Духовный воин Гэ / Jiang Chao Ge and the Spirit Weapon

Лицо Юйжэнь Шу было чернее тучи, кулаки плотно сжаты. Несмотря на его попытки сохранить инкогнито перед Сысы, все же весть о смерти императора спровоцировала внутри принца бурю различных эмоций, от гнева и стыда до сожаления и горя, утаить подобное от чужих глаз оказалось не так-то просто. Сысы, конечно, был немного диковатым и прямолинейным юношей, но далеко не глупым. Совершенно ненормальная реакция Шу на весть о кончине императора вызвала у него немалые подозрения. Но принц все это время ловко скрывал свои серебряные волосы под плотно замотанным тюрбаном, иначе тайна его происхождения уже давно вышла бы на свет. Цзян Чаогэ в два шага преодолел расстояние, отделяющее его от Юйжэнь Шу, резко схватил принца за предплечье и потащил прямиком к своей палатке. На полпути он повернул голову к Сысы и не терпящим возражений тоном приказал: - Ложись спать пораньше, завтра чуть свет отправляемся в путь! Сысы с сомнением оглядел двоих мужчин и хотел было что-то спросить, но Цзян Чаогэ уже впихнул Шу в свою палатку, скрываясь за пологом, следом молча зашел хмурый Тянь Жун. Цзян Чаогэ усадил Юйжэнь Шу и немедленно протянул ему один из кувшинчиков Сюаня. Когда принц никак не отреагировал, Чаогэ осторожно позвал: - Шу? Некоторое время принц, точно тряпичная кукла, безвольно сидел на подушке, низко опустив голову и не издавая при этом ни звука, но затем резко выхватил кувшин из рук Чаогэ и одним глотком осушил не меньше половины содержимого. Вино тонкими струйками стекало по подбородку мужчины, смешиваясь с прозрачными слезами принца. Оказывается, Шу уже некоторое время беззвучно плакал. У Цзян Чаогэ вдруг перехватило дыхание, он понятия не имел, как же утешить Юйжэнь Шу в подобной ситуации. Тянь Жун тоже во все глаза смотрел на своего духовного воина. Протянув руку, чжэн вдруг дотронулся до проворно бегущей по щеке принца слезы, а затем, хмурясь, долго рассматривал каплю на кончике пальца. Досконально изучив прозрачную жидкость, Тянь Жун высунул кончик языка, пробуя жидкость на вкус. Зрачки чжэна немедленно расширились, а сам он весь будто окаменел. Юйжэнь Шу никак не реагировал на происходящее вокруг, полностью замкнувшись в себе. Принц в отчаянии отбросил кувшин с вином в сторону и закрыл глаза рукой. От взгляда окружающих не укрылось, что плечи молодого человека слегка задрожали. Тянь Жун перевел взгляд на Цзян Чаогэ, и мужчина не без удивления отметил, что в глазах чжэна отчетливо читалась полнейшая растерянность. Видимо, зверь впервые видел слезы своего воина и не знал, как ему помочь, что сделать. Юйжэнь Шу всю свою жизнь был образцом человеческих достоинств – героический, сильный, справедливый, даже получая серьезные ранения или удары судьбы, этот юный принц не давал слабины, ни разу и слезинки не проронив. Сейчас же травма оказалось иной, душевной, но очень глубокой и не менее болезненной. Шу не смог сдержать эмоции, являя спутникам свою слабость, чем поверг своего зверя в полнейшее смятение. Желая как-то поддержать принца, Цзян Чаогэ протянул руку, намереваясь хотя бы похлопать его по плечу, но задумке не суждено было воплотиться в жизнь. Ведь Чжи Сюань в свою очередь тоже неотрывно следил за всем происходящем в палатке и остался явно недоволен зрелищем. Поджав губы, он холодно сказал: - Император не обращал на тебя внимания, с какой стати ты так горюешь? Цзян Чаогэ оказался так сфокусирован на состоянии принца, что не успел вовремя остановить тираду цилиня. Жестокие слова будто бы ударили принца, от чего он даже вздрогнул. Затем, глубоко вздохнув, он тихим голосом ответил Сюаню: - Да, ты совершенно прав, но наследный принц не заслужил подобного. Он всегда находился подле императора, а я… Я