Эта молодость будет вечной

Кивнув портье и не задерживаясь ни на минуту, Тооно прошел на второй этаж. Дверь номера приветливо открылась ему, Тооно пропустил Таку вперед: — Входи. И сделай лицо попроще, Мурасе. Можешь хотя бы для вида изобразить, что мое общество не так уж противно тебе? Найдя на столике в прихожей меню, Тооно без предупреждения запустил им в Мурасе. Тот не растерял ловкости — поймал, Тооно хмыкнул: — Выбирай. И ужин и алкоголь, все к твоим услугам. Только вот не надо отказываться, — предупредил Тооно. — Может, я возьму тебя личным барменом уже сейчас, — Тооно усмехнулся. — И подниму твою ставку сразу в два раза. Это стоит того, чтобы не задирать нос? Тооно вдруг взвелся, его несло, он вколачивал в Мурасе слова, словно тот… чем-то оскорбил его. Так в общем-то и было. Мурасе смотрел так, что хотелось повеситься. — Раз ты не справился, может справлюсь я? — уточнил Тооно, все еще улыбаясь. Таку посмотрел на Тооно, думая, что отвечать не стоит. Он знал: Тооно не выгонит его, выставляя идиотом. Трудно было сказать почему, но Таку чувствовал. Но бесить Тооно все же не стоило. — У меня нет лица попроще, Тооно. А ты уже справился. Какие там еще были вопросы? Я плоховато соображаю. Таку попытался опереться о стол, но координация подвела его, он запутался в ножках легкого кресла возле и съехал на пол. — Черт, — ругнулся он, но вставать не стал, подумав, даже лег на пол совсем, раскрывая над собой меню. Строчки плыли, но Таку долистал до супов и выбрал один из них, а потом, перевернув пару страничек, задумчиво уставился на закуски. У него мелькнула несмешная, но чертовски развеселившая его мысль о последнем ужине, и он озвучил, что желает басаси. — Ну, дальше подошло бы шампанское, конечно. Но боюсь этого мой мозг уже не выдержит, так что снова виски, — Таку отодвинул меню от лица и посмотрел на Тооно. — У тебя чертовски странные развлечения, — объявил он. Мурасе не взвился и не отчитал его, как бывало в школе, но и не сдался. Он устроился на полу и выглядел теперь чертовски вызывающе. На приеме такого бы никто не потерпел, но Тооно любил то, что после, а Мурасе вдруг поймал какую-то волну. И теперь Тооно смотрел во все глаза, в кои-то веки не запрещая себе этого. — Хорошо, — легко согласился он, устраиваясь в ближайшем к Мурасе кресле. — Но я еще слишком трезв и доволен для виски, так что… попробуем повторить тот коктейль. Тооно улыбнулся, припоминая состав, чтобы заказать все это стразу, заодно обдумывая, что… в общем-то, личного бармена может позволить себе в любой момент, никого не спросясь. Тооно не знал почему, но хотел помочь Мурасе. И то, что он мог получить взамен, лишь делало эту цель объяснимой, но… Тооно сделал заказ по телефону. А потом посмотрел на Мурасе еще раз. Пытаясь припомнить все его слова. — Твоей матери нужна реабилитация? И ты надеешься… вылечить ее? Но ты хочешь учиться дальше, Мурасе. Я правильно понял тебя? Тооно сам не замечал, но ловил Мурасе на его любви к матери: Мурасе хотел пожертвовать собой ради убогой наркоманки, которая… как раз одна из них и не справилась, но дала Тооно бездну возможностей. Чертову уйму вариантов помешать Мурасе отдать свою жизнь невыполнимой, сумеречной цели спасения утопающей. Тооно об этом не задумывался, ему было до одури… интересно. А еще нравилось смотреть, как Мурасе отогревается, и щеки его заливает жаркий румянец. — Ммм… — промычал Таку, — коктейль — это типа тест на твоего личного бармена? Я ведь не в форме. И «да» на все три последних вопроса. Таку не пытался встать, зато рассматривал потолок. Потом взгляд его снова перешел к Тооно, тот возвышался над ним, и в этом было что-то такое… эстетичное? Таку не знал, как назвать, но это положение рядом с Тооно не казалось ни унизительным, ни неприятным — просто Тооно, закинувший ногу на ногу и покачивавшей ей, смазливый и… действительно эстетичный. Тооно довольно улыбнулся: — Расслабься. Все необходимые тесты ты уже давно прошел, и не только в баре, я же давно тебя знаю, Мурасе. Ты просто поможешь мне смешать… А я помогу тебе, — Тооно улыбнулся шире. — Ты забудешь этот бред о том, чтобы бросить учебу. Я дам тебе денег, а ты будешь работать на меня. Так просто. Произнося этот незамысловатый текст, Тооно любовался собой — он все же страшно любил покрасоваться и пустить пыль в глаза. Он думал, но без всякого напряжения: деньги на очередной семестр Таку у него просто были, сейчас и в любой момент, а открывшийся