Причина моего счастья (The reason for my happiness)

Наступил декабрь. День шёл за днём, наполненный рутиной. Сокджин и Хосок, сдавшие успешно экзамены, только и делали, что обсуждали будущее поступление в университеты. Младших ребят немного пугал тот факт, что они впервые за все годы дружбы будут учиться не в одном месте. Джин решил подать документы в два престижных университета — Сеульский национальный университет и университет Корё. Сокджин был уверен, что написал экзамен хорошо, но что он получит высший бал не ожидал. Всё-таки, интуиция его не подвела. Как-то, собравшись компанией, они в шутку обсуждали шансы поступления в SKY: Чонгук был первым с конца, за ним Тэхён и Хосок, а Чимин и Джин возглавляли список. Они почти всегда не выходили за десятку рейтинговой таблицы. Поступить в SKY значило быть лучшим из лучших. Джин в тайне мечтал об этом, но никому не говорил. Даже сейчас имея высший бал, шанс попасть туда был не так велик. У Хосока было немного проще. Ещё в средней школе он собрал небольшую танцевальную группу и часто принимал участие в школьных и городских конкурсах. На одном из таких соревнованиях его заметил преподаватель Корейского национального университета искусств, предложив поступить к ним. Единственным условием было хорошо сдать Сунын. С того времени Хосок из разгильдяя стал прилежным учеником. Другой город, разные университеты. Они все знали, что это время обязательно настанет и пути их разойдутся, но всё равно не были к этому готовы. Тэхён и Чонгук иногда обсуждали дальнейшее поступление и учёбу; они не рвались в лучшие университеты, но и во второсортное учебное заведение поступать не хотели. Решив, что экзамен всё расставит на свои места, к этой теме парни возвращались всё реже и реже. Чимин молчал. Все друзья и учителя сулили ему место в университете спорта (тоже в Сеуле), но Чимин только говорил: «Посмотрим», — и просил темы этой не касаться. Не касаться темы поступления становилось всё сложнее. До окончания школы два года и тренер, и преподаватели наседают с ней всё чаще. А тут ещё так не кстати соревнования, к которым он, конечно же, готовился, но глубоко в душе надеялся принять в них участие в новом году. Но от его желаний и надежд мало что зависело. Письмо от организационного комитета с решением о их проведении школа получила сегодня. Объявленные сроки соревнований расстроили Чимина, и вся тренировка пошла насмарку. Чонгук, ожидавший друга в фойе спортивного центра, чтобы вместе пойти домой, сразу понял, что что-то не так по выражению его лица. Но тот уверял, что просто устал. Остановочный комплекс пустовал. Табло с расписанием маршрутов приводило в уныние. Из-за аварии на дороге их автобусы встали на неопределённый срок. Поругавшись и повздыхав, они отправились на другую остановку. Тело ныло от изнуряющих тренировок и Чимин еле волочился позади друга, у которого энергии хоть отбавляй. Чимин уверен, что у Чонгука где-то спрятана батарейка, которую он каждую ночь ставит на зарядку, как телефон от того и полон всегда сил. Он бы и сейчас пошутил на этот счёт, но он так устал, что не в силах поддерживать разговор. А тут ещё эти автобусы, эта дорога, это чёртово соревнование, этот снег и эти чёртовы грелки для рук, которые Чимин оставил в шкафчике как и перчатки. И теперь он вынужден кутаться в шарф, и прятать руки глубже в карманы лишь бы не чувствовать холод. Весь вечер сплошное раздражение. Но есть в нём одно большое «но». Чонгук… Улыбающийся Чонгук. Чимин знает, что такой он сейчас ради него, для него, как лекарство от гнетущих мыслей. И он перебарывает себя ради него, улыбается тихо, смотрит ласково. Оказавшись в автобусе, Чимин уснул, облокотившись на плечо Чонгука. Им повезло, в это время людей в транспорте мало и можно было выбрать удобное место. Чонгук всю дорогу смотрел то на Чимина, то на их отражение в окошке, то на проплывающие яркие вывески магазинов. И первое, и второе нравилось