Духовный воин Гэ / Jiang Chao Ge and the Spirit Weapon

– Даже если я восстановлю память великого Уцзу, – после непродолжительного молчания сказал Чаогэ, – никто не сможет повлиять на мои действия, пока моя собственная память останется при мне. – Цзян Чаогэ, ты всегда был таким подозрительным и дотошным. Теперь же кажется, что эта ситуация тебя совсем не волнует, или же ты попросту пытаешься обмануть меня? – Обмануть тебя? – повысив голос, переспросил Цзян Чаогэ. – Какая мне польза от обмана? Чжи Сюань, ты не можешь возлагать на меня ответственность за то, о чем я не имею ни малейшего понятия. Какое отношение ко мне имеют дела тысячелетней давности? Я никак не связан со своей прошлой жизнью! – Но ты великий Уцзу! – Я и Цзян Чаогэ тоже! – мужчина тяжело задышал, не в силах совладать с собой. Он всегда без страха смотрел в глаза Чжи Сюаня и мог легко унять его гнев, но только не сейчас. Цзян Чаогэ просто стоял и смотрел на него покрасневшими глазами, ведь он понимал, что опасения Чжи Сюаня были недалеки от истины. – Мы с тобой – единое целое. Разве нашей дружбы недостаточно, чтобы ослабить твою ненависть к Уцзу? Ты ведь сам понимаешь, что все это заговор. Если же мы сейчас повернемся друг к другу спиной, то враг добьется своего! Чжи Сюань сжал кулаки и свирепо посмотрел на Цзян Чаогэ. Его губы слегка задрожали, однако он не произнес ни слова. На Цзян Чаогэ вдруг накатила страшная усталость, и он бессильно закрыл глаза. – Ты в любом случае не сможешь убить меня. Если ты видишь во всем этом смысл, лично мне больше нечего сказать, – с этими словами он опустил голову и отвернулся. Чжи Сюань уставился на напряженную спину Цзян Чаогэ. Внезапно в сердце больно кольнуло, и он кинулся к своему воину. Обняв его со спины, цилинь еле слышно прошептал: – Не уходи. Цзян Чаогэ сделал глубокий вдох и крепко сжал руку Чжи Сюаня. – Я не уйду. Я никуда не уйду. Мы всегда будем вместе. Чжи Сюань уткнулся лбом в плечо мужчины и сильнее прижал его к себе, словно боясь, что Цзян Чаогэ в следующую секунду исчезнет. – Ты – Цзян Чаогэ, моя пара. Цзян Чаогэ прислонился к его сильной груди и выдохнул тихое «да». Чжи Сюань нежно поцеловал мочку уха, шею, а затем и щеки Цзян Чаогэ, как будто хотел убедиться, что его вкус не изменился. Через некоторое время он сказал: – Ты вовсе не пахнешь. Я нарочно так сказал. – Я знаю, – Чаогэ улыбнулся. – Конечно, лучше бы тебе не быть перерождением великого Уцзу, так как я ненавижу их больше всего на свете. Но даже несмотря на это ты все равно мне нравишься. Ничего страшного, поскольку ты не Гунгун, я изо всех сил буду стараться принять эту ситуацию. Цзян Чаогэ замер, по спине пробежал неприятный холодок. – Кем бы я ни был, то дела давно минувших дней. Они не имеют ко мне никакого отношения. Чжи Сюань не заметил странной скованности Цзян Чаогэ. – Нет, я все равно немного беспокоюсь. Кто знает, что произойдет, когда ты восстановишь память Уцзу? Но я никогда не позволю тебе стать моим врагом, слышишь? Я скорее убью тебя и сам засну вечным сном, чем буду жить с ненавистью к тебе. – Я никогда не стану твоим врагом, – твердо сказал Чаогэ. Чжи Сюань развернул Чаогэ к себе и внимательно посмотрел ему в глаза. – Я запомню твои слова. Если ты когда-нибудь предашь меня, я убью тебя. Цзян Чаогэ внезапно притянул Чжи Сюаня к себе и поцеловал. Чжи Сюань тут же ответил на этот немного грубоватый поцелуй, мгновенно