— Всё в порядке.
[03:22]
— Извини, Хина, я просто уснула, хе-хе.
[03:23]
— Я делаю это ради неё? Она сжимает раскладушку крупно дрожащими пальцами и, опираясь о шкаф, с трудом поднимается на ноги.***
Утром она не обнаружила дома матери и, посчитав, что та где-то задержалась, закрылась в ванной. Такемичи плотно обмотала шею эластичным бинтом, предварительно намазав мазью от особо серьёзных гематом, и быстро оделась. Чёрная кофта с обрезанными рукавами и высокой горловиной облегала тело, душа в теплый день, но иного варианта у неё попросту нет. Было принято решение наполнить желудок чем-нибудь извне, поскольку заморачиваться над приготовлением завтрака не было желания. Всё прошло по плану, даже если урон в итоге получила она, а не зам главы «Тосвы», поэтому следующей аркой обещала быть битва с «Вальгаллой», запомнившаяся ей как одна из самых кровавых. Но до этого события ещё почти три месяца. Такемичи может ненадолго выдохнуть. Она уже сыта по горло. Однако надо придумать, что делать с Майки. Её голова забита им с прошлой ночи, с момента встречи с «Чёрным импульсом». Можно посчитать, что он в какой-то мере не виноват, но это сумасшедшее альтер эго тоже является частью него. В любом случае, прощать дикого Сано никто не собирается. Можно попробовать держать дистанцию ради собственной безопасности, раз дружба, увы, не задалась, но из-за связывающей их Эмы это вряд ли получится. Входная дверь хлопает, а затем замыкается ключами. На улице после дождя сыро и свежо, а горячее солнце на радость ещё не успело вылезти. Погода такая же чёрствая, как и её настроение, и Такемичи это нравится. Она переступила невысокий порог калитки, повернулась, чтобы её закрыть, и тут же остолбенела от увиденного. — Приветик, Ханагаки-чан. Баджи, от которого не было ни слуху ни духу все эти дни, она распознала моментально. — Я потерял листочек с твоим номером, так что извиняй. Он неловко почёсывает макушку и затем шипит от боли в руке, костяшки которой были разодраны и покрыты коркой из запёкшейся крови. Лицо его выглядело чуть менее раненым, но парочка синяков всё же имелась. — Ничего страшного, но… что ты тут делаешь? Её голос предательски прохрипел, вызвав эмоцию замешательства и подозрения у парня напротив. Такемичи не скажет в слух, но она подумала о том, что её номер телефона в тот день Кейске взял только для того, чтобы не обидеть. Она сомневалась, что он действительно настолько заинтересуется ею и захочет увидеть вновь. По её мнению, он был отнюдь не таким человеком. Им всем интересны только байки, Майки да мордобои. На кой ему сдалась невзрачная Ханагаки Такемичи, которую он всего раз в жизни встречал? От неё точно сквозило безразличием к разговору и стремлением отстраниться от него, поэтому капитан «Тосвы» в миг напрягся. — У тебя что-то произошло? Выглядишь… не очень. — Всё просто отлично, — лживо улыбается она, придавая словам нотку иронии, — так что насчёт моего вопроса? — А, я обещал погулять с тобой. Может, прям ща сходим, а? Про то, что никакого обещания не было, а это Баджи сам себе всё напридумывал, она решает умолчать. Не стоило прямо сейчас срываться на нём, выпуская агрессию, направленную на совершенно другого человека. Вдруг она снова получит. — Хорошо, я как раз хотела пойти поесть. Проще смиренно согласиться ради будущего. Кейске широко ухмыляется и уже через пару мгновений ведёт её в неизвестном направлении.***
