Духовный воин Гэ / Jiang Chao Ge and the Spirit Weapon

Чжи Сюань вновь закрыл голову лапами и задрожал. Наверное, это был первый раз в долгой жизни горделивого цилиня, когда он предпочел «спрятать голову в песок», лишь бы не отвечать на вопрос ничтожного человечишки. Цзян Чаогэ ошеломленно смотрел на острый рог Чжи Сюаня. Огненный ореол, окутавший тело цилиня, казалось, разделил их мир на два. Внутри Цзян Чаогэ все похолодело, особенно остро это ощущалось в области сердца. Казалось, будто его кровь в одно мгновение превратилась в лед. – Чжи Сюань, между нами все кончено, не так ли? – сжав кулаки, глухо спросил он. Когти Чжи Сюаня еще глубже вонзились в землю, а разгоревшееся пламя грозило вот-вот опалить кожу Чаогэ. – Если я и вправду когда-нибудь стану Гунгуном, тебе не придется меня убивать, я сам покончу с собой. Потому что я скорее умру, чем отдам кому-то свое тело и душу, – Цзян Чаогэ сделал глубокий вдох, пытаясь хоть немного унять боль в сердце. Он не дал волю слезам, лишь в последний раз посмотрел на Чжи Сюаня, развернулся и пошел прочь. Чжи Сюань некоторое время слушал звуки удаляющихся шагов, а затем поднял голову. В его золотистых глазах отразилась такая боль, что, казалось, он вот-вот заплачет кровавыми слезами. Цзян Чаогэ вернулся на прежнее место, и взоры друзей тут же устремились на него. После непродолжительного молчания он тихо сказал: – Я попрощался с ним. Лишь несколько слов слетело с его языка, но все с особой остротой ощутили скрытую в них тоску. Цуйю нахмурился, а в его очаровательных глазах промелькнула печаль. Цзян Чаогэ направился к Юньси. Юноша тихо сидел, опустив голову вниз и опираясь на гуцинь «Инь Чуань». Он был настолько неподвижен, что скорее походил на статую, нежели на живого человека. – Посмотри на меня, – тихо сказал Чаогэ. Юньси задрожал и медленно поднял голову. На его заплаканном лице блестели слезы, а глаза были красными, как у кролика. Цзян Чаогэ присел на корточки. – Ты вернулся, – сказал он. Юньси разрыдался пуще прежнего и, все еще сильно дрожа, прошептал еле различимое «прости». Цзян Чаогэ приподнял подбородок юноши и грубо утер слезы с его лица. – Не плачь. Я тебя не виню. Рано или поздно это должно было случиться. – Он контролирует меня, что мне делать? – всхлипнул Юньси. – Ты вспомнил, как умер десять тысяч лет назад? Мы на самом деле великие Уцзу или же просто вместилище их души? – Я не помню, – Юньси замотал головой. – Спроси его, – Цзян Чаогэ в упор смотрел на паренька. Юньси сглотнул слюну. – Он наконец-то успокоился. Я не хочу его будить. – Я не уступлю великим Уцзу, – жестко сказал Чаогэ. – Я никому не отдам свое тело и сознание! Но для этого мне нужно выяснить реальные отношения между нами. Сзади послышался звук шагов. Цзян Чаогэ повернул голову и увидел стоящего позади них Инь Чуаня. Его льдисто-голубые глаза были похожи на чистейшие озера. Казалось, в них отражался весь мир, включая самого Цзян Чаогэ. Увидев свой потерянный вид в этом «зеркале», мужчина покачал головой. – Ты в порядке? – спросил Инь Чуань. – Нет, – честно ответил Цзян Чаогэ. – Скажи, кто мы такие? Можем ли мы избавиться от великих Уцзу? Инь Чуань медленно покачал головой: – Ты не перерождение великого Уцзу. – Я чувствовал это, – сказал Чаогэ. – Поскольку великих Уцзу нельзя убить, то они вообще не могут войти в круг реинкарнации. Тогда кто же мы