epiphanies

С тех пор, как они были молоды, Шарль всегда был источником как величайшего восхищения, так и глубочайшей ревности Артура, и хотя он одинаково любит обоих своих братьев, его отношения с каждым из них очень разные. Благодаря Лоренцо у Артура всегда был брат, которому он мог довериться, когда родители пренебрегали им из-за взлета карьеры Шарля в картинге, с Лоренцо он всегда встречал полное понимание. Гонки — дорогой вид спорта, а экономические проблемы — это убийцы карьеры молодых честолюбивых гонщиков, которые еще не добились успеха в мире гонок и не имеют всех связей. Еще до того, как у самого Артура появилась возможность всерьез задуматься о своих гоночных мечтах как о чем-то ином, чем абстрактное и легкое развлечение, его старший брат был вынужден признать, что, несмотря на такие большие надежды в картинге, их семья больше не может себе позволить продолжать финансировать его гоночные мечты. Все деньги и время семьи Леклеров были потрачены на то, чтобы привести Шарля в Формулу-1, и Артуру долгие годы приходилось сидеть сложа руки, прикусывая язык и ожидая своей очереди, если она когда-нибудь появится. Когда Шарлю едва не пришлось уйти в отставку, это чуть было не стало концом их мечтаний. Жюль Бьянки во многих отношениях был спасительной милостью семьи Леклеров, но даже рядом с Жюлем Артур чувствовал себя немного не на своем месте. В конце концов, Жюль сначала дружил с Лоренцо, и когда он спас гоночную карьеру Шарля и стал официальным членом семьи Леклеров, иногда казалось, что Артур будет мешать ему, если он попытается присоединиться к ним, когда бы они ни пошли вместе. Ему потребовалось время, чтобы понять, какое место он должен занять в этом новом семейном созвездии, но в конце концов ему это удалось. Ему удалось найти себе место в семье и мире, который, казалось, всегда ставил его брата выше него самого. Затем, в тот день, когда Шарль попал в Формулу-1, подписав контракт с командой Sauber F1, его старший брат притащил его в доки Монако, купил ему горячего шоколада и подарил ему большую коробку, не элегантно завернутую в красную упаковочную бумагу. Когда он снова посмотрел на Шарля, его брат только улыбнулся ему и настойчиво жестом предложил открыть конверт. Внутри лежал старый гоночный шлем Шарля тот, который он носил в день, когда выиграл чемпионат Формулы-2 с Prema. — Почему, — спросил Артур, не зная, что делать с подарком и почему он его получил. — Потому что, — ответил Шарль, — этот шлем защищал меня на протяжении всего пути к победе в чемпионате. Я знаю, что все вы беспокоитесь о том, что я участвую в гонках, после всего, что он у нас отнял, но этот шлем является доказательством того, что я всегда буду защищен, когда буду там, независимо от того, как быстро я еду. Чтобы доказать свою точку зрения, Шарль затем поднял шлем из коробки, все еще находившейся в руках Артура, прежде чем снова надеть шлем себе на голову. Когда ремень был закреплен под подбородком, улыбка Шарля все еще была видна в его глазах, выглядывающих через открытый козырек. — Мы защищены там, это только одна часть. Мама и Лоренцо, они этого не совсем понимают, но я знаю, что ты понимаешь, Артур. Теперь этот шлем твой, не потому что я думаю, что ты будешь им пользоваться, а потому, что я надеюсь, что он немного облегчит твои заботы. Я знаю, что ты отлично справишься с гоночной машиной, и я надеюсь, что ты решишь попробовать еще раз. Затем его брат снял шлем с его головы и вместо этого надел его на голову Артура. После того, как он туго натянул ремень и застегнул застежки под подбородком Артура, Шарль сел на пятки, слегка наклонил голову и сделал вид, что смотрит, как Артур выглядит в шлеме. Затем, после нескольких секунд