Грех: желание

Что бы ни говорили смертные, в Аду вовсе не жарко — не сверкает сутками пламя, не задыхаются от боли в котлах грешники. Ад на самом деле до жути неприветливое место, давно пришедшее в запустение. Скучает ли по нему Мер? Нет, и никогда не станет. Его уже несколько сотен лет подташнивает от однообразных каменистых пейзажей, болтающихся туда-сюда, словно неприкаянные, демонов и отбившихся от рук душ. Вывернутых наизнанку, искаженных, давно непригодных в пищу. Отвратительных. Он лениво растягивается на диване, на мгновение прикрывая глаза. Уютная квартира Сильвии Хейли выглядит куда лучше полуразвалившейся клетушки, где он коротал последнюю пару веков. Здесь не несет разложением, пылью и грехом; здесь пахнет ее дорогими — удушливо-сладкими, цветочными — духами, свежестью и легкой, едва уловимой кислинкой алкоголя. Мер жадно вдыхает и поднимает глаза к потолку. Где угодно лучше, чем в Аду. Смертные, в отличие от них самих, еще не разучились веселиться. Сколько они сейчас живут? Лет сто, если повезет? А жизни в них на всю тысячу — только дай волю, и они за один год успеют столько, сколько демон поленится сделать за десяток лет. И каждый раз, вырываясь на свободу из преисподней, Мер чувствует себя таким же жадным до праздной жизни. Хочется попробовать все и сразу, сунуться в каждый злачный уголок города, где ему посчастливилось оказаться, поиграть с кем-нибудь, может быть, перехватить пару душ. Сладких как мед или отвратительно-горьких. Любых. Он согласен на все, лишь бы не видеть кислых рож братьев и сестер. С каждой декадой их призывают все реже, и они пожирают сами себя. Силы затухают, остатки рассудка меркнут, и демоны стремятся поскорее расстаться с унылой жизнью. От большинства давно остались лишь блеклые тени. Мер своего рода счастливчик, и бывает на Земле чаще сородичей. Похоть уже много лет занимает особое место в сердцах людей, и кто бы ни решил его призвать, он найдет ключ к его сокровенным желаниям. Почувствует их, как хищник добычу, и, если понадобится, отбросит в сторону любого, кто встанет у него на пути. Сильвия грохочет чем-то в ванной комнате, слышится приглушенный шум воды. Она торчит там уже второй час, и Мер довольно ухмыляется. Девчонка вызвала его, сама не осознавая, о чем хочет попросить. Он помнит ее расширившиеся от страха, а затем — от недоверия, неприязни глаза. Ее так и манит перспектива исполнить любое желание, но до чего же ей на самом деле страшно. Чего стоил только фокус с распятием и святой водой. Мер до сих пор посмеивается, глядя на криво начертанную руну в коридоре. Смертные и впрямь готовы поверить в любую ерунду, лишь бы спастись. Спастись у Сильвии уже не получится. — Насколько вас таких много? — громко произносит она, едва появившись в дверях. С обернутым вокруг головы полотенцем, в просторном махровом халате и босиком. Не иначе как обдумывала этот вопрос все два часа, что провела в ванной. Мер усмехается, лениво склоняя голову. — В смысле, я никогда не слышала ни о какой магии, пока ты не свалился мне на голову. Я и поверить-то до сих пор не могу, что меня не упекли на реабилитацию после особо мощной пьянки. Все в ней выдает напряжение: подрагивающие плечи, плотно сомкнутые губы, блуждающий взгляд. Сильвия смотрит куда угодно, только не на него, словно он может спалить ее дотла одним мимолетным взглядом. Только если очень захочет. — Нет никакой магии, детка. — Мер прикрывает глаза и откидывает назад упавшие на лицо длинные волосы. — И демонов в Аду я могу пересчитать по пальцам. А то, что вы с подружкой сотворили, — всего лишь ритуал призыва. И каждый раз, когда кто-нибудь из вас думает, будто обладает какими-то чудесными способностями, он всего лишь одалживает чужую силу. Если ты вообразила, что вокруг тебя был сокрыт целый мир магии и волшебства, то прости, что разочаровал. Реальный мир сильно отличается от фантазий. Уточнять, что именно от таких фокусов смертных и зависят демоны, Мер не стал. Некоторых вещей Сильвии знать не нужно. Наивная и не понимающая ровным счетом ничего о силе, с которой связалась, она — идеальный кандидат. Просто прекрасный. И Мер уверен, что у него получится добиться от ее сверкающей души чего-то по-настоящему особенного. В конце концов, ее сокровенное желание он уже обнаружил. Другие исполнять Мер не обязан, но и об этом Сильвии лучше не знать. У них впереди месяцы, быть может, годы — и за это время он намерен как следует развлечься. Почувствовать