навлек позор на семью, пренебрег обязанностями, сбежал… Сейчас, когда второй брат тоже пропал, я не знаю, хватит ли у старшего брата сил на поддержание авторитета императорской семьи Юйжэнь. Цзян Чаогэ успокоил принца: - Однако на тебе нет греха. Я убежден, что священный император верил в твою невиновность и понял твой поступок. Ты рискнул жизнью ради всех жителей континента Тяньлин. Ты вовсе не навлекал позора, напротив, имя Юйжэнь Шу повсеместно должно стать нарицательным как идеал храброго и самоотверженного принца! Руки Юйжэнь Шу безвольно опустились, глаза покраснели от слез, а красивое лицо наполнилось грустью: - Но теперь я даже не смогу присутствовать на похоронах отца… Цзян Чаогэ схватил Юйжэнь Шу за руки, сильно встряхивая мужчину: - Шу, послушай меня, твой старший брат умен и рассудителен. Он станет прекрасным императором, вдумчиво справляясь с задачами своего отца. Но перед тобой лежит иной путь и иные цели. Твоя задача – не допустить мирового хаоса, вызванного древними мифическими зверями. Однажды, увидев императора, ты сможешь рассказать, что спас сотни тысяч живых существ континента Тяньлин. Юйжэнь Шу молча кивнул, все еще выглядя до ужаса грустным и потерянным. Тянь Жун протянул руку и вытер остатки слез с лица принца, а затем как-то неловко промолвил: - Я никогда не видел, чтобы ты плакал. Больше не плачь, я к этому не привык. Юйжэнь Шу поднял взгляд на Тянь Жуна и, видимо, устыдившись своей слабости, резко вытер лицо и решительно произнес: - Я хочу спросить Сысы о подробностях. - Не ходи, он и так уже что-то заподозрил, - остановил принца Цзян Чаогэ. – Я сам завтра прощупаю почву. - Хорошо, - тихо сказал Юйжэнь Шу. – Теперь отдыхай. После того, как принц с чжэном покинули палатку, Цзян Чаогэ и Чжи Сюань переглянулись. Когда с уст мужчины сорвался полный сожаления вздох, Чжи Сюань спросил: - Продолжительность жизни человека такая короткая, зачем тратить драгоценное время на грусть? - Да, но это заложено в человеческой природе – жить, стареть и умирать от болезней. - Человек живет всего несколько десятилетий! Это же ужасно мало! - сказал Чжи Сюань. Цзян Чаогэ с грустью промолвил: - Но для меня это целая жизнь. - Не знаю, как так получается, но когда я рядом с тобой, то чувствую, что время течет очень неспешно. Будто бы оно замедлило свой ход, - за свою долгую жизнь Чжи Сюань никогда не пытался понять или ощутить время. Когда люди говорили о днях, он говорил о годах или столетиях, это никогда не имело для него особого значения, ведь цилинь день за днем, год за годом делал одно и то же. В итоге вся необъятная по своей величине жизнь древнего зверя слилась в одно мутное пятно одинаковых серых дней, поэтому-то и вспомнить о прежней жизни было нечего. Но с появлением Цзян Чаогэ все изменилось. Каждую минуту, проведенную с человеком, цилинь помнил и лелеял в своей памяти. Если люди проживают свои короткие жизни именно так, то даже жалкие сто лет окажутся гораздо более насыщенными и полными событий, чем десять тысяч лет. Цзян Чаогэ с улыбкой сказал: - Это потому, что сейчас ты живешь среди людей и следуешь их ритму жизни. День за днем, год за годом – для человека это очень долго! - Мне по душе подобная неспешность, так я проведу с тобой больше времени, - озабочено ответил Чжи Сюань. Цзян Чаогэ провел рукой по волосам малыша: - У нас с тобой впереди целая жизнь. - Но размера человеческой жизни недостаточно! – Чжи Сюань пламенным взглядом смотрел в глаза мужчины. - Я хочу, чтобы Инь Чуань рассказал мне о способе сохранить тебе жизнь. В противном случае, если ты умрешь, я сделаю из тебя сосуд души! Ты станешь духовным оружием! - Но я вовсе не хочу быть сосудом души, - сказал Цзян Чаогэ. - Почему? Цзян Чаогэ растерянно почесал голову, немного