Подмена

      Он опять вляпался. А, впрочем, ничего нового…       Когда-то давно, Зейн самокритично сказал о себе: «Сила не хочет меня убивать. Не хочет радовать, но и убивать не хочет». Стоит заметить, что тогда он произносил эти слова пребывая в счастливом неведении относительно ещё больших бед, что в будущем обрушатся на галактику и него самого.       С того момента, ещё множество раз он оказывался в смертельной опасности, но каждый раз побеждал, либо спасался бегством или обманом. Но всё имеет свой конец. Зейн потерпел поражение и ситский меч должен был оборвать его жизнь, но вместо этого он оказался здесь.       А где это здесь?       Предположительно, в далёком будущем. На борту боевой станции, постройка которой была невозможна в его время. На территории государства, управляемого ситхом. Ситхом, что законным путём был избран канцлером, а потом, пользуясь поддержкой Сената и народа, реорганизовал Республику в Империю, поставив вне закона и истребив орден джедаев.       Воистину, Палпатин имел полное право собой гордиться. Ведь только ему удалось то, что оказалось не под силу Куну и Кель-дроме, а также Ревану с Малаком. И будто бы мало было Зейну угодить в такое негостеприимное место и время, так он ещё и оказался в теле личного ученика Императора — Энакина Скайуокера, падшего джедая, известного галактике под именем Дарта Вейдера.       Восстановить картину событий, предшествовавших его появлению не составило особого труда. Вейдер, давно привычный к ощущению смерти разумных существ, рассчитывал, что выдержит возмущение Силы, вызванное уничтожением Альдераана. Но он просчитался: боль от неестественной гибели настолько большого числа живых существ, разумных и неразумных, ударила по нему со всей мощью. Зейн имел право судить о подобном: некогда ему довелось почувствовать боль жителей Серокко, гибнувших под ядерными бомбами мандалорцев, а спустя несколько лет, он, как и все одарённые галактики, ощутил катастрофу Малахора 5, прокатившуюся по галактике волной боли. В обоих случаях ощущения были просто отвратительными, но теперь они померкли в сравнении с ощущением близкой гибели Альдераана. Ещё одна причина для ночных кошмаров, усугубляемая полным осознанием, что он мог предотвратить трагедию.       Вернее, не он, а Вейдер, память и умения которого достались ему в наследство вместе с изувеченным телом. Всё это богатство упало в его руки без малейшего сопротивления — дух и воля падшего джедая оказались начисто стёрты возмущением Силы.       Как, и почему именно он? Что стало со Скайуокером? Эти, и многие другие, вопросы, рождавшиеся в его голове, не имели ответа. Да и с поисками последних можно было повременить. Сейчас на первом месте стояло собственное выживание.       Зейну было не в новинку притворство. За свою короткую, но насыщенную жизнь ему пришлось сыграть немало разных ролей: от побирающегося милостыней беженца до внушающего угрозу падшего джедая. Отыграть нелюдимого лорда ситхов, отталкивающего окружающих своей бескомпромиссной строгостью и жестокостью, буквально находясь в его «шкуре», не составило для него труда.       Для начала, очнувшись в лазарете, под присмотром лучших врачей станции, Зейн немного побуянил, Силой раскурочив несколько дроидов-медиков. Тут он даже не притворялся — всё же перемещение заставило его пребывать немного не в себе.       Наконец, взяв эмоции и новообретённую мощь под контроль, он молча выслушал доклад главного врача, стоически воспринимавшего происходящее, о странном обмороке, проблема которого не решалась средствами традиционной медицины, после чего немедленно удалился в выделенную ему каюту, холодно сообщив, что со всем разберется сам. Всё в рамках образа: Вейдер как огня избегал малейших проявлений слабости, а любые, даже самые малые, ранения старался доверять только собственной команде медицинских дроидов.       Путь до каюты прошел под неутихающим потоком воспоминаний ситха, подсказавших Зейну кто есть кто в этой эпохе, и позволивших ему определиться с дальнейшими действиями.       