epiphanies

Валь д'Аржантон, 2012 год. Этот мальчик так бесил, что Макс хотел его убить. Он хотел быть уверенным в том, что тот никогда больше не будет участвовать в гонках. Какой смысл в гонках, думает Макс, если ты не умеешь делать это правильно? Столкнуть соперника с трассы после его победы из-за своей мелочности и зависти — это настолько неспортивно, что Макс с трудом верит, что это случилось именно с ним. Возможно, сейчас это только картинг, но как кто-то может вести себя подобным образом и при этом рассчитывать добиться большего в своей гоночной карьере? Трудно не заметить, что это произошло именно с ним, учитывая, что теперь он весь в разводах от воды и грязи, а на лице Шарля Леклера, что стоит перед ним, самодовольная ухмылка. Даже несмотря на то, что вода через некоторое время высохнет, Макс не может избавиться от глупой ухмылки другого мальчика в своих мыслях. Это несправедливо, и он говорит об этом репортеру, который потом подходит и спрашивает его об этом. Они впервые столкнулись друг с другом, и Макс надеется, что это последний раз. Если он хочет однажды выиграть чемпионат Формулы-1, у него есть дела поважнее, чем думать о Шарле Леклере и его дурацких блестящих волосах. Ему не помешает какой-то высокомерный ребенок, который не может сдержать свою ревность и мешает ему. Кроме того, большинство парней, с которыми Макс соревнуется на бесчисленных картинговых трассах Европы, в любом случае не попадут в Формулу-1. Весьма вероятно, что через несколько лет Шарль Леклерк уже достигнет пика и продолжит учиться, чтобы получить университетскую степень, вместо того, чтобы разрушать гонки Макса. Во всяком случае, сегодня будет история, которую Шарль будет рассказывать на вечеринках, о том, как однажды он врезался в гонщика Формулы-1, когда учился в картинге. Укол его гордости от удара все еще причиняет боль, но он утешает себя тем фактом, что, хотя сегодняшний день является лишь пятном на и без того звездном послужном списке Макса, он, вероятно, является одним из самых ярких моментов в гоночной карьере Шарля Леклера. Только по дороге домой, когда его отец делает перерыв в ругательствах, он напоминает Максу, что Шарль Леклерк недавно стал связан с пресловутой семьей Тодтов. Вместе с этим пришло осознание того, что надежды Макса на то, что Шарль Леклер вскоре растворится в безвестности, тают с каждой секундой. В любом случае, мне просто придется быть лучше его. Через неделю или две Макс нашел загруженный репортером клип, в котором он брал интервью у них обоих. Судя по всему, только Макс рассказал репортеру, что именно произошло, Шарль заявил, что это «просто инцидент во время гонки». Он с трудом может поверить в это, когда слышит это в первый раз, и ему приходится переслушать это несколько раз, прежде чем он сможет сформировать какие-либо связные мысли. Когда он наконец это делает, им овладевает гнев. Макс клянется, что если Шарль Леклер когда-нибудь попадет в Формулу-1, то тогда Макс участвуя в гонках, позаботится о том, чтобы Шарль Леклер никогда за всю свою карьеру не выиграл ни одного Гран-при. Мельбурн, 2018 год. Он здесь. Сезон Формулы-1 2018 года вот-вот должен был стартовать, и вместе с ним пришел новый набор новичков. В этом году одного из них звали Шарль Леклер, и он будет выступать за команду Sauber F1. Спортивные СМИ уже предсказывают, что в этом сезоне на него стоит обратить внимание. Из Академии пилотов Ferrari сообщили, что Ferrari тоже присматривает за ним, чтобы увидеть, какие чудеса он потенциально может совершить на Sauber. Ferrari обычно не подписывает новичков, о чем свидетельствует их нынешний состав, состоящий из двух чемпионов мира, поэтому Макс пока не слишком беспокоится. Конечно, Ferrari не заменит Кими Райкконена или Себастьяна Феттеля новичком, у них слишком много эго, чтобы сделать это. В конце концов, это не та команда, которая известна тем, что рискует. Макс почти уверен, что в будущем это будет стоить им чемпионства. Шарль Леклер все же добрался до Формулы-1, и это похоже на катастрофу, ожидающую Макса Ферстаппена. К настоящему времени он уже пережил печально известный инцидент 2012 года и, по общему признанию, даже принял некоторые решения, которые помогут дальнейшей карьере Леклера. В годы картинга они сражались на многочисленных гоночных трассах по всей Европе, и хотя Максу он все еще не очень нравился, он признавал его талант. Ему неохотно пришлось признать, что у Леклера его было много, поэтому, когда его бывшая команда спросила его, кто, по мнению Макса, станет ему хорошей заменой, когда Макс перейдет на более высокий уровень гонок Формулы, то Макс порекомендовал Леклера. И, возможно, часть Макса соскучилась по гонкам с Леклером. Именно он столкнул Макса с картинговой трассы во Франции, а у них с тех пор были довольно близкие бои, что помогло Максу стать лучшим гонщиком. Перед дебютом Леклера в Формуле-1 он получил несколько вопросов по этому поводу от репортеров, но в основном отвечал расплывчато, прежде чем быстро сменить тему. Макс, возможно, не был лучшим в пиаре, но он считал, что ругать новичка — не лучший ход. Кроме того, он предпочел бы