"Особенности Черной Археологии" авторства Тх. Мн. Сотль.

Грандиозный побег из музея был таковым лишь условно, да и в общем-то не заслуживал особого внимания. Мы попросту сбежали через задний ход (благо пониция не успела оцепить здание) а затем затерялись на узких улочках Парижа. Синие комбинезоны заняли свое место в первом попавшемся баке, а мы с Еллоу вскоре затрусили по улице, взглядами отпугивая немногочисленных зевак. Один раз над нами действительно нависла угроза получить по шее: какая-то банда зебр, заметив нас, начала визгливо что-то орать в нашу сторону, — но, как давно известно — быстрые копыта проблем не боятся, а наши были именно таковы. Сначала Еллоу ещё порывался броситься на выручку остальным, однако сначала я увлёк его за собой стадным инстинктом, а дальше было попросту глупо возвращаться. Все, кто мог сбежать, уже сбежал, а пойманных мы у пониции не отобьём. Конечно совесть грызла и меня, но, эй, я же расходный приспешник Ауисотля Лютого! В мои прямые профессиональные обязанности, в том числе прописанные в контракте, входит отсутствие совести. К тому же свою задачу я выполнил сполна, не дав Дэринг добраться до шкурки босса и картины, а остальные один хаос должны были сдерживать поницию в случае форс-мажора. Вообще, форс-мажор был для нас стандартной рабочей ситуацией, ведь у нас никогда ничего не шло по плану, даже если план был прямым, как лом, и простым, как лопата. Всегда и никак иначе! Что-то всегда шло не так: просыпались древние егиконьские мумии, заявлялась пониция или стража, Дэринг пролетала мимо и не могла оставить нам наш маленький доходный бизнес. В общем, к своим двадцати пяти с хвостиком годам я был профессиональным искателем приключений… или же собирателем неприятностей на тот самый хвостик. Зато профессиональные навыки у меня были что надо. Я умело лягался, умел копать и не копать, знатно разучился запугивать пони, киринов, яков и даже грифонов, хотя с хищниками было сложнее всего. А чуйка на опасности и вовсе была моим лучшим навыком. Сколько раз она спасала меня от травм разной степени тяжести — не сосчитать. Конечно, помимо всего этого было ещё всякого по мелочи, вроде кое-каких отрывочных знаний истории и искусств, опыта по созданию походного лагеря и даже механики с основами медицины. Короче говоря, я умел всё, что требуется, чтобы не лишиться головы в компании босса и более-менее комфортно себя чувствовать вдали от цивилизации. Новичок, увы, такого опыта не имел. Он вообще, судя по всему, был тепличным пони, который о всех тяготах похода только слышал, а о романтике бандитизма и мародерства представлял лишь то, что в названии есть слово романтика. Нам пришлось изрядно поплутать по улочкам Пранции, однако, на наше счастье, я запомнил адрес нашего логова, а мой напарник додумался взять с собой туристическую карту. На мой удивленный взгляд, Пиар жутко смутился, и пробормотал что-то насчёт того, что он боится потеряться, а потому всегда берёт с собой карту. Привычка была странной, но в этой ситуации спасла нас от нескольких лишних часов поисков, а потому была признана полезной. На базе нас уже ожидал босс, и помимо него ещё никого не было, но это ни на что не указывало, в конце концов не у каждого приспешника окажется при себе хотя бы туристическая карта, не говоря уже о нормальной. Будучи личностью увлекающейся, он уже с головой зарылся в картину, что-то там старательно выискивая и химича с какими-то реагентами. Выглядело предельно жутко, а потому приблизиться я не рискнул, лишь заметил, что тот крутит в лапах какое-то стёклышко и что-то старательно делает с содой. Дабы не травмировать наблюдением за сим и без того настрадавшиеся нервы, я тихо промямлил, что мы прибыли, у смылся