[Последовательность рассинхронизирована]
… Поезд стрелой света мчал под землёй: разгонял вечную промёрзлую тьму угасающей планеты, оставляя позади пересадочные узлы, сети витиеватых тоннелей и бесчисленное множество выходов. Ориентироваться в таком пространстве казалось юной Аб'бег задачей не из лёгких. Хотя… Она сама вот уж как год делала почти то же самое: вела корабли в самый мрак, чтобы там найти единственно-верный путь и провести по нему старших братьев и сестёр. «Поэтично», — хмуро подловила себя малышка. И, кажется, этой поэтичностью она заразилась от воспитательницы Линниз — извечно возвышенной и порой ворчливой леди. Аб'бег зевнула, не сразу сообразив прикрыть ладошкой рот. Тут же метнула на воспитательницу острый взгляд, готовясь получить взбучку за этикетный проступок. Не получила. Линниз, обычно трепетно относившаяся к манерам юной подопечной, сейчас меланхолично рассматривала темноту за окном. Лирическая тоска сродни давней потере одолела Аб'бег, оттого она поспешила покачать головой, силясь вытряхнуть из себя слишком взрослое настроение. «Не моё», — твёрдо заявила идущая по небу и живо вспомнила, как здорово было переброситься снежками и даже какого-то мальчишку утопить в сугробе. До того, как ей прилетело от Линниз, цитируя: «Почитаемые леди и идущие по небу так варварски себя не ведут». Аб'бег, заулыбавшись предельно коварно, поболтала ногами и постучала пятками друг о друга. «Ну варварски и варварски, нечего было так вяло сопротивляться стратегическому доминированию на поле боя», — с чувством собственного чисского достоинства заключила девчушка и важно кивнула. Факт. Своей вины маленькая идущая по небу не признавала. Аб'бег ещё раз предельно внимательно глянула на воспитательницу. И сдалось ей это окно, за которым промёрзлый мрак и ледяные глыбы? Разве можно грустить по сплошным серости, темноте и холоду? Однако как бы ни ворчала Линниз и ни старалась научить Аб'бег поведению достопочтенной леди, Линниз была хорошей воспитательницей. И не только потому, что купила для Аб'бег фломаркеры. А потому что за возвышенностью и смешной сварливостью крылась тёплая сердцем леди, всегда готовая поддержать и обнять. И как скоро она делалась суровой и ледяной при озорстве идущей, так скоро и оттаивала, не в силах злиться больше нескольких минут. Малышка крепче сжала упаковку цветастых, живо вообразив, как изрисует все-все листы на новом месте службы. Естественно, в перерывах. А до этого Аб'бег вздумала, учудить бы чего сейчас. Только бы Линниз снова сначала отругала, потом — улыбнулась. Но Аб'бег передумала. «Не буди тихо, пока лихо. Или… Не буди лихо, пока оно тихо?». Как там-то в старой пословице, кто из офицеров сказал? И точно: «Чужая горесть — чужая ноша, не тревожь, пока не спросят». Это уже говорил далёкий образ из прошлого, что так мимолётно вспыхивал в сознании и тут же пропадал. Аб'бег решила отвлечься: и от лиха, и от тиха, и от подозрительно тихой-лихой воспитательницы, и от образов точно призраков. Поезд мчался от звёздного городка, ставшего на время напланетных увольнительных временным пристанищем для Аб'бег и Линниз, и останавливался пять раз прежде, чем достигал конечной точки в гражданском космопорту. В течение всего пути поезд только на последнем участке — от административного квартала до космопорта — вырывался из-под земли на поверхность и несся уже сквозь заснеженные просторы. Шёл он долго. И Аб'бег, порой подражая ворчливости воспитательницы, сетовала, почему бы не выбрать наземную трассу? Линниз поясняла терпеливо: в наземных составах они всегда будут одни из-за двухместных кабинок, здесь же можно встретить интересных попутчиков, поговорить, понаблюдать, со-ци-а-ли-зи-ро-вать-ся. Глупость! Сейчас во всём вагоне только двое попутчиков сидели в