размышлений, Шарль хлопнул руками перед собой. — Да, — начал он, — Мы еще сделаем из тебя автогонщика, Артуро. Я вижу это сейчас в ярких огнях в Абу-Даби – Артур Леклер, чемпион мира Формулы-1! — воскликнул он, почти крича в конце предложения и напугав некоторых людей, слоняющихся вокруг доков. Артур рассмеялся, и в тот день что-то в нем успокоилось. Возможно, их гоночная мечта была достаточно велика, чтобы ею можно было поделиться. И все же Артура все еще терзало некоторое колебание. — Что, если теперь, когда ты дал мне это, ты больше не будешь защищен? Разве тебе не следует оставить его себе, Чарли, если тебе повезло? — спросил он, сняв шлем и протянув его Шарлю, чтобы он снова взял его обратно. Вместо этого Шарль протянул руки только для того, чтобы снова прижать шлем к груди Артура. — Держи мой шлем. Таким образом, если вы когда-нибудь будете беспокоиться обо мне, пока я участвую в гонках, вы сможете посмотреть на него и знать, что со мной все в порядке. Что со мной всегда все будет в порядке. Тот день закончился достаточно скоро, и, поскольку их первое Рождество без отца уже не за горами, воспоминания на долгие годы были отодвинуты на задворки разума Артура. Тем не менее, каждый раз, когда он видел старый гоночный шлем своего старшего брата на книжной полке дома, он чувствовал себя непринужденно. Так что да, даже если Артур Леклер и немного завидовал своему брату, он никогда не смог бы обидеть Шарля. Конечно, возможно, Макс Ферстаппен был «талантом поколения», но старший брат Артура был такой же гоночной легендой, какой мог бы быть он сам. Жюль Бьянки это увидел, все Монако это увидело, и мир тоже. Шарль был рожден для гонок, и ему нельзя было в этом отказывать просто потому, что у их отца не было влиятельных связей в мире Формулы-1. Если ты так же хорош, как Шарль Леклер, Формула-1 — это то место, где ты обязательно окажешься. И хотя ему было тяжело расти в тени Шарля Леклера, Артур Леклер ни за что не отказался бы от своего брата. Потому что сколько бы внимания ни получал Шарль, он возвращал его вдвойне. Он обязательно брал Артура с собой на каждую гонку, какую только мог, и делился любыми идеями, которые он получил от Жюля, инженеров Ferrari или от самого чертового Себастьяна Феттеля , и делал это без каких-либо колебаний. Когда он выиграл свою первую гонку при ужасающих обстоятельствах, Артур знал, что он никогда не сдастся, если это сведет на нет весь гоночный уик-энд. С тех пор каждую победу он посвящал, казалось бы, всем вокруг, вместо того, чтобы когда-либо брать на себя всю ответственность за нее. Шарль Леклер принимает свои поражения на свой счет, но в мгновение ока отдает свои победы самым близким людям. Иногда Артур задается вопросом, гоняется ли он ради себя или ради призраков, которые изначально поместили его в машину Формулы-1. В любом случае, Шарль Леклер на гоночной трассе – это произведение искусства. Артур, конечно, предвзят, это его старший брат, но он искренне верит, что ни один другой гонщик на стартовой решетке не сравнится с Шарлем. Возможно, нельзя отрицать, что Макс Ферстаппен на своем ракетном корабле Red Bull доминировал в Формуле-1 в этом сезоне, но наличие лучшей машины не означает автоматически, что вы лучший гонщик. Макс Ферстаппен хорош, но Шарль Леклер был бы лучше, если бы ему когда-нибудь дали чертову машину, способную не отставать от Red Bull. Шарль Леклер никогда не будет говорить плохо о любимой Ferrari Жюля, но у Артура есть собственное мнение по поводу обращения команды Ferrari с Шарлем в этом сезоне. Потому что на каждую каплю ревности, которую Артур когда-либо испытывал к своему брату, он чувствовал любовь и восхищение в десять раз больше. Однако самая сильная