Нежность хризантемы

      Шейна снова стояла перед высокими стенами древнего города, раскинувшегося у подножия высоких гор. Черные стены устремлялись острыми зубьями в небо, возвышаясь, словно величественные стражи, охраняя покой жителей и их страшные тайны. Бурные воды извилистой реки брали свое начало в Пёстрых горах и, протекая через сердце города, впадали в красные воды моря Вздохов. Во времена своего расцвета, до прихода Рока Валирии, Мантарис славился своей мощью и богатством. Однако, пережив Рок и не будучи разрушенным и погребённым в пучинах воды и лавы, в современные анналы истории он вошёл как зловещий и проклятый город монстров, наполненный чудовищами и отравителями.       «В лучах солнца он выглядит не таким зловещим, как при лунном свете», — поежилась от воспоминаний девушка, вступая в город, из которого год назад бежала в сопровождении наемника.       Шейна неторопливо шла по дороге, ведущей к центральной площади, на которой находились Совет и городской рынок. Вдоль дороги росли искривленные деревья, скрывавшие под своими плоскими кронами улицы от полуденного зноя. С одной ветки на другую перескакивали птицы с пёстрыми хвостами и, спрятавшись в листве, ворковали на ветвях деревьев. Яркие лучи солнца прогнали тени и чудовищ, прячущихся во мраке ночных улиц, а шепот, раздающийся из тьмы, заглушался веселым воркованием пичуги.       В свете дня город приобрел яркие краски и очертания. По улице тянулись рабы в простых домотканых одеждах, неся тяжелые корзины на головах. За ними плелись их дети, ведя ослов, груженых свежими продуктами. Спешили мальчишки с корзинками и тележками, на ходу крича: «Поберегись!», — ловко лавируя, проскальзывали между ними.       Не доходя до площади, девушка свернула и оказалась на узкой улочке, переплетающейся с многочисленными переулками и убегавшей куда-то в лабиринт высоких заборов, покрытых мхом и плющом. За каменными заборами возвышались дворцы и башни, фасады которых некогда были изящны и величественны, а нынче заросли буйной растительностью. Она долго блуждала по улочкам и переулкам и, лишь когда солнце перевалило через зенит, наконец, нашла знакомую стену, оплетённую сумеречными розами. Своими узловатыми мощными стеблями они цеплялись за черный камень забора, покрывая каменную кладку живым ковром из темно-зеленых листьев и крупных соцветий синих роз. Гроздья цветов, образуя каскад, покрывали лозу сверху до низу и создавали причудливый гобелен из цветов и листьев. За стеной виднелись верхушки высоких неказистых деревьев с зеленой и коричневой листвой.       Шейна оглянулась и, убедившись, что на улице кроме неё никого нет, подпрыгнула и зацепилась за выступающий из забора камень. По выступам в стене и по толстым узловатым побегам сумеречных роз она поднялась наверх. Руки чесались и болели от впившихся в кожу острых шипов. Сидя наверху забора, она заметила, как из-за угла появился ребенок в простой домотканой рубахе, тянувший за собой козу, явно не желавшую следовать за ним. Мальчик боролся с упрямой животиной, как мог. Он то тянул её, упираясь пятками в землю, то заходил сзади и толкал ее двумя руками. Но коза, не обращая внимание на все его потуги, флегматично поедала очередной цветочек, проросший сквозь каменную кладку дороги. Когда ей начинало надоедать упорство мальчика, она наставляла на него кривые рога и наступала на него. После пары пинков животное отступало и следовало за мальчиком. Опасаясь быть замеченной верхом на чужом заборе, Шейна неуклюже перескочила на толстую ветку Ночного дерева, росшего по ту сторону, и спустилась вниз.       Сидя на ограде, она увидела поляну с маленьким прудом среди пышных кустов Золота гарпии, в котором плескались радужные рыбки. Под кроной осиной ивы с меланхолически покачивающимися ветвями, спадавшими вниз подобно серебряным нитям, на ковре сидел юноша, внимательно изучая какой-то свиток. Маленький валирийский лемур восседал на его плечах, упираясь передними лапками в голову хозяина, свесив свой длинный пушистый хвост на спину юноши. Снежно-серебристый мех зверька переливался на солнце кованным серебром.       