***
1) Сюнди (兄弟) – брат, младший братик, братишка.Глава 61
23 мая 2020 г. в 08:57
Слушая ребенка, Цзян Чаогэ непрерывно поглаживал его по спине, а затем, желая сменить явно болезненную для Цилиня тему, восхитился:
- О, только погляди на себя, смог применить несколько идиом подряд. Какой же ты умный!
Чжи Сюань фыркнул, однако, распознав в словах Чаогэ льстивый умысел, не стал спорить с мужчиной. Вместо этого малыш широко раскрыл рот и со всей силы вцепился зубками в ничем не повинный воротник ханьфу Чаогэ, безжалостно терзая его. Раньше, когда Чжи Сюань был чем-то недоволен, объектом его атаки обыкновенно становилась беззащитная шея мужчины, теперь же негодник всегда мучил исключительно одежду. У Цзян Чаогэ в наличии имелось всего несколько приличных комплектов одеяний, но теперь каждый из них выглядел так, будто бы его погрызла собака.
Сопровождаемые ребятней путники вошли в деревню. Мужчины, женщины, старики и молодые, словом все, кто населял это место, немедленно прекратили свою работу, во все глаза уставившись на гостей. Большинство здешних жителей вообще никогда в жизни не видели других людей, кроме тех, что селились в горах Куньлунь. Оглядев путников, кто с враждебностью, кто с любопытством, деревенские жители немедленно принялись обсуждать чужаков меж собой.
Из расположенного на самом высоком и толстом дереве дома вышел седовласый старик с посохом. Их юный провожатый указал на Цзян Чаогэ и других, о чем-то разговаривая со старцем на местном «птичьем» языке.
Лицо старика было испещрено глубокими морщинами, сам овал был вытянут вниз, будто бы в любой момент мог растаять. Запавшие старческие глаза закрывали вялые веки, казалось, что этот человек вообще не видит. Страшно представить возраст старца. Вытянув костлявые пальцы, он указал на Цзяна Чаогэ и его спутников, а затем, дрожа всем телом, вернулся в дом.
Молодой человек перевел приказ старика:
- Великий чародей позволит двум людям подняться к нему на аудиенцию, остальные ждут здесь.
Пока Цзян Чаогэ и Юйжэнь Шу взбирались по высокой деревянной лестнице, ведущей к дому, Чаогэ спросил у принца:
- Великий чародей – это что-то сродни великому мастеру?
Юйжэнь Шу сказал:
- Да, люди, способные стать великими чародеями, должны родиться с экстраординарным духовным потенциалом. Говорят, что большинство из них являются потомками древних чародеев.
Цзян Чаогэ задумался: может ли этот старец знать, как ему вернуться в родной мир?
Они ступили на простую деревянную лестницу шириной всего в полметра. У нее не было ни перил, ни какой-либо страховки снизу. Сорвавшись с такой высоты, человек непременно погибнет, разбившись о землю. Семь домов на этом гигантском дереве – самые впечатляющие деревянные постройки, что Цзян Чаогэ приходилось видеть. Они были построены в едином стиле и к тому же из самых примитивных материалов, но выглядели здания на удивление прочно. У путников не возникло ни малейшего ощущения шаткости конструкции или слабого крепления к стволу.
Великий чародей народа Эрту располагался в самом большом доме на дереве. Солнечный свет, пробираясь сквозь листву, озарял его морщинистое лицо, делая его похожим на восковую фигуру.
Когда путники зашли в жилище, старик резко поднял на них свои покрытые слоем белого тумана глаза. Зрачки казались настолько мутными, что если пожилой мужчина и не был полностью слеп, то точно видел очень и очень плохо. Подняв ссохшуюся руку, он указал гостям на коврик перед собой.
Цзян Чаогэ и Юйжэнь Шу сели напротив старика, в то время как Чжи Сюань устроился на коленях у Цзян Чаогэ, затем ребенок в довольно невежливой манере оглядел чародея и, скривив лицо, немедленно отвернулся.
Послышался скрипучий голос:
- Вы – потомки племени Лайи?
Цзян Чаогэ немного притомился от постоянной лжи, но в данной ситуации он мог ответить лишь «да».
