Около шести вечера Каччан прислал мне сообщение:
«Открывай, ботан, я за дверью».
Я не знал, что меня так расстроило. Раньше меня не волновало мнение других, я не позволял себе обращать внимание на то дерьмо, что лилось из их рта. Однако, думалось мне, эти рыдания были результатом выхода всех накопленных чувств, мало-помалу наполнявших меня. Вероятно, услышав это в очередной раз, я сорвался…
Прежде чем вернуться домой, я погулял в парке, чтобы успокоиться. Меньше всего мне хотелось, чтобы мама видела меня с опухшим лицом и красными глазами.
Говорить о произошедшем Каччану я бы явно не осмелился. Я уже чувствовал себя более чем униженным, и было бы ещё ужаснее, если бы мне пришлось обратиться к нему за помощью с собственными проблемами.
Я ненавидел эту беспомощность, это ощущение, что я существую, а не живу…
Бесполезный.
— Ну как у вас с ней дела? Всё хорошо? — мы молчали уже больше пяти минут, когда я решил спокойно начать разговор. По крайней мере, мне так казалось со стороны. Одновременно с этим я доставал кастрюли и другую необходимую кухонную утварь, раскладывая их на рабочей поверхности. Кацуки же залипал в своём телефоне.
Конечно, мы перекинулись парой фраз, когда он только пришёл. Я сказал ему, что мамы нет дома, потому что она познакомилась с каким-то мужчиной в приложении для знакомств и ушла с ним на свидание. Кацуки это малость удивило, так что он признался, что даже и не подозревал, что она увлекалась такими вещами. После этого он поинтересовался, прошёл ли я Ori and the Blind Forest, и, чуть пообсуждав уровни, мы замолчали. Наступила тишина, после чего Кацуки достал из кармана телефон.
Похоже, ему было комфортно в этой тишине. Мне же было невыносимо обидно.
Мне не нужен был высокий IQ, чтобы сделать вывод, что он разговаривал с Очако. Особенно если судить по лёгкой улыбке на его губах.
Я вздохнул.
— Каччан?
Я обернулся к нему через плечо и увидел, как он заблокировал экран телефона и положил его на стол.
— А, ага, я слушаю.
Я бы постарался казаться безразличным, и мне бы правда это удалось. Вот только я отлично знал, что Кацуки не из тех парней, что вот так лыбятся в телефон.
— Сорян, она попросила меня помочь с математикой. Что ты там говорил?
Математика?
Насколько мне было известно, Урарака всегда отлично разбиралась в математике и вычислениях в целом. Однажды мы занимались в худкружке, и я до сих пор помню, с какой скоростью она решила все задачи.
Хотя да, прошло много времени… Возможно, она не поспевала за новым материалом.
Я взял сковороду, чтобы пожарить яйца.
— Пибимбап, — проговорил я, почувствовав себя чуть ли не шеф-поваром. Я ведь даже загуглил правильное произношение названия блюда.
— Чего? Бэмби?
Я засмеялся.
— Хм, как сказать. Судя по фотографиям в интернете, выглядит хорошо. — Я пожал плечами. — Думаю, тебе понравится.
— Думаю… Я, получается, отдаю свою жизнь в твои руки, да?
Я засмеялся, закатив глаза.
— Придурок.
Подогрев уже приготовленный рис, я приступил к готовке мяса. И то неловкое молчание вернулось.
Стоило мне вновь взглянуть на Каччана, как в его руках опять был телефон. И он снова улыбался.
Он правда не понимал, что, будучи со мной, но переписываясь с ней, заставлял чувствовать меня лишним? Это было жесть как неприятно.
Я фыркнул и намеренно громко постучал деревянной лопаткой по сковороде, дабы привлечь внимание Кацуки.
— Значит, у вас всё серьёзно? — возможно, я снова позволил себе лишнего, ревнуя, так что быстро откашлялся и попытался взять себя в руки. Я снова раздражался, так что попытался засунуть все свои лишние мысли подальше, например, себе в задницу. Я прибавил чуть мягче, — Не замечал раньше, чтобы ты так заинтересовывался кем-то.
Учитывая, что я был занят готовкой, то мог позволить себе углубиться в эту тему, ведь мне не придётся смотреть прямо на него. И я мог строить какие угодно гримасы, поскольку стоял спиной к нему. Он не смог бы подловить и уличить меня в чём-либо.
— Ну…
Затянувшееся молчание заставило меня занервничать. Я начал быстрее размешивать ложкой в кастрюле.
— Полагаю, да.
Я ненадолго обернулся и одарил его натянутой улыбкой, замечая, как он расслабленно откинулся на спинку стула.
— Думаю, она… Как бы сказать, — он рассмеялся, его глаза пристально смотрели в стену, так что было понятно, о чём он думает. Я поджал губы.
Будет ли в этой жизни у кого-либо такой же блеск в глазах, когда он будет думать обо мне?
— Типа это глупо и банально, но… Как бы, я думаю, она отличается от других девушек.
Я сделал глубокий вдох в попытках успокоиться. Казалось, я был в шаге от того, чтобы схватить сковороду и швырнуть её ему в лицо.
— Кто бы мог подумать, да? — я старался сохранять задорный тон, хотя конечности у меня потряхивало. — Кто-то смог захватить твоё сердечко.
Он просто рассмеялся. Его внимание вернулось к телефону.
Хотел бы я повертеть задницей и проверить, отвлечётся ли он на меня.
— Есть такое… — пробормотал он.
Я сразу же отвернулся к плите и так сильно закатил глаза, что, кажется, смог увидеть свой собственный мозг. Я буквально дрожал от ненависти.
— Ну всё, можно считать, что ты влюблён без памяти.