сосредоточиться на гоночной части своей карьеры гонщика Формулы-1, а не говорить о своих соперниках и о том, сможет ли Леклер стать его соперником в будущем. Макс Ферстаппен не собирался так же позволить Леклеру победить его в ближайшее время. Может, он и хорош, но Макс был лучше. Гран-при Австралии 2018 года в итоге прошел для Red Bull хорошо. Им не удалось подняться на подиум, что разочаровало, но и Макс, и Дэниел набрали для команды несколько хороших очков. Ferrari, завоевавшая двойной подиум, была не очень хорошей новостью, но это было открытие сезона. В целом, это было не ужасно. У них будет время наверстать упущенное. Леклер финишировал на 13-м месте, что, вероятно, лучше, чем он должен был, но с учетом того, что четверти игроков пришлось досрочно сойти с дистанции, это имело гораздо больше смысла. Макс все еще поздравлял его с забегом, когда их пути пересеклись на вечеринке позже тем же вечером, потому что сейчас не было смысла наживать себе врагов. Не в тот год, когда Netflix будет следовать за ним, как ястреб, просто ожидая, пока Макс устроит какую-нибудь драму, чтобы они могли увеличить аудиторию своих новых глупых документальных фильмов. Получается, подумал Макс, когда впервые узнал, что съемки начнутся в 2018 году, что Netflix проявит интерес именно в тот год, когда к сетке присоединится Шарль Леклер. Он не готов объяснить, почему это первое, о чем он думает, когда узнает эту новость. Без его ведома на это потребуется еще несколько лет. На данный момент Максу Ферстаппену нужно сосредоточиться на гоночном сезоне. Спилберг, 2019 год. Слушайте, возможно, Макс сегодня был немного придурком, но это и есть гонки. Если вы были достаточно быстры, то вы обгоните гонщика, идущего перед вами. Именно это он и сделал. Конечно, к тому моменту Леклер лидировал большую часть гонки. Конечно, Макс осознавал тот факт, что, если бы Леклер сохранил лидерство, он одержал бы свою первую победу в Формуле-1. Вместо этого Шарль Леклер сейчас стоял на ступеньку ниже самого Макса, а вместо монегасского играл гимн Нидерландов. В этом сезоне Леклер управлял Ferrari, что шокировало большую часть автоспортивной индустрии, когда появилась эта новость. У Scuderia Ferrari не было привычки подписывать контракт с неотесанными талантами, однако Шарль Леклер подписал контракт с Ferrari еще в своем дебюте и заменил Кими Райкконена в составе пилотов Ferrari. Это было совершенно беспрецедентно. С тех пор Макс слышал только то, что Леклер был il predestinato итальянской команды. Шарль Леклерк. Талант поколения, видимо. Когда-то именно Макса называли талантом поколения. Они сказали, что он неизбежно выиграет чемпионат. Множество раз. Он был необузданным талантом. Он не был уверен, что ему нравится то, что Ferrari подписала Леклера так рано. Хотя он знал, что Ferrari хотела подписать его еще в 2016 году и что именно Макс им отказал, его все равно уязвило то, что печально известная Ferrari также была готова подписать Леклера. Это означало, что Ferrari считала, что они находятся на одном уровне. Макс сегодня всего лишь хотел доказать, что они неправы. Доказать, что он лучше их золотого мальчика. (И, возможно, отчасти это связано с выполнением обещания, данного самому себе, четырнадцатилетнему, которого втолкнули в грязь во Франции. Позаботиться о том, чтобы Шарль Леклер ни разу не выиграл Гран-при за всю свою карьеру.) Возможно, его обгон был рискованным и нечистым, но он победил, а Леклер не привез красный Ferrari к победе в свой первый год в команде. Все, что делал Макс, — это его работа, Леклер наверняка с этим согласится. Но когда приходит время обрызгать Леклера и Валттери Боттаса шампанским, он мгновенно поворачивается на подиуме в сторону Леклера и обнаруживает, что Леклер уже уходит от него. Он не может выразить чувство утраты при виде уходящего от него Леклера, когда они только что поднялись на свой первый подиум вместе, но он быстро отталкивает это и заменяет на возмущение. Хорошо, если Леклер хочет быть таким, то кто такой Макс, чтобы остановить его? Леклер отписался от него в Instagram во время их совместного полета во Францию после гонки. У Макса много чувств по этому поводу, но ни одно из них он не понимает. Вместо этого он просто отписался от него в ответ и изо всех сил старался не думать об этом до конца полета. Он терпит неудачу. Спа, 2019 год. Шарль, наконец, становится победителем гонок Формулы-1 в Бельгии, и он, в частности, является первым монегаском, когда-либо достигшим этого. Настоящего праздника у него нет. Вместо этого Макс наблюдает, как он посвящает свою первую победу одному из друзей детства, с которым Макс видел, как он разговаривал незадолго до этих выходных. Вместо того, чтобы подбадривать его с трибуны, Антуан Юбер так и не увидел Шарля, выигравшего гонку Формулы-1. Короче говоря, Макс хотел бы позволить Шарлю отыграться в Австрии. Он почти сразу отбрасывает эту мысль, потому что если он и знал что-нибудь о Шарле Леклерке, так это, вероятно, то, что он хотел заработать свои победы. Шарль никогда бы не захотел попасть на подаренный подиум. Он заслужил это в эти выходные, Макс не мог с этим спорить. Тем