ему одинаково сильно. На очередном перекрёстке автобус резче обычного повернул и Чимин чуть не завалился вперёд, если бы Чонгук вовремя не приобнял его, оставаясь так сидеть до конца поездки. От остановки до их домов было два километра. Смысла пересаживаться на другой маршрут не было, и парни оставшейся путь решили пройти пешком не смотря на позднее время и холод. — Чонгук-и, — сонный Чимин в очередной раз зевнул, кутаясь в мягкий вязаный шарф с носом, от чего слова звучали приглушённо. — Ты помнишь, я говорил про соревнования среди юниоров Азии? — Это те, которые в начале осени должны были состояться в Китае? Ты говорил, что их отменили из-за очередной эпидемии, кажется. — Чонгук задумался, правильно ли он всё помнит. — Верно, — протянул Чимин. — А чего это ты про них вспомнил? — Чонгук вдруг резко остановился, пялясь в спину проходящего вперёд и не замечающего этого Чимина. — Только не говори, что они состоятся. — Чонгук сорвался с места и, нагнав парня, встал перед ним, преграждая путь. Чимин молчал. — Нет-нет-нет, не может этого быть, — затараторив, нервно усмехнулся Чон, — ты же не хочешь сказать, что они решили провести их сейчас! Чимин исподлобья смотрел на парня, его грустные глаза были красноречивее любых слов. — Когда? — Шестнадцатого. — На долго? — Чуть больше недели и чуть меньше двух. — Чимин, конкретнее! — серьёзным тоном потребовал Чон. — Тренер сказал, что мы прилетим двадцать шестого декабря. — Чимин опустил взгляд и, обойдя друга, медленно пошёл вперёд. Чонгук жевал губу, смотря куда-то вдаль невидящим взглядом. Чимину предстояло быть далеко от дорогих ему людей на Рождество. Родители мальчишек с детства устраивали им настоящую европейскую сказку: просмотр любимых американских рождественских мультиков и фильмов, украшение искусственной ели красивыми шарами и сладостями, зажигание свечей и гирлянд по всему дому, собственноручно испечённый праздничный торт и яблоки в карамели. И, конечно же, подарки в яркой обёртке, ждущие своих маленьких получателей в неизменном месте — каждый год в их домах двадцать пятого декабря царила невероятная атмосфера праздника. И вот в этом году Чимин вынужден пропустить Рождество, а главное подготовку к нему, ведь они с Чонгуком всё делали вместе, а иногда к ним присоединялся Сокджин, забавляя всех своими «дядюшкиными шутками». Голова Чонгука поникла и плечи осунулись. Он же не может попросить Чимина не ехать. Это же соревнования, а не простая поездка с друзьями в столицу на выходные… Чимин столько сил вкладывал чтобы стать лучше, сильнее и выносливее; да он летом все уши прожужжал о том, что осенью будут соревнования, которые в будущем могут повлиять на его дальнейшую карьеру. Вот только их обнадёжили, что поездка в Китай, скорее всего, состояться в новом году. Чимин жил спортом, так думал Чонгук и даже немного завидовал ему, ведь у Пака есть самое любимое дело в жизни, и он точно уверен в своём будущем. Чонгук молчал. Чимин поддерживал тишину, только хрустящий снег скрипел под подошвами ботинок, когда парни свернули на пустую аллею. В мягком, жёлтом свете фонарей, освещавшем их путь, грациозно танцевали снежинки. Декабрь выдался невероятно снежным и даже немного морозным. Все жители в один день облачились в тёплые пальто и куртки, в вязаные шапки и шарфы. Зима нравилась многим, а особенно первый снег. Особенно он нравился влюблённым. Не только в дорамах это самое волнительное и чудесное событие. Первый снег — это словно посвящение, благословение природой чувств влюблённых. Чонгук и Чимин однозначно не были влюблённой парой, но, когда первые снежинки застали их по пути домой поздним вечером, они не могли оторвать друг от друга взгляда, видя, как они плавно осыпали их, не торопясь таять. Парни звонко смеялись, ловили снежинки ртом и стряхивали с шапок и курток друг друга, стоя на крылечке дома. В ту ночь они оба не могли долго уснуть. Каждого переполняли чувства, о