себя живым, а не старым, пыльным куском дерьма. И раз уж деваться им друг от друга некуда, Сильвии придется вести себя как подобает. До чего же сладкими на вкус окажутся ее эмоции. О сладости души он пока и не задумывается. — Ангелы тоже существуют? — спрашивает Сильвия вдруг. Замирает и смотрит с такой надеждой, будто ждет, что сейчас с небес спустится ангел-хранитель и избавит ее от контракта с демоном. Обязательно, Сильвия, подожди, только пригладит сверкающую мантию и поправит нимб. — Уже нет. — Мер улыбается и поднимается с дивана. Тянется и разминает затекшие плечи, бросает взгляд на стакан воды, стоящий на кофейном столике, и опрокидывает его залпом. Совсем не то, что разбавлять пребывание на земле крепким алкоголем, но тоже ничего. Всяко лучше вина, которым увлекается Сильвия. — Но если ты надумала мучить меня вопросами, то оставь их до следующего раза. Я исполняю желания, Сильвия, а не читаю лекции по истории. — Тогда я хочу, чтобы ты помог мне привлечь внимание Дерека. На просторную, светлую гостиную опускается тишина. За окном разрывается чья-то сигнализация и гудят машины, с кухни доносится мерный рокот холодильника, едва слышно поскрипывает кондиционер над просторным белым диваном. И в этой тишине веселый, не в меру громкий смех Мера кажется оглушительным. У Сильвии было несколько дней, чтобы свыкнуться с простой мыслью: у нее в руках инструмент настолько мощный, что любой смертный на ее месте выпрыгнул бы из штанов от радости. Может быть, свыкнуться у нее и получилось, только желания не изменились. Удивительно, какими глупыми и наивными могут быть девушки, всей душой жаждущие лишь одного. К сожалению, вовсе не какого-то там Дерека. Успокаивается Мер так же резко, как и разразился смехом. — Нет, — улыбается он. — Но это мое желание! Разве ты не явился сюда только ради этого? Я не обязана терпеть тебя, если ты меня не слушаешься! — срывается Сильвия. Вывести ее из себя проще, чем щелкнуть пальцами и прикурить сигарету. Пока Мер затягивается, с удовольствием выпуская изо рта густое облако дыма, Сильвия кое-как берет себя в руки и говорит уже намного тише: — Нечего курить у меня в квартире, понял? — Попробуй меня остановить. Несколько неуверенных шагов в его сторону, один шаг назад. Сведенные на переносице брови и недовольно поджатые губы. Сильвии не к лицу злость, но она снова и снова наступает на те же грабли. И хочется, и колется, да, детка? — Какого черта?! — Сильвия отскакивает в сторону как ошпаренная, едва приблизившись к нему на расстояние вытянутой руки. — Ты же даже рта не открывал! — Ты не представляешь, сколько у меня на самом деле талантов. Стой она чуть поближе, Мер с удовольствием выпустил бы дым ей в лицо. Почувствовал, как ее сознание заливает чистое, ни с чем не смешанное возмущение, как оно трансформируется в злость и медленно сходит на нет, уступая место любопытству. Интересу. Желанию, пусть вовсе и не такому, какого он от нее ждет. Но вместо этого Мер шагает вперед и нависает над Сильвией, как огромный черный коршун над добычей. Сигнализация за окном умолкает. — Не подходи. — Она качает головой и отступает, пока не упирается спиной в стену. Висящая чуть повыше головы картина, изображающая разноцветную абстракцию, опасно покачивается. — Я серьезно! Мер замечает, как подрагивают ноги Сильвии, — того и гляди подкосятся — и широко, довольно улыбается. Интерес и желание в ее сознании сменяются страхом. У страха Сильвии Хейли терпкий, пряный вкус. — И в голову мне не лезь! — голос ее срывается на фальцет и затухает. Страх превращается в панику. Ну же, Сильвия, не сдерживайся и дай себе волю. — Там места и так маловато. Так они и стоят друг напротив друга — Мер ухмыляется, изредка затягиваясь, а Сильвия успокаивает участившееся дыхание. Сигарета истлела почти до фильтра, пепел уродливой кучкой лежит на отполированном до блеска и наверняка дорогом паркете. Но Сильвии сейчас явно не до беспокойства о паркете — ее сердце бьется с удивительной скоростью, грозясь выскочить из груди, а во взгляде мелькает недоверие. Сильвия, я ведь и пальцем тебя не тронул. Поверь мне, что бы я ни сделал — ты сама этого захотела. До чего же чудно расширяются ее серо-зеленые глаза, когда она слышит его голос у себя в голове. Приоткрываются пухловатые губы, словно ей хочется ответить, но ни звука с них так и не срывается. Вот и молодец, иногда лучше промолчать. — Я же просила не лезть! Ни в голову, ни в мою