эмоция, которую когда-либо испытывал Артур, — это, вероятно, паника, которая распространяется по всему его телу в ту секунду, когда красная машина Ferrari № 16 врезается в стены прямо перед Т4, в то время как он наблюдает из гаража, совершенно бессильный что-либо сделать, когда его брат на связи хранит молчание. Это происходит прежде, чем кто-либо в гараже успевает отреагировать, и в течение целой секунды можно было услышать падение кегли, прежде чем команда погрузится в хаос. Хави продолжает умолять Шарля ответить обновленной информацией его статусе здоровья, но на стороне Шарля остается тишина. Фред Вассер резко встает со своего места у пит-уолла и уводит людей с дороги, чтобы они вернулись в гараж, чтобы вместо этого стоять прямо перед мониторами и смотреть, как камеры канала F1 освещают аварию. Машина Шарля разбита. Его переднее крыло либо полностью исчезло, либо спрятано внутри барьеров. Его правое колесо разорвано, а из двигателя валит дым. Столкновение произошло лобовое, и у Шарля почти не было времени нажать на тормоза и замедлить удар. Камеры фиксируют лица в толпе на Северной трибуне. Артур может увидеть испуганные лица под разными кепками. Фанаты Ferrari хуже всех, но есть фанаты McLaren, закрывающие рты руками, фанаты Red Bull, хватающиеся за голову, и фанаты Aston Martin, ошеломленно, глядящие на обломки. Артур чувствует тошноту, глядя на них. Сайнс-младший отставал от Шарля всего на несколько секунд, когда произошла авария, но Артур до сих пор удивляется, когда испанский гонщик, вместо того, чтобы подождать, пока его гоночный инженер прикажет ему вернуться на пит-лейн, вместо того, чтобы ехать дальше, поворачивает влево, поворачивает и замедляет ход, чтобы припарковать свою машину почти рядом с машиной Шарля. Он бежит к Шарлю, и хотя Артур его не слышит, он видит, как Сайнс-младший пытается установить контакт с Шарлем снаружи обломков. Его движения становятся все более и более неистовыми, и это никаким образом не уменьшает ужас, охвативший Артура. Сайнс-младший пытается залезть в машину Шарля, чтобы попытаться ухватиться за его шлем, но угол должно быть слишком неправильным, чтобы он мог дотянуться до него должным образом. Артур этого не видит, но когда Сайнс-младший запрыгивает на чёртову машину Шарля, чтобы лучше рассмотреть, Артур понимает, что этот день ничем хорошим не закончится. Сайнс-младший безумен, пытаясь сделать такой ход. Краем глаза Артур видит, как некоторые механики Ferrari затаили дыхание, когда Сайнс-младший удерживается на ореоле машины Шарля и наклоняется, чтобы попытаться снять с него шлем. Прямо перед тем, как Сайнсу удается это сделать, стюард кладет перед камерой большую доску, которая закрывает вид на лицо Шарля, когда шлем наконец снимается. Артур никогда еще никому не был так благодарен, как Карлосу Сайнсу-младшему в тот момент, за то, что он обеспечил Шарлю некоторую конфиденциальность. Хотя он не мог оторвать взгляд от записи, Артур не знает, как бы он отреагировал, если бы увидел Шарля прямо сейчас, а тот не проснулся. Он не уверен, что его мама тоже смогла бы это вынести, и он знает, что она смотрит в прямом эфире. Когда наконец прибегают парамедики, Сайнс спрыгивает с обломков и немедленно освобождает им место. Он не оставляет Шарля, чтобы вернуться к своей машине, но разворачивается, поворачиваясь спиной к камерам, и тянется, чтобы схватить свой шлем. Затем, когда у водителя появляется возможность перевести дух, по радио приходит худшее сообщение, которое Артур когда-либо слышал. Возможно, Артуру не стоило идти к Адами у пит-уолла, но он не мог остановиться. На связи его брат. По радио Сайнс-младший включает микрофон, чтобы сообщить последние новости. Явно