Духовный воин Гэ / Jiang Chao Ge and the Spirit Weapon

В своем забытьи Цзян Чаогэ почувствовал, как кто-то тормошит его, да с такой силой, что его голова, казалось, вот-вот отделится от тела, а желудок несколько раз перевернулся, готовый явить свету все то немногое, что в нем еще оставалось. В конце концов Цзян Чаогэ порядком надоело такое положение вещей и он гневно закричал: - Прекрати уже меня трясти! Юньси, все это время пытавшийся растолкать мужчину, испугался, сжавшись в комок. Насилу разлепив веки, Цзян Чаогэ понял, что его голова так сильно кружится, что небеса готовы были перевернуться. Чжи Сюань все это время аккуратно поддерживал его шею: - Цзян Чаогэ, очнись. Мужчина перевел взгляд на малыша и открыл было рот, но не произнес ни звука, совершенно не зная, что сказать. Он был абсолютно дезориентирован во времени и пространстве, очень смутно понимая, что вообще происходит. Юньси снова подполз поближе: - Быстрее приходи в себя, затем призови цзюйфу, чтобы обезьяна вывела нас отсюда. Цзян Чаогэ потребовалось две секунды, чтобы все вспомнить: - А, да... Не без помощи Юньси он с большим трудом сел, приняв вертикальное положение. - Сколько духовной силы у тебя осталось? – поинтересовался юноша. - Немного, - с этими словами Цзян Чаогэ взял из рук Юньси небольшую кость, в которой был заключен дух цзюйфу. – Но ее достаточно, чтобы призвать обезьяну. - Тогда сделай это как можно скорее! Ты пребывал в беспамятстве почти два часа, до следующей атаки цзюйфу осталось совсем немного времени! Цзян Чаогэ всем своим естеством ощущал, что вот-вот развалится на части. Мужчина почти не мог двигаться. Юньси помог ему подняться на ноги, и Чаогэ наконец полностью огляделся. Что и говорить, а их команду серьезно потрепало. Из-за серьезных травм и болезни Лун Сяна Цуйю был вынужден вернуться в оружие. Они даже не стали собирать палатку, попросту бросив ее в лесу, потому что любое лишнее движение давалось с трудом. Путники кое-как взгромоздились на спину Тянь Жуна, и Цзян Чаогэ призвал дух обезьяны, чтобы она вывела их из этого проклятого места. Как и следовало ожидать, цзюйфу хорошо знал местность и свободно ориентировался в тумане. Он повел Тянь Жуна по лесу, но чжэн был сильно ранен, поэтому его скорость оставляла желать лучшего. Путники очень боялись, что вновь подвергнутся нападению, а значит, Тянь Жун должен был сохранять свой истинный облик, на него ложилась основная нагрузка по спасению команды. Сидя на мягкой шерсти и мерно покачиваясь в такт движениям гигантского леопарда, Цзян Чаогэ не мог не начать клевать носом. Юньси продолжал на ходу лечить его, чтобы раненый мужчина вновь не провалился в беспамятство. Так они продвинулись не менее чем на десять ли вперед. Было ужасно тяжело, но зато, перестав наконец ходить кругами, они заметили, как проклятый туман начал ощутимо редеть. К полудню они насилу выбрались из смертельного лабиринта. Когда ласковые теплые лучи солнца коснулись их изможденных лиц, у людей на глазах невольно проступили слезы счастья. Ведь с тех пор, как они вошли в туман несколько дней назад, они не видели и проблеска света! Одолевающие путников эмоции трудно поддавались описанию. Наши герои даже невольно опасались, что это очередная иллюзия тумана и они вовсе не выбрались на волю, а попросту окончательно сошли с ума! Тянь Жун, сделав еще несколько тяжелых шагов, бессильно повалился в снег, седлавшие его люди немедленно попадали следом. Изо рта и ноздрей раненого леопарда сочилась кровь, глаза заволокло дымкой, некогда гладкая и блестящая шерсть теперь была сплошь покрыта кровью и грязью. Юйжэнь Шу дотронулся до морды леопарда и виновато произнес: - Тянь Жун, отдохни. Тянь Жун в ответ прохрипел: - Нет, нам… Нам нужно идти. - Посмотри на свое состояние, ты ведь даже подняться не можешь! - Я смогу, - последовал упрямый ответ. - Отдохни, - Юйжэнь Шу ласково провел по шерстке чжэна, пытаясь успокоить зверя, но при этом руки самого принца предательски дрожали. Тянь Жун дважды слабо улыбнулся, его янтарные глаза, до этого затуманенные болью и усталостью, теперь наполнились гордостью: - Чего ты боишься, а? Я ведь не умру, - с этими словами он неловко согнул один из хвостов и легонько ударил им по спине Юйжэнь Шу, как будто пытаясь утешить его. - Но ведь тебе больно, - принц глубоко вздохнул. - Послушайся меня, отдохни немного. Договорив, принц призвал своего зверя обратно в меч. Тянь Жун бесследно исчез, оставив после себя только огромную лужу крови на снегу. Алое и белое – от этого ужасного цветового контраста у людей сжималось сердце. Юньси вызвал однорогого буйвола и посадил ему на спину Цяньсю и Лун Сяна, которые были просто не в состоянии самостоятельно передвигаться. Остальные пошли пешком. Путники так долго находились в отчаянии, окруженные непроглядным токсичным туманом, что теперь не могли наглядеться на высокое голубое небо. Да что там говорить, даже скучный снег и засохшие деревья радовали глаз. Они очень медленно продвигались вперед, оставляя на белоснежном покрове череду кровавых следов. После целого дня пути изможденные люди просто больше не могли идти, поэтому вынуждены были наспех выбрать укромное место для отдыха. Цзян Чаогэ рухнул на землю, не в силах больше и пальцем пошевелить. Чжи Сюань устроился рядом с мужчиной, не сводя с того глаз. Взгляд ребенка был пылким, в нем тревога боролась со злостью. На крошечном личике читалась невыносимая боль от того, что он ничем не может помочь. Цзян Чаогэ сквозь полуприкрытые веки посмотрел на встревоженного ребенка и очень тихо сказал: - В чем дело? Хочешь выпить вина? Маленькая ладошка Чжи Сюана скользнула по изможденному лицу мужчины: - Нет, я не хочу. - Ох, это редкость. Чжи Сюань вновь оглядел лежащего рядом человека. Чаогэ был изранен, истощен, слаб, глаза его покраснели от перенапряжения. - Я хочу, чтобы тебе как можно скорее стало лучше, - пролепетал ребенок. Цзян Чаогэ схватил маленькую детскую ручку: - Я скоро поправлюсь. Чжи Сюань предельно осторожно положил свою голову ему на грудь и долго молча слушал равномерное сердцебиение человека: - Если бы только я повстречал тебя, покуда еще был жив… Я бы никому не позволил пролить и капли твоей крови! Цзян Чаогэ через силу улыбнулся и заверил малыша: - Я знаю. - И дал бы тебе все, что только может пожелать человеческая душа. - Я знаю. - Не можешь родить цилиньчика – и не надо, я все равно ни за что не откажусь от тебя. Цзян Чаогэ закашлялся, с натугой выдавливая из себя: - Спасибо. Чжи Сюань посмотрел на него и серьезно спросил: - Неужели даже одного нельзя? - Даже половинки нельзя, - со вздохом заверил Чаогэ. - Но половины цилиня не бывает… - произнес Сюань, в голосе малыша слышались нотки сомнения. - Это просто образное выражение. Чжи Сюань скривил маленький ротик и вновь припал ухом к груди мужчины. Один лишь этот негромкий стук доказывал, что его человек жив, он рядом, он дышит. Этого было достаточно, чтобы буря в душе Чжи Сюаня немного улеглась и он наконец успокоился. Сознание Цзян Чаогэ куда-то поплыло, пока он не провалился в глубокое забытье. Мужчина очнулся на следующий день, после ночного отдыха сила его души немного восстановилась, и боль в теле отступила. Но раны давали о себе знать, особенно на лбу. Он понял, что за время их пути потерял слишком много крови. Такое не в первый раз случалось в жизни молодого дельца. В детстве и юности он частенько дрался в уличных стычках и