яньли – ты лучше него. Раз тебя это так беспокоит, то это говорит о том, что ты никогда не станешь идти по его стопам. - Нас с тобой свела сама судьба и я буду продолжать идти наперекор всем обстоятельствам, которые против нас. Как и все эти годы. Ты веришь мне? – пробормотал альфа, робко касаясь губами чёрного шёлка волос омеги. - Верю, - так же тихо ответила Яньли – я люблю тебя и счастлива с тобой. - Всё будет хорошо, – пообещал альфа и нежно склонился к приоткрывшимся губам девушки, даря ласковый поцелуй.***
Вэй Ин едва мог усидеть на занятиях, его гложило какое-то необъяснимое тревожное чувство и, больше не выдерживая, он вдруг подскочил с места, видя удивлённый взгляд Цзян Чэна, но это было выше его сил. - Прикрой меня перед дядей, – прошептал омега и был таков. Цзян Чэн привычно закатил глаза, но безропотно кивнул. Ну а что ему ещё оставалось? Вэй Ин со всех ног нёсся на полянку, в надежде увидеться с другом, искренне веря, что как только они с Лань Чжанем встретятся, все сомнения и страхи развеются как дым. Естественно Ванцзи ещё не было, Вэй Ин знал, что он пришёл намного раньше чем обычно, поэтому омега уселся на землю, принимаясь терпеливо ждать. Но прошло достаточно много времени, а Лань Чжаня всё не было. Утренняя прохлада растаяла как дым, а солнце уже изрядно начало припекать. Омега перебрался в тенёк, обиженно смотря в ту сторону, откуда ждал появления своего друга. Настроение Вэй Ина портилось всё больше с каждой минутой, а плечи юноши поникли. Он внезапно испугался, что Лань Чжань оставил его навсегда. Разные мысли, одна хуже другой тут же полезли в голову и как бы он их не разгонял, те уже прочно укоренились внутри, заставляя нервничать ещё больше. "Наверняка как только Лань Чжань понял что я омега, то решил, что ему незачем общаться с таким как я." Вэй Ин не знал что и думать, теряясь в догадках и накручивая себя всё больше и больше. Глаза омеги, до этого блестевшие тем самым огоньком, присущим ему, потухли. От нечего делать и чтобы хоть как-то отвлечься, он сформировал на руке огненный шар, вращая его на ладони и всматриваясь в яркие оранжево-красные всполохи. Что он там хотел увидеть, Вэй Ин и сам не знал. Ответы на мучившие его вопросы? Омега погасил огонёк, потому что и на эксперименты настроения не было, а после поднялся с земли и несколько раз прошёлся по кругу. Раньше его бы надолго увлекло такое времяпрепровождение. Экспериментировать с магией было интересно, а ещё и жутко увлекательно. Никто в его ордене не мог похвастаться такими умениями, и юноша раздувался от гордости и важности от того, что он один единственный так умел. Он частенько дразнил этими своими фокусами А-Чэна, который буквально кипел от зависти, но как лучший в мире брат хранил его тайну. Вэй Ин вновь обвёл пустующую полянку бессмысленным взором и нарастающая злость раздирала на части, буквально заставляя кулаки чесаться. Но он мужественно держался, а ведь запросто одним только взмахом руки мог спалить здесь всё дотла. А вот желание вцепиться себе в волосы от неизвестности и досады было таким огромным, что ему с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не начать делать это прямо сейчас. «Неужели Лань Чжань действительно оставил меня?» с горькой усмешкой размышлял Вэй Ин «После стольких лет общения, так легко бросил. Ведь он мог мне всё объяснить, сказал бы честно в глаза, я бы понял.. но вот так. Он поступил как предатель... Друзья ведь не должны так делать?» Зайдя на очередной виток и истоптав почти всю траву под ногами, Вэй Ину захотелось взвыть. И чем громче и отчаяннее, тем лучше. Он очень явственно ощущал нехватку своего человека. Да-да, именно своего. Вэй Ин настолько сильно привык, что и дня не проходило без того, чтобы они не увиделись. А сейчас омеге казалось, словно в его сердце образовалась огромная дыра. Внутри всё будто истекало кровью, а спасения не было. Вернее оно было, но сейчас его носило далеко от этого места. Вэй Ин снова в полном бессилии опустился на остатки измятой им самим травы, подтянув к себе колени и уткнувшись в них подбородком. Мир без Лань Чжаня потерял все краски. Пение птиц в кронах пышных деревьев больше не привлекали и не доставляли удовольствия. Шум ветра, тёплые лучи ласкового солнца теперь только раздражали, отчего