И если я сегодня жив, то значит дальше пушка по рукам

      - Тот парень, Федор, кажется. Он какой-то…       - Странный?       Всегда доброжелательный и смешливый Влад Беседин – ко всеобщему облегчению благородно взявший на себя роль их старосты – сейчас уныло ковырял столовскую еду. Да, кормили здесь… Так себе.       - Не то, чтобы странный… Нелюдимый, что ли?       Андрей не любил судить людей. Но они учатся уже почти три недели, а о том самом Федоре он не знает ничего. Разве что имя.       - Мне кажется, что ему не нравится здесь учиться.       Андрей на это только хмыкнул в тарелку. Зачем поступать туда, куда не хочется? Глупости. Тратить деньги, нервы родителей чтобы потом не появляться на парах?       - Зачем тогда вообще идти учиться?       - Понимаешь … - Влад нагнулся над столом и понизил голос. – Я слышал, как он рассказывал парням о том, что на этом настоял его отец. Видимо, его просто заставили. Мало ли таких?       Действительно. Андрею претила мысль о том, что его могли заставить учиться там, где ему не нравится. Что-что, а здесь он твердо стоял на своем. Но надо сказать, что бабушка не сильно оспаривала его решения. Сокрушалась, конечно – внук-художник, что может быть безнадежнее – но согласилась, что мало понимает в современных профессиях. А Андрей вообще-то не художник. Вернее не совсем. Он так-то ювелир. Ну, и немного препод. Если доучится.       Кофе три в одном на вкус был чем-то средним между мышиным говном и мукой. Неизвестно где они закупали эту дешевую пародию на кофе, но Андрей поклялся принести завтра свой. Тем более что у них в мастерской стоял чайник. Это, конечно, поражало до сих пор.       Вообще, его нынешнее место учебы сильно отличалось от ебаной школы. И Андрей готов был поклясться, что ни у кого другого такого не было. Их шарага мало напоминала что-то серьезное. Не было ни формы – Господи, спасибо, школьные рубашки до сих пор снились в кошмарах – ни жёстких правил. Первым домашним заданием было принести в мастерскую кружку. Кружку…       По коридорам ходили странно одетые люди. Андрей, которого директор последние три года усиленно чморила за крашеные волосы и серьгу в ухе, отдал бы все, чтобы посмотреть, как эта почтенная женщина отреагирует на творящееся в стенах данного заведения безобразие. Потому что здесь крашеные волосы и серьги у парней не то что не редкость… Это чуть ли не допуск к поступлению.       Андрей понимает, что задумался, когда к ним за стол приземляется парень с третьего курса. Вообще-то они уже друг с другом перезнакомились. Этот парень, тоже Федя к слову, хороший. Он Андрею нравится. Иногда, правда, несет какую-то странную пургу и не всегда уместно шутит, но кажется все привыкли. Андрей тоже быстро привык. Еще этот Федя их… Опекает что ли? Ну так, ненавязчиво.       - Привет, парни. Че кислые такие?       - Чему радоваться-то? Пары долбоебские. Гори в аду ебучая живопись.       Влад раздраженно отпихнул от себя тарелку с тем, что по ошибке здесь зовут солянкой, а Букер беззастенчиво заржал.       - Живопись никому не нравится, пацаны. Но это еще что… Вот потом масло начнется.       Андрей скривился. Живопись правда не нравилась. А сильнее не нравился их препод. Странный мужик, который предпочитает вместо ведения пар пить коньяк в каптерке.       - Напомните, у вас кто ведет?       - Хинтер. Отбитый, блядь.       Федя сочувственно замычал.       - Слушай, Андрюх, а он правда на парах про НЛО затирает?       - Если бы только про НЛО. Еще про то, что аборт – грех, прививки – это чипирование, а вышки 5G зомбируют людей… А, ну и про то, что сельдерей может вылечить от всего. Какого хера его все еще не уволили? Он же профнепригоден?       Влад на его злобную тираду заржал, но согласно закивал. Живописца никто из группы не любил.       - А работать кому? Думаешь много художников с вышкой хотят работать за копейки? А этому дома скучно, вот от здесь и торчит целыми днями.       - Пиздец – многозначительно выдал Влад.       До начала пары оставалось чуть меньше десяти минут и по-хорошему надо бы сматывать удочки.       - Слушайте, у вас после обеда какая пара?       - Проектирование, вроде…       У Феди мгновенно загорелись глаза.       - С Евстигнеевым, да? Слушайте, этому кристаллически поебать на все. Так что попробуйте договориться, чтобы проектирование в мастерской провели. И на обед приходите. Чаю попьем с Янычем.       Мирона Яновича, по правде говоря, Андрей все еще побаивался. Вот вроде бы прикольный мужик. Справедливый. И объясняет круто, и свободу какую-никакую дает. Но как посмотрит своими глазищами… Андрей уже несколько раз видел, как он отчитывает старшекурсников. Там даже орать не нужно. Было в нем что-то такое… Первобытное.       - Ну не знаю, Федь…       - Приходите-приходите. И своих всех зовите, нехер по норам прятаться, пора вливаться в коллектив.       Андрей растерянно кивнул и подумал, о том, что как-то слишком много куда нужно вливаться. Он к своей группе все еще не до конца привык, а тут...       Мимо прошел Логвинов и что-то в его позе было неестественным. Только Андрей не смог понять, что именно. То ли опущенная голова, то ли прерывистые шаги. Размышление прервал обеспокоенный голос Влада.       - Это все, конечно, круто, но мы на пару сейчас опоздаем.       Живопись правда была пыткой. Мало того, что кисти его категорически не слушались, краска все время стекала, оставляя некрасивые разводы, а бумага шла волнами, так еще и шумное дыхание Дмитрия Федоровича где-то за спиной вызывало беспокойство.       Хинтер был странным мужчиной. На вид ему было около сорока, он двигался достаточно бодро и разговаривал громко и живо. Только не по делу. Ему можно было бы простить его странное мировосприятие, если бы на паре можно было узнать хоть что-то кроме скорого наступления инопланетян.       - … Вот недавно жена моего друга поставила прививку. Так вы представляете, у нее чуть сердце не остановилось. А всего-то мышь укусила. Я вот говорил, что никакие прививки от бешенства не нужны!       Андрею казалось, что он сходит с ума. А еще тупеет. Стремительно. Откуда-то слева послышались тихие сдавленные ругательства и шорох. А потом долговязая фигура резко встала во весь рост.       - Нет, это невозможно! Вы сами-то себя слышите? Какая мышь, какое сердце, какое к… к черту бешенство! Хоть бы слово по теме!       Хинтер казалось только сейчас понял, что в кабинете не один. Он посмотрел на нарушителя спокойствия с яростью и затаенной обидой. В воздухе повисло напряжение, и Андрей тяжело вздохнул. Пиздец. Вот что их ждет. Полный пиздец.       Дима Нюберг стоял, скрестив руки на груди и смотрел на Хинтера в упор из-под сведенных бровей. Вообще-то Нюберг Андрею не очень нравился. Было в нем что-то до жути высокомерное. Вот вроде в моменте говорит что-то адекватное, а потом через секунду в словах столько желчи, что аж мерзко. А к самому Андрею он чуть ли не с первой секунды приебывается. Хотя ни единого повода.       Они вообще познакомились еще на экзамене, и Дима тогда показался вполне нормальным. Жаль даже, что человек с гнильцой.       Но вот конкретно в этот момент Андрей был с ним солидарен. Даже пообещал себе пожать ему руку, если их после этой хуеверти не отчислят нахуй.       - А вы бы голос на меня не повышали, Дмитрий. Садитесь и работайте. Потому что сейчас ваша работа не вызывает ничего, кроме отвращения.       Что-то будет. Андрей жопой чувствовал, что будет. Пиздец, приплыли. Потому что Дима Нюберг критику в свой адрес воспринимал крайне болезненно. Все остальные чуть ли не пригнулись, чувствуя надвигающуюся бурю.       - Может быть она выглядела как-то иначе, если бы вы учили нас хоть чему-то.       Диме даже орать не нужно было. Была у него в речи такая манера, что у всех глаза кровью наливались. Нечто среднее между нотацией и обесцениванием.       Хинтер уже чуть ли не метал молнии.       - Я напишу на тебя докладную!       - Да хоть десять! Но находиться здесь я больше не собираюсь.       Молниеносно собрал все вещи и вылетел за дверь. Дмитрий Федорович пристально оглядел остальных. Крылья носа двигались с каждым выдохом так, словно еще чуть-чуть и он взлетит.       - Кто ваш куратор?!       - Мирон Янович… - неуверенно проблеял из-за мольберта Влад.       - Федоров?       На лице Хинтера расцвела гаденькая улыбка. Точно пиздец. Кажется, Андрей передумал жать Нюбергу руку.       Дмитрий Федорович тяжело дыша вышел за дверь, а в самом кабинете повисло тяжелое молчание. Первым его нарушил Юра Перфилов.       - Ребят, нам пиздец. Хинтер на Федорова давно зуб точит, все ждет, когда его уволят. Реально ж докладную на всех нас напишет…       Влад Кособуцкий, его хороший друг, на это неуверенно возразил.       - Да ниче Янычу не будет… Там директор… Эта, как ее… Муродшоева, во! Она за Федорова горой. А Хинтера увольнять пора.       Все согласно загудели.       - Давайте Нюберга дружно отпиздим? Хули он выебывается? – откуда-то из угла проскрипел Глеб.       Беседин на это застонал, видимо осознавая грядущую волну споров и то, что ему с этим всем разбираться.       - Но ведь он все правильно сказал, парни… Все же об этом думали.       - Завались, Слав! Твой друг – долбоеб.       Слава – называющий себя в честь какого-то демона, но по факту представляющий из себя вполне неплохого человека – обиженно уставился на уже раздурившегося Глеба. Андрей закатил глаза. У них же больше нет проблем, правда?       Поднялся страшный гвалт. Кто-то был против, кто-то очень даже за. Кто-то обсирал Федорова, кто-то желал Хинтеру высрать злое говно.       - Заткнитесь, блядь!       Федор, кажется, впервые за все время решил высказаться хоть по какому-то поводу. Он стоял возле мольберта уверенно, слегка отперевшись рукой на спинку стула.       - Вы че устроили? Ничего серьезного пока не произошло. А вот если вы все пересретесь – тогда будет.       - А ты че раскукарекался, а? Че, самый главный? – Викторов тоже вскочил на ноги, распушая перья. Признаться, в этот момент ебнуть хотелось не треклятого Нюберга, а именно Глеба, который все время старался раскачать лодку.       - Глеб, блядь!       Громкого рыка от Влада Беседина никто не ожидал, но все послушались.       - Федя прав. Нехуй панику разводить. И травлю тоже. Понятно? Дима может вам не нравиться, но сейчас он прав. Бля…       Все практически моментально уткнулись в телефоны.       «В обеденную перемену собрание в мастерской. Первый курс в полном составе. Явка обязательна»       Сообщение в общей беседе группы не могло не вызывать тревогу.       - Ребят… Пара через пять минут закончится.       Лева неуверенно начал собираться и все молча последовали его примеру. Хинтер не объявился и не появится уже, а им еще кисти мыть.       Как-то так вышло, что Андрей первым встал возле раковины в туалете, пытаясь отмыть краску от кистей, рук и рукавов толстовки. Так погрузился в свои мысли, что слегка вздрогнул, когда рядом встала еще одна фигура.       Федя осторожно пристроился рядом, и Андрей подумал, что тот вовсе не кажется ему долбоебом. Признаться, такие мысли иногда его посещали, но сейчас смотря на этого человека так близко… Было в нем что-то такое, что выдавало под маской безразличия ко всему – человека глубокого и искреннего.       - Здорово ты их…       Федя чуть повернулся на голос и приподнял бровь.       - Что?       - Ну, ты быстро всех успокоил.       - Ах, ты про это. Просто они начали откровенно сходить с ума. Долбоебы…       Последнее слово он пробормотал себе под нос, но Андрей прекрасно разобрал и коротко рассмеялся.       - Они просто совсем дети. А Глеб… Ну, он очень шумный, поэтому всех сбивает, понимаешь?       Федя взглянул на него как-то… Оценивающе что ли? Улыбнулся чему-то своему и вернулся к своему занятию.       - Неужели это их оправдывает? Неужели простые логические цепочки, банальный анализ? Не то, чтобы мне сильно нравился Дима Нюберг, но он хотя бы иногда говорит что-то здравое. А эти…       Андрей понимал, о чем он. Нет, он не был так категоричен и человеческую глупость переносил легко. Ему даже нравились искренне наивные люди. Они как блаженные, как дети и свежих мыслей у них было ничуть не меньше. Но все же… Он понимал, что говорит ему Федор.       - Не будь так категоричен к людям. Не всем дано…       - Как тебя зовут?       От неожиданности Андрей подавился воздухом. Три недели учатся… Каждый день друг друга видят.       - Андрей – ответил со смехом.       Федя кивнул и пробормотал.       - Я запомню.       И ушел так же, как и пришел.       Громкая трель старого звонка разрезала пространство, оставаясь противным звоном в ушах. Что ж… Их ждет персональная Голгофа.       В мастерской, обычно наполненной гамом и пересмешками, сейчас не было никого. Видимо их решили не позорить перед всеми курсами. Федоров опирался бедром на преподавательский стол и стоял, скрестив руки на груди. Его орлиный нос слегка подергивался, а губы были сжаты в тонкую полосу.       - Садитесь.       Все медленно поползли к местам. Андрей кинул портфель на пол и сел, готовясь выслушивать нотации. Кажется, это их первый конфликт с преподами. Кажется, это плохо.       Только Мирон Янович удивил всех.       - А теперь слушайте меня внимательно. Дмитрий Федорович мне все рассказал. Дима Нюберг здесь?       - Здесь…       Голос у Димы уже не был таким уверенным, но он все равно высоко приподнял подбородок и внимательно смотрел Мирону Яновичу в глаза.       - Прекрасно. Так вот… А теперь я хочу услышать вашу версию. Что произошло в аудитории?       - Хинтер…       Начал было Дима, но Федоров его быстро осек.       - Не ты. – Он обвел взглядом всех сидящих, сначала долго сверлил Федора, но потом остановился на Андрее.       - Андрей. Расскажи ты.       Андрей перемогался и сразу же стушевался под напором внимательных глаз. Помимо Мирона Яновича на него смотрела вся группа. И особенно взволнованно Нюберг и… Почему-то Федя.       - Э-э-э… Понимаете какое дело, Мирон Янович. Хин… То есть Дмитрий Федорович несколько некомпетентен в своем предмете. На его парах он разговаривал с нами обо всем, кроме непосредственно живописи и… Понимаете, просто Дима… Ну, он не выдержал. Он ничего такого не сказал, Мирон Янович. Просто напомнил, что на уроках живописи мы должны заниматься живописью. Вот. А Хинтер… То есть Дмитрий Федорович, он разозлился. Начал высмеивать работы, Дима вспылил. И вот, мы здесь.       Мирон Федорович кивнул, а потом его взгляд смягчился.       - Ребят, вы… Понимаете какая штука. Я верю вам. И в то, что Дмитрий Федорович – человек крайне специфический, и в то, что вы не очень довольны тем, как он преподает предмет. Я уговорил его не писать на тебя докладную, Дима.       Дима благодарно кивнул и уставился на свои руки.       - Я хочу, чтобы вы сейчас запомнили, если у вас есть какие-то проблемы с преподавателями вы в первую очередь должны сказать мне. Я не буду прикрывать ваши задницы по поводу и без. Но я ваш куратор и моя прямая обязанность следить за вами. И помогать вам. Давайте честно – у меня гораздо больше возможностей. Так что лучше бы нам с вами дружить. И вам дружить между собой. Я пока не буду ничего говорить, но я чувствую климат в группе. И скажу один раз – никакой травли в стенах этой мастерской не будет. За пределами тоже. Думайте.       