Как рис с соевым соусом

— Поверить не могу, что Мардж такое обо мне сказала, — в полном шоке прошептала сидевшая за кухонным столом Кумико и, трусливо втянув голову в плечи, зажала руки между колен. Джефф рассказал девушке всё, пока после ужина убирался на кухне — и, наблюдая за Кумико краем глаза, с тревогой ждал ответа. Рассказ получился долгим — за готовкой девушка пачкала уйму посуды и обязательно разливала что-нибудь по полу. За все полгода жизни с ней Джефф даже не думал возмущаться, хотя, в противоположность наружности и увлечениям, был ужасным аккуратистом. Во-первых, лакомства, над которыми здесь колдовала Кумико, неизменно приводили Джеффа в восторг. Во-вторых, он не лгал Мардж, сказав, что сам занимается домом. Но если раньше Джеффу не составляло труда вымыть за собой одну-две тарелки, то сейчас он каждый день помогал Кумико из простого желания сделать её жизнь легче и приятнее. Не пристало существу из других измерений ходить по магазинам и драить сковородки! — Тем не менее, это так, — Джефф виновато прикусил губу, вытер лоб мыльным запястьем и обернулся к Кумико. Поймав его взгляд, она тут же нахмурилась и уставилась на фигурки из «Радиоактивного человека», расставленные на полках над столом. Контуры её фигурки, округлые и расслабленные, тревожно заострились. Сидя, Кумико косолапо разворачивала ступни, но сейчас вид этой милой детали заставил Джеффа подумать, будто девушка старается свернуться в маленький испуганный комочек. — Прошу тебя, не бери в голову, — Джефф поспешно вытер руки, подошёл к Кумико, обнял за плечи, и, невзирая на слабое сопротивление, притянул её голову к своему животу. Кумико любила шутливо толкаться лбом в эту мягкую живую подушку — но теперь упёрлась ладонями в круглое пузо, пытаясь вырваться. Джефф, обычно чуткий к ней, проигнорировал тревожные звоночки и погладил Кумико по голове. Думал, что решит проблему лаской. Конечно. — Не стоит слушать каждую домохозяйку, которая приводит ко мне в магазин своих детей, — медленно и твёрдо произнёс он, стараясь удержаться от менторского тона. — Тем более Мардж. Уничтожать всё необычное — это её жизненное кредо. Когда у нас хотели построить монорельс… Он не успел продолжить очередную из дурацких городских историй, которыми постоянно развлекал Кумико — с тревогой заметил, что глаза жены покраснели и заблестели влажно, и осёкся. Но прежде, чем сообразил обнять посильнее и расцеловать нахмуренный лоб, Кумико яростно выпалила: — Ты только болтаешь! Ничего не сделал, чтобы она замолчала! Джефф, ошеломлённый, разжал руки и отпрянул — и в следующее мгновение маленькие острые кулачки вонзились ему в плечо. — Противный! — воскликнула Кумико дрожащим голосом, лицо её уродливо искривилось от подступающих слёз. — Такой же противный, как все о тебе говорят! К последнему слову она сорвалась на визг — и, разразившись громким плачем, бросилась вон из кухни. Джефф не успел ничего — ни поспешить следом, ни позвать объясниться. Застыл истуканом, растерянный, и большие голубые глаза его расширились в изумлении и печали. Это было совсем не похоже на Кумико. Она не отличалась ни вспыльчивостью, ни эмоциональностью. Спокойная и добрая — вот как её получалось описать. Плачущей Джефф видел любимую всего раз. Он слишком рано предложил Кумико съехаться — и, ослеплённый романтикой, не подозревал, что спустя первую, идиллическую неделю совместной жизни на пороге «Подземелья андроидов» объявится её отец. Господин Накамура сопровождал Кумико в исследовательской поездке по Америке и не имел ничего против увлечения взрослой девушки комиксами. Однако попытка дочери завести отношения привела его в страшную ярость. По крайней мере, так казалось Джеффу, когда в полном замешательстве он выслушивал гневные обвинения от пожилого японца. Господин Накамура был мал ростом и говорил с ужасным акцентом — но Джефф, к своему стыду, со страху не придумал ни единого возражения. Кумико пыталась объясниться — увы, господин Накамура, которого девушка с восторгом описывала нежным и заботливым, не пожелал её слушать. И потребовал немедленно возвращаться в Японию. Тогда-то Кумико и расплакалась. Отцу она подчинилась беспрекословно. Понурив голову, разрешила увести себя прочь. Лишь слёзы беззвучно катились по её невыразимо грустному лицу. В тот момент, стоя на пороге враз опостылевшего магазина, Джефф чувствовал себя отвратительно жалким. Слёзы любимой девушки должны были всколыхнуть его, заставить кинуться вслед. Защитить Кумико, извиниться перед суровым господином Накамура. Отвоевать право на любовь, как истинный рыцарь, истинный влюблённый! Что там! Вместо этого Джефф пошёл плакаться к Симпсонам, чтобы они, по назойливой охоте помочь ближнему, разрешили его проблемы. Ситуация повторялась. Джефф, озадаченный, перевёл взгляд на свадебную фотографию над кухонным столом. Ставить фотографии жён, детей и животных на каминную полку — прошлый век, но Джефф поначалу относился к Кумико, точно к любимому персонажу. Ему хотелось иметь чашку, подушку, плюшевую игрушку с её изображением. Видеть постоянно розовый бантик и вздёрнутый носик, прижимать её к сердцу, целовать, держать под подушкой… Будь его воля, Джефф спрятал бы Кумико под стеклянный колпачок