***
Достав из кармана пальто ключи от машины, Дейв невольно поежился от ледяного ветра и падающего на лицо снега. Месячная норма осадков, не меньше, и это только за сегодня. Забросив свою сумку на заднее сиденье автомобиля, Кинг ненадолго задумался. В планах была тренировка, но почему-то желания ехать в спортзал не было. Сегодня хотелось одиночества, тишины и возможности поразмышлять. Преимущественно о том, что он, черт возьми, творит. Завтрак с Мэй был ошибкой. Совершенно непонятно, чем он думал, когда подъехал к клинике и увидел ее. Позавтракать можно было и после сеанса, благо времени оставалось предостаточно. Но Дейв сделал то, что сделал, и теперь жалел. Телефон в кармане разразился мелодией, и Кинг раздраженно выдохнул: это еще кто? Один взгляд на дисплей — и он почувствовал, как все внутри него запело и зацвело. Как в мультике, когда приход весны транслируют в ускоренной версии. — Да, Мэй, — ответил Дейв. Однако вместо столь приятного ему голоса он услышал прерывистое дыхание и рыдания. Черт, только этого не хватало! Регресс пришел быстрее, чем ожидалось. — Алло?! Ты меня слышишь? Что случилось, Мэй? — Он… он… при… дет, — девушка, от охватившей ее истерики, никак не могла связно говорить, и Дейв почувствовал неладное — слишком уж эмоционально для воспоминаний. — Сейчас я сажусь в машину и уже через десять минут смогу приехать к тебе. Ты готова со мной поговорить? — Да! — Хорошо, это очень хорошо, Мэй. Постарайся взять себя в руки. — Угу, — девушка снова заплакала. — Пока я еду, ты вспомни о том, что никто тебя не тронет. Кларк отбывает пожизненное заключение. — Больше нет, — неожиданно четко ответила Мэй и бросила трубку. До дома семьи Паркер Дейв добрался за шесть минут. По дороге, с помощью радио в машине, восполнил все пробелы, касаемо ситуации с Кларком и его побегом. Грудную клетку разрывало от беспомощности и тревоги за Мэй. Он прекрасно осознавал, какое светопреставление начнется. Репортеры, полиция, даже обычные жители вновь ворвутся в мир напуганной до смерти девушки, стерев до основания весь тот прогресс, которого они уже достигли. Буквально влетев по ступеням крыльца, Дейв принялся стучать. Дверь ему открыл отец Мэй и даже не сдерживал радости при виде психолога. — Где Мэй?! — требовательно поинтересовался Кинг, скидывая пальто. — У себя. — Чай. Мелисса, мята, ромашка. В общем, успокаивающие травы. Побольше аромата. Если нет ничего подобного, сходите купите. Срочно. — Да, да, конечно. Мужчина принялся торопливо натягивать куртку и шапку. — И еще, мистер Паркер, — Дейв перегородил дорогу, — с этой самой секунды никто не войдет в этот дом без моего разрешения. Даже полиция. Я больше не позволю разрушать психику Мэй. Всех желающих пообщаться с вашей дочерью отправляете ко мне. — Как скажите, доктор Кинг. — Отлично, а теперь отправляйтесь за чаем. Отец девушки как раз вышел, когда на лестнице, ведущей наверх, раздались шаги, и на площадку второго этажа выбежала заплаканная Мэй. Следом, с трудом сдерживая уже свои слезы, бежала ее мать. При виде Дейва они обе выдохнули с облегчением, а Мэй еще и явно была готова броситься ему навстречу. Кинг опередил. Перешагивая через две ступени сразу, он взлетел по лестнице и протянул девушке руку, в которую она вцепилась ледяными от страха пальцами. — Миссис Паркер, я отправил вашего мужа за чаем, а вы пока займитесь печеньем. Имбирное, ванильное или же просто с корицей. Чем ароматнее, тем лучше. Хорошо? Женщина ошалело закивала, явно удивленная подобной просьбой. — Ну, а мы с Мэй пока поговорим… Крепко сжав тонкие пальчики брюнетки, Дейв увлек ее за собой в сторону спальни. Сначала он изгонит запах гари, который наверняка уже не дает Мэй покоя, а затем прогонит всех призраков до единого.***
Хилл, морщась от боли, повернул голову к окну и уставился на снегопад. Ракель, наконец-то, ушла. Можно было бы испытывать угрызения совести от того, что он очень хотел избавиться от общества невесты, но она торчала в больнице уже двое суток, а чувство вины внутри Роба переполняло настолько, что на Ракель там места просто не осталось. Агент Хилл был единственным, кто выжил после взрыва, и теперь невольно гадал, было ли это в планах Кларка и его последователя или то лишь досадное недоразумение. Роб помнил, как очнулся в оглушающей тишине. Странно, раньше он считал, что должен быть звон в ушах, вызванный звуковой волной. Но звона не было. Была кровь. Повсюду. И с ушами, как позже выяснилось, тоже случилось неладное — микроскопические повреждения