Дикие создания

Талион сидел, устало привалившись к обломку скалы. Спать хотелось неимоверно, но сумерки застали его слишком близко к урукской крепости, где как никогда была высока вероятность наткнуться на патруль. Однако он всё-таки рискнул развести костёр на своей ночной стоянке: с подветренной стороны высокого утёса, где дым точно был бы скрыт от посторонних глаз.              Неожиданно раздавшийся рядом шорох вырвал Талиона из объятий дремоты. Ладонь мигом опустилась на рукоять меча, а сам он вскочил на ноги, оглядываясь в поиске источника шума.              Во тьме с противоположной стороны костра блеснули ярко-жёлтые глаза.              — Кто здесь? — сурово прикрикнул Талион.              — Ну и ну, следопыт, — раздался хриплый голос. — Забавно, что наши дороги вновь пересеклись, а?              Талион моментом сократил дистанцию и прижал клинок к горлу урука, прежде чем узнал говорящего. Крысарий тяжело сглотнул, поднимая руки в знак капитуляции.              — Это я! Старина Крысарий.              — Крысарий, значит, — нахмурился Талион, убирая клинок в ножны. — Вот что было бы по-настоящему забавным, так это поверь я в случайность этой встречи.              — Твое недоверие оскорбительно, следопыт, — вскинул подбородок урук. — Я бы никогда тебе не солгал. Никогда, слышишь? Но да, с моей стороны было бы глупо отрицать, что я не надеялся вновь с тобой пересечься.              Теперь, полностью проснувшись, Талион заметил то, что ускользнуло от него: Крысарий всегда сутулился, но сейчас он согнулся почти вдвое, схватившись за живот. Отблески пламени плясали на перемазанных чёрной кровью пальцах.              — Дай-ка взглянуть, — не утруждаясь объяснениями, потребовал Талион.              — Э-э, я тут подумал и пришёл к мысли, что это пустяк. — Лицо Крысария казалось бледнее обычного, пускай с орками о таком нельзя было говорить наверняка. — Нужно нечто большее, чем нож в живот, чтобы покончить с Крысарием навсегда.              Талион схватил урука за запястья — поразительно тонкие, что их оказалось легко обхватить одними лишь пальцами — и заставил его развести руки в сторону, обнажив глубокий порез, идущий от правого плеча вниз к левому бедру. Его нагрудная пластина свисала с плеч, переломившись пополам. Черная кровь размеренными толчками вытекала из раны.              — Пустяк? Да тебя потрошили, как рыбу!              — А, ты об этой царапине? Бывало и похуже, — попытался возразить Крысарий, но вскрикнул и обмяк в руках Талиона, когда он бесцеремонно ткнул пальцем в край пореза.              — Что произошло?              — Да так, тонкости взаимодействия с начальством. — Крысарий сердито сплюнул. — Вождю Губу подумалось, будто из меня выйдет карагорская игрушка лучше, чем капитан.              — У людей в этом плане всё не настолько… сурово.              — Ничего удивительного. Так о чём мы?.. А, в общем, чтобы всякая шушера не решила закончить начатое Губу, я решил временно залечь на дно.              — И там, скорее всего, умереть от потери крови. Как ты собирался перевязывать рану?              — Э… Ну…              — Дай угадаю: здесь, как обычно, появляюсь я?              По спине пробежал лёгкий озноб — и призрачный силуэт Келебримбора выступил из тела следопыта. Эльфийский владыка скрестил руки и хмуро взглянул на Талиона.              «Не трать на него наше время».              Талион окинул Крысария придирчивым взглядом. Хотя совет орка привёл к его первой победе над капитаном, с тех пор он добился гораздо большего успеха без чьей-либо помощи. И хотя Крысарий был более покладист и менее агрессивен, чем большинство своих соплеменников, которых встречал Талион, он всё равно оставался уруком. Мерзким, коварным существом, приспешником Черной Руки.              И ко всему прочему…              — Ты мне что-то напоминаешь, — задумчиво протянул Талион. — Или, вернее, кто-то. Вот только не могу вспомнить.              — Чтобы тебе сподручнее думалось, мне пойти истекать кровью в другое место?              Талион вздохнул и отрицательно покачал головой.              — Раздевайся, орк.              Крысарий широко распахнул глаза.       — Что?              — Снимай нагрудник, осмотрим твоё ранение.              — Хорошо. Как скажешь. — Крысарий сноровисто ослабил ремешки и не слишком осторожничая сгрузил костяной доспех на землю.              Сперва Талион поворошил угли и подкинул хвороста в костёр. Когда пламя разгорелось достаточно ярко, он осмотрел рану Крысария и обнаружил, что порез был не таким глубоким, как изначально показалось. Впрочем, ему не приходилось иметь дело с орочьими ранами, поэтому не удивительно, что вид густой чёрной крови сбил его с толку.              — Ничего жизненно важного не задело, — в конце концов вынес он вердикт. — С тобой всë будет в порядке.              — Чую, как расстроится старина Губу, — осклабился Крысарий. Однако уже в следующую секунду ухмылка превратилась в болезненную гримасу, когда Талион промокнул рану пропитанной алкоголем ветошью. — Аргх!              — Не дёргайся, — строго приказал Талион.              Он видел, как Крысарий изо всех сил старается подчиниться команде. Урук стоял, расправив узкие плечи и выпятив грудь, но искажённое от боли лицо не слишком вязалось с показной бравадой.              Однако, когда Талион снова прикоснулся тряпкой к порезу, Крысарий лишь слегка вздрогнул и остаток промывания стоял на зависть любому каменному изваянию.              Где-то на середине процесса в голову Талиона закралось понимание, что до сего момента он никогда не видел орка так близко. В бою обычно имелись занятия насущнее, а разглядывание трупов поверженных противников никогда не доставляло ему удовольствия.              Но, когда он обматывал бинтом туловище Крысария, его поразило, как, оказывается, мало физических различий оказалось между урук-хай и людьми. Даже соски орка выглядели поразительно обыденно, разве только болтающиеся в них металлические колечки… Талион постарался сконцентрироваться на чем-то менее неловком. В свете костра зеленоватая кожа казалась просто оливковой, а выступающие ребра и тяжело вздымающаяся впалая грудь вызывали скорее жалость, но никак не отвращение.              — Вот и всë, — сказал Талион почти мягко. А затем откашлялся и добавил более резко: — Жить будешь.              — Благодарю, следопыт. — Крысарий отвёл взгляд. — За мной должок.              — Уже который по счёту, — губы Талиона тронула слабая улыбка.              — Не беспокойся, Крысарий всегда возвращает то, что ему причитается. И кстати о причитающимся… Мне нужно навестить кое-какого вождя и его питомцев.              Крысарий уж было развернулся, чтобы, ковыляя, ускользнуть в ночь, но Талион вовремя схватил его за запястье.              — Не сегодня.              — Так ты же сам сказал, что я в порядке!              — В порядке до такой степени, чтобы не умереть от потери крови, — терпеливо пояснил Талион. — Но ты сейчас не в состоянии сражаться, уж поверь. Отдохни хотя бы ночь — а наутро я помогу тебе отомстить.              — Правда? — Крысарий недоверчиво прищурился. — Ты сейчас серьёзно?              — Конечно. Ты настолько у меня в долгу, что уже без разницы: больше одним или меньше. — Талион махнул в сторону костра. — Но, если хочешь отблагодарить меня, возможно, ты мог бы начать с того, что постоишь сегодня на часах.              — Замётано, следопыт: этой ночью ты хорошо выспишься.              Келебримбор, наблюдавший за их разговором с нескрываемым презрением, наконец заговорил:              «Ты, должно быть, шутишь! Ты ведь не собираешься всерьёз доверять жизнь этому… дикому созданию?»              — Даже если меня и застигнет урукский патруль спящим, то, уверен, мы сможем от них отбиться, — успокоил призрака Талион. Затем, посмотрев на Крысария, добавил: — И я буду знать, кто за это в ответе.              — Никаких подлянок, — поспешно заверил Крысарий. — Ты можешь на меня положиться.              «Поступай как знаешь, — презрительно сплюнул Келебримбор. — Но потом не плачь, когда твой «приятель» предаст тебя».              Но на следующее утро Крысарий всё ещё стоял на страже — или, по крайней мере, сидел на страже — на окраине лагеря. В предрассветных сумерках Талион отчётливо видел тёмные круги под глазами орка.              — Как ты себя чувствуешь?              — Нормально, — проворчал Крысарий. — Разве только чуть от скуки не помер.              — Я говорю про ранение. Сильно болит?              — Не-а. — Крысарий широко зевнул, демонстрируя острые неровные зубы.              — Иди отдохни, — приказал Талион. — А я постою.              — Зачем? Сегодня всё на удивление тихо, так что можешь тоже доспать.              — Поблизости могут быть другие уруки. А ты не то чтобы пользуешься особой любовью соплеменников.              — Это не… Ты не… Я не настолько изгой, — вяло огрызнулся Крысарий. — Урук-хай просто не такие мягкотелые, как люди, со всеми этими вашими… милосердиями и добротами. — Последние два слова он выговорил с такой брезгливостью, словно само их существование было ему омерзительно.              — Хорошо, — со смешком согласился Талион. — Раз я всё равно проснулся рано, то, пожалуй, ещё какое-то время позанимаюсь своими делами, ладно? И если к нам приблизится какой-нибудь недружелюбно настроенный урук, то я исключительно для себя покричу достаточно громко, чтобы меня услышал любой спящий поблизости.              — Ну раз тебе всё равно нечем заняться, не вижу смысла отговаривать, — Крысарий зевнул и откинулся на камни. Не успела пройти и минута, как он заснул.              Верный своему слову, Талион оставался на страже в течение следующих нескольких часов, временами поглядывая на своего невольного союзника. Сейчас Крысарий выглядел ещё более хрупким, чем обычно. Неужели он действительно был из урук-хай? Или среди их потомства нет-нет да встречались коротышки?              