перехватив инициативу. Он принялся властно исследовать рот мужчины своим языком, не давая ему даже вздохнуть. Лицо Цзян Чаогэ раскраснелось, но в глазах промелькнула боль. Сейчас ему не хотелось ни о чем думать. Слегка болезненный поцелуй вызвал у него нечто вроде мазохистского возбуждения, отчего он почувствовал себя почти под кайфом. Он хотел слиться с Чжи Сюанем в единое целое. Этот немного дикий поцелуй будто позволил им почувствовать измученные сердца друг друга, наполненные болью, подозрением, страхом и сомнениями. Два существа, что прежде были столь близки, теперь вынуждены были вновь учиться доверять друг другу. Цзян Чаогэ повалил Чжи Сюаня на землю и начал судорожно развязывать его ханьфу. Сейчас было неподходящее время для любовных утех, однако внутри у мужчины скопилось столько гнева и обиды, что становилось трудно дышать. Чаогэ просто необходимо было убежать от реальности и с помощью жарких и искренних объятий сократить образовавшуюся между ним и Чжи Сюанем пропасть. Но неожиданно Чжи Сюань схватил его за руку и мягко оттолкнул. Цзян Чаогэ был ошеломлен. Ведь это он всегда отвергал Чжи Сюаня, а цилинь же, напротив, никогда не отказывал ему. Чаогэ недоверчиво посмотрел на него и вдруг почувствовал прилив негодования. Это было не от того, что его только что отвергли, а скорее из-за самой причины. Ненависть вновь всколыхнулась в его сердце. Если бы не этот дурацкий заговор, если бы не проклятые Уцзу, их отношения с Чжи Сюанем не испортились бы! Выражение лица Чжи Сюаня было еще непригляднее, чем у Цзян Чаогэ. Он быстро поднялся с земли, а затем протянул руку и помог встать мужчине. – Кто-то в деревне ищет тебя. Возвращайся, – сказал он низким голосом. Цилинь обладал экстраординарным слухом, потому мог отлично слышать на большом расстоянии. Чаогэ вытер лицо рукавом, повернулся и молча направился в поселение. Чжи Сюань некоторое время печально наблюдал за удаляющимся воином, затем вздохнул и последовал за ним. В деревне и вправду все искали Чаогэ, особенно Сысы. Цзян Чаогэ тут же подбежал к нему. – Сысы, что случилось? – О, брат Цзян, где ты был? Юньси проснулся! – взволнованно объяснил парень. – Идем к нему, – скомандовал Чаогэ. Было крайне важно проверить состояние Юньси после пробуждения. Появилась ли у него память великого Уцзу? А может, он и вовсе стал другим человеком? Если... если подобное и вправду случилось, то Чаогэ просто не знал, что делать. Он вместе с Сысы и другими стремительно ворвался в комнату Юньси. Паренек с крайне мрачным видом сидел на кровати, обхватив колени руками и опустив голову. Казалось, он даже не шевелился. – Юньси? – Цзян Чаогэ осторожно подошел к нему. Юньси вздрогнул и медленно поднял голову. – Брат Цзян. Цзян Чаогэ почувствовал облегчение. По крайней мере Юньси не потерял свою память, да и тон его голоса казался обычным, как, собственно, и весь его облик… Вот только выглядел Юньси еще более мрачным, чем обычно. – Юньси, ты в порядке? – взволнованно спросил Чаогэ. – Ты чувствуешь какой-нибудь дискомфорт или недомогание? Паренек покачал головой: – Все нормально. – Может… ты ощущаешь себя как-то по-иному? – осторожно спросил Чаогэ. Юньси моргнул. Взгляд его черных глаз сфокусировался на Цзян Чаогэ. – Ты хочешь узнать, проснулся ли во мне Ди-цзян? – Так Ди-цзян проснулся? Юньси указал на свою голову: – Он здесь. Несколько человек в комнате непроизвольно