Глава седьмая
24 декабря 2023 г. в 19:43
Янзы запутался в собственных чувствах после услышанной истории. Ему даже стало жалко старого бога, но, вспомнив, как безжалостно тот поступил с охотниками, сын старосты откинул сострадание. Они не были виноваты в том, что случилось с Кылхыларом тысячи лет назад.
– Почему он вообще только сейчас пришел? Где он был все это время и чего ждал?
– Спал, – сухо ответила ведьма, – пока не позвали.
– Кто позвал? – Янзы почувствовал, как в нем снова пробуждается гнев.
– Кто-то, кому нужна его помощь, – в глазах ведьмы появилось раздражение. Она собрала грязную посуду, медленно поднялась и подошла к наполненному водой корыту. Янзы смотрел на ее сгорбленную спину, понимая, что та не намерена раскрывать все тайны.
– Помощь? Какую помощь может оказать такой бог? Да он же безумен! – не унимался Янзы. Он готов был добиться от нее нужных ответов любой ценой. Если понадобиться, то даже пригрозить, что уговорит отца прогнать ее прочь от их поселения.
– Вернуть свое по праву – это разве безумие? – Тихо засмеялся скрипучий голос.
– Ты говоришь о частях его тела? Он показался мне вполне целым: и лапы, и глаза точно при нем.
– Что-то он уже получил, а чего-то так и не нашел. Вот и бродит разбуженный Кылхылар по вашим владениям. Рвет плоть, ищет недостающее.
– В твоем рассказе он был добрым и понимающим, – задумчиво протянул Янзы. – Неужели он не осознает, что губит невиновных?
– Так поди и скажи ему это, – снова засмеялась ведьма. – Сможешь вернуть ему рассудок, одолеешь напасть.
– Мне не до шуток.
– Я не шучу, – она подошла к столу и громко поставила вымытую миску. – Если хочешь вернуть людям лес, тебе надо вернуть богу память. Наверное, он позабыл все, что было и не видит, что есть. Помнит только боль и злобу.
– Как это сделать? – решительно спросил Янзы.
– Тебе надо прийти к его алтарю, принести жертву – кусок своей плоти. Добровольно отдав часть своего тела, ты покажешь богу, что не все люди только берут. Тогда он послушает тебя.
Все эти слова прозвучали для Янзы как что-то нереальное, то, что никак невозможно было принять. Отправляясь в лес, он предполагал, что понадобятся силы и умения чтобы справиться с хищниками, которые могли убить охотников. Или придется столкнуться с расшалившимися духами, которых потребуется задобрить. Но он не рассчитывал на такой исход – противостоять богу, тому, кто давно стал легендой и рождался лишь в сказках старых женщин, пугающих непослушных детей.
– Где мне найти этот алтарь и как дойти до него живым? Боюсь, что Кылхылар может добраться до меня раньше, чем я до его алтаря. Как я вообще могу усмирить бога? Я – человек, который даже чаровстом не обладает…
– Ты должен стать зверем, – ведьма прервала его размышления. – Если, конечно, не струсишь, сын старосты, – старуха хитро прищурилась. – Животные не умеют лгать. Когда им страшно – они бегут или нападают, они не притворяются: когда им одиноко они ищут пару, когда весело – играют, когда голодны – находят способы прокормиться, а когда умирают – принимают это без сожалений. Кылхылар ненавидит ложь, а человек соткан из нее и смердит ей, как гниющая туша. Поэтому только в облике зверя ты сможешь добраться до алтаря живым.
– И как же это сделать? – Янзы безоговорочно принял сказанное. Других советчиков на его пути все равно не было, а проблему как-то надо решить. В глубине души он надеялся на то, что ведьма не станет ему вредить. Ничего плохого он ей никогда не делал, да и к ее дочери он всегда относился хорошо. Но также он помнил и иное: о ведьмах говорили многое, и не все из этого было хорошим. Магия, что боги подарили людям, скрывалась в крови. Когда-то давно каждый, кто пожелал, мог раскрывать в себе чаровство. Но время показало, что эти способности могут оказаться слишком опасными для всего человечества и был создан Совет Чароплетов. Только они решали, в стенах Академии, кто достоин обладать даром, а кто нет. Только им было ведомо, как раскрыть в себе силу или как ее запечатать. Но не все согласились с таким решением. Были те, кто тайно находил способы, как самостоятельно обучиться чаровству. Таких называли ведьмами и колдунами. А их заклинания и методы часто были жестокими, а порой – дикими и опасными. Они обращались к позабытым ритуалам из тех времен, когда еще никто не контролировал магию. И потому ходило множество ужасных историй и страшных рассказов о том, что они творили с людьми и миром, который их окружал. Янзы слышал об этом от торговцев, что приходили в их поселение. Те рассказывали об обрядах, полных отвратительных деталей и невероятно чудовищных вещах, которые творили с помощью запрещенной магии. Все это пугало, но стоило взглянуть на Ичэн или на ее мать, как тут же это обращалось в обычные страшилки. Не походили они на тех, кто способен вытягивать щипцами у живых людей жилы или насылать болезнь, обращающую человека в живой труп.
