Obsession — Denis Stelmakh
Пальцы вновь легли на клавиши, меняя мелодию. Тысячи лет одиночества были прекрасными учителями. Он прикрыл глаза и выдохнул, позволив себе потеряться в звуках. Сперва неторопливых, но быстро ускоряющихся и монотонных. Ноты плыли, сплетаясь и вырываясь из общего звучания надрывными обертонами. Чем дольше Голод играл, тем глубже погружался — вечность из ничего и лишь мгновение надежды, всякий раз уходящее вниз, в общую бесцветную гамму, а затем затухающее так, будто мелодия уже завершилась. Но она вспыхивала вновь, ведя его пальцы дальше, плавно устремляясь все выше и вновь зацикливаясь. Серость, печаль, надежда, одержимость… серость. И лишь в конце пальцы соскользнули по прежде нетронутым клавишам, звучание резануло слух. Негармонично, но долгожданно. Сперва Голод назвал эту песню «Одержимостью», но несколько лет назад он добавил финальные аккорды и решил дать ей другое имя. Одержимость и искупление. Открыв глаза, он обнаружил Вики рядом с собой, опирающуюся на крышку инструмента. Она перевела внимательный взгляд с его пальцев на лицо и выпрямилась. — Красиво, но грустно, — заключила она. — Что за песня? — Очень старая, — откликнулся Голод, поднимаясь с места. Уокер неопределенно хмыкнула и медленно поплелась к проигрывателю. Тонкие пальцы пробежались по широкому ряду пластинок и поочередно стали вытаскивать конверты с винилом. — Да у тебя тут сплошная классика, — фыркнула она, разворачиваясь на носочках. — Тебе нужно что-то бодрее. Иногда очень приятно раствориться не только в музыке, но и в словах. — Текст сбивает с ритма и не дает насладиться звучанием инструментов, — возразил Голод, смотря прямо ей в глаза. Он видел много женских тел и в более откровенных нарядах, особенно в Аду. Однако теперь возможность скользнуть взглядом ниже, рассматривая обнаженные ноги, вызывала эмоции. Он мог к ним прикоснуться. — Посмотрим, — Уокер расплылась в улыбке и бегло пошла в сторону лестницы, бросая на ходу: — Я принесу другие пластинки и докажу, что ты не прав. Он буквально открыл ей себя, но Вики вела себя так непринужденно, что не оставалось сомнений — она ничего не поняла. Да и чего он ждал? Что Уокер разрушит стены лично возведенной им крепости? Глупо было ждать от неё того, что Голод не мог сделать сам. Он закурил, наблюдая, как девичья фигура поднимается по лестнице и скрывается за стенкой спальни. Через пару минут через облако дыма он увидел Вики вновь, одетую в джинсы и кеды. Она подошла к нему, бесцеремонно перехватила из пальцев сигарету и, протяжно затянувшись, приподнялась на носочках. Голод инстинктивно отстранился от столь резкого вторжения в личное пространство, но под недовольным взглядом выпрямился. Мягкие губы коснулись его щеки, посылая по телу теплый импульс. Вместе с дымом из её уст сорвалось: — Мне надо принять душ, так что я пойду. — Ты можешь принять его у меня, — предложил Голод, наблюдая за ней с высоты своего роста. Вики лишь хитро улыбнулась. — О, я не хочу злоупотреблять гостеприимством. — Тогда я тебя перенесу, чтобы избежать лишних глаз, — он протянул ей руку. Когда Голод вновь остался один, то еще долго пытался осмыслить прошедшие сутки. Вики ушла, забрав его футболку, но оставила за собой легкий шлейф сливочного парфюма, небрежно брошенную на пол рубашку и тарелку с нетронутой кашей.***
Уокер наконец получила долгожданное приглашение в канцелярию. Она все еще надеялась, что сможет узнать больше о своей силе и найти решение для её раскрытия без возвращения воспоминаний. Чтобы успеть сделать все, что она планировала, Вики даже отпросилась с работы пораньше. А планов на этот визит была уйма. Помимо посещения библиотеки и встречи с матерью, ей было необходимо выполнить поручение Голода. Он сказал, что ее основным заданием будет проникнуть в зал древностей в канцелярии и постараться во всех подробностях зафиксировать то, что написано на каком-то свитке, помещенном в качестве экспоната под стекло. На вопрос, как она узнает, что именно нужно искать, начальник ответил пафосным «ты сразу поймешь, потому что раньше такого не видела». Вики осознавала, что когда-то настанет время вставать между двух огней, но это все равно ощущалось волнительно. На досмотре её приглашение внимательно изучили, а затем один из стражей переместился в канцелярию, чтобы лично подтвердить информацию. Нетривиальная процедура подстегнула Вики, напоминая о формальности предстоящей встречи. Она твердо решила, что не забудется, как в прошлый раз и уж точно не станет рыдать на родном плече.Maester — Ramin Djawadi
Сопровождающие проводили Уокер до самих ворот. Не было ни единого шанса, что Вики вновь не засмотрится на грандиозное сооружение. Казалось, здесь никогда не было дождей, даже туч, лишь мягкие облака и бескрайнее голубое небо, объятое золотым свечением. Каркасная система серых стен давила своим размером, упрекая и насмехаясь, а каменные фигуры ангелов у самых дверей, напротив, манили, приглашая стать частью этого величия. Вики задумалась, как много времени должно пройти, прежде чем весь этот масштаб станет очередной рутинной мелочью. Её вновь встретил Архангел Рафаил. В этот раз казалось, что его кожа буквально прилипла к черепу и костям, сделав мужчину похожим на ходячий скелет. Он поприветствовал Уокер слабым хриплым голосом, медленно ведя за собой в юго-восточное крыло. Рафаил что-то мычал себе под нос, и Вики вдруг охватило странное чувство, словно она шла не с бессмертным, а с обреченным. Каждый раз ловя взгляд архангела, Уокер спешно отводила свой, как если бы сама смерть глядела на неё водянистыми бесцветными глазами. От этого по спине поползли мурашки. Когда они оказались у лестницы, спиралью уходящей глубоко вниз, Рафаил сжал её локоть, и они тут же