Грех: желание

Квартира Дерека Уилсона находится всего в паре кварталов от высокого офисного здания компании «Хейлис». Расположенная на двадцать втором этаже одного из небоскребов, частенько она пустует днями, а то и неделями — Дерек появляется дома лишь когда устает от бесконечной череды гостиничных номеров или квартир женщин, с которыми время от времени проводит ночи. Возвращаться к себе он не любит — здесь пусто, стоит отчетливый запах пыли и новой мебели, а в ванной время от времени несет сыростью. На кухне нет даже посуды, потому что Дерек не помнит, когда в последний раз ел дома, а диван в гостиной до сих пор стоит в чехле. Купил он его около полугода назад, с тех пор так и не привел в порядок. Да и зачем? Когда его наконец-то включат в совет директоров, он с удовольствием поменяет квартиру в высотке на дом в пригороде. От городского шума раскалывается голова, а шум в Нью-Йорке не стихает ни на мгновение — гул автомобилей, стоящий на улицах днем, ночью сменяется приглушенной музыкой, громкими голосами завсегдатаев клубов. И Дерек Уилсон — один из людей, способных обеспечить этим людям комфортный отдых. Позволить им расслабиться. Если бы не его прорывная стратегия, бюджеты «Хейлис» пошли бы по швам еще полгода назад. Да, может быть, ему немного помогла Морган, но кто вспомнит о ней, когда он предоставит годовой отчет на совещании? Доверчивая, она и не подумала, что с такими предложениями лучше выступать перед советом, а не приносить их на блюдечке боссу. Остановившись перед пыльным зеркалом в холле, Дерек поглядывает на аккуратно зачесанные назад волосы, с иголочки сидящий на нем темный пиджак от «Валентино» — ничего удивительного, что дурочки вроде дочери Хейли или той же Морган бегают за ним, свесив языки. Он до неприличия хорош собой, знает себе цену и никогда не дает им того, чего они так хотят. Дерек Уилсон для них такой же недоступный, как должность генерального директора, а то и самого президента. Губы его непроизвольно изгибаются в самодовольной ухмылке. От Джейн Морган не убудет, если он позаимствует ее идеи. До начальника отдела ее так или иначе не повысят, даже если Дереку повезет добиться места в совете, — слишком уж она молчалива, да и слушать ее никто не станет. Репутация у Морган та еще — работает больше всех, а общий язык с коллегами так и не нашла, а однажды за обедом увлеченно беседовала с клиенткой о картах таро и едва не лишила их контракта по собственной глупости. А ведь выглядит такой разумной. Когда-то Дерек и правда думал назначить ее своей помощницей, но в последнее время… Тяжело вздохнув, он проходит в зал и бросает мимолетный взгляд на переливающийся за окном рекламный билборд сети ночных клубов «Хейлис» — кислотно-розовые буквы бегут по экрану, складываясь в знаменитый слоган. За удовольствием не обязательно спускаться в Ад. В последнее время Дерек и сам не прочь спуститься в Ад. Джейн Морган не дает ему прохода — отправляет на проверку каждый свой проект, делится мыслями по поводу закрытия финансового года, пытается подкараулить по окончании рабочего дня. Но если жизнь чему-то его и научила, так это терпеть. До ближайшего совещания осталось всего несколько дней, а уж после него можно смело послать Морган на все четыре стороны. Удивительно, как он продержался практически месяц. В последний раз провожая взглядом давно уже ставший родным слоган, Дерек разворачивается и собирается налить себе выпить, а потом заказать что-нибудь из китайской кухни, — его любимый ресторанчик работает до трех часов, и там готовят просто отменного цыпленка гунбао — да так и замирает, сделав лишь пару шагов в сторону кухни. — Отличный вечер, правда? — улыбается ему жуткое существо, отдаленно напоминающее человека. Несколько