— Ой, да пошёл ты. Какой же ты чёртов прилипала, — на этот раз он засмеялся, похоже, от смущения.
Но не стал отрицать сказанного мной.
Я сжал губы. В груди так саднило, как будто внутри кто-то отбивал чёткий ритм на барабане, эхо которого отдавалось всё сильнее и сильнее, до такой степени, что это заставляло меня трястись.
Разговоры об Очако причиняли мне боль, но я не мог с ними ничего поделать. Возможно, я мазохист, но мне хотелось узнать, о чём думает Каччан. От самых незначительных его фантазий до самых постыдных подробностей. Мне было интересно, наливается ли его грудь теплом и покалывает ли его кожа от её прикосновений так же, как у меня, когда он меня коснулся.
Я не хотел ни о чём знать, но в то же время желал этого всей душой. Это было раздражающее ощущение, мучительное — я не мог дать ему объяснения, но оно разъедало меня как какой-то вирус. И я понимал, что не смог бы ответить сам себе на все интересующие меня вопросы, но мне действительно хотелось знать всё. Это было искреннее любопытство, смешанное с завистью, тоской. Почему-то мне казалось, что если узнаю больше, то не буду так страдать. И, возможно, расстанусь с эфемерными остатками надежды, от которой мне так и не удалось полностью избавиться.
— Позовёшь её на свидание, Каччан?
— Посмотрим.
Я люто ненавидел его расплывчатые ответы.
— А вы уже… — Я глянул на него через плечо. Он выгнул бровь и наконец положил чёртов телефон обратно в карман. Я сглотнул, снова сосредоточив внимание на кастрюле. — В-вы…
— Был ли у нас уже секс, ботан?
Я покраснел, когда услышал его смех.
Моё молчание стало для него согласием.
— Нет, не было. Она сказала, что девственница и боится, что будет больно…
Мне пришлось очень постараться, чтобы сдержать шумный вздох облегчения. Я не знаю, почему я почувствовал такую лёгкость от этого ответа, ведь рано или поздно у них всё равно будет секс, это был вопрос времени. Однако я всё равно был удивлён, потому что был убеждён, что они уже потрахались во всех возможных позах тысячу раз.
— Тебе, наверное, не терпится.
— Что? Потрахаться? — он засмеялся с небольшой издёвкой, но говорил спокойно, совсем не представляя, как сейчас билось моё сердце. — Я не настолько повёрнут на сексе, брокколиголовый.
— Мне казалось, ты из тех, кто отчаянно нуждается в сексе…
— А ты сам отчаянно нуждаешься в сексе? — спросил он своим естественным хриплым голосом, от которого растает даже кубик льда.
Я схватил ложку и судорожно перемешал еду в сковороде. На лбу выступила испарина.
Ноги подкосились, и я прочистил горло.
— Дело не в отчаянии. — Я оставил сковороду готовиться и повернулся к стойке, то есть лицом к Кацуки. Хотя я на него не посмотрел. Я начал резать овощи. — Но… если бы я был с человеком, который мне нравится, я бы этого хотел. —
Черт. Руки дрожали. — Это то, что я имел в виду.
— А кто тебе нравится, Деку?
Теперь, стоя на виду, я больше не мог скрывать свои красные щеки. Однако я утаил эмоции, просто рассмеявшись. Я неотрывно следил за ножом в руке, неуверенно дрожавшей. Сразу понятно, что практики мне недоставало.
— Я имел в виду — чисто гипотетически. Если бы мне вдруг кто-то понравился. Вот.
— Не то что бы я не хочу… — он засмеялся. — Я чертовски этого хочу, но не настолько, чтобы лезть на стены и страдать. Я в норме.
Бакуго Кацуки явно отличался от других восемнадцатилеток.
Похоже, он не от мира сего. Может, инопланетянин?
— Вот как. Это хорошо.
— Тебе помочь?
Он встал прежде, чем я успел ответить, и подошел ко мне. Кацуки забрал нож из моей руки и подвинул деревянную доску с овощами ближе к себе. Он похвастался своей способностью владеть ножом, когда покрутил его между пальцами, и игриво подмигнул мне. Веселится ещё.
— Можно обойтись без показательных выступлений, о великий Бакуго Кацуки! Я сам сегодня собирался готовить.
— Ты чертовски медлителен, мне больно на это смотреть, — сказал он и принялся шустро нарезать овощи, словно был опытным шеф-поваром. Каччан был не только обаятельным парнем, лучшим учеником, великолепным спортсменом, суперским геймером и имел модельную внешность, от которой у любого подкосились бы колени, но ещё и умело готовил. Словно бы всех предыдущих заслуг было недостаточно…
Я ведь уже говорил: Кацуки слишком идеален для этой вселенной.
Буквально за одно мгновение он нарезал морковь мелкими кубиками, а затем перешёл к другой. Мышцы на его руке сокращались при каждом движении.
Мне пришлось сдержаться и не вздохнуть.
Чёрт, это даже не смешно. Почему я чёртов гей?
Это несправедливо. Полное разочарование.
— Блин, Каччан, ты всегда готовишь для нас. Сегодня я хочу! Я не настолько бесполезен!
Я попытался забрать у него нож, но этот придурок поднял руку с ножом вверх. Кацуки был выше меня, так что мне оставалось только фыркнуть и смириться со своим поражением. Я смиренно скрестил руки на груди и поглядел на него исподлобья.
— Это почти смешно, ага.
Мало было ему принизить мои способности на моей же кухне, так он ещё и беззастенчиво дал мне понять, что по сравнению с ним я сраный садовый гном.