от пыли. Кумико была звездой его коллекции, драгоценной жемчужиной, которой хотелось любоваться, задержав дыхание. Их сфотографировала Мардж — запечатлела момент, как они держатся за руки и, не сводя глаз друг с друга, слушают благословение Стэна Ли, автора первых комиксов про Человека-паука. Кумико в праздничном кимоно, белом с красными цветами, застенчиво улыбалась. Накрашенные губы почему-то заставляли её выглядеть на свой возраст. Джефф в чёрном костюме, в кои-то веки сшитом по размеру, просто светился. Даже не походил на себя, постоянно хмурого. Так неужели его счастье — его и Кумико — должно рухнуть из-за слов какой-то домохозяйки? Джефф покачал головой и взял с угла раковины тряпку для пыли. Смочил в тёплой воде, тщательно отжал. Вытер стол, перешёл на полки. Протёр каждую фигурку — Ветрогон, Угольная королева, Гидроразрыватель… Уборка его успокаивала. Однако Джефф чувствовал, что должен не маниакально натирать коллекцию до блеска, а утешать жену. Чем старательнее он убирался, тем громче повторяла совесть этот упрёк. Джефф послушался — но прежде, чем отправиться на поиски Кумико, нарезал на блюдце парочку персиков. Если он опять растеряется, будет сидеть молча, как дурак, то хотя бы чем-то сможет подтвердить — ему не всё равно. *** Кумико нашлась в гостиной — не сняв туфель, свернулась в сиротливый клубочек лицом к спинке дивана, над которым тоже парили и кружились картонные космические корабли, и хныкала тихонько. Сердце Джеффа сжалось — в этой позе девушка казалась не больше кошки, беззащитная и крошечная. Хотелось лечь рядом и обнять её за вздрагивающие плечи, от всего сердца расцеловать, успокоить хотя бы без слов. Но Джефф часто использовал язык тела в общении с докучливыми клиентами и знал — от окружающих не замыкаются просто так. Джефф поставил персики на кофейный столик и осторожно опустился на диван. Аккуратно не получилось — диванные подушки неустойчиво проминались под ним, заставляя того, кто сидел на другом конце, взлетать в воздух. Кумико застонала недовольно и пнула его каблуком в зад. Туфли она носила тяжёлые, с подошвами, словно тракторные гусеницы, и пинок вышел болезненным. Джефф не хотел, чтобы драки вошли у Кумико в привычку, и погладил её по бедру между подолом мини-юбки и резинкой гольфа. — Я принёс тебе фруктов, — негромко произнёс он, не убирая руки. Провёл по обнажённой гладкой коже аккуратным круговым движением, наслаждаясь податливой мягкостью ляжки — вдруг это поможет Кумико прийти в себя? — Уйди, — не то простонала, не то прорыдала Кумико. Дёрнулась, но вырываться не стала, пусть и сжалась ещё крепче. Притянула колени к локтям и закрыла голову, будто защищалась. Джеффу было больно смотреть, как она убивается. Наклонившись поближе, он взял Кумико за запястье, заставляя её развернуться лицом — и ужаснулся. Милые валики под глазами, которые старательно рисуют себе многие японки, посинели и отекли, распухший, покрасневший нос судорожно шмыгал. Расплылся контур пухлых губ, искусанных, болезненно-алых. По бледным щекам протянулись блестящие дорожки — борозды от слёз, как у мумии плакальщицы из «Фантомной зоны» Дзюндзи Ито. — Отстань! — прохрипела Кумико и закрыла лицо локтем — вовсе не потому, что боялась показаться ему такой страшной. Голос у неё был совсем гнусавый, готовый вот-вот надорваться в рыданиях. Джефф молча протянул Кумико бумажные платки и присел обратно, бессильно свесив руки между колен. Вид плачущей жены больше не казался ему жутким, скорее, достойным сочувствия. Как вид маленького ребёнка, который расплакался от усталости на выходе из магазина. Вот только почему она так расстроилась? — Может, мне всё-таки лучше посидеть с тобой? — деликатно предложил он. — Нет! — с неожиданной силой рявкнула Кумико и громко высморкалась. Джефф невольно втянул голову в плечи — девушка всегда вела себя тихо, говорила негромко и ласково. А этот крик напомнил ему истерические вопли сэйю из аниме, которые на английском языке озвучивали жалким гневным ворчанием. — Но я не смогу заниматься своими делами, зная, что тебе тут так плохо одной, — возразил Джефф с непривычным терпением. Прикасаться к жене он опасался — Кумико этого явно не желала, хотя раньше без конца льнула к нему. Но вдруг её крики и зажатая поза были скорлупой, под которой пряталась она прежняя, нежная и милая? А Кумико забилась в эту скорлупу, словно напуганная улитка, и пережидала опасность? Джефф поднял руку, намереваясь погладить жену, и опустил в печали. Почему-то с первого дня знакомства ему тяжело было делать что-то для Кумико без её желания, особенно трогать — а та, напротив, лезла к нему без спроса, словно в Японии никто не вёл модных разговоров о личных границах. Не то что бы Джефф был против… Кумико долго молчала — тяжело дышала, комкая мокрую бумажку платочка, слёзы одна за другой сбегали наискосок, через нос, капали на диванную подушку. Сморкаться она не решалась, и её дыхание превратилось в громкое страдальческое сопение. Уже от этого этого сопения Джефф ощущал себя ещё более виноватым — и всё сильнее убеждался в мысли, что Кумико нужны крепкие объятия, а не нелепые слова утешения. Со страхом и жалостью Джефф смотрел на жену, и его голубые глаза стали похожи