MY OBSESSION

      На частной территории, окружённой высокими вековыми деревьями, что своими массивными кронами закрывали все тропинки, ведущие в уединённое место, располагался сияющий на солнце особняк.       Его зеркальные стены отражали зелёную листву, солнечные батареи на крыше впитывали лучи света, обращая их в нескончаемый поток энергии. Сам дом выглядел словно последняя разработка самых продвинутых технологов, и, скорее всего, таковой и являлся.       Любой аспект, требующий человеческого участия, был заменён на тысячу и один гаджет. Лишь охрана, профессионалы своего дела, на лицах которых застыла невозмутимость, окружали все владения: посвящённые стояли на страже, спуская обученных псов прочесывать земли своих хозяев.       Два представителя могущественной династии, в полумраке просторной гостиной, в центре которой стояло несколько массивных кресел и диван, обитый красным бархатом, в то время, когда на улице светило яркое солнце, вели разговор о чём-то сверхважном, серьёзном, сокровенном. Так думал старший, в то время как его младший брат тщетно пытался скрыть веселье, глядя куда-то чуть выше его плеча. — Ты слышишь меня? — без капли возмущения, но со строгостью родителя. — Вполне, — пряча улыбку за рукавом чёрного вытянутого свитера. — Так о чём ты там? — Клан Чоным распоясался окончательно, десять дней назад… — после длительно вздоха, попытался повторить старший брат, но веселые огоньки в глубине агатовых глаз младшего сбивали с толку. — Почему ты продолжаешь смеяться? — прервал свой рассказ Юнги. — Потому… потому что, — сорвавшись на длительный смех, завопил Чонгук, размахивая руками. — Кто это? — вытерев выступившее бусинки слёз, наконец ткнул пальцем за спину брата. — О ком ты? — Юнги сделал шаг в сторону и развернулся на каблуках в направлении, куда так упорно смотрел Чонгук, и тут же застыл каменным изваянием.       К стеклянному панорамному окну прилепился человек, упорно пытавшийся заглянуть внутрь помещения. Приложив ладони ко лбу, он, максимально избегая солнечных бликов, постарался всмотреться в зеркальную поверхность. След от его дыхания остался на прочном стекле, стекая испариной вниз. — Ну так, братец, что это за чудо такое? — Чонгук прокрался к стеклу, в упор разглядывая человека, будучи уверенным, что его невозможно рассмотреть с внешней стороны дома. — Живой ведь, да? — Как видишь, — взмахнул рукой, указав на запотевший след. — Местный забрёл, любопытный, так ещё и не очень далёкий, судя по тому, что он делает, — Юнги закатил глаза, заметив, что этот неугомонный натягивает рукав, начиная протирать зеркальный фасад.       Пока Юнги бухтел, по мнению самого Чонгука, выражая недовольство тем, что ему веками не удавалось понять таких личностей, надевающих на себя разом полгардероба, тех, кто будто бы намеренно выбирал одежду всех цветов акварельной палитры и обвешивал себя блестящими украшениями, будь они даже драгоценными камнями, младший сделал для себя ряд выводов.       К тому моменту, как веселье Чонгука немного поутихло, старший брат как раз закончил перечисление никчёмных в его глазах человеческого рода качеств и обернулся к не сдвинувшемуся с места человеку, которому словно удалось прислушаться к чужим словам.       Чонгук подошёл ближе, заглянув Юнги в глаза, и заключил: — Брат, твоя пропажа на целую неделю сейчас перед нами, — Чонгук не спрашивал, он говорил так, будто знал уже всё и даже больше, потому что до самого Юнги только сейчас начал доходить смысл слов и весь его озабоченный вид не был показным. — Ты воспользовался его ресурсом, выпив кровь. Это дурман… наркотик, как хочешь, так и называй. Ты нашёл его… Вот почему его не учуяли псы, хотя он ещё жив…