— Я не готовлю для нас, а помогаю ускорить процесс, тупица, — Кацуки хлопнул меня по лбу свободной ладонью, посмеиваясь над моим угрюмым видом. — Если мы продолжим медлить как черепахи, то не сможем пойти на вечеринку.
— Вечеринку? — я нахмурился. — Какую вечеринку?
— Хрен знает. Меня пригласила какая-то первокурсница. Дерьмоволосый сказал, что вся школа пойдёт.
— Она пригласила
тебя, а не
меня.
— И чё? Если я пойду, то и ты тоже. К тому же эти вечеринки пиздец скучные, только ты можешь удержать меня на них дольше пятнадцати минут.
Я люто ненавидел, когда он вот так беззаботно обманывал меня и осыпал ласковыми словами, греющими душу, хотя на деле они не значили ничего.
Хотелось втащить в его красивое лицо.
Я выдохнул и повернулся к Кацуки спиной, уходя к плите.
— Ты же не любишь вечеринки и людные места, Каччан.
— Ага, но мы давно никуда не выходили. Может, тебе перепадёт, и ты обменяешься номерками с какой-нибудь девчонкой? Твой недотрах чувствуется за версту.
Ох, вот оно как. Теперь всё вставало на свои места.
Я на автомате пожал плечами.
Получается, я действительно для него обуза.
От которой он очень хотел избавиться…
Если минутой раньше моё сердце потеплело, то сейчас оно вновь заледенело.
Возможно, Кацуки не хотел приходить ко мне домой на самом деле, но сделал это из-за моей утренней истерики. Он был совестливым человеком, и, учитывая его внимательность, наверняка ему не хотелось огорчать меня.
Тогда по итогу это не: «Я хочу провести время с другом».
Это больше походило на: «Сегодня я побуду хорошим и совершу добрый поступок».
Я тяжело сглотнул. Руки неконтролируемо затряслись.
Всё это время в глубине моей души была заперта боль. Порой ей удавалось просачиваться, порой её удавалось удержать, но она всё равно не уходила.
Однако в этот самый миг она высвободилась и захватила всё тело.
Я сделал глубокий вдох и пытался втолкнуть её обратно.
Какое-то время мы молчали, и когда я чуть повернулся, то заметил, что Кацуки уже закончил нарезать овощи. Он облокотился на стойку, устремив свой взгляд в экран мобильного телефона. Его пальцы печатали сообщение, очевидно кому именно. В уголках его губ притаилась улыбка.
— Она посылает тебе воздушный поцелуй, — внезапно сообщил он мне.
— Ага, отправь ей тоже от меня, — только мне мой голос показался столь безучастным? Я надеялся, что да. — Так, остались только яйца… — прокомментировал я, чтобы заполнить тишину.
— О, круто. Тебе помочь?
— Нет, я почти закончил.
Каччан отложил телефон и пошёл наводить порядок на столе. Несмотря ни на что, он всё же хотел помочь мне.
Я отправил специи в сковороду и перемешал. Кацуки, закончив с уборкой, в это время сел за стол. Единственным звуком в комнате был звук жарящихся яиц, а ещё звук набора текста в телефоне. Я снова вздохнул; все те удручающие мысли, которые я гнал от себя прочь, возвращались с удвоенной силой.
Господь всемогущий, я ещё никогда столько не вздыхал за один день. Я уже со счёта сбился.
— Как думаешь… она обиделась на меня? — спросил я, чуть стушевавшись, и поправил очки на переносице. Хоть я не глядел на Кацуки, но был уверен, что он нахмурился. А ещё, судя по возникшему молчанию, этот вопрос заставил его растеряться.
— Кто? Урарака?
— Ну да, кто ж ещё?
— С чего ей на тебя обижаться?
Я пожал плечами.
— Даже не знаю… Поставь себя на её место. Наверняка её бесит, что ты проводишь со мной время, когда мог бы видеться с ней. Ну, вместо того, чтобы тратить его на меня.
— Угомонись уже. Не умрём же мы, если чуток будет порознь друг от друга? — он засмеялся. — Отвечаю, с ней всё ок.
Тебе не понять, о чём думает девушка, влюблённая в тебя вот уже шесть лет, Каччан.
— Я говорю не только про сегодня, но и вообще. В школе я всегда рядом с тобой и всё такое…
Если ситуация была невыносимой для меня, то что происходило с ней? Я точно не хотел быть для кого бы то ни было помехой, с которой им придётся мириться только потому, что мне больше не с кем было общаться.
— Она не против, расслабься. Вы ж с ней друзья, я правильно понял?
— Думаю, да, — я выключил плиту и снял фартук, наконец поворачиваясь к нему лицом. — Так когда ты официально предложишь ей стать твоей девушкой?
Кацуки отложил свой телефон в сторону и изогнул бровь.
— В тот день, когда ты отдашься мне, ботан. В последнее время ты чертовски странный. Уверен, что она тебе не нравится?
— Ох, Боже мой! Да мне просто интересно!
— И с каких пор ты такой любопытный? — Кацуки выдвинул стул для меня. Он пытался скрыть чуть покрасневшие щёки, но я всё равно заметил эти изменения. — Садись уже и давай поедим.
— Хорошо…
Я разложил еду по тарелкам и сел рядом с Кацуки. Прежде чем опробовать приготовленное, я ждал вердикта от своего дегустатора. Я был обеспокоен и в предвкушении.
Только он откусил совсем чуть-чуть, как резко остановился и отложил палочки. На его лице появилась гримаса отвращения. Кацуки закрыл рот рукой и издал такой звук, словно его вывернет сию секунду. Только я собирался рвануть за ведёрком для него, как он откинул голову и громко рассмеялся.
Я шумно фыркнул и сильно хлопнул его по плечу.