- Вы можете доказать это?
Брови Юйжэнь Шу слегка дрогнули, а лоб от волнения слегка вспотел. Однако юному принцу было до ужаса любопытно, как же Цзян Чаогэ планировал продолжить свое притворство.
Цзян Чаогэ резко повернул голову, оглядывая хозяина дома. Чародей выглядел весьма мудрым человеком, однако имел один серьезный изъян – зрение. Цзян Чаогэ убрал взгляд от старика и спокойно ответил:
- Я хранитель семейного сокровища нашего племени. Я хотел бы показать его великому чародею.
Старик ощутимо медлил, затем помахал рукой, и мальчик, что только что сопровождал их, нерешительно сказал ему что-то на местном наречии, однако чародей все равно пренебрежительно отмахнулся. Но все же отослал всех стражников на улицу и опустил травяной занавес на входе.
Стянув перчатки с рук, Цзян Чаогэ следом снял свое кольцо с черным бриллиантом. Даже малому ребенку было бы очевидно, что кольцо абсолютно новое, его никак нельзя представлять в качестве древнего семейного сокровища, но Чаогэ ставил на то, что сидящий перед ним чародей уже давно утратил зоркость взгляда.
Старик протянул руку, чтобы взять кольцо из рук чужака, однако Цзян Чаогэ продолжал держать кольцо перед старцем, не делая ни малейшей попытки передать его.
Старик всячески щурился в попытке разглядеть сокровище, тем не менее все усилия оказались тщетными. Он мог лишь смутно видеть очертания изделия с темным камнем посередине.
Цзян Чаогэ начал свою речь:
- Великий чародей, давным-давно мои предки подвергались множеству невзгод и гонений, рискуя быть истребленными. В те неспокойные дни наших скитаний по миру многие сокровища, что наши пращуры забрали с собой из родных краев, были утеряны или проданы. Лишь это кольцо удалось сохранить до сего дня.
Юйжэнь Шу искоса посмотрел на молодого дельца, Цзян Чаогэ ответил ему ясным и чистым взглядом.
Старик же глухо проворчал:
- Ложь.
Брови Цзян Чаогэ невольно дрогнули, и мужчина начал судорожно продумывать, какие последствия повлечет их разоблачение и как с этим бороться.
Чародей вновь указал на него своим мозолистым пальцем:
- У тебя есть карта. Наверняка ты пришел за сокровищами народа Лайи.
При ключевом слове «сокровище» глаза Цзян Чаогэ сами собой засияли, а в голове в один миг пронесся миллион более чем завлекательных образов золота и серебра, всевозможных драгоценных камней и изящных изделий из нефрита. Вот бы найти такой клад, тогда бы ему не пришлось копаться в старых костях животных, чтобы затем сбывать их торговцам за деньги. После недолгого молчания, голос мужчины сделался на несколько тонов ниже и тише:
- Я не понимаю, о чем говорит великий чародей.
Чародей приблизился к мужчине настолько, что Чаогэ почувствовал характерный для пожилых людей запах. Старик вперил в него свой взгляд и с нажимом произнес:
- Ты знаешь.
Цзян Чаогэ отшатнулся и резко встал, поднимая за собой Юйжэнь Шу:
- Пошли.
Юйжэнь Шу смотрел на него с видом «ты начал этот спектакль, тебе его и продолжать».
- Даже если вы сможете покинуть эту деревню, холм Сюань-юань вам не найти, - предостерег старик.
Шаги Цзян Чаогэ замедлились, кулаки сжались. Сейчас весь вид мужчины говорил о его внутренней борьбе.
Чародей продолжил:
- Мои люди могут проводить вас до заветного холма. Если вам удастся отыскать сокровище, то я затребую двадцать процентов общей добычи. Если вы не сможете забрать его с холма, тогда оно полностью переходит в наши руки.
Цзян Чаогэ повернулся:
- Хорошо, если вы в силах провести нас к холму Сюань-юань, то наша благодарность будет безграничной.
- Карта сокровищ… - начал было старик.
- Когда я доберусь до холма Сюань-юань, то покажу ее вашим людям, - резко оборвал его Чаогэ.
