***
Дни до начала каникул кажутся иллюзией. Светлым, ярким, наполненным теплом и смехом мгновением. Чимина громкими аплодисментами встречают в классе и во всей школе, говорят то тут, то там о нём и ученике, занявшем второе место в личных соревнованиях. В перерыве между школой и дополнительными занятиями друзья заваливаются в кафе. Чимина распирает от удовольствия, когда парни поочерёдно весь день тянутся к нему с объятиями, треплют по волосам и говорят дорогие сердцу слова. Заказав еду и напитки, они не утихают, продолжая расспрашивать Чимина о поездке, о тренировках, о новых знакомствах и о местной кухне. Парень оживлённо делится впечатлением почти обо всём, а после с трепетом вручает друзьям небольшие мешочки с подарками ручной работы, символизирующими их дружбу, не забывая упомянуть слова продавца, что каждый заговорён на удачу и счастье. Может это и нелепо, но хочется ведь верить, что внешние силы подарят нам эти блага без наших собственных стараний. Внутри каждого мешочка лежал браслет. На его не слишком широкой тонкой кожаной основе переплетались тёмно-фиолетовые жгутики с одной стороны и несколько стальных цепочек разного диаметра с другой; в середине на тонком шнурке выделялись четыре квадратные металлические бусины с маленькими буквами и подвеска, похожая на кусочек головоломки. Парни сразу же принялись открывать их и с любопытством рассматривали каждую деталь, примеряя браслет на запястье. А Чимин с волнением ждал, когда кто-то из них обратит внимание на особенную подвеску. И первым кто это сделал — Тэхён, решивший помочь Сокджину застегнуть браслет на руке: — А ну-ка, — замер Тэ, рассматривая подвеску в форме маленького кусочка пазла на запястье Джина. — Подождите-ка! — он снял браслет Джина и положил перед собой, затем снял свой и попытался соединить подвески между собой. Тэхён перевёл блестящие заинтересованные глаза на Чимина и по искрящейся улыбке понял, что он мыслит верно. — Скорее, снимайте свои и давайте сюда! Быстрее, быстрее! — торопил их парень, барабаня ладошками по массивной деревянной столешнице. Когда все подвески оказались у него, он ловко соединил их между собой и глядя в глаза друга протянул: — Чимин-а-а, это так мило, ты такой милый, что я жажду задушить тебя в своих объятьях от переполняющей меня нежности, — Тэхён ёрзал на месте в состоянии экзальтации, сдерживая себя, чтобы не перелезть через стол и не затискать парнишку. Из всей их великолепной пятёрки именно Тэхён и Хосок были самыми эмоционально реагирующими на радость, потрясение, да хоть на что угодно парнями. Собираясь все вместе смотреть какой-нибудь фильм, мультфильм, сериал или аниме, их старались садить вместе, чтобы они выплёскивали свою экспрессию друг на друга, хотя порой как волна Дропнера и остальных утягивали в свои эмоциональные состояния. Всем нравилась бы их эта особенная черта, если не одно «но» — они ещё и комментировали всё происходящее на экране. Джин уверен, а Чимин с Чонгуком подтвердят, что для таких вот как они есть специальное место в аду. — Йя, Чимин, это правда очень круто! — Хосок водил подушечкой указательного пальца по выпуклому сердцу. — Ты прям мысли наши с Тэ прочитал, мы буквально на прошлой неделе говорили про это, но решили, что браслеты банально, но мы-то обсуждали обычные паракордовые, а это…очень круто! — продолжал широко улыбаться парень. — А я всегда знал, что у меня с Чимми миндальная связь, — сощурившись, Тэхён коснулся длинным пальцем виска, переводя его на друга, рисуя в воздухе небольшую дугу. — Что, миндальная? Может ментальная? — соображая спросил Джин. — Нет! — отрезал Тэхён. Чимин смеялся, прикрывая рот небольшой ладошкой: — Тэ всё верно сказал, у нас с ним только так, редко, зато метко. И кстати, хён, не хочу тебя расстраивать, но это всё ещё банально, — Чимин забавно морщил свой нос-кнопочку, отвечая Хосоку. — Если ты присмотришься, то поймёшь и согласишься со мной. — Это ты сейчас про эти буковки, мой милый друг? — опередил Тэхён, внимательно изучая браслеты перед собой. — Здесь что, зашифровано какое-нибудь послание для нас? — продолжая вращать на столе подвеску. — Дайка посмотреть! — Джин, придвинул браслеты к себе. — Тэхён, здесь всё намного проще, — улыбнулся парень, сразу догадавшись что означают буквы. — Хосок-хён, ты понял? — тихо спросил у друга Чонгук. — Не уверен! — Да ладно, ребята, вы чего! Это же так очевидно! Ну же, связано с нами. Часть каждого из нас! — жестикулируя, подсказывал Чимин. — Я понял! — хлопнул в ладоши Тэхён. — Ну ты просто невозможная сладкая булочка, — встав с места, парень направился к Чимину, который уже распростёр для него свои тёплые объятия. На каждом браслете был кусочек сердца дружбы с выгравированной заглавной буквой имени мальчишки-обладателя на английском языке, а на бусинах такие же, но поменьше — остальной четвёрки. — Я хотел что-то общее на