нервов и кровеносных сосудов во внутреннем ухе оставили его практически глухим. К счастью, обошлось, и слух восстановился. Хотя Роб предпочел бы благословенную тишину: не слышать слез перепуганной насмерть Ракель, лживых заверений начальства о том, что они рады тому, что он в порядке, уговоры врачей провести дополнительные обследования на внутренние повреждения, нескончаемые звонки на телефон от знакомых и даже тех, о существовании которых забыл. Хилл слишком хорошо помнил, как, пошатываясь, встал, упирая руку в шершавую кору дерева, о которое его тело ударилось с такой силой, что сломались два ребра, попутно проткнув легкое и вызвав пневмоторакс. Но тогда он не чувствовал и не слышал. Да что там — даже видел с трудом. Глаза застилала кровь, бегущая по лицу. Роб утирал ее каждый раз, наклоняясь над очередным изуродованным взрывом телом. Даже если было очевидно, что человек уже мертв, Хилл все равно проверял пульс… Звук шагов вернул в реальность, и Роб скривился от недовольства. Сил на то, чтобы притворяться, не осталось. Хотелось выть от ярости, но его слишком старательно накачали препаратами, поэтому он мог лишь шевелить головой из стороны в сторону. Интересно, а заговорить получится? Гримаса досады сошла с лица моментально, как только Хилл увидел посетителя: словно существо из потустороннего мира, в палату вошла Тесс. Одетая во все белое с накинутым на плечи халатом, девушка была похожа на ангела возмездия. Красивая. Решительная. Непоколебимая. Роб попытался сесть, сцепив зубы от отчаянных и бесполезных попыток, краснея от стыда. Тесс дотронулась до его плеча ладонью, и тело окончательно утратило способность функционировать. Хилл вздрогнул от волны сладкой истомы, хлынувшей по венам, и посмотрел на девушку. — Здравствуй, Роб, — мелодичный голос Тесс эхом отозвался от стен палаты. — Я рада, что ты выжил. Парень просто продолжал молча пялиться на нее. В горле пересохло, глаза жгли непрошенные слезы стыда и немой благодарности. На контрасте их последнего разговора особенно остро чувствовалась доброта и участие Хантер к его судьбе. Осторожно надавив, Тесс заставила его лечь, а затем придвинула кресло к кровати и улыбнулась: — У тебя теперь тоже будет шрам. Ты знал? Нет. Роб еще не смотрел в зеркало, но, учитывая то, что ему ежедневно меняли пластырь в области лба, догадывался, что рана серьезнее царапины. Не пневмоторакс, конечно, но все же. Девушка вновь улыбнулась и коснулась своего шрама, пересекающего бровь: — Как зеркальное отражение. Надо же… тебе пойдет, не волнуйся. Как прошла операция на легком? — Ты была права… — прохрипел Хилл. — Знаю. Но кому от этого легче? — Прости… что… не… Девушка прижала прохладные пальчики к его пересохшим губам и отрицательно замотала головой: — Не надо, Роб. Мы все совершаем ошибки. — Моя… стоила… жизней. Тесс с грустью кивнула. Пальчики сжали его руку, лежащую поверх одеяла: — Мои ошибки стоили мне всего, Роб. Я понимаю. Они очень долго молчали, держась за руки и смотря друг на друга, и это было так правильно, что Хилл протестующе застонал, когда девушка встала. — Я пойду. Уже поздно. — Ты… в порядке? — Нет. Конечно же нет, Роб. Но я давно уже не в порядке. Не стоит говорить об этом. — Охрана… тебе надо… — Да. За мной теперь повсюду следует наружка, будто это остановит моего отца, — усмехнулась Хантер. — Я… Тесс… — Мы его поймаем, Роб! — девушка вдруг сменилась в лице и, вновь приблизившись, с жаром зашептала ему на ухо, обжигая дыханием шею. — Обещаю. И тогда я сделаю все, чтобы этого ублюдка казнили. Чтобы никогда больше он не смог дышать одним со мной воздухом! Отстранившись, Тесс заправила за ухо прядку волос и смущенно отвела глаза, устыдившись своего порыва. — Я… с тобой. — Ты знал, что побег Тода прикрыли терактом, из-за которого ему якобы и удалось скрыться? Ноздри Хилла раздулись от злости и возмущения, а на скулах заходили желваки. Стыд и ярость поглотили разум. Очевидно, что начальство, стремясь прикрыть свои задницы, было радо использовать такую возможность. — Из тебя теперь сделают героя, — приподняла бровки Тесс и многозначительно ими подвигала. — И не отъебутся… пока… не поймаю… Кларка… Хантер кивнула, наградив его поощрительной улыбкой. — Поправляйся. У нас много работы. Роб еще долго пялился на закрывшуюся за ней дверь. Стало немного легче. Наверняка, Тесс было непросто простить его, но девушка пришла. Чтобы сказать то, чего не сказал никто до нее, и вселить надежду. И теперь она поможет ему. Тесс или надежда? Какая, нахрен, разница?!