Первым из них стало сообщение для Таркина, в котором он сообщил, что пришёл в себя и скоро вернётся в норму, не забыв напомнить, что допрос Леи Органы — его и только его задача, к которой он непременно вернётся. Пока же его не стоит беспокоить, не имея к тому серьёзного повода. Он знал — это сработает. Таркин и сам будет рад не видеть тёмного лорда как можно дольше.       Второе сообщение он адресовал Императору, совершенно точно осведомлённому о конфузе ученика. Да и сам он наверняка ощутил, что с Вейдером сейчас не всё в порядке, если такое понятие вообще было к нему применимо. Здесь Зейн честно сознался, что ощущение гибели Альдераана стало для него болезненным опытом, тут же солгав, что возмущение в Силе превзошло все самые смелые ожидания. Пусть дезинформированный старик немного подумает о том, как неприятно и опасно взрывать заселённые планеты… Тут же он заявил о необходимости долгой и глубокой медитации, для того чтобы привести себя в норму, разобраться в ощущениях и понять, как не допустить подобного в следующий раз, после чего он точно свяжется с Императором и подробно доложит ему обо всём. Дело сделано. Зейн знал, что Палпатин прислушается к нему, ведь если Вейдер не рвётся напролом, а решает действовать вдумчиво –значит дело серьёзное.       Вот и первая маленькая победа. Он выиграл время, которое можно потратить на подготовку к будущим вызовам и развитие инициативы. С такими жизнеутверждающими мыслями, Зейн закончил обход немаленькой каюты, предназначенной для высшего офицерского состава. У него уже давно выработалась привычка к осмотру территории, с целью того чтобы наметить пути отхода или спланировать оборону. Без этого он чувствовал себя уязвимым. Вот теперь-то и можно приступить к главному — долгой и глубокой медитации, как он и обещал своему «Владыке». Память и умения Скайуокера требовали окончательного освоения. Сейчас это имело первостепенную важность.

***

      Зейн вновь бродил по каюте, подводя мысленные итоги. Медитация прошла замечательно и память Скайуокера оказалась, пусть и поверхностно, но усвоена.       Годы детства, юношества и взрослой, даже семейной, жизни промелькнули перед ним. Рабство на Татуине, обучение и жизнь в ордене, кровопролитная Война Клонов и удушающая тяжесть Нового Порядка. Тысячи лиц и сотни битв. Радость и горе, победы и поражения, надежды и их крушение, поступки и последствия.       Как бы ни были велики боль и гнев, пропитавшие воспоминания Энакина, но Зейн не растворился в них, сумев разграничить свои и чужие воспоминания. Все решения, ошибки и потери Скайуокера останутся только на его совести, он же не имеет к ним никакого отношения — ему хватает и своих. Двойственное чувство: с одной стороны на него не давит груз грехов, совершённых падшим джедаем, но не считаться с ними он не может. Сделанного не воротишь, и память жителям галактики не сотрёшь. В Империи его боятся и тихо ненавидят. Все, кто не поддерживают режим Палпатина, будут рады видеть его мёртвым, да и сами имперцы, с не меньшей радостью отправят его в мир иной, если он в открытую выступит против государства или попадёт в окончательную немилость своего владыки. Сплошная засада, если выражаться цензурно.       Одновременно с этим, нельзя было и не признать ценности памяти и знаний Вейдера. Скайуокер обладал поразительным объемом актуальной информации о жизни галактики, так необходимой чужаку. А будучи далеко не последним человеком в Империи, имел допуск до огромного количества служебных данных и знал немало тайн, умелое использование которых могло как погубить, так и спасти многие жизни.       Не менее ценными были и умения Энакина, максимально сохранить которые он постарался изо всех сил. Опыт тактика, прошедшего множество битв, великолепные навыки пилота и талант механика-самоучки, обладавшего огромным багажом знаний, начиная ремонтом бытовых приборов и заканчивая пониманием устройства самой современной военной техники, не пропали бесследно, хоть и пользоваться этим богатством так же эффективно, как Скайуокер, он не сможет.       