вместе с новеньким на кухню, пить чай. На утро меня ожидало ощущение хорошенько взбитого теста и больной головы. Всё же вчера (или сегодня?) Мне хорошенько досталось от одной искательницы приключений. Как выяснилось, за ночь пришли Эрл и Банни, и они же рассказали о том, что Первого и Четвертого расходного помощников повязала пониция, а им самим удалось удрать лишь за счёт того, что, в отличии от них самих, офицеры относились к предметам искусства куда бережнее. После утреннего моциона и приведения себя в порядок, в голову постучалась мысль что вчера босс обещал ждать до полудня, но так как первого и четвертого повязала пониция, то смысла ждать уже нет. С жутким сожалением я начал собирать вещи, благо было их не так много и половину я вообще не раскладывал. Походная жизнь быстро приучает к скромности, а потому я стараюсь таскать с собой лишь самое необходимое. В этот раз нам ещё повезло оказаться в цивилизации, потому что иначе пришлось бы тащить за собой ещё и телегу с вещами для раскопок и походного лагеря. Хотелось бы повидаться с Дэринг, ведь удар яйцом Понирже по голове это явно не тот опыт, который надо испытывать молодой филледи, но я испытывал определенные сомнения в том, что успею её навестить. После недолгих раздумий, было принято решение поинтересоваться у Ауисотля его дальнейшими планами. Вопрос был наглый, так что с почти что одинаковой вероятностью обещал мне как получение ответа, так и получение побоев. Однако, когда я всё же добрался до босса, то понял, что сегодня мы скорее всего никуда не отправимся. Ауисотль, раскинув лапы и оперевшись головой о стол, на котором стояла картина, нагло дрых. Судя по куче книг вокруг и каким-то жидкостям в различных ёмкостях, в ней крылась очередная загадка, которая должна была привести нас к новому устройству, как-то относящемуся к уничтожению мира. Не то чтобы я был против нашего мира, он мне в целом, как и моя жизнь, даже нравился, но работать на кого-то было надо, а с моим полным отсутствием дипломов максимум на что я мог рассчитывать — должность официанта. Накинув на плечи спящего начальства зелёный клетчатый плед, я уже с куда большей уверенностью направился в город. Для начала я перекусил в ближайшем кафе сочным морковно-яблочным салатом, а затем сдал в библиотеку книги. Где разыскивать Дэринг я не представлял, хотя обещание, данное самому себе, всё же хотелось исполнить. Пранцию не зря называли страной любви: тут было множество вещей, рассчитанных на создание должной атмосферы, а во мне всё ещё жила надежда на то, что удастся наконец-то совладать со своей косноязычной речью и признаться в чувствах реальной Дэринг, а не своему дневнику. Так меня и застал наш стажёр, то есть Еллоу: стоящего посреди площади у фонтана и чешущего подбородок. Судя по вертикальному бумажному пакету из которого выглядывало пара пакетов с солью и какие-то цветы, остальные кольты послали его в магазин на правах младшего. Заприметив меня, земнопонь махнул копытом и подошёл ближе. — Доброе. Ты чего здесь забыл? — Эм, ну, у меня дела были в городе… ну, знаешь, всякие злодейские дела. Бабушку через дорогу перевести в не ту сторону, жеребёнка обидеть, плохое слово на стене написать. — С вдохновенным видом нёс я всякую чушь, пытаясь реабилитировать себя в глазах напарника. Дело изрядно осложняло то, что к ноге у меня был привязан шарик в виде сердечка, упрямо стремящийся в небо. Постепенно мой голос затихал всё сильнее, пока я не остановился и тяжело вздохнул. И, судя по взгляду Еллоу, даже такой клоун, как он, в мои слова не поверил. — Слушай, вот ты в логово шёл? Вот туда и иди. — Да ладно, я ж всё понимаю. Дела сердешные эт такое дело... сложное. Только когда ты успел-то? Мы же почти