которых они так тщательно молчали. — Ничего не хочешь сказать? — спросил Чимин, когда хруст снега под ботинками послышался совсем рядом. — Я понимаю, — выдавил из себя Чонгук. — от меня здесь ничего не зависит. — Может быть это и не совсем так. — Теперь уже Чимин преградил ему путь. — Тренер заикнулся про то, что можно будет улететь раньше, если родители подготовят нужные документы и купят билет на обратную дорогу заранее. Может быть я смогу прилететь обратно один, если мама ничего не забудет оформить, — он отвёл взгляд в сторону, вспоминая слова тренера. — И только, да я сам готов ей напоминать об этом каждый день! — настроение Чонгука мгновенно переменилось. — Ты же меня знаешь, когда мне что-то очень надо, я сделаю всё возможное, — Чон даже и не думал скрывать свою очевидную радость. Плечи его вновь распрямились, а на лице сияла, ярче любого фонаря, да даже ярче самого солнца — самая довольная улыбка. Чимин, шмыгнув носом, засмеялся, поправляя шарф на Чонгуке. Чон, заметив его покрасневшие от мороза руки, снял перчатки и, когда Чимин потянулся к карманам, накрыл его руки своими. — Я даже не удивлюсь, если она не будет на тебя злиться за ночные звонки с напоминанием. — Чимин не отводил взгляд от их рук, наблюдая, как бережно Чонгук согревает его ладошки. Каково было его удивление, когда Чон достал из внутреннего кармана куртки пару рукавичек с изображением цыплёнка в новогоднем колпаке, и надел их ему на руки. — Она, в отличие от некоторых, очень сильно меня любит. — Чонгук поднял руку вверх и слегка, щёлкнул парня по носу. — Совсем охренел! — Чимин ошарашенно смотрел на друга, который, смеясь, быстрыми шагами от него отдалялся. — Я тебя в снег зарою! — кричал парень. — Попробуй догони сначала, мелкий, — подзадоривал его Чонгук, переходя с шага на бег.

***

Помните того тринадцатилетнего кота «Панчо», родом из Майдзуру? Чонгук, внешне, от него ничем не отличался. Также, как и про кота, родители и друзья говорили, что Чонгук совсем не грустный, он хорошо кушает, растёт в любви и заботе, немного избалован, но хорошо ладит с людьми и внешность его обманчива! Только грустный котик покорил интернет, а Чонгук достал всех вокруг своей апатией. Было бы всё не так критично, если бы это началось на день шестой или восьмой, а не к концу второго дня как Чимин уехал. Чон более-менее ещё держался утром, а вот во время обеда стали наблюдаться явные признаки меланхолии. И причиной этого стали маленькие жаренные колбаски, похожие на осменожков. Хосок и Джин одновременно поставили свои подносы с едой на стол, в очередной раз обсуждая поступление в университеты, разнообразие факультетов и студенческих клубов. Неприятной темой обсуждения была платная учёба и варианты дополнительной работы, чтобы оплачивать семестры. Чонгук был полностью погружён в свои мысли, и, услышав своё имя, бездумно качал головой, не улавливая суть вопросов. Он продолжал тихонечко сидеть и ковыряться в рисе палочками, разглядывая маленькие сосисочки. — Чонгук, — обратился в очередной раз к парню Хосок, — у тебя так отросли волосы, давай мы тебе хвостики сделаем и огромные яркие банты завяжем, когда будет следующая игра? — Чонгук после глубокого вздоха согласно кивнул головой. — Я же говорил, что он не слушает! Посмотри на этот отрешённый взгляд. — Эх, надо было на телефон заснять, тогда бы он не отвертелся! — Хосок на секунду задумался. — Хотя почему «надо было», когда можно повторить вопрос. — Парень потянулся к заднему карману широких джинс. — Хватит, Хосок, — усмехнулся Джин, — видишь ему нехорошо. Если сделаешь это, он тебя преследовать начнёт, как тень, пока ты не удалишь видео. Забыл уже что было с Субином? Он до сих пор «перекрещивается», когда с Чоном сталкивается. — Хосока передёрнуло от воспоминаний, и он убрал телефон обратно в карман. — Тут ты прав, не будем злить опасного кролика! — прогнав прочь неприятные воспоминания, Хосок развернулся к Джину