Крысарий спал, свернувшись калачиком прямо на голой земле. Какое-то мгновение Талион всерьёз раздумывал накрыть скрючившуюся фигуру орка своим плащом, но всё-таки отбросил эту мысль. Не хватало ещё с утра пораньше выслушивать брюзжание Келебримбора.              — Ты остался, — наконец проснувшись, со смутным удивлением пробормотал Крысарий, глядя на Талиона.              — Я же дал слово. — Он красноречиво обхватил пальцами рукоять меча. — А теперь разберёмся с твоим военачальником.              Спустя час Талион оказался в самом сердце урукской крепости, прорубаясь через волны азартно ревущих орков. Однако вождя Губу нигде не было видно.              — Ты сказал, он будет здесь! — закричал Талион, в отчаянной попытке быть услышанным сквозь лязг мечей.              — А ты мог бы и догадаться, что я не располагаю настолько точной информацией! — отозвался Крысарий.              — Их здесь слишком много, всех не перебить.              — Ладно, ладно, понял! Ты держись, а я кое-куда сгоняю…              Откатившись в сторону, чтобы избежать града стрел, Талион успел краем глаза заметить бросившегося прочь Крысария. Секунда — и вот он уже скрылся от бушующей схватки за ближайшим парапетом.              Талион почувствовал кинжал разочарования, вонзившийся ему между рёбер, как раз в тот момент, когда он вонзил самый настоящий кинжал в грудь урука и прижал его к земле.              «Я предупреждал тебя», — вкрадчиво прозвучал голос Келебримбора в глубине сознания.              Урук размером с двух Крысариев шагнул вперёд и замахнулся топором на голову Талиона. Он едва успел поднять меч, чтобы защититься. Сила удара отбросила его клинок в сторону, и он неловко увернулся от удара другого урука.              — Сейчас действительно время для нравоучений? — пробормотал Талион.              Внезапно из-за угла выскочил карагор и набросился на нападавшего, яростно разрывая его длинными острыми клыками. По остальным урукам пробежала рябь удивления и страха, когда вслед за первым огромным зверем появились ещё два, под редким мехом которых вздулись бугры напряжённых мускулов.              С той стороны, откуда появились карагоры, вдоль стены бежал тощий орк.              Пока беснующиеся твари сеяли ужас в рядах противника, Талион запрыгнул на груду ящиков и взобрался на стену. Пригнувшись, чтобы его не заметили, он быстро направился туда, куда, как он видел, направлялся Крысарий.              Они встретились в тени башни.              — Я нашёл его, — доложил запыхавшийся Крысарий. — Губу. Этот опарышерожий тарков сын… Без обид, следопыт, просто фигура речи.              — Ты выпустил карагоров, — удивлённо констатировал Талион, только теперь понимая, что Крысарий не бросил его, а убежал организовывать им путь к отступлению.              — Поблагодаришь позже. Мы должны догнать Губу прежде, чем он снова ускользнёт.              Решив не обращать внимания на то, что вообще-то именно Крысарий ускользал от вождя в их последнюю встречу, Талион поспешил за ним. Они двигались в тени полуразрушенных стен форта, пока в поле зрения не появились Губу и его телохранители.              — Вот он, — прошипел Крысарий.              Вождя и его телохранителей было легко заметить — массивный орк с внушительного вида боевым топором, охраняемый двумя уруками поменьше, облачённых в одинаковые доспехи. Лицо вождя походило на полусгнившую мясную отбивную, пронизанную извивающимися белыми червями.              — Когда ты назвал его опарышерожим сыном тарка, я не думал, что ты говорил буквально, — с отвращением пробормотал Талион.              — Правда он мерзок? — Крысарий вздрогнул. — Уверен, Губу постоянно слышит подобное, но стоило единожды намекнуть ему, что меня тошнит от…              — Тебе хватило ума сказать это в лицо вождю? Для такого тщедушного орка ты больно языкаст. Жди здесь.              Первого телохранителя он застиг врасплох, мгновенно убив его клинком в спину, второй при виде такого зрелища в ужасе бежал, оставив вождя в одиночестве.              — Выходец из могилы! А я уж боялся, что черви сожрут меня до того, как я проломлю тебе череп, — нисколько не испуганно пророкотал Губу, вставая в боевую позицию.              Несмотря на огромные размеры топора, вождь удивительно ловко обращался с ним, легко отражая длинной рукоятью все удары. Сосредоточенный на том, чтобы прорвать оборону Губу, Талион не заметил подошедшего к нему сзади урука.              — Берегись, следопыт! — проорал Крысарий.              Талион развернулся как раз в тот момент, когда — как он думал сбежавший — телохранитель бросился на него, высоко замахнувшись молотом. Это была фатальная ошибка: один рубящий удар поперёк туловища — и урук с удивлённым бульканием падает навзничь.       — Крысарий, — презрительно хмыкнул Губу. — Я должен был догадаться.              — Что я вернусь и перережу тебе глотку? — прорычал Крысарий.              — Что ты гребёшь жар чужими руками. Как вообще тебе удалось водить всех за нос и выставлять, будто бы ты, жалкое отребье, действительно убивал в поединк…              Фраза оборвалась на полуслове: отрубленная голова вождя Губу покатилась по платформе и остановилась под ботинком Крысария.              — Отличная командная работа, — с мрачным удовлетворением отметил он.              Талион стряхнул кровь с меча, прежде чем вложить его в ножны.              — И ты каким боком в неё затесался?              — Я отвлекал его болтовнёй, а ты, поймав нужный момент, отрубил ему башку. Трюк старый как мир.               Несколько ночей спустя сидящий у костра Талион услышал позади себя знакомые шаги. Он даже не удосужился обернуться: конкретно этого урука можно было не опасаться.              Что-то упало в снег рядом с ним. Талион посмотрел вниз и оказался лицом к лицу с огромной дохлой крысой. Он перевёл взгляд на Крысария, вопросительно приподняв бровь.              — Это ужин, — коротко пояснил Крысарий, прежде чем усесться у костра, обхватив руками согнутые колени.              Талион взял кинжал и начал свежевать крысу.              «Что ты делаешь?» — спросил Келебримбор, внезапно материализовавшись в паре футов от него.              — Готовлю.              «Ты ведь прекрасно осознаешь, что твоё тело более не нуждается в пище и сне. Теперь эти потребности лишь фантомные отголоски прошлого». — Келебримбор перевёл взгляд на Крысария, который теперь с любопытством наблюдал за Талионом.              — Возможно, ты прав, — признал Талион, протыкая ножом освежёванную крысу от шеи до хвоста, прежде чем занести импровизированный шампур над огнём. — Но наши рефлексы притупляются после слишком многих дней без отдыха. И не говори, что это не так.              «Но есть! — возмутился призрак. — Да ещё тушу столь мерзкого грызуна. Неужели это действительно так необходимо?»              Талион замялся, но потом встряхнул головой и упрямо произнёс:              — С моей стороны отказаться от неё было бы грубо.              «Грубо по отношению к кому? К орку? — Келебримбор снисходительно рассмеялся. — Не будь смешным».              — С кем ты разговариваешь? — не выдержав, полюбопытствовал Крысарий.              — Это… трудно объяснить.              — О, понимаю. Знаешь, тут нечего стыдиться: у меня тоже имелся воображаемый друг, когда я был мальцом. — Крысарий задумчиво почесал затылок. — Может быть, даже чуть дольше.              — Воображаемый др… Нет. Келебримбор не выдумка, да и назвать его другом я бы не рискнул.              «Ох, дорогой Талион, — с показным сожалением произнёс призрак, — ты меня ранишь».              — Как скажешь, следопыт, — покорно согласился Крысарий и с наслаждением вгрызся в кусок подрумянившейся крысы, который Талион протянул ему. Набив рот мясом, он добавил: — Но, если что, я тебя не осуждаю. С Крысарием твои секреты в безопасности.              Келебримбор поморщился, услышав довольное чавканье орка. Прежде чем исчезнуть с физического плана, он заметил:              «Берегись, Талион. Единожды прикормив бродячее животное, ты рискуешь никогда не избавиться от его компании».              В то время как Талион без особого аппетита ковырялся в еде, Крысарий, чуть ли не мыча от удовольствия, заглатывал свою часть. Когда всё кончилось, он с довольным стоном откинулся на стоящий за спиной валун и принялся вдумчиво облизывать жирные пальцы. Он так увлекся этим занятием, что не сразу заметил пристальный взгляд Талиона.              — Что? — спросил Крысарий, утирая подбородок.              Талион моргнул.              — Хм?              — На что смотришь?              — Я просто… вспомнил о твоём ранении. Как оно заживает?              — Сносно. Разве что слегка чешется под доспехами, но точно не болит.              — Мне надо осмотреть его. И убедиться, что это действительно так и ты не приукрашиваешь.              — Неужто только поэтому? — несмотря на скептицизм в голосе, Крысарий принялся избавляться от доспехов.              — На что намекаешь? — Талион опасно прищурился.              — Ни на что, ни на что. Просто мысли вслух, ничего больше. Ты же знаешь Крысария, вечно несёт первое, что в голову взбредёт.              Орк придвинулся к Талиону ближе и откинулся назад, опираясь на руки, давая возможность хорошенько рассмотреть свой худой торс.              Как и говорил Крысарий, рана заживала быстро. По всей его груди тянулась неровная полоса светлой кожи. Талион слегка дотронулся до неё и почувствовал лёгкую припухлось рубца, но беспокоиться было не о чем. Просто естественный эффект заживления.              Когда его пальцы вновь провели по коже, Крысарий вздрогнул.              — Я сделал тебе больно? — обеспокоенно спросил Талион.              — Нет, — чуть слышно выдохнул Крысарий, прежде чем прочистить горло: — Э… Как оно там?              — В ближайшее время ты если и умрёшь, то точно не от этой раны.              — Ну, уже облегчение. А то трудновато радоваться повышению до военачальника, будучи мёртвым.              Талион вернулся взглядом к костру, рядом с которым вальяжно растянулся Крысарий. Орк безмятежно ковырял в зубах крысиной косточкой, не делая никаких движений, чтобы вернуться в сидячее положение.              Спустя несколько минут Талион всё-таки решил прервать молчание:              — Можно ли задать тебе личный вопрос?              Крысарий удивлённо наклонил голову.              — Смотря насколько.              — Твои серьги. Я заметил их во время тогдашней перевязки. Зачем они тебе? И почему именно здесь?              Крысарий опустил взгляд на свою грудь.              — Ты про эти, что ли? — Он щёлкнул по одному из металлических колечек на сосках.              Талион кивнул.              — Они носят какое-то ритуальное значение?              — Нет-нет. Они… ну сам знаешь. Приятно ощущаются, вот и всё.              — Действительно? — Талион озадаченно нахмурился. — Не могу представить, что может быть приятного в том, когда такое чувствительное место проткнуто.              Крысарий зашелся хриплым смехом.              — Не любишь, значит, быть проткнутым в чувствительное место? Ну, на вкус и цвет, как говорится. Так, извини, о чём мы? А… Конечно, сперва серьги ощущались не шибко приятно, но сейчас они зажили и дела стали обстоять веселее. Особенно, когда за них кто-нибудь легонько тянет.              Талион старательно избегал взгляда Крысария, его лицу было слишком тепло, чтобы списать это просто на жар от огня.              — Без понятия, зачем я вообще спрашивал.              — У меня имеются ещё проколы, если тебе так интересно. Хочешь взглянуть? — явно вдохновлённый появлением благодарного зрителя Крысарий решительно потянулся к поясу штанов.              — Спасибо, обойдусь, — поспешно замахал руками Талион. Только этого им ещё не хватало.       — Ну как знаешь.              Через некоторое время после этого Крысарий потянулся и зевнул. Талион наполовину ожидал, что он свернётся калачиком у костра и уснёт. Но вместо этого Крысарий влез в доспехи и ушёл, лишь дежурно махнув рукой на прощание.              Талиона охватило чувство разочарования. Хотел ли он, чтобы Крысарий остался? Возможно, Келебримбор был прав, когда предупреждал его насчёт орка. Меньше всего ему нужна эта странная нездоровая привязанность.               В течение следующих недель Талион ещё много раз сталкивался с Крысарием, точнее, это тот сталкивался с ним, когда крался следом обчищать трупы убитых им уруков, или подходил к его костру, чтобы с гордостью подарить следопыту какую-нибудь мёртвую живность.              В одну из таких ночей Талион только начал разбивать лагерь, как появился Крысарий.              — Эй, следопыт! Бросай всё, у меня есть для тебя занятие поинтереснее.              В глубине сознания Талиона раздался обречённый стон.              «Полагаю, мы будем подчиняться приказам этого орка?»              — Куда ты меня ведёшь? — потребовал ответа Талион.              Крысарий прижал палец к губам.              — Говори тише!              — Надеюсь, это не ловушка, орк, — предупредил Талион, положив руку на эфес меча. — Иначе всё закончится для тебя очень плохо.              — Так не доверяешь мне, да? После всего пережитого вместе?              Красноречивое молчание заставило Крысария несколько печально вздохнуть.              — Я предлагаю тебе, скажем так, размяться на сон грядущий на одном из моих патрулей — эти уроды мне никогда не нравились. Вот я и подумал, что ты войдёшь, сделаешь свое дело… — Крысарий в однозначном жесте провёл пальцем по горлу. — И сегодня тебе не придется разбивать лагерь. Всё уже сделали за тебя.              По мере того как они приближались, Талион всё отчётливее слышал хриплые голоса, исполненные пьяного веселья.              «Твоя зверушка не лжёт, — снисходительно произнёс Келебримбор, как всегда неожиданно появляясь рядом. — Я чувствую не более четырёх орков».              — Он не моя зверушка, — отрезал Талион.              Крысарий посмотрел на него, приподняв бровь.              — Чего?              Талион не ответил, и он не стал настаивать. Они приближались к лагерю. Голоса орков становились всё громче.              План Крысария ожидаемо сработал. Притаившись в высокой траве, Талион беззвучно расправился с первым орком, который отправился облегчиться, а за ним последовал другой, пришедший посмотреть, что так задержало его товарища.        С остальными он разобрался при помощи лука: третьему — стрела в шею, замешкавшемуся четвёртому — в глаз. Расправа прошла быстро и удивительно чисто.       Не успело тело последнего коснуться земли, как в лагерь тут же вбежал Крысарий. Он наступил на шею мёртвому уруку, прорычал что-то на чёрном наречии и плюнул трупу в лицо.              — Твой приятель? — легкомысленно поинтересовался Талион.              — Он никто, — неожиданно мрачно отозвался Крысарий, его тон отбивал охоту к дальнейшим расспросам.              Сноровисто обследовав лагерь, Крысарий обнаружил почти полный бочонок грога и налил две кружки. Сдув густую пену, он протянул одну из них Талиону, который нерешительно принял предложенный напиток, принюхиваясь.              — Воняет мочой.              — И на вкус тоже как она. Но гарантирую: такой забористой штуки ты отродясь не пробовал.              Крысарий с лёгкостью осушил свою кружку несколькими большими глотками. Талиону потребовалось значительно больше времени только на то, чтобы решиться пригубить отвратительную жидкость.              «Что ты делаешь?» — поинтересовался Келебримбор.              Талион нахмурился.              — Моя семья мертва, я не могу присоединиться к ним из-за подселившегося в моё тело мстительного призрака, каждый день я вынужден проводить в охоте на уруков посреди выжженных пустошей… — Талион выдохнул и решительно осушил кружку. — Я бы сказал, что мне давно пора выпить.              — Так хорошенько обмоем твою внезапно открывшуюся мудрость, — торжественно сказал Крысарий.              Талион не был уверен, что алкоголь, даже такой поганый, может на него теперь подействовать. Однако в течение следующего часа он понял, что заблуждался.              — Твой, твои, э-э… — невнятно пробормотал Талион, изо всех сил цепляясь за разбегающиеся мысли. — Твои серьги…              — Всё не дают тебе покоя?              — Нет, не эти. Другие, э-э-э, которые на лице. И ушах. Они выглядят очень… — Талион неопределённо взмахнул руками, — …симпатично.              Крысарий подозрительно покосился на него.              — Спасибо, наверное.              — Знаешь, когда я был юнцом, то всерьёз раздумывал что-нибудь себе проколоть.              — Серьёзно?              Талион кивнул.              — У моего друга вот здесь болталась серьга, — произнёс он, указывая пальцем на мочку. — Выглядело очень лихо.              — Тебе нужно заиметь такую же, — со знанием дела протянул Крысарий.              — Думаешь? — Талион задумчиво потёр ухо, пытаясь это представить.              — А то! Давай проколем? Воспользуемся твоим кинжалом — мой, знаешь ли, не такой острый, — проделаем ма-а-аленькую дырочку — и всё, ты сможешь носить серьгу прямо как твой старый приятель.              — Даже не знаю.              Но на самом деле, что он терял? У него больше нет жены и сына, которых можно впечатлять; нет друзей, которые могут задразнить его за ребячество не по возрасту. И критического мышления, которое напрочь отшиб орочий грог.              — Валяй, — спустя секунду решительно кивнул он.              Лицо Крысария расплылось в широкой улыбке.              Талион вытащил кинжал и, после недолгих колебаний, протянул его Крысарию.              Келебримбор метался вокруг них загнанным в клетку карагором.              «Ты ведёшь себя как полный дурак!»              Крысарий принял кинжал с церемониальной осторожностью. Он подошёл ближе, почти усевшись на колени Талиона.              «Поделом тебе, коль орк вонзит твой собственный кинжал тебе же в глотку!» — взвыл Келебримбор.              — Здесь? — уточнил Крысарий, зажимая пальцами мочку талионовского уха.              — Да.              «Нет!» — взвился Келебримбор.              Крысарий сосредоточенно примерился и прижал острие к уху, не иначе как давая возможность передумать.              «Идиот!»              Талион закрыл глаза.              В ухе, как раз в том месте, куда он велел Крысарию колоть, вспыхнула болезненная искорка. Веки дрогнули.              — Больно? — неожиданно хрипло каркнул Крысарий. Его щёки казались темнее обычного, странного грязно-болотного оттенка, в котором Талион смутно распознал румянец.              — Вовсе нет, — он поднёс руку к уху и, почувствовав влагу, осмотрел свои пальцы. В свете костра они блестели красным.              — Прости. Наверное, я слишком сильно надавил. У тебя тут… самую малость…              Крысарий наклонился вперёд. Прежде чем Талион успел осознать его намерение, орк уже слизывал кровь. Его язык медленно скользил по только что проколотой плоти, а дыхание горячо обдавало раковину уха.              Талион инстинктивно оттолкнул его прочь.              — Что ты делаешь?!              — Я думал… — растерянность быстро сменилась мрачным раздражением, и Крысарий с утробным рычанием встряхнул головой. — У тебя явно проблемы, следопыт.              — У меня? — возмутился Талион. — Ты только что облизал меня!              — Хочешь сказать, что тарки не используют свои языки ни для чего, кроме болтовни? Если так, то от траха с тобой много звука, мало удовольствия.              Прежде чем затуманенный грогом мозг Талиона смог осмыслить это заявление, Крысарий раздражённо швырнул ему кинжал обратно и умчался прочь.              