хотелось закрыть голову и уши руками, чтобы только не видеть и не слышать как мир продолжал вести свою размеренную жизнь, тогда как его собственный рушился в этот самый момент. Он и сам не знал когда и в какой момент он так привязался к альфе, что его стало не хватать. Ведь сейчас без его присутствия, Вэй Ин даже дышать нормально не мог. Ему нужен был Лань Чжань, чтобы продолжать жить. Омега передёрнул плечами и закрутил головой. Разве ж можно так зависеть от одного единственного человека? Вэй Ин извлёк из-за пазухи Чэньцин и задумчиво покрутил флейту в руке. Будь Лань Чжань здесь вместе с ним, они бы уже играли. Придумали бы новую мелодию и, создавая музыку, наслаждались бы её льющейся, тягучей мелодией. Омега потянул флейту к губам и легонько подул. Первые звуки резанули по ушам, выходило откровенно плохо. Но потом грустная, наполненная горечью мелодия, говорящая об огромной потере, о чувствах, скрытых глубоко в душе разлилась над полянкой. Все остальные звуки стихли, лишь только плачущая флейта продолжала рассказывать о душевной боли её хозяина. «И правда, зачем такому красивому, умному, сильному альфе такой рассеянный бунтарь, да к тому же ещё и омега? Наверное ему со мной стало неинтересно. А может он нашёл кого-то другого? Например альфу..» сокрушался парень. «Да не может такого быть!!!» спорил на все лады другой настойчивый голос. «Лань Чжань никогда бы меня не оставил. А может..." Вэй Ин вдруг замер от пронзившей его догадки. "Значит что-то случилось. Точно! Как же это сразу не пришло мне в голову. Распустил тут сопли. Может Лань Чжаню нужна моя помощь, а я здесь страдаю.. когда он.. ему.. » подкинуло мысль подсознание. Его самокопание неожиданно прервали и Вэй Ин, заметив движение откуда-то сбоку из-за густо растущих кустов, насторожился, а глаза загорелись и он едва не закричал от облегчения, думая, что зря себя накручивал всё это время и его лучший друг пришёл. Но на место счастью пришло разочарование, когда на полянку ступил незнакомый ему человек. Тот решительно направлялся в его сторону, не сводя с омеги глаз. «Лань Чжань выдал наше место??? Нет, не верю» Вэй Ин замотал головой, но сердце уже зашлось от обиды и непонимания. Серые лучистые глаза мгновенно потемнели и наполнились непрошенными слезами. Вэй Ин незаметно смахнул влагу рукавом ханьфу и озадаченно следил за стремительно приближающимся незнакомцем, а затем едва не шарахнулся в сторону, когда тот, оказавшись чересчур близко, внезапно распахнул объятия, а после сграбастал в них омегу. Глаза и без того огромные распахнулись, а поражённый выдох опалил чужую щёку. За много лет что они с Лань Чжанем провели здесь, они никогда не касались друг друга, а этот незнакомец, одетый в такие же белые одежды что и его друг, так просто смог его обнять. «Что происходит???» вопило сознание омеги на разные лады. Мэн Яо наконец-то отстранился и ласково заглянул в растерянные глаза юноши, а после успокаивающе погладил по напряжённым плечам, торопливо и сбивчиво начиная свой рассказ. - Пожалуйста, не бойся меня и не удивляйся. Меня зовут Мэн Яо и я из клана Гусу Лань. Но я рождён в клане Воздуха, из рода Цзиней, поэтому могу тебя беспрепятственно касаться. - сразу же объяснил он. - Но откуда вы знаете.. вас.. вас прислал Лань Чжань? Что с ним? – выпалил Вэй Ин. - Нет. Лань Чжань меня не присылал. Выслушай меня спокойно, договорились? – увидев кивок, Мэн Яо добавил – Я муж старшего брата Ванцзи и вчера проследил за Лань Чжанем. Я видел вас вместе. Я просто переживал за него, ты не подумай, больше причин не было. Но нисколько не жалею что так сделал, ведь за вами следил ещё один адепт из нашего клана и вот именно из-за него ты Лань Чжаня и не увидишь. - Его наказали? – предположил омега, глаза которого загорелись гневом и ему захотелось решительно разобраться с тем подонком, из-за которого это всё случилось. - Нет-нет, - поспешил заверить его Мэн Яо – не наказали. Всё ещё хуже... - Хуже? - Вэй Ин никак не мог понять, что могло быть хуже наказания, но следующие слова повергли его в дикий ужас и глубокое беспросветное отчаяние – Как отослали? Далеко? Куда? Но почему? - Я не могу рассказать тебе всего, – с виноватым лицом протянул старший омега – это должен сделать сам Ванцзи. Единственное, что я могу