секунд Дерек уверен — он смотрится в кривое зеркало. Стоящий перед ним мужчина чем-то напоминает его самого — знакомый разрез глаз, линия челюсти, высокие скулы, только на этом сходство заканчивается. Густые черные волосы вьются, спадают на плечи и напоминают скорее гриву, голову венчают огромные черные рога, тут и там покрытые мелкими отростками, пасть — это уж точно не рот — полна острых зубов, а заостренные уши, словно по какой-то извращенной моде, украшены серьгами из черного металла. Оторопело моргнув раз, другой, Дерек отступает на несколько шагов назад и шарит рукой за плотной занавеской у окна — в прошлом месяце он прикупил несколько новых клюшек для гольфа, да так и бросил их в зале, ни разу с тех пор не появившись в гольф-клубе. Может, повезет нащупать одну из них. А может, он всего лишь заработался и пары глубоких вдохов будет достаточно, чтобы избавиться от наваждения. Но не спасает Дерека ни пара глубоких вдохов, ни попытки плотно зажмуриться и вспомнить, не пил ли он сегодня. Отвратительное видение не исчезает, более того, оно становится все более реальным — теперь Дерек замечает в нем черты случайного знакомого. Одного из ухажеров его секретарши Сильвии. Медфорд? Мерсер? Мердок? Да плевать, как там его звали. — Выметайтесь из моего дома, — произносит Дерек холодно, будто в надежде, что чудовище исчезнет так же, как и появилось. Не может оно быть таким же реальным, как бесконечно длинный рабочий день, назойливая Джейн Морган или клюшка для гольфа, в которую он только что крепко вцепился правой рукой. — Сейчас же. — С гостеприимством у смертных проблемы. — Рогатое чудовище ухмыляется, обнажая ряды острых зубов. Дерек заносит клюшку, готовый в любой момент замахнуться и как следует огреть того по голове. Кем бы он ни был, пусть видит, что настроен Дерек серьезно. Если повезет, вырубит его и вызовет полицию и уже потом разберется, кто это — какой-то сумасшедший фрик в гриме или результат переутомления на работе. Но чудовище буквально растворяется в воздухе, исчезает из поля зрения, чтобы спустя мгновение появиться у Дерека за спиной и схватить его за горло когтистыми пальцами. Только сейчас он замечает, насколько это существо выше и сильнее. Вцепившись в него ногтями, стараясь сделать чудовищу больно, Дерек жадно хватает ртом воздух и дергается в попытках вырваться. Ничего не выходит. — В твоей голове столько глупых мыслей, — говорит ненормальный, сильнее нажимая на горло. Голос у него холодный и до ужаса спокойный. На мгновение спокойно становится и Дереку, он будто погружается в сон — не может же все это происходить на самом деле. Он просто переутомился и задремал на зачехленном диване, когда вернулся домой. Чудовища, клюшки, недостаток кислорода — все это ему просто снится. — И ни единой яркой эмоции. Ты настолько недоверчив, Дерек? Не хочешь сразиться со мной за свою никчемную жизнь? Молить меня о пощаде? Боль отрезвляет, ты помнишь, Дерек? Ты просыпаешься, едва почувствовав боль во сне. А сейчас тебе очень, очень больно. Изо всех сил наступив чудовищу на ногу, Дерек отскакивает в сторону и покрепче перехватывает клюшку, словно собирается отправить мяч в лунку на другом конце площадки. Только вместо мяча у него насмешливое, удивительно довольное лицо какого-то ряженого сумасшедшего. Кровь стучит в висках, за шумом участившегося дыхания не слышно ничего — ни гула пронесшегося по улице автомобиля, ни голосов людей в отдалении. Ничего, будто квартира в одно мгновение оказалась в звуконепроницаемом пузыре. В удар Дерек вкладывает всю силу, замахивается и опускает металлическую клюшку на голову рогатому чудовищу. Глаза плотно закрыты, сердце бьется в груди так часто, будто еще пара ударов, и выскочит наружу. Все получится. Он