Духовный воин Гэ / Jiang Chao Ge and the Spirit Weapon

После сотен ли пройденного пути они так и не смогли отыскать Чжо Яня. Горечь разочарования сказывалась на общем настроении группы. К примеру, Инь Чуань стал непривычно молчаливым и замкнутым. Он не подал голоса даже, когда на общем собрании обсуждался важный вопрос о дальнейших планах. – Учитель? – Юньси повернулся к Инь Чуаню. – Учитель! – А? – Инь Чуань слегка вздрогнул, вырванный из глубокой задумчивости. – Что такое, Юньси? – Мы уже четыре дня ведем поиски в районе горы Чжушань. Имеет ли смысл продолжать? Инь Чуань огляделся. Его ледяные глаза, до этого слегка затуманенные мыслями, моментально просветлели. – Возвращаемся. Пока что не было известий о пробуждении Чжо Яня, Хун Юаня, Сянь Юня и Цзи Фэй. Займемся поисками других зверей. – Хорошо, тогда берем время на отдых, а завтра возвращаемся назад, – принял решение Чаогэ. После этого команда расселась вокруг огня, воодушевленно обсуждая прошлые приключения и наслаждаясь едой. Только Ле Юй держался поодаль. Юноша-дракон в полнейшем одиночестве стоял на вершине горы, всматриваясь в раскинувшуюся под ним обширную долину. Подножье Чжушань, как и сама гора, поражало своей живописностью. Ле Юй стоял совершенно неподвижно, точно статуя, и лишь неугомонный горный ветер трепал его длинные волосы. Юноша будто бы и сам являлся частью пейзажа, неотделимый от природных красот. Прикончив увесистую куриную ножку, Сысы обнаружил, что кое-кого не хватает. Он огляделся в поисках пропавшего зверя, и его взгляд тут же остановился на одинокой фигурке у обрыва. Солнце клонилось к закату, вечерняя прохлада формировала вокруг ног Ле Юя легкую дымку тумана. При этом освещении он напоминал изгнанного с Небес бессмертного, настолько эфемерного, что, казалось, он мог в любую секунду исчезнуть, бесследно растворившись в густеющем воздухе сумерек. Сысы посидел еще немного, мусоля то, что осталось от куриной ножки, но затем все же поднялся и направился к вершине горы. Он осторожно приблизился к юноше-дракону и тихо-тихо позвал его по имени. Ле Юй никак не отреагировал на оклик Сысы, оставшись невозмутимым, как окружающие их горы. Сысы решил подойти еще на несколько шагов. – Ле Юй, – позвал он вновь и тут же осекся, заметив на щеках юноши мокрые следы от недавних слез. Весь облик Ле Юя сейчас напоминал потерявшегося щеночка. Влажные от слез глаза казались еще больше и печальнее, во взгляде читались растерянность и страх. Сысы просто не мог этого вынести. Он совершенно не знал, что в таких ситуациях принято говорить, поэтому просто нервно сглотнул. Но на удивление Ле Юй сам начал разговор, резко повернув голову к подростку. – Почему я такой? - его голос звучал хрипло. Сысы поспешил заверить: – В этом нет твоей вины! Тут нет ничьей вины. – Но ведь ты сам недавно сказал, что мой отец намеренно лишил меня части души! – Нет, нет, нет, не слушай меня! Я совершенно ничего не знаю! Просто сболтнул, не думая, – Сысы отчаянно махал руками и тряс головой, каждую секунду сожалея о своей глупости. Его нрав всегда был легким, поэтому подросток не мог понять бездонной меланхолии, захватившей Ле Юя. Зато Сысы прекрасно представлял, каково это – терять родных людей. Вот только нужных слов подобрать никак не получалось. – В Чжуншань у меня пробудились какие-то обрывчатые фрагменты воспоминаний. Но я не уверен… – Что ты видишь? – Краснолицый дракон с черным телом длиной в тысячу метров и пламенем во рту. Я