Старик несколько раз стукнул тростью об пол, и их юный провожатый немедленно отодвинул занавес.
- Приготовь комнаты для гостей, им надобно хорошо отдохнуть. А еще разыщи своего брата.
Молодой человек бодро кивнул и еще приветливее посмотрел на гостей.
Когда двое мужчин с ребенком спустились по опасной деревянной лестнице, юноша сказал:
- Вы со своими друзьями можете остаться в деревне.
Цзян Чаогэ спросил:
- А кто же твой брат?
Молодой человек моргнул:
- Мой брат – это мой брат. Пожалуй, он лучший лучник на горе Куньлунь! – с каждым новым словом глаза его наполнялись обожанием, очевидно, юноша боготворил своего гэгэ. Но вскоре миловидное лицо провожатого потемнело, и он покинул гостей, бормоча себе под нос: – Где же мне его отыскать? Где отыскать?
Молодой человек обо всем распорядился. Гостей и их зверей разместили в нескольких домиках и дали немного отдохнуть. Вечером им принесли горячую и сытную еду, пусть кушанье оказалось отнюдь не изысканным, но измученные путники радовались и этому.
Поздним вечером Цзян Чаогэ держал совет в своей комнате.
Юньси не сводил с него восхищенного взгляда:
- Старший брат, как же тебе удалось их провести?
Цзян Чаогэ шикнул на юношу:
- Я все тебе расскажу, когда мы будем в безопасности. Если говорить вкратце, то великий чародей назначит нам провожатого до холма Сюань-юань.
Юйжэнь Шу явно пребывал в беспокойстве:
- По твоему, это… нормальная ситуация?
- Нормальная или нет, какая разница? О, или ты предлагаешь сказать могущественному старику всю правду прямо в лоб, а затем заполучить замечательную возможность сражаться с кланом Эрту на смерть, чтобы все вокруг омылось кровью? Ты этого хочешь?
Между бровей юного принца пролегла глубокая борозда, очевидно, слова мужчины еще больше его расстроили.
Цзян Чаогэ сжал локоть Шу:
- Сюнди (1), право же, не будь ты таким прямолинейным, в жизни очень важно научиться гибкости.
- Как… как ты только что меня назвал? – глаза принца округлились. – Ах, ладно, забудь об этом.
- Я знаю, что тебе безмерно сложно с этим смириться, но помни, ты теперь – просто ты, а не… - остаток фразы Цзян Чаогэ прошептал, - Третий принц.
Юйжэнь Шу кивнул, немного успокоившись:
- Я не ведаю, что теперь творится в столице. С тех пор, как я сбежал, вестей было немного.
- Оставь свои тревоги о принце Куй, хорошо? Мы так далеко от города Тяньао, да и мало что можем сделать. Так к чему беспокоиться? - Цзян Чаогэ ободряюще похлопал Шу по спине. – Лучше хорошенько отдохни и сохраняй боевой дух, у нас впереди еще долгий путь.
Чжи Сюань немедленно кинулся на шею Чаогэ, безжалостно тряся мужчину за воротник и капризничая:
- Выпей со мной, расскажи мне историю, выпей со мной, расскажи мне историю!
- Хорошо!
Деревенские жители подарили путникам кувшин местного вина. Вкус напитка оказался пряным, с приятным сладковатым послевкусием. Такого Чаогэ еще не приходилось пробовать. Он не мог не попросить у гостеприимных хозяев еще вина, развел огонь и запек ногу ягненка. В итоге, когда все было готово, вокруг Чаогэ собралась группа близких ему людей, чтобы вместе счастливо откушать и выпить отличного вина.
Как же давно они не испытывали такого умиротворения. Последние спокойные деньки протекали в уютном дворе старого поместья в городе Далянь, но воспоминание о том благословенном времени превратилось в вечный шрам на сердцах людей. Пламя мести все еще пылало, не давая этому шраму затянуться, побуждая двигаться вперед.
Цзян Чаогэ схватил чашу и, смеясь, передал ее Юньси. Мужчина весело предложил:
- Юньси, почему бы тебе не выпить?
Юноша покачал головой:
- Я не могу.
