Special training

Их прервал стук в дверь. — Майор Краузер! Твою мать. — Джек! Ручка двери задергалась. — Да что вы там делаете? Ни минуты покоя. — Ебемся! — рявкнул Джек. — Хочешь присоединиться? И почувствовал, как мягкие губы скользнули по шее. Леон фыркнул, сдерживая смех. Зато за дверью не сдержались. Дежурный захохотал. — Только к Кеннеди. Всегда мечтал. Леон потерся щекой о его скулу и едва слышно сказал: — Джек… Он обнаружил, что сжал руки слишком сильно, причиняя боль, впиваясь пальцами в гладкие бедра. Ему не понравилась эта шуточка. — Тебя ждут в штабе. Приехали высокие гости… — голос начал удаляться. Джек почувствовал, как стройное тело на нем сжалось — словно от удара в самое больное место. Леон застыл на доли секунды ледяной статуей. Красивой, но безжизненной. Они оба знали, что значит этот визит. Время. У них осталось мало времени. Они посидели минуту молча. Леон смотрел куда-то сквозь него пугающим неподвижным взглядом. Джек отстранился. — Одевайся и иди на стрельбище. Я подойду позже. Леон оделся и пошел к выходу, не сказав ни слова возражения. Но Джек видел этот мгновенно помрачневший взгляд и сведенные брови. Джек проводил его взглядом — мальчик вырос. Плечи и грудь стали шире. Подтянутая спортивная фигура, рельефные мышцы, легкая бесшумная походка. Характер. Он отлично поработал над Леоном.        — Майор Краузер, от лица правительства… благодарность… ваши заслуги… Джек скучал, слушая в пол-уха комплименты в свой адрес. Те же два человека сидели сейчас перед ним, что и год назад. — Ваша совместная практическая работа также выше всяких похвал. Они с Леоном уже несколько раз выезжали в поле. Джек называл эти краткие миссии «Тренировкой на кошках». Леон хмурил брови и опускал глаза — для него ликвидация цели все еще оставалась убийством людей. Но делал, что должен. Выполнял приказ. — Мы получили ваш запрос на продолжение совместной работы. К сожалению, вопросы безопасности… разные ведомства… Джек знал, что получит отказ, еще когда писал этот запрос — полгода назад. Но надо было действовать последовательно. Человек напротив был неплохим. Говорил извиняющимся тоном. А вот второй… мастер гаденьких ухмылочек. Джек уже знал, что у этого человека есть вторая, более интересная жизнь. Он выполнил для него пару мелких услуг. Просто, чтобы зацепиться на будущее. Леон, конечно, об этом не знал. Он как-то признался Джеку, что ненавидит Симмонса — чутье у его мальчика работало хорошо. — Я понял, — ответил Джек. — Вы закончили? Он собрался на выход. — Еще минуту, — Симмонс склонился к нему ближе. — Как вы считаете, агент Кеннеди готов к индивидуальной работе? Этот вопрос Джека не удивил. — Нет. Он слишком молод. Идеалистичен. — Мы понимаем. Агент Кеннеди будет работать в команде… Джек был благодарен за многолетнюю армейскую выучку, позволявшую ему слушать чушь с каменным лицом. — Будет лучший командир, который может найти подход к любому… Джек подумал, что еще одна фраза — и та самая выучка даст сбой. Он знал, что приложил все усилия для того, чтобы у Леона был только один командир. На всю жизнь. И никакой работы в команде. Он знал, на что обрекает мальчика, но… — Вы с ним не справитесь. И тогда вы приползете ко мне. — Спасибо за ваше мнение, но…        На стрельбище он увидел своего Леона — тот стоял в наушниках и тратил обойму за обоймой — точно в цель. Джек видел болезненный надлом в светлых глазах. Злость и беспомощность.        