Сталь

Генри играл во дворе с другими мальчишками сиротского дома. Они перекидывались мячом, придумывали разные игры с ним, чтобы разнообразить свой досуг. Уже почти полгода он жил здесь. Дети боялись попадать в такие дома, но именно этот оказался достаточно приятным. Да, конечно, многим взрослым было плевать на разборки детей, но, по крайней мере, они не делали хуже. Спокойно звали на обед, на прогулки, ждали, если ты по какой-то причине задержался. Были и хорошие взрослые, которые разговаривали тепло и с улыбкой. Касательно разборок, здесь скорее играли в иерархию. Самый сильный подминал самых слабых. Тоже самое он пытался сделать и с Генри. Но школа мафии многому его научила, так что Генри быстро завоевал себе отдельную нишу. Он не претендовал на чужое место, просто хотел жить спокойно. А потом к нему прибились угнетённые ребята, которые научились смеяться вместе с ним. Он надеялся, что так пройдёт вся его жизнь до момента, когда он станет взрослым. Как бы не так. - Смотрите, какая машина! Уже от этих слов по спине побежал холод. Он увидел припарковавшийся чёрный внедорожник линколь и внутренности скрутило. Мяч выпал из его рук, а мальчишка побежал к дальнему ограждению. Он быстро залез на него, перемахнул и побежал вперёд. Но, будто предвидя такой расклад, по другую сторону стояло двое мужчин у дороги. Они с усмешкой смотрели на заливающегося слезами мальчишку. Он пытался рвануть в сторону, но его сзади уже схватил бугай и понёс к машине. - НЕ НАДО! – кричал Генри, - ОН ВЫКИНУЛ МЕНЯ! ОТПУСТИТЕ! Дети прижались к забору и смотрели на то, как взрослые мужчины в чёрных костюмах несут бьющегося ребёнка. Некогда храбрый и сильный, он плакал и кричал сейчас от животного ужаса. Его было слышно даже в машине. Как он кричал и бился в неё. Когда они подъехали к особняку, все надежды на спасение оборвались. Он выплакал все слёзы. Он понял, что из этого ужаса он выберется разве что мёртвым. Открылась дверь, мужлан потянулся рукой, но мальчишка отпихнул её и сам вылез. Он пошёл вперёд без принуждения. На входе остались все, кроме того, что повёл его прямо к кабинету отца. - Значит, ты выжил, сопляк, - усмехнулся мужчина, махнув охране, чтобы те удалились. Генри смотрел прямо на него, нахмурившись и сжав кулаки. Он был ничтожен перед этим человеком, имевшим, как минимум, взрослые силы. А как максимум – огромную армию. При малейшем непослушании, его убьют тотчас. А если Глава захочет – его ещё и замучают. - Я умру, - твёрдо сказал мальчишка, - Но уж точно не от твоих рук. И не раньше, чем умрёшь ты, отец. Больно. После этих слов было больно. Но внутри он чувствовал растущую силу. Он больше не умолял его. Сколько бы костей не переломал, как бы кожу не вспорол. Ни одного слова не слетало с его губ. И каждый раз приходя в себя, он смотрел ему в глаза. Сошедшему с катушек монстру. Слабаку, который только и может бить детей и шлюх. И отсиживаться в кабинете, раздавая приказы. Генрих открыл глаза и увидел светлую макушку у своей груди. Они так и лежали, обняв друг друга. Он всё ещё мило сопел. Генрих действительно сдержал своё слово. Отец умер, а он всё ещё жив. И, казалось бы, всё, чего он хотел тогда исполнилось. Но. - Доброе утро, - тихо произнёс мафиози, выуживая свою руку и легко потрепав макушу, - Солнышко давно встало, - усмехнулся он, присаживаясь на кровати. Малыш поёрзал, просыпаясь, а Генрих уже присел. Он невольно распахнул их одеяло, и взгляду открылось его стройное тело в хлопьях вчерашней липкой смеси. Им хочет любоваться. Особенно спящим. Как он спокойно дышит, на его изгибы, на умиротворённое лицо и спутанные волосы. Ребёнок приоткрыл один глаз и поморщился от количества света. - Я пойду в душ и потом спущусь в спортзал, - сказал мафиози, поднимаясь и собирая свои вещи, - Газировка есть в кабинете. Особых дел и распоряжений нет, так что можешь