требую больше жизни

Проведя время с Сашей, я уже двинулся обратно. Но не было такого, как с Яшей. Сердце не бухало, словно падало в Марианскую впадину. Ничего такого. Почему она не понравилась мне как девушка? Она была безусловно милой, красивой, но видать не судьба. А что судьба? Я даже ради этого в интернет залезу. Но потом. Это же уже называется стадия смирения? Верно. Я не читал кучу сайтов с этой темой, просто знал, что в любви есть целых пять стадий. Где то слышал. Или кто-то рассказывал. А может это знает каждый человек. И это, вроде как, последняя. 1. Ужас. Как мне мог понравится парень? Было же все нормально! Нравился и я девчонкам, и некоторые мне. В средних классах все мальчишки выбирали себе девушку и принимались ухаживать, но они не всегда понимали, что мы так выражаем симпатию. То есть, дергали за косички, обзывались, но все же иногда добивались того, чтобы девушка позволила донести портфель до дома, проводить ее наконец. И где все это сейчас? Мне нравится мой одноклассник. Я даже никому рассказать не могу, какой позор, ужас. Я определённо потеряю друзей и все свое окружение. Не потерял. Все хорошо. 2. Отрицание. Да бред это! Неправда. Все я накрутил из-за переезда. Хотя он был вроде давно. Да какая разница! Все накрутил, все это бред. И не нравится он мне. Ну пацан и пацан. Не дерётся, добрый слишком, не обзывается, стеснительный. Ну пацан же! Да не. Ну херня все это. Зачем он вообще сюда перевелся? Жил бы в своей Москве и все. После последней фразы я сразу же отметал все это, потому что это уже глупо. Сейчас все хорошо. 3. Торможение. На несколько дней забываешь про это. Про все. Просто живешь, радуешься. Да, обычно это происходит только во времена чего-то хорошего. Наверное у меня это был момент, когда я завел кота. Живое существо, которое не может прокормить себя самостоятельно, как я, в принципе не может выжить без меня. Ну, при нем забываешь обо всем. Ты просто заботишься о нем, устраиваешь в своей квартире. А потом постепенно привыкаешь, что теперь ты живешь не один, что есть еще живое существо. И ведь радуешься этому. 4. Торг. Может все не так уж и плохо? Ну может есть и плюсы. Правда пока неизвестно, какие, но может они все же есть. Да и ладно, ну подумаешь, понравился он. Может также, как и с девчонками, где «большая любовь» была максимум две недели. Вы потом расходились, забывая о друг друге! Тут конечно так не получится, друзья все же. Ну пройдет же это. Подростковая симпатия дурацкая. Дурацкая подростковая стадия. Поскорее бы все это прошло. Ведь пройдет? Конечно же, ничего не прошло. Описывать стадию смирения я не хочу. Ведь она пока не прошла? Она идет. А потом что будет? Время после этой стадии кажется мне пропастью. И то, что я хочу сделать. Признаться? Оставить ноющее чувство в груди? Невозможно сложный выбор. Надо привыкать что ли. Скоро вступаю во взрослую жизнь, будет вот так. Будет сложный выбор. Ты будешь уже взрослым человеком, не получится позвать более взрослого взрослого. Надо будет решать самому. А если честно, я устал от этого. Уже устал. Хочется домой, в Питер, там ничего не делать со своим Яшкой, домашним таким. Продолжать общаться с остальными, наконец начинать готовиться к экзаменам что ли? Но все это в шести часах езды на поезде. И еще неизвестно, сколько ждать, пока ты приедешь домой. Дом. Какое важное слово. Его осознаешь только во многих километрах от своего дома. Ого, неожиданно появились лучики солнца. Поползли по щеке. Я дотронулся до посветлевшего лица рукой продрогшими пальцами, словно солнце — было чудом. Возможно так оно и есть. Я устал от холодной, промозглой зимы, поэтому солнце казалось чу-дом. Прикрыв глаза, я подставил лицо лучикам уже закатывающегося