самом конце — там, где широкое окно позволяло взглянуть на оставшийся позади мрак. И сидели они там уже тогда, когда Аб'бег с Линниз заходили на пересадочном узле. Мужчина и женщина в увольнительной форме переговаривались друг с другом. Скукота! Аб'бег, изучив окружение, сползла на скамье и, продолжая удерживать рукой драгоценные фломаркеры, достала квестис. Стук колёс убаюкивал. После мёрзлой поверхности в приглушённом свете тёплого вагона было бы славно прикорнуть. Вскоре Аб'бег, начавшая было залипать в квестис, стала кемарить. Громкий голос диктора вырвал её из дремоты. — Давай чуть ближе, — очнулась и воспитательница. Она переместила себе на колени сумку, села к холодному окну почти впритык. Аб'бег, поёжившись, кивнула и подвинулась теснее, а затем с любопытством уставилась на выход. Поезд, замедлявший ход, покинул мрачный тоннель. По противоположную сторону за окнами замелькала пёстрая, яркая жизнь административного квартала. Со скрипом состав остановился, распахнул двери, и кусочек той жизни, подобно неспокойному шумному морю из разговоров и чёрных одежд, проник в тёплый вагон. Изредка среди путников встречались цветные блики, отличавшие одежды инородцев и местных модников. Аб'бег, насупившись от холода, с детским любопытством выхватывала взглядом блики, пока не задержала внимание только на двух — казалось, таких родных и вместе с тем не совсем. — Разрешите? — спросил рослый офицер. Аб'бег нахмурилась: он загородил весь обзор, пришлось даже как-то наклониться, чтобы не упустить из виду «ярких родных-неродных». — Да, пожалуйста, — ответила воспитательница. — Аб'бег, — шепнула Линниз, положив руку поверх её. Аб'бег неохотно подчинилась, села ровно, только убедившись, что двери закрылись, поезд тронулся, а примеченные остались на своих местах. Офицеры затолкали часть сумок под сиденья, вверх — отправили более лёгкие. От их шинелей так и несло уличным морозом, отчего идущая по небу, согревшись в вагоне, поёжилась и подумала было натянуть куртку обратно. Рослый и мелкий — так она обозвала новых попутчиков; лычки их звания остались ей непонятны, а вот жёлтые нашивки точно относили к Дому Чаф. На сумках — интересней. Там нашлась знакомая эмблема. — Путешествуете? — добродушно поинтересовался рослый. — Да, мы с дочерью решили использовать сессионный отгул, чтобы отправиться на Сарвичи. — Сарвичи? — Говорят, там превосходное место для изучения ботаники, — с долей смущения продолжала Линниз. — Тогда рекомендую заповедник Пяти Солнц, — оживился мелкий, вклинившись в беседу. — Позвольте, кстати, представиться… Как только офицеры разговорились с воспитательницей о заповеднике с родной планеты Дома Чаф, Аб'бег украдкой стала заглядываться на примеченную парочку. В отличие от других вошедших, оба остались на площадке для стоячих мест. Огромные рюкзаки заняли место у ног, причём чисс забрал у спутницы её ношу и поместил к своему. Оба — нездешние. Потрёпанное зимнее пальто на чиссе, бурое и с меховым воротником, не вписывалось в унифицированную военную форму. На плече красовался белый шеврон с красным крестом — медицинская служба, и притом знак отличался от признанного в Доминации: у этого по кругу сверху шли узоры веток, а снизу — язык символов точно не чеунх. Под пальто, как заметила Аб'бег, так вообще что-то пёстрое и диковинное: клапаны чёрной куртки пересекали блёкло-жёлтые полосы, и девчушка была готова поспорить, что такие же обнаружились бы и на рукавах. На чёрных штанах в тон полосам были более тёмные лампасы, а голени и колени защищала покоцанная броня. Аб'бег вдохновилась: перед глазами мигом предстали контрабандисты с ярких картинок из детских детективных книжек Дома Ликир! И если бы не чудаковатость одежды, Аб'бег бы мигом отнесла чисса к Правящей Семье Чаф, как сидящих