First aid: Salvation of the soul

       Иван думал о том, что рассказала ему Хулия, всю ночь. Ему было сложно уснуть с этими мыслями и он ворочался с одного бока на другой, а перед глазами стояла маленькая девочка, которую все вокруг предали.        Он задумывался о том, какой должна быть мать, чтобы выгнать совсем ещё ребёнка из дома. Судя по рассказам Медина, тогда она была именно такой. Сколько боли и разочарования ей пришлось познать, и как должно быть сложно жить в одиночестве.        Под утро парень понял, что уже не сможет уснуть и пошёл заварить себе чашечку кофе. Он включил кофеварку, залил туда воды, и даже здесь в голове вертелись мысли о том, что у неё такой нет, что она пользуется лишь тем маленьким чайничком, и пьёт какой-то растворимый кофе, возможно пустой.        Иван выезжает из дома раньше и заезжает в кофейню. Он покупает два пончика и берёт кофе с собой, спеша обратно в машину. Возможно, это лишь малость, что он сможет сделать для неё, но ему интересно увидеть её взгляд, когда его машина окажется возле её подъезда.        Хулия выходит неспеша, замотавшись тем самым шарфом, который ей отдала какая-то бабулька с вызовов. Возможно, она даже согласилась взять его, потому что понимала, что без него будет слишком холодно. Нойрет открывает окно. — Хэй, снежная королева! — кричит он ей и она оборачивается. Заспанные глаза тут же встречаются с его. — Ты спишь ещё что ли? — смеётся он. — Садись, я подвезу тебя.        Хулия смотрит на него с минуту, думая над его предложением. Её руки спрятаны в рукава куртки и нос уже успел покраснеть от мороза, когда она всё-таки, скрипя снегом под ногами, идёт к нему. Она отряхивает ноги от снега, прежде чем сесть в машину и тихонько захлопывает дверь. — Замёрзла? — спрашивает он, на что она судорожно кивает. Температура на улице не поднималась, оставаясь где-то около минус двадцати на протяжении всей недели. — Я включил подогрев сидения, скоро станет теплее, — сообщает он ей. Хулия вновь кивает. Не нравится ему, что она так безразлична. — У тебя всё в порядке? Ты здорова? — Да, — отвечает она ему, — Не выспалась. Ночью у соседнего дома прорвало трубу, нам отключили отопление. — В смысле отключили отопление? — удивляется Нойрет. — Ну в смысле, что дома теперь дубак, — говорит Медина. Иван смотрит на неё с ошарашенными глазами. — Знаешь, тогда я не зря заехал с утра за кофе, — смеётся он, — Смотри-ка, ещё тёплый, — он вытаскивает стаканчик из подстканника и протягивает ей. Хулия поднимает на него взгляд, — Бери, отказы не принимаются.        Она забирает у него стакан, лишь кончиками пальцев прикоснувшись к его коже, но ему достаточно и этого, чтобы почувствовать, насколько они холодные. — А где твои перчатки? Снова забыла? — спрашивает он у неё. — Нет, — она делает первый глоток и тёплая жидкость приятно разливается по пищеводу, — Не успела надеть, — продолжает девушка, вытаскивая перчатки из кармана куртки. Иван удовлетворённо кивает. — У меня ещё есть кое-что для тебя, — продолжает парень, — Пожалуйста, не говори ничего. Я прекрасно знаю, что ты сегодня ещё ничего не ела.        Он тянется назад и протягивает ей бумажный пакет из пекарни. Хулия смотрит на него с недоумением, скорей всего связанным с тем, что ей никто не покупал завтраки раньше. — Пончики, — улыбается она, когда заглядывает внутрь. Там лежат именно они, покрытые розовой и коричневой глазурью, — Спасибо, — она достаёт один при помощи салфеток и Нойрет чувствует какие-то странные чувства в груди, которые испытывал, разве что, в детстве, когда подарил маме на день рождения цветы, купленные отцом по дороге с работы. Он чувствует удовлетворение и радость, что смог угодить ей, — Сколько это всё стоило? — и лишь одна фраза портит весь кайф. — Ты сейчас шутишь, наверное? — восклицает он. — Хулия, я принёс тебе завтрак, потому что захотел это сделать. Мне не нужны деньги, ты же знаешь. Да? — И заехал ты за мной тоже лишь потому, что захотел? — спрашивает она у него, откусывая кусок розового пончика. Иван усмехается, когда видит удовлетворение на её лице. — Именно, — самодовольно улыбается он. — Ладно, — соглашается с ним Медина, — А твоя девушка? Мануэлла. Она не против того, что ты это делаешь? Не хочу быть той, кто разрушит ваши отношения.        