не менее, он не мог не чувствовать, что Шарль заслуживает большего от своей первой победы, чем от того, что она была омрачена трагедией и поражением. На самом деле больше нечего сказать. Гоночный уик-энд заканчивается, и Макс покидает Спа. Он не уверен, что Шарль делает то же самое. Монца, 2019 год. На этот раз, когда Шарль выигрывает гонку, Макс не может оторвать глаз от празднования. Потому что, ох, как это зрелищно. Это происходит впервые почти за десять лет с тех пор, как Ferrari выиграла свой домашний Гран-при, и именно Шарль подарил им эту победу. Он оправдывает прозвище, которое дали ему тифози, и возвращает победы красной команде. В свою очередь, их фанаты появились там в большом количестве. Гонка Себастьяна Феттеля прошла не совсем по плану, но по реакции тифози невозможно сказать, что только одна красная машина набрала очки. Два пилота Mercedes делят подиум с Шарлем, но для публики они не имеют большого значения. Теперь совершенно ясно, возможно, Шарль действительно тот, кого им обещали. Земля дрожит под его ногами, когда он стоит в одном из гаражей Red Bull. Его товарищ по команде куда-то ушел, вероятно, чтобы поговорить с Кристианом наедине, поэтому Макс остается один, чтобы наблюдать за празднованием подиума, пока его механики слоняются вокруг него. Он замечает, что некоторые из них приостановили свои действия и вместо этого смотрят, как толпа празднует победу Леклера. Не в первый раз он задается вопросом, что могло бы быть, если бы он подписал контракт с Ferrari много лет назад. Неужели его бы хвалили там на вверху? Прославляли ли бы его тифози так же? Он в этом сомневается. В конце концов, он не из FDA и не олицетворяет Ferrari в том смысле, в котором это делает Шарль. Если подумать об этом, он был почти уверен, в том что ни один другой гонщик, которого он когда-либо встречал, не подходил бы для Ferrari лучше, чем Шарль Леклер. И все же, хотя Макс логически понимает, что именно он отказал Ferrari, все равно горько видеть, что потенциально могло бы быть. Он не сожалеет о своем выборе и уверен, что именно он вернет Red Bull титульные бои и положит конец доминированию Mercedes. Но это Ferrari. Макс никогда бы не признался в этом публично, он даже не признался бы в этом большинству своих ближайших друзей, но Себастьян Феттель был прав, когда сказал, что все фанаты Ferrari. Вот почему существуют такие дни, как сегодня . Даже когда Red Bull не удается подняться на подиум, половина гаражей Red Bull по-прежнему с трепетом наблюдает за празднованием подиума. Яркий взрыв красного цвета в толпе невероятен, и тому, как они подбадривают Шарля, можно позавидовать. Макс смотрит на Шарля, наслаждающегося громкими аплодисментами. Он уже облился шампанским, и его волосы прилипли ко лбу под итальянским солнцем, частично скрытые кепкой. Его глаза закрыты, когда он поднимает трофей к небу, к тифози. Он не уверен, что Netflix смог бы написать более кинематографичный финал этого гоночного уик-энда, даже если бы они попытались. Он знает, что ему должно быть горько. Ему немного горько, но на этот раз большая часть горечи ощущается по-другому. В Австрии на последних кругах гонки над ним взяла уродливая обида шестилетней давности. Это была злоба по отношению к промокшему четырнадцатилетнему мальчику во Франции. Сегодня он сожалеет о том, что Шарлю не пришлось бороться за победу с Максом. Ему горько из-за того, что сегодня он не разделяет счастья Шарля. Ему горько, что он заперт в своем гараже, в то время как остальные празднуют на верхней ступеньке, во многом впервые. На этот раз он чувствует не горечь по отношению к Шарлю, а по отношению к обоим гонщикам Mercedes. Шарлю не следует драться с ними, ему следует драться с Максом. Твердая убежденность в его собственных мыслях почти заставляет его споткнуться о и без того зыбкую почву, на которой он стоит, чужие эмоции настолько шокируют Макса, что он вдыхает так внезапно, что некоторые из его механиков поворачиваются, чтобы посмотреть на него с удивлением. Через экран сияющее лицо Шарля смотрит прямо на него, и Макс замирает. Ой. Ой. Внезапно многие вещи начинают обретать смысл. У него нет времени возвращаться к своему легендарному прошлому с Шарлем прямо здесь, в паддоке, но это ему и не нужно, чтобы прийти к выводу, который сейчас кажется ему таким очевидным. В конце концов, достаточно увидеть Макса Ферстаппена, победившего в Италии, чтобы понять, что он, возможно, наполовину влюблен в Шарля Леклера. Монца, 2020 год. Монца 2020 — это совсем другая история нежели в прошлом году. Шарль пострадал от столкновения после того, как потерял заднюю часть своей машины после рестарта, а силовая установка Макса отказала ему примерно в середине гонки. В общем, это дерьмовый конец уик-энда и разочаровывающее возвращение домой для Ferrari. Несмотря на это, Макс все еще видит улыбающегося Шарля в паддоке, когда Гасли заменяет его в качестве последнего победителя Гран-при Италии. Боже, Макс так заинтригован им и его непоколебимой преданностью друзьям. Прошел год с тех пор, как победа Шарля в Монце привела Макса в безумие, в попытках понять, когда именно его презрение