Окрестности Конохагуре, предвечернее время
— Ну и где он? Песок мне в рот, кажется, мы упустили его?! Раса бежал во всю прыть только чтобы быстрее покинуть чужую деревню и по проторенной тропе пуститься к границе страны Огня. Однако прямо перед выходом в сторону тракта он остановился. Наверняка за ним следили, и там его уже ждали не десять, а все двадцать или даже тридцать человек — отборных кукловодов и бывших Анбу, которых и держали на карандаше ради подобных операций. Раса понял, что обычным путем ему точно не уйти, но лезть в лес, где из-за постоянного шелеста тысяч листьев он лишится своего главного преимущества по обнаружению противника, он не хотел. Казекаге невольно дотронулся до банки, висевшей у него на поясе. Он очень надеялся, что золотой песок сработает вдалеке от пустыни, но если ему понадобится много песка, то он не сможет добыть его прямо здесь. Кроме того, без достаточного количества песка сложно было обеспечить одновременно защиту и нападение, но выбора у Расы не было. Ему нужно было как можно скорее вернуться домой, пока желающие ему спокойного и крепкого вечного сна люди не добрались до Каруры и его детей. Баки, его друг и бывший ученик, конечно же, сделает все, чтобы защитить семью Казекаге, но эту преследующую его мразоту следовало вычистить здесь и сейчас, чтобы в другой раз Совету было неповадно засылать к нему убийц! Кроме того, он был на территории чужой страны, рядом с чужой, фактически враждебной Скрытой деревней, и как хорошо, что выпал момент, когда ее Каге отвлекся, и Раса смог почти незаметно улизнуть. Но следовало перенести главный бой как можно дальше от Деревни Скрытого Листа, поэтому Казекаге должен был сделать так, чтобы место и время боя выбирал он сам, а не его преследователи. И лучше, чтобы рядом, в буквальном смысле под руками, были песок и вода. Немного поблуждав в подлеске и едва не рассвирепев от окружающего его повсюду шелеста листьев, скрипа ветвей и звука всевозможной копошившейся в лесу живности, Раса взобрался на холм, который, на его счастье, с другой стороны оказался обрывом небольшой речушки, почти ручейка по меркам страны Огня, но Расе этого уже было достаточно, чтобы определить, что здесь — наиболее выгодное место для его позиции. Но, как он понял уже много позже, здесь его уже поджидали. Отряд кукловодов, всего около тридцати человек, которых Раса сосчитал по едва слышному скрипу их деревянных, рассохшихся от времени и солнца Сунакагуре кукол. — Ваш Каге здесь, не прячьтесь! — Раса Песка вышел из своего укрытия, жестом приказывая прислушаться к нему. — Покажитесь, потому что настало время… И в тот же момент Казекаге получил такой удар в челюсть, что не удержался на ногах и отлетел в сторону, ударившись о ствол ближайшего дерева. Однако он не потерял сознания, сумев вовремя сгруппироваться, и довольно быстро поднялся, потирая ушибленную голову, а потом посмотрел вперед. — Сволочь! — закричал на него стоявший напротив взбешенный Минато, сжимая и разжимая кулаки, костяшки на одном из которых были оцарапаны песчаной броней из золотого песка. — Я доверял тебе, а ты, оказывается, решил воспользоваться моментом и напасть на Коноху!***
— Не гони волну, Хокаге! — Раса Песка начал медленно подходить к нему, попутно прослушивая окружающее пространство, однако лазутчики, прятавшиеся сейчас по кустарникам и в кронах деревьев, затихли. Они явно не ожидали такого поворота событий. — И в мыслях такого не было! Но вместо ответа последовал хороший такой удар, снова направленный ему в голову, и на сей раз Раса успел увернуться, оттолкнувшись от ближайшего ствола и взлетев на верхушку старой ивы. В тот же момент в ствол врезался расенган, отозвавшись глухим ударом большого барабана, и бедное дерево с неменьшим грохотом повалилось наземь. Раса же успел перепрыгнуть на другое дерево, попутно достав кунай и перерезав горло столкнувшемуся с ним засевшему в его кроне кукловоду, который не успел выпустить ядовитые стрелы из брюха своей громоздкой куклы. Еще несколько глухих ударов — и в вековом дубе образовалось огромное дупло, но Минато, даже вложив в два последние расенгана достаточное количество чакры, все еще никак не мог успокоиться. «Он обманул меня! Обманул и застал врасплох! Недаром Сарутоби-сенсей говорил, что Песку нельзя доверять!» — Сволочь, — еще