получал серьезные ранения, ведущие за собой потерю крови. Поэтому он хорошо помнил это ужасное ощущение постепенной потери жизненных сил. Юньси оказался ответственным духовным наставником, потому не просиживал без дела. Внутри палатки он метался от одного пациента к другому, по очереди запихивая в них различные духовные снадобья, словно это была еда. Жуань Цянсю после ранения практически не могла двигаться, но сейчас сила ее души восстановилась примерно наполовину. Девушка немедленно воспользовалась этим и начала потихоньку исследовать окрестности, призвав в помощь своего зверя Шуху. Травмы Лун Сяна по большей части были вылечены врачебным искусством Юньси, Цзян Чаогэ и Юйжэнь Шу тоже шли на поправку. Хотя смертельная опасность и миновала, но все же угроза жизни сохранялась, особенно если на них нападут в этот самый уязвимый момент восстановления. В итоге на полное выздоровление ушло довольно много времени. Три дня и три ночи Юньси неустанно лечил раненых, пока не привел их к полнейшему восстановлению здоровья и сил. На исходе третьих суток юноша сам так устал, что забылся беспробудным сном. Воины уже могли призвать своих зверей. Когда Тянь Жун и Цуйю вновь явили себя в этом мире, то их мех вернул себе прежний блеск и гладкость, а следы недавних страданий полностью исчезли. Цзян Чаогэ с завистью сказал: - Как же хорошо быть духовным зверем! Умереть не можешь, ужасные раны вылечиваются сами собой! - Я тоже так думаю! – подхватил Лун Сян. – Можно обходиться без еды и питья. Ни жара, ни холод тебе не помеха. Мечта! Цуйю резко обернулся и потерся мордой о грудь Лун Сяна: - Давай, когда ты умрешь, ты тоже сделаешься духовным оружием, и тогда мы будем вместе навсегда! Юньси резко оборвал мечты лиса: - Не говори об этом! Человек не может стать сосудом души! - Почему же? - спросил Цзян Чаогэ. - Теоретически, люди тоже животные. У них есть три души и семь духов. Так что из них вполне можно создавать всякие духовные штуки. - Говорят, что превращение людей в духовные инструменты вызовет зловещие бедствия и страшные катастрофы с невообразимыми последствиями, - сказал Лун Сян. - Страшные катастрофы? - Если люди сначала умрут, а затем оживут вновь, они окажут огромное влияние на изначально заведенный порядок вещей в мире. Представьте себе, что какой-нибудь император будет превращен в духовный предмет и возродится после своей смерти, а никто из подданных даже не узнает, что правитель уже не настоящий, а всего лишь инструмент в чужих руках, - лицо Юйжэнь Шу помрачнело. - Таким образом этот запрет стал первым пунктом в своде законов государства Тяньлин. Строго-настрого запрещено создавать духовные предметы из людей. Любой мастер духовных инструментов, осмелившийся нарушить этот указ, будет предан публичной казни, без права на снисхождение. Юйжэнь Шу рассказал явно не все, что знал, но Цзян Чаогэ не стал более расспрашивать. В конце концов, он просто проявил праздное любопытство, вот и все. Тянь Жун с Юйжэнь Шу устремились вперед, обгоняя путников. Лун Сян же присоединился к Чаогэ и, подождав, пока принц и чжэн отойдут на достаточное расстояние, заговорил: - На континенте Тяньлинь однажды жил человек, который превратил своего брата в духовное оружие. Сделал он это, чтобы вернуть к жизни своего любимого братишку. Этим клятвопреступником оказался один из священных императоров государства Тяньлин – Юйжэнь Ши. - Предок Шу? – изумленно спросил Чаогэ. Лун Сян кивнул: - Позже император получил ответный удар от своего воскресшего брата, став марионеткой в руках духовного оружия. Он почти уничтожил весь континент Тяньлин. С тех пор ввели строжайший запрет на подобные эксперименты в области духовных инструментов. Сосуды души из