на стеклянные. Странное чувство накатило, как приливная волна — в скорчившейся на диване Кумико он увидел не взрослую женщину, которая должна сама уметь управляться с чувствами, а маленькую хнычущую девочку. Девочке с розовым бантом в волосах было нужно, чтобы её выслушали и успокоили — поцелуями и конфетами — а не лезли с разговором по душам. Но Джефф, пусть и общался с детьми каждый день в магазине, умел их только обижать. — Если я начну плакать, мне... Мне б-будет уже до ночи не остановиться, — наконец объяснила Кумико рыдающим голосом и в подтверждение промокнула воспалённые веки свежим платком. Как ни странно, у Джеффа после этих слов камень с души свалился. Он моргнул пару раз, возвращая взгляду осознанность, и произнёс мягко: — Если тебе от этого станет легче, я не буду просить тебя успокоиться и не грустить. Просто позволь мне побыть рядом. И извиниться. С последним словом он вновь уложил руку Кумико на бедро. Не встретив сопротивления, нежно потрепал пухлую ляжку. Кумико промолчала, но губы её чуть изогнулись в улыбке — словно холодное мартовское солнце вышло из-за серых снежных туч. Джеффу хватило этого, чтобы воспрять, вздумать, будто прощение ему уже дано — но в следующее мгновение Кумико горестно сморщилась, и слёзы брызнули из зажмуренных глаз. Тонко застонав сквозь зубы, девушка перевернулась на живот, закрыла руками голову, упёрлась ступнями Джеффу в колени. А он с трудом проглотил подступивший к горлу комок — никогда не сталкивался так близко с чужим неприкрытым несчастьем. Теперь Джефф не видел смысла беречь границы возлюбленной — неуклюже сгрёб её в объятия, обнял потеснее. Кумико не пыталась отбиваться — обмякла у него в руках, точно ватная. Словно увядший цветок на тонком стебельке, голова её тяжело склонилась на плечо Джеффу. Один кулачок со смятым платком остался крепко сжат. Джефф усадил Кумико к себе на колени, с тревогой заглянул в бледное, ничего не выражающее лицо. Слёзы смыли с него все краски — девушка выцвела, будто обложка комикса, который слишком долго стоял на витрине. — Бедная моя, — со всем сочувствием вздохнул Джефф и потёрся носом о мокрую щёку Кумико. Она была явно не в том состоянии, чтобы слушать и анализировать чужие речи. Прикосновения Кумико понимала легче и общалась с их помощью охотнее — вот Джефф и потянулся к ней, взволнованный. Кумико не отдёрнулась, не отвернулась в отвращении. Лишь тяжело вздохнула и прислонилась горячим лбом к его виску. Значит, не сердилась. Но слезинки одна за другой скатывались по побелевшим щекам. Кумико устала их вытирать — и всё же машинально проводила под носом манжетой толстовки. Нос, и без того натёртый, оставался красным и горячим, нежная впадинка под ним воспалилась. — Я же тебе платки принёс, — с тревогой напомнил Джефф, на очередном движении перехватив влажное от слёз запястье. Кумико кивнула и шмыгнула носом. Пришлось Джеффу брать платочек и помогать ей высморкаться. Сизифов труд — прочистив нос и передохнув, Кумико вновь разводила сырость. «Вот как, наверное, чувствует себя Мардж каждый день», — поглядев на раскиданные по дивану скомканные бумажки, Джефф вспомнил белокурую малютку, которую повсюду носила на руках синеволосая домохозяйка. А вслух выпалил: — Хватило же у Мардж мозгов такое выдать! «И не только у неё», — чуть не сказал Джефф правду, и на сердце у него заскребли кошки. Так уж повелось, что об их свадьбе в Спрингфилде говорили с двойственными чувствами. Мужчины радовались, что Джефф наконец-то нашёл родственную душу, невзирая на отталкивающую внешность и колючий характер, женщины сетовали — как он посмел жениться на японке?! Ослеп от любви, раз не испугался жить с чужеземкой — угадывал Джефф во взглядах кумушек, когда выбирался с Кумико в люди. Кумико с восторгом глазела по сторонам, тянула его от одного развлечения к другому, смеялась и кружилась, как ребёнок — а Джефф с тяжёлым сердцем отслеживал каждый взгляд, полный недоумения и осуждения. С женщинами, как полагается задроту, Джефф не сталкивался — а если чья-нибудь мама пыталась продать ему макулатуру, из которой выросли дети, не переходил границу холодной вежливости. Мужчины тусовались в баре у Мо, а с пьянчугами Джефф брезговал иметь дело. Поэтому все городские сплетни узнавал от маленьких клиентов. Образа мыслей у Барта и ему подобных ещё не сложилось — вот они и повторяли слово в слово речи матерей. А спрингфилдские матроны были ничуть не лучше Мардж — их хлебом не корми, дай сунуть нос в чужое грязное бельё. К счастью, про Кумико не успели насочинять легенд — не нашли материала. В одиночку она из дома не выходила, дружила только с Мардж и английским владела не настолько, чтобы свободно делиться своим мнением о мире с окружающими. Японская жена продавца комиксов — больше о ней ничего не знали. Но и этого хватало для молчаливой неприязни — ведь Джефф с самого детства не пользовался уважением у сограждан. Клеймо «задрота» не загнало его в угол, как профессора Фринка, а научило огрызаться и повсюду смотреть с презрением. Кумико же, мягкая и отзывчивая, не сомневалась, что город принял её, как родную. Джефф старательно берёг этот пузырь защищённости — и не пересказывал Кумико слухов. — Но почему ты промолчал? — еле