— Офигеть можно! Ты такой придурок! — воскликнул я. — У меня чуть инфаркт не случился…
— Не драматизируй, это очень вкусно, ботан. Отвечаю, — сказал он, посмеиваясь и вновь возвращаясь к еде. — Лучший эксперимент, который ты когда-либо проводил надо мной. Почту за честь быть твоим подопытным кроликом.
Я смущённо засмеялся и закатил глаза, после чего всё же взял палочки в руки и приступил к еде. Неожиданно это оказалось настолько вкусно, что от меня донёсся стон удовольствия и восторга. Наконец-то получилось что-то действительно стоящее.
— И правда вкусно! — согласился я. Теперь-то от моей еды ни у кого не заболит живот. Правда ведь?..
— Ну конечно, с моей-то помощью…
Я стукнул Кацуки по плечу, заставив его рассмеяться.
— И что Очако в тебе нашла? Ты такой придурок!
Кацуки пожал плечами, обворожительно улыбнувшись.
Эти его улыбки были не такими милыми и широкими, которыми одаривала всех Урарака. Они были загадочными, с нотками соблазнения, сарказма, возбуждения. Такими, словно могли сказать что-то вроде:
«да, я разобью твоё сердце на тысячи осколков». Это не нежная улыбка, присущая ангелу — скорее, это дьявольская ухмылка. Та, что в сочетании с его дерзким взглядом заставляет других возжелать распасться на части.
Совсем не удивительно, что все так легко влюблялись в него. В Каччане было что-то такое, что пробуждало самые потаённые желания души.
Его руки. Я никогда не считал себя извращенцем, но его руки делали меня таким. Большие, крепкие руки, с хорошо выступающими венами. Мне всегда нравилось чувствовать тяжесть его рук на своих плечах, когда Каччан приобнимал меня. Именно они стали отправной точкой. Мало-помалу я всё больше влюблялся в каждую часть его тела, пока не отдался этой влюблённости всецело.
Мне нравились его глаза, которые, казалось, хотели сожрать меня живьём. Не то чтобы он намеренно так глядел, нет. Просто так воздействовал красный цвет его глаз. Он был таким же глубоким и насыщенным, как и его голос. Я часто слышал его, когда он кричал оскорбления в адрес своих товарищей по команде на всю площадку.
Мне нравилось, что Кацуки знал, какое влияние имел на других, но при этом никогда этим не пользовался. Я и ненавидел, и любил то, что он был настолько хорош во всём сразу. Мне нравилось, что его не заботили ничто и никто, нравилось, насколько он был уверен в себе и в том, что делает. Нравились его непредсказуемость и бесстрашие. Я был в восторге от того, насколько он был готов к жизни в этом мире в свои немногочисленные восемнадцать лет. Мне нравилось, что он был столь противоположен мне, словно бы все его черты были созданы, чтобы дополнить мои недостающие.
Мне нравилось, что кто-то вроде него заметил во мне нечто такое, чего не мог разглядеть даже я.
Он — немногое из всего, чем я хотел бы дорожить.
Ох, я точно знаю, что Очако нашла в тебе, Каччан.
Мы ели и обсуждали последние вышедшие в Steam игры. Я упомянул новый ужастик, о котором все говорили и который был намного страшнее всего, что я когда-либо видел. Кацуки предложил сыграть вместе на днях, так что мы поспорили, кто из нас первым сольётся от страха. Я знал, что проиграю, поэтому старался выпросить условия получше для проигравшего, чем вызвал у него смех.
Помимо игр мы ещё обсудили финал чемпионата по баскетболу. Картина, в которой Каччан счастливо улыбается, и его поднимает на руки его команда, пока он удерживал их кубок, не выходила у меня из головы целый месяц. Тот день был умопомрачительным.
Мы говорили о том, каким безбашенным оказался наш школьный талисман во время чемпионата, так что задорно смеялись, вспоминая, как он психанул и швырнул наполненным пивом стакан в парня на трибунах. Тот яро поддерживал команду соперников и совсем не лестно отзывался о нашей команде. Признаю, это было весьма круто. Конечно, это создало полный хаос, так что пришлось приостановить матч, но никто не мог остановить свой хохот, пока эти двое колошматили друг друга прямо на баскетбольной площадке. Чёрт, это было так эпично! После игры мы все пошли в бар, где чуть выпили. На самом деле это был первый раз, когда я накидался, так что очевидно, что Кацуки не мог не подкалывать меня этим воспоминанием. Он любил приукрашать, изображая меня в том самом непотребном виде.
— Не было такого! — кричал я возмущенно на его обвинения.
— Ох, правда что ли? — он решил доказать мне обратное, так что достал свой телефон и показал фотографию: я, весь растрёпанный, валялся на тротуаре в обнимку со статуей панды, при этом, кажется спал и пускал слюни. А ещё Каччан сказал, что я храпел!
Я ужасно раскраснелся, даже не подозревая о существовании этой фотографии, так что принялся в шутку бить его, ведь в тот момент он явно забавлялся вместо того, чтобы помочь мне. Однако звук его смеха растопил меня, так что и я засмеялся, хоть мне и было до сих пор неловко.
— Блин, почему ты никогда не показывал мне эту фотку? — к этому времени наши тарелки опустели, а мы вдоволь наелись. — Это ужасно, кто-нибудь, спасите…
— Я боялся, что ты украдёшь мой мобильник и всё удалишь, но в итоге я не смог сдержаться и показал её тебе, — он рассмеялся. — Эта фотография — сокровище моей галереи.
Ему всё же стоило прекратить так сильно завлекать меня своими словами и действиями.
Я попытался сдержать глупую улыбку.