Иван заглаживает свои кудряшки назад. — Мне всё равно, против она или нет, — просто пожимает плечами парень, — Я не уверен, что наши отношения взаимны. Мы просто вместе тусим по выходным и трахаемся ради развлечения.        Хулия поджимает губы, кивая. Некоторые люди так беспечно ко всему этому относятся, будто переспать с кем-то — обычная вещь. Возможно, в ней говорит травма, которую она получила в двадцать лет на всю жизнь, и именно поэтому она так предвзято ко всему этому относится. Ей кажется, что всё должно произойти с тем, кого она действительно будет любить, а не с первым встречным для того, чтобы просто лишиться девственности. — А ты? У тебя был парень? — спрашивает у неё Нойрет. — Не было, — честно признаётся она и он удивлённо смотрит на неё. — Да ладно?! — восклицает Иван. — Ты гонишь, детка!        Он смеётся, не веря её словам. — Нет, — не унимается он, — У тебя не могло не быть парня, Хулия. Такого невозможно. Ты видела себя в зеркало? — Что не так со мной? — вдруг спрашивает она, удивившись. Она не считала себя слишком красивой, но и страшной тоже. — В том-то и дело, что всё с тобой так. Ты красивая, у тебя глубокие глаза, которые просто пожирают изнутри. И не было такого, чтобы за тобой не бегали парни? — Нет, — пожимает она плечами, — Я не сильно за этим бегу, если честно. Мне неплохо живётся и одной, а отношения лишат меня того, что у меня есть сейчас. — Что, например? Холодная квартира и нехватка денег? — Иван выкручивает руль, понимая, что они уже начинают опаздывать. — Пристегнись, пожалуйста, — просит он. — Именно поэтому и не хочу, — говорит ему Хулия, пристёгиваясь, — Потому что все парни такие же как ты. Я хочу спокойствия. — А какой я? — удивляется Нойрет. Медина съезжает немного с сидения вниз. Ей стало теплее и теперь она чувствовала себя немного разморённой. — Напищенный придурок, — пожимает она плечами, — Твоя жизнь — сплошное развлечение, алкоголь и, возможно, наркотики. Твой отец миллиардер и он даёт тебе денег столько, что ты не замечаешь, какая, на самом деле, тебе приходит зарплата. Лучше жить одной в холодной квартире и не иметь возможности купить какую-нибудь вещь, чем жить с тем, кто целыми вечерами пропадает в клубах. — А сейчас было обидно, — отвечает Иван. На самом деле, она права. После смерти мамы их жизнь сильно изменилась. С ним всегда занимались няни и воспитатели, он учился в элитном интернате и вся его жизнь — сплошное веселье, потому что раньше его не было. Однако, ему следует взять во внимание то, что ему сказала Хулия. — На правду не обижаются, — бурчит она себе под нос. — Ты так говоришь, потому что завидуешь мне? Ты была когда-нибудь в клубе?        Он знает, что она не ответит на этот вопрос. Хотя бы потому, что он попал прямо в точку. Она не умеет веселиться, ей пришлось слишком рано повзрослеть, чтобы обеспечить себя, и сейчас, она не хочет ничего менять, потому что всё только начало налаживаться. По крайней мере так думает она. — Молчание — знак согласия. Ты не была на вечеринках и тусовках, — продолжает Иван, смотря за дорогой.        Нельзя отрицать того, что Хулия действительно ему завидовала. У него куча машин, которые принадлежат именно ему, в одной из них они сейчас едут и в ней намного теплее, чем у неё дома. Она может спокойно погреть свои руки, положив их на вентилятор, но разве может она признать свою зависть? — Алкоголь — это смерть, — говорит ему Медина, — Ты напиваешься, чтобы получить кайф, но это не твои настоящие эмоции и чувства. Алкоголь может творить страшные вещи с людьми, и мы с тобой это чуть ли не каждый день видим, когда нас вызывают к какому-нибудь пьяному и обдолбанному бомжу.        