людей – строжайшее табу континента Тяньлин. Об этом даже нельзя прилюдно упоминать. Цзян Чаогэ сказал: - Юйжэнь Шу мыслит разумно. Те, кто умер, ушли навсегда, им не следует возвращаться. Таков порядок вещей в мире. Изменение судьбы непредсказуемо, нельзя предугадать, к чему это может привести. Про себя же он подумал, что вернись к жизни мышь или лягушка, это не больно-то повлияет на будущее мира. Но способный и амбициозный человек – совсем другое дело. Особенно, если в его руках сосредоточена большая власть. А как насчет древних монстров? Когда эти могущественные и жестокие существа вновь воспрянут ото сна, какие беды они навлекут на мироздание? Цзян Чаогэ предчувствовал, что пробуждение двенадцати древних зверей вызовет в мире ужасный шторм, и сам он находился прямо в его эпицентре. Как только путники окончательно покинули область густого тумана, компас внезапно снова заработал. Пунктом назначения их похода было место под названием холм Сюань-юань (1). Чжи Сюань сказал, что некогда это была резиденция Инь Чуаня, но он не мог точно определить, где же находится холм Сюань-юань, кроме того, что он лежал в западном направлении. Их схематичная карта являлась очень примерным изображением местности, так что веры ей было мало. Путникам оставалось лишь идти строго на запад и надеяться на лучшее. Цзян Чаогэ не прекращал делать попыток пообщаться со своим духовным цзюйфу, но выходило не очень. Обезьяна слушала лишь самые примитивные приказы типа: повернуть налево, сесть, вывести из лабиринта, но вот настоящего общения не получалось. Мужчина не мог спросить дух цзюйфу: «Ты знаешь, где находится холм Сюань-юань?», поскольку сам понятия не имел, что это за место и как оно выглядит. Когда после нескольких дней пути Юньси немного восстановил свою исчерпанную энергию, он решил внести рациональное предложение: - Мы более не можем слепо двигаться вперед. Юйжэнь Шу согласно кивнул: - Что же нам тогда делать? - Давайте попробуем отыскать местное человеческое племя. По слухам, они перемещаются на больших птицах. - Но ведь они явно ожидали, что мы умрем в том проклятом лабиринте! Цзян Чаогэ возразил: - Но мы не мертвы. В то время на наш разум постоянно воздействовал туман, мы были в постоянном мраке, нас атаковали обезьяны. Если мы выдержали тогда, то сейчас, при свете дня, нам и вовсе нечего бояться! Юньси кивнул: - Да, если бы эти цзюйфу не воспользовались особенностями местности, то в бою они не имели бы против нас никаких шансов. Стайка обезьян или дикарей нам не конкуренты. Так что предложение разумное. Давайте отыщем местное племя и добудем себе провожатого. - Проще простого, - сказал Лун Сян. Сейчас на всех членов команды Чаогэ давили воспоминания о том, как их чуть ли не до смерти избили камнями какие-то жалкие обезьяны. Каждый из них бесстрашно сложил бы голову в жестоком бою лицом к лицу с врагом, но то, что им пришлось испытать несколько дней назад, было поистине ужасно. Пассивное ожидание смерти без возможности дать отпор, не видя своих врагов, пребывая на грани сумасшествия, - все эти ощущения до сих пор преследовали путников. Поэтому Лун Сян так рьяно рвался сейчас навстречу неизвестности. Пусть юноша выглядел просто ребенком с серьезным выражением лица, но на самом деле он являлся самым настоящим молодым и отважным героем! - Попроси цзюйфу указать дорогу к племени, - сказал Шу. Цзян Чаогэ закрыл глаза и попытался повлиять своим сознанием на духовный инструмент. Долгое время ничего не происходило, но в итоге обезьяна встрепенулась и действительно повела путников дальше. - Если мы встретимся с племенем, что нам делать? – поинтересовалась дева Жуань. - Нам следует сохранить мир. Агрессия ни к чему хорошему не