поведать, что его отец и дядя решили, что пока так будет лучше для него. Лань Чжань и сам не ожидал такого, всё произошло слишком быстро, поэтому он не смог послать тебе весточку. Я пришёл вместо него, чтобы рассказать и чтобы ты не надумал чего лишнего. - И как надолго? – теперь только это больше всего волновало омегу. - Я не знаю.. – расстроенно пожал плечами Мэн Яо – но думаю, что достаточно долго. - А как же.. – Вэй Ин готов был разрыдаться на месте от безнадёжности. Их обоих так резко лишили друг друга, что он просто не мог этого принять. - Я обязательно придумаю, как вам можно будет общаться. Поверь мне. Я уверен, что он тоже страдает без тебя. Ты главное сейчас не раскисай и не переживай. Дай мне несколько дней, хорошо? – омега кивнул – Тогда давай договоримся встретиться здесь через два дня, скажем в полдень. Идёт? - Хорошо, - пробубнил Вэй Ин себе под нос, даже не понимая, как он сможет теперь обходиться без ежедневных встреч со своим другом.***
Мэн Яо по пути в орден долго и мучительно размышлял о том, как помочь этим юным влюблённым. Он был почти уверен в том, что они любят друг друга, но по всей видимости сами об этом ещё не догадываются в силу своей молодости. Он же как более опытный, почти знал это на сто процентов. Ну ничего. Ведь теперь у них есть он. И просто так этого не оставит. И пока Мэн Яо добирался до своего домика, ему пришла в голову замечательная идея. Омега загорелся ей и решил действовать не медля. Он прекрасно знал, что каждую неделю из Гусу в тот монастырь, где Цижэнь с братом спрятали Лань Чжаня, ездит обоз с продовольствием и лекарствами, а также всем необходимым для жизни находящихся там людей. А извозчик, который совершал эти поездки, был проверенным человеком. В своё время ведь именно он переправил туда мадам Лань, а после и их свозил с Сичэнем и маленьким Ванцзи. Разлучённые друзья вполне могли передавать через него друг другу письма. Точно! Конечно намного проще было бы общаться через вестниц-бабочек, но этот вариант омега отмёл сразу же. Во-первых, эти послания мог перехватить Цинхэн, а во-вторых, не хотелось привлекать к этому излишнего внимания. Бабочки-вестницы слишком заметны. Ведь это какая никакая, но магия. А здесь нужна осторожность и скрытность, чтобы старшие ничего не заподозрили и не пресекли всё на корню. На том и порешив, Мэн Яо решил разыскать альфу извозчика и втайне ото всех переговорить с ним с глазу на глаз, но прежде чем отправиться на его поиски, он заглянул в свой дом, прихватив из ящичка стола увесистый мешочек с монетами, на всякий случай. Усмехнувшись, довольный своей находчивостью, омега бросился на розыск нужного ему человека.***
Лань Чжань всю изнурительную и слишком долгую дорогу, занявшую без малого два дня, провёл в глубокой задумчивости, лишь изредка ныряя в спасительный и такой необходимый сон. Перед глазами стояло обиженное лицо его друга, а в глазах Вэй Ина он видел осуждение и разочарование. Это разбередило юное сердце, ведь он никогда не желал обидеть его, но знал, что сделал это. Вэй Ин непременно разозлится на него и наверняка посчитает предателем. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то альфа считал, что так возможно действительно будет лучше для них. Он был совсем не уверен в том, что его друг готов был узнать о нём такую шокирующую правду. Да что говорить о Вэй Ине, когда Лань Чжань и сам до сих пор не мог поверить, что он дракон. Всю свою жизнь он считал себя обычным, ничем не примечательным, замкнутым и нелюдимым, а тут такое. Ну какой с него дракон? Магия, которая всегда была с ним, в отличии от соклановцев, никогда не казалась ему чем-то особенным. Ну вот таким он уродился. Лань Чжань если в первое время и удивлялся своим способностям, то потом они прочно срослись с ним, стали чем-то обыденным и восторга больше не вызывали. Но известие о том, что он какое-то там мифическое существо, дракон, которые на минуточку вымерли сотню лет назад, привело в смятение и он всё никак не мог свыкнуться с этой новой для него ипостасью. Ведь что же получается, он сможет превращаться? Ну ведь недаром же дядя переживал о нём и его состоянии. Теперь значит, что от него можно было ждать любой неожиданности, потому что никто не мог предугадать, как поведёт себя его тело в той или