слышно прохныкала Кумико. Всхлипнула и прикусила губу — видно, уже устала плакать. — Дурак потому что, — Джефф склонил голову и уставился на носки своих голубых кед. — Столько лет отвечал на подколы этих маленьких гоблинов, до слёз их доводил! А когда моё красноречие могло бы пригодиться, засунул язык в задницу! Кумико поморщилась — на грубые выражения у неё была аллергия — и совершенно неожиданно для Джеффа погладила его по голове. Предчувствуя ловушку, мужчина напрягся всем телом — а Кумико, намотав на палец волнистый кончик его длинного хвоста, возразила, прерываясь от плохо сдерживаемых рыданий: — Но ты защитил меня, когда... Когда она сказала, что я... ничего не делаю по дому. И н-на том спасибо. Джефф не услышал в её тоне искренней благодарности — то ли Кумико всё ещё обижалась, то ли настолько устала, что не нашла сил выражать эмоции. Но в любом случае не видел причины дуться — он виноват, и должен вымаливать прощение всеми способами. Даже если защищать честь жены придётся у Симпсонов, на диване перед телевизором. — Мардж, конечно, считает, что сказала это не со зла, а из добрых побуждений, — пропыхтел Джефф, выдыхая раздражение на каждой запятой, пока Кумико рассеянно играла с его волосами. — Но я-то знаю, чем мостят дороги в ад! — Тш-тш-тш, — Кумико с силой провела по его волосам ото лба до затылка, словно разглаживая взъерошенные мысли. Ком в горле мешал ей говорить, но голос звучал без истерики. — Теперь ты должен сказать это Мардж. — И ещё много чего, — согласно протянул Джефф и поправил возлюбленной растрёпанную, прилипшую к щеке чёлку. — Накопилось. — Ну вот. Подумай, когда мы сможем её навестить, — Кумико устроилась поудобнее у него на коленях, закинула ноги на подлокотник. — Сомневаюсь, захочет ли Мардж со мной общаться после того, как так высказалась, — грустно опустила она мокрые ресницы. — Может, я всегда была ей противна-а... Последние слова Кумико протянула плаксиво и скривилась, новые слёзы повисли на слипшихся ресницах. Испугавшись, что она сейчас разрыдается, Джефф обнял её, сжал чуть ли не до хруста, и вместо слов долго целовал в пылающий лоб и влажные солёные щёки. Вцепившись в его футболку, Кумико тоненько хныкала, словно стеснялась выражать чувства в полную силу. Но Джефф уже видел её в самом плохом состоянии, поэтому утешал терпеливо — как подсказывало сердце. Приводить кого-то в чувство ему было в новинку. Но допустить, чтобы делали больно Кумико, он теперь не мог. Мальчик, который читал комиксы, собирал бейсбольные карточки и писал злые комментарии в интернете, вырос. Наконец, Кумико затихла и уткнулась лицом ему в грудь, громко сопя заложенным носом. Чувствуя, как по футболке расплывается мокрое пятно, Джефф обеспокоенно потрогал её горячий лоб, погладил по затылку, завязал покрасивее измятый бант. Кумико затравленно подняла на него заплаканные, блестящие глаза — от этой картины у Джеффа защипало в носу. — Всё, больше не буду, — пролепетала она и, поставив колени по обе стороны бёдер Джеффа, села к нему лицом. Прижалась всем телом, обвила руками и тяжело вздохнула, закрыв глаза. В хорошем настроении Кумико не упускала момента, чтобы пощипать и потискать его — а сейчас лишь придерживала за широкие складки боков, обнимала без страсти, словно плюшевого медведя. — А насчёт Мардж не переживай, — в попытке успокоить Джефф накрыл ладонями острые лопатки жены, выступавшие под мягкой тканью толстовки. — У женщин вроде неё память короткая. Скажет ещё: «я такого не говорила!» — выпучив глаза, передразнил он высокий голос домохозяйки. Кумико подняла лицо и улыбнулась сквозь слёзы. Вид у неё по-прежнему был жутковатый, лицо побледнело до прозрачности. Джефф не растерялся и, мягко улыбнувшись, чмокнул её в кончик носа. На душе у него посветлело, будто это он, а не Кумико, только что заливался слезами. Некоторое время они молчали, стеснённо разглядывая друг друга. Кумико шмыгала носом, но глаза её стали сухими. Другому мужчине этого было бы достаточно для спокойствия — но не Джеффу. Увидев, как любимая заходится в рыданиях, он пообещал себе сделать что угодно, лишь бы она больше никогда не плакала. И напомнил осторожно: — Мы собирались погулять после ужина, — он потёрся носом о распухший нос Кумико и отстранился, проверяя реакцию. Девушка кивнула, неподвижное лицо её, с которого от слёз исчезли все детали, походило на фрейм чёрно-белой манги. Джефф поёжился, вспомнив подобные мертвенно-бледные личики из историй Дзюндзи Ито, и продолжал: — Сомневаюсь, что ты сейчас этого хочешь, но вдруг. Попробуй развеяться. Я не буду к тебе приставать. Захочешь — расскажешь, я не обижусь. — Давай, — Кумико пришлось приложить усилие, чтобы пожать плечами. — Я только полежу немножко и съем твои фрукты. Будет обидно, если испортятся. *** Накинув толстовку, Джефф ждал жену на кухне — там имелась чёрная лестница на улицу. Обстановка приведённой в порядок кухни больше не угнетала его, и плакат клоуна Красти на холодильнике не казался пугающим. Кумико не плакала и не злилась — но Джеффу не хватало этого для собственного спокойствия. Он не понимал, почему душевное состояние жены так беспокоило его — мужчине полагается быть бесчувственным — но от всего сердца