приведет, - затем мужчина слегка подразнил Юньси: - Ты в нашей группе самый добряк. Хочешь стать парламентером? Юньси покачал головой: - Я не разговариваю с незнакомцами. - Тогда как же ты осмелился остановить нас на улице, дабы всучить нам свой товар? - Я долгое время в тайне наблюдал за тобой и пришел к выводу, что ты не грабитель. Услышав неожиданное признание из уст юноши, Лун Сян, нахмурившись, сказал: - Ты следовал за нами? Почему же я этого не почувствовал? Цзян Чаогэ подумал, что таким невзрачным людям, как Юньси, вовсе необязательно обладать какими-то потрясающими навыками маскировки. Их ненавязчивое присутствие и так никто не заметит, точно неказистый стул и прочую привычную мебель в комнате. На исходе светового дня путники вошли в лес с довольно редкими деревьями и тонким снежным покровом. Тут же заприметив явно кем-то протоптанную тропинку на земле, они с облегчением поняли, что цзюйфу ведет их в верном направлении. По мере того, как дорога углублялась дальше в лес, посадка деревьев становилась все плотнее, а тропинка все лучше. В лесу то тут то там попадались редкие животные. Когда дело уже совсем близилось к вечеру, сидевший на чжэне Цзян Чаогэ внезапно закричал: - Остановитесь! Тянь Жун и Цзуйю немедленно встали как вкопанные. Спрыгнув с леопарда, Цзян Чаогэ начал оглядываться, брови мужчины при этом постоянно хмурились. Его одолевало смутное ощущение, что в этом месте что-то не так. В юности ему приходилось устанавливать ловушки в лесах, так что мужчина знал, на что надо обращать особое внимание. Простой обыватель ни за что не заметит странностей, а вот человек с опытом, если и не увидит сразу, то уж точно почувствует неладное и насторожится. Законы природы всегда и везде неизменны. Направление роста деревьев, расположение мелких растений, сплетение корней – все имеет свои четкие правила. Так что при ближайшем внимательном рассмотрении неточности проявятся. Цзян Чаогэ сделал два шага вперед и тут же приметил, что некоторые ветви были сломаны совсем неестественным путем. - Здесь может быть ловушка, - осторожно сказал он. - Ловушка? Где? - Это мне еще предстоит выяснить, - Цзян Чаогэ преисполнился сожалениями о том, что в свое время не узнал больше о таком типе ловушек. Но тогда он думал, что навсегда оставил полную опасностей жизнь и перебрался в чистый офис. Едва мужчина сделал два опасливых шага назад, как в воздухе раздался свист. Несмотря на то, что мышцы его были напряжены и готовы к атаке, тело все же не поспевало за мозгом, и мужчина не смог увернуться. Зато рефлексы Жуань Цянсю не подвели - дева молниеносно выпустила один из лунных клинков. Раздался звук «па», и Цзян Чаогэ на мгновение почувствовал жар около щеки, а затем все стихло. Мужчина сделал глубокий вдох, ощущая, как сердце гулко колотится в груди, значит, он был все еще жив! Взглянув себе под ноги, он увидел бамбуковую стрелу, торчавшую из земли аккурат рядом с его ступней. Благодаря ловкости их единственной дамы в команде стрела в последний миг изменила свою изначальную траекторию, вонзившись в землю, в противном случае она могла сейчас торчать из головы мужчины. Чжи Сюань, несмотря на свой облик беззащитного дитя, взревел с такой силой и ненавистью, что деревья сотряслись, роняя снег с ветвей, так же, как и задрожали сердца окружающих цилиня людей. Страх удушливой волной прокатился по телам путников, исключений не было, даже у Чаогэ встали волосы дыбом. Лес, до этого довольно тихий, теперь заполнился гомоном птиц и животных. Всюду началось беспокойное движение. - Тише, тише, - взволнованно сказал Юньси. Он рефлекторно хотел закрыть ротик Чжи Сюаня ладонью, но малыш мгновенно обернулся и оскалился, являя свои острые клычки. Юноша