память для нас. Не обязательно носить его, просто… — взяв себя в руки и перестав хихикать, Чимин говорил смущённо и от переизбытка волнения накручивал на палец край Тэхёновой футболки. — Просто хочу, чтобы как бы не сложилась наша дальнейшая жизнь, мы продолжали общаться и поддерживать друг друга. — Я точно буду носить его, он такой классный, — закончив застёгивать свой браслет, Чонгук покрутил его на запястье. — И я сомневаюсь, что наши пути разойдутся, — он обвёл взглядом парней. — Мы же не можем знать наверняка, что ждёт нас в будущем, Чонгук-и, — Сокджин приобнял парня за плечо. — Есть обстоятельства, не зависящие от нас, но пока они нас не застигли, я тоже уверен, что мы будем вместе. Чонгуку даже думать страшно об этом, что уж говорить о том, чтобы представлять, как они могут оказаться вдали друг от друга на всю жизнь. И как ему тогда жить? Нет, Чонгук не согласен когда-нибудь потерять то, что есть у него сейчас. У него найдётся тысяча аргументов для матери, почему он и Чимин должны вместе снимать комнату или квартирку после окончания школы, и совсем неважно, будут ли они ходить в один универ. Чимин ведь хочет того же, правда?! Чон смотрит на хихикающего Чимина, обнимающего и качающего на своих коленках Тэ, ловит на себе его взгляд, и сам себе кивает, что так и есть. Так и будет дальше. Он только сейчас задумывается над тем, как ему хорошо, что всё идёт своим чередом и ничего не меняется. Джин и Хосок уверяют, что будут приезжать на выходные после поступления, и Чонгук им верит, верит в не угасающую надежду их крепкой дружбы. Глобальные перемены, как думается Чону, ждут их года через два, возможно, а пока штиль в их размеренных, рутинных днях просто идеален и ничто до того времени не сможет его низвергнуть. — О, наш заказ! — Чимин хлопнул ладошками по бёдрам Тэхёна. Тот неохотно приподнялся, выпуская друга. — Я сейчас. Все пристально уставились на Чонгука, который не сводил взгляд с Чимина, покусывая большой палец. — Эй, ты сейчас в нём дыру прожжёшь… — фыркнул Тэхён. — На меня даже Ёнгю так не смотрит, — выдал с досадой. — Может он тебе нравится? — Чего? — поперхнулся воздухом Чон. Джин и Хосок переглянулись. — Кончай нести ерунду, бро! Мы с Чимином просто друзья, можно сказать как братья. Джин закатил глаза и гулко сглотнул, ничего себе «братья», где ж это видано, чтобы они так вели себя. Он этого не хотел, но воображение спрашивать не стало. Образы сами лезли в голову, как его младший брат кормит его с рук, шепча что-то в самое ухо; как вжимается в его грудь внутри его же оверсайз худи, и обнимает, кокетливо спрашивая удобно ли ему; как в кино он держит его за руку, льнёт к его плечу, а после берёт стаканчик Сокджина и, посасывая трубочку, пьёт его газировку; как они делят одну кровать на двоих ночью… Джин трясёт головой, отгоняя совсем неприличные видения, его уже изрядно мутит от всего этого, кажется, он даже побледнел. И не он один. Хосоку, что сидит напротив не лучше и его перекошенное лицо красноречивее всяких слов. И угораздило же их быть частью этой колоритной компании. Чимин вернулся, переключив внимание на себя и долгожданную еду. Изрядно проголодавшиеся парни набросились на фаст-фуд. За окном снова начал сыпать снег, ставший своеобразным предвестником «апокалипсиса». За декабрь уже выпало рекордное количество снежных осадков, образовывая заторы на дорогах. Сегодня в регионе снова ожидается снегопад и по прогнозам синоптиков сугробы подрастут на десять-пятнадцать сантиметров. В новостях то и дело передавали сообщения об опасных ситуациях на дорогах, об отмене занятий для младшеклассников и новости о наплыве отдыхающих на горнолыжные курорты. Джин, дожёвывая булку, мечтательно улыбался и смотрел в окно, наблюдая как прохожие прячутся под зонтиками, а детишки все раскрасневшиеся весело играют в снежки; как на внешних подоконниках росла армия маленьких белых уточек. Джин не помнит кто придумал этот тренд, наверное, это был кто-то очень известный и популярный, раз до сих пор люди лепят эти милые снежки. Заразительный смех Хосока вырвал его из мыслей. Тэхён, так и не вернувшийся на своё место, продолжал сидеть на коленях Чимина. Тот тряс коленками то приподнимая парня, то опуская и каждый раз бургер друга промазывал мимо рта, заставляя Хосока смеяться ещё громче. Тэ весь перемазанный в соусе, обиженно брыкался, но перебираться на свой стул не торопился. Чимин достал салфетку и, сложив её в треугольник, извиняясь, принялся вытирать нос и губы парня, уговаривая его доесть и уверяя, что больше он так делать не будет. Тэхён недоверчиво посмотрел на Чимина, взял его руку и вложил в неё свой бургер, намекая, что теперь в наказание тот должен его покормить. Джин, не веря своим глазам, смотрел как одной рукой Чимин обнимает Тэхёна за талию, а второй крепко держит бумажный конвертик с булкой, покорно выполняя просьбу