к Шарлю переросло в нечто совершенно иное. В конечном итоге все это заставило его искать терапевта, который помог бы ему раскрыть все свое детство, и как только он начал действовать, он уже не смог остановиться. Несмотря на ряд успехов в отношениях со своим терапевтом, Макс до сих пор не предпринял никаких усилий, чтобы улучшить их с Шарлем временную дружбу. Они были достаточно любезны друг с другом, когда их пути пересекались в паддоке, а когда в интервью Макса спрашивали о Шарле, он старался быть максимально добрым, не поднимая никаких тревожных флажков и стараясь не выглядеть подозрительно. Очевидно, он не рассказал Шарлю о том, что Монца 2019 сделала для Макса. Суровая реальность их спорта заключалась в том, что, хотя общество в целом и улучшилось, автоспорт не подходил негетеросексуальным водителям, если они хотели быть полностью открытыми в отношении себя. Хотя Макс был уверен, что сетка не будет возражать против того, что Макс, возможно, не совсем натурал, нужно было учитывать и другие обстоятельства. Ряд гонок в календаре проводились в странах, где запрещено все, кроме гетеросексуальности. Даже в таких странах, как США, гордый гонщик Формулы-1 может серьезно поставить под угрозу развитие этого вида спорта. И несмотря на всю работу, которую Макс проделал в терапии, риск того не стоил. Он не мог рисковать своей мечтой ради Шарля, он просто не мог. Он также был почти уверен, что Шарль был натуралом, вот и все. Макс не собирался отказываться от своей мечты и подвергаться остракизму из спорта только для того, чтобы услышать, как Шарль решительно отвергает его. Нет, спасибо. Но были такие моменты, когда Макс ловил Шарля, уже смотрящего на него во время интервью, или видел, как загорались глаза Шарля, когда он обрызгивал Макса шампанским, и Макс мог подумать о том, чтобы отбросить осторожность и просто прямо тут же сказать ему, что он влюблен в него. Увы, он еще этого не сделал, и вот они здесь. Им обоим пришлось сойти с дистанции и наблюдать за подиумом снизу, и у Макса сегодня не осталось разумных способов привлечь внимание Шарля. Они оба разойдутся, как только смогут покинуть паддок, и больше не увидятся до следующей недели в Тоскане. Преимущество заключалось в том, что у Макса почти не было свободного времени, чтобы скучать по редкому присутствию Шарля в его жизни, потому что Шарль всегда был рядом. Даже если они не разговаривали, он всегда присутствовал в разговорах Макса со своей командой, в вопросах прессы, поступающих от журналистов и интервьюеров, а также в самих гонках. Но иногда в выходные дни, если ему везло и он правильно рассчитывал время, он пересекался с Шарлем во время их отдельных утренних пробежек домой в Монако. Он никогда не прекращал свою пробежку, чтобы поговорить с Шарлем, потому что не доверял Шарлю в совершенно непринуждённой, не связанной с гонками обстановке, но он всегда махал рукой и улыбался, когда тот пробегал мимо него. Это было довольно смешно, насколько счастливыми могли сделать Макса такие случаи. Если бы это было все, что Макс когда-либо мог получить, он бы это принял. Сильверстоун, 2021 год. В следующем году Макс разбился в Англии, столкнувшись с Хэмильтоном в повороте на первом круге гонки. Это не положило конец его мечтам о чемпионстве в этом сезоне, но это, по крайней мере, удар по его эго. В завершение всего, ему приходится провести весь воскресный вечер в больнице, где его тыкают и подталкивают врачи, пока они, наконец, не будут им довольны. В общем, они говорят ему, что ему повезло, что он отделался только одной раной от столкновения и не получил серьезных травм. Макс не чувствовал себя очень удачливым, учитывая, что Хэмильтон ушел из этой гонки с двадцатью пятью дополнительными очками в чемпионате. Тем не менее, он благодарит своих врачей, когда его наконец выписывают, садится в машину, которую ему заказывает Кристиан, и бесцельно просматривает свои сообщения всю дорогу до отеля. Он отвечает только на сообщения своей семьи, оставляя все остальное на завтра, когда он не будет таким уставшим и расстроенным. Машина высадила его достаточно скоро, и Кристиан позволил ему выйти из нее и без суеты отправиться прямо в гостиничный номер, прежде чем заказать машину обратно к себе домой. — Мы поговорим об этом завтра, Макс, сначала поспи. — это все, что он говорит, прежде чем машина уехала почти так же быстро, как и остановилась. Он начинает готовиться ко сну, как только дверь отеля закрывается за ним, снимая футболку и спортивные штаны, которые Кристиан дал ему перед выпиской из больницы. Он понятия не имеет, куда делся его гоночный костюм, но предполагает, что он у кого-то из его команды. Он уже наполовину застегнул рубашку, когда его прерывает неистовый стук в дверь отеля, и Макс приходит в замешательство. Его команда знает, что с ним все в порядке, и он слышал, как Кристиан строго велел им оставить Макса в покое до конца дня. Никто не пошел бы против указаний Кристиана. Когда он открывает дверь, чтобы посмотреть, кто это, он встречает разгневанного Шарля Леклера. — Ты идиот! — восклицает Шарль, очевидно пытаясь понизить голос, как только дверь