бонус в виде талантов бармена у Мурасе, Тооно вполне устраивал и позволял не усложнять слишком-то — Мурасе отлично себя содержал. Но у Тооно было несколько гораздо более интересных и масштабных идей. Он не считал, что способности Мурасе стоит растрачивать на всякую ерунду, пусть и был не против того, чтобы тот оказался барменом на какой-то из его вечеринок или на нескольких, или всегда. Если Мурасе хватит времени. Мурасе не успел ответить, в дверь осторожно постучали, и Тооно разрешил войти. Мина не была горничной, скорее служащей высококлассного эскорта, но именно она, улыбаясь, привезла им столик с ужином. — Добрый вечер, Тооно-сан, — Мина кинула взгляд на Мурасе, и глаза ее немного расширились от удивления. Тооно подумал, что так это, конечно, и выглядит, как написано на ее лице: Мурасе с своих джинсах и куртке похож на пацана, которого подобрали на улице и обогрели… с определенной целью. Тооно даже развеселился. Никогда он не думал, что обнаружит себя в таком положении рядом с Мурасе. — Мина, я все же пока еще просто Тооно, я слишком молод для прочих формальностей, а тут все свои. Но это просто… Мурасе. Он мой… Глаза Мины теперь прищурились, выдавая скрытый интерес, и Тооно поспешил с продолжением. «Приятель», звучало как-то не так и давало повод для сплетен, «одноклассник» уже утратило актуальность, и Тооно вдруг определился: — Друг. Это не было правдой, конечно, но людям точно стоило думать именно так. Чтобы не возникало никаких вопросов по поводу того, что Тооно теперь выступит благодетелем Мурасе. Само это звучало уже достаточно классно, чтобы счесть идею отличной. — Накрой нам, а напитки мы смешаем сами. Мина кивнула и подошла сервировать стол, Тооно положил щедрые чаевые в крошечный кармашек ее иллюзорного фартука, и Мина просияла. Тооно нравилось, когда его любили и нисколько не смущало, что у этих восторгов была своя цена. Все то время, что девушка-горничная оставалась в комнате, Таку молчал, зато перестал лежать и сел, хотя остался на полу. В основном потому, что не хотел случайно показать, что пьян, да и вообще глупо это было. Зато вынужденное молчание позволяло подумать. Таку не был уверен до конца в ясности своих мыслей, особенно для таких неоднозначных вещей, как заключение договора с Тооно. Но черт, это было так заманчиво. Так нужно. Девушка вышла, Таку поднялся, подходя к столику с напитками и оглядывая их. — Ты даже не знаешь, сколько нужно денег, — начал он. — И… моя работа столько не стоит. Тооно фыркнул, немного скривившись: — Ты слишком много думаешь, Мурасе, как всегда. Брось, ты же этого хочешь. Не стоит так заботиться о моих инвестициях, я будущий финансист и отлично считаю. Раз я готов дать тебе работу, то мне ее и оценивать. Так что не спорь, соглашайся, пока я не передумал. Тут Тооно схитрил, он вовсе не собирался передумывать, его уже затянуло в это новое мероприятие, ему нравилось теперь говорить с Мурасе. — Ты возвращаешься на учебу и сдаешь сессию. Деньги будут. Хотя твоей матери нужны не деньги, а качественный надзиратель. А тебе следует оставить мысль, что ты не справился. Проблема не в тебе, а в ней. Тооно все же не смог удержаться. Мать Мурасе его бесила не меньше его отца. Они чуть не утопили Мурасе в канаве, ну пусть не в канаве, а в море, но ситуация от того не менялась. Тооно не мог объяснить, что ему за дело, но… Он знал как использовать Мурасе лучше и собирался воплотить это в жизнь. Ему требовалось лишь немного времени. Тооно был весьма доволен всем, особенно собой. Но даже Мурасе. — Ешь, — приказал Тооно, — сначала еда, а потом мы зальем ее алкоголем. И не убивайся. Как видишь, ты стоишь очень дорого. Тооно подвинул к Таку блюдо с дорогущим пафосным басаси, сам предпочитая банальный, но вечный лосось. Таку некоторое время просто смотрел на Тооно, а потом вдруг печально произнес: — Мой отец сказал так же. Про мать, — пояснил он, заметив удивленный взгляд Тооно. — И я ответил ему, что обойдусь без него. Что мы обойдемся. Так глупо… Таку не стал спорить ни с чем больше, только отошел в ванную вымыть руки, там он некоторое время рассматривал себя в зеркале: небритого, помятого и пьяного — то еще зрелище. Таку знал, что Тооно не из тех людей, что мечтают помогать людям. С другой стороны, отец Таку считался именно таким, а в итоге? В итоге, он опять не отвечал на звонки, а Тооно действительно не дал Таку прыгнуть. Вернувшись в комнату и сев за стол, Таку снова посмотрел на Тооно, вопросов