друга. Дожёвывая последний кусочек, Тэхён длинным пальчиком указал на картошку и открыл рот, как птенчик. Чимин, широко улыбаясь, макнул картофелину в соус и поднёс к губам парня. Тэхён хотел уже откусить её, но она оказалась дальше чем была. Чимин продолжал с ним играть, отдаляя картошку дальше и дальше, пока она не оказалось во рту Хосока. Поддерживая игрища друзей, Хосок тоже макнул дольку в соус и поднёс к Тэхёну. Тот сведя брови смотрел на друга с недоверием, но всё же потянулся к ней. На губах ощущался только соус и никакой картошки, зато Чимин, со слезящимися от смеха глазами, жевал его дольку. И тут Джин понял, что Чимин со всеми такой и не факт, что к Чонгуку он испытывает что-то большее. На мгновение ему даже стало жалко Гука. Младшенький никогда не проявлял симпатию к парням, как Чимин или Тэхён, и всегда встречался только с девчонками. Хосок, когда услышал признание младшего, долго не мог понять, как столько времени он держал это в себе, продолжая встречаться с другими и терпел ухажёра Чимина. У него никто не спрашивал, как ему и насколько сильно нравится Чимин. Он просто сказал, что тот ему «нравится». Да, Чимин красивый. Но Тэхён тоже очень красивый, он с лёгкостью приковывает к себе взгляды независимо от пола и Чонгук мог бы испытывать такие же чувства к нему, но кроме как друга он Тэ не воспринимает. И Джин иногда думает, что Чонгук просто привык, что его лучший друг рядом с ним с начальной школы, они всё всегда делают вместе как семья и не удивительно, когда Пак далеко, то его одолевает самая обыкновенная тоска. А чувства…может Чонгук ошибся, облачив привязанность в влюблённость? Но потом Джин видит сердечки в его зрачках, когда он смотрит на Чимина, нежные и невесомые касания, которые, как Чон думает остаются незамеченными, а главное заботу, и все сомнения растворяются как капелька молока в чёрном кофе. — Эй, хён, ты сегодня в облаках весь день! Спускайся к нам, — положив руку на плечо Джина, Тэхён уселся рядом. Джин проверил время на мобильном телефоне, до начала занятий оставалось всего ничего; вот что бывает, когда собираешься хорошей компанией. Дотянувшись до рюкзака, он ещё раз проверил необходимые ему тетради и учебники. Хосок, седевший напротив, тоже засобирался. Их занятия не совпадали, но проходили в одном здании. — Привет, Чон Чонгук! — послышалось со стороны, и все парни обернулись на голос. Соседний столик от парней заняли девчонки из их школы. Они, переглядываясь между собой, хихикали глядя в сторону ребят. Привлекла к себе внимание Кан Гыин — симпатичная, харизматичная, весёлая, иногда нагловатая, острая на язычок, любительница быть в центре внимания и готовая «на любой кипиш» — она нравилась многим и ученикам, и учителям. Чонгук был немного удивлён, что она его знает. К слову, удивляло это только Чонгука; футбольную команду знали все и всё благодаря учителю физической культуры Ма Донсоку и его коллегам, которые свой предмет любили и прививали любовь детей к физическому здоровью. Особенностью его занятий было формирование команд по разным видам спорта, их дальнейшая тренировка и поведение соревнований между школами. Несмотря на то, что учёба была на первом месте у многих учеников и студентов, на такие соревнования ездили многие и болели за своих. В их школе — Тэджон Сонган было несколько сильных команд — волейбол, футбол и тхэквондо. И если не в лицо, то имена участником команд были известны даже тем, кто спортом не интересовался. — И тебе приветик, Гыин, — прочистив горло и собрав себя в руки, подмигнул её Чонгук. Он чуть развернулся в её сторону, оглядывая с головы до ног. Ему нравятся девчонки. Нравятся их длинные, ухоженные волосы, тонкие изящные руки, гладкая, бархатистая кожа и розовые, чуть пухлые губы. Хотя губы Чимина ему нравятся куда больше. Засмотревшись на них, он представлял такие ли они упругие и нежные наощупь какими выглядят. Насколько приятно их касаться своими губами… Стоп. О чём это он… ах да, ему нравится школьная форма девчонок: их юбки в складочку, гольфы до колен и белые рубашки. Но больше всего Чону нравится, как подвёрнутая школьная юбка, больше чем следовало бы демонстрирует худые длинные ноги. Девчонка стояла возле столика, отвечая на зрительный контакт улыбкой пока подружки, смущённые больше чем она, не усадили её на стул, утягивая в разговор и, судя по их переглядываниям, обсуждать они будут их компанию. — Ого, наш Чонгук-и такой популярный! — по лисье щурился Хосок, играя бровями. — Что, Сохи окончательно сдалась и отпустила тебя? — Тэхён потягивал через трубочку газировку. — Эх, она была самая упорная из всех твоих подружек. Это же надо было столько продержаться, — продолжал парень, загибая пальцы второй руки считая месяцы. — Ставлю на то, что следующей будет Гыин, — кивнул в сторону девчонок Хосок, понижая громкость голоса. — Она явно перешла в наступление, а