Солнце светило особенно ярко

      Тихий тёплый полдень, в комнату пробиваются оранжевые лучи, играя золотом в светлых локонах Стида, будто на водной глади. Он что-то читает, расслабленно откинувшись на широкую спинку видавшего виды, но достаточно роскошного дивана. Книга лежит у него на коленях, обтянутых белой тканью кюлот, носок лакированной туфли покачивается будто в такт ветвям на лёгком ветру. Такой умиротворенный - он остановился в своём стиле где-то между тем вычурным аристократом, только покинувшим сушу и харизматично неопрятным в растрёпанной рубашке бывалым пиратом. Эд не может сдержать порыв зарыться в его волосы, проходя позади и Стид лениво подставляется под ласку, отвлекаясь от страниц.       - Прости, не хотел мешать, - тихо произносит Эд, собираясь уже убрать руку, но его пальцы успевают поймать и приблизить к лицу, чтобы запечатлеть короткий поцелуй в центр ладони. Эда подобные жесты до сих пор вынуждают краснеть, несмотря на проведённые вместе годы.       В их малоизвестной гостинице на полузабытом острове сейчас нет постояльцев, но это трудно назвать проблемой - буквально пару дней назад от них съехала небольшая, но крайне шумная компания и долгожданное опустение было скорее уютным, нежели напрягающим. В любом случае, совместное дело было больше чем-то вроде хобби, а времена, когда они погружались в него целиком, безвозвратно ушли. Или же Эд просто успел соскучиться по их чудесному времени наедине.       - Ты нисколько не мешаешь, к тому же история уже начала меня утомлять. - Стид приглашающе хлопает по месту рядом с собой и нет ни единой причины отказаться.       Книга тут же оказывается на столике неподалёку, а лицо Эда - в ласковых ладонях Стида: большие пальцы гладят скулы, а зелёные глаза полны тепла и обожания. Кажется, он никогда не привыкнет к этому волшебству.       - Это нормально, если я успел соскучиться за ту неделю, что они жили здесь?       - Думаю, да, потому что я тоже, - признаётся Стид, успокаивая лишние сомнения и закрепляя результат поцелуем в губы.       Между ними были сотни таких поцелуев и Эд даже принял ту мысль, что имеет на них полное право, но иногда в нём просыпается что-то из прошлого, что-то изголодавшееся и отчаянное, желающее отобрать Стида у всего мира и больше никогда не отпускать. Что ж, отчасти, можно сказать, ему это удалось - но это было обоюдным решением и он хочет верить, что всему причиной ответное желание Стида сделать его своим.       - О чем ты думаешь? - кажется, мысли слишком сильно увлекли Эда и это стало заметно.       - Думаю о том, что немного одержим тобой, - признается он. Ведь они уже давно выяснили, что лучше говорить обо всем, что волнует, особенно если это касается их отношений.       - Хочешь побыть сверху? - всё так же нежно глядя в глаза предлагает Стид и что-то внутри сжимается, чтобы растечься горячим трепетом по всему телу.       Эд не думал об этом, но, возможно, его слишком хорошо знают.       - Если ты не против... - настаивать не хочется, но что-то подсказывает, что Стид в подходящем настроении, чтобы это доставило максимум удовольствия им обоим. Кажется, он тоже успел неплохо в нём разобраться.       - Абсолютно. Вижу, ты хочешь напомнить мне о своих чувствах на удобном для тебя языке, а я с удовольствием отдамся этому напоминанию.       Эд в восторге. Ему кажется, что Стид слишком потрясающий и то, как он находит нужные слова - потрясающе. Слова это вообще его сильная сторона и Эд с не меньшим восторгом наслаждается ими, когда Стид говорит о чувствах, когда шепчет что-то удивительно нужное в момент их близости, едва не доводя до слёз. Он открыл в Эде эту чуткую сторону натуры и вместо насмешек выбрал оберегать её, окутывать нежностью, поощрять и взращивать несмотря на уверенность Эда в собственной романтической бездарности.       