перед ней рослика и мелкого. Таинственный чисс отвернулся к окну, тогда идущая по небу рассмотрела его спутницу. Абсолютно белая, точно заснеженные просторы Ксиллы: волосы, ресницы, брови, кожа, радужка, почти сливавшаяся с белком. «Ого», — мелькнуло в мыслях Аб'бег. И лишь румянец на белых щеках портил сравнение. Инородка определённо раскраснелась от стоящих снаружи морозов. Рукава и штаны рыжего зимнего комбинезона пересекали пёстрые, отливающие серебром полосы; они же, бликующие, обнаружились на клапанах карманов. А вот на руках — чёрные перчатки, на голове — чёрная шапка. Аб'бег, разглядывая спутницу сородича, оказалась совершенно очарована встречей с представительницей другой расы. «Всё ▰▰ ▰▰▰, я уверена, это лишь ▰▰▰▰ ▰▰▰». Чеунх, переплетённый с миннисиатом и ещё одним языком, почудился будто отдалённый шёпот. Аб'бег моргнула и удивлённо глянула на воспитательницу. Та увлечённо общалась с офицерами и записывала в квестис названные места на Сарвичи. Разговоры и редкий смех попутчиков вокруг казались недостаточно ясными, как услышанное. Довольно мелодичному голосу ответил грубый: «Временные трудности? ▰▰▰▰, не хочешь? Они одобрили ▰▰ ▰ с условием. Снизошли ▰ ▰▰... Отличных. ▰▰!» Аб'бег украдкой оглядела стены вагона, точно заговорившего, и остановила внимание на парочке. Тогда весь остальной шум ушёл на второй план, остались только два тревожных голоса, продолжавших диалог. «Я знаю. В ▰▰▰▰ ▰ называется ▰▰▰▰▰▰▰ сделка». «В политике... Понимаешь ▰, ▰ ▰ подписалась? ▰▰ же всегда так ▰ ▰▰▰: ▰▰ только в ▰▰▰▰ для них ▰▰▰▰, заставляют, ▰▰, если ▰▰▰▰▰... Никогда не идут на уступки!» «Это уже ▰▰, ▰ ▰▰ ▰ ▰ не согласилась». «▰ ▰ ▰ ▰ ▰ был ▰▰ шантаж. Да и ▰ не в ▰ условиях, ▰▰ диктовать ▰». «Не соглашусь. ▰▰▰ с другой ▰▰▰, ▰▰ ▰▰▰ не сильно». «▰ о себе ▰ думать ▰▰ будешь, ▰?» — ядовитая ненависть почудилась в голосе. Аб'бег поёжилась. Похолодало разом. «Всегда. ▰ ▰ ▰▰ был ▰▰▰ выбор? ▰ лишь инструмент, ▰ было, ▰ предложить, а ▰ — ▰▰▰ то, что предначертано. Худшего ▰, ▰ ▰, избежали. А иначе не говорили бы сейчас здесь». Аб'бег увидела, как рука чисса сильно сжала поручень и белая женщина накрыла его ладонь своей. Идущую окутало мягким теплом, будто бы после успешного пути её снова крепко-крепко обняла Линниз. «Постоянный контроль, постоянные отчёты, вечная угроза жизни, да и этот статус… — распалялся всё больше чисс, полностью перейдя на чеунх. — Ты не представляешь, на что мы подписались, решив идти подобным путём. Доминация…» «Ш-ш-ш… ▰ ▰▰▰, нас ▰▰▰▰▰». Чисс медленно обернулся и осмотрел вагон. Аб'бег не отвела взгляда, когда он уставился прямо на неё. Губы его тронула улыбка. Чисс в щегольском наряде склонил голову. «Подслушиваешь?» — с задоринкой раздалось прямо у Аб'бег в голове! Идущая по небу закивала болванчиком, а когда чисс осклабился и белая спутница потупила взгляд с улыбкой, Аб'бег ощутила, как щёки запылали жаром. Это ничуть не испугало. Только стыдно стало. — Не пялься, это неприлично, — вырвало Аб'бег из круговорота разглядываний. Идущая по небу повернулась к вздохнувшей воспитательнице и извиняющееся понурила голову. Разговор на странных переплетениях языков сошёл на нет. — Это может их оскорбить, — продолжала напутствовать Линниз. — Оскорбить? — подхватил рослый. — Иногда они чувствуют себя здесь куда вольготнее, нежели мы. Прав будто больше. — Не говоря уж за Сарвичи, — подхватил мелкий. — Там на каждом углу то с перьями, то другой кожи встретите, порой даже наших не видать за таким разнообразием. Оба усмехнулись, уделив краткое внимание парочке. Слова и тон показались Аб'бег злыми. Идущая прищурилась и, несмотря на руку воспитательницы на своих, вступила в спор: — Грубо вы как-то говорите. Что ж они теперь, неживые? И оскорбить их так, плёвое дело? — насупившись, важно