Иван хмыкает. — Конечно, если так рассуждать… — тянет он, — Давай на следующих выходных ты сходишь со мной в бар, и я докажу тебе, что ты не права. — Ты считаешь, что я соглашусь потратить свои последние деньги на выпивку с тобой? — смеётся она, снимая с себя шапку. Волосы на макушке магнитятся и рассыпаются в разные стороны, отчего Нойрету становится смешно. Она такая милая, когда злится и делает что-то подобное. — Ну я же приглашаю, — пожимает плечами парень, — Значит мне платить. Разве не так? — Наверное, — соглашается с ним Хулия, — Но я не хочу. — Ты просто подумай, — не унимается Иван, — Подумай над моим предложением. Когда ты ещё сможешь набухаться на халяву? — С такими позывами, я точно не соглашусь, — смеётся она.        Иван тоже улыбается. Ещё никогда в жизни он не получал удовольствия от общения с девушкой. Обычного общения. С Мануэллой, и подобной ей, всё было по-другому. Он, словно бы, разговаривал с куклой Барби. Хулия была абсолютно другой. Её логика отличалась от той, которая была у его девушки, и Нойрет думал о том, что поступает слишком ужасно. Она ему нравится, ему интересно с ней. Что же будет дальше?        С другой стороны, ему было плевать на чувства Мануэллы. Это звучало слишком ужасно с его стороны, но она нужна была ему лишь для поддержания своего мужского достоинства. И сейчас он понял одну простую вещь: если найти девушку, которая тебе действительно нравится, в которую ты влюблён, то и его мужское достоинство не страдает. Он готов ждать вечность, лишь бы не навредить ей.        Но тогда это означает, что он влюблён в свою напарницу?        Нет. Это точно какой-то бред. Такого не может быть. Хулия не такая, она отличается. Она красивая, но явно не в его вкусе. Но тогда почему ему хочется заботиться о ней? Почему он встал сегодня на полчаса раньше, чтобы заехать в пекарню и купить ей завтрак? Почему он, вообще, задумался над тем, что она могла не поесть? И почему его волнует холодно ей или нет? Он переживает, что она может заболеть, оправдываясь тем, что одному будет сложно работать. Но ему абсолютно плевать на это. Его волнует лишь то, что ей будет плохо. — В конечном итоге всё сводится к любви к женщине, — звучит у него фраза отца в голове. Жак любил свою жену всем сердцем, и, когда она умерла, для него это было сильным ударом. Маленький Иван, работа — это было его смыслом жизни после её смерти. Однако Нойрет младший знал, что без Кармен его любовь к сыну стала уменьшаться. Казалось, что и раньше он его не особо любил, а сейчас и вовсе. Позже Иван узнал, что, на самом деле, он был приемным ребёнком в их семье.        Сейчас всё, более менее, встало на свои места. И хоть новая жена отца явно претендует на состояние Жака, парень знает, что всё имущество записано на него. Если с отцом что-то случится, Эльза точно ничего не получит.        Они приезжают на подстанцию как раз вовремя. Хулия вылезает из его внедорожника, спрыгивая вниз, потому что эта машина для неё явно большая. Он заметил это, когда она забралась к нему, но теперь он знает, что, если собирается подвезти её, следует брать отцовскую инфинити и ауди.        Чёрт! Он снова об этом задумался. Он стал выбирать автомобили не потому, что хотелось приезжать каждый день на разных, а потому, что Хулия слишком маленькая, чтобы забираться и вылезать. Что с ним не так?        Они проходят внутрь, где собрались уже разные бригады. Все весело что-то обсуждают и Иван встревает в их разговоры, замечая, что Хулия, словно бы, отдалена от них. Она успела переодеться, пока он со всеми здоровался и обсуждал предстоящие праздники, и ему становится не по себе от того, что именно с ней никто не общается.        Однако, он ничего не может с этим сделать. Они ведь просто друзья? Не так ли?