желал, чтобы сегодняшняя сцена ни в коем случае не повторялась. Он должен сохранить уютный, розовый и милый мир Кумико, где она была радостной и беззаботной — иначе останется несчастным. Значит, нужно помириться накрепко, узнать, из-за чего она так расстроилась. И спросить, чем он может помочь — причина крылась не только в грубых словах Мардж, наверняка. Загадочная восточная душа — сложно тебя постичь, не читая ничего глубже комиксов! Невесёлые мысли Джеффа прервали лёгкие шаги Кумико — она зашла сполоснуть блюдце из-под персиков. Умытая, девушка стала похожа на цветок после холодного дождя — Джефф залюбовался ей, хотя глаза и нос Кумико остались красными и болезненными на вид. Она угрюмо молчала, опустив руки с блюдцем под воду, чей шум был единственным звуком в неловкой тишине кухни, и напряжённые острые линии её согбенной спины отбили у Джеффа желание разговаривать. Похоже, Кумико не желала покидать раковину — и выглядела так, будто, согласившись на прогулку, сделала мужу величайшее одолжение. Джефф не обиделся — а с нежностью и беспокойством оглядел её. Кумико решила не переодеваться, и когда стояла вот так, чуть склонившись, из-под мини-юбки выглядывали аккуратные полукружия ягодиц в обрамлении белых кружевных оборок. В другой день при виде этой очаровательной картины Джефф бы поспешно удалился в уборную, его храм уединённых размышлений — но сейчас окликнул жену: — Надень что-нибудь, ноги голые, комары покусают. Они у нас радиоактивные. В ответ на его неловкую попытку пошутить Кумико раздражённо закатила глаза. Втиснула блюдце на сушилку, чуть не обрушив ряд мокрых тарелок и мисок, и стремительно удалилась. Джефф уже собрался переживать, но девушка вскоре вернулась — в спортивных штанах в тон толстовке. В таком костюме Джефф жену раньше не видел и с непонятным удовольствием заметил, что она словно пополнела — так мягко плотная ткань очерчивала её тело. — Ты прямо как Эми Вонг из «Футурамы», — улыбнулся он нерешительно и протянул Кумико руку. — Хватит на сегодня отсылок, — буркнула она и, натянув капюшон, спрятала руки в кармане на животе. Джефф пожал плечами, показывая, что не возражает, но сердце его вновь рухнуло, готовое разлететься на куски. *** Вечером улицы Спрингфилда пустовали — все, от преподобного Лавджоя до дурачка Клетуса, сидели по домам с семьями, наслаждались за просмотром вестей макаронами с сыром. Одни Джефф с Кумико отправлялись на прогулку. Фанатом активных развлечений Джефф себя никогда не считал, но прежних подруг обязательно водил погулять — в лес, на озеро или по пыльным улицам. Подруги не отказывались — понимали, денег на развлечения в виде ресторанов и бутиков у торгашей комиксами не бывает. Про бензин и говорить не стоило — Джефф заглядывал в гараж лишь полюбоваться отсылкой на «Звёздные войны», которую вредные сестрицы Мардж со скрипом разрешили вписать в номера автомобиля. А у Кумико, когда они познакомились, был такой бледный вид, что Джефф счёл своим долгом водить её дышать свежим воздухом. Девушку буквально сдувало ветром — как не беспокоиться! Кумико встретила предложение проводить время за ходьбой с необычайным удивлением. В японском понимании, объяснила она, прогулка — это выйти на пять минут до магазина. А не уходить в соседнюю префектуру с бутербродами в корзинке! Первый пикник она восприняла именно так — и пару часов лежала на лугу в полном изнеможении, пока Джефф укрывал её собой от ветра и кутал в плед, на котором двоим было тесно. И жалел, что не уточнил столь важное культурное различие. За полгода Кумико окрепла — на выходных они могли гулять по два часа, уйти чуть ли не к подножию Смертельных гор. Однако продавленный синий диван в гостиной девушка предпочитала гораздо больше. Целый день могла на нём провести, обложившись подушками. Джеффу нравилась эта роскошная изнеженность, вот только лишаться романтических прогулок не хотелось. Кумико дулась и ворчала поначалу, из одеяльного гнёздышка её приходилось вытаскивать с мольбами, уговорами и обещаниями завернуть в «Красти Бургер» по пути. Потом Джефф смекнул, что у Кумико есть пунктик подчинять жизнь строгому распорядку, и предложил сделать прогулки необходимым ритуалом. Кумико недоверчиво хмурилась, догадываясь о хитрости, но согласилась. И втянулась. Теперь каждый вечер они гуляли минут по сорок — Джефф разминался после стояния за прилавком, Кумико развлекала его болтовнёй. Словно ребёнок, которого раньше других забрали из детского сада, обстоятельно пересказывала нехитрые события дня — что прочитала, что нарисовала, какие комплименты получила от подписчиков художественного блога. Часто всё переходило в бурное обсуждение новой идеи — влюблённые не только читали комиксы, но и рисовали, и с удовольствием советовались друг с другом. Увы, сейчас, неспешно выйдя на улицу, погружённую в голубой сумрак, они молчали, надутые и грустные. Рука Кумико лежала в ладони Джеффа вяло, как кукольная. Он пробовал обхватывать её ручку покрепче, поглаживать тонкие пальчики — и раз от раза натыкался на ватное безразличие. Отвлекать Кумико разговорами казалось грубостью, да и оставлять её наедине с невесёлыми мыслями тоже. Из-за низко надвинутого капюшона Джефф не видел лица любимой, но