Его краснеющие щёки

      В комнате стоял мрак, освещённый голубым цветом светодиода, и чутка пахло ароматическими свечами. Чан сидел на краю кровати с заведёнными назад руками, весь румяный от кончиков ушей и до самой груди. Он смотрел вниз на свои колени, не решаясь поднять голову, потому что, если лидер это сделает, то сгорит от стыда целиком и полностью.       Со стороны изголовья кровати раздался хмык.       — Сладкий, не стоит так стесняться, здесь все свои. К тому же ты нарушаешь правило…       Бан прекрасно это понимал, но он не мог заставить себя смотреть на Хёнджина, длинные и узловатые пальцы которого с громким хлюпом проникали в дырочку стонущего Феликса, пока последний лежал на коленях Хвана с вздёрнутой вверх задницей и идеальным изгибом в спине. Он вскрикивал каждый раз, когда подушечки пальцев задевали внутри него точку высшего удовольствия.       Лидер, кажется, покраснел ещё сильнее и задёргал руками, чтобы спрятать пылающее лицо. Но у него не получилось, ведь запястья были скованы наручниками — за это нужно благодарить Джинни — и не давали сделать лишних движений.       — Чанни, ну чего ты такая бука? — Чан хоть и не видел, но знал, что Хёнджин наигранно надул пухлые губы. — Ликси ради тебя так старается: стонет, выгибается, чуть ли не плачет, лишь бы ты взглянул на такого нуждающегося цыплёнка.       Старший громко проскулил и сам чуть не заплакал за компанию с Ли, — и всё из-за Хвана с его грязными разговорами.       Бесстыдник.       Из всех наказаний, которые ему пришлось пережить, это было самым жестоким и беспощадным! Но тем не менее заслуженным…       Если интересоваться, как так получилось, что на данным момент Чан сидел на кровати с скованными руками и наблюдал за интимностью между Хёнджином и Феликсом, то ответ весьма прост: Бан забыл о свидании с Феликсом.       Да, просто взял и забыл.       Здесь лидер винил исключительно себя, — а кого же ещё? — ведь сам замотался с делами по работе и дальнейшими планами и забыл об очаровательном цыплёнке с поцелуями солнца по всему лицу и телу. Чан понял это только на следующий день после пропущенного свидания, поскольку Ли ходил весь заплаканный, грустный и всеми способами избегал старшего. А Хёнджин оказался тем, кто утешил расстроенного цыплёнка и сообщил о нарушении договора, связанного с наказаниями для лидера. Хвана назначили носителем правосудия, и танцор лично придумал это наказание, чтобы Чан понял, что он потерял, забыв о свидании.       А Чан итак прекрасно знал, чего лишился!       Сейчас его просто добивали плаксивыми, низкими стонами и тяжёлым дыханием.       — Чан… — позвал глубокий голос Феликса. — Ну, пожалуйста, я хочу, чтобы ты смотрел!..       Самый младший из присутствующих был крайне чувствительным в постели, но невероятно требовательным и капризным, если что-то шло не так, как хотел Ли. Чану ничего не осталось, кроме как посмотреть на парочку, его ведь попросили потребовали это сделать.       Чан поднял голову и в тот же миг опустил, ощущая усилившийся пожар на лице и груди.       За время, что он летал в своих мыслях, младшие успели сменить позу. Теперь Феликс лежал к нему лицом с по-прежнему оттопыренной задницей, в которой всё ещё хозяйничал Хван, и смотрел своими заплаканными медовыми глазками на лидера. Бан чуть не кончил от этого влажного сна наяву, но ему помешало «любимое» колечко на основании члена — идея надеть его была тоже Джинни.       Хренов фетишист!       — Ну же, смотри только на нас, сладкий… — змеем искусителем зашептал Хёнджин. — Иначе я буду трахать цыплёнка до тех пор, пока ты не посмотришь, или пока Феликс не упадёт в обморок от переутомления.       Бан знал, Хёнджин блефовал. Младший не стал бы так издеваться над ними, но его голос внушал обратное. На данный момент Хван действительно может это сделать.       Тяжело и смирено вздохнув, лидер поднял голову на Ли, что ломил брови от действий танцора сзади.       — Наконец-то, — сам себе прошептал Феликс, улыбнувшись, и протяжно вскрикнул, а затем замычал.       Чан поднял голову выше и его глаза расширились от увиденного, а на щеках расцвели бескрайние поля маковых цветов. Бёдра Хёнджина волнообразно двигались и вторгались между ягодиц Феликса, что продолжал стонать; локти Ли заскользили по простыне, из-за чего парень упал грудью на матрас прямо перед членом Чана, который стоял во всей своей красе и нуждался во внимании. Цыплёнок голодно облизнулся, чем напугал старшего, и медленно пополз к бёдрам Бана.       — Ликси, — Хёнджин покачал головой и приторно улыбнулся, пока одна из его рук осоторожно пробиралась под грудью младшего, — ты чего удумал, цыплёнок?       В следующую секунду спина Феликса столкнулась с грудью Хёнджина, и Ли захныкал и влажными глазками смотрел на возбуждение Чана.       — Но я хочу сделать минет! — ответил младший и забрыкался.       Чан не сдержал лёгкого смешка.       Феликс так очаровательно капризничал, лидеру всегда нравилось его дразнить и не давать того, что так хотел младший. И, по всей видимости, не только он любил так делать.       — Цыплёнок, Чанни наказан, он не заслужил твоей ласки. — Хёнджин посмотрел на лидера и ухмыльнулся, пока Бан пристыжено опускал взгляд. — Глаза на нас, сладкий, я где-то видел ещё одно кольцо для члена в комнате Ликса…       — Не надо! Мне хватит одного! — старший вздрогнул и чуть не свалился с кровати.       