в страхе отдернул руку. - Не трогай меня! - злобно огрызнулся Сюань. - Хорошо, хорошо! - поспешно затараторил Юньси. В это время Цзян Чаогэ забрался прямо под живот Тянь Жуна и попытался успокоить разволновавшегося цилиня: - Чжи Сюань, я в порядке. Цяньсу, спасибо за твою доброту! Девушка усмехнулась: - И как же ты собираешься отблагодарить? Что, теперь я не такая уж паршивая овца? Цзян Чаогэ неловко отозвался: - Я еще не простил тебя за тот случай с золотом клана Ци, которое ты бездумно вернула. Но теперь мы квиты. Жуань Цянсю как будто и не слышала упрека мужчины, сохраняя абсолютную невозмутимость. В итоге все участники команды перебрались на землю и спрятались за могучие тела Цуйю и Тянь Жуна, опасаясь новой атаки стрел. Юйжэнь Шу нарушил молчание, грозно крикнув: - Кто здесь? Выходи! Из-за ствола дерева высунулась голова, а затем еще одна и еще, пока десятки вооруженных луком и стрелами людей не явили себя путникам. Они были окружены. Один из аборигенов заговорил, только речь его нисколько не напоминала человеческую, скорее, это был птичий щебет. Немного послушав невнятное стрекотание, Цзян Чаогэ нетерпеливо закричал: - Я не понимаю птичий язык! Говори по-человечески! Человек сделал паузу, а затем заговорил на очень примитивном китайском: - Вы. Кто. Что хотите? - Мы желаем добраться до холма Сюань-юань. - Делать что на холме? Цзян Чаогэ без колебаний ответил: - Поклониться предкам. - Кому? - Тысячи лет назад наши предки пришли из волшебной страны Куньлунь. По неизвестным причинам они мигрировали за пределы горы. Из поколения в поколение они передавали рассказ о своей родине, надеясь, что когда-нибудь в будущем их потомки вернутся в родные места и поклонятся их останкам, спящим там. В нашем племени осталось лишь несколько человек, поэтому мы хотим исполнить желания наших предков и отдать земные поклоны, прежде чем никого из нас не станет. Юньси во все глаза таращился на Цзян Чаогэ. Мужчина рядом с ним врал и не краснел! Эмоции юноши были понятны и простительны, ведь он в первый раз наблюдал цветистый узор обмана, что молодой делец плел сейчас перед ними, остальные же участники команды давно привыкли к его талантам. Мужчина на мгновение засомневался: - Вы потомки племени Лайи? - Да, вы знаете наше племя? - Тысячи лет назад у холма Сюань-юань жило много племен. В итоге они одно за другим исчезли. По словам моего отца, Лайи давно покинули гору, - говорящий человек наконец полностью вышел из-за дерева. Он оказался подростком с простым честным лицом и открытым взглядом. Цзян Чаогэ, немного подумав, коротко кивнул в ответ: - К величайшему стыду, мы многое позабыли про наших великих предков, например, язык точно безвозвратно утерян. Тогда как вы сохранили память обо всем, это достойно уважения! Молодой человек неловко схватился за волосы и со смущением спросил: - Это вы недавно прошли сквозь лабиринт Рамы? - Это там, где было много тумана? Верно. - Никто никогда не проходил сквозь этот гибельный лабиринт, - юноша внимательно оглядел команду Чаогэ, останавливая взгляд на Тянь Жуне и Цзуйю. - Свирепый чжэн и девятихвостый лис, что же, тогда не удивительно... Немного помолчав, молодой человек приказал: - Снимите оружие, оставьте его и зверей здесь и следуйте за мной, я проведу вас в наше племя. - Снять оружие? Вы что? А вдруг оно потеряется? - Тогда вам придется сделать огромный крюк, объезжая наше племя стороной. Вам будет запрещено приближаться к нам. Юйжэнь Шу и Цзян Чаогэ коротко переглянулись: - Разоружаемся. Тянь Жун немедленно запротестовал: - Нет, это слишком опасно! Цуйю также поддержал зверя: - Без нас вы погибнете! Цзян Чаогэ решил использовать давно отработанный метод, вежливо интересуясь: - Могу ли я взять этого ребенка с собой? Да, он действительно является зверем, но моя душа столь слаба, что я не в силах призвать даже его взрослую человеческую форму, не то что истинное обличие. Но вот незадача, он решительно не может и минуты побыть без меня! Молодой человек ловко соскользнул с дерева и подошел ближе, прощупывая силу души Чаогэ. Ее оказалось действительно ничтожно мало, совершенно точно не хватит на призыв истинного тела зверя Небесного уровня. Потому без лишних споров юноша согласился: - Хорошо, но духовное оружие следует оставить здесь. Нести с собой меч недопустимо. Путники отстегнули свое оружие и аккуратно сложили его на землю, оставив на попечение Тянь Жуна и Цуйю. Под прицелом десятков стрел группа последовали за молодым человеком в дремучий лес. Чжи Сюань, уютно гнездившийся на мужских руках, крепко обнимал шею Цзян Чаогэ и с удовлетворением сказал: - Как прекрасно, что ты всегда можешь брать меня с собой! Улыбнувшись, Цзян Чаогэ уточнил: - Но ведь я и так всегда беру тебя с собой. - В случае опасности я тебя вытащу, - гордо заявил малыш. - Я знаю, - заверил ребенка Цзян Чаогэ. Беззащитный, сейчас он входил на незнакомую территорию, вверяя свою жизнь чужим людям. К счастью, с собой у него оставался надежный козырь – Чжи Сюань. Шли они около получаса, и дорога все время была свободной. Пока впереди они не увидели возвышающееся на сто метров ввысь дерево. На его крепких ветвях размещалось семь или восемь деревянных домов. Вокруг дерева располагалась хорошо организованная деревня. Половина домов в ней были на деревьях, другая половина на земле и даже под землей. Место оказалось процветающим и оживленным. Люди то и дело сновали по округе, занятые своими делами. Всевозможных животных тоже было превеликое множество, в том числе и цзюйфу. Раскинувшаяся перед его глазами картина была столь завораживающе полна жизни, что Цзян Чаогэ невольно ослабил бдительность. Всю дорогу до деревни он беззаботно болтал с их провожатым. Молодой человек оказался на удивление прост и открыт. Стоило его немного похвалить, как юноша с радостью выкладывал всю известную ему информацию. К тому времени, как они прибыли в деревню, Цзян Чаогэ уже знал, что их племя называется Эрту и состоит из более чем двух тысяч человек. Они никогда не покидали сказочную страну Куньлунь и были особенно одаренными в верховой езде, стрельбе, ткачестве, охоте и сельском хозяйстве. Наблюдая за размеренными людскими потоками в деревне, Цзян Чаогэ вдруг ощутил, как крошечные ручки Чжи Сюаня сильнее сжались на его шее. Прильнув к мужчине, малыш недовольно пробурчал: - Так много людей, это раздражает. - В чем дело? - Это напоминает мне о племенах, населяющих сказочную страну Куньлунь десять тысяч лет назад. Все они носили одинаковую одежду, хотя нет, это и одеждой-то назвать было нельзя. Они просто заворачивались в шкуры животных, пили кровь и ели сырое мясо. Помимо ходьбы на двух ногах они ничем не отличались от диких зверей. Инь Чуань учил их земледелию, животноводству и грамоте. Он даже создал среди них духовных воинов, наставников и духовных мастеров, а также поделился секретами медицины. И после всего этого как они обошлись с Инь Чуанем? – чем больше Чжи Сюань говорил, тем сильнее его детский голосок дрожал от гнева, а зубки скрежетали. - Так что больше всего на свете я ненавижу таких вот мерзких людишек, ищущих лишь выгоду и не ведающих, что такое благодарность!

***

1) Холм Сюань-юань (轩辕丘) – так называют холм, на котором был рождён мифический император Хуан-ди (黄帝), дословно «Жёлтый император» – основатель даосизма и первопредок для всех китайцев. Очевидно, что у жителей Поднебесной этот холм почитается как священное место.