знаю, что он мой отец. Жаль, что я совсем не помню свою мать. Какой женщиной она была? – Могу сказать лишь одно: только экстраординарная женщина способна снискать расположение столь величественного древнего зверя, – заметил Сысы. – Еще я видел моего отца, парящего между горами, с небом и землей в одном одеянии (1), с Солнцем и Луной схожим в сиянии, свободного и величественного. – Должно быть, вы вместе парили меж пиков Чжуншань. – Видимо, да… – голос Ле Юя звучал неуверенно. – Конечно, да! Ты ведь вырос здесь! – Сысы заулыбался во все тридцать два зуба. – Как насчет того, чтобы полетать вместе? Прокатишь меня на спине? Ле Юй долго стоял в нерешительности, но затем все же кивнул: – Хорошо. Лишь только это слово сорвалось с его губ, как тело юноши начало преобразовываться, вытягиваясь и покрываясь чешуей. Очень скоро он превратился в прекрасного черно-синего дракона с человеческим лицом. Сысы, недолго думая, запрыгнул ему на спину и, крепко схватившись за драконьи рога, счастливо закричал: – Лети же! Дракон и человек взмыли в небо навстречу заходящему солнцу. Полет Ле Юя был плавным и изящным. Гибкое тело рассекало невесомую дымку тумана, легко маневрируя между вершинами гор. Горный ветер приятно холодил гладкую чешую зверя. Сысы же восторженно смотрел вниз на пышную растительность, щедро цветущую у подножья горы Чжуншань. Чувства захлестнули юношу с головой, и он заливисто засмеялся. – Ле Юй, как ты думаешь, твой отец тоже вот так летал среди гор с твоей матерью? Прямо, как мы сейчас? – Наверняка так и было, – ответил дракон. – А я просто-таки уверен в этом! – Сысы выпустил из рук очаровательные рожки дракона, вместо этого обнимая его за шею. – Не бойся, слышишь? Ты не помнишь окружающих тебя людей, но это не значит, что и тебя никто не помнит. Вот я, например, всегда буду помнить тебя и помогу возродить в твоей памяти все важное. – Спасибо, – тихо сказал Ле Юй. – Ле Юй, давай заключим контракт, хорошо? – несмело спросил Сысы. – Хорошо, – послышалось снизу. Сысы был так счастлив, что смеялся и смеялся, не переставая. Затем, кое-как взяв себя в руки, он вытащил кинжал и долго смотрел на него, не решаясь выполнить задуманное. Рука юноши подрагивала от волнения. – После заключения контракта мы всегда будем вместе, – тихо промолвил он. Ле Юй повернул голову. В глубоких темно-синих глазах зверя не было страха, только безграничное доверие. Быстрым движением Сысы надрезал левое запястье, а затем осторожно провел кинжалом по шее дракона. Когда из небольшой ранки появились капли крови, юноша немедленно приложил к ней свое запястье, позволяя двум потокам крови соединиться вместе. Внезапно их тела ослепительно засветились, рассеяв уже успевшие сгуститься сумерки. Вся долина Чжуншань озарилась светом, точно от падающей звезды. Ле Юй издал оглушительный крик дракона (2). Звук его голоса прокатился по долине, отражаясь эхом от холмов и гор. А в ответ ему весело вторили голоса птиц и животных, населяющих Чжушань. Сысы самого буквально разрывало от эмоций. Владеть самым лучшим луком на свете – вот была мечта всей его жизни. И сейчас она сбылась! Что может быть чудеснее этого? Когда дракон и его новоиспеченный духовный воин возвратились в лагерь, их друзья так и сидели у костра. Им нетерпелось поздравить Сысы с заключением контракта. – Жду не дождусь возвращения в родной клан Эрту! – эмоционально вещал Сысы. – Представляю лица папы и дедули, когда они увидят мое оружие. Вот они удивятся! А