проговорила Аб'бег. — Разве грубо? — как-то снисходительно переспросил рослый. — Грубо, словно ненавидите, — упорствовала девчушка. — Что они вам сделали, что вы так судите? — С возрастом поймешь, что не каждый достоин уважения, не говоря уж о любви. И не каждый добрыми посылами мыслит. — На недобрые у нас есть вы, защитники Доминации, — настаивала Аб'бег, ничуть не смутившись ни напутственного тона, ни того, как офицер чуть к ней наклонился, словно поучал с каким-то недобрым смехом. — И, случись, они недобрыми придут, вы защитите, но понять — добро или нет, можно только первым проявив добро и уважение. Разговором. — Ох, милая, если б всё так просто было, — растянула Линниз. — Гляди, и тогда и мы, возможно, не нужны бы были, — подхватил мелкий. Оба — Линниз и мелкий — развели назревавший спор, однако и Аб'бег, и рослый взгляды друг от друга отвели не сразу. Идущая приняла вызов от офицера, уж слишком он зло сказал о тех, кто ничего лично ему не сделал. Поезд замедлял ход. Диктор известил о прибытии в космопорт. — Поможете вещи спустить? — попросила Линниз, набрасывая пальто. — Конечно, — отозвался рослый. И на этом спор точно пришлось отложить. В толкотне и скорых пожеланиях хорошей дороги вагон опустел. На платформе Аб'бег, как ни выглядывала странную парочку — чисса-щегла и белую женщину, — упустила их из виду. Оба затерялись в толпе почти сразу, как вышли наружу. Двери позади сопровождающией и идущей по небу закрылись. Их оставшиеся внутри попутчики ехали до конечной станции для всех офицеров — военного космопорта. Линниз остановилась, чтобы поправить на Аб'бег куртку и застегнуть ту верно, а не так, как юная воспитанница — наспех и что тут, что там торчит. — И всё-таки я права, считаю, — обидчиво буркнула Аб'бег. Линниз улыбнулась. — Нельзя так злобно говорить. — Да вроде лейтенант Чаф'ири'тико и не думал чего злобного. — Ну... — Аб'бег смутилась, только сейчас вспомнив свои особенности. — По мне, звучало довольно недобро, — шмыгнув, она посмотрела на взрослую. — Думаю, ты преувеличиваешь, милая. Аб'бег нахмурилась, внимательно изучая Линниз и стремясь угадать — союзник ей сейчас старшая или наоборот, также грубо мыслит? А впрочем, чего гадать? — А вы как думаете, воспитательница Линниз? Линниз вздохнула, Аб'бег наблюдала за ней одним из самых серьёзных своих взглядов. — Я считаю, что все мы живые существа. — Линниз поправила девчушке шапку, следом затрещал язычок детской курточки. — Каждый из нас подобен сложнейшей Вселенной, и когда сталкиваются две разные, только от их усилий и намерений зависит, сотворят ли они новое или одна поглотит другую. «Вот! А я ж о чём!» — Аб'бег кивнула, но вслух сказать не рискнула. Воспитательница продолжала, тоскливо и вместе с тем с надеждой осматривая живой космопорт: — Но… когда мы столько раз врезаемся друг в друга, то теряем понемногу себя. Порой нам сложно довериться чему-то новому, рассмотреть за различием знакомую душу, почувствовать, понять. Порой легче закрыться, нежели чем снова ощутить ту боль. Вспомни, как тебе было трудно и сколь много мы с тобой прошли. — Ну, мы другое, — растянула Аб'бег. — Может, а может и нет. — Линниз щёлкнула её легонько по носу. — Как иногда ты делала больно мне, а я делала больно тебе. Но именно благодаря нашему желанию подружиться, отбросить старую боль, а чаще благодаря любопытству, вниманию и уважению, мы с тобой стали командой, да? Аб'бег кивнула, припоминая не самые приятные моменты: и как порой она устраивала шухер на корабле, и как порой воспитательница мнила себя уж очень запрещающей матерью. Щёки загорелись. Словом, вспоминать тут было нечего. Обе хороши. — Думаете, лейтенант тоже скрывает боль? — Аб'бег глянула на оставшуюся позади платформу. — Или боль, или слабость. Ведь