жизнь, — говорит она уже гораздо тише. Все также жмется к стене, но расправляет плечи и вздергивает подбородок — в ней вновь просыпаются гордость и уверенность, но Мер-то знает, что в душе Сильвия всего лишь недолюбленная девочка. Девочка, которая готова искать эту любовь где угодно — в противном начальнике, — вот кто такой Дерек, что ж, он запомнит его имя, — в эгоистичной и давно отказавшейся от нее матери, в холодном и закрытом отце. Даже в случайно появившемся в ее жизни демоне. — Я загадала желание, вот им и займись. — Приказывать ты будешь кому-нибудь другому, — произносит Мер мрачно, берет ее за подбородок, и на светлой, мягкой после душа коже остаются красноватые следы от когтей. — Я исполняю только сокровенные желания, помнишь? И Дерек нужен тебе не так сильно, как ты думаешь. Даже если пару часов в ванной ты провела именно из-за него. Но, знаешь, я и в этом-то сомневаюсь. Недовольство, возмущение, зависть, желание — они вспыхивают в ней поочередно, быстро сменяя друга, не успевая отразиться на лице. Сильвия заносит изящную ладонь и едва не залепляет Меру пощечину, но в последнюю секунду останавливается, будто натолкнувшись на невидимую преграду. Как обидно, что у тебя не получилось, детка, попробуй еще раз. И это бесит ее сильнее. Она дергается и колотит его кулаками в грудь, рассчитывая, что сделает хоть немного больно. Мер улыбается и с легкостью перехватывает ее запястья. Между ними остается не больше пары дюймов расстояния. Отсюда легко почувствовать не только привкус горячей, как раскаленная лава, злости, перемешанной с естественным желанием, но и запах лосьона для тела. — Проваливай из моего дома, — шипит Сильвия, но ни на мгновение не пытается от него отстраниться. — Хочешь исполнять желания — что бы ты под этим ни подразумевал — пожалуйста, только не маячь у меня перед глазами больше! Какого черта я вообще тебя позвала? Еще в прошлый раз понятно было, что ничего хорошего от тебя ждать не стоит. Урод рогатый! — Эти рога, — Мер наклоняется к ней, смещает одну руку на шею и с легкостью прижимает Сильвию к стене, — плод твоих фантазий. И если бы ты не была от них в восторге, я выглядел бы один в один как твой Дерек. Но что-то пошло не так, да? Малышка Сильвия мечтает вовсе не о самовлюбленном боссе, м? Скольких твоих коллег он уже перетрахал? От тебя завистью несет за милю. Губы Сильвии дрожат, на глазах выступают слезы, и он чувствует привкус отчаяния среди ярких, как полуденное солнце, эмоций. Горьковато-кислый, тот на несколько долгих мгновений топит все вокруг, и Мер прикрывает глаза от удовольствия. Этого достаточно, чтобы девчонка пришла в себя и все-таки залепила ему пощечину свободной рукой. Привкус отчаяния растворяется в сладко-острой смеси ярости и желания. Может быть, Сильвия не так и безнадежна, как казалось поначалу. Может быть, исполнять ее сокровенное желание будет в какой-то мере приятно. Она даже не представляет, сколько у них на самом деле общего. — Но гораздо сильнее тебе хотелось меня засосать, — ухмыляется он криво. Злость Сильвии вспыхивает с новой силой, на щеках выступает румянец. — И знаешь, я был бы даже не против. — Проваливай! — Воспользовавшись короткой заминкой, она отталкивает его в сторону и отходит подальше — за длинный светлый диван, будто он не сумеет обойти его, если захочет. Будто ему вообще нужно куда-то ходить. — Хватит с меня твоих… фокусов! — Это желание, детка? Страх — такое же сильное чувство, как вожделение или зависть, и избавиться от него Сильвия не может. Меру не нужно читать мысли, чтобы понять: сейчас она судорожно представляет, что случится, потрать она желание на подобную ерунду. Кто знает, сколько их осталось? Может быть, сейчас он возьмет и исчезнет из ее квартиры вместе с ней. Утащит ее прямиком в Ад. Ноль. У Сильвии не осталось желаний, потому что самое сокровенное она загадала в то же мгновение, когда капля ее драгоценной крови упала в центр круга призыва. Но к чему обременять бедняжку лишней информацией? Мер с трудом сдерживает довольный смешок. — Нет. — Вот и чудно. Отпуск на этот раз затянется на несколько долгих месяцев, если не лет. Никогда еще Меру не попадалось настолько трудоемкое, липкое и отвратительно-приторное желание. Кто бы мог подумать, что единственным желанием Сильвии Хейли окажется искренняя любовь. Единственное чувство, какое он не способен сотворить по щелчку пальцев или парой колких, бьющих по самым больным местам комментариев.