Талион ещё долго просидел так, задумчиво теребя кровоточащую мочку и с долей смущения осознавая собственное болезненное возбуждение. Всё, о чём он мог думать, — это тяжесть некоего орка на коленях и прикосновения влажного горячего рта.              Несколько дней спустя, в неожиданно холодную ночь, когда дыхание облачком пара вырывалось изо рта, Талион спал завернувшись в плащ. Он проснулся от звуков движения в лагере и инстинктивно потянулся за клинком. Заметив два горящих в темноте янтарных глаза, Талион застонал и отдёрнул руку.              — Крысарий.              — Следопыт. — Крысарий замялся, но всё-таки сделал шаг вперёд и присел на корточки рядом. — Можно?..              Сперва Талион даже не понял, чего от него хотят, и только спустя мгновение заметил, что орка бьёт крупная дрожь, а сам он зябко обхватывает себя за плечи в тщетной попытке согреться.              Без лишних расспросов Талион приподнял край плаща.               — Залезай давай, — нетерпеливо потребовал он.              Крысарий юркнул под плащ, и Талион педантично поправил его, укрывая их обоих. И снова его поразило это знакомое ощущение, почти дежавю, но он вновь не мог понять, чем оно вызвано.              Крысарий придвинулся ближе, и Талион не стал его останавливать.              Он сам едва осмеливался дышать, словно действительно боялся вспугнуть орка.              Может, Крысарию и было холодно, но под плащом Талиона он явно начал согреваться. Спустя пару минут, окончательно перестав дрожать, Крысарий тактично перевернулся на другой бок и плотно прижался к следопыту.              Талион не велел ему отодвинуться.              Он отвёл взгляд от неприкрытой волосами шеи Крысария, от обнажённого плеча и мерного движения лопаток, выступающих над кромкой плаща.       Возможно, орк спал слишком крепко, чтобы заметить твёрдость, возникшую между ними. А возможно, он специально делал вид, что ничего не замечает, ожидая более смелых действий со стороны следопыта.              Талион поймал себя на мысли, что искренне надеется на второй вариант.              Это неправильно. Но, несмотря на попытки отвлечься, взгляд задержался на удивительно изящном изгибе уха Крысария, маячившего в паре дюймов от его лица. Он не мог избавиться от проблеска надежды, что орк почувствует возбуждение, которое вызывала в Талионе его близость, и ответит взаимностью.              Талион ждал появление Келебримбора с очередной гневной нотацией, но оно так и не последовало. Неужели призрак тоже решил поспать? Слишком хорошо, чтобы быть правдой.              Медленно подняв подрагивающую уже не только от холода руку, Талион осторожно погладил обнажённую шею Крысария.              Орк вздохнул и слегка пошевелился. Всё ещё спит?              Не впервые Талион испытывал подобные чувства к другому мужчине: всё-таки до встречи с Иорет он не гнушался компании братьев по оружию. Но чтобы желать орка… Он в принципе не был уверен, что хоть один находящийся в здравом уме человек испытывал влечение к уруку: это однозначно неправильно, и всё же…              Талион погладил Крысария по плечу, вырисовывая пальцем легкомысленные узоры.              — Следопыт? — сонно спросил он.              Талион попытался отдёрнуть руку, но Крысарий ловко поймал её и невесомо поцеловал костяшки пальцев.              Этот жест вызвал у Талиона вспышку возбуждения, за которой последовала волна ошеломляющей нежности, заставившей его почувствовать слабость. Он нерешительно склонил голову, окончательно сокращая расстояние между ними.              Пульс Крысария пустился вскачь под губами следопыта.              — Всё в порядке? — побормотал Талион куда-то в шею, не понимая, откуда в нём взялась эта робость. Он никогда раньше не спрашивал разрешения у орков ни на что. Но сейчас всё было иначе.              Это был не просто какой-то орк. Это был его орк.              Крысарий хмыкнул в знак согласия, и Талион обхватил его за талию, другой рукой скользнув вверх, чтобы поиграть с кольцами сосков, которые всё не давали ему покоя. Наградой ему стали резкий вздох и тело, выгнувшееся дугой навстречу прикосновениям.              Ладонь скользнула вниз, по выступающим рёбрам и впалому животу, затем дальше, под пояс штанов. Талион на ощупь исследовал остальные проколы орка, поочерёдно касаясь каждого металлического шипа. Крысарий заскулил, нетерпеливо толкаясь в кулак Талиона.              Внезапно в нескольких футах от них появился зыбкий силуэт. Келебримбор стоял, демонстративно повернувшись спиной.              «Полагаю, взывать к здравомыслию уже бесполезно?»              Талион промолчал.              «Также я не вижу смысла обращаться к морали или стыду, ибо у тебя они явно отсутствуют. Так что с вашего позволения… — Келебримбор обречённо вздохнул. — Я просто прогуляюсь, хорошо?»              Призрак пошёл прочь, истончаясь с каждым шагом, пока не исчез полностью.              