еще жители деревни наконец начнут относиться ко мне с должным уважением. Никто более не посмеет высмеивать меня за прошлые проступки. Ведь теперь у меня самый лучший лук на свете! Ха-ха-ха! Цзян Чаогэ с улыбкой заметил: – Да уж, к счастью, ты не сможешь продать этот лук, даже если очень захочется. Сысы одарил мужчину многозначительным взглядом. – Брат, не говори ерунды, – строго сказал он. В это время Ле Юй уже принял человеческий облик и с абсолютно нейтральным выражением лица стоял поодаль, будто бы происходящее нисколечко его не касалось. Вдоволь покрасовавшись перед друзьями, Сысы подскочил к своему зверю и взволнованно затараторил: – Вот увидишь, нам с тобой будет очень весело на горе Куньлунь. Мы будем… – Ты… кто такой? – Ле Юй прервал восторженную речь подростка. В глазах юноши-дракона проглядывало беспокойство, растерянность и даже настороженность, но не было ни капли узнавания. Улыбка Сысы так и застыла на его миловидном лице. – Нет, не может быть! Прошло ведь всего несколько дней с твоей последней потери памяти, а ты опять все забыл… Ле Юй нахмурился. Сысы, увидев это, вновь нацепил на лицо беззаботную улыбку: – Все в порядке. Ничего страшного, я еще раз тебе все расскажу. Итак, меня зовут Сысы… Путники с легкой грустью наблюдали за тем, как Сысы в который раз объяснял несчастному дракону, кто он и что здесь делает, а также, кто все эти люди вокруг. На рассвете они покинули Чжуншань тем же путем, что и пришли сюда. Через три дня они достигли замерзшего озера. Трещина, проделанная Инь Чуанем, уже затянулась, и ледяная поверхность вновь стала идеально гладкой. В течение последних двух дней они обсуждали, стоит ли вновь попробовать поискать под водой энергетический канал в другой мир, но в итоге отказались от этой идеи. Даже если на дне Мэй-цзян действительно существовал пространственно-временной туннель, люди все равно не смогли бы его пересечь. Так что поиски теряли всякий смысл. Но когда они оказались на том самом месте посреди озера, их ждало новое потрясение – затонувший корабль исчез! Сначала путники логично рассудили, что, видимо, сбились с пути и забрели совсем в другое место. Когда же они убедились, что это предположение ошибочно, то подумали, что, повредив поверхность льда, нарушили целостность замерзшего озера, отчего корабль могло отнести течением в сторону. Команда решила разделиться на четыре группы и начать поиски пропавшего судна. Конечно, площадь озера была большой, но отнюдь не бесконечной. Более того, затонувший корабль обладал внушительными габаритами и просто не мог бесследно исчезнуть. Однако после целого дня тщательных поисков они не нашли и следа затонувшего корабля. Это пробудило в людях не только удивление, но и страх. Получалось, что не более чем за неделю огромный корабль исчез из скованного льдом замкнутого водоема. Сотворить подобное было не под силу ни людям, ни даже древним животным. Но главный вопрос состоял не в том, как он исчез, а почему это произошло. Судно пробыло здесь, на краю империи многие годы, а тут вдруг в один миг пропало. И случилось это именно после его обнаружения группой Чаогэ. Инь Чуань не мог оставить эту загадку без ответа. Он снова раздробил лед и нырнул в воду. На этот раз Чжи Сюань, Тянь Жун и Цуйю последовали за ним. Им тоже было любопытно, что же могло произойти. Вскоре они обнаружили следы корабля. На дне озера виднелась глубокая борозда, которая постепенно исчезала в темной пучине. Из-за глубины и отсутствия