запыхавшись, он наносит неизбежный последний удар по и без того хрупкому эмоциональному состоянию Артура. — Я не мог выйти на контакт. Да, я не могу быть уверен, но думаю, что это плохо, Рикки, — затем, после паузы, он добавляет, — Не думаю, что я видел, чтобы он дышал. И действительно, когда Артур снова поворачивается, чтобы посмотреть на экраны, они становятся черными. Они бы не сделали этого, если бы Шарль проснулся и был в порядке. Есть только одна причина, чтобы они полностью отключили освещение хотя бы на секунду. Трансляция возобновилась почти сразу же, теперь показывая кадры, как гонщики один за другим возвращаются на пит-лейн. В линейке отсутствуют только знаменитые красные автомобили. Каждая секунда ожидания каких-либо обновлений кажется вечностью. Артур едва дышит все время, которое понадобится парамедикам, чтобы переместить его брата в машину скорой помощи и уехать с трассы. Он чувствует, как гараж Ferrari движется вокруг него, он отдаленно замечает, как кто-то тянет его на сиденье, но он, кажется, не может заставить свое тело двигаться самостоятельно. Он не знает, жив ли его старший брат вообще. Шарль был на поуле, он должен был сегодня иметь шанс на победу после такого дерьмового сезона. Он был так взволнован тем утром, когда наблюдал за Артуром в гонке, поддерживая его, как всегда. Артур набрал очки, а Шарль праздновал это так, как будто Артур выиграл чемпионат. Артур был смущен и пытался стряхнуть его, улыбаясь вместе с ним, но спешил на отчет после гонки. Он сказал Шарлю, что увидится с ним после гонки. Сможет ли он? Будет ли у него шанс? Он чувствует, как в кармане гудит телефон, и это возвращает его к реальности. Когда он вытаскивает его, мир останавливается в третий раз за сегодня. Маман смотрит на него с дисплея на слегка треснутом экране телефона. Черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт. Должно быть, она смотрела из дома, должно быть… она, должно быть, уже сошла с ума. Какого черта Артур должен сказать своей маме прямо сейчас, когда он даже не знает, жив ли Шарль? Жив ли один из ее сыновей? Он берет трубку, надо, и мать тут же начинает говорить. — Cheri, что происходит? Вы знаете что-нибудь? Я говорила с Лоренцо, но он сказал, что ты в гараже Ferrari. Неужели, — запинается она, — Твой брат.. он, — и она не может закончить предложение. — Я не знаю, маман, — почти рыдает он. — Они просто съехали с трассы, думаю, его перебросят по воздуху, пока не знаю куда. Как только узнаю, я напишу тебе, обещаю, как только узнаю, — он заканчивает. — Хорошо, но, mon amour? Ты в порядке? Лоренцо был в режиме контроля повреждений, но я знаю тебя, детка. Ты в порядке?, — спрашивает она. Что Артуру с этим делать? Его брат, возможно, мертв, и он не может думать о том, как у него сейчас дела, но все же она его мать. — Мне станет лучше, когда я узнаю, что с ним все в порядке, когда я буду в больнице. Мне нужно пойти узнать, но мне нужно пойти, маман, ясно? Я люблю тебя, — отвечает он. — Хорошо, да, я все понимаю. Je t'aime mon fils, — заканчивает она, и Артур вешает трубку, еще раз сказав люблю тебя. Он чувствует себя ужасно, правда, но сейчас он не может с этим справиться. Ему нужно, чтобы все его внимание было сосредоточено на брате, хотя он знает, что Шарль позже сделает ему выговор, если узнает, что тот был недоволен их матерью. Если он проснется, то да. Нет, он прерывает ход своих мыслей. Когда он проснется. Артур не может позволить себе думать об этом. Его старший брат вернется к нему, он должен. Их отец пока не может получить его, Шарлю Леклерку еще предстоит многого достичь, прежде чем он уйдет. Он должен стать чемпионом мира несколько раз, он должен поучаствовать в Ле-Мане, ему нужно уйти