***

       Вызовы весь день какие-то беспонтовые. То высокое давление у бабули, то пьяный мужик с пробитой головой. Последний пытался отбиваться всеми силами от медицинской помощи, но по протоколу они обязаны ему оказать помощь, даже, если человек сопротивляется. Хулия забинтовывала ему голову, когда он ударил коленом ей в живот и собрался убегать.        Девушка скрутилась от боли. Ивана не было рядом в этот момент, он разговаривал с теми, кто вызывал скорую этому человеку. Он обернулся после того, как увидел убегающего мужика, и заметил, как она упала на колени, держась за живот. — Прошу прощения, — говорит он женщине и спешит к напарнице, — Хулия! — он подбегает к ней, когда она уже поднимается на ноги. Застывшие слёзы на глазах видны сразу невооружённым взглядом и единственное, что Иван может сделать — с жалостью смотреть на неё, — С тобой всё в порядке? Он сильно ударил?        Она жмурится, смаргивая слёзы. Судя по всему сильно, раз она заплакала. — Иди в машину, я закончу и приду к тебе, — он проводит ладонью по её щеке и только после её вопросительного взгляда понимает, что сделал.        Иван возвращается спустя пять минут. Хулия уже сидела в салоне с Антонио и они весело что-то обсуждали. Вероятнее всего она не рассказывала мужчине о том, что произошло, но он не мог не спросить ещё раз. — Всё в порядке? Ты уверена, что не нужно в больницу? — уточняет он у неё. — Уверена, — кивает она, — Всё нормально.        Ей приходится рассказать обо всём Антонио, который с любопытством смотрит на этих двоих. Если для них это было не очевидным, то водитель стал уже давно замечать, как сильно смягчился гордый Иван по отношению к своей напарнице. Хулия сама не обращала на это внимания, но каждый раз, когда он проявлял к ней заботу, что-то внутри неё сжималось. Словно бы ей приятно, что кто-то пытается ей помочь.        Она засыпает по пути к следующему пациенту. Они едут слишком долго из-за привычных пробок в это время, и вызов слишком пустяковый. Снова. Словно бы они бесплатное такси до больницы или бригада развлечения для одиноких пожилых людей. Ей надоело быть милой, она устала всех вокруг понимать, и, вообще, она в прямом смысле этого слова, устала. Хотелось прийти домой и лечь в постель, чтобы хотя бы чёртовы пять часов поспать, не думая ни о чём. Она надеялась, что в скором времени это действительно произойдёт, потому что уже сейчас умудрилась заснуть. — Тебе не кажется, что она сегодня какая-то вялая? — спрашивает Антонио, поворачивая на очередном светофоре. Удивительно, что им пришлось так далеко ехать, словно бы ни одной бригады поблизости не было. — Возможно уставшей — да, — соглашается с ним Иван, — Но все мы устаём от такой работы. Каждый день кататься и разговаривать с больными, которые не всегда действительно больны… — Нет, Иван, ты не понял, — стоит на своём мужчина, — Она всегда была заводилой. Каждый день начинался с её улыбки и какой-нибудь шутки про пожелания удачного дня… Сегодня она слишком тихая. И уснула за считанные секунды. — Она просто не выспалась, — говорит ему Нойрет, вылезая из машины, когда они приезжают на место, — Не буди её. Пусть поспит.        Антонио кивает, вновь смотря на девушку. Её голова опрокинута ей на плечо, в его сторону, и глаза плотно закрыты. Хоть Иван и говорит, что с ней всё в порядке, мужчина всё-таки прикладывает ладонь к её лбу. Возможно это покажется странным, что он заботится о человеке, который ему должен быть безразличен, но эта девчонка запала ему в душу с самой первой их совместной поездки. Это её рвение всем помочь… — Вот тебе и всё хорошо, — вздыхает он, когда чувствует небольшую температуру. Хулия хмурит брови от его прикосновений и что-то мычит, просыпаясь, — С возвращением, — улыбается ей Антонио, — В курсе, что у тебя температура? Нет? — Температура? — удивляется она, едва успев открыть глаза и тянется ладонью ко лбу. — Она небольшая. Всё нормально. Приеду домой, высплюсь и снова как новенькая. — Ага, — кивает он ей, — Нужно померить градусником… — Нет, — отрицает Хулия, замечая, что Ивана рядом нет, — Где Иван? — спрашивает она. — Пошёл на вызов. Скоро должен вернуться, — отвечает ей водитель, — Ты не поняла меня. У тебя температура, Хулия. — Если об этом узнает Иван, он сразу же отправит меня домой, — продолжает девушка, — Осталось немного вызовов и мы поедем домой. Дай мне отработать нормально этот день. Прошу тебя.        