догадывался, лучше ей не стало. Множество предложений теснилось на языке — а Джефф продолжал молчать. Вдруг Кумико совсем нет дела до их повседневной болтовни? Да и до прогулки — она едва переставляла ноги, тяжело повиснув у него на руке. Джефф её не подгонял — хотел погулять подольше, подумать. Солнце светило влюблённым в спину, и тени их были тонкими и длинными, такого же приятного тёмно-голубого цвета, как всё вокруг, медленно засыпающее. Силуэт АЭС на горизонте тонул в молочно-синей дымке, сливался с далёкими горами. Джефф наблюдал этот пейзаж каждый день, но сейчас с детства знакомый вид натолкнул его на здравую, кажется, мысль. — Пойдём на озеро? — тут же предложил он с напускным оптимизмом и потянул Кумико за руку, прижимая поближе. — Подышим отходами электростанции! Кумико подняла голову и окинула его нечитаемым взглядом. Синяя тень от капюшона скрывала её лицо до носа, как маска. — Лиза рассказывала, ваше озеро настолько грязное, что даже загорелось один раз, — вяло отозвалась девушка без единого намёка на какую-то эмоцию. Джеффа это не остановило — она отреагировала. Значит, согласна. — Это ещё что! — воскликнул он, обрадованный, и, подхватив Кумико под руку, повернул к набережной. — Когда Гомер вылил в озеро канистру поросячьего дерьма, город накрыли куполом. Представляешь атмосферу? Я тогда в первых рядах бежал с факелом его линчевать. Из-за одного дурака отрезали всю связь с цивилизацией! А я собирался ехать на комик-кон! Вспомнив событие, которое чуть не превратило Спрингфилд во второй Гранд-Каньон, Джефф пришёл к привычной праведной ярости. Кумико хихикнула, увидев его таким, с горящими выпученными глазами, и прикрыла рот рукавом. У Джеффа отлегло от сердца, но девушка тут же погрустнела и с отсутствующим видом уставилась на свои туфли. Развеселить её не получилось, отвлечь — тем более. Джефф понуро опустил голову, пальцы его разжались. В себе он окончательно разочаровался. В одиночестве Джефф как-нибудь пережил бы эту позорную минуту — а наедине с девушкой захлебнулся в приливе стыда. Кумико озабоченно взглянула на него, потрясла за руку, призывая не вешать нос, но дальше шли молча. Джефф стеснялся смотреть не то что на любимую, даже по сторонам. Ноги сами несли его по выученной дороге — подальше от города, на лоно природы, пусть и грязной. Чтобы попасть к озеру, следовало держать путь на север — вдоль реки, к лесу. За озером, окружённым тёмными лесами и высокими горами, точно в сказке, начинался Шелбивилль — такой же маленький жалкий городок с торговым центром и памятником отцу-основателю. И где-то совсем далеко, в чудесной недостижимой стране из «Волшебника страны Оз» были и Нью-Йорк, и знаменитости из телевизора, и ночные рестораны Голливуда. Кумико до них не доехала, не заинтересовалась — остановилась на Спрингфилде и осела в нём, ничуть не испугавшись незнакомой культуры. Впрочем, продавцы комиксов, тучные, саркастичные девственники, по всему миру одинаковы, Кумико могла найти счастье в другом месте — с грустной иронией думал Джефф иногда. Но прекрасная японка предпочла Спрингфилд, самый жирный, самый глупый, самый радиоактивный город если не во всём мире, то по крайней мере, в Америке. — Джефф, — вдруг окликнула Кумико, когда они прошли половину пути. — Да? — глухо спросил Джефф, не поднимая головы. — Давай нарисуем твоему Зауряду подружку. Джефф остановился и в полном недоумении оглядел любимую с ног до головы. Словно детектив из «Убийства на улице Морг», попытался понять, каким путём она пришла к этой мысли. Может быть, вспомнила Радиоактивного человека, когда увидела АЭС на горизонте, а вслед за ним — и Зауряда? Но откуда возникла идея для нового персонажа? В её состоянии вряд ли хочется думать о чём-то, кроме собственных страданий. Пока Джефф искал подвох, настороженно приглядываясь к Кумико, будто ответ был написан у неё на лбу, она в ожидании улыбалась всем заплаканным лицом. Чёрные глазки её сверкали от нетерпения, и Джефф вздохнул, сдаваясь. Он и раньше замечал, подобные мысли приходили к девушке стихийно, без всякой причины и разумного основания. Как маленький ребёнок, она на пустом месте обрушивала на Джеффа неожиданные вопросы, которых бы постеснялась и пятилетка. И вообще вела себя не так, как полагается тридцатилетней женщине. Другой вопрос, что и Джефф не стремился вырастать. Поэтому усмехнулся, взяв Кумико за руку: — Сделаем ему горячую японскую жену? — Как О-Рэн из «Убить Билла», — активно закивала Кумико, сжимая его пальцы, — всю в белом и с двумя мечами! — Слишком очевидная отсылка, — Джефф нахмурился, но внезапное воодушевление Кумико передалось и ему, он уже представил своего персонажа с подругой на страницах комикса, — не лучше ли покрепче связать её с твоей культурой? И у О-Рэн очень строгий наряд, а ты, когда вводишь героиню в комикс, должна сделать её сексапильной. Иначе толстые задроты вроде меня её не захотят, следовательно, не купят комикс. Ты ведь тоже рисуешь комиксы, — прибавил он без упрёка, — должна знать. «Сексист! Сексист!» — заверещала совесть голосом Лизы Симпсон, но Кумико, кажется, это предложение нисколько не задело. — В мангах, — строго поправила Кумико, — я рисую свои эротические фантазии. А эротика