Прозрачные и тонкие подобно бумаге занавески на окнах кафе плохо спасали от золотистых греющих лучей, и Такемичи уже сотню раз успела пожалеть о том, что они выбрали место прям у самого окна, когда было свободно множество других более утемнённых столиков. Но в настоящее время сожалеть поздно, поскольку народа наплыло предостаточно, чтобы все эти столики стали занятыми. Баджи сидел напротив неё, вальяжно расположившись на кожаном диванчике, в неких местах уже потёртом от старости. Разодетый в чёрную форму «Токийской Свастики», красиво обшитую золотыми нитями, формировавшими иероглифы, он совершенно позабыл о том, что находились они не среди его собратьев по увлечениям, а среди обыкновенных людей, держащихся от подростковых разбоев за тридевять земель. Неудивительно, что они вдвоём были удостоены таким количеством непонимающих и порицающих взглядов, но Кейске, кажется, было вообще побоку. Его смоляные волосы в этот раз были собранными, но не как при образе мамкиного ботаника. Напротив, они стянулись наверх, образовав забавный и самую малость вьющийся хвостик. В руках предводитель первого отряда недолго подержал дощечку с меню, богатым разнообразием блюд, и это говорило о том, что бывал он здесь не впервые. — Возьмёшь то же, что и я, — не прогадаешь. Такемичи доверилась в выборе еды Баджи, посчитав, что он в этом деле должен быть специалистом. — Э-э… так как дела у тебя? — неловко завёл разговор он, когда заказ был сделан и они ожидали окончания приготовления. — Всё просто замечательно, ха-ха, а у тебя? — премило переводит стрелки она, отмахиваясь от неуютного ощущения внутри. Но Баджи казался таким, словно ни одному её слову он не поверил. Только кидал многозначительные взгляды на её шею, над которой Такемичи прямо порхала, вечно одёргивая опускающийся воротник, будто пытаясь что-то за ним спрятать, и пялился на темень под её глазами, залёгшую туда после нелегкой ночи. Его молчание было напрягающим и заставляющим сглотнуть застывшую слюну и начать перебирать пальцы. Но вот он опомнился, оторвав карие радужки от её лика и натянув на лицо выражение невозмутимости и очевидного недовольства чем-то. Кейске распихал руки по карманам тонкой куртки и начал: — Жизнь — дерьмо. Резкая перемена настроения удивляла. — Не совсем понимаю. Это как-то связано с «Токийской Свастикой»? — Что?! Откуда ты знаешь? — внезапно воскликнул парень, сорвавшись с места и нависнув над ней скалой. Сведя брови, он недоверчиво смотрел в самую глубину глаз Ханагаки и пытался найти ответ на вопрос. — У тебя же на куртке написано, Баджи-кун… Он резко запунцевел, осознав, что натворил, и так же резко сел обратно. Баджи постарался принять полностью отрешённый вид, и у него это успешно получилось, поэтому Такемичи даже слегка позавидовала такому актёрскому мастерству. — Неважно… Слышала о нашей банде? — с энтузиазмом воскликнул он, ещё больше увлекаясь девочкой, однажды помогшей ему решить домашнюю работу. Баджи загорелся, а Такемичи получила возможность снять напряжение, потому что поняла, что попала в нужную точку для завязки разговора. — Да, пару раз и совсем немного. У меня мальчики в школе об этом говорили. Так ты давно там? Знал бы только Кейске, что с «Токийской Свастикой» и в особенности с её главой Такемичи связывало нечто большее, чем простые слухи, о которых она имела знание. Собеседник воодушевился, а затем с хитринкой в прищуре посмотрел на неё так, словно услышал несусветную глупость. Он хищно оскалил зубы, подготавливая речь. — Да я, между прочим, не какой-то там рядовой, а целый капитан первого отряда! А ещё один из основателей! — Ты очень крут, Баджи-кун. Он кашляет, пытаясь согнать смущение от её слов, опалившее его щёки. Баджи поражённо уставился на неё, потеряв дар речи. — Серьёзно? Обычно все девчонки пугаются. — Меня ничем не напугать, — улыбается Такемичи, а он воспринимает её слова за шутку и громко смеётся, не подозревая, что всё самое страшное — включая смерть — она уже испытала. Им подают еду, и все разговоры на некоторое время прекращаются, пока они наслаждаются лапшой. Баджи выбрал именно её, что было довольно