Талион не знал, куда делся эльф. Должно быть, их сущностная связь осталась нетронутой, иначе Талион погиб бы, так что далеко он уйти не мог. Но Талион был рад уединению и благодарен, что Келебримбор ушёл без споров.       Он вернул своё внимание к орку в своих объятиях, который нетерпеливо ёрзал на его руках. Неторопливо поглаживая Крысария, Талион прижал свою собственную эрекцию к заднице орка.              — Можешь взять меня, — как бы между дел предложил Крысарий, оборачиваясь через плечо. — Если, конечно, хочешь. В отличие от некоторых я совсем не против быть «проткнутым в самом чувствительном месте».              — Орочий пошляк. — Талион невольно ухмыльнулся.              — Развратный тарк.              Не выбираясь из-под подбитого мехом плаща, они трахались до тех пор, пока наслаждение не затмило внешний мир и всë смолкло, кроме их стонов и тяжёлого дыхания. Капельки пота таяли в снегу.              Руки Крысария беспорядочно скользили по взмокшей спине Талиона, то и дело царапая жёсткими ногтями кожу, однако тот едва ли это чувствовал.              После этого они лежали, свернувшись под плащом, и пот быстро остывал в зимнем воздухе. Взгляд Крысария задержался на ухе Талиона — том самом, в котором он проделал дырку всего несколько ночей назад.              — Тебе надо сюда что-нибудь всунуть, — предупредил он, осторожно касаясь мочки уха. — Иначе зарастёт.              — У меня нет ничего подходящего, — отмахнулся Талион, умолчав, что после протрезвления вся эта затея показалась ему дурацкой и он рассчитывал забыть о ней, как о неловком сне.              Крысарий озадаченно нахмурился, но уже в следующее мгновение просветлел лицом и потянулся к собственному уху. Талион сконфуженно понял, что он снимает одну из своих многочисленных серёжек. С лёгкостью вдев стальное кольцо в уже поджившую крошечную дырочку, он хитро загнул обруч, чтобы тот не вылетел при малейшем шевелении головой.              — Вот и всё, — его рот растянулся в довольной ухмылке. — Теперь ты не выглядишь как дурак с лишними дырками.              — И как я выгляжу?              Крысарий одарил его показательно оценивающим взглядом.              — Просто убийственно горячо. Для тарка, само собой.              — В свою очередь не могу не отметить, что ты наименее отвратительный орк из всех мною встреченных. — Талион игриво потянул острое ухо Крысария.              Его прикосновение задержалось, пальцы скользнули вдоль хряща, по отверстию без кольца, пока он не добрался до выемки — старой раны, словно кто-то силой выдрал серьгу из уха Крысария, зажившей до рваных краёв.              И внезапно он вспомнил.              — Я знаю, кого ты мне напоминаешь.              — И кого же?              — Раньше у меня был кот. Хотя, строго говоря, он просто гулял сам по себе, временами заглядывая ко мне. Самое паршивое и неказистое создание, которое только можно представить. Просто обтянутый драной шкуркой скелет, с порванными ушами и исполосованной мордой.              — Ого, какое лестное сравнение. Я прям растаял, — сухо сказал Крысарий.              — Не перебивай. Так вот, несмотря на всё это я любил его… по всей видимости, взаимно. Он всегда умудрялся незаметно проскальзывать в дом и оставлять мне подарки. Притаскивал всяких там крыс и птиц, прямо как ты. И, к вящему неудовольствию моей жены, просто обожал спать со мной в одной постели, «сыпя блох на чистые простыни».              Воспоминание заставило Талиона отстранённо улыбнуться.              — Но, думаю, её просто-напросто задевало, что полосатый засранец никому на руки не давался, кроме меня. А если его и ловили, то он не позволял наглецу уйти неисцарапанным.              Он слегка пошевелился и тут же поморщился. Плечи и спина горели там, где их касалась ткань нижней рубахи. Талион мигом вспомнил острые ногти Крысария, впивавшиеся в него во время особо сильных толчков.              — Кажется, в отличие от него, ты решил не делать для меня исключение, — добавил он.              Крысарий беззастенчиво рассмеялся и придвинулся ближе, уткнувшись головой в подбородок Талиона. Талион с готовностью заключил его в объятия.              Он почувствовал, что его начинает клонить в сон в их тёплой ложбинке под плащом, несмотря на громкое сопение Крысария. Смутно он подумал о том, как ошибался раньше. Крысарий не был его орком. Крысарий в принципе никому не принадлежал, точно так же, как бродячий безымянный кот из его прошлой жизни. Может быть, завтра он уйдёт и никогда не вернётся, или погибнет, ввязавшись в драку не с тем противником в опасном мире, где Талион не всегда сможет быть рядом, чтобы защитить его.              Крысарий не принадлежал ни ему, ни кому-либо другому. Но, тем не менее, сегодня ночью он выбрал именно Талиона, чтобы свернуться калачиком рядом, делясь теплом своего маленького жилистого тела.              И этого было более чем достаточно.