иной ситуации. Но во всём этом положении Лань Чжань больше всего боялся того, что если вдруг он обратится на глазах Вэй Ина и как-то ему навредит, то никогда в жизни не простит себя. Конечно он переживал не только за Вэй Ина. Драконы непредсказуемые существа и чего от них ждать никто не мог знать. Из ныне живущих их никто не видел, поэтому реакции и повадки были никем не изучены. Вопросов конечно было больше чем ответов. Всё оказалось так ново для Ванцзи, и альфа маялся неизвестностью, которая убивала сильнее всего. Вот зачем оно ему всё это? Жил бы себе спокойно, продолжал бы ходить на ту полянку, встречаться с Вэй Ином, а со временем может быть они нашли бы способ касаться друг друга, и после этого, он был уверен, омега придумал бы для них массу развлечений. Они могли бы вместе купаться в реке, ловить рыбу, охотиться, да всё что угодно. Но... Всегда было это но... Лань Чжань бросил полный затаённой грусти взгляд в окно, за которым пейзаж почти не менялся уже на длительном протяжении пути. Бескрайние изумрудно-зелёные поля сменяли невысокие холмы, вдалеке виднелся густой, пугающий своей чернотой лес. Лань Чжань теперь знал, что в монастыре, куда он направлялся, находилась его мама, общением с которой он был обделён, и казалось, сейчас он должен предвкушать встречу, радоваться их скорому воссоединению. Нет, конечно всё это было, но смазывалось другими более яркими на данный момент чувствами. В юном сердце вопреки всему поселилась тоска. Он не видел Вэй Ина всего каких-то пару дней, а уже безумно соскучился по его яркой, солнечной улыбке. По непринуждённому озорному поведению, по серым, словно небо перед грозой раскосым глазам. Да даже забавным рассказам про Цзян Чэна и Яньли, которых он в глаза не видел, но будто знал их всю свою жизнь. Неожиданно метка защипала, сначала едва-едва, но вскоре стало нестерпимо больно. Лань Чжань вскинул руку и, прижимая её к своей груди, прошептал. - Вэй Ин… Ему не хватало его рядом. Он настолько сильно привык, что они всегда были вместе и сейчас с трудом представлял всё то время, которое придётся провести без него. Не услышит нежного, звонкого, будто колокольчик на ветру голоса, не увидит ни радости, ни гордости, которые распирали омегу при виде очередной магии, которую он создавал для него. Боль от метки медленно распространялась по всему телу, пока не захватило всё его существо. Она словно яд проникала в вены, заполняя их вместо крови, стремительно разносилась по всему организму, отчего на глаза альфы навернулись слёзы. Но Лань Чжань знал, что плакал не от этого. Сейчас в этой душной повозке можно было не стараться быть сильным и не таить свои чувства от посторонних. Сейчас можно было отпустить себя, быть слабым, ранимым и никто не посмел бы его в этом упрекнуть. Лань Чжань, сколько себя помнил, всегда был устойчив к боли. К любой боли, надо сказать. Он с самого детства не позволял себе слабости. Упал и испытал боль - значит она должна сделать тебя осмотрительнее и сильнее, обидели - терпи и прояви мудрость, выгнали или наказали - значит поделом и ты заслужил этого. Но сейчас же в его душе разверзлась пустота. Не хотелось терпеть, он не мог смириться, не желал в очередной раз послушно склонить голову перед обстоятельствами. Ему казалось, что его сердце осталось не с ним, а на той самой тайной полянке, с тем самым солнечным омегой, так внезапно ворвавшимся в его жизнь. Хотелось поддаться порыву и развернуться назад, мчаться на пустырь и наконец позволить себе коснуться Вэй Ина так, как давно хотелось. И ему было всё равно, что их ждало после. Встряхнув головой, Лань Чжань отогнал от себя эти глупые мысли. Если он не страшился за себя, то никогда не допустил бы, чтобы что-то напугало или повредило Вэй Ину. За такими размышлениями альфа не заметил как повозка остановилась. Лань Чжань осторожно вышел из неё и замер перед довольно внушительным строением, которое только смутно помнил из своего прошлого далёкого путешествия. На стенах монастыря, серых и неприветливых, с течением времени облупилась краска, хотя само здание выглядело крепким и добротным. Маленькие окна зияли чернотой и в них нигде не было видно света. Мрачно и удручающе. Сейчас, когда Лань Чжань снова оказался здесь, то неожиданно занервничал. Его ждала встреча, которой он очень страшился, но вместе с тем с нетерпением ждал.***
