И если я сегодня жив, то значит дальше пушка по рукам

      Андрей смотрел на красный ковер, висящий над его диваном. Пальцами водил по замысловатым узорами - кажется, мама звала их китайскими огурцами. Почему огурцы и почему китайские он не знал. Андрей разглядывал его каждый раз, когда не мог заснуть. Ему было очень-очень страшно.       Сегодня мама не успела закрыть дверь в его комнату. Огромный мужчина, который теперь жил с ними пришел раньше и утащил маму на кухню. Андрей только крепко-крепко зажмурил глаза и даже задержал дыхание. Так злой мужик не будет его бить.       Вдруг очень громко раздался грохот разбитой посуды. Андрей постарался вжаться в диван, лишь бы его не заметили. Мужик орал что-то своим страшным низким голосом. Андрей слышал, что мама плачет, и у него самого из глаз катились горячие слезы, которые впитывались в одеяло.       Андрей уже научился плакать совсем-совсем без звука. Мама вот пока не умеет. Но ничего, Андрей ее обязательно научит. Нужно только зажмуриться и задержать дыхание. А потом тихо выдохнуть, чтобы никто ничего не заметил. И тогда этот мужик не будет ругаться и больно бить кулаками.       Мама закричала громко-громко, и Андрей уже хотел побежать к ней. Но вспомнил, что мама всегда просила Андрея не ходить. А когда он не слушался и старался защитить маму (папа раньше говорил, что Андрей – мужчина, а мужчины защищают своих девочек), то большой мужчина только сильнее злился и делал маме еще больнее.       Андрюша очень скучал по папе. Он помнил, как папа говорил, что любит его. Папа маму крепко-крепко обнимал и никогда не бил. И Андрея никогда не бил. Иногда даже брал с собой на работу, и тогда весь день Андрей общался с папиными друзьями и каждому при встрече жал руку. Совсем как большой. Совсем как папа.       Большой мужчина говорил про папу гадости. Андрею всегда было от этого очень обидно. Он даже один раз начал с ним спорить, но большой мужчина закричал на него и больно отстегал ремнем. Говорил, что папа глупый и беспомощный. Что папа сам виноват в том, что с ним случилось. Андрею было так больно, что он громко кричал, но мама не пришла ему на помощь. Андрей так и не понял в чем там виноват его любимый папа. Мама отказалась отвечать.       Большой мужчина (мама звала его Ромой) был очень страшным. Высоким, лысым, с огромным блестящим лбом, который всегда краснел, когда он злился. У него были грубые ладони с короткими пальцами, на которых были большие кольца с камнями. Все тело было покрыто татуировками. У Большого мужчины были злые маленькие глаза (от чего они напоминали паучьи) и широкая улыбка с кривыми зубами. Один зуб у него был золотой и иногда поблескивал в свете ламп. Блеск этого зуба Андрею снился в кошмарах.       Рома часто приносил домой что-то, от чего мама всегда радовалась. А Андрей грустил, потому что мама после это вела себя странно. Иногда они варили на кухне что-то, от чего потом во всей квартире невкусно пахло, и Андрей чувствовал себя плохо. А пару раз Рома приносил шприц (Андрей прятался под диваном, потому что боялся, что ему будут ставить уколы за вредность) и потом они с мамой лежали на кухне в обнимку и смеялись.       Иногда мама забывала его кормить. Андрей запомнил, что лучше к ней не лезть лишний раз. А если к ним домой приходили гости и пили водку, лучше было вообще не выходить из комнаты. Потом мама вспоминала о нем, всегда извинялась и плакала. После такого она покупала ему киндер или, если не было денег, доставала откуда-то конфетки. Но у Андрея все равно часто болел живот и иногда не было сил подняться.       Андрей любил маму. Но иногда боялся ее. Однажды они чуть не сгорели. Мама курила в окно и не заметила, как загорелась штора. Андрей помнил, как они выбегали в подъезд и стучали соседям, чтобы они помогли. Пахло гарью и дымом. Андрей тогда плакал, но бежал за мамой.       Они несколько дней жили с бабушкой. Бабушку Андрей любил, но они всегда ругались с мамой. И обе от этого расстраивались. Андрей грустил, что два таких близких человека никак не могут перестать ссориться, старался их мирить. Но они почему-то его не слушали.       Бабушка старалась его отобрать, не пускала маму вместе с ним. Но мама кричала, собирала вещи и все равно уходила. Андрей не всегда хотел с ней. Ну, то есть, он хотел с мамой, но не хотел к этому страшному Роме.       