Впрочем, этого пока и не требовалось. Несмотря на любовь Вейдера к личному участию в наземных и космических боях, никто, за исключением самого Императора, не мог приказать ему лично отправиться в битву. Джедаев, требующих устранения, также давно не появлялось на горизонте, а одарённых, способных заметить подмену, на всю Империю было крайне мало, и он постарается держаться от них подальше. Словом, нынешняя диспозиция была неплоха. Теперь требовалось подумать и на более далёкую перспективу.       Пусть Зейну и приходилось много раз играть чужую роль, общим было одно — притворство было недолгим. Либо он достигал поставленной цели, и в маскировке уже не было нужды, либо его, так или иначе, разоблачали. Очевидно, что и сейчас над ним нависала угроза раскрытия. Долго притворяться Вейдером он не сможет: проводить войсковые операции против мятежников, выслеживать джедаев ради убийства и потворствовать уничтожению целых планет… и близко не в его стиле. И пока всё не закончилось безвыходной ситуацией со взятием в заложники Таркина, решившего взорвать ещё какую-нибудь планету, ему требовалось самому взять инициативу в свои руки.       Но для чего ему эта инициатива? Каковы его цели здесь?       Ну, основная цель выражалась просто — поспособствовать поражению Императора, его последователей и Галактической Империи, как главного детища этого человека. В этом решении он не сомневался ни секунды. Кому как ни ему, столкнувшемуся с последователями Тёмной стороны ещё до того, как отдаться ей решили Реван и Малак, знать какой вред они способны принести. Относилось это и к нынешнему поколению ситхов — память Энакина хранила воспоминания о внушительном списке преступлений новой власти. Преступлений, взывавших к справедливости.       Злая ирония заключалась в том, что Зейн сейчас как никогда понимал Завет джедаев, что был готов на всё, лишь бы не допустить возвращения ситхов. И как же тяжко, в своё время, ему было осознать, что ужасное видение четырёх мастеров с Тариса, побудившее их убить собственных падаванов, в конечном итоге, сбылось в точности как они и предсказывали. Лишь ошибка в трактовке деталей, не позволила им понять, что добраться до истинного виновника событий им не под силу. Но эти четверо не дожили до Гражданской войны, а его несчастный учитель — Люсьен Дрей, пытавшийся убить уже его, должно быть был в ужасе, осознав, что всё сотворённое им зло оказалось напрасным.       Как ни странно, но мысль о противостоянии ситхам и всем, кто следует их приказам, оказалась той точкой опоры, что позволила Зейну легко адаптироваться и сохранить здравомыслие в новой обстановке. Для него, совершившего путешествие во времени и пространстве, почти ничего не изменилось — ведь он и без того жил в обстановке этого противостояния все последние годы.       Пацифист, сторонящийся войны, он раз за разом попадался в её сети. Доказав свою невиновность и положив конец Завету джедаев, оставив орден, принёсший ему столько боли, он вскоре угодил в лапы призывной комиссии родного мира. Потом была передовая и спасение дантуинского анклава от мандалорцев и джедаев-перебежчиков, после чего он заслужил пристальное внимание республиканского командования. Штабные начальники, придя к каким-то своим выводам, направили его в ведомство военной полиции.       Новое место службы оказалось совсем не синекурой. Конец мандалорской войны Зейн встретил сержантом, имеющим опыт участия в огромном количестве расследований — от самострелов, до хищений военного имущества в особо крупных размерах. Не фронт, конечно, но применять силу и Силу ему приходилось не раз и не два.       Сообщение о возвращении экспедиционных сил Ревана застало его дома — на Феде. В ту пору он, окружённый семьёй и друзьями, был поглощён приятными хлопотами подготовки собственной свадьбы, до которой оставались считанные дни. Это время не теряли и Реван с Малаком, перетягивая на свою сторону побольше войск, чтобы поднять мятеж аккурат в день его, с Джараэль, бракосочетания.       