— Поверить не могу, что ты позволил мне сотворить нечто настолько постыдное… — я закрыл лицо руками и покраснел ещё сильнее, представив, как случайные прохожие стали свидетелями этой ужасной сцены. Я не смог сдержать нервного смешка. — Ты такой мудак!
— Чел, мне пришлось тащить тебя на своём горбу до твоего дома. Считай это фото моей наградой, окей?
И мы одновременно засмеялись.
Я знал об этом, ведь утром он поведал мне обо всём, когда я проснулся и обнаружил Кацуки спящим рядом со мной. Тогда он объяснил, что слишком устал, чтобы уйти, так что ночевать друг у друга не было для нас в новинку.
Эх, и всё же жаль, что в то время я спал. Хотелось бы мне помнить то ощущение, пока я лежал на его спине, а он нёс меня домой. Мои руки обнимали его за шею, а его — сжимали мои бёдра. Наверняка он много ругался из-за того, что я был мертвецки тяжёлым…
Только представляя это, я краснел каждый раз.
— Наверняка это было трудно. Я тяжёлый, да?
— Тяжелый? — Он щёлкнул языком, в уголках губ появилась ухмылка. — Мм, ага. И у меня до сих пор отваливается спина, сечёшь?
Я шлёпнул его по плечу, и он, не сопротивляясь, поинтересовался, не собирался ли я выбить ему плечо таким ударом. Это заставило меня рассмеяться в голос.
Мы говорили о всяких глупостях, смеялись и веселились, как не было уже давно. Я знал, что эти мгновения не значили для него то же самое, что и для меня, но я не жаловался.
А ещё он больше не прикасался к своему телефону.
Я был счастлив, так что на миг почти что забыл о существовании Хезер.
***
— Я не знаю, что мне надеть, Каччан, — прокомментировал я, закусив нижнюю губу, пока задумчиво рылся в шкафу. Я только вышел из душа, и из одежды на мне было лишь полотенце на бёдрах. Каччан ждал меня, играя в телефоне. У меня были некоторые догадки насчёт вечеринки, но я боялся уточнять, ведь мне не хотелось пораниться. Однако я больше не мог сдерживаться. — Послушай… Что насчёт Урараки? Она тоже пойдёт?
— Не-а, я ей не звонил, — адекватно ответил он, убрав сотовый в карман. Каччан собирался пойти в той же одежде, в которой пришёл ко мне домой: чёрные брюки, серая рубашка с V-образным вырезом и кожанка, которую он бросил на диван в гостиной, когда только пришёл.
Я удивился его ответу, но прежде чем ощутить радость, меня накрыло чувством вины.
— Позвони ей, Каччан. Ничего страшного, я не расстроюсь, — даже проговаривая это, я знал, что, пригласи он её, я бы не пошёл на эту чёртову вечеринку.
Больше всего мне не хотелось идти туда, потому что я не любил тусовки, а ещё мне не хотелось находиться среди тех людей, которые мне не нравились и которым не нравился я. Однако мысль о том, что мы с Каччаном вроде как почти что шли на свидание, взволновала меня. И если бы Очако пошла, клянусь, я бы пожаловался на кишечные колики, лишь бы остаться дома. Ведь это уже не смешно: быть «запасным вариантом» в школе ещё куда ни шло, ведь оттуда не смотаться, но в гостях?.. Пойти на вечеринку, чтобы и там побыть запасным вариантом? Ни за что.
— Деку, заткнись уже и давай одевайся.
— Просто что если она узнает, что ты пошёл на вечеринку без неё? Наверняка ей покажется это странным.
— Она уже в курсе — я написал ей сообщение, — ответил он, упираясь локтями на матрас, откинувшись назад. Рубашка на нём обнажала мускулы, так что я почти не мог удержаться от пристальных разглядываний.
— Всё норм, Деку, расслабься. Я хочу проводить время и с тобой, и она это понимает. Мы планировали сходить с ней куда-нибудь завтра после уроков, а сейчас она учится и всё равно не сможет пойти. Да и я иду не в стриптиз-клуб.
Я кивнул. Когда отвёл свой взгляд обратно к шкафу, то не смог сдержать улыбки.
Почему я вообще улыбался?
На секунду я позабыл, что Кацуки делал всё это чисто из жалости.
Я взял первые попавшиеся боксёры с принтом ракет.
— Ты серьёзно? — Каччан рассмеялся, а я посмотрел на него хмуро, не понимая такой реакции. — Теперь понятно, почему ты девственник, ботан.
Я закатил глаза на его замечание, но всё же не сменил тему:
— Ты понял это только сейчас? Я думал, это очевидно, достаточно просто взглянуть на моё лицо.
— Это ещё почему? — выражение его лица вдруг стало серьёзным, искренне растерянным.
Я издал гнусавый смешок.
— Почему что?
— Я не понял…
— Что ты не понял, Каччан? — сказал я, усмехнувшись и приподняв брови. — Ты сам говоришь, что я похож на ботана. Я не привлекателен.
— Чё, а с каких это пор иметь ботанское лицо означает быть некрасивым?
Я никак не отреагировал. Что он вообще имел в виду? Он ведь не пытался таким образом назвать меня красавчиком, верно?
Я чуть покраснел, глядя на него, как будто что-то ожидая, и он посмотрел на меня в ответ.
Наконец он чуть опустил голову и неверяще покачал ей, тихо посмеявшись, что заставило дрожь пройти с головы до пят, когда он встал и подошёл ко мне.
С каждым его последующим шагом, столь уверенным и расслабленным, в моих ногах ощущался тремор.
Внезапно он остановился передо мной так близко, что я заметил нашу приличную разницу в росте. Я тяжело сглотнул, внезапно пожелав прикрыть обнажённую грудь, хотя быть голыми для нас было не в новинку. Я часто видел Кацуки полностью обнажённым, но всегда стыдливо отводил глаза.