переместились. Даже несмотря на то, Уокер явно оказалась в подвалах, высота потолков и широта коридоров поражала. Яркий свет, льющийся с потолков, казался почти навязчивым. Дряхлая рука старика прошлась по её плечу в прощальном жесте. — Заходи, дитя, — указал на двухстворчатую дверь он, сильно закашлявшись. Вики терпеливо выждала, пока старик выпрямится. — Серафим Ребекка же не работает под толщей земли, верно? — вскинула бровь она, удерживая дрожащие пальцы Рафаила. — Нет, конечно, — он тяжело вздохнул, потирая пожелтевшее лицо, — она пока занята. Иди, непризнанная. Тебе все расскажут. Тяжелая деревянная дверь поддалась со скрипом. Стоило Вики сделать шаг, как все внутри воспарило и упало в самые пятки, заставляя лишиться дыхания. Перед глазами возникла огромная библиотека, уходящая высокими рядами вверх на десятки метров. С широкого витражного купола, явно возвышающегося и на поверхности, лился причудливый свет, играя бликами на округлых полках, броней огораживающих стены. Верхние шкафы казались такими далекими, что книжные ряды в них были неразличимы. Где-то между полок и висящих в воздухе платформ Уокер выловила несколько фигур ангелов, которые парили возле сокровищ небес. В центре комнаты возвышалась массивная колонна, опоясанная лестницей, вихрем уходящей вверх. Она расползалась каменными перекладинами, упираясь в широкие стрельчатые арки, внутри которых цвели витражи. Пахло старой бумагой, древесиной и землистой сладостью. Когда Вики наконец сделала шаг вперед, то обратила внимание и под ноги. Бежевая крупная мозаика, расползалась по периметру, переходя в медный узор вокруг колонны. — Приветствую вас, дочь Создателя, — из-за высокой резной перегородки показалась фигура милой девушки, облаченной в серую мантию.Ткань на груди сцеплялась серебристой брошью с гравировкой ока, а за ней виднелось неприметное белое платье, скрывающее шею и опадая к самому полу. Пепельные волосы были заплетены в две тугие косы на висках и уходили в строгий пучок на затылке. — Вы — Вики Уокер, верно? — Добрый день. Все верно, — кивнула она. — А вы — Хранительница канцелярии? — Да, — девушка слегка улыбнулась, мельком оглядев Вики. И сегодня было на что посмотреть. Специально для этого визита Уокер попросила портного сшить что-то для создания иллюзии значимости. В белоснежном платье с металлическим серебряным поясом и такой же вставкой на зоне декольте и плеч, Уокер была похожа на мать. Длинные рукава расходились широкой волной от локтя, скрывая ладони. — Серафим Ребекка распорядилась выдать вам несколько фолиантов, которые лично отобрала и приготовила для вас в читальной зоне. Вики кивнула. Мысли были поглощены тем, что когда-то мама занимала эту должность. Сложно было поверить, что она была кроткой и вежливой, а более всего, что носила подобные наряды. Наверняка мама и здесь все подстраивала под себя. Пока они шли вверх по лестнице, Хранительница бегло объясняла правила для каждого гостя. Запрещалось летать, чтобы ненароком не снести ветром ценные труды. При этом сотрудники священного хранилища обладали специальным умением формировать вокруг себя защитную подушку, которая поглощала воздушные потоки. Разрешалось говорить лишь шепотом, дабы не потревожить постоянных посетителей. Вики проследила за рукой девушки и увидела, что на одной из платформ за массивным столом сидел мужчина. По крайней мере, ей так показалось. На самом деле сложно было определить пол бессмертного, так как его тело было одето в бесформенный балахон с объемным капюшоном и плотной маской, скрывающей рот и нос. Глаз тоже видно не было, они скрывались в тени от спадающей на лоб ткани. — Это сведущие, — тихо пояснила девушка. — Они проводят вечность, изучая писания. Не самая завидная судьба, учитывая, что они также дают обет молчания, который может быть нарушен лишь в случае крайней нужды. О чине сведущих Вики знала немного. Лишь то, что он был введен после затяжной войны почти пять сотен лет назад, когда Сатана устроил мятеж, переманив на свою сторону всех метисов. Запрет на отношения ангелов и демонов давно вызывал в обществе бессмертных неоднозначную реакцию, но против закона Создателя никто выступить не решался. Сам Дьявол примерил корону добродетели, когда зажег праведный огонь перед лицами ангелов. Небесная канцелярия долго держалась за устои, но в конечном итоге сдалась, когда армия Ада стала угрожать не только жизням обычных бессмертных, но и властной верхушке. Конечно, Сатана не просто отстоял права детей смешанной крови, но и продвинул свои интересы в совете. Например, добился появления в преисподней водоворота для перемещения на Землю. Раньше он был подконтролен только канцелярии. В учебниках об этом не писали, но ходили слухи, что Шепфа никак не препятствовал войне, лишь позволил победившей стороне изменить закон. Это была первая история, которая повергла Вики в шок в школе. И первая история, разбившая розовые очки с верой, что в бессмертном мире просто понять, где добро, а где зло. — Что можно считать крайней нуждой? — уточнила Вики, нехотя отводя от сведущего взгляд, чтобы продолжить подъем. — Возникновение сложного вопроса, который не может быть решен без священных знаний. Конфликты и споры между всеми подразделениями бессмертного мира могут быть решены после консультации со сведущими, которые трактуют ситуацию с позиции всего мироустройства, являясь гласом Создателя. — Значит, у них есть доступ ко всем библиотекам и хранилищам, включая те, что находятся в Аду и в министерстве? — прищурилась она. — Верно. Что ж, ей эти сведущие все равно не помогут. Даже талант чесания языком не смог бы пойти против клятвы самому Создателю, нарушение которой каралось изгнанием в Небытие. Вскоре хранительница остановилась на