открывается. Он терпит неудачу, — Знаешь, скольким людям нам пришлось позвонить, чтобы выяснить, где ты? А потом Сильва наконец узнал, в какой больнице ты лежал, но когда я туда добрался, был сюрприз! Ты ушел! Господи, Макс, я знаю, что моя работа — преследовать тебя, но можешь ли ты дать мне передышку хоть раз в жизни? Макс не знает, что сказать, и его отсутствие ответа, кажется, только еще больше злит Шарля, судя по множеству выражений, проходящих по лицу собеседника. Макс понятия не имеет, что со всем этим делать, поэтому он делает единственное, что может придумать, чтобы попытаться избежать крупнейшего пиар-кризиса. — Может, ты захочешь войти, если собираешься на меня кричать? Шарль только фыркает в ответ, но все же прорывается мимо Макса в номер отеля, поэтому Макс решает принять это как «да». Как только Макс снова закрывает дверь, Шарль разворачивается и указывает обвиняющим тоном на Макса. — Ты не можешь этого делать, Макс. — Но ты знал, что со мной все в порядке? Я вышел из машины прямо на трассе? Я ушел нормально, — Макс отвечает, будучи все еще в замешательстве. Шарль выглядит недоверчивым и направляется к Максу, прежде чем снова заговорить. — Да, но авария была серьезной. Мне сказали, что это плохо, а иногда травмы проявляются только через какое-то время. Есть внутреннее кровотечение и что-то еще, названия чего я не знаю по-английски, и ух! Дело в том, что ты должен был сказать нам, ты должен был сказать нам, что с тобой все в порядке! Когда он заканчивает, то стоит прямо перед Максом, и он так близко, что это дезориентирует. Макс сомневается, что Шарль замечает, как мало места осталось между ними, потому что если бы он это заметил, он бы наверняка этого не допустил. — Думаю… наверное, я просто не думал, что тебя это так волнует? — спрашивает Макс, и это не должно было быть вопросом, но звучит так. Он не может здраво мыслить, когда Шарль находится так близко. — Ты не думал, что мне будет все равно? Ты... ты непостижим! Шарль практически кричит на него, наконец прекращая любые попытки понизить голос. Если раньше у Шарля и оставалось какое-то хладнокровие, то сейчас он, кажется, полностью его утратил. — Мы знаем друг друга большую часть жизни, конечно, мне не все равно! Я… — продолжает Шарль, прежде чем резко замолчать. Макс замечает, что его грудь вздымается, и запоздало задается вопросом, побежал ли Шарль вверх по лестнице на этаж своего отеля. Он не спрашивает, не зная, что бы он подумал, если бы ответ был «да». — Ты что, — вместо этого говорит он. — Ты что, Шарль? Макс проводит рукой по шее — тревожный тик, который у него появился еще в детстве и от которого он до сих пор не мог избавиться. Дело не в том, что Макс боится Шарля, а в том, что новая близость заставляет его кожу гореть. Макс обычно хорошо держится на расстоянии от Шарля, но в его гостиничном номере ему мало места, чтобы уйти от него. Кроме того, он не уверен, что хочет этого, даже если его навыки самосохранения говорят ему, что он должен это сделать. Однако у него не так много времени, чтобы думать об этом, потому что именно тогда он замечает, что взгляд Шарля прикован к его обнаженной груди, где половина пуговиц осталась расстегнутой из-за сбоя. Он также хорошо знает о темном синяке, который расцветает там, в результате воздействия ремня безопасности и удара. Врач сказал ему, что боли будут еще несколько дней, но это не вызывало особого беспокойства. Учитывая, что после этих выходных у них был двухнедельный перерыв, к тому времени, когда придет время Венгрии, он должен быть в порядке. Шарль выглядит почти ошеломленным, когда протягивает руку и зависает в дюйме от кожи Макса. Для Макса воздух напряжён, и он успевает заметить лишь за секунду, как подушечки пальцев Шарля коснулись его. Он не дышит все время, пока Шарль осматривает синяк, нежные пальцы касаются горячей кожи Макса. Это интимно, как никогда раньше. Видит Бог, Макс хотел этого, чувствовать руки Шарля на своей коже дольше, чем он готов признаться кому-либо, кроме, может быть, своего терапевта. Каждый раз, когда Макс мельком видел Шарля, когда они оба были на подиуме, когда Шарль ярко улыбался, заставляя Макса чувствовать, что он единственный во всем паддоке, кто действительно видит то, что не видит Макс. Каждый раз, когда волосы Шарля прилипали ко лбу из-за смеси пота и розовой воды, Максу так отчаянно хотелось провести пальцами по его растрепанным локонам. Каждый раз, когда он встречал Шарля где-нибудь в Монако во время их выходных, будь то в продуктовом магазине, на пристани или в одном из ночных клубов, которые они оба часто посещают, Макс желал, чтобы эти встречи привели к чему-то подобному. Чтобы их отношения стали чем-то большим, чем просто два коллеги с чрезмерно сложной историей, охватывающей почти два десятилетия. Он не знал, что ему придется почти умереть, чтобы Шарль постучал в его дверь. Внезапно, словно Макс сглазил себя своими мыслями, Шарль, кажется, понимает, что делает. Отдергивание руки Шарль оставляет Макса холодным, и в глазах Шарля появляется страх, когда их глаза снова встречаются. Шарль делает шаг назад, прежде чем, кажется, переосмыслить