Антонио глубоко вздыхает. Эти двое его сведут с ума, но, если ему дадут выбрать какую-нибудь другую бригаду — он откажется. Иван с Хулией стали для него лучшими коллегами. За долгие годы работы на скорой, они были первыми, с кем он нашёл общий язык. Возможно, общаться с кем-то своего возраста ему было скучно, или, быть может, в свои шестьдесят восемь лет у него не было ни детей, ни внуков, и поэтому ему хотелось проявлять заботу и интерес к чужим детям? Они ведь оба лишены родительской любви, воспитали себя сами. Оба побитые жизнью и несправедливостью. — Ладно, — соглашается он, как раз, когда Нойрет забирается в машину. — О чём вы говорили? — усмехается он, поняв, что они замолчали, как только появился он. — Ни о чём особенном, — улыбается Хулия, — Как вызов?        Иван раздражённо вздыхает. — Вызов, который не вызов. Парень пережрал наркоты и уснул, — рассказывает он, — А его девушка, тоже, кстати, под кайфом, решила, что он умер, — парень стягивает шапку и смотрит в свой планшет, — Я ударил его по лицу и он тут же пришёл в себя. В итоге отказ от медицинского осмотра и попытка на меня напасть. День психопатов какой-то.        Хулия зевает, и Иван усмехается. — Знаешь, тебе повезло, что ты не видела всего этого. Спала тут себе спокойненько, — ворчит он, — Надо было тебя разбудить, чтобы ты пошла туда вместо меня. — Ну ты ведь справился? Какой молодец, — хвалит его Хулия, склоняя голову набок.        Иван согласно кивает. — Тебе жарко? — спрашивает он, сощурившись. — У тебя щёки, как у деда Мороза. — А, да, — растерянно отвечает Медина, прикладываю холодные ладони к горячим щекам. Температура стала выше, пока она тут с ним веселилась, — Душновато.        Нойрет с подозрением смотрит на неё, но лишь встречается взглядом с Антонио и тот ему просто кивает. Его догадки оправдались. Но разве ж он может добровольно затащить её домой? Нет, конечно же.

***

       Лайтовые вызовы заканчиваются под конец дня. Их вызывают на инфаркт, но они не успевают доехать до больницы всего пять минут, когда у бабули останавливается сердце. Хулия пытается сделать всё возможное, она надавливает на её грудную клетку и Иван слышит, как ломаются её рёбра, но это не помогает. — Время смерти девять петьдесят две, — грустно сообщает Иван. Хулия останавливается в компрессиях и обессиленно падает в кресло.        Она поднимает голову вверх и по её щекам крупными каплями стекают слёзы. Это была та самая бабуля, которая вызывала их пару дней назад на высокое давление и подарила ей шарфик, который сейчас был на ней. Женщина оценила, что Медина носит её подарок, она была очень довольна, только вот до больницы, к сожалению, не дотянула. — Инфаркт просто так не случается, — всхлипывает Хулия, — Я снимала ей кардиограмму пару дней назад и там всё было чисто. Что пошло не так? — она закрывает лицо руками. Иван садится рядом с ней. — Мы ведь не всевысшие, — говорит он, — Мы не можем спасти каждого. Возможно, у неё случился инфаркт из-за плохих новостей. Ты говорила, что дети не хотят с ней разговаривать?        Девушка судорожно кивает, сильнее закутываясь в шарф, который теперь останется с ней, как напоминание о доброй бабули, которую она не смогла спасти. — Я что-то упустила, — плачет она. Нойрет обнимает её за плечи и прижимает к себе. — Нет, милая, человеческий организм — загадка природы, — продолжает он, — Ты не можешь знать всё. Вероятнее всего признаков не было. И ты их, естественно, не увидела, если их не было. Инфаркт случается мгновенно.        