задумавшись. Точного ответа на этот вопрос в его душе не оказалось, но интуиция подсказывала, что духовным инструментом лучше не становиться. - Со смертью человека наступает конец всему. Таков закон природы, нарушать его не стоит. - Тогда что же мне делать? Мне все равно каким способом, но ты должен остаться со мной! Несмотря ни на что, слышишь?! Мужчина криво улыбнулся: - Если мы все поголовно сделаемся духовным оружием, кто же будет нашими воинами? Чжи Сюань нахмурился, видимо, подобная проблема не посещала его голову. Цзян Чаогэ сжал пухленькое лицо цилиня между ладоней: - Хорошо, давай пока не заглядывать так далеко. Может быть, тебе и вовсе наскучит годы напролет наблюдать мое лицо. Я ведь сделаюсь стариком когда-нибудь. Чжи Сюань окончательно растерялся: - Да?.. - Вот-вот! Состарюсь и Цзуцзун больше не пожелает смотреть на меня. - Тогда следует как можно скорее убить тебя и сразу же сделать духовное оружие, тогда останешься молодым и красивым, - задумчиво, но предельно серьёзно, рассуждал ребенок. Цзян Чаогэ поспешно пресек опасный ход мыслей малыша: - Не надо, не надо! Не говори так! Лучше подумай, если я умру, то и ты тоже вернешься в меч. В итоге нас обоих не станет в этом мире. Чжи Сюань кивнул: - Да. Но мне не важно, как ты выглядишь, - Цилинь сделал паузу, - однако, молодой все же лучше, кожа такая гладкая! Цзян Чаогэ одобрил: - Достопочтенный очень наблюдателен, - с этими словами мужчина быстро юркнул в импровизированную постель. - Я ложусь спать, а ты давай тоже поскорее закрывай глазки и помалкивай. Чжи Сюань немедленно подполз к мужчине, поднял одну из его рук и забрался в объятия. Цзян Чаогэ рефлекторно обвил руками свой маленький аналоговый обогреватель, крепче прижимая его к себе. Все же малыш Чжи Сюань был прелестен, Цзян Чаогэ больше всего любил именно эту его форму. Ребенок не приставал к нему с извечными поцелуями, не трогал в неположенных местах и, самое главное, выглядел бесконечно мило. В этот момент Чжи Сюань вдруг приподнял маленькую головку и быстро чмокнул мужчину в подбородок. Так и оставшись в таком положении, он долго хлопал огромными влажными глазками, как будто ожидая что-то в ответ от Чаогэ. Но мужчина оставался глух к его невербальным просьбам, потому маленький негодник в итоге не выдержал и пнул его в живот. Только после этого довольно очевидного послания человек наконец уразумел, что от него хотят и, вздохнув, поцеловал дитя в лобик. До предела довольный цилинь свернулся калачиком и тихо засопел. На рассвете следующего дня Чаогэ пробудился от громкого крика Сысы возле палатки: - Поднимайся, ешь и марш собираться! Юньси наполовину выполз из палатки и, вяло указывая на небо, невнятно пробормотал: - Солнце еще даже не встало. Сысы бросился к нему, крича: - Я сказал всем проснуться, значит всем проснуться! Все должны меня слушаться! Так что вставай и топай готовить еду! Юньси со вселенской скорбью на лице все же вылез из палатки и, точно юная невестка, начал старательно готовить завтрак. Вскоре остальные участники похода тоже один за другим проснулись, собрали палатки и принялись за еду. Сысы указал куда-то в сторону, самонадеянно заявляя: - Дорога впереди – это путь к холму Сюань-юань, я прошел по нему, когда мне было всего пятнадцать лет. Я – единственный, кто может в одиночестве бродить среди бесчисленных древних животных и вернуться живым. - Как же тебе это удалось? – с любопытством спросила Жуань Цянсю. Сысы наморщил нос и гордо сказал: - Есть только один выход – спрятаться. - Спрятаться?! - Да, стоит мне только схорониться, так ни один зверь не может меня отыскать! А коли меня не видно, то и есть нечего. Ха-ха-ха, - юнец весело засмеялся. Цзян Чаогэ недоуменно спросил: - А нам-то как спрятаться? С