свои действия, и вместо этого снова проходит мимо Макса, чтобы направиться к двери. Макс поворачивается, чтобы последовать за ним, но Шарль слишком быстр. Он тянет ручку вниз и открывает дверь, прежде чем Макс успевает его догнать и спросить, что, черт возьми, только что произошло. Он так боится, что если Шарль уйдет сейчас, что-то будет испорчено навсегда, но Макс не знает, как это остановить. К счастью, ему это не нужно. Прежде чем уйти, Шарль оборачивается туда, где Макс сейчас хватается за дверной косяк. — Просто не делай этого больше. Пожалуйста, Макс, не делай этого больше, — говорит Чарльз, и это звучит почти умоляюще. — Чего? Не разбиваться? Ты знаешь, что я не могу обещать этого, что Шарль, мы оба гонщики. — Нет, я знаю, что ты не можешь мне этого обещать. Пообещай мне, что не исчезнешь после, если это повторится. Обещай мне, что отправишь нам сообщение в групповой чат или что-то в этом роде? Не оставляй нас снова в неведенье. Максу трудно поверить, что другие гонщики на стартовой решетке могли напасть на него из засады из-за очевидного беспокойства, но он не может найти в себе сил спорить по этому поводу с Шарлем. Тот факт, что Шарль, очевидно, достаточно заботится об этом, заставляет его почти плакать. Он этого не делает. Вместо этого он дает это обещание Шарлю, и Шарль, услышав это, мчится по коридору. После того, как Макс закрывает дверь в последний раз за вечер, ему приходится опереться на нее головой и закрыть глаза, чтобы попытаться собраться с мыслями. Несмотря на все его усилия, он не может понять ничего из этого. Он растерян больше, чем когда-либо. Макс в оцепенении заканчивает подготовку к ночи, и уже далеко за полночь, когда он наконец ложится в постель. Он не засыпает часами. Монца, 2021 год. Макс пишет ему, как только возвращает свой телефон в гараже после аварии с Хэмильтоном в Италии. К моменту отправки Шарль все еще участвует в гонках. Все еще. Обещание есть обещание, и Шарль Леклер — не тот человек, которому Макс хотел бы нарушить свое обещание. Монте-Карло, 2022 год. — Они испортили мою домашнюю гонку, не так ли? Шарль говорит это, как только Макс открывает дверь в свою квартиру в Монако. Сейчас раннее утро, но Макс вернулся домой несколько часов назад. Вечеринки в Монако обычно проходили весело, но в сегодняшней гонке не было ничего особенного. Максу не следовало быть сегодня на подиуме, и они оба это знали. Несколько лет назад Макс никому в этом не признавался бы, особенно Шарлю Леклеру. — Да, Шарль. Они испортили твою домашнюю гонку, — подтверждает Макс, широко открывая дверь, чтобы впустить Шарля. Их отношения кардинально изменились после прошлогоднего Сильверстоуна. Макс даже сказал бы, что теперь они друзья, чего он никогда бы раньше с Шарлем не сделал. Он надеялся на это, наверное, еще с Италии в 2019 году. Сейчас они вместе ходят на утренние пробежки, если еще достаточно рано. Иногда кому-то из них слишком долго после этого возвращаться в свою квартиру, и они на несколько часов заглядывают друг к другу, чтобы поиграть в FIFA и вместе позавтракать. У Макса всегда остается тоска после того, как он покидает дом Шарля или Шарль покидает его, но дружба с Шарлем сама по себе является мечтой. Даже если Макс захочет большего, он знает, что это все, что у него когда-либо будет, и смирился с этим. Учитывая их дружбу, сегодняшняя гонка была сложнее, чем несколько лет назад. Сегодня у Шарля был шанс разрушить легендарное проклятие Монако, и он, вероятно, так бы и сделал, если бы его собственная команда не подвела его. Макс понятия не имел, что происходит в Ferrari, но с той скоростью, с которой они сейчас идут, у них один из лучших шансов на чемпионство за более чем десятилетие без какой-либо мыслимой причины. Хуже всего то, что неудача Ferrari напрямую идет в пользу надеждам Макса на чемпионство. Он с болью осознает, что обогнал Шарля в последней гонке в Барселоне, и ненавидит, что его собственные мечты сбываются за счет того, что Шарль проиграл. (В глубине души Макс беспокоился, что это вызовет между ними негодование. Этого не произошло, и Макс понял, что ему следовало бы больше доверять Шарлю.) Когда Макс оборачивается, заперев дверь за Шарлем, он видит Шарля, прислонившегося к стене и просто смотрящего на Макса. Их глаза встречаются, и во взгляде Шарля есть напряженность, которое он раньше видел всего несколько раз. Он никогда не мог точно сказать, что это значит, только то, что Шарль очень старается скрыть это от Макса. На этот раз он не маскирует это, а вместо этого смотрит в глаза Максу, пока Макс не пытался его сломать. — Ты хочешь поговорить об этом? По крайней мере, насколько это возможно, учитывая, что наши команды — заклятые соперники?, — он пытается шутить, чтобы ослабить напряжение, которое, как он почти чувствует, душит его. Воздух в комнате кажется напряжённым, но Макс понятия не имеет, почему и как его преодолеть. Шарль не успокаивается. Вместо этого он просто говорит «Нет». — Хорошо, — снова начинает Макс. — Хочешь, я включу PlayStation, и мы сможем немного поиграть в FIFA или что-нибудь в этом роде? Я собирался идти спать, но… — Да, — перебивает