Новый конфликт быстро набрал обороты, оказавшись в разы страшнее войны с мандалорцами. Свежеиспеченные ситхи не стеснялись в средствах, быстро заставив галактику вспоминать «ведроголовых» как образец чести и милосердия.       Вскоре, Зейн уже был вынужден проклинать свое близкое знакомство с Алеком Сквинкваргасимусом, который, не сумев в своё время поприсутствовать на его свадьбе, сполна компенсировал это вниманием на посту Дарта Малака. «Косой», высоко ценивший таланты Зейна, выслал по его душу вербовщика для склонения к Тёмной стороне. Но получив категорический отказ, посланный им падший джедай, моментально отбросил всю обходительность, перейдя к угрозам его семье. Как не оригинально… и вместе с тем страшно. «Гражданская война джедаев» стала временем террора, развязанного против джедаев и всех, кто был близко с ними связан. Временем, когда джедаям, которым он сам де-юре не являлся, было безопаснее находиться на передовой, чем где бы то ни было ещё.       Команду «Проекта Блуждающей луны» пришлось распустить ради безопасности участников, а семью погрузить на корабль старины Марна Херрогрифа, уповая на изворотливость сниввианина, и отправить в странствие куда-подальше. Самому Зейну пришлось примерить мундир служащего контрразведки для противостояния ситхам за линией фронта. Противостояния, продолжавшегося спустя многие месяцы после гибели Малака, державшего юную Империю в кулаке, и последовавшего за ней разгрома сил остальных тёмных лордов, разобщённых, но не намеренных сдаваться.       Этот конфликт оставил Республику истекать кровью, но открытая война сменилась войной незримой. И для джедаев она оказалась ужасна вдвойне. Тёмная сторона затапливала галактику, скрывая будущее во мраке. В глубинах космоса пропадали целые флотилии, а прежде обитаемые миры находили мёртвыми. Ситские ассасины неуклонно сокращали численность ордена джедаев, доведя его до официального роспуска, а все, кого он называл своей семьёй, так и не смогли избежать опасности и были убиты руками охотников на джедаев.       После такого, личное горе Энакина Зейна не смутило.       Чем кончился этот виток противостояния он уже не увидел, довольствуясь лишь выведенными из памяти Вейдера выводами о том, что Республика устояла, а орден джедаев, пережив эти тёмные времена, сумел возродиться.       Прошло четыре тысячи лет, а диспозиция, странным образом, и вызывала ассоциации с его родным временем, и перевернулась с ног на голову. Республика и орден джедаев были разбиты, но их сторонники всё ещё несли угрозу, нанося удары из подполья, в то время как последователи Тёмной стороны были крайне немногочисленны, но опирались на силу государства, охватывающего большую часть галактики. Иронично…       Но надежда на лучшее была сильна в Зейне. Галактика, ощущаемая им через Силу, воспринималась гораздо более «светлой» даже чем в его бытность юнлингом. Над причинами подобного можно было порассуждать и позже, он же счёл это добрым знаком и просто… наслаждался. Наслаждался свободой от тяжести Тёмной стороны, незримо давящей на плечи и мысли, открывшись лёгкости и умиротворению, заставляющим на время забыть обо всех увечьях Вейдера и неудобствах, что приносил его доспех. К сожалению, сейчас у Зейна не было времени на созерцательные медитации. Давно уже не было, а кое-что, похоже, не меняется под светом родных звёзд.       Именно что родных. Всё та же медитация, направленная на усвоение памяти Скайуокера избавила его ото всех сомнений по поводу места и времени, в которое он угодил. Это действительно была всё та же галактика, где он появился на свет и прожил свою жизнь, чтобы продолжить свой путь, но уже на четыре тысячи лет тому вперёд.       