такие? Инь Чуань присел и тонкими пальцами осторожно убрал мягкие волосы со лба Юньси. Взгляд его голубых глаз был нежен, точно у любящего отца: – Можно сказать, что вы великие Уцзу, но не совсем. – Хватит этих пустых слов! – не выдержал Чаогэ. Юньси тоже посмотрел на Инь Чуаня со сложными эмоциями во взгляде. – Ты пришел ко мне до того, как я был запечатан, – сказал Инь Чуань. – Точнее, Гунгун и Ди-цзян разыскали меня, чтобы испросить совета, как можно избежать катастрофы. – Как избежать катастрофы? – Цзян Чаогэ нахмурился. – Великим Уцзу нужно было лишь запечатать древних зверей. Что ещё за катастрофа? – В этом-то и проблема. Вам было приказано спуститься в мир людей, запечатать древних зверей и забрать «Истоки Сущего», но вы раскрыли тайну артефакта… Я не знаю, как Уцзу все это спланировали, но предполагаю, что именно Чжужун был инициатором измены. Вы не намеревались возвращаться на Небеса, но и в мире людей было опасно оставаться, потому что Нефритовый Император наверняка послал бы богов покарать вас. – Итак, ты помог мне... то есть им? – Я ответил, что не ведаю, как им помочь, – сказал Инь Чуань. – В то время я уже умирал и из последних сил пытался защитить «Истоки Сущего». Тогда-то Ди-цзян наконец и запечатал меня. Естественно, мне неизвестно, что произошло после моей смерти. Но я думаю, что это и был ваш первоначальный план – превратить нас в духовное оружие, а себя – в наших духовных воинов. Цзян Чаогэ было неловко слушать это «вы» и «ваш», но он решил не зацикливаться. – Как же, черт возьми, мы умерли? – раздраженно спросил он. – Об этом ведомо лишь тебе, Ди-цзяну, Чжужуну, Сяньлю и Гоучэню. Однако Лю Цинмин (прим.: охотник, духовный воин Чунмина) еще не проснулся. Вы с Юньси пока еще ничего не вспомнили. Сяньлю, вероятно, тоже. Так что единственный, кто владеет информацией, это Чжужун, но, скорее всего, он ничего не скажет. Цзян Чаогэ разочарованно вздохнул. Конечно же, Лю Цин им ничего не скажет. Остается только ждать, пока об этом вспомнит Юньси или же… он сам… Юньси нервно теребил одежду, на его лбу поблескивали капельки пота. – Пока оставим этот вопрос, – покачал головой Чаогэ. – Что будешь делать, когда очнется Шу? – Хорошо бы он обрел воспоминания из далекого прошлого. В противном случае мы не узнаем, как пользоваться «Истоками Сущего», даже если сможем заполучить их. Так что все зависит от того, в каком состоянии проснется принц, – Инь Чуань посмотрел на свирепых зверей вдалеке. – Насчет них не волнуйся. Пока в наших руках кисть Гуня, преимущество на нашей стороне. – Если «Истоки Сущего» действительно способны создавать миры, ты и вправду хочешь это сделать? Инь Чуань поджал губы и ничего не ответил. Цзян Чаогэ понял, что Инь Чуань сам не очень-то уверен в этой идее. У байцзэ могло получиться создать мир, но никто не знал, какую цену придется за это заплатить. Цзян Чаогэ огляделся. Его глазам предстала самая странная картина в мире. Двенадцать древних зверей воссоединились на горе Куньлунь, однако каждый из них был себе на уме и вынашивал свои собственные планы. Напряженная атмосфера была подобна горючему газу в воздухе – для взрыва достаточно было всего лишь маленькой искры. Тянь Жун всю ночь сторожил покой Шу. Голова принца лежала на коленях чжэна, и тот неотрывно смотрел на лицо своего духовного воина, ничего не говоря и даже не шевелясь, как будто боялся, что