Вечером раздался стук в дверь. У них с Леоном установилась странная традиция. Трахались они у Леона в комнате. А вот когда Леон приходил к нему…        Прятаться по дальним закоулкам военной базы Джек его отучил. Это было непросто, но и не являлось решением проблемы. Лишь первый этап. Леон просто сделал вывод, что нужно скрывать и молчать. Джек смотрел на бледное лицо с кругами под глазами и понимал, что Леон не спал всю ночь. Почему? Леон вспоминал Раккун-сити. Но не говорил об этом. Ошибался, не мог сконцентрироваться и получал свое. Раз за разом. — Враг не будет ждать, пока принцесса поплачет в сортире и выползет оттуда, напудрив носик. Леон стискивал зубы и терпел. — Теперь я понимаю, Кеннеди, почему ты так обосрался с этой сучкой в Раккун-сити. Ты не можешь удержать в руках и перочинный ножик. Не то, что человека, падающего… Леон зверел, терял себя и бросался на него вновь и вновь. Поднимался, вытирал кровь и снова бросался. Даже с голыми руками. И становился лучше — этого Джек и добивался. Автоматизма и инстинктивного выбора приемов атаки и контратаки. Но Леон все равно проигрывал — эмоции, мало опыта и банальная нехватка физической силы. — Удивляюсь тебе, Леон, — Джек аккуратно обрабатывал ссадины и порезы, отмечая, что Леон уже не вздрагивает под его руками, а расслабляется. Доверяет. — Почему тебе не приходит в голову обратиться ко мне. Мы живем в десяти метрах друг от друга. Леон заявлял, что это его личные проблемы и он справится сам. И вновь получал свое сполна. За то, что показывал характер и выебывался там, где должен был слушаться.        Наконец поздним вечером Джек услышал тихий стук дверь. Если бы работал телевизор или играла музыка, Джек вряд ли расслышал бы этот звук. — Зайди, — скомандовал очень быстро. Он был уверен, что Леон, не дождавшись реакции в первую секунду, скажет себе, что его учитель спит, сам Леон сделал все, что мог, и с чистой совестью спрячется обратно к себе, сидеть в углу комнаты до утра. Леон зашел и прикрыл за собой дверь, остановившись посередине комнаты. Джек оценил испарину на лбу, растерянные голубые глаза и сведенные в нервном напряжении брови. Леон ему напомнил ребенка, уже достаточно взрослого, чтобы спать отдельно, в своей комнате, и который считает себя — взрослым, но когда ребенку снится дурной сон… Он вдруг поймал себя на щемящей сердце нежности к Леону. Том чувстве, что никогда и ни к кому не испытывал. Джек молча откинул одеяло, приглашая к себе. Леон скинул с себя тряпки на пол. — Леон, — строго сказал Джек. Тот очаровательно закатил глаза к потолку, но нагнулся и повесил свое тряпье на спинку стула. Покосился на него. В светлых глазах читалось ироничное и в тоже время настороженное — «достаточно ли ровно, майор Краузер?» Джек посмотрел на белое лицо с голубыми тенями под глазами и решил не мучить мальчика. Леон улегся к нему под бок, положив голову на грудь. Джек чувствовал теплое дыхание на коже и едва заметное касание нежных губ. Джек снова взялся на телефон. Они помолчали полчаса. — Поговорить хочешь? — Джек откинул телефон в сторону. Погладил плечо, привлекая внимание. В ответ донеслось невнятное: — Ммм… — с интонацией «нет, не хочу, у меня все в порядке, я просто так зашел, сам не знаю зачем». Джек вздохнул. Еще десять минут в тишине. — Расскажи мне что-нибудь, Джек, — тихо попросил Леон. И снова напомнил ему ребенка. — Что-нибудь что? — Джек постарался смягчить голос, но прозвучало все равно строго. — Что-нибудь хорошее… Расскажи мне сказку, ага. Джек порылся в памяти и понял, что не может вспомнить ничего