лестничном марше, пропуская Вики вперед. В десяти метрах от неё в воздухе висела платформа, где стоял стол со стопкой книг. — Прошу, — сдержанно поклонилась девушка, указывая рукой на парящую конструкцию. Вики сосредоточенно взглянула на её лицо. Доброжелательная улыбка и открытый взгляд могли бы убедить, что она не знала об отсутствии у Вики сил, но уголок тонкой брови вдруг слегка дернулся, исказив всю картину. Конечно, знала. — Полагаю, что всякий компетентный сотрудник предпочел бы помочь гостю, который впервые посещает библиотеку. Иногда сила бессмертных непредсказуема, а обложки фолиантов выглядят весьма… ветхими, — широко улыбнулась Уокер. — Уверена, моя мама не допустила бы такой халатности, будь она все еще на посту Хранителя. Но, может, именно поэтому она теперь работает в башне, а не под землей? Хранительница побледнела, чуть сильнее прижав белые крылья к спине. Её губы несколько раз безмолвно разомкнулись, и она наконец выдавила: — Вы правы, конечно, прошу меня простить, — с её губ сорвался смешок, прорезавший тишину. — Просто вы так похожи на Серафима Ребекку, что я… Она не договорила и вскинула руку, заставляя платформу медленно двигаться к маршу. Было неприятно прикрываться именем матери, но и терпеть эти попытки отыграться Вики не планировала. Видимо, имя Серафима Ребекки мало кого могло оставить равнодушным. При этом никто, включая самих министров, не мог бить в цель, вынужденно целясь в слабое место. Быть таким местом Уокер совершенно не нравилось. Взобравшись на поверхность, Вики тут же села за книги, готовясь погрузиться с головой в новую информацию. Однако как бы ей не хотелось найти готовую формулу, в писаниях тоже не было конкретики. Приходилось перерывать десятки страниц текста, чтобы выцепить нужные абзацы, ибо везде информация о первородной энергии упоминалась как бы вскользь, будучи лишь следствием сотворения всего сущего. Она была древним порождением самого Шепфа и его собственным началом. Все это Уокер знала и из курса «Истории мироздания», но деталей в древних письменах оказалось больше: «Сначала был лишь Шепфа. Бесформенная оболочка, внутри которой теплилась огромная сила. Чем больше эта сила прорастала внутри, тем сильнее расширялась плоть Создателя. Но как и всякая форма, она имела свои ограничения, а потому достигнув предела, взорвалась на части, рождая вселенную». В легенде Мисселины было сказано, что началом бесконечности стала Хаос. Значило ли это, что до её слияния с космосом, Вселенная имела границы? Она продолжила читать, пропуская лишние детали: «Не имея оболочки, Шепфа был бесконечностью, молчаливой и холодной. Его сила росла вместе со Вселенной, однако с этим появилась и несуществующая прежде печаль. Создатель жаждал знать, во что Он превратился и сотворил себе глаза, однако видели те лишь тьму. Тогда из груди Его отделился осколок, ставший горячим светилом, и увидел Шепфа бесконечное безжизненное пространство. Будучи цельной материей, Он не имел чувств, но теперь внутри образовалась пустота, которая желала большего. Так появился мир бессмертных, ранее называемый Оплотом Шепфа. Чтобы посетить его, Создатель облек часть своей энергии в новую форму, которую зовем мы телом, а затем вылепил из созданного мира настоящую обитель: землю – чтобы ходить, воздух – чтобы слышать, свет – чтобы видеть. Так жил Шепфа, наблюдая за темной Вселенной, где яркими звездами мелькали сгустки Его силы. Но печаль вернулась вновь, ибо всякие рассуждения были бессмысленными, покуда оставались заперты в одном теле. Потому создал Он Матерь, отделив от себя еще одну часть. Она слушала, разделяла его восторги и разочарования, но и это не давало ощущение жизни. Тогда Шепфа решил, что нужен им еще один мир, где её поток будет беспрестанным. С тех пор появился Млечный Путь, а вместе с тем и планеты, лишь на одной из которых смогла пробиться жизнь — с растениями и шумными водами, раскаленными песками и снежными горами. Скрытая от любых невзгод, жизнь появилась в воде, а позже — и на суше. Вскоре вся Земля была заселена живностью, но та не обладала разумом. И тогда Шепфа поручил Матери создать по образу и подобию своему существ, которые будут лишены его силы, но смогут сами строить свою жизнь. И за этой жизнью, как за нескончаемым спектаклем, мог наблюдать Он вечно». Вики вновь принялась листать страницы, ища то, что может быть связано с её вопросом. — Вот же сука, где самое интересное? — выругалась она шепотом, но тут же замолкла, осознав, как громко это прозвучало в абсолютной тишине. Только через пару часов она смогла собрать крупицы полезной информации и принялась мысленно их структурировать, чтобы сделать вывод. Выходило неутешительно, ведь судя по писаниям, первородная энергия передалась от Шепфа Матери жизни, а уже от неё — министрам, и все они учились сосуществовать со своим потенциалом с рождения. Ангелы и демоны, появившиеся позже, чтобы направлять разросшийся человеческий мир, не получили такой силы и были наделены лишь зачатками энергии, которую назвали «божественной». Однако в писаниях не было и слова про Сатану, хотя Голод упоминал, что тот тоже обладал первородной энергией. Голова шла кругом. И еще больше удручало, что даже в древнейших рукописях не было информации про Матерь и создание идеальных детей, которые нарушили баланс человеческого мира. Все данные обрывались так, словно Матерь попросту истратила всю свою энергию на создание людей, министров, ангелов и демонов, а потому перестала существовать. Может, легенда действительно была сплошной выдумкой и светлых полубогов никогда не существовало. Возможно, министры и правда всегда были частью карательной системы. Разочарованная отсутствием нужной информации, Вики дождалась Хранительницу и спустилась вниз. — Архангел Рафаил ожидает вас, чтобы проводить к Серафиму Ребекке, — произнесла девушка. — Я бы хотела узнать больше про Матерь жизни, — остановилась Уокер. — У вас есть более фундаментальные писания, связанные с ней? — К сожалению, я не могу предоставить вам эти данные, — спокойно ответила она, вновь натянув вежливую улыбку. — Мы подготовили лишь то, о чем распорядилась Серафим Ребекка. — Я думала, что у Хранителей больше полномочий, — показательно нахмурилась Уокер. — Я понимаю, что вы пытаетесь сделать, но не стоит. Обратитесь к своей матери. Вики внутренне закатила глаза. Что ж, попытаться следовало.***