Он протянул руку к моему лицу, и мое сердце ёкнуло.
Каччан весело рассмеялся, а я инстинктивно вжал плечи.
— Я не собираюсь тебя кусать, ты в курсе? — Он пошутил, и хотя его целью было успокоить меня, было что-то в его голосе, что заставило меня содрогнуться.
— Я-я знаю, это просто… — всё ещё слегка опустив голову, я посмотрел на него будучи в полном смятении. Чёрт, почему я так себя вёл? Словно какая-то девчонка из сёдзе-аниме, которые мы с Каччаном периодически смотрели. Не мог бы ты чуток отодвинуться? Как одна из тех девушек из сёдзё-аниме, которые мы с Каччаном смотрим? Не мог бы он немного отодвинуться? — Мне нужно одеться…
Мои глаза расширились, когда его пальцы сжали дужки моих круглых очков, — я надел их ещё в ванной. Он был деликатен, а моё сердце затарабанило в груди, когда он внезапно снял их с моего лица.
— К-Каччан, подожди… — я моргнул, зрение тут же затуманилось, когда лицо освободилось от очков. — Эй, отдай их! Ничего ж не видно, — я с силой закрыл и открыл веки и по происшествии нескольких секунд стал привыкать к новому состоянию, так что уже лучше мог разглядеть Каччана. Без очков я видел только то, что находилось на расстоянии двух метров, не более, остальное было размытым. — Это не смешно, придурок.
Только теперь я заметил, что он смотрел на меня, так что мигом замер.
На его губах появилась полуулыбка.
— Я знал, что твои глаза зелёные, но… — он засмеялся, а его рубинового цвета глаза так глубоко засели во мне, что пронизывали до глубины души. — Не думал, что настолько зелёные.
И именно сейчас я действительно подумал, что ослепну навсегда, потому что мои глаза чуть не выпадали из орбит.
Моё сердце колотилось так сильно, что я на секунду действительно испугался, что у меня случится сердечный приступ.
Кацуки весело рассмеялся.
Он схватился за дужку моих очков и принялся вращать их в своих пальцах.
— Неловко, ботан?
Господи, господи, господи!
— Ты ведь пошутил, да? Когда сказал, что непривлекательный.
Перестань так улыбаться. Улыбка настоящего инкуба.
— Ты уверен, что очки помогают тебе лучше видеть? — он посмотрел на предмет в своих руках чуть насмешливо и приподнял бровь, прежде чем его острый взгляд упал на меня. — Потому что ты в них явно фигово видишь, не замечая того, что вижу я…
Он…
Он серьёзно говорил о том, что я красивый?
Серьёзно?
Или просто игрался со мной?
Лицо вспыхнуло так сильно, что его можно было смело назвать помидором.
— Н-нет, просто… — я отвёл взгляд и покачал головой, пытаясь развеять смущение. — Перестань быть таким придурком, отдай очки! — наконец фыркнул я, выхватив очки из его рук и быстро надев их обратно на лицо. Я тут же отвернулся от него, а он, засмеявшись, вернулся обратно на кровать. Как будто не он только что бросил моё сердце на кипящую сковороду и не устроил ему прожарку с солью и перцем.
— Ну ты и шутник… — моя грудь вздымалась и опадала, дыхание не было ровным, когда я снова посмотрел в свой шкаф. Я очень надеялся, что мой разум вот-вот очистится.
Я прикрыл глаза в попытке успокоиться, незаметно вдыхая и выдыхая снова и снова, однако стыд только усиливался с каждой секундой, когда его смех продолжал эхом разноситься по комнате.
Чёрт, чёрт, чёрт!
Он смеялся, потому что заметил? Он заметил, что его действия сработали на мне так же, как и на девушках, с которыми он встречался? Понял ли он, что, возможно, я не такой уж и натурал, как он думал? Узнал ли он о моих чувствах?..
Он всё… понял?
Мысль об этом напугала меня, но в то же время принесла странное облегчение.
Нет, Изуку. Прекрати.
Он ничего не заметил. Ещё нет.
Всё хорошо. Ты в безопасности.
Моё сердце бешено колотилось в груди, даже когда я одевался.
Бросив краткий взгляд на Кацуки, я заметил, что его пальцы снова заскользили по клавиатуре на экране телефона, которому он по итогу улыбнулся.
Рассказал ли он ей о той шутке, которую провернул со мной? О том, как смешно я отреагировал?..
Я помотал головой, прогоняя эту ерунду из головы.
Каччан, ты чёртов придурок.
***
Мы только приехали на вечеринку, а я уже захотел уйти.
Не то чтобы для меня это оказалось сюрпризом, ведь я знал, что буду чувствовать себя именно так. Однако я был здесь не ради выпивки или других людей, я пришёл сюда только ради Каччана, который уже оказался в центре внимания. Едва он успел припарковать свой мотоцикл — подарок от родителей на восемнадцатилетие — как чужие взгляды оказались прикованы к его персоне. Дом был большим и шумным.
Если уже в саду было полно людей, я мог только представить, сколько было внутри. Эта мысль делала меня ещё более взволнованным.
Я вздохнул.
Я слез с мотоцикла, и вдруг все посмотрели на меня. Казалось, в их глазах было какое-то ожидание. Я чуть занервничал, не особо понимая причин этому, однако до меня стало доходить, когда я снял шлем и на их лицах появилось скучающее выражение, как будто они говорили: «а, это всего лишь ты».
Они ожидали, что позади Каччана будет сидеть Урарака.