Хулия молчит, но не вырывается из его рук, и Нойрет пользуется случаем, чтобы приложить ладонь к её лбу. Обжигающий. Он оказался прав — она заболела, и теперь, вероятнее всего, не выйдет завтра на работу. Но единственное, что его волновало — её состояние. Помимо высокой температуры, она ещё и подавлена, а это самое страшное комбо. Одной ей точно будет не справиться, и оставлять её в холодной квартире тоже сверх ужаса. — Твоё предложение ещё в силе? — вдруг хрипит она. — Какое предложение? — удивляется Иван. — Пойти в клуб, — напоминает она. Медина отстраняется от него и смотрит заплаканными пустыми глазами. Такой он видит её впервые. Ему следовало ещё пару часов назад отправить её домой, как только Антонио подтвердил его догадки о температуре. Ему следовало настоять на своём, сообщить главной… Возможно, это была бы сейчас его потеря, но Хулия бы не знала об этом. Он бы ей никогда не сказал про смерть этой бабушки. — Но только не сегодня, малыш, — усмехается он, — Мы договаривались на выходные. К тому же, ты горишь. — Я нормально себя чувствую, — стоит на своём девушка. — Нет, Хулия, — твёрже говорит ей парень, хватая её за плечи, — Жизнь не закончилась, понимаешь? Она продолжается, и твоя в том числе. Если ты пойдёшь сегодня в бар, завтра ты не сможешь встать вообще.        Она опускает взгляд вниз, когда они останавливаются возле больницы. Старушку забирают в морг, пока ребята наблюдают за всем процессом. — Я куплю тебе кофе, — говорит ей Иван, — Сядь здесь, — он помогает сесть ей на скамейку в приёмном отделении, и только сейчас она чувствует все прелести температуры, когда тело начинает болеть, когда тебя тянет ко сну и хочется просто умереть.        Нойрет возвращается быстро, протягивая ей стаканчик и садясь рядом. Он знает, что это первый умерший её пациент. Но это была не просто незнакомая бабуля, она запала в душу Медина, и теперь там осталась огромная рана, которую не так то просто залечить.        Антонио плюхается рядом с ними, потянув девушку к себе за плечи. — Знаешь, малявка, — начинает он, — За всю свою работу на скорой, я повидал столько смертей, что иногда мне кажется, столько не видел никто. Нелепые, тупые и необдуманные поступки приводили к гибели совсем ещё детей. И так случается. Люди рождаются, люди умирают. Они болеют, и мучаются. Такова жизнь, детка, — он целует её в макушку, пока она отпивает очередной глоток кофе. Жизнь действительно не закончилась. Просто стоит принять это и идти дальше, как бы тяжело не было.

***

       Хулия выходит на улицу полностью переодевшись. Время уже половина одиннадцатого, на улице темно и тихо, а Иван куда-то пропал. Она не уверена в том, что он уже не уехал. Медина с минуту стоит на месте, рассматривая свой путь до дома и представляя, как страшно будет идти, когда на её плечи падают чьи-то тяжёлые ладони и она подпрыгивает на месте, вереща от страха.        Иван усмехается, глядя на неё. Она смотрит на него во все глаза, тяжело дыша. Он напугал её, хотя ничего такого страшного не сделал. Это уже не нормально. К тому же, у неё явно кружится голова. — Садись, я отвезу тебя домой, — говорит он ей. Хулия не сопротивляется. На самом деле, она очень надеялась, что он предложит ей это, потому что пешком идти по тёмным улицам было бы ещё страшнее, чем его выходка.        Он открывает перед ней дверь и она забирается внутрь, словно на высокую горку. Определённо, эта машина слишком большая для неё. Иван думает, что в следующий раз заедет за ней на ауди. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает у неё Нойрет, заводя двигатель. Как только машина заведена, в ней постепенно становится теплее, однако мелкая дрожь всё равно пробивает тело Медина. — Меня знобит, — признаётся она, пряча руки в руковах куртки, — Это неприятно, но я справлюсь с этим.        