справится. Накативший поначалу шок медленно отступает в сторону, и Дерек понимает — если у него ничего не получится, то он может попрощаться не только с квартирой или деньгами, но и с жизнью. Неважно, кто забрался к нему посреди ночи, — ненормальный, возомнивший себя чуть ли не чертом, или обычный преступник, решивший спрятаться за причудливым гримом, а не маской, — важно лишь, что он никакое не чудовище. Нужно вырубить его и позвонить в службу спасения. Но когда Дерек открывает глаза, существо улыбается, перехватив клюшку рукой, — с той же легкостью, как если бы он попытался ударить его стопкой месячных отчетов. Дерек дергает клюшку назад, пытается вырвать ее из рук сумасшедшего, но это бесполезно. Не на шутку испугавшись, он выпускает рукоять из рук и бросается в сторону холла. Выбраться из квартиры. Сбежать. Рогатое чудовище — быть может, все-таки настоящее — уже ждет его у входных дверей. Ярко-красные глаза сверкают в темноте холла, как рубины в ожерелье его последней любовницы. — Забирай все, — шепчет Дерек хрипло. Он сошел с ума? Человек, каким бы умелым ни был, не может так двигаться. Так смотреть. Так выглядеть. Он не видит ни следа грима на его лице, не замечает ничего искусственного в мощных рогах или острых когтях. Оно — кем бы ни было — настоящее. — Только меня не трогай. За зеркалом в зале сейф, код — восемнадцать, двадцать четыре. Больше ничего у меня тут нет. — Ну что же ты так, Дерек. — Чудовище шагает ему навстречу, хватает за ворот рубашки и с легкостью отрывает от пола, с силой впечатывает в стену — так, что у Дерека перехватывает дыхание. Спину от лопаток до поясницы прошивает острой болью. — Я рассчитывал, что ты будешь стенать до последнего. Ползать передо мной на коленях. Где твой норов, Дерек? Ты ведь так в себе уверен, даже сейчас подумываешь, будто сможешь уйти целым и невредимым. Давно галлюцинации пытались сломать тебе позвоночник? Никогда. Но он не успевает и рта открыть. Чудовище смеется и отбрасывает его в сторону, как тряпичную куклу. Сгруппироваться Дерек не успевает, да и не может — в спине не согнуться, и он лишь прикрывает голову руками и кое-как сгибает ноги в коленях. Не помогает. На затылке набухает болезненная шишка, когда Дерек влетает в платяной шкаф, сверху валятся вешалки с упакованными в чехлы костюмами, металлическая штанга бьет его по лбу. Подняться обратно уже не выходит. Черт. — Ты мог бы спасти свою жизнь. — Чудовище садится перед ним на корточки, демонстративно прикуривает сигарету от проскользнувшего между когтистыми пальцами языка пламени. — Что ты готов отдать взамен на свое никчемное существование, Дерек? Деньги из сейфа? Дом? Должность в «Хейлис»? Место в совете директоров, которого добился в своих тщеславных фантазиях? Оно смеется над ним — громко, навязчиво, как в дешевом фильме ужасов. Тлеющая сигарета сверкает в темноте под стать ярко-красным глазам. Откуда оно так много знает о нем? Боль мешает соображать, Дерек уже не понимает, действительно он едва может пошевелить рукой или просто не в себе. Может быть, перебрал с успокоительными, которые выписал ему психотерапевт. Может быть, Сильвия подмешала ему что-нибудь в вечерний кофе. Что угодно, лишь бы убедить себя в том, что не существует никакого чудовища. Табачный дым медленно заполняет собой холл. — И что, спасут меня деньги? — с хриплым смешком тянет Дерек. Собственный голос ему будто и не принадлежит — звучит тихо, жалко и до ужаса слабо. На губах оседает солоноватый привкус крови. — Или что, хочешь уместить свою рогатую задницу в кресло начальника финансового отдела? На лице чудовища отражается разочарование, а может, Дереку просто кажется. Оно прикрывает глаза и качает головой, прежде чем отбросить в сторону