- Ты сомневаешься, сможешь ли испить вина? Послушай, если пьешь чай, значит пьешь и вино! Все просто! – с этими словами Чаогэ буквально сунул чашу с ароматным алкоголем в руки юноши.
Юньси опасливо взял чашу и сделал совсем крошечный пробный глоток. Лицо юноши тотчас же перекосило, а на щеках зарделся румянец.
Цзян Чаогэ и Юйжэнь Шу от такой картины буквально покатились со смеху, даже вечно серьезный Лун Сян не смог удержаться от улыбки. Жуань Цянсю одарила всех притворно-осуждающим взглядом, журя несносных мужчин:
- Ну будет вам! Прекращайте издеваться над Юньси.
В следующий миг она выхватила из дрожащих рук юноши чарку с остатками напитка, одним глотком осушая ее.
Толпа радостно загудела:
- Да! До дна!
Юньси зачарованно наблюдал, как девушка, даже не поморщившись, выпила целую чашу вина, как при этом вытянулась ее длинная лебединая шея, как, осушив чарку, Жуань поставила пустую посуду на стол и элегантно вытерла капельки вина с прекрасных губ.
С достоинством завершив все эти нехитрые действия, девушка весело засмеялась, спрашивая собравшихся:
- Кто хочет выпить со мной?
Цуйю немедленно вызвался добровольцем, вновь наполняя чарку девушки. Лис нежно ущипнул девичий подбородок и с неизменно обворожительной улыбкой на устах произнес:
- Давай, я изопью с тобой чашу!
Глаза Юньси лучились при взгляде на девушку:
- Сестра Цяньсю…
Жуань Цяньсю потрепала волосы юноши, схватила кувшин с вином и одним ловким движением наполнила все чаши:
- Посмотрим, кто сегодня свалится первым!
- Да, посмотрим, кто из нас самый крепкий! - Цзян Чаогэ взял чашу с вином и передал одну Чжи Сюаню.
Малыш радостно запрыгал рядом с мужчиной. Главным его желанием сейчас было просто уткнуться в чашу личиком и счастливо пить, пить и пить вкуснейший нектар.
Путники гудели до полуночи, когда Цзян Чаогэ наконец почувствовал, что захмелел. Друзья помогли ему добраться до комнаты и заботливо уложили на кровать. Расслабившись на мягком ложе, Цзян Чаогэ впервые за долгое время вздохнул полной грудью. Мужчине казалось, что он парит в облаках.
Чжи Сюань, приняв взрослый облик, присел рядом и коснулся горячего и влажного лба мужчины:
- У тебя жар?
Цзян Чаогэ качнул головой, а потом вдруг наоборот закивал и глупо захихикал:
- Лун Сян не смог! А вот Жуань Цяньсю молодец, всех победила! Я тоже неплох! Ха-ха-ха!
С блаженной улыбкой на губах он развязал свое зимнее ханьфу. В комнате было хорошо натоплено, да и сам мужчина разгорячился, так что от верхней одежды следовало как можно быстрее избавиться.
Чжи Сюань собирался по обыкновению улечься рядышком и хотел было откинуть свои чересчур длинные волосы назад, как заметил, что его кто-то удерживает. Обернувшись, Цилинь увидел, что это не кто иной, как Цзян Чаогэ. Мужчина схватил шелковую прядь Сюаня и игрался с ней, при этом глупо смеясь, он дергал за волосы, как будто дразнил юношу. Такое ребячливое поведение человека стало для Цилиня откровением. Еще ни разу не видел он Чаогэ в таком вот настроении, но быстро решил для себя, что подобное ему по вкусу.
- Тебе нравятся мои волосы? - спросил он с улыбкой.
Цзян Чаогэ кивнул:
- Они прекрасны.
- Что еще тебе нравится во мне?
- Красивый…
- Что именно красиво?
