Его краснеющие щёки

      — Минхо-я…       — Что, мой сладкий?       — Можно я не буду снимать толстовку?       Чан чувствовал себя провинившимся ребёнком, которого очень сторого отчитали родители и лишили просмотра мультиков на весь день. Он теребил подол одежды, стыдясь поднять глаза, и чувствовал, как лёгкий холодок заставлял покрываться его кожу мелкими мурашками.       Ведь кроме толстовки на нём ничего нет.       Минхо восседал на кровати старшего, чуть откинувшись назад, склонил голову в бок и с хищной улыбкой наблюдал за лидером, сверкая розовым неоном в своих кошачьих глазах. Он с явным голодом наблюдал за стесняющимся Баном, что заметно краснел от столь внимательного и тёмного взгляда, с танцующими на дне чертями.       — Конечно нет, сладкий, — протянул Минхо, выпрямляясь и сдвигаясь ближе к краю постели. — Это не входит в правила нашего договора.       Чан всхлипнул и недовольно скривил пухлые губы, но затем стянул с себя вверх, что скрывал его тело, через горло и отложил на стул позади, где лежала остальная одежда. Лидер скромно потоптался на месте, складывая руки перед собой, и ещё гуще залился горячим румянцем, хотя Минхо видел его голым неоднократно.       Но почему-то сейчас это очень смущало.       — Красней сильнее, сладкий. Ты же знаешь — я это обожаю, — усмехнулся Минхо и пальцами поманил к себе старшего.       Бан успел сделать только пару мелких шажков, как вдруг оказался притянут за талию, а через секунду обнаружил себя сидящим на мощных бёдрах младшего, из-за чего жар внизу живота вспыхнул с новой силой, а дыхание сбилось. Растерявшись, он глупо захлопал глазами и отвёл их в сторону, находя в такой близости неловкость и стыд. Но Минхо тут же подцепил кончиками пальцев подбородок Чана и развернул обратно, вынуждая смотреть в затопленые зрачком глаза.       — Как думаешь, сколько ты заслужил шлепков за свою оплошность, Чанни? — буднично поинтересовался Ли и ловким, но мягким движением переместил пальцы на скулу, нежно поглаживая, пока сам бегал глазами по обнажённому телу старшего и обратно к лицу, часто задерживаясь на налитых и таких притягательных губах.       В это время свободная рука ласково поглаживала бок, после сдвинулась на поясницу и ниже, ощутимо сжимая округлую ягодицу и притягивая к себе ближе. Полувозбуждённый член Чана прошёлся по скрытому слоями одежды паху Минхо, вызывая новый всхлип и тихое мычание. Он заёрзал, стараясь отстраниться, но получил предупредительный шлепок по половинке.       — Столько, сколько вы посчитали нужным, — тихо ответил лидер, больше не решаясь избежать зрительного контакта или сдвинуться хоть на миллиметр, ведь наказание могли и усилить. Чан одновременно ненавидел этот договор о наказании, который появился из-за него же самого, но с другой стороны прекрасно понимал, что без этого никак.       Он имел ужасную привычку уделять непозволительно много внимания работе — даже в свои законные выходные! — и совершенно забывал о своих любимых мальчиках, что ждали его для совместного отдыха. Их очень растраивало и злило поведение старшего, потому и предложили придумать Бану наказание, после которого он будет вновь проводить время с группой, а не кипой бумаг и ноутбуком. Сам лидер вначале отнёсся к этой идеи скептично и с придирками, мол, я вам не маленький, чтобы терпеть такие унижения. Но, обдумав всё как следует наедине, он понял, что иного решения проблемы не видит, ибо действительно не знал, как себя заставить работать меньше.       И теперь Чан сидел на крепких бёдрах Минхо и чувствовал, как вторая рука, еле касаясь кожи, опустилась к первой, после чего обе ладони удобно устроились на половинках, чтобы в следующий момент с силой сжать и развести их в стороны, добиваясь несдерженного стона из уст лидера и довольный хмык Ли, расплывающийся в хищной улыбке на кошачий манер. Задышав чаще, Бан зажмурил глаза, сопротивляясь самому себе, чтобы не отвернуть и не опустить голову, и послушно ждал своего наказания.       — Как скажешь, сладкий, — мурлыкнул младший, в последний раз пройдясь ладошками по округлостям. — Мы посчитали, что десяти будет достаточно. Не забывай вести счёт, Чанни.       Первый шлепок прилетел на участь правой ягодицы, после которого последовал болезненный писк и первое число. Удары были сильными, чёткими и с отдачей, чередуясь то на правую, то на левую половинку. Лидер шипел, но считать не забывал, царапал плечи младшего и невзначай пытался потереться членом о Минхо.       Это так унизительно, но возбуждало до тугого узла и слёз на глазах.       Вдруг основание члена лидера окольцевали пальцы и чуть сжали, вызывая неприятные и болезненые ощущения.       — Сладкий, от наказаний удовольствие не получают, — укоризненным тоном подметил Минхо и опустил ладонь на горящую от ударов кожу. — Мне позвать Феликса, чтобы он принёс то колечко?       — Нет! — всхлипнул Чан, прекрасно помня тот непонравившийся ему опыт с игрушкой — и как Ликси могло такое нравится? — Семь…       — Хорошо, — пальцы переместились на истекающую смазкой головку, нежно поглаживая уретру, — тогда расскажи мне, за что ты сейчас получаешь наказание?       От приятных ласк разум Чана поплыл, из-за чего он не сразу осознал, что от него хотят, но быстро исправился, почувствовав исчезнувшую ладонь, и огорчёно всхлипнул.       — За то, что я перестал ходить в спортзал с Чанбином и Джисоном, — лидер не успел договорить, как на всю комнату раздался звук оглушительного шлепка, что был сильнее предыдущих в десять раз. — Восемь!..       — Продолжай и не отвлекайся — я слушаю.       Минхо вновь улыбнулся, но впервые не с издёвкой, а подбардривающе и даже мило. Чан отправил ему ответную улыбку с ямочками на уголках, кивнул и продолжил:       — За то, что пропустил киновечер с макне-лайном, — шлепок, не уступающий в силе предыдущему. — Девять!       — И?       — И за то, что я слишком много работаю, — последний удар прошёл сразу по двум половинкам и, по ощущениям Бана, оказался самым болезненым. — Десять!!!       Чан радостно выдохнул и, не выдержав стыда от всей ситуации, упёрся лбом в плечо младшего.       — Тише, Чанни, — успокаивающе шикнул Минхо и погладил напряжённую спину, наблюдая, как она постепенно расслабляется. — Я не переборщил? Всё хорошо?       — Нет, всё в порядке, — приводя дыхание в норму, выдохнул Чан и чмокнул младшего где-то под ушком, вызывая довольное мурчание.       — Ты прекрасно справился, ты большая умница.       Старший заметно дрогнул и всхлипнул, чем напугал Ли.       — Чанни?       — Ещё…              Минхо сначала не понял, что «ещё», но, немного подумав, отстранил от себя Бана, взяв того за щёки, и расплылся в довольной и в тоже время голодной улыбке.       — О, так наш Чанни любит, когда его хвалят, — ворковал Ли, буквально пожирая лидера глазами. — Это мило, но заслуживаешь ли ты этого, после такого отношения ко мне и парням?       — Пожалуйста…       Минхо не мог больше мучить Бана, особенно когда тот такой нуждающийся, раскрасневшийся и жаждующий внимания, потому впился в его губы страстным и голодным поцелуем. Ему всегда сложно отказать Чану, что так очаровательно краснел от своих просьб и стыдился всех тех действий, о которых его просили ребята.       Но лидер не мог им отказать — это же его любимые мальчики, что так любят смотреть на его краснеющие щёки.       Незаметно для Чана Ли уложил того спиной на матрас и, нависнув над ним, продолжил посасывать пухлые губы, иногда проникая языком в податливый рот и заново его изучая. Но спустя долгое время Минхо разорвал затянувшийся поцелуй и перевернул лидера на живот, ставя на четвереньки. Взору младшего открылся вид на задницу Чана, что по своей красноте ничем не уступала щекам, и можно было разглядеть почти чёткие следы от ладоней.       «Всё-таки переборщил», — отругал себя Минхо, ласково прикасаясь к измученным половинкам. Он обязательно ими займётся, но немного позже, после того, как позаботиться о Чане.       Из верхнего ящика прикроватной тумбочки Ли вытащил недавно начатый тюбик смазки, согревая его в ладонях. Выдавив небольшое количество и распределив его по пальцам, он осторожно стал проникать в расслабленное колечко мышц одним, а затем и двумя пальцами, разводя их на манер ножниц и недолго ища нужную точку. От стимуляции Чан громко застонал и прогнулся в спине, пытаясь самостоятельно насадиться на пальцы ещё сильнее. Минхо на самовольность лидера хмыкнул и изогнул бровь, но говорить или делать что-то с этим не стал — на сегодня грубостей достаточно — и продолжил ласковые поглаживания комочка внутри старшего.       — Минхо-я, пожалуйста… — желая большего, прохныкал Бан и спрятал лицо в подушку, невероятно стыдясь своего поведения.       — Конечно, сладкий, — наклонившись к раскрасневшимуся ушку, притороно зашептал младший, — ты же такой послушный, податливый и точно заслуживающий свою награду.       Чан, полный предвкушения, несдержанно простонал и тут же всхлипнул, ощутив неприятную пустоту внутри себя. Он думал уже снова начать просить, переполняясь новой волной смущения, но Минхо вогнал в него член, выбивая весь воздух из лёгких и громкий стон, бьющийся о стены комнаты. Ли замер на пару минут, давая привыкнуть, и начал двигаться.       Толчки были медленными, но глубокими, заставляя Бана сложиться чуть ли не пополам, и чётко попадали по простате, извлекая из уст лидера целую симфонию громких стонов. Минхо наслаждался ими и любовался прозрачными бисеринами пота на точенных мышцах спины, иногда наклоняясь и слизывая их, замечая как прогибается и дрожит лидер.       — Хо-я, я… я… — еле двигая языком, мяукал Чан, чувствуя, как член Ли попадает по комочку нервов, — я… скоро…       Минхо задвигал бёдрами активнее и наклонился к шее старшего, обдувая её горячим дыханием и посылая табун мурашек. Из-за сухости в горле Чан захрипел и ощутил появившуюся на своём члене ладонь, которая только пару раз успела провести по всей длине прежде, чем Бан кончил и задрожал всем телом от приятной истомы. Ли ещё несколько раз толкнулся в чувствительное нутро и излился на потную поясницу.       Как только младший отстранился от разгорячённого тела, Чан без сил упал на кровать и практически сразу уснул. Минхо, отдышавшись, вытащил салфетки, вытер свою руку и спину старшего, затем достал охлаждающий крем и нанёс его на краснючие ягодицы. Когда мазь полностью впиталась в кожу, Ли накрыл лидера одеялом, поцеловал в висок и собирался выходить из комнаты, но прежде сказал:       — Надеюсь, ты усвоил урок, сладкий…