Мадам Лань вышивала очередной платок в своей опочивальне, когда заслышала шелест колёс по гравию, устилавшем подъездную дорожку. Омега очень удивилась, ведь обоз с провизией должен был прибыть только послезавтра. Женщина неторопливо поднялась с места и подошла к окну. Отодвинув льняную занавесь в сторону, омега с любопытством оглядела двор. Когда из повозки вышел высокий, стройный и прекрасный юноша в клановых одеяниях Лань, сердце омеги подпрыгнуло к горлу и комок, вставший внутри, напрочь перекрыл ей кислород. Дыхание мадам Лань участилось, а руки нервно задрожали. Перед ней стоял её мальчик, её повзрослевший и невероятно любимый сын, общения с которым она была лишена на многие годы. Омега подхватила подол заношенного ханьфу, когда-то белоснежного, а сейчас выцветшего и серого, и ринулась навстречу к своему ребёнку. Уже оказавшись на крыльце, мадам Лань остановилась как вкопанная. Она была уверена, что Лань Чжань ничего не ведал о её существовании. Омега робко взглянула в светящиеся золотом глаза, подёрнутые блестевшими в них слезами, и нерешительно протянула руку. Лань Чжань будто окаменел на мгновение. Он впервые смотрел на эту женщину, понимая, что роднее неё никого нет на свете. Его мама, живая, невредимая и такая красивая, бессовестно отосланная отцом, впрочем как и он сам сейчас, стояла перед ним, нежно улыбаясь. Он видел слезинки катящиеся по бледным щекам, и его сердце заколотилось так быстро и громко, что заложило уши. Лань Чжань больше не мог делать безучастный вид, больше не мог сдерживать себя, поэтому сорвавшись с места, бросился к омеге, и уже в следующее мгновение спрятав хрупкую маленькую фигурку в свои тёплые объятия, шептал. - Мама… мама... - Ты знаешь? - раздался тихий, дрожащий голос. Лань Чжань прерывисто вздохнул, отстранился и стал нежно стирать подушечкой большого пальца солёные капельки с глаз. - Но как? – выдохнула омега. - Пойдём в дом, я всё расскажу тебе. – мадам Лань кивнула и, взяв за руку сына, потянула его за собой внутрь. Пока Лань Чжань пил заваренный чай с мелиссой, омега тихо сидела напротив сына и вчитывалась в иероглифы, которые ровными рядками усеивали свиток, переданный для неё Цижэнем. По мере прочтения её лицо темнело всё больше, а губы сложились в тонкую нить. Мадам Лань нахмурилась и её лоб прорезали глубокие морщинки, а после, неверяще качая головой, она подняла наконец глаза на Лань Чжаня, внимательно следящего за ней. - Дракон? – пробормотала она – Ты – дракон? - Ну они так сказали. Дядя, Сичэнь-гэ, Мэн Яо.. - Милый мой.. – протянула омега и, поднявшись, вновь прижала своего сына к груди. – Но как такое может быть? Никогда бы не подумала.. Это же самое настоящее чудо.. - бормотала она, сжимая руки на крепких плечах всё сильнее - Я всегда знала, что ты у меня особенный ребёнок. И значит всё-таки эта метка неспроста... Я так люблю тебя, сынок, и так сильно скучала по тебе, родной мой. - вновь заплакала омега. - Я тоже люблю тебя, мама… - Лань Чжаню пока ещё было немного неловко произносить это слово. Оно было ново для него, но столь желанно и так легко срывалось с языка, будто он всегда его говорил. Мать и сын, вновь обретя друг друга, проговорили до рассвета, но мадам Лань своим материнским чутьём чувствовала, что её сына что-то гложет, помимо всего прочего. Она ласково тронула его за плечо, и тот поднял взгляд. - Что тебя тревожит, сын мой? - Как ты догадалась? – Лань Чжань удивился проницательности матери. Хорошо что он с детства помимо магии обладал способностью не краснеть, иначе бы уже зарделся от смущения. - Я же твоя мама, да и женщина как никак. Я вижу по твоим глазам, что тебя что-то беспокоит. Расскажешь? Лань Чжань кивнул и его неожиданно прорвало. Он говорил и говорил, про первую встречу с Вэй Ином, про их тайное место, почти каждодневные встречи, при этом жестикулируя и искрясь счастьем. Золотые глаза сияли при упоминании друга, губы озаряла не сходящая улыбка, а в сердце цвела весна. Мадам Лань снисходительно поглядывала на влюблённого сына и тихонько посмеивалась, но речи не прерывала. - И теперь, - закончил он - я так сильно скучаю по нему... Я не знаю, что происходит, но мне не хватает Вэй Ина. - тяжело вздохнув, закончил