Мама встретила её вежливой улыбкой, привстав из-за стола. Кабинет был огромным, с вытянутыми окнами в пол, посеребренными люстрами и белоснежными статуями, стоящими вдоль глянцевых каменных стен. На рабочем столе царил идеальный порядок, а из атмосферы спокойствия выбивались лишь весы, томно покачивающиеся вправо-влево, будто маятник. Тело Фемиды, держащей чаши, было поделено на две половины — черную с рожками и белую с нимбом. — Надеюсь, ты провела время с пользой, — мама указала на кресло, стоящее напротив стола. — Более, чем уверена, что ты и сама читала то, что сегодня довелось увидеть мне, — Вики аккуратно опустилась на холодную кожу, расправив плечи. — Мало похоже на пособие по раскрытию первородной силы. Её приглушенный смех отразился от стен. Ухоженные руки плавно опустились на поверхность стола, а ногти застучали по гладкому дереву. — Потому что никакого пособия не существует, — вздохнула мать, а плотная линия губ неприязненно дрогнула. — Больше всего мне хотелось, чтобы ты поняла, насколько уникальной энергией обладаешь, Вики. — Это я поняла и без писаний, — Вики слегка поерзала на месте. Кресло было крайне твердым и узким, будто специально было сконструировано так, чтобы на нем было неудобно сидеть. — Почему ты ждала месяц, прежде чем пригласить меня? Я думала, что для тебя важно, чтобы я разобралась со всем как можно скорее. — Да, но я несколько недель вынуждена была провести в Аду. Не самое приятное место, но некоторые вопросы нельзя решить иначе, кроме как личными визитами и встречами, — она дотянулась до статуи с весами и щелкнула пальцем по одной из чаш, вновь заставляя конструкцию раскачиваться. — Тем не менее, эта поездка была полезной и для тебя. Я договорилась о твоей встрече с Сатаной. Он тоже обладает первородной силой и может помочь раскрыть твою. Вики видела Владыку Ада лишь издалека, но, когда она была влюблена в Люцифера, ей доводилось представлять себя в роли той, кого знакомят с отцом. Уже тогда эта мысль вызывала нервную дрожь, учитывая, что Уокер всегда хотела стать ангелом. Интересно было, с чего Сатана вдруг пошел на уступки Серафиму. Представители разных фракций и властных структур вряд ли могли иметь дружеские отношения. Чем могла окупиться такая услуга? После секундной заминки, Вики решила не упоминать, что тренировалась с Голодом. Это могло бы вызвать вопросы, которые упирались бы в кровный договор. — Почему Сатану наделили такой энергией, а никого из канцелярии — нет? Разве это не нарушает баланс? — Чтобы сладить с демонами нужно нечто большее, чем корона и умение толкать хорошие речи, — пояснила мама. — Его сила — это символ власти. — Значит во всем бессмертном мире первородной энергией обладают министры, Сатана и я? — Вики усмехнулась, ведь странно было даже произносить такое вслух. — Из тех, о ком мы знаем наверняка — да, — мама оперлась подбородком на сложенные перед собой руки и улыбнулась. — Как это ощущается, Вики? Хотелось ответить, что как самая большая шутка. — Я все еще ничего не чувствую, поэтому, дай-ка подумать… никак! — съязвила Вики, в очередной раз сев поудобнее. Наверняка на этом кресле так паршиво сиделось, чтобы не было желания задержаться. — Тебя беспрепятственно касается тот, кто может этим прикосновением убить, — напомнила мама, а её лицо вновь стало непроницаемым. — К слову о Голоде. Вы уже спали? Вики удержалась, чтобы не закашляться. Она ожидала, что мама поинтересуется чем-то подобным, но такой резкий переход темы явно выдал все эмоции с потрохами. К щекам стекся жар, а глаза округлились, норовя выкатиться из орбит. — Нет, мы не… — Расслабься, я узнала, что было нужно, — она поджала губы, но её голос неожиданно смягчился. — На приеме я высказалась довольно резко… В сущности, мне неважно, каким образом ты подберешься к Голоду, я просто хочу, чтобы он мог тебе доверять. Но судя по твоему лицу, ты вовсе не против более близких отношений? — К чему ты это? — нахмурилась Уокер, чувствуя раздражение. Не хватало еще, чтобы собственная мать водила её вокруг пальца. Такие манипуляции злили, заставляя чувствовать себя ничтожной. — Хочешь прямо? Не смей влюбляться в чудовище, Вики. Единственный, кто достоин твоей любви — ты сама. Ты можешь с ним спать, но никогда не забывай, кто он на самом деле… — Кто? — перебила Вики. — Такое же дитя Шепфа, как и все мы? Если он настолько ужасен, почему его таким создали? — Пути Его неисповедимы, — с какой-то горечью произнесла мама, усмехнувшись. — Все допускают ошибки, даже Шепфа. Но когда боги лажают, люди умываются кровью. — Это бессмыслица! — рассмеялась Вики, соскочив с места. Она стала мерить кабинет шагами, зарывшись пальцами в волосах. — Что за блядский Бог такой, что создает чудовищ и смеется над этим? Это глупо. Разве ты не веришь в баланс, очищение и прочую ересь? Ты же, черт возьми, Серафим! Мама рассмеялась и встала со своего места. Холодный взгляд вдруг потеплел, и она вытянула руки, затягивая Вики в объятия. Тяжелое дыхание затерялось в ложбинке маминой шеи, и Уокер вдруг почувствовала себя маленькой. — Как мы похожи, милая. Когда-то и я задавалась такими вопросами. Но