из гонок по собственному выбору, когда он почувствует, что закончил. Ему нужно жениться, завести детей, поселиться в Монако, Франции или Италии и наслаждаться жизнью без напряженного графика, который свойственен гонщику Формулы-1. Несправедливо, что все эти вещи сейчас висят на волоске. Он смотрит на крышу гаража Ferrari и посылает тихую молитву ангелам-хранителям семьи Леклер. Папа, Джулс, пожалуйста, не забирайте его пока. Вы пока не можете его получить. Я знаю, вы скучаете по нему, но он нужен нам здесь. Ему нужно быть здесь. Он заслуживает больше времени. Пожалуйста, дайте нам больше времени. Дайте мне больше времени. Артур еще даже не попал в Формулу-1. Ему нужно, чтобы Шарль был рядом, когда он это сделает. Он не может сделать ничего из этого без него, особенно когда он здесь из-за Шарля. Вот что, должно быть, чувствовал Шарль, когда Жюль разбился в Сузуке. Артур теперь понимает, какой срыв случился у Шарля в больнице в Ницце. Он сам был слишком молод, чтобы полностью осознать, что означала авария, но Шарль это понял. Артур сегодня не слишком молод. Вокруг него снова царит суматоха, и на этот раз он достаточно сознателен, чтобы обратить внимание. Когда он смотрит в сторону пит-лейна, он видит, что не та красная машина Ferrari наконец-то вернулась в гараж, и все это не так, не так, не так. Сайнс-младший в этом не виноват, но Артура от этого в любом случае тошнит. Ему нужна не эта красная машина, чтобы вернуться в гараж. Сайнс-младший выпрыгивает из машины, и его мгновенно окружают инженеры. Фред Вассер кричит им, чтобы они ушли с его дороги, что они, к их чести, и делают. Добравшись до Сайнса-младшего, он хватает его за подбородок и осматривает. На нем, очевидно, нет ни царапины, но Сайнс-младший выглядит потрясенным до глубины души. Вступай в чертов клуб. Карлос что-то держит в руке, но Артур не может понять, что это такое, прежде чем Фред утаскивает его от любопытных глаз и объективов журналистов, кружащих вокруг их гаража, как стервятники, и утаскивает далеко в свой гараж. Артур должен следовать за ним, ему нужно услышать от самого Сайнса-младшего, что там было, но прежде чем он успевает пошевелиться, он чувствует руку на своем плече. Когда он оборачивается, чтобы узнать, кто это, он обнаруживает, что смотрит на лицо Себастьяна Феттеля. Кто-то, должно быть, позволил ему, у Себа, должно быть, все еще есть друзья в гараже Ferrari, но темно-синяя толстовка с капюшоном Red Bull заставляет его выделяться, как большой палец, среди красного моря. Раньше Артур разговаривал с Себом лишь несколько мгновений, обычно когда тот появлялся в гараже Ferrari, чтобы поздороваться со своей старой командой и пожелать Шарлю удачи. Иногда они даже переглядывались, молча смеясь над выходками Шарля, и Себ всегда был к нему добр, но никогда не старался изо всех сил разыскать именно Артура. Но сейчас он здесь и игнорирует свою старую команду, которая пытается поднять Артура на ноги. — Давай, Леклер, нам пора идти. Я знаю, куда они забрали Шарля, но нам нужно добраться туда как можно скорее. Ты единственный его родственник здесь, в Австрии, и тебе нужно быть рядом с ним, когда врачам нужно будет с кем-то говорить. Мы возьмем мою машину, давай, — говорит он, и на мгновение слова не воспринимаются. Родственник. Артур — единственный родственник Шарля, который сейчас находится в Австрии. Если врачам нужно с кем-то поговорить, Артур должен первым получить эту информацию. Если уж на то пошло, Артур… Он немедленно прекращает этот ход мыслей. Все, что они скажут ему, это то, что с Шарлем все в порядке. Вот и все. — Я… я не могу, мне нужно сказать DAMS, — это все, что он выговаривает, прежде чем Себ перебивает его. — Они знают — им