его Шарль. Макс в замешательстве наклоняет голову, услышав, что его прервали. — В FIFA? Конечно, снимай куртку и пойдём в гостиную?, — это не должно было казаться чем-то неопределенным, но так оно и было. — Я сказал «да» не этому, — говорит Шарль, но все равно начинает снимать обувь и сбрасывать куртку. Когда он закончил, Макс не стал менее растерянным. Шарль улыбается ему, и он с юмором качает головой, прежде чем кратко взглянуть на свои теперь уже голые ноги. Затем, когда он снова поднимает голову и видит, что Макс все еще не сдвинулся с того места, где он стоял, опираясь на шкаф в коридоре, Шарль раздраженно вздыхает. — Боже, ты такой же глупый, как и они, — говорит Шарль и бросается на Макса. В отличие от прошлогоднего Сильверстоуна, Шарль не замедляет ход, когда входит в личное пространство Макса. Вместо этого он кладет одну руку на бедро Макса, а другую на его шею, прижимая Макса к ближайшей стене и прижимаясь к нему. Макс не дышит, не произносит ни слова, пока Шарль гладит большим пальцем вверх и вниз по шее Макса, а затем по разрезу его челюсти. Он молчит, чувствуя, как другая рука Шарля сжимает его бедро, а его глаза, кажется, осматривают каждый дюйм лица Макса. Никогда раньше они не были так близки. Он не смеет пошевелиться, не хочет разрушать чары, под которыми находится Шарль. Он допускает мысль, что Шарль может быть пьян, но не чувствует запаха алкоголя в его дыхании. Потому что они настолько близко, что Макс может чувствовать запах дыхания Шарля, Господи. — Скажи мне остановиться, и я это сделаю, — Шарль обещает. Его голос дрожит, но ясно, что он пытается это скрыть. — А что, если я не хочу, чтобы ты останавливался? — спрашивает Макс. Тогда Шарль улыбается, и это настолько радостно, что Макс не может не улыбнуться в ответ. Он выдыхает с облегчением, когда Шарль прижимается лицом к изгибу шеи Макса, прежде чем рассмеяться, звук приглушен. Он надеется, Макс знает, что он надеется, но сейчас это не кажется таким безнадежным. Его руки расчесывают локоны в волосах Шарля прежде, чем он осознает, что делает это, и заставляет Шарля снова посмотреть вверх. На его лице все еще сохраняется та очаровательная мальчишеская улыбка, когда его взгляд снова останавливается на Максе. Исчезла та самодовольная ухмылка, с которой началось их соперничество много лет назад на дождливой картинговой трассе на западе Франции. Прошло уже больше десяти лет, вплоть до того самого месяца, а Шарль все еще мог бесить так же, как в тот день, когда Макс впервые начал по-настоящему обращать на него внимание. Только на этот раз, как и в течение последних нескольких лет, Макс больше не хотел его убивать. Он хотел его поцеловать. Он хотел, чтобы Шарль захотел его поцеловать. Шарль может читать его, как открытую книгу, и позже Макс точно узнает, как долго он обладал этим особым навыком. Однако на данный момент он вполне согласен позволить ему, поскольку Шарль использует этот навык, чтобы наконец наклониться к последнему дюйму пространства, оставшемуся между ними, и сжать их губы вместе. Макс Ферстаппен всю свою жизнь искал дом, искал его в каждой стране, в которой когда-либо участвовал в гонках. Он сбежал в Монако, как только смог жить самостоятельно, чтобы создать дистанцию между ним и Нидерландами. Он искал дом в каждом человеке, которого когда-либо приводил домой из ночного клуба ранним утром в понедельник после забега, и в череде свиданий, которые отец назначал для него на протяжении многих лет. Все, чего он когда-либо хотел, — это чемпионство и дом. Предполагается, что он найдет их обоих в течение шести месяцев. Потому что здесь, когда Шарль Леклер прижимает его к стене, руки Шарль Леклера лежат на его талии, губы Шарля Леклера скользят по челюсти Макса, а сам Шарль Леклер медленно начинает подталкивать Макса к его собственной спальне, он наконец нашел это. В каждой гонке за последние пять лет дом был рядом с ним на трассе. Он уже много лет называет Монако своим домом и, по его мнению, так оно и было. Шарль всегда был здесь. На удивление уверенными руками Макс открывает за собой дверь в свою спальню, прежде чем Шарль теряет терпение и толкает туда. Они не ложатся спать, пока не взойдет солнце следующего дня. Большую часть этого времени они тоже проводят в постели. Спилберг, 2022 год. Они были вместе всего полтора месяца, когда Максу впервые удалось опрыскать своего парня розовой водой. Такое случается на Red Bull Ring, потому что, конечно, так бывает. Шарль сегодня выступил великолепно и полностью заслужил победу. Макс в восторге от того, что он здесь, чтобы разделить с ним подиум, это самое веселое, что он получал за последние годы, и, надеется, что Ferrari сможет собраться с силами до конца сезона, так что это не последний раз, когда он распыляет на Шарля с розовую воду в этом сезоне. Несмотря на все взлеты и падения, которые этот трек принес им двоим, Максу нравится думать, что сегодня он искупил себя. В конце концов, это, вероятно, одна из его любимых гонок за всю его карьеру, и он почти уверен, что Шарль с ним согласится. Просто есть что-то настолько неописуемое в образе его парня, выходящего на