Он помнит, как поначалу боялся сделать что-то не так, ненароком причинить Стиду боль или слишком смутить своими фантазиями. Он считал Стида хрупким и слишком опасался, что покажется ему чудовищем, от которого стоит бежать, пока не поздно. Однажды брошенный, он невольно сдерживал себя из раза в раз, пока не сорвался на истерику. Благо им удалось с этим справиться, Стид с трудом вытащил из него признание и ещё долго убеждал, что он вовсе не против экспериментов, не испугается и готов попробовать всё, что Эду захочется, если они будут сперва это обсуждать.       Было непросто, но с каждым разом всё легче и легче. И вот сейчас Эд уже не кажется себе монстром, когда заглядывает Стиду в глаза и произносит:       - Помнишь тот сундук с нарядами, что мы прихватили на корабле французов?       - Ох, прихватили? - Стид издаёт приятный, мурлычущий смешок. - Кажется, наша шлюпка чуть не пошла ко дну из-за балласта и ты выкинул драгоценности.       - Я же не мог выбросить мешок с книгами! - Возмутился Эд, смутившись.       - Разумеется, ты уже тогда нахватался от меня безрассудства.       - Я всегда был безрассудным. Так что насчёт сундука?       - О, теперь, когда ты спросил, я вспомнил, что он всё ещё стоит в гардеробной. - Стид кажется задумчивым, пока, вероятно, вспоминает, когда заглядывал в него последний раз, а потом его настигает осознание. Брови восхитительно округляются над глазами, а к щекам приливает едва заметный румянец. - Оу. Так ты думал о нём всё это время?       - Не то, чтобы всё время. Иногда вспоминал, и... представлял... всякое.       - Эд, прошу, мне нужно больше деталей.       - Ну... Ты мог бы, скажем... пособлазнять меня.       - Что-то ещё?       -... как будто это твой первый раз.       Глаза Стида округляются ещё сильнее, а кончик языка непроизвольно проходится по пересохшим губам. Эд чувствует себя выжатым, будто пару фраз лишили его последних сил, но вид смущенного и взбудораженного Стида, определенно, стоил приложенных усилий.       - Эм, думаю... думаю, это можно устроить. ***       Вода успокаивала. Стид набрал ванную, не пожалел даже любимых ароматных масел - случай был достойный. Тело приятно окутывало теплом, но мыслями отвлечься не удавалось. Ещё бы - он дрожал от предвкушения уже сейчас, словно ему и правда предстоял их первый раз. Тогда всё вышло спонтанно и немного поспешно, но будь всё более спланировано - наверняка Стид волновался бы также.       Думать о том, что где-то там, за дверью Эд хочет его, ждёт, чтобы воплотить свои фантазии, было пугающе приятно. Он едва сдерживался, чтобы не притронуться к себе прямо сейчас, но понимание, что они не так молоды для нескольких раундов подряд, немного охлаждало пыл. Он не хотел всё испортить.       Масла в огонь подливало ещё и желание Эда не дожидаться вечера. Солнце сегодня светило особенно ярко, наполняя их комнаты жизнью, но вместе с тем от него не укрывалось ничего. С каждым градусом, на который остывала вода, Стиду становилось всё больше не по себе - он волновался, но то было приятное волнение. Когда ступни наконец коснулись пола, а хлопок полотенца впитал лишнюю влагу с тела - настал черед самой пикантной части их замысла.       Сундук, который упомянул Эд, ставший их очередной абсурдной прихотью, таил в себе вещицы, вызывающие у Стида смешанные чувства. Там были и роскошные дамские наряды и некоторые элементы туалета. По какой-то причине они оба решили сохранить находку, но использовать... Это одновременно отталкивало и будоражило, и Стид догадывался почему. Он ещё помнил, как сильно хотел стать настоящим пиратом, оставив позади собственную мягкость, будто слабость. Эд дал ему понять, что это вовсе не делает его уязвимым, помог принять эту часть и превратить в силу. Эд любил эту его сторону и такой способ показать её требовал огромного доверия. Стид знал, что не разочарует Эда, не встретит критику, его не ранят в это уязвимое место. Только не Эд. И всё же, перешагнуть через собственные страхи давалось ему с некоторым усилием.       