Всё это подтверждалось множеством фактов: от совпадения известных всем физических законов, до координат знакомых им обоим планет, схожести в подготовке джедаев и преподаваемой им философии Силы. Убеждала в этом и Сила, пронизывающая Вселенную. Да, баланс Света и Тьмы, а также насыщенность этих аспектов, ощущались иначе, чем в его время, но на деле Сила была куда как сложнее, и вот уже её характер, невыразимый ни устно, ни письменно, совпадал с известным ему ощущением.       Не меньшее влияние на впечатлительную натуру Зейна оказали воспоминания Вейдера, о единственном человеке, что, пожалуй, сможет понять его лучшего чем кто-либо. Просто потому, что своё путешествие во времени совершила и она.       Зейн даже не удивился, узнав, что ковчег Дрейпы, ставший за эти тысячелетия известным как «короб с Джеббла», затерялся в хаосе Мандалорской и Гражданской войны. Пусть он честно передал всю информацию Совету джедаев, но Зейн понимал, что в ближайшее время ордену будет не до решения столь трудной задачи. Так оно и вышло: ни стало даже самого ордена, да и архивная информация, похоже, была утрачена.       Действенное оправдание, но ему от этого не легче. Он дал обещание помочь, и не сдержал его. Но, пронесённое сквозь века, оно всё ещё имело свою силу. Первым, что произнесла освобождённая из стазиса Селеста, было его имя. Но надежды джедайки на помощь не оправдались: её сон прервали имперцы и лично Вейдер, ищущий способы увеличить своё могущество.       К счастью, Селеста сумела дать достойный отпор и не расстаться с жизнью в бою со Скайуокером. Да и сам он, смутно видящий призрак Муура и слышащий обрывки его слов, засомневался в том, что обладание талисманом пойдёт ему на пользу. Зейн разделял его мысли: Карнесс Муур силён и хитёр, пытаться играть с ним по его правилам — гиблое дело. Сомнения спасли жизнь джедайки — потеряв своих солдат, Вейдер отступил, «заперев» Селесту на необитаемой луне, где она должна пребывать и доселе.       Усилием воли Зейн направил мысли в сторону от несчастной, заставляя себя сосредоточиться на текущем моменте. Тень Завета долго ждала помощи — сможет подождать и ещё. Он же, чтобы оказать эту помощь, должен выжить и не проколоться хотя бы в ближайшее время.       А события, тем временем, шли своим чередом. Освоившись с памятью Скайуокера, Зейн узнал о различных вариантах действий, которые могли быть осуществлены с момента уничтожения планеты. И большой радостью для него было узнать, что обморок Вейдера поспособствовал одному из самых безобидных.       Отчёт адъютанта, приставленного к Вейдеру на станции, позволил ему разобраться с тем, что произошло после подмены.       В суматохе, поднявшейся после того как главное пугало Империи брякнулось на пол, принцессу тут же отослали обратно в камеру, не тронув и пальцем, — вызывать неудовольствие тёмного лорда, отвечавшего за пленницу, не решился даже Таркин. Он же, не откладывая дело в долгий ящик, собрал совещание, по итогу которого постановил — остаться в системе Альдераана, продолжая претворять «доктрину ужаса» в жизнь.       Подобный вариант был хорошо проработан заранее. Всё же никто изначально не ожидал, что мятежники сумеют выкрасть чертежи станции, результатом гонки по возвращению которых, станет пленение Леи Органы. Принцесса — невероятно ценный «язык» и ключ к базам повстанцев, но быстро расколоть её не удалось даже Вейдеру, впрочем, при всей сложности их взаимоотношений, Таркин верил в умения тёмного лорда и готов был подождать результатов. Ему ли жаловаться, в обстоятельствах того, что ещё недавно у него вообще не было никаких явных зацепок?       К моменту пробуждения Зейна, галактику уже облетело официальное сообщение об уничтожении Альдераана силами Имперского флота. Вскоре, по всем официальным каналам было запущено краткое видеообращение Таркина, в котором тот заявил: что планета, ставшая одним из ключевых центров Мятежа и «язвой на теле Империи» была решительно уничтожена, дабы сохранить жизни солдат, коим пришлось бы жертвовать собой для очищения очага повстанческой заразы, и продемонстрировать всем врагам Нового Порядка мощь имперских вооружённых сил, получивших в своё распоряжение оружие, не имеющее аналогов.       