истлевшую сигарету. На дорогом паркете остается уродливое черное пятно. Придется менять испорченные доски. Мысль об этом кажется настолько абсурдной, что несколько секунд Дерек громко смеется, и смех его напоминает лай побитой собаки. Пальцем не может пошевелить, перед глазами от боли пляшут белые пятна, а все туда же — думает, как будет менять паркет. Да чудовище его просто прикончит. Ему не нужны никакие деньги, плевать он хотел на «Хейлис» и дорогущую квартиру на Манхэттене. Он просто чокнутый. Словно в подтверждение его слов, чудовище опускает ладонь ему на грудь. Улыбается. Прикосновение на удивление спокойное, даже аккуратное, но именно оно пугает Дерека сильнее всего остального. Когти впиваются в кожу сквозь плотную, качественную ткань пиджака. Как жаль, что «Валентино» не предусмотрели такой расклад, когда разрабатывали эту линейку классических костюмов. Мысли в воспаленном сознании Дерека напоминают вереницу несвязанных между собой ярких вспышек. Что угодно, лишь бы отключиться от реальности. Все это неправда. С ним все в порядке. Он цел и невредим, просто ненадолго задремал. И придет в себя, как только почувствует настоящую боль — отлежит руку или грохнется с дивана, на котором так неудобно спать, что во сне кажется, будто ему переломали позвоночник в нескольких местах. Настоящая боль приходит внезапно. Грудную клетку разрывает на части, и Дерек не просто кричит — оглушительно вопит. Перед глазами проплывают цветные пятна, дыхание учащается, сбивается и медленно сходит на нет, когда он опускает взгляд на собственную грудь. Бледная кисть чудовища с длинными когтистыми пальцами скрылась в его плоти чуть ли не полностью. Кровь струится по бледной коже, заливает дорогой пиджак от «Валентино» и когда-то белую рубашку, стекает на пол. Нет. Нет, нет, нет! Из последних сил Дерек хватает чудовище за запястье, пытается все исправить, но в голове уже бьется его последняя связная мысль: слишком поздно. Не было никакого дивана. Никаких глупых снов. И он никогда уже не проснется. В квартире Дерека Уилсона темно и пусто, лишь платяной шкаф стоит посреди холла, вывалив наружу десятки упакованных в чехол костюмов и галстуков, словно внутренности. Мер обводит унылую обстановку взглядом и медленно, с удовольствием пропускает между пальцами небольшой сверкающий в темноте шарик. Светло-серый, сияющий так тускло, что можно было бы и не заметить. Души смертных — лучшее, что он пробовал в жизни. Как жаль, что из этой ничего путного не выйдет. Души тех, кого он прикончил собственными руками, годятся только в качестве изысканного деликатеса — вроде тех, какими пыталась накормить его Сильвия в выходные, когда они встретились с ее отцом в ресторане. Он соскучился по душам совсем другим. Обработанным, ограненным подобно драгоценным камням, способным вновь вдохнуть жизнь в таких, как он. По душам, отданным ему добровольно. Хищно облизнувшись, он отправляет душу Дерека Уилсона в рот и на мгновение прикрывает глаза, смакуя изысканный кисловато-карамельный вкус. Мальчишка на вкус как жженый сахар, сдобренный лимоном. И осевший на губах Мера привкус — все, что осталось от него в этом мире. Ни тела, ни погнутой клюшки для гольфа, ни даже характерного запаха парфюма в квартире. Ничего. Только ворох нераспакованных костюмов и так и оставшийся в чехле диван в зале. Вот и все, чего заслужил малыш Дерек. На часах в холле половина третьего ночи, а у Мера на сегодняшнюю ночь большие планы. Вслед за Дереком ему нужно навестить дражайшего папочку Сильвии и заставить того думать, будто больше всего на свете тому хочется назначить дочь руководителем финансового отдела «Хейлис». От худшего решения в жизни Оскара Хейли отделяет всего один щелчок пальцами. Просто чудесно.