И вот он набирает в грудь побольше воздуха и решается, откидывает крышку, чтобы извлечь самый, на его взгляд, нежный халат, олицетворяющий манящую смесь невинности и пикантности. Молочные кружева обрамляют его края, широкие рукава складками ложатся на предплечья. Ткань струится по телу, совсем невесомая, но чувство такое, будто он обнажен ещё сильнее, чем без одежды вовсе.       Эд ожидает его на золотистых простынях и кажется донельзя собранным, если не сказать напряжённым, но ровно до того момента, как их взгляды встречаются. В глазах Эда что-то меняется и он тут же расправляет плечи. Вся фигура становится символом уверенности, пальцы на коленях сжимаются, будто он с трудом держит руки при себе. Губы растягивает тёплая ухмылка.       - Скажи что-нибудь, - просит Стид и понимает, что звучит умоляюще. Голос дрожит и ноги, кажется, тоже. Ему жизненно необходимо сейчас ощутить опору и Эд даёт её.       - Выглядишь как мечта.       Всё красноречие Стида куда-то ускользает, оставив ему в пользование лишь крайней смущенную улыбку. Эд протягивает раскрытую ладонь и несколько шагов к ней напоминают попытки доплыть до деревянных обломков в шторм.       Он пересекает комнату, наполненную светом - шторы открыты, лучи вынуждают проседь густых волос Эда почти сиять. И сам он как пламень - Стиду кажется, что сегодня его испепелят, пока взгляд скользит по любимым чертам, испещренным линиями морщинок, по открытым предплечьям с узорами татуировок на бронзовой коже.       - Кажется, я должен тебя очаровывать.       - Оу, так ты ещё не начал? - звучит почти удивлённо, но черти в глазах Эда доказывают обратное. Стида обдает жаром - ладонь горячая и Эд так горяч, что мысли начинают плавиться.       - Боюсь, ничего не выйдет - я сам слишком очарован... - он думает, что несёт чушь, но на его реплику лишь приподнимают бровь, а затем тянут за руку так неожиданно, что устоять на ногах не получается. Стид падает прямо на Эда, на его бёдра, обтянутые кожаными штанами и контраст с собственной обнаженной под халатом кожей ощущается очень развратно.       - Да ну? И чем же ты очарован, скажи? - Эд говорит совсем буднично, что никак не вяжется с его ладонью на голом бедре Стида.       Всё развивается неожиданно быстро, но чувствовать себя тряпичной куклой в жадных руках оказывается очень приятно. Из груди вырывается громкий вздох.       - Стид. - Напоминают, чуть приводя в чувство. Вторая ладонь Эда обхватывает его подбородок, вынуждая смотреть в глаза.       - Твоим голосом, - первое, что приходит на ум и, пожалуй, самое приличное, что он сейчас способен озвучить.       - М, - тянет Эд и сжимает бедро ближе к ягодицам, не разрывая зрительный контакт. - А ещё?       Если до этого момента Стиду как-то удавалось игнорировать возбуждение, отвлекаясь на неловкость, то сейчас это стало совершенно невозможным - у него стоял так крепко, что с трудом удавалось сидеть неподвижно. Речь сковало смущением, но он готов сказать что угодно, лишь бы Эд поскорее продолжил.       - Твоим...м телом, Эд, ты очень горячий, боже... - он просто шепчет, судорожно и торопливо и понимает, что им, кажется, довольны. Эд выглядит довольным, его губы соблазнительно изгибаются, но он по-прежнему медлит.       - Телом, говоришь? - он снова приподнимает бровь, издевается. - Ты его пока даже не видел.       Стид не сразу расшифровывает этот призыв к действию, но едва до него доходит - дрожащие пальцы подхватывают края излюбленной фиолетовой футболки. Эду приходится на мгновение оторвать от него ладони и Стид молится, чтобы они поскорее принялись исследовать новые места на его теле.       Волнистые волосы падают на загорелые плечи в лёгком беспорядке, добавляя образу Эда пленительного безумия. Кончики волос прикрывают грудь и Стид уже по инерции готов оставлять на коже поцелуи. Желание подтолкнуть Эда к границе самообладания так велико, что он рискует - наклоняется и прихватывает губами тёмный сосок, прекрасно помня об этом слабом месте.       Эд вздрагивает и глухо мычит, запрокинув голову и Стид позволяет себе осторожно пустить в ход зубы. Дрожь усиливается, бёдра, на которых он так бесстыже сидит, ощутимо напрягаются и Эд не сдерживает тихий, но щемяще сладкий стон прежде, чем поймать за плечи и вынудить отстраниться.       - Эй, это игра не по правилам, - он старается вернуть голосу прежнюю расслабленную хрипотцу и весьма успешно. У Стида узлом в животе тянет восторг вперемешку с досадой. - Встань, хочу тобою полюбоваться.       Выполнить просьбу сложнее, чем кажется - ему почти физически больно разрывать единственный физический контакт с Эдом, слезая с его бёдер. Стид встаёт, осознавая, что выглядит сейчас не как соблазнитель, а скорее как пьяная смущенная девица - в пятнах румянца, взъерошенный, со сбившимся дыханием и желанием прикрыться. Впрочем, его внушительная эрекция совершенно очевидна, так что Стид смиренно опускает руки вдоль тела, позволяя облизывать себя взглядом.       Эд прикусывает нижнюю губу, завороженно его рассматривая, а затем поправляет ткань явно ставших слишком узкими штанов у себя между ног и этот грубоватый жест хлещет по Стиду волной жара. Ему хочется сделать хоть что-то, но он всё ещё не понимает, чего от него ждут, поэтому лишь жалобно стонет.       - Прошу, Эд... Чего ты хочешь?       Вместо ответа ладонь ныряет в разрез халата, обхватывает где-то под коленом и аккуратно подталкивает вперёд. Стид рефлекторно хватается за плечо в поисках опоры и ставит ступню на постель, точно между длинных, обтянутых чёрной кожей ног.       - Хочу насладиться тобой, - мурлычет Эд и целует его колено. Пальцы гладят щиколотку, другая рука хозяйничает на чувствительной внутренней стороне бедра.       Стиду стоит немалых усилий держаться ровно и вовсе не из-за проблем с равновесием - положение достаточно устойчивое. Просто от возбуждения у него дрожат мышцы.       Поцелуи поднимаются выше и с каждым разом Эд всё сильнее присасывается к коже - лижет, прикусывает, оставляет отметки. Желание схватить его за волосы и направить весь этот энтузиазм в нужное русло занимает все мысли и Стид крепче сжимает ладонь на твёрдом плече, пытаясь через кончики пальцев передать свою просьбу. Мычит, отводит взгляд, кусает костяшки свободной руки, пока поцелуи не доходят до изгиба между бедром и пахом. Эд будто бы случайно прижимается щекой к члену, борода щекотно покалывает, но даже этого оказывается много - Стид дёргается в его руках и всё прекращается. Стон разочарования вырывается произвольно, однако лучше так - было бы ужасно кончить так быстро, лишив Эда заслуженного удовольствия воплотить всё, что он сегодня задумал.       - Приляг, - по кровати похлопывают и Стид послушно опускается на спину, запоздало осознавая, как сильно был напряжен всё это время, но вместо нависшего над ним Эда с долгожданными поцелуями видит лишь потолок. А затем слышит глухой скрежет и озадаченно приподнимается на локтях - это ножки стула скребут по дощатому полу пока Эд придвигает его в аккурат напротив кровати.       - Что... что ты делаешь? - недоумевает Стид, наблюдая за происходящим.       - Устраиваюсь поудобнее, - в подтверждение своих слов Эд откидывается максимально вальяжно, закинув один локоть назад. В другой руке удаётся рассмотреть флакон масла, прежде чем Эд ловко бросает его на свободную половину кровати и Стид нервно сглатывает, начиная догадываться. - Будь любезен, дорогой, согни ноги.       Голос сладкий, как патока, говорит слова, опаляющие щеки не хуже полуденного солнца. Послушаться означает открыть ему полнейший обзор, лишиться последней защиты в виде тонкой ткани распахнувшегося от подобных действий халата. Но разве он может отказаться? Разве хочет?       Стид делает то, о чем просят - разводит ноги в стороны и сгибает в коленях, упираясь ступнями в постель и сгорая от неловкости.       - Прекрасно. Ты прекрасный. Сможешь чуть шире? - просит Эд и от просьбы, от ситуации пробивает дрожь. Да, он может. И слышит ласковое: - Молодец.       Стид выгибается, закрывая лицо руками - ему так странно, с ним не делают ничего, но чувство такое, будто всё тело - сплошной оголённый нерв. Ткань разметалась по бёдрам, едва прикрывая низ живота. Он думает о том, какая картина сейчас предстала пред Эдом, одолеваемый смесью стыда и похоти.       - А теперь я хочу, чтобы ты подготовил себя для меня.       Стид думает, что для него это слишком, что он просто не способен зайти ещё дальше. Он отрицательно вертит головой, разметав волосы по простыни, пока хрипловатый голос не выводит его из этого оцепенения.       - Ну же, Стид, ты справишься. Ты такой чудесный сейчас. Мне так хорошо, ты представить себе не можешь как мне чертовски хорошо. Прошу, доверься мне.       В груди что-то вспыхивает, сердце стучит так громко, будто он прямо сейчас бежит что есть мочи. Осознание, как сильно его хотят придаёт сил нащупать рядом флакон, чтобы вылить немного в ладонь.       Рука дрожит, когда он опускает её между собственных разведённых ног, минуя прижатый к животу член.       - Вот так, славно. Продолжай...       Прикасаться к себе вот так под комментарии Эда ощущается чем-то донельзя неправильным и в то же время он ещё никогда не замечал за собой такой чувствительности. Хватает половины фаланги, чтобы из горла вырвался протяжный стон.       Стид всё ещё очень напряжен - движения даются с трудом, но масло помогает. Ему не больно, просто очень узко. И очень неловко - в их немногочисленные разы, когда он был снизу, его всегда растягивал Эд и он просто позволял этому происходить, расслабляясь навстречу ловким пальцам. Он мог легко сделать это наедине, но когда Эд смотрит, вся кожа, открытая его взгляду будто горит. Хочет ли он остановиться? Точно нет.       Ощущения иные, но состояние, в котором Эд заставляет его пребывать невозможно сравнить ни с чем. Стида будто размазывает по простыням, член сочится смазкой, а во рту пересохло от частого дыхания.       К пальцу присоединяется второй - наконец-то получается расслабиться и он трахает себя резкими толчками, так бесстыже, поражаясь самому себе. Свободной рукой Стид пытается заглушить собственные стоны, стиснув зубами ребро ладони. Как он выглядит сейчас для Эда? Чего тот дожидается? Третий палец должен дать понять, что он готов к чему бы то ни было и Стид проталкивает его в себя, чуть замедляясь, привыкая.       - Ты такой молодец, - шепчет Эд где-то совсем рядом. За прикрытыми веками его приближение невозможно было заметить, так что голос заставляет вздрогнуть. - Невероятный.       Длинные волосы щекочут лицо, когда Эд наклоняется, чтобы поцеловать его. Медленно, долго, будто успокаивая. Будто говорит тем самым "всё хорошо, я здесь, я благодарен за твои старания". Заполошно бьющееся сердце щемит от нежности, сбавляя обороты.       - Сделаешь для меня ещё кое-что? - спрашивают прямо в губы. Эд пропускает его волосы сквозь пальцы и смотрит с нескрываемой нежностью, от которой невозможно не растаять. Стид, готовый ради этого человека на что угодно, зачарованно кивает.       Эд откидывается на спину рядом и мягко тянет за руку, приглашая усесться сверху. Он тоже заведён - румянец не так очевиден на загорелой коже, но расширенные зрачки выдают его с потрохами.       Стид ёрзает, оседлав крепкие бёдра и Эд мычит, прикрывая глаза и кладёт ладони на его талию, останавливая.       - Лучше не делай так, дружище, если не хочешь, чтобы всё закончилось прямо сейчас.       Стид не против - он готов и не видит причин, почему они не могут продолжить, но Эд опережает его мысли, съезжая ниже по кровати, пока его шея не оказывается точно у Стида между бёдер.       - Ох... что ты задумал?       - Тебе понравится, - озорная ухмылка предвещает очередную сладкую пытку и Стид не ошибается.       Эд приоткрывает рот ровно настолько, чтобы обхватить головку, но даже этого ощущения вкупе с видом оказывается достаточно, чтобы Стид вскрикнул. Жар и влажность такие долгожданные и правильные, язык едва касается уздечки, обводит по кругу, но больше ничего. Эд только впустил его в свой рот, позволяя чувствовать себя, но не давая должной стимуляции. Вместо этого он обхватывает ягодицы Стида ладонями, разводит в стороны и проникает уже скользкими пальцами - сразу несколькими, точно угадать по ощущениям сложно.       