отступили на шаг назад. От одной мысли, что в теле этого худощавого юноши теперь текла ничем не уступающая древним зверям сила, становилось не по себе. Цзян Чаогэ не отступил, а, напротив, подошел ближе и присел рядом с другом. Он в упор посмотрел на Юньси и задал прямой вопрос: – Юньси, ты все еще Юньси? – Конечно, я Юньси. – Тогда ты должен догадаться, о чем я тебя попрошу. Расскажи мне все. – Мне известно не больше твоего, – вздохнув, сказал паренек. – Я в курсе, что являюсь перерождением великого Уцзу по имени Ди-цзян. Однако мои воспоминания о прошлой жизни очень смутные. Я могу вспомнить лишь несколько отрывочных моментов, которые не представляют какой-либо ценности. У Цзян Чаогэ от этих слов как будто камень с души упал. Он обернулся и выразительно посмотрел на Чжи Сюаня. – Видишь, у Юньси сохранилась собственная память, а о Ди-цзяне он вообще ничего не знает, – торжествующе сказал он. Чжи Сюань тоже почувствовал облегчение. – Что случилось с тобой на горе Куньлунь? – спросил Юйжэнь Шу. – После того, как мы с учителем вернулись на гору Куньлунь, он на месяц уединился для медитации, а потом... – Юньси ощутимо колебался: – Он пробудил «Истоки Сущего». – Инь Чуань пробудил «Истоки Сущего»? – послышался удивленный возглас Жэнь Вана. – Ты уверен? Юньси кивнул. – Впервые я почувствовал духовную энергию артефакта на горе Куньлунь. Однако в то время колебание было совсем незначительным и мимолетным. Сразу после этого учитель уединился. А еще через несколько дней на холм пожаловал Сянь Юнь в компании других Божественных зверей. – Твой рассказ полностью совпадает со словами Чунмина. Он тоже почувствовал первое колебание энергии артефакта. Похоже, Инь Чуань и вправду сделал это. – с трудом сдерживая раздражение, Цзян Чаогэ продолжил: – Так значит это правда, Инь Чуань действительно способен пробудить «Истоки Сущего». Почему же он скрывал это от нас? И почему решил активировать артефакт именно сейчас? Он не доверял Сянь Юню, но Инь Чуань тоже не заслуживал доверия. Чаогэ переполняло негодование. Конечно, Инь Чуань не был причастен к неожиданной связи между Чаогэ и Уцзу, но и слова Сянь Юня тоже не стоило списывать со счетов. Возможно, лазурный дракон несколько преувеличил свои претензии к байцзэ, попросту подливая масла в огонь, но это не отменяло того факта, что Инь Чуань с самого начала знал правду и при этом ничего им не сказал. – Может быть, раньше у него не было возможности пробудить «Истоки Сущего», а сейчас появилась? – предположила Жуань Цяньсю. – В любом случае Инь Чуань обманывал нас на каждом шагу. Когда он проснется, учиним ему допрос. Он не имеет права и дальше держать нас в неведении! – Согласен! – решительно сказал Цзян Чаогэ. – Мы больше не станем рисковать своими жизнями в угоду его тайных планов. Юньси нахмурился. – Я думаю, что учитель просто находится в затруднительном положении, – прошелестел он. – Что же такого «затруднительного» в его положении? – фыркнул Сысы. – Я очень уважал господина Инь Чуаня, но, похоже, он вовсе не ценил нашу дружбу. Ведь он нам ничегошеньки не рассказал. Это уже слишком! Юньси совсем съежился, на лице отразилась беспомощность. Увидев это, Цзян Чаогэ погладил юношу по голове. – Ты не должен нести это бремя. Может быть, у Инь Чуаня и вправду были свои мотивы для подобных поступков. В любом случае это не твоя вина. Ты всегда будешь нашим другом. Юньси молча