таким количеством людей… Сысы посмотрел на мужчину: - Да, ребятушки, вас так много, что в воздухе не раствориться. Что же, вы можете сражаться, а я пока хорошенечко спрячусь. Рот Цзян Чаогэ непроизвольно дернулся: - Хорошо. Сысы потянулся, разминая гибкое тело, а затем крикнул: - Отправляемся! Так началось их новое путешествие. К всеобщему облегчению выбранная Сысы дорога оказалась без малейшего признака тумана. После пережитого путники действительно куда охотнее встретились бы с дикими животными, чем сидеть в ловушке в каменном лабиринте, регулярно подвергаясь издевательствам со стороны стаи обезьян. Создавалось впечатление, что в природе Сысы просто не заложена функция «сидеть на месте», потому что паренёк беспрерывно прыгал со спины Цуйю на спину Тянь Жуна и обратно, а иногда и вовсе поднимался на деревья, шныряя меж ветвей. Его присутствие выдавало лишь шуршание листвы и веселый смех. Цзян Чаогэ, некоторое время понаблюдав за совершенно обезьяньим поведением провожатого, покачал головой и заключил: - У этого ребенка СДВГ? (1) - Что такое СДВГ? - заинтересованно спросил Юньси. - Недуг, милок, недуг. Ты только посмотри на него и все поймешь, - вздохнул Чаогэ. Юньси перевел взгляд на Сысы, который в данный момент свисал кверху ногами с ближайшей ветки, энергично махал руками и улыбался во все тридцать два зуба. Оглядев паренька, Юньси вновь повернул к Чаогэ голову и понимающе кивнул. Когда звери с хозяевами на спинах очутились как раз под висящим провожатым, паренек покачнулся и радостно заявил: - Вы такие забавные в перевернутом виде. Ха-ха-ха! Взрослые дружно проигнорировали его глупости. Но стоило Юйжэнь Шу оказаться в зоне досягаемости Сысы, как подросток ловко уцепился хваткими руками за тюрбан принца и резко сдернул его с головы. Путники буквально впали в шок от этого инцидента, когда же оцепенение прошло, было уже поздно – густые волосы Юйжэнь Шу серебряным каскадом рассыпались по плечам, а обличитель с проворством обезьяны взобрался на вершину дерева, держа платок в руках. Тянь Жун, яростно взревев, кинулся на дерево, намереваясь немедленно проучить наглеца, но его остановил шепот принца: - Тянь Жун. Чжэн еще некоторое время яростно скалил зубы на Сысы, но все же спустился с дерева, мягко приземляясь на землю. Цзян Чаогэ ледяным тоном спросил: - Что это ты делаешь? - Что я делаю? Это ты меня спрашиваешь, что я делаю?! Да как ты смеешь! – крикнул Сысы. – Очевидно же, что ты, - он указал на Шу, – третий принц Юйжэнь Шу, сбежавший из-под суда. Ну а вы, видимо, самые разыскиваемые преступники за пределами горной гряды Куньлунь! Юйжэнь Шу совершенно спокойно подтвердил догадки парня: - Да, все так. Теперь скажи мне, что ты знаешь о моем отце и брате? Сысы с отвращением произнес: - Больше всего я ненавижу таких вот обманщиков! Ты ввел в заблуждение великого чародея и моего маленького братишку! Не жди, что после этого я отведу вас к холму Сюань-юань. Убирайтесь из страны Куньлунь, вам тут не место! Цзян Чаогэ ни на секунду не потерял самообладания, голос мужчины оставался спокойным и тихим: - Ты лишь знаешь, что мы ищем священный холм, но не в курсе зачем. Юноша презрительно фыркнул: - Дела людей, живущих за пределами гор, не имеют к нам никакого отношения! - Хм, тогда, может быть, пробуждение двенадцати Божественных зверей и появление «Истоков Сущего» о чем-то тебе скажет? - Что ты такое говоришь? - переспросил Сысы. По недоумению на лице паренька Цзян Чаогэ понял, что слухи о появлении Сяо Се все же не распространились по континенту. Власти севера Тяньлинь хорошенько потрудились, чтобы информация о разрушениях города Далянь не вышла за пределы региона. Сысы, очевидно, любил собирать всевозможные вести о внешнем мире, удивительно, что