Все вели себя так, словно она им нравилась и они поддерживали их как пару, но я ведь знал, что по факту все они — завистливые соперники. Хотя видеть эту разницу было забавно. Люди подходили к Урараке и делали комплименты её волосам, улыбке, на меня же они готовы были наступить, ведь относились ко мне как к насекомому.
Внимание, которое было переключено с Каччана на меня, вернулось к нему почти сразу, так что стоило нам пересечь сад к главному входу, как все обступили нас, чтобы поприветствовать его с широкими улыбками. Кто-то рискнул и предложил ему дать пять, но Каччан отвернулся и сделал вид, что ничего не заметил.
Меня для них словно не существовало, но я уже привык к таким вещам. Хоть это и было неприятно, но на деле мне не хотелось внимания от таких людей, так что всё было в порядке. Не то чтобы я думал, что я настолько особенный, что меня ненавидела вся школа, но мой класс, который меня ненавидел, казался настолько большим, словно и был всей школой.
Блин, опять этот пацан? Разве Бакуго не встречался с той девушкой?.. Где она?
Я слышал этот растерянный ропот толпы и, конечно же, Каччан тоже слышал.
Он как обычно ограничивался обычной улыбкой, не показывая зубов, и кивком в знак приветствия: но делал его таким коротким, что я не был уверен, что это вообще можно назвать приветствием. Кацуки убрал руки в карманы куртки и не останавливался ни на секунду, никого не одаривая вниманием.
Кацуки никогда не стремился к популярности, да и не восхищался теми, кто ей обладал. Он был не экстравертом, но и не интровертом, просто ему не нравилось особое отношение, словно он некий айдол. Все хотели его дружбы и считали это пределом своих мечтаний, но по факту они просто не хотели знать настоящего Кацуки, им просто нравилась его блестящая красивая обёртка, и он это прекрасно понимал. Забавно, что, хоть это всего лишь школа, люди воспринимали её как некое королевство, в котором была тысяча простолюдинов, несколько дворян, несколько принцев и один король.
Я даже не понимал, откуда брался весь гнев. Возможно, потому, что я занимал этакое звание «принца», тогда как на самом деле был не более чем обычным простолюдином.
Едва мы переступили порог дома, как нас встретил весьма взбудораженный Киришима с распростёртыми объятиями и весёлой улыбкой.
— Бакуго! Ты пришел, бро!
Он действительно удивился, ведь Каччан был не из тех, кто принимал приглашения на подобные вечеринки, кто бы ни приглашал его в школе. Так что совсем не удивительно, что все вокруг улыбались до ушей и не могли отвести от него глаз, возбуждённо перешёптываясь между собой.
— Чёрт, не каждый день ты вылезаешь пообщаться с окружением. Глядишь, и дождь пойдёт! — пошутил он, засмеявшись.
Сразу после его взгляд упал на меня, оценивающе прошёлся снизу доверху, прежде чем Киришима расплылся в ещё большей улыбке. На мне была большая белая толстовка с улыбающимся лицом Всемогущего, обычные джинсы и изношенные кроссовки. Я поправил очки, чуть смутившись под этим взглядом.
— Да уж, точно пойдёт дождь, раз уж ты тоже здесь, Изуку.
Я застеснялся, так что выдавил из себя смешок и почесал затылок.
— Я рад, что вы пришли. Хотите чего-нибудь выпить? — дружелюбно спросил он, одарив нас очередной своей акульей улыбкой. Несмотря на то, что он не особо в моём вкусе, я всегда находил Киришиму красивым, однако в этот вечер он выглядел особенно привлекательно. У него были колючие красные волосы, заплетённые в плохо расчёсанный хвост; чёлка спадала на лицо.
— Рядом с бассейном есть столик с выпивкой, на кухне — ещё один. Там и закуски есть, да и выпивки на всех хватит.
По этой самой причине мне нравился Киришима — он был единственным из круга общения Кацуки, кто не обращался со мной как с пустым местом.
— Тут прохладно, — я улыбнулся. — Ты отлично выглядишь, Киришима.
Я впервые похвалил его, да и в принципе это был первый раз, когда мы обменялись более чем парочкой слов. Обычно это было что-то вроде обычных случайных приветствий.
Я заметил, что Эйджиро немного удивился, но с его лица не ушла улыбка, даже наоборот.
— О, правда? — спросил он и опустил голову, чтобы на мгновение просканировать себя взглядом. На нём была чёрная майка, открытая по бокам, где особо хорошо проглядывало тело и сильные мышцы. Джинсы тоже были рваными, а на талии повязана куртка.
— Надо же, спасибо, братан. Ты тоже… — он чуть умолк, пока анализировал меня, словно бы искал, что сказать. Я выглядел как ребёнок, которого отправили в магазин за хлебом. На секунду я пожалел о том, что надел первую попавшуюся вещь, которую достал из шкафа. — Выглядишь мило, — продолжил он и одарил меня нежной улыбкой, которую я видел от него впервые.
Я неловко улыбнулся в ответ.
— Голоден? — спросил Киришима.
— Мы уже поели, — ответил вместо меня Каччан и огляделся со скучающим выражением на лице. — Ну и срань же тут.
— А? — растерянно донеслось от Эйджиро. — Здесь полно людей, хотя почти все уже напились!
— Именно поэтому тут отстойно.
— Кац, ты пришёл! — откуда ни возьмись появилась девушка. — Я и не думала, что ты правда придёшь, когда звала тебя.
Боже мой, боже мой!
Это была та же девушка с длинными светлыми волосами, что встретилась мне совсем недавно!..
Ах, зелень, а чего ты ожидал? Что навсегда останешься любимцем Бакуго? Что он продолжит тыкать этим всем в лицо? Ты не женщина, дебил.
