Red Room

Атмосфера на вечеринке очень напоминала недавний сон Шарля, даже была прекраснее, потому что Шарль праздновал победу на домашней трассе, пусть Италия была домом для команды «Феррари», а не для него лично. Шарль снисходительно отмахивался от всех тех эпитетов, которыми награждала его пресса, но в глубине души с жадностью вчитывался и вслушивался в каждый из них. Красная команда не боролась ни за чемпионство, ни даже за вице-чемпионство, но уверенно сохраняла место в топ-три, а каждая, вернее, первая победа в сезоне, однозначно тешила самолюбие Шарля. Это был момент сродни тому, как поймать удачный ракурс в зеркале, или сходу решить задачку из ленты с вызывающим заголовком, типа только десять процентов людей могут найти правильный ответ. Сейчас Шарль мог не напоминать себе о том, что мог завоевать любое сердце в этом зале, а просто знал это так, как то, чему равняется дважды два. Шарль с довольной улыбкой принимал поздравления и комплименты, замечая заинтересованные взгляды, в которых тонул. Даже объятия Пьера показались Шарлю крепче, чем обычно, пусть даже сама мысль о том, чтобы очутиться с лучшим другом в интимной обстановке казалась неприемлемой. Шарль знал, что чертовски хорош в дизайнерской черной рубашке и джинсах, что выгодно подчеркивали крепкие бедра. Возможно, стоило бы добавить в образ больше красного цвета, но Шарль ограничился только кулоном с гранатом кровавого оттенка, что поблескивал в свете огней в ямочке между ключиц. Определенно, сегодня Шарль был самым желанным трофеем, который хотелось бы унести с вечеринки прямиком в собственную постель, и, быть может, Шарль бы присмотрелся к кому-либо, если бы не с момента, когда пересек финишную черту, не решил в чьем номере проведет сегодняшнюю ночь. Нерешительность и скромность Карлоса раздражали, Шарлю не нравилось, что он начал думать о своем напарнике по команде слишком часто и то и дело ловил себя на том, что пытается оказаться ближе и оказать знаки внимания. И, если принести кофе, или же встать на сторону Карлоса, когда Бинотто разносил последнего в пух и прах за вымученное восьмое место при победе Шарля, еще можно было списать на дружескую поддержку, то желание расправить складку на комбинезоне или разделить горечь от поражения в борьбе, едва ли. Шарль заметил в толпе Макса, который отвел взгляд и скривился в ответ на его улыбку, Ферстаппен никогда не входил в зону интересов Шарля, потому как был просто не способен оценить что-то кроме болидов. Макс был просто механизмом для достижения чемпионства, и пока что, этот механизм работал из рук вон плохо. Шарль даже не был уверен, нашлось ли у Макса когда-либо время на что-то кроме бесконечных тренировок. У Шарля бы точно нашлось, имей он такого напарника как Даниэль. Когда к Шарлю подошел Себ, то он позволил себе расслабиться в дружеских объятиях, потому как относился к Феттелю не как к отцу, нет, но как к старшему брату, позволяя тому некоторые вольности и благосклонно принимая нелепые комплименты. Себастьян всегда хвалил талант пилотирования Шарля и никогда не упоминал его иные качества. Шарлю порой казалось, что Себастьян настолько зациклен на своей супруге, что не замечает никого вокруг. И понимал, что завидует ей. Нет, не потому что мечтал о том, чтобы Себ смотрел на него так, дело было вовсе не в нем. Шарль хотел бы ни в ком не нуждаться, но на самом деле жаждал быть для кого-то самым важным человеком, даже с дурацкими болячками на подбородке, нестабильными результатами в гонках и, самое главное, со всеми своими сомнениями и сложностями. Но, в то же время Шарль знал, что привлекателен и интересен для остальных только с уверенностью в себе, которая на самом деле была не более чем актерской игрой. И, судя по количеству поклонниц и поклонников, играть Шарль умел. Заметив в толпе Карлоса, Шарль извинился и изящно выпутался из рук Себастьяна, оставив его в компании Кими, который не тратил времени зря и успел оценить все виды шотов в баре, причем, судя по мутному взгляду ни по одному разу. — Выглядишь неважно, — сказал Шарль, подходя к Карлосу и приобнимая его за плечи. — Но все равно эффектно, — Шарль прикусил язык, поняв, что вслух признался о том, что считает, что кто-то выглядит хорошо. Шарль принципиально не позволял себе говорить о чужой привлекательности, считая любое признание в симпатии чем-то постыдным. Причина была в том, что проявление инициативы в общении с кем-либо, означало готовность к отказу, а Шарль в самом страшном сне не мог представить ситуацию, где ему кто-то отказывает. Это было страшнее, чем даже по-глупому ошибиться и из-за этого въехать в отбойник перед самой финишной прямой. — Все в