всё время никуда не выходим. — И это говорит мне пони, который на дело с туристической картой пошёл? — Кхм, один – один. Давай может так: ты забываешь про карту, а я забываю про то, что видел тебя здесь? — Идёт… турист. Только есть одно «но». Вот смотри, если бы ты был в городе проездом, и тебе хорошенько досталось в уличной драке, то куда бы ты обратился? — Ну и вопросы у тебя, это ж Париж, тут больничек всяких уйма, так что куда угодно. Но вообще зависит от того что за травма, их же уйма всяких. Может тебе синяк поставили, а может перелом, открытый или... — Всё-всё, лады, успокойся. Ну вот если б мне прилетело по черепушке? — Да, извини… По черепушке? А сильно? — Да какое тебе дело то?! Ну, вон, ты вчера этой Ду по башке яйцом тем зарядил, давай её как пример! — Так, это у нас черепно-мозговая или даже смещение шейных позвонков, а значит… Ну-у-у, тогда б наверн я в клинику фонда Рэт Шилда обратился. Она старая, и говорят, что там много хороших спецов есть, даже кирины с их восточными практиками и зебриканские шаманы, что помогают найти сознанию потерянные воспоминания. Под моим удивлённым и, прямо говоря, окосевшим взглядом, Пиар смутился, и шаркнул ногой по земле отводя взгляд. — У меня, эт, сестра медпони, и я, кады она готовилась в аспирантуру, уйму всего наслушался, она даже соседние страны с Эквестрией обсуждала, все думала куда пойти. — Оу. И что в итоге? — Да чо там в итоге быть могло? Мы ж небогато жили, так что в Эпллузу уехала. Повезло ещё, что Сено-Пол набор аспирантов объявляло, вродь как очень хорошая больничка. — Неловко потоптавшись на месте Еллоу покосился ещё раз в сторону моего шарика, и явно проглотил рвавшийся с языка вопрос. Я же в этом время размышлял о том, как открываются с новой стороны, казалось бы, знакомые пони. Небось и в криминал пошёл не из желания крутой жизни, а чтобы помочь семье с битсами. Впрочем - это не моё дело. Привычно одёрнув себя, я поблагодарил пони за помощь, и попросту удрал от него в сторону центра города. Подобные разговоры заставляли меня чувствовать себя неуютно, будили зависть. Когда-то ведь я тоже мечтал о большой дружной семье, что мама и папа заберут меня из Мэйнхеттенского детского дома, и жизнь сразу наладится. Увы, чего не случилось того не случилось, но зато сейчас я был волен словно птица, и с уверенностью смотрел в будущее. У меня был босс с его безумными планами, небольшой костяк из неверных товарищей, которые время от времени менялись, но в большинстве своем всё же возвращались. Как и мне, им попросту не было куда идти, так что только и оставалось, что держаться за таких же отщепенцев, как и они. Ну и, конечно же, у меня была одна златошёрстная мечта с жёстким ударом правой и самоуверенным взглядом розовых глаз. Жалел ли я о чём-либо? Нет, вне всяких сомнений, кое-что я, имей возможность, изменил бы. Ну, из разряда проснуться посреди ночи, чтобы отправиться на ограбление, вместо того, чтобы спать. В остальном же меня всё устраивало. Становиться честным прилизанным пони меня ничуть не тянуло. За подобными размышлениями я и сам не заметил, как где-то раздобыл карту города и направился в сторону той самой больницы фонда Рэт Шилда. По пути пришлось несколько привести себя в порядок: достать и надеть алый бант на шею, купить в магазине косметики тонер под цвет своей шерстки и замаскировать им наиболее заметные синяки. Как показывал опыт, в крупных городах личностям, подобным мне, не доверяли, и сложно было сказать, как именно они нас отличают из общей толпы. Сколь угодно веди себя прилично и одевайся как все, но, даже если побреешься, отношение к тебе будет настороженным. А уж если на морде фингал, то пиши пропало — стража найдет способ для того, чтобы