MY OBSESSION

      Дорогой кофе, что Хосоку явно не по карману, стоил больше сотни баксов. Паршивое ощущение, что тебе здесь не место. Вокруг люди в дорогих костюмах, а на нём вытянутая в рукавах водолазка, что была совсем не по сезону, широкие джинсы с большими карманами по бокам и старенькие кеды. Образ не вписывался в общую картину царившей вокруг эстетики больших денег.       Хосок никогда не заходил в такие места, потому что никогда даже мысли не появлялось прогуляться по подобным кварталам. Это было ни к чему, ведь даже банальный продуктовый пакет из какого-то там экологичного переработанного крафта стоил здесь как его дневной доход. А сейчас в полной растерянности, сидя в самом дальнем углу неприлично роскошного заведения, он ждал таинственного брата Чонгука.       Загадки вконец утомили. Чонгук не рассказывал всего. Он даже не показал фото того, с кем планировалась встреча. Сказал лишь то, что при появлении нужной персоны, тот обо всём догадается сам. Что бы это ни значило.       Хосок фыркнул. Чувствуя себя актёром в шпионской дораме, он всё больше хотел выйти из неё и продолжить свою скучную прежнюю жизнь. Пусть она была лишена красок и ярких событий, но он чувствовал себя по праву на своём месте, а не как сейчас — чужим, среди накрахмаленных костюмов и часов, усыпанных бриллиантами.       Нормальный человек давно бы послал всё к чертям и ушёл, но длительные пробуждения в особняке стоимостью порядка нескольких миллиардов вон, его загадочный хозяин, необъяснимые провалы в памяти и навязчивые сны — все эти события привели его сюда.       Когда кофе закончился и важные официанты начали на него всё чаще бросать недовольные взгляды, а на часах была уже половина восьмого вечера, Хосок понял, что ошибся. Вероятно, Чонгук просто пошутил над ним. Мало ли, что взбрело в голову богатенькому отпрыску, может, он глумился, чтобы после пересматривать кадры с камер наблюдения ещё и местного ресторана. А может, мстил, ведь Хосок действительно внаглую вторгался в его дом.       Отодвинув от себя чашку, Хосок осторожно двинулся к выходу. Заметив, что на улице начинался дождь, он заранее приготовился к тому, что, когда доберётся до дома, промокнет до нитки. Не в первый раз, только вот идти отсюда до его жилища было очень далеко, потому что квартира находилась в противоположном конце города, а в карманах не осталось ни гроша. Он и так с трудом наскрёб на элитный — на вкус самый обычный — кофе.       Наверное, Хосок был самым настоящим дураком, ведь он даже не злился на Чонгука. Даже сейчас, когда тот явно поглумился над ним, отправив сюда потратить последние деньги.       — Простите, — по инерции извинился, когда в дверях задел чьё-то плечо. Ответа не прозвучало, от чего небывалое до сегодняшнего дня чувство раздражения внутри усилилось ещё больше.       — Ну и чего тут? — недовольный голос высокого широкоплечего мужчины, что стоял перед ним. — Может, уже отойдёшь? Почему не вывели бродяжку отсюда, куда смотрит персонал?       — Господин Юнги, он уже уходит, — ближайший официант сразу же среагировал и начал пресмыкаться перед влиятельным гостем.       Имя прошлось эхом в голове. Хосок слышал его от тёмных существ во снах. Пытался сам звать, когда спешил к силуэту, что растворялся в воздухе, оставляя после себя бесчисленное количество бабочек с чёрными крыльями. Гнев на грубого человека перед ним пропал, его сменило любопытство, ведь тот, кого звали Юнги, молча стоял позади него и, кажется, не торопился прогонять, хотя его спутник был сильно недоволен происходящим.       — Эй, ты глухой или тупой? — совсем близко; его схватили за плечо, чтобы вытолкнуть на улицу, убрать с прохода, но Хосок сам не понял, когда успел перехватить руку обидчика и оттолкнуть его от себя. После чего последовала масса ругательств, но, наплевав на них, он поторопился обернуться.       Глаза в глаза. Его агатовые в непроницаемые напротив. Молодой мужчина перед ним одним движением подал знак нападавшему громиле, и тот умолк, остановившись позади и не слишком стараясь успокоить тяжёлое от гнева дыхание, он был явно готов по первому слову разорвать субтильного Хосока на месте.       И что дальше?       Хосок точно знал, что видел его не впервые. Молниеносные картинки воспоминаний закружились перед глазами, словно в калейдоскопе. Его тут же замутило. Он увидел тёмный проулок, мужчину на земле, как пытался ему помочь, подошёл, подумал, что тот мёртв, но даже не испугался. Как хотел прикоснуться, чтобы проверить наверняка, и как открылись эти самые глаза, что он видел сейчас перед собой. Потом сильный рывок и его перевернули, не слабо ударив о землю. Странное чувство похоти и страха, смешавшиеся в коктейль безумия, и дикая боль в районе шеи. Потом старый мотель со сломанной неоновой вывеской за окном. Несколько дней в заложниках. Не пытки, но боль с примесью неутолимой жажды обладать. Ярость. А в конце холод и одиночество.       — Хочешь поговорить, — тихий спокойный голос с хрипотцой.       Почему-то он именно таким его и представлял. Совершенно умиротворённое выражение лица и только блеск в глазах, выдающий, что ему не всё равно.       — Господин, — позади раздался настороженный голос спутника Юнги, на что Хосок почувствовал, что готов сворачивать шеи, лишь бы не мешали. Это пугало, ведь никогда в его жизни такого не было — даже с обидчиками он был предельно вежлив, если, конечно, те не угрожали его жизни или же жизни близких.       — Сухо, иди в машину и подожди меня в офисе, — так же спокойно.       — Но, господин…       — Сухо.       Повторил имя и взглянул за спину Хосока на своего спутника. У всех свидетелей этой сцены побежали мурашки по коже, от мощной ауры в радиусе нескольких метров. На лице Юнги не дрогнула ни одна мышца, но все готовы были исполнить любой его приказ. Никогда такого Хо не видел и не испытывал. Что это? Как он мог сохранять спокойствие и при этом источать звериную опасность?       — Пошли, — обратился к Хосоку чуть ласковее, вызвав у Чона дрожь в коленях, и ведь правда непонятно, от чего сильнее: от радости или от еле сдерживаемой злости.       Шли молча. Каждый думал о своём. Внутри Хосока боролись разные эмоции. Бросало то в жар, то в холод. Пробудившийся зверь скрёб когтями по внутренней стороне рёбер, готовый разорвать на куски, а сердце заходилось в аритмии, умоляя прижать того, кого так долго требовало рядом.       В глубине кафе лестница. Третий этаж. Длинный подсвеченный тусклым светом коридор и просторный кабинет, обставленный в современном стиле минимализма: просто и со вкусом. Большие панорамные окна с видом на освещенный фонарями проспект, где плотное движение из машин и спешащих пешеходов. Свет был бы лишним — и так слишком светло от наружных бликов.       — Вспомнил, — утвердительно, не спрашивая, но Хосок всё равно зачем-то кивнул, хотя понимал, что этого не требовалось.       Дышать сложно, потому что смесь переплетающихся чувств душила. Моргать опасно — вдруг образ растворится, как во сне. Эмоциональными качелями по самым слабым точкам. Хосок готов был закричать.       — Присядь.       С заботой или это всё опять мерещилось, но всё равно повинуясь и не отрываясь, он уселся в большое кресло. И опять гнетущее молчание и тишина, беззвучные шаги Юнги, как бы ни пытался прислушаться — словно парил до второго кресла напротив.       — Тогда, в переулке… — в горле сильно пересохло, поэтому даже говорить стало сложно, но Юнги не нужно дослушивать до конца, чтобы понять суть вопроса.       Он встал, от чего Хосок вздрогнул, но Юнги одним быстрым взглядом на него словно пригвоздил к месту, после чего подал стакан с водой.       — Я хотел убить тебя, — совсем не скрывая правды, чуть погодя ответил Юнги, возвращаясь на своё место.       — За что? — после выпитой воды стало чуть легче, но голос дрогнул, от неожиданного неприятного откровения.       — Не было причины, — покачал головой Юнги. — На твоём месте мог быть кто угодно, но мне не могло так сильно повезти, — как ножом по сердцу, он абсолютно спокойным голосом продолжал говорить правду.       И почему так больно слышать подобные слова, по сути, от незнакомого человека? Стало так противно и мерзко внутри. Будто выбили весь воздух из легких. Теплые дорожки по холодным щекам привели в чувства, и Хосок моргнул, чтобы прогнать застилавшую глаза влагу. Он и не заметил, когда появились слёзы. Не заметил и того, что человек, что так больно жалил словами очутился перед ним, чуть склонившись. Юнги без разрешения коснулся пальцами чужой кожи, оставляя на ней невидимые ожоги, что скорбью отпечатались в душе.       А потом лишь мгновение, растерянный взгляд чёрных глаз — и всё пропало: мимолётная близость, ощущение заботы, сильные, но на ощупь такие мягкие руки.       — Тебе нужно идти, — тут же последовало слегка надломленным голосом.       — Но я…       — Если ты хочешь денег, то я возмещу весь причинённый ущерб, — выровняв голос, теперь с той же спокойной интонацией, как и до этого, оборвал Юнги. — Я могу взять ответственность за нападение и удержание, за все причинённые неудобства, — сказал отвернувшись, больше не глядя на Хосока. — Назови любую сумму.