Иван кивает. Она сжимается у него на сидении, заранее пристегнувшись, и он слышит по стуку её зубов, как ей холодно, когда выезжает с парковки подстанции. — Я понимаю, что ты, вероятнее всего не согласишься, но я не спрашиваю у тебя разрешения. Ладно? — он обращается к ней. Хулия вздыхает, чуть ли не хныча от того, как ей холодно и плохо одновременно. — У тебя дома слишком холодно, ты ещё больше заболеешь, если останешься там, — продолжает парень, — Обещаю тебе, что я не буду к тебе приставать, в моём доме есть три комнаты и ты можешь выбрать любую. Они все с тёплым полом, у меня есть отопление… — Я не поеду к тебе, Иван, — бормочет она. — Это не было вопросом, Хулия, — повторяет он, — Мы заедем за твоими вещами, чтобы ты чувствовала себя комфортнее. Ладно? Я хочу помочь тебе поправиться. Понимаешь?        Хулия кивает. На самом деле, она уже не понимает, с чем соглашается. — Я очень хочу спать, — жалуется она. — Спи, — говорит он ей, — Хулия, спи. Я не съем тебя, обещаю.        Она вновь кивает и опускает голову на плечо. Её щёки слишком красные, губы потрескались от мороза и пересохли от явного обезвоживания, поэтому по пути Нойрет заезжает и в аптеку. Пока она спит в машине, у него есть время, чтобы позаботиться о ней.        Он покупает нужные лекарства и возвращается. Она так и не проснулась. Возможно и не проснётся, пока её не разбудишь. А ему придётся разбудить её, когда они приедут к ней домой. — К черту всё! — рычит он, резко разворачиваясь через двойную сплошную. — Мы едем домой, — просто говорит он.        Когда они приезжают к его дому, подсветка уже горит. Ворота автоматически открываются перед мордой его машины и он заезжает. Света в окнах нет, значит Мануэллы всё-таки не явилась, что не могло его не радовать. — Хулия, — он дотрагивает до её щеки и у него обливается сердце кровью от того, насколько она горячая, — Малыш, мы приехали.        Она стонет, отходя ото сна и поднимает тяжёлую голову. Её взгляд метается в разные стороны и она не понимает, где оказалась, первое время. Это пугает её, пока голос Нойрета не возвращает её в реальность.        Он подходит к её двери, но понимает, что в таком состоянии она точно не сможет самостоятельно вылезти, поэтому осторожно берёт её подмышками и спускает вниз. Это всего лишь немного, и он пытается оправдать, что не почувствовал её веса, лишь из-за того, что практически и не поднимал её, но в эти мгновения ему показалось, что она настолько хрупкая, что он может сломать её.        Они заходят в дом и раздеваются. Он помогает ей снять ботинки и провожает в её комнату, где она будет спать. Также ему приходится дать ей какие-то свои вещи и он усмехается, когда видит её в этом. Футболка сильно велика и доходит ей до середины бедра, а шорты, которые ему стали малы ещё летом, затянуть резинкой чуть ли не в два раза, когда она выходит из ванной. Её волосы собраны в высокий хвост и их кончики слегка намочены водой, макияж смыт, хотя теперь он понимает, что его почти и не было.        Хулия сразу же забирается под тёплое одеяло, которое он ей дал, но Иван останавливает её в действиях, когда она хочет просто уснуть. Он показывает ей кружку с горячим чаем и лекарства, которые купил в аптеке. — Почему ты заботишься обо мне? — спрашивает она у него, облокачиваясь спиной на подушки. — Я уже отвечал тебе на этот вопрос, — он уходит от ответа. — В любом случае, спасибо тебе, — улыбается она, — У тебя действительно теплее, чем у меня дома. Просто… — она замолкает, сглатывая. — Я знаю, милая, — кивает он, — Но, если ты позволишь, я могу забрать тебя к себе на время, пока в твоей квартире не появится отопление. Ладно? — Нет, — усмехается Хулия, — Это уже слишком. Сегодня ты воспользовался моим состоянием, но, как только мне станет лучше…        Хулия вздыхает, резко закашлявшись. Только этого ей не хватало для полного счастья. — Тебе точно нужно отдохнуть, — говорит ей Иван, — Мы поговорим с тобой об этом завтра. А сейчас прими эти таблетки и ложись спать.        Медина судорожно кивает, выполняя его «поручения». Она закутывается одеялом после всего и Нойрет прикладывает ладонь к её лбу. Всё ещё слишком горячий. У него даже чёртового градусника дома нет. Завтра обязательно нужно будет купить после смены.