Цзян Чаогэ сладко зевнул, сонливая дымка уже заволокла взор захмелевшего мужчины. Чжи Сюань осторожно сжал подбородок Чаогэ и нежно поцеловал его в губы, однако Цзян Чаогэ никак не отреагировал. Цилиня такой ответ не устроил, поэтому он устроился поудобнее и углубил поцелуй. Цзян Чаогэ еще ни разу не напивался с тех пор, как попал на континент Тяньлинь. Он пребывал в приятной неге, и ему казалось, что это грезы. Мужчина не мог точно сказать, является ли это реальным миром или все, что случилось с ним на континенте Тяньлин, – всего лишь мечта, сновидение, которое вдруг претворилось в жизнь. Сейчас его нежно целовала пара мягких губ, ощущения оказались столь приятными и вкусными, что, не сильно осознавая происходящие, он подался вперед, отвечая на поцелуй, а сам про себя подумал, что его подруга на ночь очень даже искусна.
Зрачки Чжи Сюаня расширились, когда он почувствовал ответную реакцию от Цзян Чаогэ, да какую реакцию! Язык мужчины был гибким и умелым, словно змея. Цилиню и в голову не могло прийти, что люди способны на такое. Тем временем объект внимания Чжи Сюаня сам пошел на приступ. Сжимая талию Чжи Сюаня, Цзян Чаогэ крепче обнял Цилиня, перевернул его на спину, умело подминая юношу под себя и при этом ни на секунду не прекращая целовать его губы. В общем мужчина делал все возможное, чтобы распалить и без того не в меру эмоционального Цилиня!
Золотые глаза Чжи Сюаня зажглись ярким пламенем. За свою неимоверно длинную жизнь он никогда не испытывал подобных ощущений. Цилиню казалось, что вся кровь в его теле непрерывно кипит, каждый сантиметр его кожи требует прикосновения. В душе Чжи Сюаня бушевала буря, но ему даже не хватало слов, чтобы самому себе описать, что же с ним творится. Единственное, что молодой мужчина четко осознавал, так это всепоглощающее желание целовать Цзян Чаогэ, целовать и обнимать его, никогда более не отпуская. Но и этого вскоре стало недостаточно.
Тем временем Цзян Чаогэ от поцелуев и объятий перешёл к поглаживанию Цилиня. Именно в этот момент он наконец смутно почувствовал некую странность. Плечи любовницы оказались слишком широкими, а спина чересчур мощной. Смущенный столь невероятным открытием, захмелевший мужчина приподнялся на руках, чтобы разобраться в ситуации, но в тот же момент без сил рухнул на бок, проваливаясь в забытье.
Чжи Сюань же пылал с головы до пят. Увидев, что Цзян Чаогэ намерен отойти ко сну, Сюань попытался сам вспомнить те крохи информации, которые он узнал в вопросах любви. Рационально расценив, что поцелуи – это первый шаг, а раздевание – второй, он решительно снял с себя и Чаогэ одежду. И в тот же миг во все глаза уставился на почти полностью обнаженное тело Цзян Чаогэ, от подобного зрелища и без того горячее лицо Цилиня теперь запылало пуще прежнего. Конечно, Сюань не в первый раз наблюдал такое количество открытого тела давно знакомого мужчины, но, непонятно по какой причине, с тех пор, как Чжи Сюань уверился, что Цзян Чаогэ – его пара, он стал смотреть на него совершенно другими глазами. От различных мыслей на этот счет древний зверь буквально сходил с ума, пребывая в постоянной растерянности.
С тех пор как их команда вновь воссоединилась в городе Куньлунь, они находились в непрерывной дороге, притом полной опасностей. У него не нашлось времени расспросить Цуйю, что же делать после того, как одежду снимут?
Сюань инстинктивно опустился на колени перед Цзян Чаогэ и осторожно дотронулся до места, что больше всего в данный момент доставляло ему неудобство. Небольшое прикосновение немедленно вызвало новую волну жара в его теле. В конец разволновавшись, Цилинь не выдержал и просто хлопнул Цзян Чаогэ по плечу, отчаянно крича:
- Эй, проснись!
Цзян Чаогэ внезапно открыл глаза и тупо уставился на Сюаня абсолютно невидящим взглядом. Немного побыв в таком состоянии, мужчина пробормотал невнятное «мгм» и снова улегся спать.
- Я.. – речь Сюаня сделалась сбивчивой. – Я… я хочу заключить контракт.