ринг соперников своей команды и побеждающего его, что зажигает Макса изнутри. Их соперничество всегда хорошо освещалось журналистами Формулы-1, и он уверен, что именно такие дни снабжают их статьи. Макс также прекрасно понимает, что он не единственный, кто любит Шарля Леклера на верхней ступеньке подиума. Он уверен, что они запомнят эту гонку на долгие годы и, вероятно, будут вспоминать о ней снова, когда Шарль выиграет свой неизбежный первый чемпионат. У него кружится голова от осознания того, что он всегда будет частью наследия Шарля Леклера. Что его имя будет сиять в том же свете, что и имя Шарля, пока они оба живы. Возможно, мир никогда не узнает их так хорошо, как он думает, но Макс и Шарль знают. И Пьер. Хотя Шарль решительно отрицает, что рассказал об этом Гасли, Макс видел понимающие взгляды, которые француз бросал на него последние несколько недель. Шарль никак не мог скрыть это от Гасли. Хотя Макс на самом деле не против, он бы кричал это с крыш, если бы знал, что после этого они оба смогут продолжить свою карьеру. Знание Гасли не является риском, учитывая, насколько Макс знает, тот любит Шарля. Когда Макс обливает своего бойфренда розовой водой под австрийским солнцем, пока они вдвоем лидируют в чемпионате, он не может отделаться от мысли, что лучше и быть не может. Red Bull Ring оправдал себя, и Максу не терпится повторить это снова в следующем году. Спилберг, 2023 год. Все утро у него было плохое предчувствие, словно грозовая туча нависла прямо за пределами его периферии. Шарль пошутил, что он просто завидовал, когда сказал ему об этом в то самое утро, когда его будильник разбудил их обоих, чтобы они готовились к забегу. — Mon cherí, — улыбнулся Чарльз, — Это потому, что ты знаешь, что я выиграю, как и в прошлом году. Они оба знали, что он, вероятно, лжет, учитывая, как прошёл сезон. Тем не менее, Шарль был единственным, кому удалось украсть поул у Макса в этом сезоне, и Макс не совершит ошибки, усомнившись в нем, когда он был в хорошем настроении. Поэтому вместо этого он наклонился, чтобы поцеловать Шарля и сказать ему, что он, вероятно, прав. Шарль ушел первым, наклонившись лишь для того, чтобы еще раз целомудренно поцеловать Макса в лоб и прошептать: «Дай мне это черт возьми», прежде чем выйти за дверь своего гостиничного номера. Макс ушел примерно через тридцать минут, ускользнув до того, как проснулись остальные жители отеля, чтобы вернуться к себе в нескольких кварталах от номера Шарля, который он забронировал в качестве прикрытия, когда его команда спросила его, почему он не остановился в отеле, где разместилась его команда рядом, с трассой. Шарлю пришлось скрывать смех в желудке Макса, поскольку неделю назад он солгал им по телефону, сказав, что номер в отеле даст ему больше тишины и покоя перед гонкой, чем команда. — Тишина и покой, да? — спросил Шарль с ухмылкой. — Вот кем я для тебя являюсь? Макс не дал ему ответа, вместо этого решив перевернуть их обоих и заткнуть Шарля языком. За последний год он понял, насколько эффективным может быть это, когда нужно заставить Шарля заткнуться. Плохое предчувствие не ушло к тому времени, когда он добрался до трассы, и оно все еще присутствовало, когда пришло время готовиться к предгоночному шоу. Как только водителям разрешают вернуться в свои гаражи, Макс подходит и тянет Шарля за руку, чтобы привлечь его внимание. Шарль поворачивается к нему, и его глаза вспыхивают беспокойством, прежде чем он видит, что с Максом все в порядке. Если бы не камеры, Макс уже бы обнял его. Вместо этого он оглядывается, чтобы убедиться, что рядом нет микрофона, чтобы Шарль мог услышать его следующие слова. — Езди осторожно, ладно?, — Макс почти умоляет. — О боже мой, — вместо этого смеется Шарль. Это никоим образом не облегчает беспокойство Макса в глубине желудка. — Я не могу поверить, что Макс Ферстаппен советует мне водить машину безопасно. — Да, да, ты можешь сколько угодно смеяться надо мной после гонки, — отвечает Макс. — Только, пожалуйста, без ненужных рисков. Обещай мне, Леклер. Он называет фамилию, пытаясь дать Шарлю понять, что он говорит серьезно. К счастью, похоже, это работает. — Хорошо, Ферстаппен, — кивает Шарль, — Я обещаю, что вернусь целым и невредимым. Это не совсем то, что искал Макс, но ему придется это принять. Отсутствие ненужного риска, вероятно, было слишком большим требованием, учитывая, что они принимают этот риск буквально как часть своей работы. Вскоре его вызывают обратно в гараж, а Шарля — в свой. Макс не увидит его до того момента пока они не выстроятся в линию на сетке. Плохое предчувствие к тому времени все еще не исчезло, но к этому моменту он больше ничего не может с этим поделать. У него есть работа. В любом случае... В любом случае, он, вероятно, слишком много думает об этом. В конце концов оказывается, что Red Bull Ring приготовила для них гораздо худший сценарий, чем в сезоне 2019 года. В конце концов, Максу вообще практически не удается пережить эту гонку. Потому что сердце Шарля Леклера останавливается на гоночной трассе под австрийским солнцем в начале июля. В каком-то смысле сердце Макса Ферстаппена тоже.