тебе не придется пробираться через тернии, чтобы узнать ответы, потому что я подскажу, — мать погладила её по голове, заставив расслабленно выдохнуть. Главное не сметь плакать! — Шепфа не слышит молитвы. Если когда-то он отказывался вмешиваться в жизнь своих детей из соображения, что жизнь должна идти своим чередом, то теперь всё стало слишком сложно. Мир автономен. И есть в этом мире то, что нарушает баланс сил больше всего — министры. Им всегда хочется больше. Эти баловни судьбы готовят солдат, наделяя их собственной силой. Тени бродят по миру людей, разжигая войны и эпидемии, убивая. Думаешь, так было всегда? Раньше министры спускались к людям лично, а теперь сидят в своих кабинетах и дают указания. — Но разве они не отчитываются перед Шепфа? Ежегодные отчеты, которые заполняются в министерстве… — Отчитываются, но вовсе не Шепфа, а Престолам, которые выражают его волю в системе правосудия. Мы имеем над ними некоторое влияние, можем наказывать и поощрять, но если однажды министры решат, что устали играть по правилам, это может закончиться плохо для всех. — Звучит так, будто от Создателя осталось лишь имя, которым всех пугают. Что он делает? — невесело усмехнулась Вики, отстраняться от матери. — Наблюдает? Понятия не имею. Может, на самом деле он дергает за ниточки и сейчас говорит с тобой за меня? — она покачала головой и улыбнулась, но через мгновение её лицо снова стало похоже на непроницаемую маску. — Это неважно, просто всегда помни, на кого ты работаешь, Вики. Скоро у меня встреча, поэтому перейду к делу, — мама провела рукой по её плечу и вернулась в свое кресло. — Мне нужно, чтобы ты достала некоторые отчеты у Чумы. Есть основания полагать, что не все из них были сданы на учет. На приеме я видела тебя в компании её шестерки. Как думаешь, метис поможет, если его хорошо попросить? Даже не хотелось думать, как она будет уговаривать Астарота на подобную операцию. Да и в целом, чем больше информации Вики получала, тем меньше ей хотелось об этом размышлять. Мамины пальцы вновь соприкоснулись с чашей весов, и на сторону демона легла небольшая конфетка, лишив скульптуру равновесия. — Перед тем как пойдешь, возьми это. — Из ящика стола показалась небольшая кожаная шкатулка, на которой был выгравирован символ министерства с ангельскими крыльями. — Теперь все письма отправляй исключительно под этой меткой. Внутри оказалась баночка с воском и сургучная печать с серебряной ручкой. Настоящий шпионский набор в дополнение к той рваной газете, которая уже была у Вики. Еле вместив шкатулку в небольшую сумку, Уокер кивнула матери на прощание. Та в ответ улыбнулась неожиданно теплой, поддерживающей улыбкой, от которой внутри сразу потеплело.***
Когда Уокер покинула кабинет матери, то живо скрылась за ближайшим углом и выглянула из-за колонны. Архангел Рафаил ждал её неподалеку от лестницы, сидя на белокаменной скамье. Будучи двойным агентом Вики необходимо было как-то проникнуть в зал древностей, чтобы найти важную реликвию для Голода. Мог бы хотя бы дать план здания, потому что Уокер понятия не имела, где искать. Больше всего удручало, что свободно перемещаться по канцелярии она не могла, старик следовал за ней по пятам, буквально ведя за ручку неотесанную непризнанную. Нужно было что-то придумать, но сегодняшнее приключение уже и так изрядно иссушило мозги. На выходных Вики точно напросится в гости к Мими и не вылезет из источников, пока полностью не скукожится и не изойдет десятым потом! И какая же она идиотка! Пока летела в канцелярию, повторяла про себя, как мантру, что необходимо быть холоднее айсберга и не поддаваться эмоциям. Теперь мама знала, что Вики небезразличен начальник, а она вдобавок кинулась его защищать! Как будто это Уокер была грозным и всесильным министром. Однако это до сих пор ощущалось правильным. Мама совсем его не знала. Черт, да Вики и сама знала не слишком много, но этого было достаточно, чтобы понять — Голод отличался от других министров. В гонке за лучшими показателями по людской смертности он многократно проигрывал, но никак не пытался на это повлиять. Судя по отчетам, которые Вики была вынуждена перебирать каждый день, его отдел стабильно отставал от установленной нормы примерно на сорок процентов. Кроме того, в подчинении её начальника было меньше всего Теней, и штат не расширялся. За все время работы у Вики сложилось ощущение, что Голод работал лишь по инерции, безо всякого желания, в отличие от Чумы, которая всегда стремилась к улучшению показателей. Иногда, видя, как Голод выходит из кабинета, Уокер замечала на его лице такую усталость и скуку, что его глаза казались пустыми. Будто он отключался от всего, что его окружало, лишь бы пережить еще один день. Оттого было так желанно увидеть, как в холодных радужках что-то трескалось. Казалось, даже тени под бровями рассеивались, когда во мраке зрачков вспыхивал интерес, любопытство или… желание. А возможно, Вики действительно лишь пыталась его оправдать из-за своих неуместных чувств. Ей все еще не хотелось в них разбираться. Даже не потому, что всегда не было времени, а от страха, что придется себе признаться в чем-то большем. Отогнав от себя плеяду мыслей, Уокер встряхнулась. Нужно было действовать и узнать, действительно ли ставка на её болтливость могла сыграть в этой обители святых и просветленных. — Вы закончили, — Рафаил улыбнулся, с трудом поднимаясь на ноги. Вики подбежала, чтобы помочь, но тот лишь отмахнулся. — Сам я, сам, дитя. — Архангел Рафаил, могу я просить вас об услуге? — пролепетала Вики, все же схватив старика под локоть. — Разумеется, в рамках моих полномочий, — он улыбнулся и морщинки вокруг рта сплелись в мелкую сетку. — Серафим Ребекка упомянула о гордости канцелярии с реликвиями