Цзян Чаогэ, кажется, не понимал, что вообще происходит вокруг, но слова Сюаня отчего-то позабавили захмелевшего мужчину. Он вновь глупо засмеялся, а затем повернул голову к стене, очевидно, в который раз за эту ночь собираясь спать.
Чжи Сюань развернул голову мужчины к себе и с силой потряс его, затем и вовсе схватил за руку, отчаянно жалуясь:
- У меня вот здесь все болит!
Цзян Чаогэ смутно ощутил что-то в своей ладони, сжав предмет рукой. Затуманенным разумом мужчина расценил, что это, видимо, его. Но такой незначительный жест открыл для Сюаня целый новый мир ощущений. По телу расплылась приятная нега, и в этот момент он особенно отчетливо вспомнил слова умудренного опытом Цуйю: «это истинное удовольствие!».
Цзян Чаогэ проснулся на следующее утро, впервые за долгое время чувствуя себя по-настоящему отдохнувшим. Столько дней бесконечной усталости, страха и боли сделали его сон глубоким и продуктивным. Мысли, что их верные звери никогда не захмелеют и ни за что не дадут своих хозяев в обиду, способствовали еще большему расслаблению.
Открыв наконец свои затуманенные похмельем глаза, мужчина немедленно почувствовал на своем теле какой-то странный вес. Сфокусировавшись, Чаогэ вперился взглядом в темную взлохмаченную макушку. Протянув руку, он похлопал по спине объект своего дискомфорта:
- Чжи Сюань, ты что же, вознамерился меня раздавить? Кровать и так преступно мала, а ты к тому же решил сделаться взрослым… - в этот момент одно открытие пронзило мужчину, словно стрела. Он и Чжи Сюань – оба были в чем мать родила!
От ерзания Чаогэ Чжи Сюань тоже немедленно проснулся. Подняв голову, он уставился на мужчину своими золотыми глазами. От чего-то сегодня утром они светились ярче обычного.
Цзян Чаогэ глубоко вздохнул:
- В чем дело?
- Я знаю, какой третий шаг, - сказал Цилинь.
- Что?! - Цзян Чаогэ был сыт по горло. Если бы не отсутствие одежды, то он бы подумал, что они, как обычно, просто заснули вчера на одной кровати, вот и все. Тряхнув головой, мужчина попытался собрать воедино обрывочные фрагменты воспоминаний о прошлом вечере. В сочетании с их текущим состоянием и беспорядком, в котором пребывала их кровать, он, наконец, понял, что именно произошло прошлой ночью! В этот момент Цзян Чаогэ захотелось со всей силы врезать себе по лицу! Что же он наделал!
Чжи Сюань прильнул, потёршись щекой о щёку мужчины.
- Я подумал, что мы все сделали, но потом связи не обнаружилось, значит… - глаза Цилиня ярко блеснули, - значит, есть четвёртый шаг?
Цзян Чаогэ всей душой возжелал провалиться сквозь землю. Сохраняя самообладание, он спокойно оттолкнул Чжи Сюаня и дважды кашлянул, говоря:
- Это… ну, это…
Чжи Сюань продолжал неотрывно смотреть на него, а Цзян Чаогэ впервые почувствовал, что его ораторское искусство не так уж и хорошо. Набрав в грудь побольше воздуха, он выпалил:
- Прошлой ночью я перебрал с алкоголем, теперь память подводит.
- Это не имеет значения, - Цилинь схватил его за руку и взволнованно произнес: - Давай повторим.
Цзян Чаогэ резко отдернул руку, глядя на нее, будто бы конечность уже ему не принадлежала. Алкоголь до добра не доводит! В итоге он нехотя выдавил:
- Нет необходимости, нет необходимости! Четвертый шаг действительно существует.
- Еще один?! Да сколько в конце концов эта любовь требует шагов?
- Э-э... Может быть много, а может и мало.
- Тогда нам надобно пойти самым коротким путем, - заключил Чжи Сюань.
- Нет, нет, на словах тут не объяснишь, все очень сложно.
Цилинь нахмурился:
- Почему решительно все человеческие дела настолько сложны? Вот у нас, зверей, все предельно просто. Если ты нравишься, тебя оставят в живых, нет – так тут же съедят. Это очень хорошо.