Шейна замерла, глядя на юношу, и прошептала: «Один чудовище снаружи, другой — чудовище внутри, один искренне любящий, другой неистово ненавидящий. Рожденные в один день, связанные роковой случайностью, вынужденные идти по одному пути, сплетя руки… Мой милый друг, мой Эйрион». Тоска вдруг сжала сердце девушки, и глаза наполнили непрошенные слезы обиды и грусти. «Хватит сырость разводить! Немедленно прекрати и соберись!» — приказала себе Шейна. Пару раз она глубоко вдохнула и выдохнула и, смахнув слёзы, улыбнулась. «Всё хорошо!» — уже спокойно сказала она себе и на всякий случай, оглянувшись по сторонам, осторожно подошла к юноше.       Молодой человек, почувствовав чьё-то приближение, вскочил, выхватив клинок — лезвие сверкнуло на солнце красными валирийскими рунами. Он резко обернулся и замер, узнав девушку. Настороженность сменило удивление, а затем его лицо озарила улыбка, а глаза радостно засияли. — Шейна! — воскликнул он удивлённо и радостно одновременно. — Боги милосердные! Лемур на его плече выпрямился и на мгновение замер. Тело зверька напряглось и в больших фиолетовых глазах, направленных на незнакомку, вспыхнул огонек враждебности. Издавая пронзительные звуки, зверек проворно соскочил с плеча и ринулся к Шейне. Эйрион от неожиданности выпустил рукоять кинжала, и он упал на ковер. — Лумэн! — прокричал юноша, бросаясь вслед за зверьком. — Стой! Нельзя! Нельзя кусаться! Это свои!       Маленький валириец молниеносно прыгнул на девушку, обхватив её руку маленькими цепкими лапками, и вонзился острыми зубами в ладонь. Красная струйка потекла по ладони, и крупные капли закапали на траву. Зверек отпустил руку девушки, только когда подбежал Эйрион. Маленький валириец отскочил от девушки и с виновато-обиженным видом залез на соседнее дерево, с которого было удобнее вести наблюдение за нежданной гостьей. — Простите его. Он не любит чужаков. Дайте посмотреть вашу рану. — Эйрион потянулся, чтобы осмотреть повреждения. — Не надо, — почти шепотом произнесла Шейна, пряча пораненную руку за спину и отводя глаза в сторону. — Эйрион… Нас могут заметить. Вернее, меня. Эйрион указал ей на ковёр с разбросанными на нём множестве подушек, свитков и манускриптов. — Присаживайтесь, никто вас здесь не заметит. Подождите меня одну минутку. Я скоро вернусь. — Эйрион, — встревоженно прошептала Шейна, крепко хватая его за руку. — Мне опасно здесь быть. — Шейна, здесь вполне безопасно, — с нежностью в голосе уверил её юноша, осторожно освобождаясь от хватки. — Вам не стоит беспокоится. В этом саду кроме меня никто не бывает. — А слуги? — Те, кто ухаживает за садом, работают только в моё отсутствие. Не волнуйтесь. Я скоро вернусь. Вам нужно срочно обработать рану, а пока — обмотайте её этим, — сказал Эйрион, протягивая ей платок. — Хорошо, — покорно согласилась девушка и грустно вздохнула, провожая его взглядом.       Юноша побежал по каменной тропинке и исчез в зарослях Золота гарпии и Девичьего кружева. Лемур, сидевший в засаде на дереве и всё время ревностно наблюдавший за гостьей, увидев, что хозяин исчез, проворно соскочил с ветки и прыжками кинулся вслед, догнав его в арке из сумеречных роз.       Шейна, промыв ранку в пруду и обернув её платком, удобно расположилась на цветастых подушках, вытянув ноги на мягком ковре рядом с разложенными манускриптами и свитками. Мелодичное пение птиц, качавшихся на гибких ветвях ивы, ласково убаюкивало Шейну. Мягкие подушки обволакивали тело и манили в царство снов. Она протёрла глаза, прогоняя подступающую дремоту, и, чтобы окончательно не уснуть, стала просматривать рукописи. В одном из манускриптов, написанного мейстером Ноелламом, Шейна обнаружила портреты родителей и историю происхождения своей семьи. Она вдумчиво читала записи. Слезы наполнили глаза и крупными каплями стекали по подбородку.       