calme`

— мой лорд, нам нельзя сюда ходить! хонджун говорил шепотом, но его голос всё же был громким, отбивавшимся от плесневелых стен замка, он разносился по коридору, через который его буквально силой тащили за собой. две фигуры быстро пересекли темный проход, который вел в заброшенное крыло. там, под стеклянным куполом, находилась оранжерея. растения, некогда росшие в этом месте, засохли, умерли от одиночества много лет назад. в свете луны они выглядели как чудные монстры, тянущие свои руки к незваным гостям. хонджун боялся заходить туда. в ночи эти монстры были реальны, а его страхи выходили наружу, перекрывая доступ к кислороду. но крепкая хватка на его запястье удерживала юношу в реальности, не позволяя падать глубоко в пучину кошмара. юный лорд остановился как только они дошли до опустевшего фонтана, который теперь оброс мхом. не отпуская руку своего слуги он с лёгкостью дёрнул того на себя, обвивая руками хрупкое тело. он вдохнул запах исходящий от возлюбленного — выпечка, смешанная с моющим средством, скошенная трава, и лёгкий аромат парфюма его сестры, которая наверняка случайно прыснула его в сторону прислуги, пока те держали её платья.. уён вдохнул ещё раз, запечатывая этот запах в своей памяти до следующей ночи. он чувствовал, что тело в его руках замерло, поэтому разжал объятия, всматриваясь в любимое лицо. хонджун был сыном служанки его матери, которая милостиво разрешила той рожать в стенах замка и даже выделила ей личную комнату. они знали друг о друге с самого детства, издали наблюдая, они подмечали всё новые изменения, безмолвно помогая, защищая и прикрывая друг друга. для уёна эти эмоции были естественны, словно никакой границы между ними и не было; для хонджуна всё было сложней. отрицание тяжёлым весом давило на него, а классовое неравенство не давало даже мысли допустить о собственных чувствах. уёну пришлось приложить множество усилий, доказывая искренность своих намерений. хонджун был параноиком, а уёну слишком нравилось его дразнить, потому что знал, что ким никогда не пойдет против него; всё же иногда он был эгоистом и поддавался своему озорному характеру, вытаскивая слугу из постели посреди ночи, либо же средь бела дня утаскивая в кладовую, где он мог подолгу целовать его, забывая обо всём, что находятся за деревянной дверью. — с тобой всё хорошо? — обеспокоено спросил уён. хонджун зарделся от нежного голоса своего возлюбленного. — да, всё хорошо, мой лорд, — ответил хонджун, вглядываясь в дымку таких родных серебряных глаз. — сколько лет прошло, но ты всё также зовёшь меня по титулу, — милорд поднес руку к чужому лицу и заправил спадающую на глаза прядку, — назови меня по имени. — я не могу, — робко прошептал хонджун. — я не хочу приказывать тебе, — грустно выдохнул уён, приближаясь к лицу возлюбленного, — все мои мысли лишь о тебе и том, как ты произносишь моё имя, делая себя полностью моим.. каждое его слово опаляло губы хонджуна горячим дыханием, заставляя сердце бешено биться в груди. в какой-то момент уши заложило и не было слышно ничего кроме полушёпота, исходящего от столь желанных губ. — я и так ваш, мой лорд, — хонджун ластился к ладоням, которые держали его лицо, — моя душа и тело — всё это ваше. моё сердце обречено любить лишь вас. моя душа нестерпимо болит, когда вас нет рядом, а моё тело желает лишь ваших ласк. вы единственный мой хозяин, единственный мой король и единственный грех, которому я поддался. их губы соединились в нежном поцелуе, заключая слова хонджуна печатью. спустя годы люди закончат свой век, но стены замка навсегда сохранят в себе секрет дух молодых людей, сердца которых были на вечность отданы друг другу.