- Да уж, простота – залог успеха, - Цзян Чаогэ поспешно оделся, желая, как можно быстрее покинуть комнату и привести свои в конец расстроенные мысли в порядок. Он просто не знал, что теперь делать. Да, мужчина был достаточно толстокожим, но не настолько же!
Чжи Сюань схватил его за руку и радостно провозгласил:
- Это даже приятнее, чем целоваться! Как это называется?
- Названия нет, - процедил Цзян Чаогэ.
- Как же может не быть названия? – искренне удивился Цилинь.
- Просто нет и все.
- Ну, значит это третий шаг.
Цзян Чаогэ очень хотел уйти, но Чжи Сюань все еще удерживал его за запястье. Чаогэ обладал отнюдь не хрупким мужским телосложением, но все же уступал Чжи Сюаню в комплекции. С развернутыми плечами и широкой грудью Цилиня никто не мог сравниться. Почти все древние звери в своем человеческом обличии обладали крепким телом и высоким ростом, за исключением, конечно же, Цуйю, фигуру которого можно было охарактеризовать лишь одним словом – изящество. Все действия лиса, будь то походка или речь, были преисполнены грацией и очарованием. Вот только, когда дело доходило до боя, свирепость Цуйю не имела ничего общего с изяществом его манер.
Чжи Сюань устроил подбородок на плече мужчины:
- Давай сегодня ты никуда не пойдешь, и мы весь день проведем вместе.
- У меня много дел.
- Каких же?
- Я хочу практиковаться.
- Просто потренируйся в комнате, а я посмотрю на тебя, - со всей серьезностью предложил Сюань.
- Я пойду к чародею, справлюсь о провожатом до холма Сюань-юань.
- Ты задавал ему этот вопрос вчера. Старик сказал, что следует дождаться возвращения того паренька.
- У тебя такая хорошая память, - сказал Цзян с сухой улыбкой.
Мягкие губы Чжи Сюаня легко скользнули по щеке Цзян Чаогэ:
- Раньше ты был только моим, а сейчас тратишь все время на беспрестанные разговоры с другими людьми. Эх, как же хорошо нам жилось в городе Хуань!
Город Хуань… В памяти мужчины внезапно всплыли воспоминания о тех благословенных трех месяцах, что он провел в городке, живя в хижине с малышом и стариком Мэном. Сколь мирное то было время, совсем не то, что сейчас. К сожалению, с того момента, как Чаогэ попал в другой мир и схватил с постамента клинок «Чжи Сюань», беззаботные деньки закончились. Но, слушая слова Чжи Сюаня о том счастливом времени, он почувствовал, как его сердце внезапно смягчилось, а тело невольно расслабилось.
- Ты помнишь Мэн Шэна? – спросил Чаогэ.
- Я не помню, - честно ответил Сюань. - За исключением тебя, все остальные люди в моих глазах выглядят абсолютно одинаково.
Цзян Чаогэ засмеялся:
- Неужели ты не сможешь даже Шу от Цяньсю отличить?
- Если я нахожусь рядом с какими-то людьми в течение долгого времени, то, конечно, в итоге я увижу разницу. Если бы Мэн Шэн сейчас появился передо мной, я бы его узнал.
От этих слов у Цзян Чаогэ больно кольнуло в груди. «Он больше никогда не появится», - с горечью подумал мужчина. Воспоминания о дорогом благодетеле неизменно сеяли бурю в его душе. Скрепя зубами, Чаогэ в очередной раз пообещал, что Шэнь Янсуй заплатит за смерть старика.
Сюань тем временем увлеченно чмокал мужчину, то в мочки ушей, то в шею, приговаривая:
- Люди умирают, а вот я никогда тебя не покину.
Сердце Цзяна Чаогэ дрогнуло, но тут не поспоришь, утверждение Цилиня действительно было верным. Кивнув, мужчина тихо отозвался:
- Да.
- Ты тоже меня не оставляй.
Печальная улыбка тронула губы Цзян Чаогэ:
- Покуда я жив, я не оставлю тебя.
Чжи Сюань развернул мужчину лицом к себе и нежно коснулся его губ, бормоча:
- Не умирай, никогда не умирай...