в этом деле, кто успел, тот и заполучил этот лакомый кусочек, — перевёл взгляд на Чона парень. Хосок смотрел, как Чонгук из человека превращается в оленёнка, обескуражено глядя на него в ответ. Не выдержав Хосок прыснул, заваливаясь на Чимина. Пак в попытках от него отстраниться, только сильнее приковал друга к себе. — Я ставлю на три месяца, — Хосок потрепал Чимина по голове и отпустил. Весь раскрасневшийся, Пак продолжал посмеиваться, поглядывая на Гука. — Поддерживаю, три месяца плюс-минус две недели, — сделал своё предположение Тэхён. Джин поддержал парней. Все с любопытством ждали что скажет Чимин. — Полгода, — облокотившись локтями на столешницу, Чимин показал пальцами цифру шесть. — Может год, — опустив руки на стол, он обвёл парней взглядом. Ему показалось, что он отчётливо слышал звук падающей челюсти на пол, а то с каким выражением лица смотрели на него друзья, может и не показалось. — Чего вы так смотрите, вообще она классная, в прошлом году мы учились в одном классе, так что я её немного знаю. Она миленькая, Чонгук-и, тебе стоит обратить на неё внимание, — натянуто улыбнулся Чимин. За столиком воцарилась гробовая тишина. Даже Джин самый рациональный, эмоционально стабильный и рассудительный сейчас выглядел растерянным и очень озадаченным, даже моргал чаще обычного. Неожиданную тишину прервал припев песни Zenzenzense из аниме «Твоё имя». Хосок не сразу понял, что это сработал будильник на его телефоне, напоминая, что времени совсем не осталось и надо выходить. — Ну ты сказал, Чимин, — нервно посмеиваясь, начал Хосок, отключая звук на телефоне. — какой бы классной она не была, ей далеко до самого… А-ай, ты чего?! — парень возмущённо посмотрел на Джина, ощущая, как жжёт голень от удара. — Больно ведь, — прошептал парень, потирая ногу. — Ребят, нам пора идти, верно Хосок? — Джин со скрипом отодвинул стул, вставая из-за стола. — Да, мы пойдём первые, — Хосок стал одеваться, осторожно поглядывая на Чонгука. Джин похлопал Чона по плечу, никак не реагирующего на их слова. — Кстати, пока не забыл, есть предложение встретить новогоднее солнце, — пытаясь сменить тему Сокджин рискнул предложить съездить всем вместе на море первого января. Хосок, Чимин и Тэхён поддержали идею друга, тем более года два назад они уже пытались осуществить такую поездку, но почти все проспали. Чонгук продолжал сидеть молча, он уже не смотрел ни на Чимина, ни на остальных ребят, предпочитая рассматривать крошки и старые пятна на столешнице. — Чонгук-и, всё в порядке? — осторожно поинтересовался Джин. — Отличная идея, хён, — Чонгук поднял голову, наигранно улыбнулся и кивнул. Перед тем как старшие ушли они обговорили один важный момент, чтобы встреча новогоднего солнца состоялась, а именно как уговорить родителей Тэхёна и Чонгука отвезти их рано утром в Порён. Автомобили были только в семьях, поэтому им предстояло за оставшиеся три дня сделать всё возможное и невозможное для этого. Они остались втроём. Неловкое минутное молчание прервал Тэхён, заприметив освободившийся уютный подоконник с пледом и маленькими подушечками. Из их компании только Тэ никуда не нужно было собираться, у него с Ёнгюном встреча в этом же кафе чуть позже. Тэхён схватил за руку Чимина и потащил к выбранному местечку, пока его не заняли. Чонгук принялся собирать на подносы скомканный пергамент от бургеров, погрызенные соломинки, зубочистки и стаканчики. Тэхён, собрав свои вещи, отнёс сумку к Чимину, строча на ходу своему парню сообщения, что уже освободился и ждёт его на мягком подоконнике у дальнего окна. Чимин, достав из рюкзака Тэхёна учебники и разложив их на меленьком столике, вернулся за своим рюкзаком. Чонгук уже одевшись, стоял и ждал его чтобы выйти. — А где твоя сумка, — озадачено смотрел по сторонам Чон, когда Чимин накинув куртку перекинул через плечо лямку школьного рюкзака. — В школе, — застёгивая молнию, парень посмотрел на удивлённое лицо друга. — Но ты наверняка опоздаешь, если сделаешь круг до школы, — к ним подошёл Тэхён, чтобы попрощаться. — А я и не собирался возвращаться за ней, — Чимин натянул шапку почти до глаз. — Я сегодня сразу домой, а Гук-и на тренировку. Хочу доделать кое-что из домашки. Так сказать, в новый год без долгов, — усмехнулся парень. Друзья продолжали серьёзно на него смотреть. Чимина не освобождали от проверочных работ и докладов, которые он пропускал во время соревнований, он всегда всё сдавал вовремя, продолжая посещать тренировки. Чону ничего не оставалась как понимающе покачать головой. Обнявшись с Тэхёном, и они покинули кафе.***