очевидно. Он мастерски орудовал палочками, оборачивая вокруг них макаронины, чем сама покорительница времени похвастаться не могла. — Что такое? Тебя покормить? — шутя бросает он, наблюдая за её потугами. — Откажусь, пожалуй, — Ханагаки бурчит себе в тарелку, полностью сосредотачиваясь на процессе и игнорируя хихиканье Баджи. Наконец-то проворные макароны побеждены и Такемичи может с радостью вздохнуть, откинувшись на спинку дивана. — Что-то не так, Баджи-кун? Если тебя что-нибудь тревожит, можешь высказаться, — она окинула понимающим взглядом замершего и погрузившегося в себя парня, подумав, что все беспокоящие его проблемы связаны с «Тосвой», и увидев в нём некого товарища по беде. Хочется добавить: проблемы связаны не сколько с «Тосвой», сколько с Майки. — Да ты всё равно не поймёшь. — Хорошо, это твоё право, — кивнув, согласилась она, решив не допытывать его и не казаться излишне навязчивой. Такемичи заткнула рот трубочкой из-под молочного коктейля, в то время как Кейске задумался, глядя в окно. — Э-э?! Чё он тут делает? — громко протянул он, посмотрев куда-то вдаль. Ханагаки развернулась, поморщилась от боли в шее и за пыльной стеклянной поверхностью увидела… Майки?! Такемичи ныряет под стол, по пути ударяясь макушкой о дерево, а затем, пискляво ойкая, поджимает колени к себе. Она закрывает рот ладошками, чтобы не издать ни звука. Присутствующие в кафе уже не обращают внимание на странную парочку в их лице, давно привыкнув. — Ты что делаешь? — с другого конца стола Баджи, у ног которого Такемичи засела, наклонился вниз к ней и недоумевающе глянул, выгнув бровь. — Баджи-и-и! Весёлый голос Майки, затронувший уши даже сквозь шумные разговоры чужих людей, словно напомнил о недавних событиях и остатке той ночи, проведённой в тревоге. Как будто сам Сано вновь оплёл свои тонкие пальцы вокруг её горла и начал тягуче-медленно сдавливать мягкую кожу, не боясь убить. Манджиро смеётся над ней, раня вчера и радуясь сегодня. — Уведи его, пожалуйста! — она хватает Баджи за штанину, смотря молящими глазами, в которых читалось отчаяние вперемешку со страхом и от которых он, зачарованный, не мог отвести взгляда. — Ты мне потом всё объяснишь, — ставит своё условие парень и встаёт с места. — Здарова, Майки. Такемичи задерживает дыхание, когда ноги Манджиро оказываются в опасной близости к ней. Они стоят напротив недолго, а затем Кейске силой утаскивает главу «Тосвы» в направлении к выходу, начиная о чём-то увлечённо говорить. Она кусает губу, проползая на коленях и кидая быстрый взгляд на спину Баджи, а затем глубоко выдыхает, осознавая, что Майки её не заметил. Факт бегства от него — и будущего конфликта — резал по самолюбию, но это был единственный разумный вариант, который посетил её черепушку. Вот только теперь у Такемичи новая миссия: попробуй объясниться перед Баджи и не получить от буйного капитана за разбитое лицо его главы. В общем-то, ей оно мало надо. Циферблат часиков блеснул серебром. — Семь минут.-Тик-
-Так-
Вновь лицо того же кареглазого брюнета, мирно уплетающего лапшу, напротив её собственного и долгожданное отсутствие всяких там Майки. Прелесть сверхъестественных сил. — Баджи-кун, извини, но мне придётся уйти пораньше. — Ха? Почему… Она решила, что переусердствовать в путешествиях во времени сегодня будет фатальной ошибкой (а то вдруг Баджи придётся с её тушкой возиться), поэтому в связи с этим количество минут до прихода Сано было строго ограничено. Ну, а за побег и враньё о неотложных делах ей ничего не будет. Так всяко безопаснее, чем при столкновении с Непобедимым или с его разъярённым другом. — Давай в другой день погуляем, ладно? — всё-таки оборачивается школьница, успев преодолеть расстояние в пару метров от столика. — В этот раз я не потеряю