Культ тела

      Мягкие касания были на столько успокаивающими и удивительно нежными, что Лололошка спустя пару минут заснул, а по окончанию сна очнулся всё в той же комнате, на теле ощущения липкого и фантомных касаний чужих рук, что трогали его везде, где только можно, до этого.       Застонав от тупой боли и тянущего ощущения внизу живота, он встал на ноги с кровати, подхватив за собой одеяло, укутав свое голое тело в нём. Взгляд зацепился за стол. На нём была кружка с ароматным кофе. По запаху, его любимый. Пряный чай латте с двумя помпами мяты. А рядом записка, написанная фиолетовыми чернилами.       «Наслаждайся напитком. —Джо---»       Имя было не дописано, и будто его оторвали от написания. Впрочем, пока ему не было до этого дела. Хотелось чуть отдохнуть. Поэтому он сел за стол и взял напиток в руке, грея о него руки, и отпил, чуть замычав от приятного вкуса.       «А у него есть толк в приготовлении подобного…» — промелькнула мысль в голове, пока он пил, блаженно закрыв глаза, а тепло распространилось по телу.       Выпив до дна, он отодвинул кружку от себя и расслабленно выдохнул, откинувшись на спинку стула и опустив голову, закрыв глаза. Но резко появилось чувство. И оно неспокойное.       И его схватили, зажав рот рукой, а шею сдавили внутренней стороной локтя. Лололошка сдавленно вскрикнул, схватившись за зажавшую шею руку и попытался вырваться, но чем сильнее он дрыгался, тем хватка была более удушающей. И лишь тогда, когда в глазах начало темнеть, его, наконец, отпустили. Парень качнулся и рухнул на пол. С него чуть сползло одеяло, оголяя плечи. Он начал откашливаться, также пытаясь отдышаться, хватаясь за горло и опираясь о пол. Но ему не дали вдоволь отдохнуть от неожиданного удушья, и на затылок грубо надавили, прижимая к полу. Парень вскрикнул от боли. Давление было слишком сильным, будто тот, кто ступил на него, хотел убить его. Невзначай вспомнился чёрный взгляд одного убийцы, в глубине которых были будто бордовые реки крови, в которых он мог даже топить своих жертв. И эта аура, хитрая и беспощадная, такая эгоистичная и властная, что можно задохнуться. Та же, что и у этого человека над ним.       — Д-Джон… — имя само вырвалось. — Н-нет, подожди… — он попытался своей рукой скинуть со своей головы чужую ногу.       Но её лишь грубо оттолкнули и прижали к полу, и послышался треск. Крик. И только тогда на него перестали давить. Нога очередного гостя небрежно перевернули тело в одеяле на спину. Лололошка зажмурился, стиснув глаза от боли и схватившись за сломанную руку, что начала синеть. С уст сорвался хрип.       — А ты с тех пор не поменялся. Выглядишь таким же жалким, — грубый голос, и чёрные глаза поднялись на чужие.       Он не прогадал. Это и вправду был Джон! Он его мог узнать из многих. Особенно это выражение лица… Которое перед его смертью до конца осталось злым и с отвращением смотрящим. И сейчас он смотрел именно так. Разве что теперь полностью живой, без тех или иных увечий, которые могла причинить балка, что свалилась на него, обеспечив ему прямую дорогу в ад. По всей видимости, не дошёл, раз оказался здесь.       Лысый мужчина осел на чужие ноги и, замахнувшись, резко ударил кулаком чужое лицо, что откинулось вбок.       — Кха! — он выплюнул зуб и кровь, что осталась после него во рту. Из ноздри также хлынула кровь.       Но, не дав ему времени придти в себя, Джон схватил его за кудри и с размаху вдарил в пол. Лололошка хрипнул, извиваясь под ним от боли, а хватка не ослабевала. Тело давило на него. В мыслях вспомнилось то, что было до этого, а также то, что он лишь в одном одеяле, а тело липкое. Смущение и стыд подступили сразу же после окончаний дум.       Его заднюю часть шеи сдавили, прижимая плотнее к твёрдой поверхности. Взгляд злостно просверливал в затылке дыру. Голова склонилась к чужому уху, и губы коснулись кончика, шипя:       — Да ещё и такой беззащитный прямо передо мной, прямо в моих руках… — свободной рукой он заломил чужие за спиной и другой скинул одеяло. По ошеломлённому взгляду, стало понятно, что он явно не ожидал увидеть перед собой обнажённое тело, усыпанное бордовыми и посиневшими пятнами-засосами. Но ухмылка вновь расцвела на его губах. Той же рукой он огладил место между лопатками, спускаясь ниже и больно сжимая талию, заставляя его чуть прогнуться. — Выглядишь, как шлюха в данном состоянии. Раньше у меня было чуть более уважительное мнение о тебе.       Туловище мужчины скользнуло ниже и прижалось пахом к ягодицам.       — Перестань… — хрипит парень под ним, и его поднимают за заломанные руки, больно ударяя о пол. Он стонет от боли.       — Завались.       Он приспустил свой низ, и полувставший от внешнего вида шатена член приземлился прямо на щёлку, чуть дёрнувшись. Лололошка пискнул, дёрнувшись, попытавшись отстраниться, но это не получилось осуществить. Особенно из-за того, что хватка только усилилась, наровясь сломать не только сломанную ещё больше, но и вторую. Обхватив свой член пальцами, Джон протиснул его в щёлку, утыкаясь в растянутую дырочку, и резко вставил. Парень стиснул зубы за губами, чтобы не закричать, и в итоге сорвалось сдавленное мычание.       Даже с Джодахом и, к удивлению, Варнером не было так невыносимо, как с Джоном. Те хоть и причиняли боль, но главенствовало всё же удовольствие, которое он, хоть и не хотел находиться в подобной ситуации, испытывал на протяжении почти всего акта. А тут не успело всё начаться, как ему и зуб выбили, и нос с рукой сломали, возможно и вторую сломают, если хватка не ослабнет. И в добавок в нём начали грубо двигаться, заставляя его хрипеть от неприятных ощущений, в частности и боли.       Член неприятно тёрся о поверхность пола, чуть пачкая его выходившим предэякуляром. Ногти царапали его кожу, то оставляя обычные царапины, что быстро краснели, то впиваясь так, что оставляли выемки в форме полумесяцев. Руки уже давно были отпущены, и одной из них, той, что цела, Лололошка цеплялся за одеяло, крепко сжимая до побеления костяшек. Вторая рука, уже посиневшая, просто находилась под лицом, под частью, где находился рот, из которого вытекала слюна. Рассудок переворачивался с ног на голову и уже не понимал, что происходит. И единственное, чего ему хотелось, что было единственной здравой мыслью, - это чтобы всё прекратилось как можно быстрее.       Но, как на зло, это продолжалось и продолжалось, а иногда его били по тем или иным местам, тянули за волосы, долбили головой пол, быстро вдалбливаясь в ноющее очко. Шатен поймал себя на мысли, что его в таких темпах убьют, даже некоторой надежды на обратное не хватало, чтоб думать, что он отделается лишь болью и "ушибами".       И в какой-то момент в глазах потемнело, и с уст сорвался хрип. Он стукнулся лбом об пол, а внутри чувствовалась чужая сперма, что разливалась по внутренности прямой кишки, чуть вытекая наружу. Тело ослабло.