Конечно, всё не ограничиться только этим — уже завтра, на борту станции, должна будет пройти пресс-конференция с присутствием журналистов всех ведущих информационных агентств, где гранд-мофф раскроет детали операции и обнародует допустимый минимум информации о новом оружии. Очевидно, что кого попало, на эту конференцию, не пустят, да и члены распущенного Сената уже не смогут сказать своего слово, вследствие чего её ход будет легко предсказуем. Зейну не нужно было быть провидцем чтобы живо представить, как Таркин будет вежливо и обходительно угрожать галактике, намекая, что судьба Альдераана может постичь и другие нелояльные миры.       Иронично, что сам Император не спешил делать никаких громких заявлений. Хотя и так было очевидно, что главной мишенью для ненависти и страха широких масс, должен будет стать автор самой идеи «доктрины ужаса». Палпатин же должен будет «сдерживать» и сдерживать, почувствовавшего абсолютную силу, гранд-моффа и его ближайших подчинённых.       А ныне станция вошла в спокойный рабочий ритм. Исследовательские корабли и зонды, выпущенные со Звезды Смерти, изучали место катастрофы, накапливая научные данные. Безопасники досматривали корабли, захваченные в период между прибытием станции в систему и уничтожением планеты, а также те, что появились в системе, не смотря на блокаду основных гиперпутей ведущих сюда. Участь тех, кто вызывал хоть малейшее подозрение будет незавидна — за них возьмутся всерьёз.       Система блокирована и закрыта для посещений. Вызванные на усиление силы армии и флота блокировали все оставшиеся поселения и станции в скоплении. Мощнейшие сенсоры Звезды Смерти неустанно сканируют пространство, которое дополнительно патрулируют истребители, а также большие и малые корабли. Горе тем повстанцам, что попытаются улизнуть или разведать здешнюю обстановку.       Зейн был доволен происходящим. Пока Звезда Смерти не летит навстречу новым целям, у него есть время для продумывания дальнейших шагов. Очевидно, что ему понадобиться принцесса — она ключ к Альянсу Повстанцев, с которым ему стоит скооперироваться. В том числе и по вопросу уничтожения станции. Как провернуть упомянутое, Зейн пока не представлял, но был согласен с Таркиным в том, что пока Звезда Смерти находится в строю, о любом крупномасштабном сопротивлении можно забыть.       Допрос принцессы следовало затянуть на максимально возможное время, которого, опять же, было мало. Он был уверен, что за Альдерааном последует ещё какой-нибудь мир, который можно будет уничтожить уже без эффекта внезапности, но у всех на глазах, демонстративно. К примеру, Ралтиир или Джабиим, стоящие костью в горле Империи из-за непрекращающейся там партизанской войны.       Но при этом, он как-то должен завоевать доверие девушки, для которой Вейдер является воплощением зла. Который убил её людей, который угрожал и пытал, наконец спокойно смотрел как гибнет её родина. Впрочем, обморок наверняка смазал эффект последнего. О, вот с него то и надо начинать! Вот и ей он расскажет про возмущение в Силе, упирая на…       Протяжный звонок комлинка отвлёк его от размышлений. На связи был адъютант. Сила… Зейн чувствовал, что офицер, чётко проинструктированный насчёт важности любых сообщений для него, звонит явно не из-за пустяка. — Говорите, лейтенант. — Лорд Вейдер, мне поручено доложить, что станцией был замечен корабль, объявленный в розыск. Он вылетел с Татуина, по нашим предположениям, на нём могут находиться дроиды с корабля Леи Органы. Получен приказ захватить и досмотреть корабль. Гранд-мофф Таркин держит эту задачу на своём контроле, и зовёт вас к себе чтобы, цитирую: «согласовать возможные варианты действий».       Ну-ну. Как будто бы у него хоть когда-то было время на то, чтобы спокойно всё обдумать и сделать как надо. Разве что в порядке исключения…       Лейтенанту же он ответил: — Вас понял. Буду в ближайшее время.       