сказал Лоренцо. Их, конечно, это устраивает, но нам пора идти. Моя машина стоит прямо снаружи, жена поддерживает двигатель включенным, но нам следует убираться отсюда сейчас же, пока не начался хаос. Давай, пойдем, — говорит он и тянет Артура за руку, заставляя его двигаться. Вскоре после этого он, спотыкаясь, выходит из гаража Ferrari, и вместе они направляются из паддока к месту, где гонщики и члены команды могут припарковать свои личные машины. Стоянка почти пуста, за исключением нескольких болельщиков, которым, видимо, не разрешили войти на гоночную трассу. Артур ненадолго задается вопросом, понимают ли они, что происходит, если новость уже распространилась в социальных сетях. Но затем некоторые из них поворачиваются, чтобы посмотреть на него и Себа, и на их лицах появляется понимание. Они выглядят испуганными, наблюдая, как четырехкратный чемпион мира Себастьян Феттель тащит младшего брата Шарля Леклера по парковке Red Bull Ring. Они к ним не подходят, и Артур благодарен за это. Прежде чем он это осознает, фанаты скрываются из виду, а частная парковка оказывается прямо перед ними. Прямо у входа ждет Aston Martin с красивой блондинкой на водительском сиденье. Ханна. Артур и раньше встречался с ней ненадолго, но никогда никого не было рядом. Когда она выходит из машины, чтобы освободить место для мужа, Себастьян наклоняется, чтобы поцеловать ее в щеку, прежде чем сесть и занять ее место за рулем. Затем она подходит к Артуру, и он даже не знает, что делать, когда она обнимает его и крепко притягивает к себе, чтобы обнять. Это длится несколько секунд, и когда она отстраняется, она позволяет руке на мгновение задержаться на его плече, сжимая его, прежде чем отпустить. — Иди к своему брату, остальное может подождать. С Шарлем все будет в порядке, но ему нужно, чтобы ты был рядом, когда он проснется, — говорит она с ободряющей улыбкой, и Артур сделает все на свете, чтобы поверить ей. Он благодарит ее, прежде чем открыть пассажирскую дверь, сесть и быстро пристегнуть ремень безопасности. Он закрывает дверь, и Ханна машет им рукой, когда Себ выезжает на дорогу и покидает гоночную трассу. Сидя в машине Себастьяна Феттеля, Артур впервые с тех пор, как его брат въехал в барьеры, получает возможность перевести дух. Себ по-прежнему молчит, и единственным шумом является гудение двигателя, когда Себ везет их туда, где находится Шарль. Он не знает, куда они направляются, но с каждым метром, который проезжает Себ, разрыв между ним и его братом уменьшается. Он почти чувствует тягу, тянущую его вперед. При любых других обстоятельствах частная поездка Себастьяна Феттеля звучала бы потрясающе. Однако сейчас Артур хотел бы вместо этого оказаться в машине своего брата и разъезжать по улицам Монако просто потому, что им скучно дома. Ему хотелось бы, чтобы они оказались на случайной картинговой трассе где-нибудь в Европе, где аварии заканчивались царапинами, а не доставкой по воздуху в больницу. Он хочет, хочет, хочет. Если Шарль выберется из этого, Артур клянется, что никогда больше не будет воспринимать эти вещи как должное. — С ним все будет в порядке, Артур. Шарль не знает, как сдаваться, и он не собирается начинать делать это сейчас, — говорит Себ, но Артур не может найти слов, чтобы ответить. Он надеется, что Себ прав. Он надеется, что Шарль все еще будет бороться за свою жизнь, когда они прибудут. — Держи мой шлем, брат. Таким образом, если вы когда-нибудь будете беспокоиться обо мне, пока я участвую в гонках, вы сможете посмотреть на это и знать, что со мной все в порядке. Что со мной всегда все будет в порядке. Он надеется, что Шарль не солгал тогда, в тот зимний день в доках Монако. Он надеется, он надеется, он надеется.