кивнул. – Паренек только что очнулся, – заметила Жуань Цяньсю. – Должно быть, он еще очень слаб, оставим его, пусть как следует отдохнет. Цзян Чаогэ кивнул и жестом велел собравшимся выйти. Они молча перешли в другую комнату. Как только дверь за ними закрылась, Лун Сян не выдержал: – Мы все готовы умереть друг за друга, а Инь Чуань все скрывает! К тому же он очень красноречив, боюсь, он может сбить Юньси с толку. – Поступки Инь Чуаня все больше и больше приводят меня в замешательство, – сказал Жэнь Ван. Чжи Сюань же не проронил ни слова. Он лишь хмурился и молчал. – Почему он так долго ждал, чтобы пробудить «Истоки Сущего»? – начал рассуждать Юйжэнь Шу. – Очевидно, что артефакт все это время находился в горах Куньлунь, у Инь Чуаня было достаточно возможностей пробудить его. – Единственное логическое объяснение может заключаться в том, что раньше Инь Чуань действительно не мог пробудить «Истоки». В конце концов, артефакт долгое время был запечатан. Обычно для снятия печати требуются определенные условия. Очевидно, что в нашем случае главным условием было время. По прошествии десяти тысяч лет силы печати ослабли. Нас пробудили воины, а что касается пробуждения «Истоков»… – Хун Юань пожал плечами: – Нам остается лишь гадать. Цзян Чаогэ на мгновение задумался. – Возможно, условием как раз и было пробуждение всех двенадцати древних зверей? – Весьма вероятно, – эхом отозвался Жэнь Ван. – Кажется, это самое разумное объяснение. Но почему? – озадаченно спросил Чаогэ. – Неужели существует связь между запечатыванием артефакта и древними зверями? – Мы все так или иначе связаны между собой, но для подтверждения этой теории требуется больше доказательств. В конце концов, неизвестно пробудился ли Сяо Фэй (прим.: мифический зверь бифан) к тому моменту, когда Чунмин почувствовал колебание духовной силы от «Истоков», или нет. – Мы сможем это узнать только при личной встрече с Сяо Фэем. Или, возможно, Инь Чуань наконец соизволит рассказать нам все без утайки, – холодно сказал Чаогэ. В комнате воцарилось молчание. Спустя несколько минут Цзян Чаогэ опять заговорил: – Как бы то ни было, Юньси – духовный воин Инь Чуаня. Он безгранично уважает его. Так что будьте осторожны в высказываниях при нем. Все присутствующие дружно кивнули. Расстроенный Цзян Чаогэ направился в свою комнату, Чжи Сюань последовал за ним. Раз за разом прокручивая недавние события в голове, мужчина все больше и больше запутывался. – У Сянь Юня и Инь Чуаня совершенно разные доводы, я не знаю, кому из них верить, – беспомощно сказал он. – Я верю Инь Чуаню, – твердо заявил Чжи Сюань. – Почему? – Любовь Инь Чуаня к людям безгранична, ни один другой зверь не способен на такое. Сколько я себя помню, в течение многих тысяч лет Инь Чуань использовал свои способности для ускорения человеческой эволюции. Он учил людей строить дома, изготавливать инструменты, возделывать землю, разводить скот. Без Инь Чуаня у человечества не было бы столь стремительного прогресса. Для людей байцзэ и вправду подобен божеству. Он всегда считал человеческий мир своим домом, а людей – своими потомками. Неужели после всего этого он мог бы совершить нечто такое, что привело бы к концу света? – Но Юньси только что подтвердил, что Инь Чуань пробудил «Истоки Сущего». Десять тысяч лет назад Инь Чуань первым обнаружил артефакт. Он явно как-то связан с ним и многое знает, однако нам ничего не