появление Божественного зверя удалось скрыть от масс. Тем временем юноша спустился на нижний ярус дерева, все еще сохраняя безопасное расстояние между собой и путниками, а затем поспешно спросил: - Эй, объясни толком, что ты имел ввиду? - За пределами страны Куньлунь есть статуя Ди-цзяна (2). Что ты знаешь о ней? - Мне известно лишь то, что статуя стояла там тысячи лет. Никто не знает, кто ее построил и когда. - Знаешь ли ты, почему статуя Ди-цзяна стоит там? - Это проще простого, всем известно, что именно Ди-цзян убил байцзе, древнего зверя горы Куньлунь, так что в его честь статую и поставили… - Вздор! – в глазах Чжи Сюаня моментально вспыхнуло демоническое пламя. Горящим взглядом, полным ненависти, ребенок смотрел на Сысы, будто бы в любой момент мог напасть и убить наглеца. – Байцзэ… Инь Чуань… он… Ты говоришь полнейшую чушь! Цзян Чаогэ поспешно обнял Чжи Сюаня, привычным движением проводя ладонью по маленькой спинке ребенка, и мягко успокоил: - Хороший мальчик, не сердись! Не стоит опускаться до уровня этого человека. Юйжэнь Шу же сказал: - Мы идем к холму, чтобы отыскать байцзэ. Теперь настала очередь Сысы злиться: - О чем ты говоришь?! Хочешь, чтобы я поверил, что созданное древними людьми духовное оружие с заключенными в нем духами божественных зверей может вернуться в наш мир? - Это правда. Поэтому-то мы и желаем найти древних зверей, чтобы не дать им снова причинить вред людям. Сысы долго смотрел на них, в итоге сердито сказав: - Верно, вы вновь обманываете меня, сборище лжецов! Ну уж нет, я так просто не поддамся на уловки! - Наши личности действительно подделка, но сокровища – реальность! – с этими словами Цзян Чаогэ вынул китовый мешок и, влив в него достаточно духовной энергии, бросил на землю. Хранилище немедленно сформировалось, являя свой истинный размер. – Если ты отведешь нас на холм Сюань-юань, то все сокровища в этом хранилище, за исключением меча, принадлежащего когда-то моему старому другу, станут твоими. Думаю, что этой платы достаточно, чтобы умаслить лидеров твоего племени. Юйжэнь Шу с неподдельным ужасом в глазах посмотрел на Чаогэ: - Это же все мои вещи из дворца! Цзян Чаогэ лучезарно улыбнулся в ответ: - Ах, все пустое, все пустое! Сысы явно не поверил словам мужчины, потому спрыгнул с дерева и полез в мешок, желая воочию убедиться в наличии сокровищ. Через некоторое время он выполз из мешка с совершенно ошеломленным видом. Цзян Чаогэ довольно отметил про себя, что этот парнишка всю жизнь прожил в хижине на дереве, вряд ли он когда-нибудь видел подобную изысканную роскошь из императорского дворца. Сысы с усилием проглотил слюну, глядя на Чаогэ полными неверия глазами: - Я действительно могу их взять? - Конечно! Столько, сколько сможешь унести. Сысы опустил голову, пытаясь справиться с одолевающими его эмоциями, сердце паренька гулко билось в груди. - Если ты беспокоишься, можешь взять плату прямо сейчас, никаких проблем, - заверил Чаогэ. Сысы не сдвинулся с места, но спросил: - Если вам удастся отыскать байцзэ, что дальше будете делать? - Пытаться предотвратить переход Божественного оружия в чужие руки. - А потом? - Искать других Божественных зверей. Чем больше их окажется в нашем распоряжении, тем лучше гарантии, что они не попадут в плохие руки, - решительно сказал Юйжэнь Шу. - Я – принц государства Тяньлин. Я, как никто другой, всем сердцем желаю защитить наш континент. Поверь мне. Сысы резко развернулся к нему: - Ты знаешь, как умер император? Юйжэнь Шу оторопел, но, сжав кулаки, требовательно приказал: - Говори. - Безусловно, официальная версия до неприличия банальна – император скончался от немощности, вызванной его преклонным возрастом. Но также ходят слухи, что твой брат заставил императора отречься от престола, а