На удивление всех, родители парней без сопротивления согласились отвезти их к побережью. На море было очень холодно, поэтому припасённые шапки, шарфы и перчатки были спасением для юных энтузиастов. «Навер» сказал, что восход солнца будет в 7:45, а до него оставалось чуть меньше часа. Прибрежные кофейни, ожидая что желающих встретить первое солнце в этом году будет много, работали и предлагали согревающие напитки по низким ценам. В одно из таких кафе и отправились парни и отцы Чон и Ким. Отстояв приличную очередь, они заказали напитки и в ожидании их готовности заняли небольшой столик. Мужчины, обсуждавшие до этого недавно прошедший матч по бейсболу, вернулись к разговору про работу. Парни широко зевали и ржали у кого рот открывается шире. Когда челюсть Хосока щёлкнула и заклинила от очередного зевка с экспериментом было покончено. Забрав готовые напитки, они стали собираться на выход. Всех немного беспокоила небольшая облачность и, когда подошло назначенное время солнца было не видать. Согревая руки о горячие стаканчики, парни ёжились от пронизывающего ветра, но продолжали с надеждой смотреть на горизонт. Красноносый Тэхён жался к Хосоку в надежде хоть чуть-чуть получить дополнительное тепло. Хосок этого не приветствовал и вообще не одобрял, но чувствуя какое тепло исходит от парня только сильнее притянул того к себе. На удивление Джина, Чимин с Чонгуком не жались друг к другу. Они уже пару минут приседали и махали руками, стоя рядом и подбадривая друг друга. Эти двое всегда найдут чем себя занять или развлечь. Главное не смотреть на них, чтобы не сглазить, а то как начнут обниматься или лезть на руки друг к другу, что ещё не лучше при посторонних. Джин отошёл к старшими мужчинам, топчась на месте, то смотря под ноги, то на горизонт. Он подготовился основательнее других, сегодня на нём были: тёплый свитер, что с любовью связала бабушка, как и шапку с шарфом, брюки от горнолыжного костюма, майнделовские ботинки и тёплый пуховик. Не забыл джин и о ручных грелках, которыми поделился с родителями парней. Он единственный из пятёрки не страдал и не ныл, что ему холодно. Через двадцать минут со всех сторон слышались разочарованные вздохи, пока кто-то из присутствующих не закричал: «Смотрите!». И вот оно, начало особенного и чарующего зрелища. Пять пар юных глаз с восхищением устремили взор на небо, окрашивающееся в нежные оттенки розового, оранжевого и фиолетового, когда первые лучи зимнего солнца пробиваются сквозь сонные облака и холодный утренний воздух. Хосок не сдержанно выдаёт: «Воу», — поправляя шапку, съехавшую на самые брови. Снег, отражающий утренний свет, придает еще больше красоты этому моменту, а море неторопливо отдаётся власти прилива. Наблюдая, как солнце медленно поднимается над горизонтом, а его лучи скользят по водной глади, заставляя её искриться и сиять в свете раннего утра, парни берутся за руки и, встав в круг, обнимаются, смеются, радостно сотрясая пространство вокруг пожеланиями счастливого нового года. И хотя солнце встаёт каждый день, сегодня по истине особенное событие, и как думают, и говорят многие корейцы — приносящее счастье. Парни тоже в это верят и каждый, закрыв глаза, загадывает желание, самое заветное и желанное, только для себя. Каждый в это волшебное утро уверен, что новый год принесёт с собой много всего хорошего. Если бы всё было так.***
Чимин после завершения соревнований сам не свой, и так думает не только Чонгук. Его как будто подменили. Чонгук больше не провожает его до спортивного центра, потому что Чимин после школы идёт домой или остаётся после занятий в классе с Хосоком, уверяя что расписание поменялось и ему надо быть там позднее. Как правило после соревнований ребята посещали спортивный цент, где тренер устраивал сборы подопечным, разбирая ошибки в их выступлениях. А что Чимин? Чонгук чувствует, что что-то не так. Он видел однажды, как тренер приезжал к семье Пак. Тренер и господин Пак выходили из дома, направляясь к припаркованному авто. Хмурясь, Вонсок изредка бросал обеспокоенный взгляд, внимательно слушая тренера. Чонгук знал, что подслушивать нехорошо, но он должен знать, что происходит. Оглядываясь по сторонам, он направился в их сторону. — Надеюсь на вас. Ему пророчат завидную карьеру. Такое место получить в его возрасте большая удача. И раз он избегает меня и не приходит в зал, мне ничего не остаётся, как обратиться к вам. — Да, конечно, спасибо что приехали, — соглашаясь, мужчина кивнул. — Странно, что он ничего не сказал нам. Я поговорю с ним обязательно. И на счёт пропусков тоже. — Ах, да, чуть не забыл, дирекция школы отправляла письма, вы что-то получали? — тренер открыл дверцу авто, помедлив садиться. — Ничего не приходило, — удивлённо посмотрел на него господин Пак. — Мы только сейчас от вас узнали, что его снова хотят зачислить в спортивную школу. — У вас очень способный мальчик, надеюсь вы убедите его, что ему следует учиться там! Мужчины поклонились, прощаясь. Господин Пак смотрел в след отдаляющейся машине, не замечая, стоящего в стороне Чонгука. «Что, нет-нет-нет!» — вертелось в голове. «Это из-за перевода Чимин такой, но почему он ничего не говорит