рассказал. Он обманул даже тебя, и ты все еще можешь доверять ему? – Не знаю, – покачал головой Чжи Сюань. – Я уверен лишь в том, что Инь Чуань хорошо относится ко мне. И, несмотря на его чрезмерную болтливость, я тоже хорошо к нему отношусь. Но если он пойдет против тебя, я, не задумываясь, убью его! Уверенное заявление Чжи Сюаня неожиданно успокоило Цзян Чаогэ. – Спасибо, – прошептал он. Чжи Сюань взглянул на него и также тихо спросил: – Зачем благодаришь меня? Мужчина ничего не ответил, и они оба погрузились в неловкое молчание. Цзян Чаогэ чувствовал, что их отношения уже не будут прежними. Пусть Чжи Сюань на какое-то время примирился с тем, что его воин – великий Уцзу, но это не сняло тяжести с души Чаогэ. Кроме того, это было лишь начало. Если Чжи Сюань узнает о том, что Чаогэ – перерождение Гунгуна, если сам Чаогэ восстановит память Уцзу… Что тогда? Прошлое было столь темным, а будущее сулило столько бедствий всему континенту Тяньлин, что у Чаогэ просто не хватало духа двигаться дальше. Он не мог перестать беспокоиться об истинных мотивах Инь Чуаня и о том, что станет с континентом Тяньлин, хотя это все не имело к нему никакого отношения. Он невольно подумал, а не сбежать ли вместе с Чжи Сюанем в родной мир? Там Уцзу не сможет пробудиться, а следовательно, Чжи Сюань никогда не узнает, кто Чаогэ на самом деле. Они будут жить в мире и согласии. Цзян Чаогэ криво усмехнулся своей наивной фантазии, ведь его уже затянуло в безжалостный водоворот и выбраться не представлялось возможным. Чжи Сюань медленно приблизился и нерешительно взял Чаогэ за руку. Цзян Чаогэ сжал его горячую сухую ладонь, которая, однако, не смогла растопить лед, сковавший его сердце. – Чаогэ, почему все стало так? Ведь раньше было очень хорошо, – спросил Сюань. Цзян Чаогэ глубоко вздохнул, в носу защипало, а глаза затуманились от подступивших слез. – Я тоже не знаю, – сказал он дрожащим голосом. – Мы можем вновь стать такими же, как прежде? – Чжи Сюань обиженно поджал губы: – Я так хочу, чтобы все было как раньше. – Я тоже этого хочу, – через силу улыбнулся Цзян Чаогэ. – Но разве ты не накручиваешь сам себя? Просто выкинь это из головы, и сразу станет легче! К тому же, я совсем не изменился. – Правда? – после долгого молчания спросил Чжи Сюань. – Правда. – Хорошо, я постараюсь не задумываться об этом, – заверил цилинь, заключая Чаогэ в объятия. Цзян Чаогэ уткнулся носом в его плечо и вдохнул знакомый запах. Объятия Чжи Сюаня были как всегда теплыми, однако на этот раз не помогли Чаогэ согреться. Над его головой будто бы занесли меч, который безжалостно обрушится на его шею, как только Чжи Сюань узнает правду о его личности. Спустя два дня Юньси мало-помалу начал идти на поправку. Он сам был духовным наставником, так что его здоровье восстанавливалось гораздо быстрее, чем у обычных людей. После пробуждения он принялся активно сотрудничать с деревенским чародеем, и тот помог ему в кратчайшие сроки встать на ноги. Но хотя здоровье его и восстановилось, друзья заметили, что Юньси стал еще более тихим. Он всегда был немного замкнутым и не очень-то любил общаться, но теперь он и вовсе перестал разговаривать с Чаогэ и остальными. Для близких друзей эта разница в его поведении была очевидна. Никто не решался озвучить свои мысли вслух, однако все были обеспокоены тем, что сознание Ди-цзяна постепенно поглощало сознание Юньси. Однако юноша