твой номер, — он протягивает Такемичи телефон, и она, скрипя сердцем, решает задержаться. Какие-то жалкие тридцать секунд вряд ли что-то изменят, верно? Парень, получивший свою раскладушку обратно, теперь довольно расплывается в улыбке. — Теперь-то Чифую обзавидуется тому, что у меня есть личный препод по матеше. — Бесплатно не работаю. — Давай за лапшу! Она посмеивается и поправляет прядь волос, выбившуюся из общей причёски. — Я подумаю, так что до встречи. Такемичи делает порядка десяти шагов, прежде чем оказаться у выхода из заведения и столкнуться с человеком. С уже знакомым ей человеком. Всё было зря — понимает она. — Постой, давай поговорим! — кидается к ней Майки, вынуждая отскочить в сторону, прошмыгнуть у двери и мигом броситься бежать из кафе. Настойчивый топот за спиной не прекращался. Где-то краем глаза она заметила сорвавшегося с ног Баджи, обратившего внимание на их перепалку. — Такеми-итчи-и, я не хоте-ел! Да остановись же ты! Всё бесполезно. Он как банный лист: больше не отклеится. Она успевает отдалиться совсем на немножко, а затем попадает в его руки. В те самые руки, душившие её. — Отпусти, урод! — Подожди, успокойся. — Баджи, эй, Баджи, помоги! Снова она просит его о помощи, будто не зная, что тот встанет на сторону Майки, когда узнает подробности. Кейске оглядывал их с такой миной, которую Такемичи не может даже описать, и, вероятно, не торопился что-либо предпринимать. Немного осмыслив ситуацию и приняв во внимание то, как Манджиро удерживал её — схватив за плечи сзади, словно преступницу, — Баджи без промедлений двинулся к ним. — Э, Майки, ты чё нахер творишь? — он грубо положил одну из ладоней на правое плечо Сано в попытке отодвинуть товарища, а другой обхватил худую спину Такемичи и подтолкнул её к себе. Но хватка у коротышки была крепкая и неподатливая, так что даже его действия оказались безуспешными. — Я не понял, — хладнокровно ответил блондин, своими чёрными дырами просканировав его. — Ты смеешь вставать против главы? — Мы не на собрании. Отпусти её, — злостно прорычал брюнет, подойдя ещё ближе и буквально заставив Ханагаки передом прислониться к его груди и вслушаться в неравномерное биение сердца. — Или мне тебе врезать? Такемичи ощущает себя в той самой подростковой дораме про глупую девушку-неудачницу и двух горячих красавчиков, держащих весь район под собой. Но у неё такие игры вызывают только отвращение и тошноту в животе, граничащую с желанием выпилиться. Она хорошенько напрягается и с размаху старается головой попасть по челюсти этого чокнутого. — Бляха! Пока Майки не успел оклематься, она с разворота зарядила локтём ему в живот, заставив согнуться и оборвано глотнуть воздуха. Конечность Баджи, прижимающая её к нему, была так же отброшена, но чуть мягче. Всё же он защитить её хотел, а не причинить вред. — Что тебе было непонятно во фразе «можешь забыть обо мне»? — на присутствие посторонних ей уже было, мягко сказать, начхать. Разбирательство с тупоголовым Сано стояло на первом месте. Такемичи, набравшись смелости, предельно ясно решила для себя: нельзя откладывать это дело и пытаться бегать от него. Ведь если рану вовремя не обработать — она загноится и убьёт тебя. — А-ай, я… пришёл извиниться, — Майки из-под бровей зыркнул на неё своими щенячьими глазами, против которых тяжело было устоять. Появилась невольная мысль о том, что он, скорее всего, перед выходом тщательно тренировал эту физиономию. — Я был неправ и… — Нет. Я не хочу тебя видеть. Проваливай, — прохладно отчеканила она, презрительно глянув на развалившегося перед ней Манджиро и демонстративно схватившись за гортань, вызвав тем самым укол совести у него внутри. — Охуеть, ты его знаешь? — незаметно подкрадывается со спины Баджи, во все глаза вылупившийся