об этом?» — Чонгук не находил себе места, шагами меря комнату. «Может Чимин боится сказать, что уедет учиться в другой город?» — парень хватает телефон, стучит пальцами по сенсорному экрану, набирая сообщение, но задерживается над кнопкой «отправить». Стирает, отбрасывая смартфон на кровать. «Нет, он должен сам рассказать», — уверяет себя Чон. И что же это получается, со дня прибытия из Пекина Чимин ни разу не был на тренировке? Теперь Чонгук знает, что Чимин врал, когда говорил, что пойдёт в спортцентр. Теперь ему хотелось убедиться в этом лично. После того разговора мужчин, Чонгук заходил в центр вечером несколько раз, чтобы убедиться в своей догадке. Ребята, с которыми Пак там общался, сказали, что с декабря его не видели. Сейчас на календаре 15 января, а его лучший друг словно не в себе. В последние учебные дни перед каникулами мыслями он всё чаще где-то, но не с ними, не со своей «бандой», он весь, как одинокий воздушный змей, парящий в десятках метров над землёй. На уроках невнимательный, но с заданиями справляется. Практически ничего не ест и почти всегда остаётся у себя дома, говоря Чонгуку, что неважно себя чувствует и нуждается в небольшом отдыхе. Но вот только тот не припомнит, чтобы когда-нибудь Чимин так себя вёл столько дней. Он не спрашивает, почему его лучший друг ему врёт, что скрывает. Ему обидно и больно, но он ждёт, когда Пак сам скажет, что происходит. Чонгуку всё это не даёт покоя. Дни и вечера кажутся длиннее, когда ты один. В голову лезут неутешительные мысли, и Чон который день не может уснуть до поздней ночи, ворочаясь на широкой кровати. Он хватается за телефон, чтобы написать Чимину ещё какую-нибудь глупость, но останавливается. Тянется руками к полке у изголовья кровати и на ощупь находит наушники. В телефоне открывает заслушанный Чиминовый альбом и снова жмёт на «плей». «Чонгук-щи. С днём рождения, здоровяк. Давай сегодня вместе покушаем много вкусной еды, м? А когда вырастим, давай выпьем вместе в этот день», — поздравление прерывается заливистым смехом, а на глаза Чонгука наворачиваются слёзы. - «Проживи долгую и счастливую жизнь. Я искренне поздравляю тебя с днём рождения!». Чонгук плачет тихо, только плечи подрагивали от беззвучных всхлипов. После весёлой поздравительной песенки и следующего комментария Чимина звучала одна из его любимых песен Кристины Перри, которую он одно время слушал на репите. Чонгук дышал через рот, нос заложило, а слёзы так и продолжали стекать по красным щекам. Ему сейчас не до того каким он пойдёт в школу. Лучше бы вообще завтра никуда не выбираться из-под одеяла… он так и засыпает в наушниках, под мурлычущий голос, объявляющий новую песню. Десятки сообщений так и остаются висеть непрочитанными до утра. А утром понурый Чимин здоровается вяло, не спрашивает ничего, а только смотрит пристально на огромные мешки под глазами и припухшие веки, тяжело вздыхая, и вот они уже вдвоём тащат нехотя бренные кости к остановке.***
— Чимин! — кричит парень, когда Пак резко вылетает из спортивного центра, направляясь в противоположную от него сторону. Чонгук снова пришёл сюда убедиться в недостоверности сказанного: «Расписание не поменяли обратно. Сегодня я пойду в зал попозже, прости». Какого же было его удивление, когда он увидел друга. Мысленно ликуя, что Чимин не соврал, Чонгук улыбаясь снова пробует обратить на себя его внимание: — Чимин! — но толи Чимин его не слышит, толи… О последнем Чону думать не хочется вовсе. Улыбка пропадает с лица парня, являя на своём месте ступор. Чонгук озадаченно смотрит в спину удаляющейся фигуре. Он не пробует позвать его ещё раз. Единственным звуком было его неспокойное дыхание, сопровождающееся вырывающимися изо рта облачками пара. Поправив рюкзак на плече, Чон срывается с места вслед за Чимином. Ему всё же приходится с размашистого шага перейти на бег, пока он не достигает своей цели, одёргивая Чимина за руку. Тот лишь вздрагивает, тяжело дыша, но на Чонгука не смотрит. — Эй, в чём дело? Ты куда собрался?! — Чон обеспокоено смотрит по сторонам, внутри что-то ёкает и неприятно тянет. — Чимин, посмотри на меня! — Давай не сейчас, Гук-и, — бросает резко, не поднимая глаз. Он одёргивает свою руку и проходит мимо парня, уворачиваясь, чтобы не задеть его. Почему он продолжает уходить от разговора? Почему держит всё в себе. Даже если он принял решение перевестись, то Чонгук, наверное, готов понять и принять его решение. В последнее дни он много думал над этим. Он понимает, что будет больно и непривычно, но… Это раньше они были беспечными мальчишками, и, когда год назад Чимину предложили учиться в Сеульской школе спорта, он легко убедил родителей, что в их обычной школе ему гораздо лучше и он со всем будет справляться. Сейчас всё по-другому. Все слышали, как лестно о нём отзывались тренеры, называя звездой спортивной гимнастики. Конечно, он не