докопаться. Конечно, звонкий битс и доброе слово позволяли договориться. Договориться вообще можно было с кем угодно: с пони, киринами, зебрами и даже алмазными псами, — вот только к каждому из них нужен был индивидуальный подход. Например, с пони было договориться и проще, и тяжелее всего. С одной стороны, в отличии от туземцев, битсы они ценили, с другой же для начала надо было найти достаточно беспринципную личность, которая готова будет закрыть глаза на противозаконность того или иного действа. Зебры были проще — суеверные дикари до сих пор верили в духов предков, в то, что у них могут украсть имена, и паниковали от одного намёка на то, что ты владеешь особо тёмным колдунством. Даже алмазных псов можно было подкупить, ведь, подобно сорокам, эти мохнатые хищники тянули в свою берлогу всякие блестяшки, начиная золотом и заканчивая стеклянными бусами. Босс не раз и не два нанимал их для раскопок, подкупив простыми бутылками. Один раз мы притащили им диско-шар, так мы из-за этого на некоторое время стали для них священными фигурами. Я осознал, что мандражирую, когда сделал пятый круг перед входом в больницу. Пони сновали туда-сюда, периодически по своим делам направлялись кони и зебры, один раз я даже увидел кирина, у которого была плотно замотана челюсть. В очередной раз набрав в грудь воздух, я выпустил его из себя, ощущая при этом сдувшимся шариком. «Сейчас или никогда!», — Навалившись на створки двери, я с грохотом отворил их и оказался под перекрёстными взглядами всего холла. — Молодой пони, что вы себе позволяете! — Возмутился кто-то из местных медработников. Смутившись, я пробормотал слова извинения, и уже куда менее эффектно подошёл к стойке и поинтересовался, кто крайний в регистратуру. Почти что с боем дождавшись своей очереди (местные старушки были такими демонами, что встреченные мной монстры и близко не стояли), я всё же оказался возле вожделенного окошка. — Вам чего? — Лениво поинтересовалась кобылка за стойкой, не переставая при этом полировать свое копытце пилочкой. — Э-э-э, к вам А.К. Ирлинг не поступала? — На секунду запнувшись, я всё же сориентировался. Что было первым: феникс или яйцо, имя Дэринг или псевдоним, — я представлял слабо. — Минутку. — Пробубнила в ответ медсестра и закопалась в какой-то журнальчик. То, что при этом она не перестала полировать копытце и жевать жвачку, демонстрировало её немалый уровень владения телекинезом, а ещё то, что на посетителя вроде меня ей глубоко плевать. Как альпаке с вершины Джаджагунги. — Нет, такой не поступало, следующий. — Постойте! А Дэринг Ду? — Молодой пони, вы что, даже имени не знаете?! — Ну, да вот как-то не приходилось интересоваться более плотно. — Под негодующим взглядом я ощутил давно позабытое чувство смущения, но затем, вспомнив про то, что я вообще-то злодей, нацепил на мордочку выражение говорящего кирпича. Посверлив меня взглядом ещё пару секунд, кобыла с тяжёлым вздохом, словно разгружала мешки, вернулась к своему журналу. — Ага, есть такая. Травматология, пятая палата. Кем приходитесь пациентке? Друг, брат, муж? — Ну, можно сказать что старый знакомый. — Имя у старого знакомого есть? — Спасибо за помощь, но, к сожалению, я очень спешу. — Привычно пропустив ответную фразу мимо ушей, я с места перешёл на галоп и поспешил скрыться в указанном направлении. Не хватало ещё только того, чтобы моё имя вписали в какие-то документы. Не то чтобы я верил в силы пониции, но предпочитал не рисковать. Дальнейший путь много времени не занял, а дежурная медпони, узнав имя того, кого я хочу посетить, и что номер палаты мне известен, попросту махнула копытом в нужную сторону и вернулась к какому-то глянцевому журналу. Так что в скором времени я стоял и