затем убил собственного отца! Другие утверждают, что после предательства сына император сам скончался от приступа ярости. Юйжэнь Шу, не веря своим ушам, спросил: - Ты… ты сказал, мой старший брат заставил отца отречься от престола?! - Речь идет вовсе не о наследном принце, а о его брате, втором принце Куй. Я слышал, что он исчез на какое-то время, а потом внезапно вернулся. Более того, его сила значительно возросла, и теперь никто не сможет его остановить. Шок и злоба одолевали юного принца Шу, и он гневно прошипел сквозь зубы: - Юйжэнь Куй! – а затем, весь дрожа, вновь обратился к проводнику: - Что еще ты слышал? Расскажи мне все! Сысы пожал плечами: - Поговаривают, что наследный принц был умерщвлен либо находится под домашним арестом. Столица далеко отсюда, так что нельзя сказать, какие из слухов правдивы. Но одно точно – император действительно мертв, я лично видел некролог. Думаю, твой второй брат добьется успеха и захватит престол. И даже после этого ты все еще хочешь тратить время, прозябая на горе? Юйжэнь Шу закрыл глаза. Каждое слово парня больно било по принцу, отчего он почти не мог дышать. Если смерти императора было недостаточно, чтобы поколебать его решимость отыскать божественное оружие, то известие о том, что Юйжэнь Куй способен на убийство отца и брата, дабы узурпировать трон, действительно всколыхнуло в Шу неодолимое желание немедленно спуститься с гор и направиться в столицу, хотя бы ради того, чтобы выяснить правду. Может быть, сейчас его подданные и брат больше всего нуждаются в нем! Увидев глубину потрясения принца, Чаогэ сказал: - Шу, послушай меня, даже если ты вернешься сейчас в столицу, ничего не изменится. Вспомни слова паренька. Юйжэнь Куй сначала исчез, а затем снова появился, но при этом внезапно обрел потрясающую силу. Это полностью подтверждает предположения Чжи Сюаня. Очевидно же, что твой брат смог пробудить Божественного древнего зверя! Юйжэнь Шу вдруг пораженно уставился на мужчину: - Неужели… Неужели это Су Хань… Цзян Чаогэ кивнул: - Что же, сейчас ты узнал о новостях в столице, но у тебя уйдет не меньше двух месяцев, чтобы добраться до нее. Посуди сам, сколько всего может произойти за это время. Когда ты наконец достигнешь городских врат Тяньао, все будет иначе. Что ты будешь делать в новой обстановке? Если наши догадки окажутся верны, то что ты вообще сможешь применить против Су Ханя или Сяо Се? На лбу Юйжэнь Шу проступили капельки пота, взгляд юного принца сделался болезненным, с примесью отчаяния. Цзян Чаогэ невольно вздохнул про себя. Да, в последнее время они ежеминутно подвергались смертельным опасностям и несли на плечах тяжелое бремя ответственности, но все же хуже всего приходилось именно Юйжэнь Шу, особенно сейчас, когда он узнал такие новости о своей семье и стране! Он вырос благородным и честным человеком с высокими моральными устоями, предпочитая смерть унижению. Теперь же постыдный побег из столицы стал незаживающим шрамом в его душе. Но вера в высшее благо – спасение всего континента Тяньлин – сильно облегчало чувство вины бывшего принца. Теперь же все его попытки оказались тщетными, отчего страдания с новой силой стали терзать душу молодого человека. Цзян Чаогэ наблюдал за смесью отчаяния и внутренней борьбы в красивых глазах Юйжэнь Шу и невольно сам ощутил тяжесть в сердце. Однако он во что бы то ни стало должен был предотвратить возвращение принца в столицу Тяньао. И речь шла не только о холодном расчете дельца ради очередной выгоды, а, в первую очередь, о безопасности самого Юйжэнь Шу. Чаогэ искренне уважал и ценил принца, посему никогда бы не стал спокойно наблюдать, как его соратник отправляется на верную смерть. Жуань Цяньсю подала голос: - Брат Цзян прав. Если уж Юйжэнь Куй осмелился