Маленькая серая цапля, мерно покачиваясь на ветках ивы, вытянула шею, устремив внимательный взор в воду. В мгновение ока птица слетела с ветки и схватила свою жертву. Рыба оливково-зеленого цвета с черными пятнами на спинке судорожно дергалась в клюве цапли, пытаясь вырваться. Вес и сопротивление добычи оказался несоизмерим с силами птицы, и рыба упала в воду. Всплеск воды отвлек девушку от дум, и её взор обратился на опечаленную птицу, вновь усевшуюся на ветку. Желудок неприятно сжался, напоминая Шейне, что в нём давно уже не было пищи. «Как же хочется есть!» — подумала она, глядя на рыбу, резвящуюся в пруду.       Эйрион показался на дорожке только через полчаса. Он с улыбкой на лице нёс небольшой сверток, а следом за ним, задрав пушистый хвост, бежал довольный лемур. — Шейна, хочешь полакомиться? — хитро спросил юноша, разворачивая сверток из грубой ткани, — Только сначала дай руку, я обработаю рану. — Ты чудо! Как же давно я их не ела! — воскликнула девушка, увидев содержимое.       Она протянула юноше повреждённую руку, а здоровой с жадностью накинулась на сладкие вкусности.       Эйрион осторожно обрабатывал рану, накладывая целебную припарку. — Больно! — воскликнула девушка, вырывая руку. — Ты хочешь, чтобы рука гнить начала и разлагаться? — возмутился Эйрион, доставая из глиняного горшочка свежую припарку взамен слетевшей. Лемур опасливо подошел к Эйриону и настороженно принюхался, поднеся маленький черный нос к слетевшей повязке. — Не мешайся!        Эйрион отодвинул любопытную мордочку зверька и вынул из кармана специально припасённые для питомца засахаренные ягоды. Маленький валириец, не раздумывая, схватил угощение и уселся на ближайшей ветке, уплетая сладости и ревниво наблюдая за действиями хозяина. Юноша, заметив, что Шейна уже всё съела до последней крошки, достал свежий платок и с нежностью произнёс: — Ты испачкалась. Юноша заботливо стер остатки трапезы с ее щек и подбородка и, продолжив бинтовать руку задал волновавший его вопрос: — Я думал, вы уже плывете к родным берегам. Почему вы вернулись? Я слышал, что наемник, с которым я вас отправил, был убит на дороге Демонов.       Шейна задумчиво перевела взгляд с лица Эйриона на его правую руку и слегка коснулась её. Рука была покрыта темно-зеленой чешуей, переливающейся металлическим блеском в лучах солнца, а вместо ногтей росли черные когти. Юноша задумчиво поднял глаза, и их взгляды встретились. В её глазах отражались глубокая печаль и боль утраты — те чувства, которые всегда являются неизменным спутником истерзанным душам. — Простите меня. Это была моя ошибка — печально произнёс юноша и осторожно отведя прядь волос с её лица, скрывавшей уродливый шрам, пересекавший щёку, спросил: — Это он вас так? Скажите же наконец, где вы были все это время? Я страшно волновался за вас всё это время. — Не знаю… Где-то на юге, возле моря. Старый город в горах.       Эйрион, аккуратно сложив мази и горшочек с припарками обратно в мешочек, потянулся за картой, лежавшей позади него. Он развернул ее и, указав город на карте, вопросительно спросил: — Это Мантарис. А если на юг, — юноша провел когтем по карте вниз, — то это будет…будет…       Шейна ткнула на город, спрятанный в горах. Эйрион удивлённо перевел взгляд темно-сиреневых глаз на девушку. — Он же проклят! Как вы могли выжить? И как добраться? — удивлённо воскликнул юноша, переводя взгляд с карты на девушку и обратно, а затем хлопнул ладонью себя по лбу. — А… ясно! — глаза его расширились. — Значит, Терракс подрос? Можно мне увидеть его?       Девушка слегка кивнула и поднялась. Эйрион тут же вскочил на ноги, быстро повесил мешочек на пояс и вложил кинжал в ножны. — Шейна. Подождите. Еще кое-что, — робко начал Эйрион. — Скоро ваш день рождения. И я хочу преподнести вам подарок.       Он сунул руку в карман и достал оттуда маленькую коробочку. — Вот, — сказал он негромко и смущенно протянул её Шейне.       Она с искренним удивлением открыла коробочку и охнула от удивления. Золотые полупрозрачные кольца переплетались между собой, образуя тонкую цепочку с красивой подвеской в форме капли из алого рубина в обрамлении бриллиантов лежали на красной бархатной ткани. — Какая она красивая, — дрогнувшим голосом прошептала девушка, рассматривая сверкающую на солнце кровавым блеском каплю. — Но как ты узнал, что я появлюсь в городе — опять? — удивленный взгляд Шейны встретился с взглядом Эйриона.       «Эта безделушка меркнет перед тобой…» — отметил юноша, глядя на неё. Сердце его начало биться сильней, и розовый румянец покрыл щеки. — Я не знал. Когда я увидел на рынке эту цепочку, я подумал о вас. Вот и купил, — с печалью в голосе ответил Эйрион, отведя взгляд в сторону. — Помоги пожалуйста! — улыбнулась ему Шейна протянув коробочку, и приподняла волосы.       Юноша молча надел цепочку на её шею, хотя с замочком ему пришлось изрядно повозиться. Шейна дотронулась до подвески и мило улыбнулась ему: — Спасибо тебе, Эйрион, — и огорчённо добавила: — Прости, но у меня нет подарка для тебя.       Юноша молчал, как будто набираясь храбрости. Сердце его билось все сильнее, приподнимая легкую ткань туники, а щеки залила краска. Наконец, он смущённо проронил: — Шейна, могу я просить подарить мне поцелуй? Это будет моим подарком.       Не раздумывая, Шейна согласилась. Ведь Эйрион когда-то не раз целовал ее в той злосчастной комнате. Правой рукой он нежно обнял девушку и потянул на себя, а левой ласково приподнял её подборок. Губы их слегка соприкоснулись, ощущая теплое и нежное прикосновение. Мимолетный поцелуй, сопровождающийся застенчивой улыбкой, был наполнен милым очарованием привязанности и невинности. Поцелуй был недолгий, но он полно передавал все те нежные чувства, которые юноша испытывал к девушке. Эйрион, не выпуская Шейну из объятий, дотронулся подбородком до ее лба. Скорбь судорогой сжала грудь юноши. Он не хотел расставаться с девушкой еще раз. Спустя какое-то время юноша отстранился и грустно улыбнулся. — Теперь пошли! — скомандовал Эйрион. Лумэн соскочила с дерева и направилась следом за хозяином. — Ты не пойдешь! Здесь останешься! — приказал юноша.       Лемур послушно уселся на дорожке, ревниво наблюдая, как хозяин перелезает через забор с какой-то женской особью. Юноша повел девушку по улицам, полным паланкинами с благородными дамами, господами и богатыми людьми, сколотивших свое состояние на продаже рабов и ядов. Господа, встречая Эйриона, слегка склоняли голову в знак приветствия и почтения, а дамы дарили улыбки сквозь кисею.       Очутившись за воротами города, они направились по тропинке в сторону леса, раскинувшегося у подножия горы. Выйдя на поляну среди высоких и густых деревьев, они наткнулись на спящего кроваво-красного дракона. Терракс всхрапнул и повернул голову, почувствовав Шейну. — О, как он вырос! Можно мне подойти? — спросил Эйрион в изумлении. — Ничего себе, как быстро он вырос! Ведь всего лишь год назад он был не больше коровы!       Шейна взяла за руку удивлённо-восторгающегося Эйриона и подвела к дракону. Терракс приблизилась к юноше и принюхалась. Ноздри зверя широко раздувались, пытаясь уловить запах драконьей крови. Дракон глубоко вдохнул, втягивая в себя воздух, и туника юноши, подхваченная дыханием дракона, неожиданно прилипла к носу зверя. Терракс удивленно посмотрел на юношу и склонил голову, признав кровь драконьих владык Валирии, которым служили его предки. Эйрион нерешительно тронул рукой Терракса и поправил тунику. Чешуя дракона оказалась теплой и гладкой. Юноша восторженно смотрел на исполина с кроваво-красной чешуей и желтыми глазами. — Восхитительное создание! Ты знаешь, сколько мои прародители пытались это сделать?! — восхищенно произнес юноша. — Но ничего не получалось. А ты… — Эйрион повернул голову к девушке. — Ты словно позвала его, и он к тебе пришел!       После минутного молчания, повисшего над поляной, радостный восторг на его лице сменило глубочайшее уныние. Уголки губ опустились, искры в глазах потухли. Теперь Эйрион все понял. Юноша повернул голову к Шейне: — Так ты хочешь мести?       