переминался с ноги на ногу перед дверью палаты. Входить было страшно, а стоять и тормозить глупо, в конце концов я мог бы уже десятки раз свернуть или передумать, а раз уже оказался здесь… так, а ну соберись, в конце концов — жеребец ты или кобыла? Проверив бананы в сумке и шарик на верёвочке, я поднял ногу и постучал в дверь. Пару секунд было тихо, после чего прозвучало неразборчивое "войдите". Когда я сунул голову в палату, Дэринг лежала на кровати обложившись книгами и грызла кончик пушистого пера, которым, судя по всему, вносила записи в свой журнал.В первые пару секунд она, похоже, даже не обратила на меня внимания, за счёт чего я смог полностью войти в помещение, и только потом остановиться под её поднявшимся на меня взглядом. Поперхнувшись воздухом, кобылка разом смахнула все принадлежности и попыталась вскочить на ноги, однако приступ кашля свёл этот порыв на нет. Я же, в свою очередь, было растерялся, однако затем подскочив к ней и несколько раз приложился ногой к её спине, возвращая Дэринг возможность дышать. — Ты что здесь забыл?! — Придя в себя, археолог первым делом ткнула мне ногой в лицо, и всем своим видом продемонстрировала возмущение, отчего я отшатнулся на пару шагов назад и приподнял ногу в примиряющем жесте. — Я… э-э-э-э… это, привет, я тут бананы принес… И шарик. Как всегда бывает в такие моменты, всё мое красноречие меня покинуло, а все заготовленные реплики радостно собрали вещи и усвистали в отпуск на Поншелские острова. Глядя в эти пурпурные глаза, я тонул, словно был в Шумном море, а пони, голова которой была забинтована, сейчас готовилась то ли кричать, то ли прописывать меня в соседнюю палату. Впрочем, мои слова достаточно сбили её с начального настроя, и она, с очень сложным выражением мордочки, посмотрела сначала на меня, а затем на шарик с яркой красно-белой надписью "Выздоравливай". — Знаешь, если бы ты меня прибил, пока я пыталась откашляться, это точно вошло бы в топ три неожиданных концовок этого года. — Потерянно пробормотала она. Впрочем, потерянность не помешала ей потянуться за шариком, который я поспешил освободить, передавая подарок той, кому он был предназначен. — То есть, ты просто принес мне шарик? Никаких нападений, пока я больна, никаких ловушек с кольями и отравленным газом? Хотя, если в шарике не гелий… никаких хитрых планов Ауисотля, чтобы устранить досадную помеху? Возмущённо фыркнув, кобылка перевела на меня передающий десятки эмоций взгляд, после чего твердо заявила: — Так не бывает! — Ну я же должен был удостовериться что с тобой всё в порядке после вчерашнего! — Хочешь сказать, что когда пинал меня в музее, ты таким способом проверял, в порядке ли я?! — Эй! Между прочим, в тот раз, на земле валялся я, а не ты! — До того самого момента как меня не отоварили по голове! Кстати, что это, вообще, было? — Яйцо Понирже это было, и я не просил, чтобы тебя били по голове, да ещё и яйцом! — Да-да, конечно. А в библиотеке Гну-Йорка ты, когда бил меня Коньституцией, так не думал! Ты вообще знаешь, сколько она весит?! Это был оригинал! — У меня медицинская книжка уже не меньше весит, и большинство записей в ней появляется благодаря твоим стараниям! Меня доктора уже улыбкой встречают, а в шести странах есть двадцатипроцентная скидка на лечение травм! — Молодые пони, я понимаю, что у вас могут быть очень пылкие отношения, но это вообще-то больница, и в соседних палатах больные, так что или вы снижаете тон, или я принимаю меры! — Синхронно прижав уши, мы припали на ноги как попавшиеся на курении старшеклассники. В проходе гордо стояла давнишняя медпони, что и пустила меня сюда, а компанию ей составляла деревянная швабра. Зачем она ей была нужна я не уловил, но подозреваю, что