с лукавой улыбкой. — Погоди, хочу ещё кое-что узнать, — подозрительная улыбка немного насторожила Джина, но он не стал препятствовать. — Чонгук, ответь только честно! — Хосок наклонился к парню. — Во сколько ты понял, что втрескался в Чимина? — Джин толкнул Хосока локтем в бок. — Ты с ума сошёл, о таком спрашивать? — В одиннадцать, — вяло и тихо произнёс Чонгук. Оба парня замерли от такой откровенности, видимо Чон и правда был где-то далеко. Неловко переглянувшись, парни, наконец, присели напротив Чонгука и принялись за обед. Молча переваривая полученный ответ. Так тихо за их столиком давно не было. Парни уплетали рис с кимчи и редькой, а также суп из мальвы. Чонгук же ни ложки супа не отведал, ни зёрнышка риса, он даже ни одной сосиски не съел. — Чонгук, с тобой всё в порядке? — с беспокойством спросил Сокджин, закончив жевать. В ответ лишь кивок и глубокий вздох. Тогда парень помахал ладонью перед лицом Чона и только тогда он поднял взгляд на друзей. — О, Джини-хён, Хосоки-хён, вы давно пришли? — Чонгук был искренне удивлён, а парни чуть челюсти на стол не уронили, поражённо переглянувшись. — Давно, вообще-то, даже с тобой успели поговорить… или с твоим подсознанием, не знаю кто был на связи. Ты даже к обеду не притронулся, всё в порядке? — Ах, это… — Чонгук подпёр щёку рукой, продолжая палочками раскладывать сосисочки. — Скажи, — обратился он к Джину, — они тебе никого не напоминают? — Сосиски-осменожки? — недоумённо уточнил Джин. — Ага, — протянул парень, как-то странно улыбнувшись. — Ничего не понимаю… а они должны мне кого-то напомнить? — Чонгук кивнул. — Кроме головоногого моллюска никого. — Так морепродуктов захотелось, — мечтательно и мелодично протянул Хосок, причмокивая. — Причём здесь морепродукты, хён! — Чонгук обиженно посмотрел на Хосока. — Я вообще-то про Чимина… Парни переглянулись и в унисон произнесли: «Чимина?», — Чонгук кивнул. — Прости, конечно, но какая связь у осьминога и Чимина? — Да ни у осьминога, — Чонгук чуть не хныкал от того, что его никак не могли понять, — а у них! — Чонгук палочками подхватил одну сосиску и поднёс поближе к друзьям. — Правда они такие же маленькие, как Чимин? — Хосок не выдержал первым и залился смехом. — Ты безнадёжен, мелкий,— смеялся Сокджин, отодвигая руку парня с палочками назад. — Хорошо, что Чимин этого не слышит, он бы точно устроил тебе тёмную за такое сравнение. — Вот поэтому я говорю об этом вам, а не отправляю фотографии с ними ему! — Чонгук оставил еду в покое и исподлобья посмотрел на старших. — На твоём месте я бы перестал сравнивать еду с людьми, а съел обед и отправился на занятия, у тебя же ещё тренировка после школы. Как по полю бегать будешь без сил? — О, — послышалось протяжно, — мои любимые мужчины! А я что один припозднился? Или девчонки уже ушли? — Тэхён поставил поднос рядом с Чонгуком. — Что, страдания уже начались? — кивнул он в сторону Чона. — Во-первых, привет, мы с тобой сегодня ещё не виделись! Во-вторых, нет, они ещё не приходили и в-последних, как видишь, стадия первая слилась со второй, если не хочешь быть шокирован не задавай ему никаких вопросов. — Джин посмотрел на Хосока и покачал головой. — Вы что, у него кое о чём спросили? — Тэхён в своей излюбленной манере играл бровями. Вселенское любопытство светилось в его глазах. Хосок утвердительно качнул головой. — Ну и, во сколько это случилось с нашим мальчиком? — продолжал Тэхён. — В одиннадцать, — протараторил Хосок. — Ничего он ранний, я в этом возрасте даже не думал о таком! — Тэхён ошарашенно прикрыл рот рукой. — Ты вообще о чём подумал? — Джин пристально посмотрел на парня. — О том, когда он впервые передёрнул, — невозмутимо ответил Ким. — Тэхён, ты такой извращенец, зачем нам его об этом спрашивать? — с лёгким упрёком Сокджин посмотрел на парня. — Не знаю, — пожал плечами Тэхён, — я бы спросил, вдруг когда-нибудь пригодилось бы! — парень набил рот рисом и что-то ещё добавил, но