раз прошипел Минато, который даже не припоминал, когда он в последний раз так сильно выходил из себя. — Ты не сможешь вечно уклоняться от боя! Выходи и бейся честно, как и подобает Каге! «Дурак! Какой же я дурак! И почему я сразу не мог предположить, что он может быть… он может оказаться…» — Казекаге! — почти зарычал Минато. — Я в последний раз призываю тебя честно выйти и драться в открытую! Иначе я тебя просто поймаю и урою! Минато невольно тряхнул своими волосами и почувствовал, как вокруг него поднимается ветер. Он зазвенел шишками в окружающих соснах и завыл, пробираясь между листьями. Минато быстро взглянул на небо, но облака на нем почти не двигались. Проверив свой ток чакры, Минато с удивлением понял, что это его Стихия Ветра! Надо же! Впервые за столько лет, будучи уже опытным шиноби и целым Каге, он столкнулся с внезапной активацией своей природной чакры. И хотя у него была сильнейшая стихия Ветра, которой Минато активно пользовался, но чтобы вот так активизироваться, когда он вышел из себя?! Первый вихрь пронесся над головами изумленных прячущихся зрителей, едва задев верхушки деревьев. Вторым вихрем Минато разнес в щепки дуб, в кроне которого прятался Казекаге. Тот же, спрыгнув на землю, буквально кинул под ноги Минато залитый кровью труп прятавшегося и поджидающего удобного момента нинздя Песка. — Теперь ты убежден, что я говорю правду?! — Раса показал ему свой окровавленный кунай. — Мои люди нарушили мирный договор, фактически вторгнувшись в страну Огня, и я, как Казекаге, обязан примерно наказать их. — Я не верю тебе! — Минато снова попытался ударить Расу, но тот отпрыгнул и увернулся. Однако ему было не сравниться со скоростью Хокаге, в руках которого был знаменитый трехлистный кунай! Следующий удар кулака Минато разбил губу Казекаге и оставил темный отпечаток на скуле, однако песчаная броня отлично сработала даже против кулака, усиленного чакрой ветра. Оба сильнейших шиноби своих деревень обменялись еще несколькими сильными ударами в бока, и Раса в буквальном смысле услышал, как заныли его собственные ребра, но абсолютная защита снова смягчила удар Хокаге, который бы смял кости другого человека в крошку. Сам он берег пальцы, лишь уклоняясь от ударов и стараясь бить ногами, однако, в конце концов, Минато удалось поймать и повалить его наземь. Дальше в ход пошла борьба и блокирование точек чакры. Сначала Минато, ткнув Казекаге в одну из точек, заставил его правую руку безвольно повиснуть, а его самого — сморщиться от боли. Потом Раса, изловчившись, ткнул Хокаге куда-то под лопатку, пытаясь достать какую-то из ключевых тенкецу, но в итоге попав между позвоночными дисками, и заставив Минато буквально заплакать от боли. И если сначала Минато сидел на своем противнике, то теперь Раса оказался сверху и, придавив его своим весом и зажав руки, сдавленно пробормотал: — Ну, не кипятись, не кипятись, Хокаге! Что ты, в самом деле, как чайник моей жены, который она вечно забывает убрать с огня! Выслушай же меня. Оказавшись в положении проигравшего, чего с ним фактически никогда не случалось, Минато вдруг точно понял, что сейчас, вот сейчас, у него есть прекрасный шанс извернуться и рубящим ударом навсегда выключить узел тенкецу у правого уха Казекаге, оставив его в кромешной темноте, как вдруг… Минато внезапно понял, что его самолюбие и гордость, которые он доселе не замечал, потому что проверять их не доводилось, толкают его в водоворот гнева и страданий. Он с ужасом почувствовал, как из хорошего в общем-то человека превращается в такого же, как и многие. Как старейшины деревни. Как в чем-то сенсей Сарутоби. Потому что он слушал, но не хотел слышать. Он ведь слышал, как Казекаге — сам Казекаге, Каге целой страны Ветра — играл для него на улице, на расстроенном обшарпанном пианино, за которое бы сам Минато никогда не сел, как он старался раскрепостить его, помочь ему, чтобы он наконец-то сделал важнейший для себя шаг в отношениях с Кушиной. И те самые волны в своей системе чакр, которые Минато почувствовал с первого мгновения, как этот странный человек вошел в его жизнь, были на самом деле ничем иным как… — Музыка, — вдруг отчетливо произнес Минато, и, посмотрев прямо в черные глаза своего противника, четко и уверенно произнес: — Она звучит у тебя внутри. Раса нахмурился, потом, хмыкнув, встал