для грозности. Перекинувшись взглядами с Дэринг, мы потупились, и я нехотя протянул: — Простите, мы больше не будем. — То-то же, а то взяли моду орать в больнице, вот жеж… — Продолжая бурчать что-то неразборчивое, пони, убедившись, что порядок в её вотчине восстановлен, удалилась в коридор. — Знаешь, я, пожалуй, действительно погорячилась. Просто, ну… — Дэринг как-то беспомощно обвела помещение копытцем, словно подыскивая слова. — Как-то до этого наше общение редко продолжалась сколь-либо долго. — Сказала она, наконец найдя слова. Её вид в этот момент был настолько смешон, что я не выдержал и фыркнул раз-второй, а затем и вовсе расхохотался, не в силах сдержать себя. Благо, помня о медпони, мне всё же удалось сдержать голос. Кобылка продержалась немногим дольше меня, и уже спустя пару секунд активно, хоть и, в сравнении с её обычными ударами, довольно легко, трамбовала меня своим копытами, при этом не забывая шипеть на меня сквозь зубы: — Ну вот какого сена, чего ты ржёшь как конь? Ситуация и её слова вызвали у меня лишь ещё больший припадок гомерического смеха, однако тот быстро утих, когда я разглядел огонек обиды в пурпурных глазах. — Всё-всё, я уже успокоился. — Все же отмахнулся я, и уселся на круп, с улыбкой глядя на находящуюся не в своей тарелке пегаску. — Так значит, ты вот так просто решил поинтересоваться у меня, как продвигается выздоровление? — Она подозрительно прищурилась, и, невольно потоптавшись на кровати, уселась на неё, повторяя мою позу. Передние копытца она сложила перед собой, и всем видам стала излучать скептицизм. — Ну… — я вновь попытался ухватить за хвост хоть какую-то из быстро разбегающихся мыслей. — Знаешь, когда мы встречаемся в каких-то руинах, оно ощущается как-то иначе. — Я неопределенно взмахнул ногой и заставил себя вытолкнуть слова из глотки. — Да и на самом то деле я никогда не желал тебе зла. Увидев в её глазах ехидный блеск и явное желание съязвить, я поднял копыто, останавливая её, и я продолжил: — Нет, когда я пересчитываю тебе рёбра на какой-то покрытой гравием площадке, или строю очередную ловушку, то делаю я это не со зла, у меня работа такая. А вот тогда, в музее, можно сказать, что я испугался. Знаешь, Дэрин Ду она такая… дерзкая, безбашенная… и неуязвимая. Даже когда попадается. А тогда, когда Еллоу приложил тебя по голове тем металлическим яйцом, стало как-то очевидно, что это не приключенческий роман, а вполне себе жизнь. В помещении повисла тишина, тишина не напряжённая, а скорее задумчивая. Не знаю, о чём думала Дэринг, но вот я пытался разобраться в себе и найти силы высказаться о своих чувствах этой кобылке. На мордочке моей собеседницы же застыло сложное выражение, с которым она гипнотизировала меня взглядом, и из-за этого взгляда я ощущал себя подсудимым на лавке заключённых. Через секунд пять я уже занервничал, и неуютно переступил с ноги на ногу. — Так ты всё же её читал… — Эм… ну, да. — То есть, тогда в Мэйнхеттене, и тогда в Ванхуффере… ты действительно просто пришел на мою встречу с фанатами и на выпуск новой книги? Ощутив, как неудержимо краснею, я поспешил развернуться к окошку и принять самый независимый вид. — Дав-давай просто забудем про этот разговор и сделаем вид, что ничего не было. — Уже практически перейдя на мольбы, я в ответ услышал прервавший меня переливающийся серебристыми колокольчиками смех. Дэринг смеялась. Смеялась искренне и от души, а я млел, слушая её смех. Наверное, именно из-за этого несколько невменяемого состояния я и ляпнул: — Пошлисомнойгулять. Скажу прямо, в ином случае я бы решался на это не меньше десяти лет, но сейчас должно быть звёзды сошлись и я решился на подобное предложение. Смех тут же затих, вновь сменившись кашлем