и древностями. Не могли бы вы сопроводить меня на небольшую экскурсию? — О, дитя, боюсь, на это требуется разрешение, — покачал головой он. — Зал древностей — это не просто наша гордость, но и сокровищница. — Жаль, — театрально вздохнула Вики. — Мама сказала, что я смогу лучше погрузиться в историю бессмертных. Для непризнанных это особенно ценно. Рафаил пристально посмотрел на нее мышиными глазками, будто пытаясь разобрать черты. — Серафим Ребекка права, это важный опыт. Она и сама когда-то с интересом бродила между экспонатами, — хрипло посмеялся он, а потом добавил как-то по-человечески: — Как быстро летит время. Твоя мать предложила тебе посетить этот зал? — Да. Ох, и верно ли она выбрала сторону ангелов? Ни одна мышца на лице не дернулась, когда с губ слетела откровенная ложь. — Постой здесь, я поговорю с ней. Код красный! Вики вцепилась в локоть Рафаила прежде, чем это осознала. Она не стала просить разрешения на экскурсию у матери, так как боялась лишних вопросов, которые бы у той точно возникли. Уокер услышала о зале древностей от Голода впервые, и это явно значило, что местечко хоть и знаковое, но не придается особой огласке. — О, вы знаете, кто-то вызвал её по эфиру, — начала отмазываться Уокер. — Сказала, что разговор важный, даже меня попросила уйти. — Твоя мать себя совсем не жалеет, — понимающе кивнул Рафаил. — Что ж, ладно. Я тебе сопровожу, а с Ребеккой поговорю позже. Вики прикрыла глаза, внутренне себя проклиная. Мастерство на лицо. Однако давать заднюю сейчас было уже слишком поздно, это было бы еще более странным и подозрительным. Оставалось надеяться, что у старика память ни к черту, и он обо всем забудет. Пока Рафаил вел её по длинным светлым коридорам, Вики могла поклясться, что слышала, как хрустели его колени. Интересно, испытывал ли он боль, как люди или подавлял ее? Уокер даже стало совестно, что она и обманула, и заставила Рафаила таскаться по лабиринтам канцелярии. А потом ей вдруг в голову пришел вопрос, перерождаются ли Архангелы в детей? И если да, то какая от них в этом облике польза? Может, в одной из многочисленных комнат скрывался архангельский детсад? Но спрашивать не стала — слишком усиленно волновалась, аж до вспотевших ладошек. То ли от того, что после такой вылазки мать по головке не погладит, то ли от предвкушения — было до жути интересно, что Голод выискивал в канцелярии. У типовых двухстворчатых дверей с серебристой окантовкой стояли двое стражей с массивными глефами в руках. Наверное, будь Рафаил менее старым и слепым, тут же увидел бы, как у Уокер перекосило лицо. В излюбленной манере она решила попаниковать заранее, чтобы потом на это не отвлекаться. И пока Архангел что-то говорил стражу, Вики в ярких красках представляла, как попадается на своем шпионаже, и острый наконечник пронзает её грудь. Еще лучше, если сразу черепушку! Чтобы когда мать пришла засвидетельствовать позор дочурки, могла без зазрения совести назвать её «безмозглой», любуясь красным нечто из двух извилин на полу. — Это дочь Серафима Ребекки, не нужно лишних досмотров, — прохрипел старик. — Под вашу ответственность, Архангел Рафаил, — согласился охраняющий вход мужчина. — Но попрошу перед входом оставить сумку. Вики улыбнулась и без колебаний протянула её ангелу. Она успела достать телефон и спрятать его в широком рукаве платья, пока они с Архангелом мучительно долго шли. Внутри страх лишь усилился. В широкой зале, уставленной пьедесталами и витринами, было еще четыре стражника, которые рассредоточено стояли по периметру вдоль основания лазурных стен. Голод говорил, что нужная реликвия должна быть где-то в центре экспозиции, но Гавриил повел ее по левую сторону, попутно рассказывая о каких-то окаменелостях времен древнего палеолита. Вики не слушала. Все ее внимание было сосредоточено на двух вещах — на попытке выловить в середине комнаты нужную вещицу и на собственной руке, сжимающей телефон. Уокер понимала, что сделать фотографию было проще всего. В такие моменты она всегда себя накручивала. Дело было даже не в последствиях, а в ощущениях здесь и сейчас. Когда пытаешься сделать что-то незаметно, всегда кажется, что все смотрят, пристально наблюдают за каждым шагом. Наконец Архангел прошел половину зала и свернул к центральной части, и Вики стала приглядываться ко всем центральным экспонатам. — Это особенная вещь. — Рафаил остановился рядом с вытянутой витриной на кованной подставке. За стеклом покоился пожелтевший пергамент, спрятанный за золоченую рамку. — Никто не может разгадать значение этих символов. Очевидно, здесь что-то написано, но словно на несуществующем языке. Уокер только на этих словах пригляделась. И правда, чернильные линии причудливо изгибались, складываясь в стройные строки, но были абсолютно нечитаемы. Вики даже проморгалась. Став бессмертной, она полностью лишилась потребности в каком бы то ни было переводчике, ведь все известные миру языки и диалекты мгновенно преобразовывались в голове во что-то знакомое и понятное. Это было причиной, почему все понимали друг друга и могли взаимодействовать с людьми со всех уголков планеты. А теперь, впервые за всю её бессмертную жизнь, текст было не разобрать. Рафаил развернулся к экспонату напротив, продолжая экскурсию, а Уокер встала к пергаменту спиной. Дрожащим пальцем скользнула по экрану смартфона и включила камеру, стараясь выглядеть непринужденно. — Расскажите поподробнее! — воскликнула она, когда Архангел уже шагнул дальше. По подсчетам Вики, витрина с нужной реликвией отлично скрывала половину ее тела от стражника. Она постаралась унять дрожь в руках, чтобы снимки получились четкими. Палец много раз прошелся по нагревшейся поверхности стекла, делая фотографии. Все казалось слишком простым, и это