Хван засмеялся и возобновил движения бедрами, а Феликс застонал с новой громкостью. Судя по его удивленному взгляду, он сам не знал, что так может.       — Так ведь глубже не так ли, цыплёнок? — Джинни провёл ладонью от ярко-выраженного кадыка Ли до непривычно выпуклого низа живота. — Чувствуешь?       Чан зачарованно смотрел на них и жадно сглотнул, когда его взгляд опустился к руке Хвана. Внизу живота сладко затянулся узел, и член возбуждённо дёрнулся, из-за чего старший болезненно зашипел.       — Можно мне дотронуться? — решил попытать удачу Бан. Его не на шутку возбудило осознание того, что головка члена Джинни так глубоко проникает в Ли.       Хёнджин хмыкнул.       — Попробуй, — разрешил он, — любопытно, как ты это сделаешь…       Танцор внимательно следил за тем, как Бан наклонил торс вперёд и мягко прошёлся самым кончиком носа по его руке, намекая её убрать. Хёнджин снова улыбнулся и поднял руку выше, и Чан несколько раз нежно поцеловал выпуклость, вызвав дрожь и неровный выдох Феликса.       Боже, какой же он чувствительный!       — Ликси, — ласково обратился лидер, — цыплёнок наш, прости меня, пожалуйста. Я больше не буду забывать о свиданиях с тобой… со всеми вами.       Чан смотрел на младших снизу вверх и надеялся на прощение, хотя сам понимал, что одних слов будет мало.       Но попытаться же можно?       Феликс и Хёнджин переглянулись. Хван нахмурился и покачал головой, что, конечно же, расстроило лидера.       Заслужено.       — Ну, Джинни, — протянул Ли и покрыл лицо танцора мелкими поцелуями до куда смог достать. — Чан же извинился, а я давно его простил, — вновь поцеловал, но теперь в губы и нежно улыбнулся. — И ты его прости.       Маленькие пальцы Феликса кокетливо зашагали по руке Хёнджина вверх, но его кисть тут же перехватили и заломили за спину, вызвав тихий писк боли.       — Цыплёнок, — губы Джина легонько касались румяной ушной раковины с узором веснушек, — не забывай: сладкий наказан…       Тёмные глаза танцора опасно блеснули в сторону Чана, и тот нервно сглотнул, когда увидел пляски чертей на самом дне тёмных глаз.       — А наказание нужно получить до конца, — закончил он и возобновил резкие и глубокие движения бедрами.       На памяти Бана Феликс никогда не был таким громким, а Хёнджин таким резким и ненасытным. Танцор часто и ритмично проникал в покрасневшую дырочку, по его лицу лились бисерины пота, а взгляд был направлен только на лидера. Тот тяжело дышал, покраснел до той степени, до которой, наверное, никогда в жизни не доходил, кусал губы, дабы сдержать стоны, и бегал глазами вверх-вниз.       Чан ощущал, что вот-вот лопнет от перевозбуждения и боли; кольцо больно сдавливало основание члена и не позволяло получить разрядку. На каждый вскрик цыплёнка головка отзывчиво дёргалась и просила внимание, но лидер ничего не мог сделать, кроме как смотреть и страдать. Пара слезинок скатились по его щекам и упали на бедра.       Кто-нибудь, пожалуйста, уберите это чёртово кольцо! Чан уже понял, какую ошибку совершил.       Но вдруг Феликс захныкал и излился на постель. Младший тряпичной куклой обмяк в руках Хёнджина, пока тот догонял свой оргазм, а после заполнил цыплёнка собой. Танцор, тяжело дыша, аккуратно вышел из Ли и уложил его на чистую и прохладную часть кровати, а после продвинулся к Чану.       — Ты как? — Джинни, продолжая восстанавливать дыхание, заботливо убрал мокрую чёлку со лба лидера и робко поцеловал туда. — Я переборщил?       — Есть такое, — Чан тихо усмехнулся и тоже поцеловал Хвана в нос.       — Прости за это, я вошёл во вкус, — младший виновато опустил взгляд и пометил лицо Бана новыми отпечатками губ.       — Всё хорошо, Джинни, не переживай насчёт этого так сильно, — Чан замялся. — Мне понравилось…       Бану даже стало интересно, насколько сильно могут измениться его сексуальные предпочтения после наказаний от его мальчиков. Например, сейчас он понял, что любит, когда над ним откровенно издеваются. Возбуждает нереально.       Хёнджин резко отстранился и поражено уставился на старшего, а затем тихо засмеялся.       — С каких пор ты стал мазохистом?       — Если ты не снимешь с меня всё это, то ты тоже им станешь.       Угроза подействовала, и Хёнджин, не прекращая извиняющихся поцелуев, открыл наручники, а затем стянул кольцо с багрового члена — довели малыша. Он любовно растёр кисти рук лидера, не забыв и их расцеловать до лёгкой щекотки, и несколькими движениями своей руки довёл Чана до долгожданного и сильного оргазма, после которого тот сразу вырубился.       — Отдыхай, Чанни, ты заслужил.       Хван выключил светодиодную ленту, уложил старшего на подушку и взял Феликса на руки, но тот неожиданно захныкал.       — Джинни, положи меня обратно! — потребовал младший и надул кукольные губы.       — Я тебя помою и мы вместе ляжем.       — Положи меня обратно к Чану сейчас!       — Чтобы ты потом нас разбудил, потому что тебе липко? Нет уж, дай сладкому отдохнуть после такого шоу.       Хёнджин слегка подкинул легкое тельце Феликса, вызвав у того тихий писк и хихиканье, и направился в сторону ванной, не забыв прикрыть дверь в комнату.       Чтобы ничто и никто не потревожил сон их сладкого лидера.