И все же сейчас Янзы уже не был уверен, что эта старуха желает ему и жителям села только добра. Слишком многое она знает о старом боге, слишком многое не договаривает и слишком стара, чтобы не поддаться сумасшествию.
Он оторвал глаза от пола, на котором долгое время рассматривал узор, и посмотрел на ведьму, стараясь прочитать, что у той на уме.
– Я научу тебя, как обратиться в зверя, – вновь заговорила старуха, взявшись за веретено. На мгновение Янзы показалось, будто она прочитала его мысли и сейчас смакует его страх и сомнения, упиваясь властью над ничего не значащим человеком. – Чтобы стать зверем, тебе придется убить животное, отрезать часть его плоти и пришить к своему телу. Кровь с кровью, плоть с плотью срастутся, и ты обернешься зверем. – Ее пальцы замерли, и тонкая нить прекратила сплетаться. – Только знай, что с его кровью придут и его повадки. Если кожу с головы срежешь, то мысли придут, а если с сердца, то забудешь, как звали тебя и почему в этой шкуре. Станешь богу служить. Вырезай только с лап – будешь быстро бегать и сохранишь человеческий разум. Когда доберешься до алтаря, расчисти место, сложи звериные кости, чтобы напомнить Кылхылару, что здесь мир смертных, окропи проточной водой, чтобы смыть злобу и затереть людские следы, а в знак покаяния понеси наказание – отсеки мочку уха и палец. Бог нашу речь позабыл, пусть человеческим ухом послушает, а пальцами пусть ощутит хрупкость смертных тел.
Янзы пытался запомнить каждое слово, сказанное ведьмой. Но все это продолжало казаться тяжелым сном, отчего в груди неприятно заныло. Мьявцы умели и знали массу разных способов задобрить духов или иных существ, которые затаили на них обиду или просто желали развлечься. Но Янзы никогда не видел, чтобы на алтарь приносились части человеческих тел. Это было негласное правило, табу – то, что никому бы не взбрело в голову, и то, что было оставлено в далеком прошлом.
– Пряжу я тебе спряду и иглу выдам, – продолжила ведьма. – До алтаря путь не близкий, но ты справишься. Двигайся все время в сторону Глухой топи, как выйдешь на нее, слушай лес: звериное чутье подскажет, где пахнет смертью.
Янзы молчал. Он слышал истории о перевертышах, но сам таких существ никогда не встречал. Да и одно дело жить рядом с ними и совсем другое – обратиться в одно из них.
– А как обратно из зверя в человека воротится? – наконец спросил Янзы.
– Пришивай кожу зверя к себе в три захода, чтобы на каждый шов было по девять стежков. Распорешь один из швов – вернешься в людское обличье. Привяжешь расшитую нить к двум оставшимся – станешь зверем. Главное не забывай, кем являешься и чего хочешь, ни в теле человека, ни в теле животного.
Янзы думал, что ему станет легче, когда он поймет, как решить проблему, но на сердце будто опустился камень. Он должен помочь людям, рядом с которыми вырос. Таким воспитал его отец, таким он хотел для него быть. Но отчего-то ему казалось, что он свернул не на ту тропинку. Появилось странное чувство, которое он однажды уже ощущал, впервые заплутав в урмане. Когда все путики стали, как один и запрятались в траве, а единственная дорога больше походила на путь до погоста, чем на дорогу в светлое будущее.
– Тебе пора отдохнуть, – проскрипел голос ведьмы, и разум Янзы стал заволакивать сон. Мысли и чувства все еще пробивались сквозь него, будто лучи солнца, проникающие через болотный туман, но внезапная усталость охватила собой все и окунула в молочную пелену беспамятства. Последним, что он услышал, были слова старухи: – спи, а я пока спряду твою нить.