не обязательно означает «сексапильность», — нахмурилась она и жестом прибавила к груди парочку размеров. Джефф пристыженно поджал губы. Он знал, девушка давно рисует романтическую мангу про влюблённых из эпохи Эдо — волшебную девушку и борца сумо. Кумико, очень смущённая, показывала отдельные арты, по стилю похожие на картины тех времён, но подробностями никогда не делилась. «Попрошу потом посмотреть», — промелькнуло в голове скромное пожелание. А Кумико тем временем поинтересовалась с невинным видом: — Не этим ли руководствовался Джордж Лукас, когда создал Джаббу в «Звёздных войнах?» Чтобы толстым задротам было, с кем себя ассоциировать? — Ты не поняла, — Джеффу хватало одного упоминания любимой саги, чтобы разгорячиться, он даже прибавил шагу, заставляя Кумико семенить следом. — Для гиков, которые живут в коробке из-под компьютера, придумали металлическое бикини принцессы Леи, а вот для таких девочек, как ты — костюмы королевы Падме. Это называется «фансервис», — заключил он, подняв указательный палец. — По твоей логике, Зауряду нужен бронегульфик, — с полной серьёзностью подхватила Кумико, — я его воспринимаю, как сексуального персонажа! «Потому что он похож на меня?» — хотел спросить Джефф, но не успел — подкрепляя свои слова, Кумико ущипнула его за бок — даже через толстовку вышло больно. Зауряда Джефф придумал в тринадцать лет — под сильнейшим впечатлением от супергеройских комиксов, которые нашёл в мусорном контейнере после позорного проигрыша в школьном матче по бейсболу. В отцовской библиотеке он с детства выбирал книги приключений, где сильные парни лицом к лицу сталкивались с бушующей стихией, злодеями или катастрофами. «Морского волка», «Остров сокровищ» и «Пятнадцатилетнего капитана» Джефф зачитал до дыр и жаждал найти что-нибудь настолько же необыкновенное, способное зарядить энергией через текст. Комиксы Марвел полностью удовлетворяли это желание, и что Джеффу особенно понравилось — не требовалось ничего воображать и продираться через страницы описаний внешности, природы и батальных сцен. Всё, на что авторы прошлых веков тратили скучные буквы, было нарисовано — да ещё так ярко! Однако через год, когда Джефф прочитал достаточно комиксов, чтобы понять все особенности жанра, наступило разочарование. Тихого хилого мальчика угнетало, что все классические супергерои были накаченными красавчиками с блестящими от геля укладками, с подружками под стать. Подружки Джеффа не интересовали — Стэн Ли и Алан Мур могли с таким же успехом дать спасителям всего мира по картонной кукле. В этом плане старые книги были умнее — девушки там вовсе отсутствовали, а главные герои бросались в бой, невзирая на хлипкое сложение или уродливые шрамы. Тогда-то и появился Зауряд. Как всякий начинающий автор, Джефф нарисовал героя с самого себя — полным, с такими же голубыми глазами и носом, несколько похожим на картофель. Днём Зауряд разносил пиццу (порой та не добиралась до заказчика целой), а в свободное время, разумеется, читал комиксы. Из них он и черпал свою силу. Зауряд мог стать Железным человеком, Халком, да хоть даже Чудо-женщиной — в зависимости от ситуации, в которой требовалось спасать мир. Будучи подростком, Джефф ничего не знал о плагиате, и решил, будто парень, у которого есть силы всех супергероев — новая, потрясающая идея. Идея и вправду всем понравилась — много позже, когда Барт и Милхаус нашли у него на прилавке раскадровку нового выпуска, спрятанную под коробкой пиццы. — Хорошо, что мы не в Твиттере, — с довольным видом вздохнул Джефф, взяв Кумико под руку, — нас забанили бы за неполиткорректность. — И за объективацию, — с тихим смешком Кумико боднулась головой о его плечо и дальше пошла так, обхватив за локоть обеими руками. — Японская женщина, по традиции, должна вызывать желание в полностью закрытой одежде, — чуть подумав, продолжила она и потёрла острый подбородок. — Можно нарисовать её как гейшу: с большой причёской и в гэта на огромной платформе. И в красном! Красный — очень сексуальный цвет! Джефф кивнул в знак согласия и с любовью поглядел на жену. Он никогда не видел Кумико в нарядах с декольте — в этом плане девушка американскими традициями не прониклась и по старой привычке продолжала подчёркивать шею и затылок. А Джефф не требовал большего. Вид её обнажённых запястий, маленьких ступней, обтянутых белыми носками, чёрной прядки, спускавшейся на округлую щёку — мелочи делали его счастливым. Другие мужчины не поняли бы столь маленьких удовольствий — им подавай большие груди, разрез на бедре и громкий цокот каблуков. Если бы они увидели гейшу в чайном домике, то скривились бы — в чём смысл молча пить чай подле красавицы? Интересно, можно ли растолковать это в комиксе? — Нарисовать можно, — мирно проворчал Джефф и поскрёб нелепое подобие бороды, которое единственное отличало его от Зауряда. — Но зачем в истории эта героиня? Начнём с этого. — Для фансервиса! — нисколько не растерявшись, использовала Кумико новое слово и состроила щенячьи глазки. — И Зауряда мне жалко! Ты уже триста тридцать выпусков нарисовал, а он всё один. Он же растёт вместе с тобой! Так почему бы ему не найти девушку? Тоже супергероиню! — Фанаты заклюют, — пояснил Джефф со вздохом и