Ванцзи. - Зато я знаю, малыш. Тот немедленно вскинул голову, спросив. - Знаешь? - Да. Ты любишь этого омегу. - Люблю… - альфа впервые применил к тому что между ними было это слово и понял. «А ведь и правда. Я люблю его… Люблю...» - но мам.. - Что, сынок? - Я из Ледяного клана, а он из Огненного.. между нами ничего невозможно.. Мы даже за всё это время, что дружим, ни разу не коснулись друг друга. - Не спеши, - она поторопилась успокоить его – есть множество старинных свитков, о которых многие уже и не помнят. В монастыре обширная библиотека, нам всего лишь нужно покопаться в ней, может что-то и отыщется. Главное не расстраивайся раньше времени. Тем более пока ты здесь, мы этим как раз и займемся.***
Вэй Ин после разговора с Мэн Яо вернулся в свой орден непривычно задумчивым и тихим. Конечно то, что он сможет общаться с Лань Чжанем - это хорошо, но разве могло что-то заменить их живые разговоры, глаза в глаза - нет, однозначно нет! Но переписка сейчас - это единственное, что им теперь оставалось. Вэй Ин первым делом направился к своему дяде и мадам Юй. Он считал, что уже достаточно взрослый, чтобы жить одному, тем более теперь, когда этот странный омега, который должен был придумать как им с Ванцзи передавать послания, что-то предложит. Вэй Ину хотелось быть наедине с собой, чтобы ни от кого не таиться, а в доме дяди Фэнмяня, в котором постоянно кипела жизнь, уединиться было проблематично. То Яньли приходила поболтать к нему и попить чаю, то Цзян Чэн совал к нему в комнату любопытный нос и любой их разговор сводился к тычкам и беззлобным переругиваниям. Поэтому омега решился попросить разрешения переехать и жить одному. Путём долгих уговоров и увещеваний, а ещё клятвенных заверений, что он ответственный и взрослый, ему всё же удалось добиться разрешения от дяди и мадам Юй переехать в пустующий родительский дом. Когда пару дней спустя он встретился с Мэн Яо, тот коротко рассказал про свой идеальный план и омега, воодушевленный этим, в этот же день кинулся писать письмо. "Лань Чжань, привет! Твоё внезапное исчезновение здорово напугало меня. Я даже сначала подумал, что ты решил больше со мной не общаться, особенно после того, как узнал, что я омега. Но Мэн Яо разыскал меня в тот день и всё мне объяснил. У твоего брата красивый муж, хоть и странный. Мне бы хотелось, чтобы ты тоже что-нибудь рассказал мне. Почему за тобой следил какой-то там Су Ше? Ты знал? Ты можешь довериться мне, ты же знаешь - я могила. Как ты там? А ещё, я ведь уже жутко соскучился. Так непривычно начинать свой день и знать, что я не увижу сегодня тебя. А ты чувствуешь тоже самое? Если нет, ничего - это нормально. Но мне бы было приятно, если бы ты тоже скучал по мне. А когда мы увидимся? Ты знаешь на сколько тебя сослали в изгнание? Ха-ха, изгнание. Тебя заточили как принцессу в башне от такого злодея как я? Я знаю, что ты сейчас улыбнулся. Точно тебе говорю. Я вот смеюсь, потому что реально представил, как ты сидишь у окна и томишься, запертый один-одинёшенек. Конечно смешного в этом мало... но это позволяет мне не думать о том, что мы ещё не скоро увидимся. Я очень буду ждать от тебя весточки. Твой Вэй Ин" Когда он закончил и перечитал, то немного смутился. Письмо было такое длинное и, казалось ему, что наполненное сущей чепухой. Но переписывать его он не стал, так и отдал его Мэн Яо, который пообещал немедленно передать его извозчику. И вот теперь, когда пришёл ответ, омега дрожащими от волнения руками вскрыл послание, вдумчиво вчитываясь в ровный, аккуратно написанный текст. Не чета его собственным закорючкам. "Здравствуй, Вэй Ин. Вот уж принцессой я себя не ощущаю точно. Мне особо нечего рассказывать. Отец с дядей посчитали, что мне нужно какое-то время побыть в этом монастыре, как они объяснили, пройти дополнительное обучение. И я действительно учусь. Кстати, здесь вместе со мной и моя мама. Я раньше думал, что она умерла, а оказывается, что её как и меня сослали сюда ещё раньше, сразу же после моего рождения. Так что я не один здесь. Мы почти каждый день проводим в библиотеке, изучая свитки и старинные книги. Я узнал много интересного и потом, когда мы увидимся, всё расскажу тебе. Я тоже скучаю по нашему общению. Признаюсь, мне не хватает того времени, когда мы вместе проводили