и помог встать самому Минато. — Она есть внутри у всех, — негромко ответил он. — Это называется мелодия души, Хокаге. — Где ты научился играть на фортепиано? — Оно по своей сути очень похоже на клавесин, — так же негромко ответил Раса, который, видимо, говорил тихо, чтобы собеседник автоматически прислушивался к его словам. — Моему отцу часто приносили разные приборы и инструменты для их починки. А Великий Хокаге тоже недалек от музыки? Минато смутился. — В детстве и до того самого момента, как я получил звание чунина, я играл на скрипке в симфоническом оркестре Страны Огня. Первая скрипка оркестра, как ни странно. Услышав последние слова, Раса очень удивился. Он присел на ближайший булыжник, оставшийся здесь еще со времен начала разрушения этого холма речушкой, и закрыв глаза, почти прошептал: — Когда я был еще ребенком, братья часто ловили на радиоприемник концерты симфонического оркестра твоей Великой страны. Я уже тогда выделял эту скрипку среди прочих. — Мне всегда казалось, что она фальшивит, — все так же смущенно прошептал Минато. — Ну, разве что совсем чуть-чуть, Хокаге, — усмехнулся Раса. — Да я сам всегда хотел играть на ударных… Под мягкой, выделанной заботливыми, чуть огрубевшими руками женщин Суны, кожей верблюда начал проминаться песок. Четыре ноги, два человека. Минато тоже почувствовал слабое течение чужой чакры. Кукловоды всегда казались ему слабыми огоньками в ночи. Он взглянул на Расу и снова почувствовал это. Волны. — Стихия воды? — предположил он. — Магнетизм, — коротко ответили ему. И тут Минато понял. Его кровь была ключом: кеккей генкай Казекаге воздействовал в ней не на воду, а на гемоглобин. Раса поднялся и спокойно пошел по направлению к противнику. Минато бросился за ним. — Это не твои проблемы, Хокаге! — попытались было остановить его. — Они возникли на моей земле, значит, и мои тоже! — возразил ему Минато. — Скорее даже больше мои, чем твои, Казекаге. Ты же все-таки мой гость, и я обязан обеспечить твою безопасность на время пребывания в Конохагуре! Да и, кроме того, кем я буду… И тут Минато оказался прямо перед Расой и, положа руку на сердце, почти прошептал: — Кем я буду, если я сам не окажу услугу в ответ на столь щедрое предложение, озвученное Великим Казекаге?! Кажется, у вас так говорят? Темные глаза Расы сузились до щелочек. — Давай без этого театра, Хокаге, мне его и в Суне хватает. Учти, кукловоды — очень опасные противники, особенно если их много. А тут, их, если не ошибаюсь, — Раса поднял попавшуюся ему на пути маленькую ветку и покрутил ее в руках, а потом поднес к шее, на которой внезапно выступила тонкая красная линия, мгновенно стертая золотым песком — набрался целый шалман, и все со своим уникальным ядом. Поэтому, если ты действительно хочешь мне помочь, Хокаге, то нам явно не помешает сладиться. Минато вопросительно посмотрел на него. — Это как? — на самом деле он очень не любил работать в команде еще в бытность генином, тем более в команде с человеком, которого так мало знает. — А вот так, — важно поднял палец Раса. — Прямо как в оркестре. Сначала играют одни инструменты, потом — другие, потом — все вместе. Тебе виднее, как оно, Хокаге. Ты ж у нас профессиональный музыкант. — Но я не дирижер и не композитор! Если только не… Слушай, Казекаге! — вдруг внезапно ударило в голову Минато. — А ты, случаем, не слушаешь Тцой-сама? Он у нас из каждого радиоприемника звучит. Асума, сынок моего сенсея, мне как-то принес послушать кассету. Очень мелодично, надо сказать. — О! — оживился Раса. — Да кто ж его не знает?! — «Знак Конохи на рукаве…» — тихо напел Минато, а потом легонько ткнул Расу в бок и шепотом спросил: — Подожди-подожди, а вы в Суне ее как перепели? — Да у нас больше популярна «Сунакагуре неизменна на тысячи лет, прожитых под светом звезды по имени Солнце». Ее еще сам Третий перепел. — Третий Казекаге? Да ну?! — Ты чё, он, знаешь, какой фанат! — прищелкнул пальцами Раса. — Даже прическу такую сделал. Да я гляжу, что ты тоже не отстал от моды, златогривый Лев Конохи. Ветер так и свистит между твоими бакенбардами! — Ага, — Минато попытался пригладить свои растопыренные во все стороны лохмы. — Сама сделалась. Он хотел еще что-то сказать, но кукловоды заметили их первыми и начали перекрикиваться, споря о том, как им быть. — Атакуй быстрее!..