Увы, но выпить чашечку кафа, или потеряться в офицерской кантине по дороге к гранд-моффу, было нельзя. Вейдер стоически игнорировал подобные соблазны в силу определённых причин, да и сам являлся примером редкой исполнительности. Словом, ему следовало поторапливаться, чтобы банально не вызывать подозрений.       Путь до конференц-зала, где его ожидали, Зейн провёл, прорабатывая варианты возможных действий. Приходилось признать, что Таркин по праву занимает своё место: он не пассивен, не только ожидает результатов от Вейдера но и действует сам. Получив возможность вернуть чертежи самолично, он моментально ухватился за неё, и, если на этом корабле действительно найдутся искомые дроиды с нужной информацией, это станет его личным успехом. Но гранд-мофф никогда не рассчитывает на самый оптимистичный вариант, поэтому, если всё окажется не так просто, присутствие Вейдера понадобиться ему для утверждения дальнейших шагов.       Одно лишь это событие отрезвило Зейна, обозначив границы его возможностей. На Звезде Смерти его власть невелика, и переиграть Таркина на его поле будет очень сложно. Или не сложно, если обернуть ситуацию так, что даже возможности станции и её огромного экипажа ничего не решают.       С такими мыслями он и достиг входа в конференц-зал, чтобы замереть истуканом в уже открывшихся для него дверях. Причиной сего происшествия стало полузабытое присутствие в Силе, отчётливо нарастающее с каждой секундой. Энакин Скайуокер страстно желал ощутить его уже давно, а Зейн Керрик настороженно замер, не веря в подобные случайности. Вихри Силы закручивались, формируя грядущее, создавая ситуации, когда малое действие может привести к колоссальным последствиям. Подобное призывало быть вдвойне бдительным, но также было и добрым знаком, обещая возможности что-то изменить. — Лорд Вейдер! — позвал его Таркин. — Как ваше самочувствие? Если… — Я в полном порядке! — решительно перебил он гранд-моффа, резко шагнув в его сторону, позволяя дверям закрыться за спиной. — Чувствую, что корабль почти в ангаре. — Д-да, — удивлённо откликнулся адмирал Мотти. — Ваша… информация верна. — Вейдер, я хотел обс… — продолжил хозяин станции.       И он снова оборвал его. — Я чувствую, что на корабле находится могущественный джедай! — перешёл в наступление Зейн, которому даже не нужно было разыгрывать возбуждение и жажду деятельности. — И если вы не хотите больших жертв и разрушений на вашей драгоценной станции, то вы дадите мне возглавить эту операцию!       Таркин, Мотти и Тагге поражённо отпрянули. Генерал и адмирал тут же обратили взоры на начальство, напряжённо ожидая каких-нибудь распоряжений. Лицо гранд-моффа словно закаменело и только сухая, худощавая рука потянулась к подбородку. Его эмоции бурлили, а мозг усиленно работал, перебирая варианты. Из всех троих он лучше всего представлял возможности джедаев. И лучше всех знал Вейдера, а в особенности то, что последний обычно не бросал слов на ветер и не был склонен к преувеличению угрозы. При всей нелюбви к тёмному лорду, высшие имперские сановники даже немного ценили его грубую честность. А значит нужное решение не заставит себя ждать. — Хорошо, — в голосе Таркина зазвучал металл. Он справился с эмоциями и тоже был готов действовать. — Принимайте командование.       Сухие пальцы застучали по клавиатуре консоли, встроенной в стол, а через комлинк понеслись приказы для дежурного офицера сектора. Потоки новой информации устремились в системы брони, а база его комлинка пополнялась каналами связи. — Отправляюсь на место, — бросил Зейн, резко развернувшись на месте. Задерживаться в обществе этих людей он не собирался. — Вы знаете что это за джедай? — раздалось уже внутри шлема, когда двери за ним закрылись. — Оби-Ван Кеноби, — ответил Зейн после краткого раздумья. — Бывший магистр. Убийца генерала Гривуса. Закалённый ветеран. — Намерены убить его? — Сначала хочу увидеть, что он предпримет. — Понял вас, мы будем на связи.