света исследовать эту область дальше не представлялось возможным. Пробыв под водой достаточно долго, они решили вернуться на сушу, чтобы рассказать об увиденном. Группа вновь собралась на совещание, однако разгадать тайну исчезновения корабля так и не удалось. Инь Чуань искоса посмотрел на Чжи Сюаня. – Ты почувствовал? - тихо спросил он. Чжи Сюань кивнул: – Совсем слабо. Но если я не ошибаюсь, это… Инь Чуань поднял руку, останавливая его: – Дай мне немного подумать, – после этого он развернулся и молча направился к своей палатке. Все участники команды так и остались стоять, озадаченно глядя вслед удаляющейся белой фигуре. Чжи Сюань пожал плечами, тоже повернулся и быстрым шагом пошел к своей палатке. Цзян Чаогэ нагнал его. – Что происходит? Что хотел сказать Инь Чуань? – Находясь под водой, я и Инь Чуань… Мы почувствовали энергию Чжо Яня. Очень слабую. Я вообще мало общался со светоносным драконом, поэтому не был уверен в своих ощущениях. Однако Инь Чуань совершенно точно учуял его. А два Божественных зверя не могут ошибаться. Цзян Чаогэ удивленно спросил: – Значил ли это, что Чжо Янь пробудился? Это он вытащил затонувший корабль? Но зачем? Чжи Сюань покачал головой: – Откуда мне знать, что на уме у Чжо Яня? Даже Инь Чуань не особо его понимает. Цзян Чаогэ нахмурился, мысли путались. В течение нескольких дней искали они Чжо Яня в районе Чжушань, но не нашли даже следа древнего зверя. Вполне вероятно, что Чжо Янь уже давно пробудился. Но как тогда объяснить исчезновение корабля? – Почему ты только и делаешь, что дни напролет размышляешь с Инь Чуанем об одном и том же? Скукотища! – буркнул Сюань. – Я вовсе не схож в мыслях с господином Инь Чуанем. Он думает в миллион раз больше, чем я, – усмехнулся Чаогэ. – Надеюсь, ты будешь думать только обо мне, – нахмурился цилинь. Чаогэ не смог сдержать смеха. – Боюсь, что в таком случае наша группа обречена. – Ты – моя пара! Мой человек! Должен думать только обо мне! Цзян Чаогэ послал ему игривый воздушный поцелуй и небрежно пообещал: – Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Чжи Сюань приобнял мужчину за талию, тихо шепча на ухо: – Я игнорировал Чжо Яня не только потому, что они с Инь Чуанем имели схожие интересы и вечно изучали все человеческое. Я не общался с ним ещё и потому, что он женился на человеческой женщине, тем самым став посмешищем среди двенадцати Божественных зверей. – Ты вот уже десять тысяч лет как холостяк и при этом смеешься над личной жизнью других? – упрекнул его Чаогэ. – Что такое "холостяк"? – не понял Чжи Сюань. – Ну… это тот, кто не смог найти себе пару. – Гм… – Чжи Сюаню не очень-то понравилось это слово, оно звучало довольно оскорбительно. Однако, не найдя ответных аргументов, он вынужден был согласиться. – В то время я думал, что скорее умру в одиночестве, чем стану якшаться с людьми. Брови Цзян Чаогэ изогнулись, и он вопросительно посмотрел на цилиня: – О? А что же ты думаешь сейчас? Чжи Сюань чуть крепче сжал Цзян Чаогэ в своих объятиях. – Теперь я думаю, что Чжо Янь поистине храбрый зверь. – Почему? – Как это, должно быть, тяжело любить существо, которому отведено не более ста лет жизни. Если ты уйдешь, оставив меня одного в этом мире, что же я буду делать? Цзян Чаогэ немного помолчал, обдумывая ответ. – Если я умру, ты ведь тоже заснешь крепким сном. Во сне тебе не будет одиноко. – А если меня вновь разбудят? – крикнул цилинь. – Очнувшись ото сна и не обнаружив тебя рядом, я укушу