порядке, — Карлос улыбнулся и обнял Шарля за талию, привлекая к себе. Шарль задержал дыхание, чувствуя тепло чужого тела. Он наклонил голову и уловил носом аромат чужого парфюма, запах был знаком, Шарль был готов поклясться, что это «Фаренгейт» от «Диор». У самого Шарля тоже стояла бутылочка с этим ароматом, но он использовал его всего пару раз, потому что чувствовал, что тяжелый и тягучий запах, транслировал ту самую уверенность в себе, которая шла изнутри, и которой у самого Шарля никогда не было. Но Карлосу подходил этот аромат, который сплетался с запахами кожи и волос, окутывая пространство вокруг и притягивая. — Не хочешь потанцевать? — спросил Шарль, который был немного уязвлен тем, что комплимент, который стоил ему стольких усилий остался без внимания. — Почему нет, пойдем, — Карлос немного растерянно улыбнулся и отставил на стол стакан с виски. Шарль не любил крепкие напитки в чистом виде, но поймал себя на мысли, что сейчас очень хочет попробовать, но с губ Карлоса. На сцене выступал известный певец, имени которого Шарль не мог вспомнить, да и не хотел, потому что мысли были заняты другим. Шарль смотрел за тем, как двигался Карлос, его танец едва ли был профессиональным, или даже изящным, но что-то все равно притягивал взгляд. На танцполе Шарль пытался ненароком оказаться ближе, но Карлос это игнорировал, отстраняясь, когда Шарль вторгался в его личное пространство. Такое поведение удивляло и раззадоривало, потому как в обычное время Карлос точно старался лишний раз прикоснуться к Шарлю, неужели осторожность и неуверенность взяли верх на финишной прямой, когда Шарль подошел сам и сам начал предпринимать попытки сблизиться. Когда заиграли аккорды баллады, предполагающей медленные танцы, Карлос замер и поспешил к столу, где оставил свой стакан. Шарль был несколько разочарован, потому что уже рисовал в воображении медленный танец с Карлосом и то, как тот будет трепетно и осторожно его касаться. — Побоялся, что не сдержишься при всех? — Шарль прихватил по дороге очередной бокал шампанского. Карлос был растерян и чуть приоткрыл рот, не зная, что ответить. Такая реакция однозначно импонировала Шарлю, ему нравилось, когда кто-то забывал, как себя вести в его присутствии, и особенно нравилось, когда это делал тот, кто был объектом интереса. — Пойдем, — Шарль без труда увлек Карлоса в закрытую кабинку клуба, где свет был еще менее ярким и красноватым, что только добавляло пикантности ситуации. Шарль ожидал, что Карлос набросится на него стоит только двери закрыться, однако этого не произошло. Карлос опустился на диван, не сводя взгляда со своего стакана, где переливалась янтарная жидкость. — Ты так переживаешь из-за слов Бинотто? — спросил Шарль, устраиваясь рядом и устраивая руку на колене Карлоса. — Это было действительно неприятно, — Карлос пожал плечами, а его напряжение будто бы повисло в воздухе. — Я знаю, Маттиа иногда перегибает, — Шарль покачал головой улыбаясь. — Но, знаешь, в команде есть люди, которые готовы тебя искренне поддержать. — Правда? — Карлос вскинул голову и внимательно посмотрел на Шарля, отчего у того слегка закружилась голова. Ему нравился темно-карий, почти сливающийся со зрачками, цвет глаз Карлоса, и особенно нравились губы, полные и яркие, Шарль уже знал, что сделает дальше. Шарль никогда раньше не целовал никого первым, но не смог удержаться и приник к губам Карлоса своими, расписываясь в своем желании сблизиться и в физическом плане тоже. Шарль ожидал того, что сразу же окажется опрокинутым спиной на поверхность дивана, или же почувствует давно скрываемое желание, но Карлос замер, не отстраняясь и не отвечая. Шарль уже начинал злиться на него за бездействие и придвинулся ближе, проскользнув языком в рот. — Карлос? — звук открывшейся двери и чужой голос заставили Шарля отстраниться и взглянуть на того, кто посмел им помешать. Шарль отметил насколько жалко выглядел Ландо, в глазах которого читались непонимание и ужас, нижняя губа дрожала, а в уголках глаз блестели слезы. Шарль тяжело вздохнул и демонстративно оставил руку на плече Карлоса, готовясь сказать Ландо о том, как он не вовремя. Но Карлос сразу же вскочил, сбрасывая руку и на мгновенье посмотрел на Шарля так, что казалось, хотел оставить на его щеке пощечину, а не поцелуй. Ландо развернулся и покинул помещение. — Ландо, подожди, ты все не так понял, — Карлос рванулся за ним следом и даже не взглянув на Шарля. Когда дверь захлопнулась Шарль потянулся к своему бокалу и залпом допил шампанское. У Шарля шумело в висках от осознания происходящего, от того, что его отшили. Отшили, явно расставив приоритеты и бросившись за Ландо, который был таким