заставляло нервничать сильнее. Вики сделала не менее пятнадцати кадров, чтобы быть уверенной, что найдется хотя бы один подходящий. Оставалось надеяться, что она случайно не изменила съемку на «фронтальную», иначе вместо древних каракуль Голоду придется разглядывать её зад, обтянутый белой тканью. Сделав вид, что слегка разминает крылья, Уокер спрятала за ними руку, проталкивая телефон чуть выше в рукав и удерживая его на поверхности пальцев. Дело было сделано, но уходить сразу было нельзя — слишком подозрительно, а потому пришлось еще почти час шарахаться по залу, разглядывая артефакты, странное оружие и статуэтки из светящегося камня. Вся информация проходила мимо ушей, потому что Вики была сосредоточена только на вспотевшей ладони со смартфоном и шаткости своего положения. И лишь когда она вышла за крепостные стены канцелярии и взмыла в воздух, то смогла наконец расслабиться.***
Вики уже целую неделю ломала голову над тем, в каких они с Голодом отношениях. Тепло вечера, который их сблизил, сменилось холодностью рабочих будней. Она и сама знала, что нельзя выставлять их связь на всеобщее обозрение, но неопределенность слегка пугала. Налаживание связей с мамой и собственное становление все еще были для неё в приоритете, однако влечение к Голоду и их сделка влияли на жизнь сильнее, чем Вики могла себе изначально представить. Она была вынуждена не договаривать и действовать за спиной матери. Не раз Уокер ловила себя на мысли, что доверяла Голоду больше, чем могла себе позволить, учитывая все обстоятельства. Однако это доверие её оправдывало. Если Вики сможет узнать Голода лучше, то у неё получится доказать маме, что он не так плох, как она думала. А пока приходилось балансировать. Перед тем, как передать Голоду фотографии из зала древностей, Вики пыталась узнать, зачем ему это нужно, и как он собирается прочесть то, что там написано. Ответом стало лишь напоминание об обещании не задавать лишних вопросов. Любой на её месте бы заподозрил неладное. То, что Уокер сделала, могло считаться за вторжение в тайны канцелярии и нарушение баланса. Но они заключили договор, где в общих условиях было прописано, что Голод не станет причинять вред бессмертным, в том числе и Вики. А тот факт, что об этом деле не знали его братья и сестра, успокаивал еще больше. Но она не обманывалась. Если что-то пойдет не так, Уокер сдастся с повинной, раскрыв все карты Голода, даже если это будет стоить ей крыльев или… чего-то большего. Она изначально понимала, что идет на риск. Но даже с каменной уверенностью, что она доведёт все дела до конца, Вики чувствовала, как изматывали навязчивые мысли. Голод всю неделю был занят, готовясь к сдаче финальных отчетов за полугодие. Порой его и Кристофера даже не было на рабочем месте, потому что им приходилось заниматься проверкой отделов, а также встречами с представителями канцелярии и князьями, чтобы получить данные по попаданиям в Ад и Рай. Но Уокер была искренне рада, что её с собой не брали. Хотелось немного передохнуть. В середине недели Вики занялась исполнением маминой просьбы. Еще работая с Астаротом, она успела понять, что тот не испытывал к Чуме теплых чувств. Но к ней, вероятно, тоже, поэтому она совершенно не знала чего ожидать. Главное, чтобы метис не настучал о просьбе Вики в случае отказа помогать. Карауля Астарота у столовой, Вики увидела на скамье коридора Селесту, которая то и дело бросала на неё взгляды. Дождавшись, пока бывшая сокурсница посмотрит на неё вновь, Уокер угрожающе прищурилась, и та тут же уткнулась в книгу. Сложно было разобрать, следила за ней девушка или же просто таращилась. Но Уокер уже была готова поверить во что угодно, поэтому поставила Селесту на карандаш. Нужно будет поговорить с Астаротом там, где ничьи любопытные ушки не услышат. Когда метис вышел, Вики принялась ломать комедию. Пожаловалась, что уже долго его ждёт, стала расспрашивать о делах и настроении, стремительно уводя растерявшегося парня за поворот. — Что, уработалась? Не того близнеца перехватила, милая, — вскинул бровь Астарот, когда Вики наконец замолкла и отпустила его локоть. — Природа одарила нас вполне явными особенностями, чтобы даже такие дикарки, как ты, могли найти десять отличий. — Это конспирация, умник, — скривилась Вики, давя улыбку. Тут же вспомнила, что ей, вообще-то, нужно просить метиса о большом одолжении, а потому добавила: — Извини. Просто показалось, что за мной следит одна сумасшедшая. Мы раньше ходили вместе на курс для отстающих по практике использования божественной силы. — За тобой следит сумасшедшая, а меня, буквально, похищает. Так что не прибедняйся. — Мы можем поговорить где-то… кхм.. в более укромном месте? Лицо метиса выражало крайнюю степень подозрительности, смешанную с интересом. Он покачал головой, не отрывая от Вики взгляда, а затем согласился, усмехнувшись. Путь, которым Астарот вел Вики по сплетениям коридоров, казался слишком длинным. В какой-то момент они свернули к крылу, в котором располагались спальни, и Уокер хотела было съязвить, но Астарот не повел её в комнату. Вместо этого они вышли на небольшую открытую террасу, на которой стояла куча каменных горшков безо всяких цветов. Метис расправил крылья и рванул вверх, скрываясь за фигурным козырьком небольшого навеса. Прижав ногами юбку черного платья, Вики полетела следом, оглядываясь по сторонам. Парень развалился на выступе покатой крыши, свесив ноги в десяти метрах над террасой. Сидеть на черепице и прохладной кладке оказалось неудобно, но приватный разговор был обеспечен. — Я не буду юлить, — начала Вики. — Помню, что на Чуму ты работаешь лишь из-за возможностей, которые дает должность помощника. Мне нужна помощь с тем, чтобы её прижать. — О-о-о, понятно, — вскинул