Шейна несколько раз кивнула в знак согласия и громко произнесла: — Я хочу, чтобы ты был со мной. Мы вместе отправимся на мою родину. — Шейна, я не могу с тобой лететь, — печально произнес Эйрион. — Здесь мое место. Ты ведь знаешь, что Мантарис — это проклятое место и коренные жители — чудовища. Так говорят о нас. И это правда. Ты сама видела все. Эта, — он ткнул пальцем в руку, покрытую чешуёй, — чешуя покрывает не только руку, она также на груди, шее и спине. — Эйрион, пожалуйста… — Шейна уткнулась ему в плечо, обняв юношу. — Шейна, — Эйрион жалко улыбнулся ей, — за стенами этого города — я просто чудовище, которое должно быть убито или посажено в клетку для всеобщего обозрения, — с горечью произнес юноша. — Эйрион, из нас двоих только я являюсь чудовищем, — огрызнулась Шейна, настойчиво добиваясь своего.       Эйрион глубоко вздохнул и, опустив голову, не торопясь отстегнул застёжку на плаще. Легкая материя соскользнула с плеч и упала на траву. Эйрион робко взял ее руку и приложил к своей груди. Шейна почувствовала толчки сердца сквозь тонкую ткань туники и в испуге отдернула руку. — Помнишь, я тебе показывал строение человека? — спросил юноша.       Шейна кивнула. Эйрион продолжил: — Мое сердце находиться в расколе грудной клетки. Любое неосторожное движение и я могу умереть.       Шейна посмотрела на него недоверчиво. — Эйрион, город сгорит! — упорствовала строптивица, крутя между пальцами подаренную подвеску. — Шейна, ты сама решила его сжечь. Не я, — заметил Эйрион. — Наверное, если бы я был на твоем месте, я быть может, тоже желал мести. — Эйрион, ты вот так просто собираешься умереть? — не сдавалась девушка. — Шейна. — Эйрион указал рукой на скрытый за деревьями город. — Здесь я один из господ. Мой род один из самых уважаемых в городе. Моего отца выбрали в триархи опять. Я член Совета. Я лучше умру в родном городе и с родными, чем за стенами Мантариса. Давай больше не будем об этом.       Шейна, сложив руки на груди, недовольно посмотрела на Эйриона и внимательно наблюдала за юношей, обдумывая, как лучше уговорить его. Эйрион подобрал плащ с земли и обернул его вокруг плеч и заколов. — Эйрион. — Шейна опустила руки и дотронулась до рукава юноши. — Если ты полетишь со мной, то я не стану жечь город. — Господа этого города не раз пытались отравить меня. Поэтому мне безразлична их судьба. Для меня важнее всего — мой отец и мой родной дом. — Не упоминай своего отца! — недовольно воскликнула Шейна. — Как бы ты не хотела меня отделить от него в своем сознании, у тебя это не получиться. Он мой отец, а я его сын! — твёрдо произнес Эйрион, смотря, как Шейна сжимает в ярости свои кулаки. — Я возвращаюсь. Прощай, Шейна. Надеюсь, у тебя все получиться, и ты будешь счастлива.       Из кустов неожиданно вылетел лемур и с угрожающим криком опять бросился к Шейне. Дракон, приподняв голову, открыл пасть, из которой повалил красный дым. Маленький валириец от страха замер, прижав уши к голове. Эйрион подошел к нему и взял его на плечи. — Лумэн, я же тебе говорил, надо остаться. Зачем прибежала? — отчитывал Эйрион своего питомца.       Маленький валириец, усевшись на своём хозяине, положил передние лапки на его плечи стал что-то мурлыкать. Эйрион, поглаживая питомца, повернулся снова к подруге: — Шейна, еще раз прощай и будь счастлива.       Эйрион понурил голову и, развернувшись, неспешно направился в сторону города. Шейна провожала его взглядом. В груди все ещё клокотала накопившаяся ярость и гнев на отца Эйриона, но девушка не могла просто так дать уйти юноше. Он был ей нужен, он был с ней связан. Шейна, совладав со своими чувствами, догнала юношу и, схватив его за руку, крикнула: — Эйрион, подожди!       Маленькая серебряная остроносая мордочка лемура показалась из-за плеча и недобро посмотрела на девушку фиолетовыми глазами. — Чего тебе? — устало спросил Эйрион, обернувшись к ней. — Хорошо, я оставлю город в покое, а ты получишь то, что сильно желаешь. Согласен? Но у меня есть одно условие. Ты останешься со мной до темноты, а ночью мы вместе отправимся на мою родину.       Эйрион обратил свой взор в сторону города, потом перевел взгляд на девушку. После некоторого молчания юноша согласно кивнул головой и неожиданно улыбнулся. Шейна подозрительно посмотрела на Эйриона, и в сердце девушки зародились сомнения, не опрометчиво ли она поступила, согласившись дать юноше желаемое… Ведь Шейна даже не знала, что он хочет. Но отступать было поздно, и она лишь глубоко вздохнула.