Это неожиданно, но он достаточно растянут, чтобы тут же расслабиться и начать откровенно насаживаться. Головку члена периодически прихватывают губы, напоминая о себе и Стида ведёт. Он не знает куда деть руки, а затем и вовсе падает на них, упираясь в постель, комкает простыни, будто пытаясь удержаться.       Возбуждение тяжёлым узлом разрастается внизу живота, пальцы выбивают из него стоны, двигаясь так идеально правильно, уверенными толчками. Это ощущение хочется продлить, оно отдаёт в член волнами удовольствия, от которых поджимаются пальцы ног. Лёгкие жжет от частого дыхания, всё тело напряжено, но в то же время будто вовсе ему не принадлежит. Сейчас оно принадлежит Эду и он откуда-то знает, как заставить Стида сходить с ума, когда усилить напор и где остановиться, чтобы выпустить его член изо рта только ради фразы:       - Давай, Стид, кончи для меня, - и последнюю преграду сносит с чертовой матери.       Он толкается в этот восхитительный горячий рот, насаживается на пальцы, прогибая поясницу и хрипло кричит. В его голове больше нет мыслей, только похоть и желание ощущать ещё больше, сильнее, глубже.       Эд вовремя успевает закрыть глаза - Стид пачкает его прекрасное лицо и ему немного стыдно, только сил на этот стыд почти не остаётся. Ноги и руки больше не держат.       Он слышит приглушённый тёплый смех и краем глаза видит как Эд оттирает щеки и бороду краем его халата.       - Прости... - шепчет Стид, чувствуя, что умудрился сорвать голос. Ему так странно в этот момент, так пусто и в то же время он думает о многих вещах. О том, что Эд до сих пор не кончил и о том, какой он невероятный, какой внимательный и чуткий с ним, как он благодарен...       Чувства затапливают, захлёстывают, будто он очутился на палубе в страшный шторм, что-то внутри сдавливает и взрывается. Стид всхлипывает, задыхаясь в этих эмоций, тело начинает мелко дрожать.       - Эй, я здесь, всё хорошо, - Эд звучит убаюкивающе ласково, обнимает, прижимая к груди и целует в висок. - Я с тобой, Стид. Я люблю тебя.       Слёзы продолжают течь, и кажется, будто они никогда не закончатся. Слова Эда доносятся как сквозь толщу воды, но они делают своё дело - Стид чувствует себя лучше, в безопасности. Спустя ещё какое-то время он осознает себя накрытым пледом, кожу на щеках стянуло от соли и Эд рядом, он тёплый и улыбается, закатное солнце бликует в его тёмных радужках.       - Кажется, слишком много эмоций для одного дня? - он касается его губ своими в лёгком, невинном приветствии.       - Я, наверное, напугал тебя? - Стид всё ещё звучит ужасно хрипло, но по крайней мере чувствует себя хорошо.       - Немного. Но я понял, что тебе просто нужно время прийти в себя.       - Но... Чёрт, ты ведь так и не... - Он понимает, что финал был крайне несправедливым для Эда - они оба явно рассчитывали на большее.       - И что с того? Кто сказал, что всё обязано быть идеально? Мне было охрененно. Спасибо тебе.       - Если ты не прекратишь, я снова расчувствуюсь. - Бормочет он куда-то в шею Эда, но слова ощущаются очень приятными и нужными.       - Но если это для тебя так важно - я кончил в тот же момент, что и ты...       Стид издаёт смешок от этого трогательного уточнения.       Какое-то время они лежат в тишине, мысли возвращаются к привычному течению, пока не формируются во что-то достаточно конкретное, чтобы быть озвученным:       - Думаешь, у меня получилось?       - М?       - То, о чём ты просил.       Стид до сих пор не до конца верит, что они воплотили в жизнь утренний разговор - слишком много впечатлений.       - Ты краснел так очаровательно, будто это действительно твой первый раз.       - В каком-то смысле многое сегодня было впервые.       - Надеюсь, это не плохо? - Эд чуть приподнимается на локтях, заглядывая в глаза.       Стид улыбается.       - Боюсь, для ответа нам потребуется больше информации.