и выпученными глазами. В этот момент кобыла моего сердца выглядела не как грозная воительница или азартная искательница приключений, а как молодая филледи, которой, по сути, она и была. Наконец-то откашлявшись, она собралась достаточно, чтобы предъявить свои претензии. — Че-е-его-о-о? - В этот момент мне показалось что Дэринг потеряет челюсть. — Пошли со мной гулять. Ты мне нравишься. — Ты преступник. — Ты тоже. — Это с чего бы?! — Мы занимаемся почти одним и тем же, тут только вопрос имиджа. — Ответный возмущенный фырк вышел скорее задумчивым, чем злобным. — Хорошо, допустим, но ты работаешь на злодея, который хочет меня убить! — Увы, но не в моей власти выбирать начальство. — Ошибаешься! Начальство, в отличии от родителей, всегда можно сменить! — Ага, конечно. Ты мою морду видела? Подскажу - она вот уже как пять лет не сходит с досок "их разыскивает пониция". Да и куда мне идти? Я же умею только что мародерствовать и бить морды. — Ну, ты мог бы устроиться на какую-нибудь работу, что требует низкой квалификации. — Зачахну я на ней, я же такой же адреналиновый наркоман, как и ты. А помимо Ауисотля остаются только такие типчики, как доктор Кабалеронэ, но смысл менять шило на мыло? — Пф, и куда только смотрели твои родители, когда их сын ступал на скользкую дорожку. — Никуда не смотрели, инкубаторский я. — То есть, ты ещё и чейнджлинг?! — Да куда мне до них, просто детдомовский. — Оу… прости, я не знала. — Пони неожиданно смутилась и прижала ушки к голове, да и вообще чем больше мы спорили тем больше я понимал, что делает она это чисто для порядка, чтобы не сдаваться без боя. — Да ладно, проскакали эту тему. — Э-э-э, но сейчас у меня не получится, да и как ты вообще представляешь эту прогулку? — Ну, прогулка по асфодельским полям, затем экскурсия по Сено, дальше поход в какой-то из музеев, хотя нет, там велики шансы наткнуться на знакомых, причем в самый неудобный момент. Ну так что, пойдешь? — Пф, ну и как отказать такому галантному джентелькольту? Да и вообще, после всех тех ударов по голове, я обязана взять ответственность. — Я всегда знал что путь у крепкой дружбе лежит на тропе хорошеньких ударов по голове! - На мои губы выползла глупая улыбка, а на устах Дэринг я заметил неуверенную ответную улыбку, а потом помещение потонуло в звуках веселого смеха. Немного отдышавшись, кобылка уже с интересом поинтересовалась у меня: — Ну и когда мы пойдем гулять, о обаятельнейший из пони? — Ну, вариантов не то чтобы много, или сейчас, или уже в следующую нашу встречу. — А ты уверен, что она будет? — Знаешь, за последние три года, я видел твое лицо чаще лиц своих постоянных напарников, так что что-то мне подсказывает — будет. — Смотри, ты обещал. Подавшись вперёд кобылка ткнула мне в нос копытцем, и отстранилась. — Кстати, не подскажешь зачем Ауисотлю картина? — Вот честно — даже не представляю. Загадками у нас занимается босс, а я больше работаю копытами. Да и про самого Да Коньи я знаю не много. — Угу, художник и инженер эпохи возрождения после Долгой Ночи. — Вздохнув пегаска вернулась к позабытым записям, уныло что-то разглядывая на бумаге. — А ещё он вроде как создал уйму всяких устройств, опередивших своё время на целые столетия. — Ну, будем надеяться что они не смогут уничтожить мир, или ты как всегда в последний момент всех спасёшь. — Угу, значит будем думать. — Хорошо, тогда не буду тебя отвлекать, и желаю найти ответы на все вопросы. Через пять минут я уже распрощался со своим "архиврагом" и направил копыта в сторону логова. Впереди меня ожидала новая поездка и наверняка очередное забытое подземелье, но на душе было лишь ощущение радости и энтузиазма, первые шаги были сделаны, оставалось только не сбавлять темп.