принялся разглядывать асфальт. — «Зауряд» — это история для толстых, одиноких задротов, у которых есть свои сиськи. — Ну пусть девушка будет только в одном выпуске! — умоляюще глядя снизу вверх, Кумико дёрнула Джеффа за руку. — Пожалуйста! Специальный романтический выпуск — хорошая же идея! И «Зауряда» не только мальчики читают. И раз тебе важно ничего не делать просто так — давай покажем, что девушка помогает Зауряду раскрыть его хорошие стороны. Может быть, он заботливый, как ты? — Ага, приносит этой супергероине завтрак в постель со словами: «спасение мира подождёт», — Джефф усмехнулся углом рта. Зауряда он всегда видел застенчивым, неуклюжим холостяком, но предложение девушки почему-то казалось всё более соблазнительным. И героиня вырисовывалась в фантазии вполне отчётливо — миниатюрная, почти Кумико, только с жёстким выражением лица и холодными прищуренными глазами. И с двумя мечами. — А как её зовут? — спросил он, оживившись. — Нужно два имени: супергеройское и «в миру», как говорит Фландерс. И что у неё за сила? Мечи же неспроста? — Какие ты сложные вопросы задаёшь, — фыркнула Кумико и перевела дух. — Давай думать. Джефф приобнял разрумянившуюся девушку и замедлил шаг, давая ей и себе собраться с мыслями. Он и раньше чувствовал — не получится построить прочных отношений с женщиной, которая не разделяет его увлечений. О, сколько нелестных слов Джефф слышал в адрес комиксов от редких подруг! Чего только стоило «Это для тех, кто книжки читать не умеет!», презрительно брошенное седовласой мамой директора Скиннера. А ведь с ней Джефф когда-то встречался… Да и с ехидной учительницей Эдной — никто не мог устоять перед странным очарованием разведённой женщины, даже праведник Фландерс. Эдна рассталась с Джеффом потому, что видела в нём мальчишку лет двенадцати, когда он заводил разговор о комиксах или фантастических фильмах. А для отношений с учениками Эдна считала себя слишком старой. Не желая выслушивать претензии к своему собранию коллекционных фигурок и подарочных изданий, Джефф старался не связываться с женщинами почём зря. Однако Кумико покорила его с первого взгляда — даже с первой страницы её комиксов-дневников, которые она раскрыла перед Джеффом так же доверчиво, как сердце. Восточная красавица стеснялась признаться в симпатии незнакомому парню — поэтому показала путевые зарисовки. Джефф узнал себя в стройной красавчике с бородой зигзагом, и сердце его сжалось от нежности. Иной посмеялся бы над этой детской непосредственностью. Но Джефф, не сильно изменившийся с двенадцати лет, поглядел в чёрные глаза взволнованной Кумико — и понял, что хочет провести с ней всю жизнь. *** — Значит, Ибара Мико заплетает врагов стеблями шиповника? — уточнил Джефф, когда они вышли к озеру, окутанному холодной синей мглой. — Похоже на Ядовитый плющ. И я всё ещё не понимаю, зачем ей мечи. — Ну круто же, — в сотый раз оправдалась уставшая, но весёлая Кумико и похлопала его по руке, призывая помолчать. — А вообще, я просто хочу нарисовать что-нибудь милое про тебя и меня. Только мы все такие брутальные и в финале яростно целуемся где-нибудь на вершине небоскрёба. Я уже представляю кадр, как ты меня обнимаешь, и ветер раздувает твой плащ… Плащ Зауряда, прости, — рассмеялась она и потёрла глаза свободной рукой. — Да, а офисные работники, чьими машинами мы бросались в злодеев, смотрят на нас снизу и не понимают, чем заслужили такую справедливость, — не удержался Джефф от ехидного комментария и потянул девушку в сторону скамейки, которую неизвестный романтик поставил под сухим дубом на берегу. Дуб был старше Спрингфилда — увы, ядовитая озёрная вода оставила от него лишь пустую кору. — Давай присядем. Устала совсем, — прибавил он с ласковым беспокойством и потрепал меховые ушки у Кумико на капюшоне. Ничего не говоря, Кумико тяжело опустилась на щербатую деревянную скамейку и устремила взгляд куда-то вдаль, за горизонт. Джефф пугался, стоило ей так замереть, глядя в себя и в никуда — и, пристроившись рядом, поспешил взять её за руку. Рука наконец-то стала тёплая и живая, но на прикосновение не ответила. Видно, Кумико хотела подумать в тишине, полюбоваться природой. Поняв это, Джефф отогнал все раздумья и вопросы, и подставил любимой плечо, чтобы ей было удобнее. Кумико охотно его обняла — холодало, а Джефф, потный после прогулки, так и пышел жаром. В июне темнело поздно, над озером ещё плыли золотистые облака, и безупречная водная гладь в окружении чёрных елей казалась голубым зеркалом. Даже не подумаешь, что от радиации вся рыба в этом райском уголке превратилась в библейских левиафанов. Джефф несколько раз видел местный улов на прилавке в «Kwik-E-Mart» — ну и чудища! Молчать было скучно, да и Джефф не избавился от терзаний, не верил в безмятежный вид Кумико. Поёрзал на тесной скамейке, намекая, что хочет поговорить, и спросил робко: — Ты не сердишься? Кумико досадливо свистнула носом, будто её отвлекли от важных мыслей, и надула губы: — Если ты заставишь Мардж перед нами извиниться, не буду. — Заставлю, куда теперь денусь, — Джефф со смешком пожал плечами, но глаза его остались встревоженными. — Кстати, Лиза же завтра приглашала тебя посмотреть аниме. Почему бы нам не прийти вместе?