его на полянке. Моя мама, в отличии от тебя, не знает столько увлекательных историй. А когда она занята, то на душе становится тоскливо. Как ты сам? Цзян Чэн снова доводит тебя? Твой Лань Чжань" С тех самых пор так у них и повелось. Они с Лань Чжанем были почти постоянно на связи. Рассказывали друг другу буквально обо всём. Что происходит в их жизнях, что съели в течение дня, чем занимались и чему учились, представляли свою встречу и то чем займутся, когда снова увидятся. Вэй Ин ратовал за то, что они будут играть на флейте и гуцине, Лань Чжань же обещался научить его игре в снежки. Дни хоть и тянулись чересчур долго, а желание увидеться было как никогда сильным, но благодаря их переписке терпеть разлуку становилось чуточку легче. Лань Чжань, получая каждое послание, уединялся в своей келье и при тусклом свете свечи внимательно вчитывался в написанное, с трудом складывая те закорючки, которые усеивали свиток, в осмысленные предложения. При этом улыбка не сходила с его губ. Письма от Вэй Ина были словно глоток свежего воздуха и каждое он ждал с нетерпением, чтобы потом в своей комнате перечитать его сотни раз. В душе альфы щемило и чувства, которые только ширились, уже не умещались в груди. Его буквально распирало от желания написать о них, рассказать всё Вэй Ину прямо, чтобы между ними больше не оставалось недомолвок. Но беда была в том, что он не знал, что чувствовал к нему сам омега. Если в себе Лань Чжань уже разобрался и признался, что любит его, то по письмам определить о чувствах другого он не мог. Но и пойти с этим к матери не решался. Он конечно же знал, что та была проницательной женщиной и могла бы подсказать ему ответ, но во-первых, он не хотел обнародовать свою переписку, а во-вторых, считал это глубоко личным и бережно хранил в своём сердце каждое слово, не желая делиться им ни с кем.***
Два года, проведённые в отчаянии и томительном ожидании, наполненные взаимной тоской и так необходимой перепиской, пронеслись будто один миг. Но ещё за эти годы Вэй Ин вечерами читал оставленные родителями древние книги, свитки и дневники, написанные ими. Они были спрятаны в подвале их дома, и очень хорошо, надо сказать, спрятаны, чтобы никакой посторонний не смог найти. В один из обычных унылых вечеров Вэй Ин лежал на своей постели и предавался воспоминаниям. Он по привычке крутил в руке флейту, как вдруг неожиданно выронил её и та закатилась под кровать. Он полез, чтобы достать её, и увидел знакомые руны, нарисованные на полу. Омега провёл по ним рукой, и те загорелись, а половицы медленно опустились вниз, складываясь в лестницу. Взяв с собой переносную масляную лампу, Вэй Ин спустился по ней и обнаружил достаточно обширную библиотеку. Вот там- то он и узнал, что его прародителями были отщепенцы, жившие в древности, которые практиковали тёмную магию. Его мама была одной из их, как считалось, вымершего рода, но омега узнал из свитков, что несколько человек всё же выжило. В дневниках матери рассказывалось, как научиться управлять этой энергией и при этом не сойти с ума. Вэй Ин тщательно изучал, запоминал и тренировался её использовать. Он заучивал и прорисовывал всевозможные руны, после применяя их на практике. Когда омега узнал всё что мог, то понял - он не просто дракон, а ещё один из немногих оставшихся тёмных магов. ***** В последнее время, став старше и мудрее, насколько это было возможно, Вэй Ин внезапно осознал, что помимо дружеских чувств испытывал к Лань Чжаню нечто большее. Омега писал теперь уже более вдумчиво, осторожно, чтобы в словах не выдать того, что ощущал. Альфа никогда не писал ему ничего такого, что дало бы надежду на что-то другое. Лань Чжань как и всегда был крайне осмотрителен в своих словах, но всё же иногда писал скомкано и неуверенно, особенно когда речь заходила о чувствах. Складывалось ощущение, что он хотел что-то сказать, но вот что? А касательно всего остального, то тут он был более словоохотлив. Единственное, что омрачало, так это та тайна, которая повисла между ними. Оба прекрасно знали о своём происхождении и неожиданно новой сущности, но разве ж о таком можно поведать в письме? Всегда есть риск того, что послание перехватят, увидят те, кому не следует, и тогда беды не избежать. Ещё они старательно обходили разговоры про