На кухне снова что-то очень сильно хлопнуло, а потом разбилось. Рома орал, ругался. Мама кричала и кричала, просила остановиться. Андрей прижимал к себе плюшевую собаку, которую ему купил когда-то папа и с которой он не расставался.       А потом послышались шаги и хлопнула входная дверь.       На мгновение все затихло, замер и Андрей. Не знал, что ему делать. Кто ушел? Рома или мама? Можно ли ему вставать?       Потом на кухне кто-то застонал. Не громко, хрипло. Андрей прислушался. Снова протяжный стон. Мама.       Андрей тихо спустился и босиком пошел на кухню. Голые ноги громко шлепали по крашенному полу, ступни мерзли. Он так и не отпустил свою собаку, так и шел с ней в обнимку.       От того, что он увидел… Сердце колотилось как бешенное. Мама лежала на полу, все лицо у нее было в крови. Она тяжело, шумно дышала. Андрей кинулся к ней, вцепился в нее маленькими ладошками, марая их в липкой крови.       - Мамочка!       Он старался не плакать, но ничего не получалось. Его колотило, он прижимался к маме, изо всех сил стараясь не сделать ей больно.       - Андрюшенька… Все хорошо, милый. Зови соседей…       Андрею совсем не хотелось отходить от мамы, с ней обязательно что-то случиться, если он ее оставит. Но и помочь он никак не может. Поэтому Андрей посадил свою плюшевую собаку рядом с мамой.       - Шарик, следи за мамой. Я быстро!       Ему не хватало роста, чтобы дотянуться до дверного звонка. От отчаяния навернулись слезы, но Андрей упорно продолжал колотиться в чужие двери, надеясь, что хоть кто-то откроет.       Спустя мучительно долгие минуты из двери напротив вышла дряхлая старушка Баба Таня. Она хорошо относилась к Андрею, он даже пару раз оставался у нее после садика. Она давала ему сладкие пирожки и вкусные конфетки.       - Что у вас случилось, Андрюша?       - Мама! Она упала! Ей больно, у нее из головы течет кровь. Рома ударил ее, и она упала!       - Ох-ты Батюшки… А сейчас он где?       Андрей передернул плечами от холода.       - Ушел. Скорее! Маме нужно помочь!       Баба Таня поспешила за ним в квартиру. Дошла до кухни и коротко вскрикнула.       - Батюшки мои, Настька! Что это он с тобой сделал-то.       Она быстро позвонила в скорую. Андрей старался держаться к маме ближе, но Баба Таня не давала больше ее теребить. Поэтому он сидел с Шариком и тихо разговаривал с ним.       - Страшно тебе, Шарик? Ты не бойся, я-то с тобой. И маму нашу скоро вылечат.       Потом приехали врачи. Поохали и увезли маму на большой машине с мигалками. Андрей с Бабой Таней проводили маму до самой машины и смотрели потом, как она скрывается за домами. Только в тишине ночного города долго слышна была пронзительная сирена.       - Я бабушке твоей позвонила, она тебя заберет скоро. У меня пока побудешь. Я тебе в гостиной постелю сейчас. И чай поставлю с вареньем. Вишнёвое варенье любишь?       Андрей, конечно, любил вишневое варенье, но прямо сейчас очень хотел поехать с мамой, чтоб точно знать, что с ней все в порядке.       Баба Таня напоила его чаем с мятой. У нее в квартире было тепло, но почему-то у Андрея то и дело наворачивались слезы. Было тоскливо без мамы. Хотелось к ней, и думать ни о чем другом Андрей не мог. Ему постелили на гостевом диване, и Баба Таня накрыла его мягким, воздушным одеялом в белом пододеяльнике. Шарика она забрала, чтобы отстирать кровавые пятна, и Андрей не стал с ней спорить. Пришлось обнимать соседнюю подушку.       Спал Андрей всегда очень чутко. Потому и проснулся от звонка домофона. Тихо лежал, прислушиваясь, не мама ли приехала из больницы. Но приехала не мама. Бабушка.       Она тяжело дышала и кряхтела в коридоре, наверное, снимала обувь.       - Тише, Андрюша только уснул – шепотом попросила Баба Таня.       - Я хотела его сейчас забрать.       - Дай ему выспаться, он и так насмотрелся. Пошли, чай тебе налью.       Они тихо переговаривались и Андрею пришлось прислушиваться, чтобы понять, о чем они шепчутся.       - Ой, Танька… Прибежала я в милицию. Так эти мрази у меня даже заявление не приняли. Я им и про башку у Настьки разбитую, и про то, что Ромка у нас квартиру отобрать пытается, и про то, что они наркотики в три ноздри долбят… А участковый Ромку этого крышует, представляешь…       Бабушка, судя по звукам, плакала и изо всех сил пыталась взять себя в руки.       - Да ты что, Ир! Разве может такое быть?       - Вот и я не верила, Танька! А оно вот как. Ромка-то оказывается голыми руками человека убил. Ножищами своими до смерти запинал. И ведь ничего же не екнуло у него, понимаешь. Он и Настьку с Андрюшкой убьет и глазом не поведет. Андрюшка и так в синяках все время.       Андрей зажмурил глаза и перевернулся на спину. Болели бока. А еще на руках были желто-зеленые синяки от грубых рук Ромы.       - Он и сейчас весь синий, Ира. Что ж делать-то будешь?       - Ой, не знаю, Танька. Что тут сделаешь? Ромка же нас всех укокошит и квартиру отберет. Мне с ним не справиться. И Андрюшку я на совсем забрать не могу, через опеку долго очень. За это время Ромка придет и нож к горлу подставит. И что сделаешь? Как же не отдашь? А сердце разрывается, Танька… Дочь не уберегла, теперь и внук погибает!       Бабушка зашлась рыданиями.       - Ирка, а Ирка… А ведь есть выход! Только вот…       Баба Таня замолчала.       - Ну не тяни, Танька! Скажи, коль знаешь что!       - Тебе бы к Логгину сходить… Он всю эту бандитскую шайку в узде держит. А Ромка этот ваш уже везде наследить успел.       - К Логгину?!       Столько страха и непонимания было у бабушки в голосе. Кто же этот Логгин?       - Он же даже слушать не станет. Да и с чего ему помогать мне? А платить ему мне нечем.       - У тебя есть какие-то еще варианты? Логгин не последняя мразь, Ирка. Он, конечно, по головам часто идет, но и принципы имеет. Он слабых не бьет. В отличии от Ромки твоего.       Бабушка замолчала. Андрей замер.       - Да что ж мне ему сказать? Да и страшно так. Вдруг они меня убьют там и что с Андрюшкой тогда будет. Ах, если бы тут был Игорюшка…       - Был бы здесь Игорь – ничего бы не произошло, и Настя бы твоя по дорожке кривой не пошла. А Логгина не бойся. Его главное не злить шибко. Есть у меня знакомый на рынке, казначей у Логгина. Я с ним договорюсь завтра, чтобы тебя провели. Только ты приди обязательно, а то подставишь меня чего доброго!       - Ох, не нравится мне все это… Но выбора-то и правда нет. Посидишь тогда с Андрюшкой?       Короткая, неуверенная пауза.       - Ты лучше парнишку с собой возьми…       - Да ты что, Танька! Совсем из ума выжила что ли? Чего ребенок в логове этих бандитов забыл?       Бабушка наверняка сейчас всплеснула руками и потерла глаза под очками.       - У Логгина недавно сын родился. Правда вроде как не от жены. Но мальчишку он не забывает, помогает им с матерью. Ну и любит как-никак. Парнишка-то ровесник Андрюшки твоего. Возьми с собой. Логгин не зверь какой. Поможет он тебе, коль сможет. ***       Они с бабушкой шли по заснеженной дороге. Проходили мимо невысоких деревянных домов. Некоторые уже совсем сгнили и покосились, какие-то стояли и светили белыми чистыми окнами. Мороз кусал щеки и нос, но Андрей не жаловался. Он уже неделю не выходил на улицу, так что осень успела смениться на зиму. Снег лежал уже плотной белой подушкой и продолжал падать днями напролет.       Они шли уже довольно долго. Автобусная остановка давно осталась позади.       - Мы сейчас к серьезному дяде идем. Не говори, коли не спросят, не буянь, не капризничай. Отвечай на вопросы, ко всем взрослым на «вы». Понял, Андрюшка?       - Понял, бабушка.       Они подошли к двухэтажному кирпичному дому. Большие, чугунные ворота с кованными виноградными листьями. Андрей оторопело замер, еще никогда он не видел таких домов, и тем более не собирался в такие дома заходить.       Бабушка замешкалась у двери, несколько раз глубоко выдохнула, и наконец нажала на большую кнопку. «Звонок» догадался Андрей.       - Не говори лишнего, Андрей. Понял?       - Понял, бабушка.              Она задавала этот вопрос уже не первый раз.       Наконец ворота открылись и к ним вышел высокий мужчина в черном костюме и пуховой чёрной куртке поверх. Андрей видел такие куртки только в журналах, которые маме иногда приносила подруга. Даже на вид она была теплой. Мальчик поежился в своем тонком пальто.       - Что вам, женщина?       Голос низкий, слегка грубый.       - Я к Логгину. Счетовод предупредить должен был.       Голос у бабушки дрожал. Но она все равно стояла прямо и старалась уверенно смотреть на мужчину.       - Ирина Николаевна, не так ли? Идемте. Андрей Степанович вас ждет.       Их повели к дому. Андрей все поражался насколько много места.       