духовного воина, осмелившегося призвать меня! Так и знай! Цзян Чаогэ улыбнулся, однако эта улыбка не коснулась его глаз. – Жизнь именно такая, нельзя получить все, что хочешь. Чжо Янь женился на человеческой женщине, которая прожила совсем недолго. Но от их союза остался замечательный сын, а также воспоминания о совместном счастье, пусть и непродолжительном. Уверен, оно того стоило. – Я понимаю, – кивнул Чжи Сюань. – Один день с тобой стоит сотни лет моего прежнего никчемного существования (3). Цзян Чаогэ замер. Ему очень хотелось сказать Чжи Сюань, что это самые лучшие слова о любви, которые он когда-либо слышал, но побоялся, что цилинь не поймет его. Поэтому мужчина нашел другой способ признания: – День, проведенный с тобой, во сто крат счастливее, чем любой без тебя. – Неужели? Даже счастливее, чем когда ты находился в своем родном мире? – золотые глаза Чжи Сюаня засветились радостью. – Конечно, – заверил Чаогэ. – В конце концов, в том мире нет тебя. – Чаогэ, я найду способ сделать тебя бессмертным! Если же не получится, то я буду сопровождать тебя в твоем вечном сне. Без тебя жизнь теряет для меня всякий смысл. Цзян Чаогэ почувствовал, что его сердце сейчас разорвется от эмоций. Развернувшись на лежанке, он удобно устроился на горячем теле Чжи Сюаня. – В последнее время ты значительно улучшил свое ораторское искусство. И кто же это научил моего цилиня таким сладким речам? – Ни у кого я не учился. Мои слова идут прямиком из сердца, – очень серьезно сказал Чжи Сюань. Цзян Чаогэ опустил голову, легкая улыбка заиграла на его губах: – Значит, Цзуцзун от природы талантлив. Подумать только, научиться так красиво говорить без всяких наставников! – Цуйю сказал, что люди любят слушать клятвы в вечной любви. Сказал, что все из-за их маленькой продолжительности жизни. Цзян Чаогэ ущипнул его за подбородок и быстро чмокнул в губы. – Ты вот не человек, но, признайся, тебе ведь самому нравятся подобные любовные речи. – Люблю такое слушать, – подтвердил цилинь. – Ну что же, Цуйю действительно многому тебя научил, – улыбка на лице Чаогэ стала чуть загадочней. – Может быть, он подсказал тебе другие способы доставить мне удовольствие? Чжи Сюань провел горячей ладонью по талии Цзян Чаогэ и дальше по телу, дойдя до шеи. Для удобства он чуть развернул голову мужчины и подарил ему медленный чувственный поцелуй. Когда воздуха перестало хватать даже неутомимому цилиню, он оторвался от мягких губ и хрипло произнес: – Я многому научился. Хочешь попробовать? – Конечно. Чжи Сюань ловко перевернулся и прижал Цзян Чаогэ к лежанке. – Все будет хорошо. Сегодня ночью ты будешь купаться в удовольствии. Много-много раз… Цзян Чаогэ свирепо посмотрел на него. – Учти, пожалуйста, что ты-то, возможно, не устанешь, но этого нельзя сказать обо мне. Тебе следует беречь мою жизнь. – Но мне всегда мало! – Чжи Сюань еще сильнее вжался в мужчину, готовый к действию. Цзян Чаогэ притворно улыбнулся. – Ну что же, мало, так мало. Тогда не стоит и начинать, – с этими словами мужчина приподнялся и оттолкнул горячее тело Чжи Сюаня. Но, конечно же, Сюань не позволил ему уйти. В ту ночь Цзян Чаогэ так устал, что едва мог пошевелить пальцами. Он начал находить удовольствие в их с Сюанем интимной жизни, но было бы неплохо не выходить всякий раз за рамки своих физических возможностей. Вот и сейчас он снова лежал совершенно измотанный и липкий от пота, будучи не в силах даже привести себя в порядок. А в это время не в меру