Я сглотнул и тут же отвернулся, но очевидно, этого было недостаточно, чтобы избежать её презрительного взгляда.
— Типа того, — просто ответил он, подняв уголки губ, но получилось как-то вымученно. Каччан ненавидел всех, кто давал ему прозвища, как будто считал это чем-то интимным. Если бы Киришима дал ему кликуху, то наверняка уже оказался бы лицом в унитазе.
Однако он никогда не протестовал, когда я звал его Каччаном, а я не стал уточнять, почему. Иногда мне становится интересно, но я всё же не хотел задавать лишние вопросы. Сначала он говорил что-то вроде:
«что за дурацкое прозвище?», но при этом он не был рассержен, наоборот, смеялся, что дало мне понять, что Кацуки совсем не против.
— А где твоя девушка? Вы расстались? — девушка театрально грустно надула губы. — Вот жалость, она наверняка уже вся обрыдалась и потратила кучу салфеток. Хотите выпить? Я тут купила одну эксклюзивную водку…
— Сорян, повтори-ка, а ты вообще кто? — Кацуки, недолго думая, прервал эту раздражающую болтовню и повернулся к ней. Девушка неловко рассмеялась от прозвучавшей дерзости.
— Ты меня не знаешь? — спросила она, вытаращив на него свои фиолетовые глаза. Он посмотрел на неё в ответ скучающе, и та снова посмеялась. — Юу Такеяма, очевидно же, — ответила она и смахнула пряди волос назад, чувствуя себя оскорблённой из-за его очевидного презрения. Я еле сдержался от смеха.
— Ясно. Классная вечеринка, Такехама, — горделиво закончил он и даже не стал дожидаться окончания её речи, как уложил свою руку мне на плечи и потянул за собой, уводя дальше. Я опустил голову, смущённый происходящим, и изо всех сил пытался сдержать улыбку.
— Я
Такеяма! — ошеломлённо воскликнула девушка.
На этот раз я уже не смог сдержать смех, как и многие из стоявших поблизости, кто стали свидетелями этой сцены. Возмущённая особа проглотила негодование и поспешила удалиться, окончательно затерявшись в толпе.
На сердце потеплело. Я перестал замечать на себе завистливые взгляды; всё, на чём я концентрировался — ускоренное биение своего сердца. Прошло так много времени с тех пор, как мы могли гулять с Каччаном вот так. А сейчас это происходило прямо на вечеринке, где все смотрели только на нас.
Я знал, что это глупо, но я чувствовал себя его парнем, потому что, казалось, были различия между тем, как мы ходили таким образом в школе и здесь, на вечеринке. Потому что в школе почти все ведут себя таким образом, это было естественно, а в чужом месте ты ведёшь себя так только с теми, с кем тебе действительно этого хочется. Было ощущение, что мы решили пройтись на глазах у всех и показать всем, что были парой.
Чёрт побери. Вернись с небес на землю.
— Ты вроде ничего особо не сказал, но жесть как унизил её, братан, — прокомментировал Киришима, посмеиваясь и следуя за нами. — Поверить не могу, что ты кинул Такеяму. Она ж секси. Я пытался к ней подкатить, но она меня прокатила. Наверняка ждала, когда ты придёшь.
— Не в моём вкусе, — Кацуки пожал плечами.
— Хах, — он зловеще усмехнулся. — Так ты всерьёз собрался встречаться с той девчонкой? — Он засмеялся ещё громче, когда ответа не последовало. — У неё стопудово должна быть золотая киска. Теперь ясно, почему её тут нет: настолько ушатал её в постели, что она теперь не в состоянии подняться?
Мне нравился Киришима, он был классным, но… блин, я терпеть не мог подобные разговорчики.
Как и следовало ожидать, Кацуки мощно пихнул его в плечо.
— Пошёл на хуй, червяк паршивый! — вспылил он, привлекая внимание некоторых окружающих. Киришима на это только посмеялся, он уже был привыкшим к вспышкам гнева Кацуки — в конце концов он частенько его дразнил. — Серьёзно, братан, иногда я жалею, что твоя мать когда-то не сделала аборт. Ещё раз скажешь при мне такую хуйню, клянусь, натяну на кулак твои дерьмовые волосы и буду использовать их как сетку для барбекю, а в твою сраную задницу затолкаю метровое бревно до тех пор, пока оно не полезет из твоего грязного рта, тупой жалкий уёбок.
— Воу-воу! — Он поднял руки в примирительном жесте и засмеялся. — Понял, оторва. Я больше никогда не посмею как-то навредить или нарушить неприкосновенность твоей прекрасной леди, лады?
Кацуки закатил глаза и отвернулся.
— Дабы искупить вину, принесу нам несколько офигенских напитков с кухни. Они там были — синие! Надеюсь, ещё не закончились. Сейчас вернусь — жди тут, — сказал он перед тем, как уйти.
Кацуки фыркнул.
— Пиздец, мне порой правда хочется дать ему в ебасосину… — проговорил Кацуки. На его лбу от напряжения выступала вена, а глаз нервно подёргивался. — Нет, вообще-то, я всё время этого хочу.
Он не сдержал смешка.
— Понимаю. Он и правда идиот, но, кажется, не имел в виду ничего плохого, — донеслось от меня.
Кацуки цокнул языком.
— Ладно, идём к бассейну, пока я не взорвался от всех этих тупых утырков, которые лезут ко мне, — он потащил меня, не дожидаясь ответа.
— Но Киришима сказал подож…
— Да срать я хотел на этого Курупиру*.
Я засмеялся.
Каччан, иногда мне интересно…
Если бы вдруг альтернативные вселенные существовали, были бы мы вместе хоть в одной из них? Или бы я проебался сразу во всех?