свои кланы и то как в дальнейшем им встречаться друг с другом. Но буквально в последние месяцы письма от Лань Чжаня внезапно изменились. Вэй Ин это сразу почувствовал. Они стали более красноречивыми что ли. Омега всё ещё не мог понять, но когда перечитывал их раз за разом, то щёки опалял румянец, а метка горела на груди. Альфа всё чаще и чаще писал о том, что тосковал без него, что хотел бы посмотреть на то, как омега сейчас выглядит и уверял его, что наверняка он стал ещё прекраснее чем был. Нет, конечно и раньше Лань Чжань говорил, что скучал по нему, но сейчас он более подробно это описывал и Вэй Ин буквально ощущал исходящую от слов щемящую нежность и тоску. Читая такие послания, он то густо краснел, то бледнел, но ему всё нравилось, а в сердце зародилась надежда, что его чувства взаимны. Оба надеялись, что за те два года, что они не виделись, после долгожданной встречи между ними всё останется по старому, что та близость, которая возникла между ними, никуда не делась. Но вместе с тем знали, что как раньше уже не будет. Они выросли, и те слова, которые они писали друг другу, навсегда изменили их. Но бывали дни, когда писем не было. Это случалось редко, но всё же случалось. Тогда Лань Чжань, под присмотром мамы естественно, уходил на задний двор монастыря и пробовал превратиться. Он правда старался, чувствуя свою метку, исходящее от неё тепло, как та не жгла как обычно бывало при близости с Вэй Ином, а пульсировала, светилась мягким голубоватым светом, но при этом к разочарованию альфы ничего не происходило. Лань Чжань тогда ворчал, что ему всё наврали и никакой он не дракон. Мадам Лань по доброму посмеивалась над сыном, а потом снова утаскивала его в библиотеку, где они вновь усаживались за изучение свитков. Но и тут их ждало полное разочарование. Сколько бы они не проводили времени запертые в библиотеке монастыря, сколько бы свитков и книг не прочитали, нигде и ничего не было сказано о драконах. Были конечно упоминания об этих магических священных животных, но только вскользь. Ответов же на их вопросы к сожалению так и не нашлось. Вэй Ин в такие дни не получая долгожданных писем, тоже не сидел без дела. Он часто убегал на их с Лань Чжанем полянку и практиковался в превращении. Омега расстроенно вздыхал, но от раза к разу у него ничего не выходило. Но он не отчаивался, лишь только разочарованно закатывал глаза, а после отправлялся на тренировочное поле, чтобы посостязаться с Цзян Чэном в стрельбе из лука.***
В клане Гусу тоже произошло много событий. Главным из них стало то, что глава ордена окончательно и бесповоротно спившись со временем, сейчас слёг от болезни. Лекари сбились с ног, стараясь отыскать лечение, но вынуждены были опустить руки, не зная как помочь альфе, и тот постепенно захеривал. Все дела и управление кланом временно перешли к Цижэню, который всё чаще задумывался о том, чтобы передать бразды правления своему старшему племяннику. Цинхен-цзюнь уже несколько месяцев кряду не вставал с постели, а жизнь едва теплилась в его изношенном, измождённом теле. Цижэнь очень редко когда заходил проведать брата, потому что стоило ему только появиться на пороге покоев, тот изрыгал проклятия на его голову, осыпая такими ругательствами, от которых краснели уши. Единственным, кто приходил и не оставлял умирающего главу одного, был Су Ше. Лань Цижэнь как раз пил чай, как в дверь раздался стук, а после показался адепт, который нервно озираясь по сторонам, чтобы не встречаться с альфой взглядом, протараторил. - Глава клана, там господин Цинхэн-цзюнь… - Что с ним? – спокойно поинтересовался Цижэнь. - Ему хуже.. Старейшина только тяжело вздохнул, а после поднялся. Это должно было произойти рано или поздно. Его брат был уже не молод, а своими постоянными пьянками он окончательно и бесповоротно лишил себя возможности прожить долгую и счастливую жизнь. И никакие их целебные отвары и источники не могли излечить его от недуга. Цижэнь прекрасно понимал, что тому недолго осталось. Поэтому уже заранее он составил послание в монастырь и ещё вчера с Сичэнем обсудил возвращение Лань Чжаня вместе с их матерью. Альфа считал, что те достаточно долго отсутствовали, а когда племянник вернётся, он передаст бразды правления Сичэню, а сам вплотную займётся младшим альфой.