деятельный цилинь шептал ему на ухо слова любви, периодически покрывая лицо и тело невесомыми поцелуями. Из приятной неги Чаогэ выдернули очередные слова Сюаня. – Давай еще разочек, – хрипло прозвучало у уха, а затем теплая рука погладила его спину. Цзян Чаогэ лениво протянул: – Только посмей… – Ну вот! – голос Чжи Сюаня был крайне недовольным. – И вообще, прекрати целоваться! Я, между прочим, спать хочу! – строго приказал Чаогэ. Сюань напоминал ему сейчас надоедливого пса, требующего ласки от хозяина. Возможно, это было мило, но не в том случае, когда Чаогэ до ужаса клонило в сон. – Если ты такой жестокий, что не разрешаешь мне сделать это еще раз, то хоть позволь нацеловаться вдоволь! – Чжи Сюань зарылся лицом в место, где соединялась шея и плечо Чаогэ, жадно вдыхая его запах. – Ты так замечательно пахнешь. Очень и очень хорошо! Цзян Чаогэ наслаждался их забавными перепалками. – Почтенный, не переходи границы. Ай! Хватит кусаться! Сюань низко засмеялся: – Я так хотел укусить тебя. Очень долго сдерживался! Два существа сплелись в уютных объятиях и болтали милые глупости. Эта ночь казалась бесконечной, и оба они в тайне желали, чтобы так оно и было. В какой-то момент сон все же сморил Цзян Чаогэ, и он с радостью отдался безмятежному забытью. Но счастье его оказалось недолгим. Внезапно вся палатка заходила ходуном от жуткой вибрации. Раздался громкий треск. Чжи Сюань и Цзян Чаогэ мгновенно вскочили с лежанки. Лагерь был разбит прямо посреди замерзшего озера, страшно подумать, что с ними станет, если со льдом что-то случится. Звук становился громче. Его причиной не могла стать просто одиночная трещина. Он нарастал и расширялся, точно по поверхности льда расползалась сеть глубоких разломов. Щелк! Щелк! Щелк! Палатку вновь тряхнуло, на этот раз гораздо сильнее. Следуя инстинкту, Цзян Чаогэ сначала кинулся к мечу, а, схватив его, принялся собирать разбросанную верхнюю одежду. Однако Чжи Сюань не позволил ему это сделать. Схватив мужчину за руку, он пулей метнулся к выходу из палатки. В этот самый момент раздался оглушительный треск. Лед под их ногами разошелся, и палатка целиком погрузилась в темные воды Мэй-цзян. Очутившись в ледяной воде, Цзян Чаогэ тут же испытал термический шок. Откуда-то сверху слышались приглушенные крики о помощи. Видимо, не только их временное жилище постигла подобная участь. Теплая ветрозащитная ткань теперь стала смертельной ловушкой. Обмотавшись вокруг конечностей, она затягивала мужчин в темную пучину озера. Несмотря на духовную энергию, Цзян Чаогэ оставался обычным человеком. Его тело было неспособно долго пребывать в ледяной воде, да еще и без воздуха. Понимая, что сознание вот-вот покинет его, Чаогэ из последних сил надрезал клинком ткань палатки. Чжи Сюань поспешил вытащить его. Легкие Чаогэ нещадно жгло от недостатка кислорода, перед глазами поплыли темные круги, а тело сковало бессилием. Он почти попрощался с жизнью, когда горячие губы накрыли его рот, передавая потоки воздуха в разрывающиеся легкие. Чжи Сюань делился с ним кислородом и поднимал все выше к спасительной поверхности. – Хаааа... – Цзян Чаогэ судорожно глотал воздух. – Проклятье, я же сейчас окоченею! Его тело сотрясало крупной дрожью, глаза почти невозможно было открыть из-за заливающей их воды. Чжи Сюань крепко обнимал его, пытаясь передать хотя бы часть своего тепла, а сам настороженно озирался вокруг. Насилу протерев глаза, Цзян Чаогэ в следующий миг почувствовал, как теплая