руки метис, разочарованно цокнув. — Ты только что уничтожила весь мой запал. Давай поговорим, когда тебе перестанет казаться, что ты героиня земной книжки, которая мстит злодеям, сидя на радуге. — Нет, слушай: возможно, она превысила свои полномочия. Этим займется канцелярия, не я. Астарот вздохнул, закатив глаза. — Подрабатываешь на мамочку, ясно. Что мне мешает поделиться нашим разговором с Чумой, чтобы ты могла на себе ощутить всю её сущность? — Совесть? — предположила Вики, нахмурившись. — Или тот факт, что мы, возможно, будем родственниками, потому что Мими мне, как сестра… — Что ты хочешь? — перебил её кривляния Астарот. — Все отчеты за последние полгода. — Ох. И почему же вы все так уверены в мой добродетели и желании помогать? — Кто, «все»? — заинтересовано сощурилась Вики, но в ответ получила лишь широкую ухмылку и подмигивание. Метис перевел взгляд на небо, разглядывая облака, окружившие канцелярию. С его губ не сходила легкая усмешка, а в глаза плескалось веселье. — Ладно. Но что мне за это будет, Вики Уокер? — наконец произнес он спустя пару минут. — А что ты хочешь? — Желание. — Руки сжались на каменной поверхности выступа. Она предполагала, что Астарот захочет ответную услугу, но такая размытая формулировка заставила сомневаться. — Ой, да ладно. Ничего ужасного, обещаю. Я не буду просить тебя кого-то убить или переспать со мной, — усмехнулся метис, заметив её смятение. — Да уж, равноценные по ужасности вещи! — Ну ты же явно подумала о подобном. Что еще может прийти в голову такому, как я, да? Уокер задумалась. Если желание и правда будет выходить за рамки приличия, то она сможет отказаться. Все-таки Астарот испачкается, а это значит, что будет в не менее шатком положении, чем она сама. Очередная сделка была заключена, и они условились встретиться завтра вечером для передачи документации. Под едкий смешок метиса Вики взмыла в воздух, ощущая, что тот стал густым и липким, будто смешавшись с её чувствами. Уокер была рада, что смогла договориться, но не могла отделаться от ощущения грязи и возникшей в груди тяжести. На следующий день она приняла огромную стопку копий отчетов и бегло прошлась по нескольким страницам, убеждаясь, что не была обманута. Читать все не хотелось, подобные строки уже и так успели ей приесться. Упаковав документацию по папкам и широким конвертам, Вики расставила на них канцелярские печати, выданные матерью, чтобы убедиться, что никто не сможет заглянуть внутрь. Когда почта была отправлена, Уокер отправилась в душ, чтобы попытаться смыть с себя навязчивые мысли и опасения.Nadir — Gavin Luke
Всю пятницу Вики пришлось провести в гордом одиночестве. По окончании рабочего дня она отправилась помедитировать. Не столько для того, чтобы вновь попытаться раскрыть свою силу, сколько ради расслабления. Пока она добиралась до клочка безлюдной земли, старалась всячески давать мышцам больше нагрузки. Крылья рьяно отталкивались от воздуха, а все тело вытянулась в прямую линию, позволяя Уокер буквально скользить вдоль небесных просторов. Прохлада вечернего леса, наполненная ароматом душистых цветов и свежести, заставила улыбнуться. Тело бросило в жар от интенсивности полета, а потому было вдвойне приятно сесть на холодный валун и подставить лицо ветру. Закатное солнце скрывалось за плеядой облаков, протянувшихся вдоль линии горизонта. Вики закрыла глаза и выровняла дыхание, ощущая, как тело постепенно расслабляется. Неожиданно на лицо упал яркий луч света, который нарушил недостроенный дзен. Выпрямившись, Уокер постаралась сосредоточиться вновь, но неожиданно для самой себя всхлипнула. В груди начало жечь, а вибрация отдавалась в горле. Не в силах даже вздохнуть полной грудью, Вики расплакалась. Вся сила утекала вместе со слезами, оставляя влажные дорожки из неуверенности, чувства незащищенности и страха. Что она делала? Почему пыталась убедить себя, что сможет со всем справиться, если каждый день начинался с мысли, что сегодня все может пойти не так? Прикрыв себя широкими крыльями, она спряталась посреди ничего. Рутина была способна поглотить все переживания, но лишь на тот период, пока чаша из жалости к себе не была переполнена. Сначала Уокер себя ругала, пытаясь остановить поток бессмысленных слез, унять дрожь в теле, заставить себя собраться. Но вскоре оставила эти попытки, позволив темнеющему небу насмехаться над своей слабостью. Если Шепфа видел её сейчас, то явно недовольно качал головой. Но Вики плакала, вскинув голову и за мутной пеленой слез виднелись первые звезды, тянущие за собой ночь. Стало легче. Уже возвращаясь в министерство, она осознала, что оставила в кабинете телефон и наушники, без которых раньше никогда не летала. Видимо, звук собственных мыслей перебивал всякую музыку. Включив свет, Вики двинулась к рабочему столу и замерла. Поверх разложенных на столе папок лежал аккуратный букет из полевых ромашек, перевязанный жемчужной атласной лентой. Взяв цветы в руки, Уокер не удержалась и, как в дрянных романтических фильмах, зарылась в лепестки носом. Пахло терпкой сладостью, сухой травой и еле уловимо — ментоловым дымом. Лишь когда она отлепила цветы от лица, заметила и небольшую бумажку, сложенную пополам. Письмо? Красивый ровный почерк заставил сердце замереть, и она по-идиотски рассматривала завитки на первой букве, ощущая теплое волнение. «Я бы хотел сказать, что сам сорвал эти ромашки. Но правда в том, что растение, лишенное почвы, тут же умирает в моих руках. Мне оставались лишь бумага и перо, но с их помощью я никогда прежде не писал таких посланий. Я несу смерть и тяну за собой тысячи лет одиночества, Вики. Первый раз в жизни я не хочу поделиться этой ношей. Но впервые я отчего-то чувствую потребность дарить цветы и писать письма».