этого было уже не разобрать. Прожевав он продолжил: — Так что там было в одиннадцать? — Неважно, просто ешь! — Сокджин пододвинул поднос ближе к Тэхёну, на что тот обижено скривил губы. В столовой стояла какофония звуков: смех и шутки, бормотания в разных тональностях, чьи-то крики и громкое возмущение, скрежет стульев о напольное покрытие и лязг столовых приборов о посуду — доносились со всех сторон. Здесь были и большие столы на двенадцать-четырнадцать мест для тех, кто просто хотел быстро поесть и столики на шесть-восемь человек, объединённых общим увлечением. Не обошлось и без столиков с самыми красивыми и популярными девчонками; с футбольной командой, которая хоть и не в полном составе, всегда обедала вместе: от них всегда было слишком много шума; ребята из театрального кружка, ботаники и аутсайдеры — для каждого было своё место. К столику парней подошли Санми и Хэна, приветствуя всех. — Что, Чонгук-и уже перешёл к страдашкам? — спросила Санми, присаживаясь рядом с Хосоком. На её подносе снова только фруктовый салат и бутылка воды. Поднос Хэны, однако, разнообразием не отличался. Она с любопытством смотрела на парня, делавшего из еды катастрофу. Хосок кивнул, откручивая крышку на её бутылке. — Ну и ну, да он словно другой человек! — поражалась произошедшими изменениями с Чонгуком Хэна. Сокджин тоже помог ей открыть бутылочку. — А где Сохи? — поинтересовался Хосок, оглядываясь по сторонам. — Она не придёт. — Серьёзно? Я думал она не отступит от нашего крольчонка, — искренне удивился Хосок. В диалог вступил Тэхён: — У неё не было шанса. Я вообще удивлён, что после того случая в библиотеке она пыталась с ним что-то восстановить. Она же вроде умная девчонка, может и относительно, но пытаться, — он повторил, — снова стать парой — это какой-то мазохизм. — С серьёзным лицом высказался парень. — Это же безнадёжный случай! — он указал на Чонгука. — Согласна, — кивнула Хэна. — С тем, чьё имя сейчас нельзя называть, конкурировать нереально. Вся компания обернулась на неё. — Хэна, — Тэхён промурлыкал её имя, пожимая руку, — я несказанно рад, что ты пополнила наши ряды! Сокджин, дружище, тебе очень повезло с такой проницательной девушкой, — улыбнулся парень, глядя на друга. Щёки девушки вспыхнули румянцем. — Вообще-то, я знаю только одну девушку, которая покорит сердце нашего Ромео! — наклонившись вперёд, прошептал парень, косясь на не вникающего в разговор Чона. — Только для начала кое-кого надо выкрасть, усыпить и сделать операцию по смене пола. — Сокджин с прищуром посмотрел на него. — Ну, или как самый правильный вариант, ему пора уже перестать заниматься ерундой; принять факт, что он не совсем натурал; жить долго и счастливо со своей сладкой булочкой. — Тэхён водил пальцем по столу ставя невидимые галочки в воображаемом списке. Ребята одновременно зашипели на Тэхёна, боясь, что Чонгук поймёт о ком идёт речь. — А что на счёт сами знаете кого? — с любопытством, Хэна смотрела на парней. — А кто его знает, он со многими так себя ведёт. — Тут бы я с тобой поспорил, — возразил Сокджин. — Мне бы он пальцы облизывать не стал! — Можно подумать, ты бы стал его кормить с рук, как котёнка? — С ума сошёл, конечно нет! — прыснул Джин. — Вот и вся разница, — Тэхён сложил руки на груди, — а он — делал это и не один, заметь, раз. А ещё они спят вместе. — Это ты сейчас о ком? — вернувшись в реальность, испугано спросил Чонгук. — Про нашего директора и препода английского. Ты не знал? — с невозмутимым спокойствием ответил Тэхён, отпивая банановое молоко. — Тэхён, это потрясающе! — нотки восхищения проскальзывали в голосе Хосока! Остальные ребята уставились на него непонимающе. И только когда обед был завершён, а разговор ушёл в другое русло, Хосок одёрнул Тэхёна: — Я серьёзно, если надумаешь поступать в театральное, я замолвлю за тебя словечко! Грешно пропадать такому таланту! Тэхён широко улыбнулся своей фирменной квадратной улыбкой.