Возле крыльца стояло еще несколько мужчин и все они были в черных костюмах. От чего-то стало смешно, но Андрей сдержался, бабушка же просила вести себя хорошо.       Их завели в дом и повели по длинным коридорам. Дом и правда был огромный. Люди в черном шли за ними по пятам, не давая останавливаться и осматриваться. Кажется, в лучах приглушенных ламп Андрей увидел у одного из мужчин пистолет, но не стал спрашивать.       Их завели в какой-то кабинет. Или то была гостиная? Но в ней стояла мягкая мебель и столы. Много людей ходили по помещению, не громко переговаривались, но замерли, как только заметили гостей. Во главе стола сидел высокий мужчина с холодным суровым взглядом. От этого взгляда Андрей поежился, а бабушка вся подобралась и подвинула мальчика ближе к себе.       Люди смотрели по разному. Кто с интересом, кто с недоверием, кто с открытым пренебрежением. Кто и вовсе не смотрел в их сторону.       - Тихо.       От вкрадчивого голоса мужчины воцарилась полная тишина и теперь уже до единого все взоры были устремлены на них. Один из тех, кто вел их по дому грубо схватил бабушку, намереваясь, видимо, подвести ее ближе, но она дернулась от страха.       - Отпустить! Не трогайте их.       Мужчина не кричал. Но надавил так, что от них с бабушкой тут же отошли. Сам же он все так же вальяжно сидел в своем кресле, не изменил даже положения.       - Эти люди – гости. Не сметь их трогать. Садитесь, Ирина Николаевна.       - Ничего, я постою.       Бабушкин голос звучал теперь совсем тускло, она побледнела и сильно вцепилась Андрею в руку.       - Садитесь.       Мужчина снова сказал это так, что отказаться было бы невозможно и бабушка, вместе с Андреем сели за стол, как можно дальше от него.       - Рассказывайте, что случилось. Ведь вы не просто так пришли ко мне с ребенком.       - Ох, Андрей Степанович… Горе-то какое. Дочь моя, Настька, связалась тут с одним… Жестокий человек, безумный совсем. Людей грабит, у нас все, что только можно вынести – вынес. На шприц ее подсадил. А у нее ребенок маленький совсем. Андрюшка мамку любит безумно, скучает. А Ромка, Ботинком по-вашему кличут, Настю с Андрюшкой так бьет, что места живого нет. У Андрея вот, все руки синие. Ромка квартиру у нас забрать хочет. А я за эту квартиру очередь столько лет простояла, Господи. Жить-то потом где? Настька же дура влюбленная была. А может и запугал он ее, уж не знаю…       Бабушка промокнула салфеткой глаза.       - Сколько выгнать его пытались, и Настя, и я, да только бестолку. Лыбится, ржет, ножом машет. Он страшный человек, ногами человека забил… А недавно Насте голову проломил, в больнице сейчас. Прямо у Андрюшки на глазах, а мальчик маленький же совсем еще. Он же убьет их когда-нибудь, обязательно прихлопнет. Сил у него немерено.       Андрей Степанович молчал. Хмурился, на Андрюшку то и дело посматривал.       - А что ж отец мальчика?       - Игорь помер уж год как. Был бы Игорь, дай бог и не случилось ничего.       - Ох и натворила твоя дочь. Ты и в милицию, наверное, ходила?       Он приподнял одну бровь, ожидая ответа. Бабушка замялась, но все же ответила тихо.       - Ходила…       - И что? Сказали, что?       - Даже заявление не приняли. А участковый так и вовсе давил, документы требовал. У Ромки ж везде связи.       Мужчина смотрел сначала внимательно, а потом коротко рассмеялся. От его смеха ползли мурашки по спине.       - А на что ты рассчитывала? Ботинок всю мелкую ментовку под себя подмял давно. Иначе как ему убийства с рук сходят? А грабежи его людей? Не решаются такие дела с милицией.       - Но что я делать-то должна была?       Бабушка всплеснула руками. Потом прикрыла ладонями лицо.       - Неблагодарное дело лезть туда, где чужие погоны были. Натворили вы с дочерью… Ребенка твоего жалко. Не пожил толком. Иди домой, женщина. Сиди и жди.       Вдруг из-за стола вскочил полный, коренастый мужчина с черной бородой и голубыми глазами.       - Логгин, ты совсем что ль? Ты против Ботинка собрался? Это ж ничем хорошим не закончится!       Гул заполнил помещение. Андрей сжался в комок, стараясь быть совсем незаметным.       - Молчать! Мои решения не оспариваются. Ботинку давно пора показать, что он заплыл за буйки. С женщинами и детьми свои проблемы решает только жалкая плесень. Иди домой, Ирина Николаевна.