на фигуру друга, побитого девчонкой. — Эй, а чё у тебя морда такая отмудоханная? — обращаясь к Майки, он показывает пальцем на своё лицо и усмехается. — Тоже она постаралась? Сано взрывается и подрывается на ноги, угрожающе двигаясь в их сторону. — Чё ты там вякнул? О нет. Ей только удалось свести на нет конфликт и с Дракеном, и с «Мёбиусом», как здесь нарисовался новый. Ссора между двумя друзьями детства, вызванная ею же. Как же хочется уже повеситься на лампочке. — Я пойду присяду, ладно? — тихо и обречённо предупреждает она, в конечном итоге оставшаяся полностью проигнорированной. Ханагаки опускается на близстоящую лавочку, нагибаясь над землёй и горбясь. Несколько минут она не вслушивается в происходящее вокруг, пока настойчивый палец не начинает тыкаться в её щеку. — Ау-у, Такемитчи-и-и. Присевший рядом Майки уже не вызывает столько отвращения, сколько вызвал ранее. Она смиренно закрыла глаза, облокотившись лбом о сведённые вместе ладони. С другого боку Баджи, получивший пару царапин, цокнул и показушно сложил руки на груди. — Отстань от меня, — молвит она, закрываясь от мира всего и обрывая Майки доступ к её измученному лицу. Крохотная слеза непроизвольно выкатывается из век и падает крупной каплей на асфальт. — Такемитчи, ты что, плачешь? Его слова заставляют вскочить с лавки и быстрым шагом броситься прочь, дабы вновь не сорваться на грёбаном Сано и ни в чём не повинном Кейске. — Женщины. Ты что вообще ей сделал? А, нет. Не такой уж он и бедненький. Однако Майки пренебрегает вопросом друга, оставляя его без внимания, и спешит за ней. — Ну Такемитчи, ну подожди, я же извинился, — он, притормаживая её, истерит как маленький ребёнок, выпрашивающий у матери конфетку. — Отойди от меня. — Я не хотел, честно. — Тц, не разговаривай со мной! — Это был… это словно был не я. Что ж, она уже давно догадалась, кто именно это сделал. Вернее, какая из прогнивших частей Майки это сделала. — Да что ты. А кто тогда? — тем не менее она не может себе позволить простить его спустя один день. Обида слишком велика, да и Манджиро, вероятнее всего, сам не до конца осознал вину, поэтому и поступил так небрежно, просто приперевшись сюда. — Не я, — настойчиво продолжает он. — Если я тебя поцелую, ты меня простишь? Такемичи корчит гримасу омерзения и отскакивает от него как от огня. — Боже, нет! О, это не Дракен ли там случайно? — Что?! Фигура Кена-спасителя больше всего обрадовала её, а его сочувствующий взгляд, направленный на неё, был усладой для души. — Драке-ен! Забери его! — цепляется за его хаори Такемичи, а затем складывает ладони в умоляющем жесте. — Майки, чёрт тебя дери, ты что опять устроил?!***
Такемичи без конца благодарна Дракену за то, что он силком увёл придурковатого Сано, по пути наругав и сказав, что так вообще-то прощения не просят. Не было бы причин больше грустить, если бы Рюгуджи избавил её и от Баджи заодно. — Так что у тебя с Майки? — поинтересовался он, подойдя в плотную и пристально всмотревшись в голубые омуты. Выражение лица Кейске было нечитаемым от слова совсем. — Вы типа мутите? — Я застрелюсь, если ты ещё раз произнесёшь это слово, — сообщает она. — Мы не «мутим», как ты сказал, нас связывает только его сестра. Ничего другого. — Да? Мне показалось, что у вас произошла какая-то серьёзная ссора… — подмечает Баджи ненавязчиво, осведомляя о том, что ему известно нечто большее, чем Ханагаки произносит. — Пусть руки при себе держит, тогда останется с яйцами. — Пха, — громкий смешок выскакивает изо рта парня, и он начинает заливисто и заразительно смеяться, да так, что сама Такемичи не может сдержать улыбку, когда понимает, как прозвучали её слова. Баджи, конечно же, счёл это за своеобразный юмор, не зная, что Майки-таки уже получил удар по