солнца. Может, я выглядел как дурак, но сейчас это как-то не волнует. Кого вообще это, извините, ебет? Никого это не должно касаться. Ещё немного насладившись редкими лучами, я наконец вернулся в отель. Встретивший меня Андрей был темнее тучи. Старшие наши друзья сидели на сиденьях у ресепшена и перебрасывались редкими фразами. Заметив меня, лишь кивнули, но не подошли, не встали. Случилось что? — Случилось что? — повторил я свою мысль Андрею. — Да, случилось. — бог ты мой, сколько в голосе пассивной агрессии. — Наш дражайший Дмитрий попутал билеты. Знаешь когда мы домой едем? Четвёртого января! И все, уже не отменить. Новость словно обухом по голове ударила. Мы же должны были уехать сегодня! Но судя по всему уже ничего не изменить. Я запустил пятерню в волосы, массируя кожу головы. Князев, выпустив пар, покачал головой уже будто устало, затем сказал: — Вот так. Слушай, Яша же здесь жил с матерью? Вот тебе придётся видимо с ними жить. Паша забронировал квартиру только на троих. Ты не злишься? — аккуратно добавил Андрей, настороженно глядя на меня. — Новость ахуенная. — проговорил я. — Ну что ж, раз придется, так придется. Новый Год раздельно встретим. Мише позвони. Я пойду спать лягу. — мой голос был похож на голос обреченного человека. Достав пачку, я зашёл в номер и забрался на подоконник, открывая попутно окно. Чиркнув зажигалкой, я выпустил дым в окно, дабы не было особого запаха. Приметив шорох, я перевел взгляд на кровать и увидел спящего Якова. Желания у нас сейчас совпадают. Ну почти. Яша не курит. Надо написать Оксане, что я задерживаюсь. Уже взяв телефон в руки, паралельно зажав тлеющую сигарету в зубах, я передумал. Потом. Тем более, я могу ее отвлекать. В привычку уже вошло переписывание вечером с новой подругой. Обычно, в течение дня мы даже не списывались. Она как-то писала, что учеба. Нажав на кнопку выключения, я наконец выкинул бычок щелчком на улицу, не заботясь, что он может попасть кому то на голову. Какая уже разница? Вот именно, никакой. Тем более, не я один могу кидать бычки в окно. За этими раздумываниями, я кинул в рот мятную жвачку, чтобы заглушить запах никотина. Только подойдя к кровати, я заметил, что Яша проснулся. Поднял голову и смотрел на меня сонными голубыми глазами. На щеке был красный след от подушки, и вообще, он был каким то уютнейшим. — Где ты был? — простой вопрос, означающий заботу. Яша волновался, где я был. Тронут. — Гулял. — мне честно было стыдно за такие односложные фразы, но видимо я слишком устал, чтобы что-то объяснять. — Держи. — в руках у кудрявого парня была небольшая игрушка, кот с глазами-пуговицами и шарфиком. На лице у голубоглазого появилась слабая улыбка. Ну не радоваться же недавно услышанной новости? — Спасибо.. — я принял игрушку из худых пальцах друга. Наклонившись, я мимолетно мазнул губами по бледноватой коже кисти. — Забудь этот момент. — Яша не перестал улыбаться лишь медленно кивнул на жестко сказанную мной фразу. Дождавшись согласия, я принялся рассматривать принятую игрушку. В душе сразу же потеплело как-то. Это приятное чувство затмило ноющую тоску по дому. За это Яше можно сказать спасибо. Он излучает теплую энергию, не дает опустить руки. Сейчас он снова положил голову на подушку и прикрыл глаза, обрамленные густыми ресницами цвета его кудрявых волос. Поняв, что игрушку я не могу назвать в честь прошлого хозяина, остановился на имени Стёпа. Это заставило меня вновь легко улыбнуться. Повертев в пальцах кота, я положил его на тумбочку и принялся переодеваться. Стянув кроссовки и штаны, я надел шорты и забрался на кровать в толстовке, не желая ее менять. Стёпа остался на тумбочке. Я закрыл глаза, так и не написав Оксане. Для меня есть кое-что поважнее.