дурацким, нелепым и совершенно несексуальным. Отшили, оставив в красной комнате, в соблазнительном образе и со столь явно продемонстрированными намерениями. Шарль почувствовал, что физическое состояние быстрее отреагировало на ситуацию, чем эмоциональное, потому как желудок неприятно сжался и к горлу подступила тошнота. Шарль достал из кармана блистер с таблетками и запил сразу четыре алкоголем. Седативные препараты были рецептурными, но Шарль никогда не был у психиатра, помимо обязательного осмотра, и, очевидно, не считал такой визит нужным. Таблетки он доставал нелегальным путем и не видел ничего страшного в том, что ему бывало сложно расслабиться и отвлечься от проблем без применения медикаментозных средств. Шарль откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, в напряженном ожидании, что все будет хорошо, что совсем скоро таблетки и алкоголь подействуют как надо, и ему станет все равно на то, что сделал Карлос, хотя бы до того момента, как он доберется до номера. Но вышло не это, Шарль до последнего момента игнорировал рвотный рефлекс, однако, когда возник риск испортить диван в клубе и привлечь к себе ненужное внимание, нашел силы встать и на негнущихся ногах дойти до уборной. Все тот же приглушенный свет и бит звуков теперь раздражал, а возмущение очереди к туалетным кабинкам, не задевало. Шарль чувствовал, что все то, что он в себя влил на вечеринке, готовится выйти наружу вместе с таблетками, и где-то в глубине сознания был благодарен своему организму за такую реакцию. Шарль упал на пол, морщась из-за боли в коленях и склонился над унитазом, несмотря на хирургическую чистоту, за которой в этом клубе явно следили, он чувствовал себя грязным и уязвимым. Благо, никто из очереди не стал качать права, понимая, что причиной наглости прорываться вне очереди было не желание отлить. Шарль не знал сколько времени прошло, потому что стоило ему попытаться привстать, как новый спазм заставлял вернуться в исходное положение. — О, с тобой все в порядке? — бархатный голос вырвал Шарля из осознания того, что он фактически валяется в туалете клуба. — Да, все нормально, — пробормотал Шарль, после чего опроверг вышесказанное. — Не переживай, — чья-то рука сначала легла на плечо, а затем нажала на кнопку слива. Шарль повернул голову и увидел исполнителя, который был заявлен в программе вечеринки. Он даже вспомнил имя, Фабио Бьянки, один из самых известных европейских поп-исполнителей и победитель Евровидения. — Все хорошо, — сказал Шарль, когда с помощью чужих рук выпрямился, прижимаясь спиной к стене. Шарль плохо осознавал происходящее, когда почувствовал, как чьи-то пальцы касаются губ и немного проникают в рот. — Отвали от него, — грубые слова, а затем и толчок, лишивший опоры, заставили Шарля собраться и он осознал, что стоит внутри туалетной кабинки, где ощущалась смесь запахов рвоты и освежителя воздуха, от которой хотелось вновь склониться над унитазом, а Макс Ферстаппен отгораживал Шарля от Фабио Бьянки. — Да, пожалуйста, — Фабио дернулся, выругался на итальянском и двинулся в сторону танцпола, явно раздосадованный тем, что добыча ускользнула из рук. — Пойдем, — Шарль ощутил, как Макс приобнял его и не стал противиться этому, хотя осознание произошедшего начинало накатывать, несмотря на остатки таблеток и алкоголя. Когда Шарль оказался на свежем воздухе, то вырвался из объятий Макса, и потому что ему не нравилось в них находиться и из-за понимания, что прикасаться к нему должно быть противно. Карлос своим поступком подорвал плотину неверия в собственную привлекательность для кого либо, и Шарль попросту не понимал мотивов Макса относительно него. — Это жалость? — прямо спросил Шарль, когда они с Максом оказались на парковке, ожидая такси. — Что? Нет. — в глазах Макса отразились все ответы на вопросы Шарля. Шарль был одновременно и рад тому, что не пришлось идти на близость с малознакомым парнем, и в то же время боялся того, чем придется платить Максу за спасение от этого. О Максе и его пристрастиях ходили разные слухи в паддоке, и Шарль не был уверен, что в номере Макса было бы безопаснее, чем в номере или квартире Фабио. Шарль не заметил, как заснул в такси, устроившись на плече Макса. — Пора просыпаться, — Макс мягко разбудил Шарля и расплатился с водителем. Находиться в чужом номере было неловко и странно. Шарль сделал несколько шагов и замер, — давай не будем тянуть, ты возьмешь, что хочешь, и мы забудем об этом. — Я хочу, чтобы ты отдохнул и выспался, а потом, может быть расскажешь о том, как оказался в таком положении, — сказал Макс, пожав плечами. — Спальня в твоем распоряжении, а я посплю на диване в гостиной и это не обсуждается.