было довольно много, но Таку не стал задавать ни одного, зато, подвинув к себе суп, начал есть. Он не чувствовал никакого аппетита, хотя знал, что должен быть голоден. Это немного походило на всю ситуацию в целом: Таку не хотел соглашаться, но нуждался и даже… надеялся? Он не мог поверить Тооно, но так хотел этого. — Ты правда поможешь мне? — спросил Таку, откладывая ложку. Мурасе был задумчив и хмур, в его глазах стояла такая тоска, что Тооно не смог больше улыбаться. И даже опять начал досадовать: «Ну, что вот опять Мурасе не так?» А потом Мурасе задал свой вопрос, и Тооно ответил быстро, уверенно, не сомневаясь и секунды: — Правда. Расслабься уже, скинешь мне реквизиты, я оплачу следующий семестр. Хочешь, прямо сейчас? Тооно не улыбнулся, он видел, что Мурасе трудно, что он… не очень-то рад, и по всему выходило — от того, что он не очень-то верит. — И с реабилитацией решим, и наличку я тебе оставлю. Отпусти, тебе… больше не нужно справляться самому. Пусть я согласен с твоим отцом по поводу твоей матери, но я не согласен на счет тебя — я помогаю тебе, а не ей. А у твоего папаши и вовсе не было права говорить такое. Он вообще-то обязан содержать тебя до двадцати, хотя у него короткая память. Мурасе, я может не самый приятный человек, но ты же не думаешь всерьез, что я затеял это только чтобы поиздеваться? Я перерос это. И… если хочешь, я даже сожалею о том, как мы все вели себя, встретив тебя первый раз в баре. Это было глупо. И не говорит в нашу пользу. Я серьезно. Тооно выдохнул это так, словно за ним гнались. Он не собирался просить прощения, но вполне дорос до того, чтобы признать свою неправоту. Мурасе был как памятник безысходности, но он действовал до последнего: даже тогда, сидя на парапете, тело его все еще следовало порыву или решению. И… Тооно вдруг оценил это до конца. Мурасе был хорош, и теперь, когда Тооно не нужно было доказывать, что он лучше, это стало ему совершенно очевидно. Таку не сводил с Тооно взгляда, не так уж много было слов для подобной ситуации, и Таку сказал просто: — Спасибо. Это… Это очень… круто. И щедро. И я правда, очень благодарен, Тооно. Таку слабо улыбнулся, хотя легче ему стало значительно. Почему-то стоило решиться поверить Тооно, как все изменилось. Не было страшно даже оказаться его должником. Таку не начал, конечно, считать Тооно ангелом, но сейчас он определенно стал благодетелем Таку. — И я… Я обещаю, я верну тебе сторицей. — Я знаю. Ты ужасно честный, настолько, что в школе в это было трудно поверить. И благородный, даже слишком, себе во вред. Но теперь я за этим прослежу, — Тооно снова позволил себе усмехнуться. — Ты ешь, ешь, оставь суп, у нас нет правила, что деликатесы только после еды, переходи сразу к своему сашими. Тооно плеснул Мурасе виски и уставился на бутылки. — Давай повторим твой шедевр, уверен нас ждет успех. И не только в изготовлении авторских коктейлей по моему вкусу. Нужно за это выпить. В голове Тооно медленно рождался тост, жутко пафосный, но Тооно не стеснялся. Таку кивнул, но виски пока не отпил, зато снова подошел к столику, нельзя было сказать, что Таку протрезвел, но явно шел по этому пути. Во всяком случае сделать что-то простое и привычное труда не составляло. Он взял бокал и начала отмерять нужное. Это даже немного утешало: вот он уже делал для Тооно хоть что-то. Мелочь, конечно, но все же. Все же… Таку действительно был благодарен, и в общем-то не понимал, как это выразить нормально, он знал, что не умеет такого. Не благодарить, но выражать благодарность как следует. Он протянул Тооно бокал и предложил: — Пробуй. Тооно не отказался, он с удовольствием вдохнул желанный запах, а потом отпил: — Великолепно, еще лучше, чем в прошлый раз. Поразительные у тебя скрытые таланты, Мурасе. Давай поднимем бокалы за успех, не за этот, а за тот будущий, грандиозный… что случится с нами. Все же мы были очень круты в школе, теперь мы можем повторить, но уже заодно. Тооно и правда поднял свой бокал, ему все время приходилось одергивать себя, чтобы не воображать, что Мурасе непременно откажется. Таку с легким вздохом покачал головой, а потом улыбнулся. Сейчас ему хотелось расценивать особенности Тооно в положительном ключе. Тот был пафосным позером, но по сути не такая это была и проблема, если он искренне готов был помочь. А Таку было очень важно верить, что Тооно делает это искренне. Он взял свой бокал и тоже поднял его: — За тебя, Тооно, — сказал он. — Спасибо.