должен отказываться от всего этого. Сейчас он спортсмен подающий большие надежды, а после — тренер, воспитавший ни одного чемпиона. Судьба уготовила ему насыщенную и интересную жизнь, его имя будет громко звучать в спортивных кругах. Так зачем ему оставаться в Тэджоне? Зачем ему быть рядом с Чонгуком… Чимин шёл словно не видя куда. Впереди нет выхода, только парковка, огороженная густым чубушником. — Эй, да что происходит? Ведёшь себя как придурок! — кричит парень в спину друга. Чимин резко останавливается. Стоит на месте словно статуя, словно ждёт, когда к нему подойдут. И Чонгук подходит, оставаясь позади, с беспокойством осматривая продрогшую фигуру. То, что он слышит в следующую секунду ввергает его в шок. — Я бросил гимнастику, Гук-и, — негромким, дрожащим голосом говорит Чимин, шмыгая носом. — Т-ты что сделал? — не веря собственным ушам, переспрашивает Чонгук. Парень хватает друга за плечи, разворачивая к себе. Чимин не в силах поднять на него глаз, они тяжелы от солёной жидкости. Он не моргает, иначе они точно сорвутся вниз, выдавая ещё больше его состояние. — Не заставляй меня повторять это, ты слышал! — срывающимся голосом просит парень. Чонгук бегает взглядом по опущенной голове в капюшоне. И только сейчас замечает, что куртка не до конца застёгнута, под ней виднеется простая белая футболка. Одет он совсем не по погоде. Руки красные от небольшого мороза и ветра, наверняка, их болезненно покалывает. Ни рукавиц, ни шарфа нет, скорее всего, как и шапки. Чонгук застёгивает куртку, снимает свой чёрный тёплый шарф и кутает в него друга. Ему тяжело от услышанного, но и радостно одновременно, что тот никуда не собирается уезжать. Это так странно, испытывать разом такие противоречивые чувства и Чону не по себе от этого. — Но Чимин, ты же лучший в этом! Ты доказал это и себе, и другим. Если ты не слышал, что о тебе говорят, то это слышал, я. Это слышали мы все — твои друзья, твоя семья! Ты подающий высочайшие надежды гимнаст! Ты — будущий Олимпийский чемпион! Чимин на это как-то криво усмехается и протяжно шмыгает носом. Слёзы всё же срываются, блестящими дорожками, покрывая чуть пухлые щёки. Парень тут же вытирает их замёрзшей тыльной стороной ладони, поднимая покрасневшие глаза со слипшимися ресницами на друга. — Чимин, — на выдохе срывается с губ Чонгука. — Я тебя прошу, — дрожащим голосом начинает Пак, — давай не сейчас. — Ему сложно контролировать своё эмоциональное состояние, он больше не пытается сдержать новые капли, предательски скопившиеся у самых ресниц. Они стояли окружённые тёплым светом уличных фонарей. Чонгук осторожно приподнял лицо Чимина за подбородок, его заплаканные глаза сияли в их свете. Сердце болезненно сжималось, когда капли одна за другой прокладывали по щекам свой путь. — Чимин! — Чонгук испуган, таким Чимина он не видел, он несколько раз слышал, как в порыве злости на самого себя он уверялся, что бросит это всё, но все знали, что это несерьёзно. — Может ты просто перенервничал, устал, а когда отдохнёшь поймёшь, что погорячился! — парень хочет сказать что-то ещё, но надломленный голос его перебивает. — Чонгук! Услышь меня. Я непросто устал. Я перегорел. Я больше не хочу этим заниматься. Я и так пропускаю много важного в своей жизни. Я уже пропустил своё детство… я только и делал что учился и тренировался. Я хочу вспоминать что-то другое, помимо духоты в зале, запаха пота в раздевалке, изнуряющих тренировок, криков и унижения тренера. Я хочу заниматься чем-то ещё помимо спорта, хочу учиться спокойно, хочу хоть немного свободного времени на что-то ещё. Я селён физически, но истощён морально. Я настолько этим измотан, что принял решение уйти из спорта, — Чимин не смог сдержаться, поддавшись эмоциям, что душили его, комом в горле вставая. Его взгляд Чонгуку кожу леденил, заставляя покрываться колючими мурашками. Как он мог упустить это из виду? Как мог не заметить это в Чимине? … Почему он никогда никому про это не говорил? Почему держал всё в себе? Вопрос за вопросом роем кружили в голове. Насколько ему должно было быть тяжело слушать восхищённые возгласы друзей о поездках в столицу в выходные дни, как они полдня проторчали в гигантском торговом центре, как кружилась голова на смотровой площадке «с неё виден весь город!» — восторженно перебивали друг друга Тэхён и Чонгук, как Хосока и Чонгука было сложно вытащить из магазина студии Гибли, а Тэхёна и Джина с океанариума… Они тогда специально взяли с собой фотографию Чимина и везде с ней фотографировались, будто он с ними. Как должно быть обидно было Паку, что тренировки перед соревнованиями пропускать было нельзя. — Чимин, я не… — слова даже не похожие на шёпот сорвались с обветренных и сухих губ Чонгука. — Всё нормально, Чонгук, не прям сейчас, но обязательно будет! — Чимин вытирает нос и глаза рукавом куртки, пряча в нём окончательно замёрзшую