вернуться в город Тяньао и цель его визита заключалась в захвате трона, то он должен был быть уверен в своей абсолютной силе. В противном случае, как еще он мог победить бесчисленные войска, охраняющие покой императора, и принудить его к отречению? Очевидно же, что тут не обошлось без зверя Божественного уровня! - Цюнци… (3) - пробормотал Юйжэнь Шу. – Неужели Юйжэнь Куй действительно… Цзян Чаогэ на секунду возродил в памяти прекрасное лицо второго принца, мужчина и вправду был неописуемо красив. А если вспомнить природную зависимость Цюнци и прикинуть, сколько лет он сидел в заточении, то было бы странно, если бы этот древний зверь, словно изголодавшийся волк, сразу не накинулся на своего воина. Юйжэнь Шу с силой сжал кулаки: - Если мы найдем Инь Чуаня, то немедленно вернемся с ним в столицу. Возможно, мой старший брат все еще жив и нуждается в моей помощи. Цзян Чаогэ с облегчением вздохнул: - Хорошо! Помни, какие бы опасности не поджидали тебя на пути, твои братья по оружию ни за что не оставят тебя! Переполненный эмоциями, Юйжэнь Шу оглядел своих друзей пламенным взглядом просветлевших глаз. - А вот я не хочу идти... - слабо прошелестел Юньси. Цзян Чаогэ одарил юношу многозначительным взглядом, и тот немедленно затих. Юйжэнь Шу спросил Сысы: - Теперь ты готов отвести нас к холму Сюань-юань? Парень с долей холодной надменности произнес: - Я могу провести тебя к священному холму, но ты должен исполнить три моих условия. - Говори. - Во-первых, забери Байцзэ с горы Куньлунь и никогда больше не возвращайся. - Этого мы обещать не в силах. Если «Истоки Сущего» обнаружатся именно на горе Куньлунь, сюда вернется не только Байцзэ, но и все без исключения древние звери. Единственное, в чем я клянусь, так это в том, что сделаю все возможное ради защиты твоего дома и людей. Сысы сжал зубы: - Хорошо! Во-вторых, сегодняшний разговор не должен упоминаться в присутствии моего народа или великого чародея. - Хорошо. - В-третьих… - паренек вдруг запнулся и растерянно вцепился в волосы. – Я еще не придумал! Озвучу позже! Цзян Чаогэ улыбнулся: - Пожалуйста, ведите нас, мастер-гид. Сысы немедленно забрался на дерево и, напустив еще больше важности, заявил: - Хорошо, но с этого момента знайте, если я снова уличу вас во лжи, то заведу в такие дебри страны Куньлунь, что вам ни в жизнь не выбраться! Цзян Чаогэ потешил самолюбие подростка, смиренно пробормотав: - Я не смею, я не смею. Кажется, Сысы немного оттаял, потому что кинул сорванный с головы принца платок обратно в руки Юйжэнь Шу и как-то по-доброму произнес: - Не грусти, я слышал, что многие люди в столице с нетерпением ждут твоего возвращения. Скорее всего, они уже догадываются, что ты не причастен к убийству того старого шамана. Юйжэнь Шу вновь опустил голову, но даже в таком положении было заметно, как губы принца слегка подрагивают. Цзян Чаогэ утешающе похлопал молодого человека по плечу, со всей серьезностью заверяя: - Шу, в тот день, когда я вывел тебя из столицы, я ведь пообещал, что однажды непременно сопровожу тебя обратно в город Тяньао. Этот обет остался неизменным между нами. Юйжэнь Шу обхватил руку мужчины своей, слегка сжимая ее, и глубоким голосом произнес: - Спасибо.

***

1) СДВГ – синдром дефицита внимания и гиперактивности. Такой диагноз ставят детям, чаще мальчикам старше 4 лет. Это расстройство работы нервной системы, которое проявляется характерным поведением ребенка и требует коррекции. 2) Ди-цзян — так в древности называли Хуан-ди - Жёлтого императора. Легендарный правитель Китая и мифический персонаж, который считается также основателем даосизма и первопредком всех китайцев 3) Цюнци (穷奇) – в китайской мифологии чудесный зверь, крылатый тигр, понимающий язык злодеев и преступников.