пропустит момент его пробуждения. Когда первый рассветный луч отразился от пика горы Куньлунь, подножие которой было разрушено древними зверями, Юйжэнь Шу открыл глаза. – Шу! – потухшие глаза Тянь Жуна внезапно замерцали, подобно звездам в ночном небе. Он с волнением помог Юйжэнь Шу приподняться. – Как ты? Затуманенный взгляд принца медленно прояснялся. Шу оглядел собравшихся вокруг него людей, несколько раз моргнул, пытаясь сбросить оцепенение, а затем медленно поднял руку и начал ее разглядывать. – Шу, ты знаешь, что случилось? Как ты себя чувствуешь? – нервно спросил Чаогэ. – Я знаю, что кисть руки Гуня слилась с моим телом. – Тогда... Ты чувствуешь что-нибудь необычное? – осторожно спросил Тянь Жун. Выражение лица Юйжэнь Шу стало немного странным. Он еще раз посмотрел на свою руку и через некоторое время пробормотал: – Магию, я чувствую в себе магию. – Помимо этого, у тебя появились какие-то воспоминания? – спросил Инь Чуань. Принц покачал головой. Все были разочарованы, но в то же время вздохнули с облегчением, ведь Шу по крайней мере очнулся. В следующее мгновение Юйжэнь Шу внезапно вскочил с земли и крикнул: – Колокол Дунхуан! – Шу! – Тянь Жун кинулся за ним. Инь Чуань и остальные последовали за ними, а Сянь Юнь и Сяо Се пристально наблюдали издалека. Юйжэнь Шу подбежал к развалинам статуи Ди-цзяна, протянул руку и произнес странное магическое заклинание. Валуны тут же начали дрожать, а затем в воздух взлетело несколько больших камней. Лоб Юйжэнь Шу заблестел от пота, всего несколько секунд колдовства совершенно вымотали принца. Вскоре из груды камней вылетел сияющий золотом предмет и упал прямо в его руки. Юйжэнь Шу раскрыл ладонь и увидел маленький золотой колокол, сплошь покрытый крошечными трещинками. – Колокол Дунхуан – главный артефакт императорской семьи, – пробормотал он. – Это Гунь призвал его. – Ты владеешь магией? – удивленно спросила Жуань Цяньсю. Побледневший Юйжэнь Шу покачал головой. – Эти магические заклинания будто сами появились в моей голове. – Раз уж ты проснулся, пойдем на холм Сюань-юань, – предложил Чжо Янь. Элементаль огня в его руке ярко засветился, будто бы в предвкушении. «Истоки Сущего» были последней надеждой светоносного дракона найти свою жену и восстановить память ребенка. Он волновался больше, чем кто-либо из собравшихся здесь людей и зверей. – Они так просто нас не отпустят, – заметил Жэнь Ван. Юйжэнь Шу прищурился и вышел вперед. Подняв колокол Дунхуан, он закричал: – Я наследник Хуан-ди и единственный, кто может использовать «Истоки Сущего». Если вы хотите увидеть реальную силу артефакта, не останавливайте нас! – Ох уж эти людишки! – усмехнулся Сянь Юнь. – Ты всего лишь слабый смертный, а я не могу допустить, чтобы «Истоки Сущего» попали в руки неподконтрольного мне человека. Так что у тебя есть два варианта: либо ты сам отрежешь себе руку, либо это сделаю я. – Не зарывайся! – резко ответил Юйжэнь Шу. Пока они препирались, сзади тихо подкрался Чжи Сюань. Затем, ни слова не говоря, он резко дернул принца за воротник. Юйжэнь Шу повернул голову и встретился взглядом с холодными золотыми глазами цилиня. Лицо Чжи Сюаня было мрачным, как у призрака. Прежде, чем принц успел сказать хоть слово, его внезапно подбросило в воздух! Чжи Сюань в одно мгновение принял свою звериную форму, схватил Шу за воротник и отпрыгнул сразу на сотню метров.