ладонь вновь закрыла их. – В чем дело? – сквозь стучащие зубы спросил он цилиня. – Возможно, ты испугаешься. – Мне нечего бояться! – заявил Чаогэ, но тут раздался отчаянный крик Жуань Цяньсю. Девушка всегда была дерзкой и храброй воительницей, ничуть не уступающей мужчинам в отваге. Это был первый раз, когда Чаогэ слышал столько страха в голосе подруги. Звук быстро прервался, но этого оказалось достаточно, чтобы поселить в его сердце тревогу. Затем послышались и другие крики. – Чжи Сюань, да что там происходит? Прекрати закрывать мне глаза! Чжи Сюань некоторое время колебался, но руку все же опустил. Цзян Чаогэ глубоко вздохнул, набрав в легкие побольше воздуха, а затем открыл глаза. От увиденного его сердце на секунду замерло. По замерзшей поверхности Мэй-цзян будто бы прошлись огромной кувалдой. Лед был разбит на куски, плавающие на поверхности воды. В воздухе же парили бесчисленные трупы воинов и древних животных. Их тела были в ужасном состоянии: скрученные, распухшие и бледные. В тусклом свете луны все это виделось кукольным театром мертвых, зловещим и ужасающим. Это был ад на земле. От ожившего ночного кошмара Чаогэ задрожал еще сильнее, его зрачки в ужасе расширились. Никогда прежде не видел он столь жуткой картины. Неудивительно, что Жуань Цянсю так истошно кричала. Прямо над ее головой висели мертвые тела небесных солдат, смотрящих на нее безжизненными белесыми глазами. Они походили на жутких марионеток с обрезанными нитями. – Что… Что происходит?.. – до смерти напуганный Юньси сжался в объятиях Инь Чуаня. Инь Чуань гладил дрожащего юношу по голове, а сам не отрывал взгляда от тысяч трупов в воздухе. Светлые до прозрачности глаза древнего зверя сейчас потемнели, их взгляд был нечитаемым. Первым собрался с духом Юйжэнь Шу: – Всем выйти из воды! Тянь Жун крепко держал своего воина. Он подплыл к внушительной льдине, подтолкнул замерзшего мужчину наверх и сам забрался следом. Остальные последовали их примеру и вскарабкались на ближайшие льдины. Одежда на людях безнадежно промокла. Безжалостный северный ветер продувал ее насквозь, точно острый нож, скребя кожу, пробирая до костей. – Что здесь происходит?! – воскликнул в ужасе Цзян Чаогэ. Чжи Сюань обнял его и стал согревать теплом своего тела. – Я слышал, что Чжо Янь способен управлять мертвецами. Элементаль огня в его пасти способна открывать двери в загробный мир. Цзян Чаогэ вздрогнул: – Мы искали Чжо Яня только потому, что он водил дружбу с Инь Чуанем. Но что-то это вовсе не походит на встречу старых друзей! Если Чжо Янь тут, то почему морозит нас до смерти? – Я не знаю, – покачал головой Чжи Сюань. – Чжо Янь, это ты? – послышался глубокий и чистый голос Инь Чуаня. – Я чувствую твое дыхание. Почему ты трусливо прячешься? Яви себя. Я хочу знать, чего ты добиваешься. Однако, вопреки ожиданиям, поверхность воды осталась спокойной. И только безжизненные тела, вестники смерти, зловеще покачивались в воздухе.

***

1) С тобой делюсь одеждой (同袍) – друг; брат по оружию; соратник (принятое между офицерами обращение; происходит из текста 诗经: 与子同袍 с тобой делюсь одеждой). В данном случае имеется в виду, что дракон того же порядка, что и небо, и земля. 2) Лунинь (龙吟) – свист (крик) дракона – предвестник дождя. Байду энциклопедия описывает этот звук как глубокий и звонкий. 3) 醉生梦死 – в оригинале использована идиома "жить как во хмелю и умереть как во сне" (обр. в знач.: жить сегодняшним днём; влачить бесцельное существование).