сокровенному месту. — Ха-ха, а ты классная, Та-ке-ми-тчи. — Только давай без уродских прозвищ, ладно, Кейске-чан? Такемичи невозмутимо двинула в сторону парка, находившегося поблизости, позади оставив постепенно краснеющего Баджи. — Э-эй! Кейске-чан смешно смущается, бегая глазами по пространству вокруг, но никак не останавливаясь взглядом на Ханагаки. Она, вполоборота покосившись на его персону, дьявольски ухмыльнулась и тут же спрятала эту эмоцию, когда он наконец «отрезвел» и подобрался к ней ближе. Так вот, в чём его слабость. — Я так и не понял… — неуверенно начал он, ещё не отошедший от случившегося. — Почему ты сказала, чтобы он держал руки при себе? — ум Баджи озарился догадкой, и по его суженным глазам стало ясно, что мысль эта ему не нравилась. — Он что, трогал тебя? Такемичи остановилась, сохранив равнодушный вид. — Ты не о том думаешь, — успокаивающе произносит она, размышляя о том, что если бы Майки тронул её в таком контексте, то она бы без зазрения совести убила его. Но ему это, насколько она понимает, совершенно не интересно. Славненько. — Мы повздорили и особо опасный глава банды решил применить силу, чтобы доказать свою правоту. — Да ну! Он вроде девочек не бьёт! — Значит, это не так. Такемичи однозначно осталась довольна тем, что подпортила авторитет Манджиро среди его дружков. — А ты хорошо его отделала, молодец. — Ага, скоро начну регулярно этим заниматься. Баджи снова хохочет. — О, хочешь, мороженое тебе куплю? — он указывает на небольшой ларёк, около которого совсем не было очереди. — Ну, как пострадавшей. — Да, было бы неплохо. — Тогда жди.***
Зачем нужны отношения с людьми и зачем все вокруг — она в том числе — столько терпят ради неизвестного будущего? Интересный вопрос для размышления во время поедания сладкого мороженого. Но Такемичи и не против такого расклада дел: можно расслабиться, сидя рядышком с членом «Тосвы» — и по совместительству неплохим знакомым, — который точно не даст в обиду девочку. — Вкусно. Спасибо. Они расположились под большим дубом, спасающим от ослепительного пекла, и сейчас Баджи казался очень задумчивым. — У тебя что-то произошло? — Мне не нравится поведение Майки. — Мне оно тоже не нравится! — Не в этом плане, — машет головой он, и волосы его, перешедшие из положения хвоста в распущенное, симпатично колышутся при движении. — Мы были не в ладах с одной… очень нехорошей бандой… — С «Мёбиусом». — Да. Ты точно только с Эмой общаешься? — Она любит поговорить, — пожимает Такемичи плечами, как будто ничего удивительного в этом нет и это совсем не она устранила верхушку «Мёбиуса». — Их повязали, и Майки словно с ума сошёл. Разругался со всеми, сказав, что нужно было их добить. Мы, конечно, тоже хотели… Но ментам попадаться не в кайф, сама понимаешь. — Майки обычно ни с кем не ругается, да? — Ага, — Кейске сползает вниз, сгибаясь чуть больше, и закидывает руки за голову. — А потом нарисовался какой-то очкастый хмырь и начал втюхивать всякую дичь. Она чуть было не подскочила с места, услышав о Кисаки. Сомнений в том, что это именно он, точно не было. — Что именно предлагал? Баджи смотрит на неё слишком внимательно, и от этого становится неловко. — А вот это уже не твоего ума дело, малявка, — он приближается и дёргает её за кончик носа, вызывая возмущённый фырк. — Я и так много тебе рассказал. Такемичи обиженно потирает носик, отворачиваясь от него. — Даже не договорил! А ведь было так интересно… — тихо ворчит она и становится причиной таинственной улыбки на лице брюнета. — Может, потом как-нибудь я тебе и скажу, — загадочно нашёптывает он и добавляет, — если мы ещё раз увидимся. Ей остаётся только понадеяться на то, что о возможном изменении плана Кисаки она узнает пораньше, и согласиться на очередную встречу.