чтобы предложить сотрудничать другому, отличному от привычного мира, необходимо огромное мужество, моя маленькая справедливая Аб'бег. — Я — воин справедливости! — важно заключила она. — Конечно, а теперь нам следует поторопиться и найти связного. Ибо воины не опаздывают, их ведёт дисциплина. «А эт плохо», — Аб'бег шмыгнула носом, ощутив, как живот скрутило от страха. Линниз поднялась, взяла Аб'бег за руку, и обе направились к стойке регистрации, где их должен был встретить представитель от флота. Робочемодан мягко покатился по камню, точно следуя по пятам. — Если встречу лейтенанта на корабле, то попрошу у него прощения. Теперь мне кажется, я была слишком грубой. — Дельная мысль, однако эта встреча маловероятна, — рассудила Линниз. — Звание не настолько большое, чтобы присутствовать на мостике. — Кто знает, может мы… как-то и встретимся? — с толикой веры пробормотала идущая, глянув на воспитательницу. — На всё воля Вселенной, но и такой разговор — урок для тебя, — неопределённо протянула Линниз. — Воин не тот, кто только бьёт, но и тот, кто пытается в разговор, — припомнила малышка старое. — Поняла. Они почти дошли до стойки, где уже сидела офицер с более знакомыми лычками на шинели — старший капитан. А на плече её красовалась эмблема, идентичная увиденной у двух лейтенантов в вагоне. Офицер заметила их. Аб'бег крепче сжала одной ручкой руку воспитательницы, а в другой — пачку фломаркеров, ощущая, как предательски похолодели ладони, стоило приблизиться к незнакомке. «Я буду рядом», — шепнула Линниз, на что идущая рвано кивнула. Старший капитан — дама с заплетёнными в две косы волосами — узнала их. — Добрый вечер, — поприветствовала она. — Я старший капитан Киву'тро'умис, буду сопровождать вас. Аб'бег склонила голову к плечу, изучая её. От дамы-офицера тянуло теплом, а заметив пристальное внимание, она улыбнулась. Аб'бег не смогла не улыбнуться в ответ. — Я — воспитательница Кили'нни'зира, а это… — Аб'бег, — отпустив Линниз и переложив в освободившуюся руку фломаркеры, Аб'бег протянула ладонь старшему офицеру. Линниз помолчала. Киву'тро'умис, обменявшись с ней взглядами, опустилась на колено перед девчушкой и пожала маленькую ручку. — Рада знакомству, Аб'бег. — И я, — с улыбкой проговорила Аб'бег, крепко держась за капитанскую ладонь. Если в воздухе ещё было напряжение, то после небольшой выходки девчушки оно совсем испарилось. Офицер прошла проверку. — Прошу, следуйте за мной, — поднявшись, проговорила старший капитан и направилась ко входу в защищённую зону посадки на наземный транспорт, который курсировал короткими рейсами между гражданским и военным космопортами. Преимущественно данной веткой пользовались высокие чины и делегации от планет. — Всё будет хорошо, — вдруг как-то уверенно проговорила Аб'бег и поспешила вперёд. Линниз улыбнулась. Иронию уловила и сама Аб'бег: неужто только недавно успокаивая воспитанницу, теперь она уже оказывала помощь? — Догоняй, мой оруженосец! — весело и очень помпезно крикнула идущая по небу, подражая воину из ликировских сказок. Аб'бег только на мгновение остановилась и, дожидаясь воспитательницу, осмотрела космопорт. В тайне она надеялась хоть ещё раз увидеть ту странную парочку и услышать их странный диалог на разных языках; если Вселенная сведёт когда-нибудь вместе, то надо обязательно спросить, научат они её говорить в мыслях… — И какое оружие у тебя, воин? — с задоринкой подхватила старший офицер. Аб'бег с прищуром посмотрела на Киву'тро'умис, упёрла руки в бока и, поправив шапку, голосом контрабандиста из другой серии сказок того же Дома продекларировала: — Доброта, честность, порядочность и справедливость! Всё исключительно для самообороны и разрешено законодательством Доминации.[Синхронизация Последовательностей восстановлена]