хорошего — истинно хорошего. Кровь, война, потери. Леон моментально почувствовал его заминку: — Первое, что приходит в голову, — неплохо, принцесса. Леон перенимал у него не только боевые приемы. Он неосознанно использовал те же методы, что сам Джек. Мягко, аккуратно. И это работало, твою мать. Джек честно начал с первого, что пришло в голову. — Как-то я возвращался с очередной дерьмовой командировки. Кровь, говно и рутина, — он нахмурился, прогоняя прочь воспоминания. Тогда он потерял троих. — Я был не в настроении… Фырканье подмышку — в переводе «Джек, я же просил — хорошее». — И встретил мальчика, — Джек спросил себя, не нужно ли остановиться, но продолжил, — Милого потерянного мальчишку… Джек буквально почувствовал кожей, как Леон насторожил уши, и улыбнулся. — С голубыми глазами и светлыми волосами. Настоящая принцесса, красивая и талантливая. Фырканье окрасилось в смущенные тона. Леон прижался к нему ближе и затих. — Эта принцесса — упрямая как черт, уставшая и одинокая… Через минуты три Джек обнаружил, что разговаривает сам с собой — Леон заснул у него под боком, уткнувшись носом в шею. Вот и все хорошее в твоей жизни, Джек. Джек задал себе вопрос. Когда простое развлечение переросло для него в это? В что-то большое. Слишком большое.        Сегодня Леон разделся, аккуратно развесил свои шмотки и тихо улегся рядом. Не прижался под бок, не положил голову на плечо. Просто лег рядом, едва касаясь его бедром. Его кожа была холодной. Сейчас Джеку казалось, что между ними нет ни малейшей близости — расстояние, длиною в вечность. Джек видел широко открытые глаза, уставившиеся в потолок. Они молчали. Джек листал новости, стараясь отвлечься, время от времени поглядывая на четкий профиль в полутьме. Два часа ночи. У Леона завтра будет тяжелый день и он должен выспаться. Наконец Джек поднялся, достал из аптечки снотворное, налил в стакан воду и сел рядом. Леон все также смотрел в потолок. Джек не был уверен, что мальчик его видит. Тронул за плечо. Тот медленно моргнул и перевел взгляд на него. Глаза в полутьме казались прозрачными и пустыми. — Открой рот. Джек сунул ему в рот таблетку, на мгновение задержав пальцы — губы были лихорадочно горячими и сухими. — Запей. Леон послушно сделал глоток. — Еще. Джек лег рядом. — Ты знал, что это будет? Молчание. — Отвечай, Леон. — Знал, — светлые глаза все также смотрели в потолок. — Значит, ты в порядке. — Я в порядке, — ровно и без эмоций. Словно робот.        Не привыкай к хорошему, Леон. Повторял Джек раз за разом. Леон смотрел на него отстраненными глазами, словно сквозь толстое стекло, и молчал. Мы просто трахаемся, Леон. Леон склонял голову, соглашаясь: — Я все понимаю, Джек. Но Джек видел быстрый взгляд из-под ресниц и робкий безмолвный вопрос, без упрека или обиды: Зачем ты мне лжешь? Так надо, Леон. Так будет легче.        Через десять минут Джек увидел, как ресницы опускаются, поднимаются уже медленно, с трудом — Леон воевал со сном и с собой, но снотворное подействовало. Еще пара медленных взмахов, и наконец ровное глубокое дыхание. Джек подождал еще полчаса, аккуратно подтянул теплое тело к себе и прижался щекой к мягким волосам. Он не сомкнул глаз всю ночь. Ни на минуту. Слушал тихое дыхание и гладил обнаженное плечо, изуродованное неряшливым шрамом от пули.        Утром за Леоном приехала команда сопровождения. Он видел, как Леон оглянулся с КПП назад — просто быстрый взгляд в никуда. И ушел. Джек не пошел его провожать — так было легче для них обоих.