Он прищурился и обвел внимательным взглядом всех, особенно долго задерживаясь на Глебе. Тот опустил глаза в стол и, наверное, если бы мог – прижал бы уши.       - У кого-то есть какие-то вопросы?       Нестройный рой голосов отрицательно загудел.       - Что ж… Ладно. Но в крайнем случае – я всегда вас жду. Сопли за вами вытирать не стану, но спасительная оплеуха тоже действенный способ.       Мирон Янович улыбнулся, а со всех столов послышались смешки. Наконец-то все хоть немного расслабились, наконец осознавая, что пиздец на это раз прошел мимо.       - Какая у вас следующая пара?       - Эти балбесы у меня.       В двери преподавательской каморки стоял Евстигнеев широко улыбаясь. Его казалось совершенно ничего не заботило, а вся ситуация наоборот крайне забавляла. С правого бока зашевелился Беседин.       - Иван Игоревич… А можно мы в мастерской поработаем сегодня?       Евстигнеев засмеялся, и они с Мироном Яновичем переглянулись.       - По-любому же третий курс плохому учат. Ладно, сидите… Но чтобы к концу пары все показали эскизы орнаментальных плоскостей. Ясно?       - Да-да, конечно.       Федоров пошел в сторону каптерки качая головой.       - Идите уже, обед еще не закончился.       Так получилось, что всех почти мгновенно сдуло. Андрей сначала вообще подумал, что остался в мастерской один. Но потом за одним из верстаков нашлась лохматая голова Федора. Андрей сомневался секунд тридцать, но потом встал и пошел в его сторону. Федя явно не горел желанием взаимодействовать с людьми, потому Андрей решился сделать первый шаг самостоятельно. Почему бы и… Да?       - Хороший мужик этот Федоров. Другой бы на его месте Диму разорвал. И от нас бы ничего не оставил…       - Да… Но он тоже со своими тараканами в башке. И между Федоровым и Хинтером действительно черная кошка пробежала. А Яныч… Ну, может ты заметил, но он своих реально защищает. Потом сам мозги ебет, но защищает.       Федя даже головы не поднял и не посмотрел на него, копался в своих инструментах. Но слушать его было приятно. Ну и то, что он вообще стал с ним разговаривать как-то подозрительно грело душу.       - А ты… Знаешь его что ли?       Федя усмехнулся, увлеченно стараясь перекусить бокорезами каленый гвоздь (на этом моменте бокорезы стало жалко).       - Я? Да нет, просто наблюдаю.       Тут гвоздь все же поддался и с тихим звоном одна его часть отлетела куда-то в глубь кабинета. Федя с энтузиазмом ученого уставился на инструмент.       - Охуеть… То ли гвоздь пластилиновый, то ли бокорезы какие-то сверхмощные. Они, блядь даже не затупились.       Андрей на такой живой, совсем ребяческий интерес рассмеялся, взлохмачивая себе челку.       - Интересно, почему он именно у меня спросил че случилось...       Федя снова хмыкнул.       - Очевидно же. У Нюберга жопа полыхала бы так, что ни одна пожарная машина не потушила. Влад - староста, соответственно чистить наши жопы его прямая обязанность. А этот, кудрявый... Глеб, вроде, и все его друзья к Диме предвзяты и точно бы начали его хуями крыть.       - Но ведь... Есть его Слава, который вообще-то с Димой дружит. И Лева, и...       - Слишком... никакие, понимаешь. Слишком тихие, без собственного мнения. К тому же ты сам сказал, что Слава друг Димы. Он не плохой парень, но уж слишком тихий. Яныч его просто не заметил еще.       Андрей наконец поймал Федин взгляд, блуждающий по кабинету.       - А ты?       - Я бы не ответил. И он это знает.       Андрей многозначительно кивнул, не вполне понимая и не до конца принимая такой ответ. Но подумал, что Федя очень интересный человек. И, кажется, он только что подпустил Андрея к себе немного ближе.