настаивал, что у него не было ни малейших воспоминаний о Ди-цзяне. Еще через два дня наконец пробудился и Инь Чуань. Услышав эту новость, вся команда заторопилась в комнату к байцзэ, однако в итоге было решено, что пойдет только Чжи Сюань, Цзян Чаогэ, Юньси и Жэнь Ван. Когда они вошли в комнату, Инь Чуань медленно открыл глаза цвета голубого льда. Взгляд его был спокоен, как водная гладь, длинные белые волосы разметались по подушке, делая его похожим на небожителя. Инь Чуань осторожно повернул голову и посмотрел на собравшихся людей. – Как долго я спал? – тихо спросил он. – Около семи дней, – ответил Жэнь Ван. Приподнявшись на руках, Инь Чуань сел. – Так долго, – вздохнув, промолвил он. – Но вы все здесь. Я знал, что вы вернетесь. – Это ты пробудил «Истоки Сущего»? – холодно спросил Чаогэ. Несмотря на столь прямой и немного грубоватый вопрос, Инь Чуань нисколько не удивился и не выглядел оскорбленным. Он лишь кивнул и мягко ответил: – Да. – Десять тысяч лет назад это сделал тоже ты? – Цзян Чаогэ сощурился. Инь Чуань сначала покачал головой, а затем вновь кивнул: – В то время не я пробудил артефакт, но я помогал. – Так значит это ты принес «Истоки Сущего» в мир людей?! – сердито крикнул Чаогэ. – Нет, не я. Я лишь случайно нашел их, – голос Инь Чуаня был совершенно спокойным. – Тогда откуда ты знаешь, как пробудить артефакт? – спросил Жэнь Ван. – «Истоки Сущего» не спали, а лишь были запечатаны, чтобы мы не могли их почувствовать. Так что я просто снял печать. – Как ты это сделал?! – Жэнь Ван вышел из себя. – Прости, друг мой, но я не могу тебе ответить, – вздохнул Инь Чуань. Чжи Сюань внезапно вскочил, схватил Инь Чуаня за ворот ханьфу и угрожающе прошипел: – Ты еще недостаточно наигрался? Знаешь так много, но ничего не говоришь! Держишь нас в темноте. Мы словно слепые котята, не ведаем, за что сражаемся, не знаем, что происходит. Теперь, когда «Истоки Сущего» явили себя, Боги не оставят нас в покое. Великой битвы не избежать, а ты по-прежнему нас обманываешь! Инь Чуань накрыл руки Чжи Сюаня своими. – Я ничего не рассказываю для вашего же блага. Чем меньше вы знаете, тем больше шансов выжить. – Что ты имеешь в виду?! – Чжи Сюаню хотелось придушить байцзэ. В бездонных голубых глазах Инь Чуаня отразилась печаль. Он мягко отвел руки Чжи Сюаня, поправил ворот ханьфу и встал с кровати. – Ты силишься быть таинственным, но в твоем рассказе полно пробелов, – сквозь зубы процедил Чаогэ. – Как после этого тебе доверять? Инь Чуань открыл дверь и посмотрел на бескрайнее голубое небо над пиками Куньлунь. Юньси тоже встал. Некоторое время он неотрывно смотрел на спину Инь Чуаня, а затем сказал: – Учитель, я задам тебе только один вопрос: что ты собираешься делать с «Истоками Сущего»? – В текущей ситуации, лишь если мы воссоздадим себя с помощью «Истоков Сущего», у нас появится надежда на жизнь, а континент Тяньлин избежит катастрофы, – после долгого молчания наконец сказал байцзэ. – Инь Чуань, неужели Сянь Юнь был прав? – дрожащим голосом воскликнул Жэнь Ван. – Ты действительно желаешь сотворить собственный мир с помощью «Истоков Сущего»?! Десять тысяч лет назад ты хотел запечатать их, ты утверждал тогда, что это ради общего блага. Я же был столь очарован артефактом, что отказался помогать тебе. В этой жизни я хотел исправить былые ошибки, но не ожидал, что ты… Как после всего этого мы вообще можем верить тебе?!