руку. Чонгук стягивает перчатки с рук и тянется к Паковым пальчикам, выглядывающим из-под рукавов. Надевает свои тёплые перчатки и, скинув с головы парня капюшон, надевает свою шапку с бубоном. Чимин пытался возразить, но Чонгук лишь цокнул. Он всю свою одежду готов ему отдать, лишь бы тот согрелся. — Полагаю родители в шоке? — заглядывает в глаза напротив, капюшон больше не скрывает его лица. — Не то слово, — грустно улыбается Чимин. — Отец не разговаривает со мной уже неделю, кричал жутко, что я ему не сын, что вычеркнет меня из семейного реестра. Мама потом сказала, что он погорячился. — Жесть! — качает головой парень. — Его можно понять, он хотел, чтобы ты учился в той школе. — Ты знаешь, но откуда? Они бредут потихоньку в сторону центральных ворот, безмолвно договорившись, что лучше сейчас отправиться домой. — Видел, как тренер приезжал к вам, ну и кое-что слышал. — Чонгуку стыдно и очень неловко говорить, что он стоял, пригнувшись у кустов, подслушивая. — Я думал ты из-за этого таким растерянным был. Может боялся сказать, что переедешь в Сеул. — Не-а, я не собирался туда. Я ещё перед соревнованиями решил, что они будут последними в моей жизни. Так что я им сразу сказал, чтобы отдали место другому и не рассчитывали на меня. — Но почему никому не сказал ничего? — Вообще-то знает только Хосок-хён. Мы решили, что после школы я буду поступать в национальный университет искусств. Хён сказал, что у меня хорошее чувство ритма и артистизм, представляешь? А тебе не сказал, думая, что осудишь. Ты единственный горел моими выступлениями больше меня, да даже больше тренера, — усмехается парень. — В твоих глазах и словах — это моё призвание. Ты даже как-то сказал, что завидуешь тому, что у меня есть дело на всю жизнь, когда сам не знаешь, чем хотел бы заниматься. А я не хотел, мне уже давно стало это в тягость. Поэтому я стал иногда ходить к хёну в класс танцевать. Мне нравится этим заниматься. Хосок-хён сказал, что мы даже вместе сможем открыть студию небольшую. Это звучит невероятно, знаю, но вдруг у нас сможет получиться. А вот и второе потрясение за этот вечер. Правда оно куда мощнее первого. Хосок был тем, кто всё знал. Хосок был е д и н с т в е н н ы м кто всё знал. У Чонгука больно щиплет в носу. Он сильнее сжимает челюсть, чтобы скрыть дрожь на губах. Вокруг всё становится мутным. Внутри что-то лопается и со звоном разбивается на мельчайшие кусочки. Ему больно. Его будто предал самый близкий и родной человек. Руки до этого крепко сжимающие лямку рюкзака безвольно повисли. Шаг стал медленнее, ботинки то и дело шоркали по расчищенной от снега плитке. Чимин продолжал говорить, но Чон его уже не слышал. Он изредка что-то мычал в ответ, ничего больше не спрашивая, ничем не интересуясь. Они молча идут до остановки, молча ждут автобуса и всё так же молча едут домой. Чимин периодически спрашивает нормально ли Чонгук себя чувствует, а то «ты чего-то побледнел весь». Чон что-то говорит про несварение и ещё какую-то чушь, а Чимин ему верит, добавляя: «Аж камень с груди, когда рассказал тебе. Думал ты будешь кричать на меня». Чонгук бы и кричал, потому что Пак — невероятный дурак, раз решил всё разрушить. Но он молчит. В тёплом автобусе Чимин жмётся в нему поближе, кладёт голову на плечо, чувствуя, как эмоциональная перегрузка его утомила. Он доверяет, расслабляется и отключается. Чонгук сжимает кулаки до побелевших костяшек, до полумесяцев от ногтей на ладошках, силится не дёрнуться в сторону, отстраниться, не чувствовать этот сносящий его разум цветочно-фруктовый запах. Он зол внутри. Ему бы сейчас в горы да что есть мощи закричать, чтобы выплеснуть чёрный сгусток, избавиться от этого негативного, неправильного чувства. Упираясь лбом в стекло, он вспоминает, как вёл себя Хосок во время соревнований; как виновато смотрел на Чона, когда Чимин врал ему в глаза. Это Чон Чонгук лучший друг Пак Чимина! Это он должен был узнать о решении Пака первым. Электронный женский голос объявляет их остановку. Чонгук резким движением встаёт с места, от чего Чимин чуть не валится вперёд. Он не до конца понимает, что произошло, а когда разлепляет сонные глаза, видит на табло, что они приехали и выбегает следом. Чонгук идёт быстро, сунув руки в карманы. Чимин за ним не успевает, у него ноги заплетаются, разум не поспевает за телом и его ведёт в сторону на прохожих. Кланяясь и извиняясь, Чимин останавливается, выискивая в толпе Чонгука. Несколько глубоких вдохов приводят его в чувства. Чимин достаёт смартфон, жмёт на цифру два и подносит телефон к уху. Длинные гудки и переадресация на ящик. Он пробует ещё и ещё, пока чёртов голос не говорит «аппарат абонента выключен…». Чимин выругивается и бежит, выкрикивая имя друга. Уже у самого дома Пак видит, как Чон заходит к себе безжалостно хлопая дверью. Растерянный, запыхавшийся Чимин не понимал, что происходит.