свои дела поделать или отдохнуть. После сказанного мафиози вышел за дверь. Свет проникал в комнату из не зашторенных окон, заливая теплым светом большую часть открытого пространства, полки, стол и постель. Лука заёрзал от шевеления рядом, уже проснувшись, но ещё не до конца находя в себе силы открыть глаза. Пока он лишь заспанно жмурился и чуть потягивался в теле, запрокинув руки над головой. Голос бодрого Генриха раздавал какие-то указания, но пока полукровка лишь пространно кивал, не особенно реагируя на смысл слов, всё ещё немного пребывая во власти сна. После выпитого накануне вечером, да и всех прочих событий, организм совсем не спешил подрываться и что-то делать. Настолько расслабленным Лука ещё не просыпался. После щелчка двери он ещё какое-то время просто сопел, закрыв глаза и будто бы засыпая по-новой. Но мозг понемногу сбрасывал с себя оковы сна, захотелось есть, и Лука, ещё раз сладко потянувшись во всем теле, откинул одеяло и раскрыл глаза, чтобы встать. Он замер, немного не ожидав увидеть такое зрелище. Застыл, так и не сев до конца, удерживая в лапке край откинутого одеяла. Взгляд остановился на собственном торсе, а конкретно - на животе, по которому четко угадывались некогда обильные влажные разводы. В памяти моментально вспыхнули последствия этой ночи. Отдельными вспышками, яркими и четкими. Лука вмиг покраснел до цвета переспелых томатов, обрушив угол одеяла обратно себе на живот и плотно зажмурившись. Господи, какой стыд. Они оба были мертвецки пьяными, и снова наломали дров друг с другом. И самое ужасное, это воспоминания об ощущениях его языка. Он прикасался к нему языком в том месте, из которого не выходит, как правило, ничего приятного. Не просто прикасался. Он заставлял Луку течь с этого. Лапки прижались к лицу, ощущая, как сильно горят щеки. Нет. Это алкоголь. Тебе было сложно остановить его. Мальчишка тихо кашлянул, ощущая, как же сильно саднит горло изнутри. Он почти что кричал от его ласк. Вовсе не из-за насилия. Из-за того, насколько сильно они срывали ему башню. Ни разу в жизни он не ощущал ничего даже отдаленно похожего на эти чувства. Одно дело - следовать из-за чувства долга и справедливости. И совсем другое - когда твоё тело просто отказывается тебя слушаться, не происходит ни приступов, ничего. Акула, некогда отрубающий его за секунды до чужого прикосновения, даже когда оно ещё не произошло - вообще не показал своего носа. К счастью, конечно - но это было непривычно. Непривычно просыпаться от мягкого прикосновения к волосам, в такой неге по всему телу. Непривычно слышать вместо тихого пиликанья будильника теплый голос мафиози и эти "доброе утро". Всё это - непривычно. Но так до жути приятно.. Щеки снова запылали, и мальчишка тряхнул головой, прогоняя горячие мысли. Он встал, собрался, перекусил тем, что нашел в холодильнике, и решил выйти в кабинет - просто чтобы мысли не цеплялись за витающий в собственной комнате запах. Он надеялся, что сможет почитать то, что давно планировал, раз уж у мафиози есть планы на этот день. Взял книгу, расположился поудобнее рядом со своим столом, так, что солнечные лучи прекрасно освещали страницы и без домашнего освещения. Но нет, сосредоточиться было совершенно невозможно. Каждый раз по-новой перечитывая уже прочтенное предложение, и пытаясь понять его смысл, Лука ловил вспышки каких-то ночных действий, и невольно цеплялся за них, снова отвлекаясь от чтения. Он пытался корить себя за то, что напился, хотя Генрих дал ему чёткое предупреждение касательно этого. Может, всего этого не произошло бы и вовсе, если бы не его желание всё попробовать. С другой стороны.. сам мафиози так плотоядно набросился на него, что даже будучи трезвым, Лука бы поплыл. Просто из-за того, как много уже границ было разрушено между ними. Они чуяли состояние друг друга, как из сообщающихся сосудов, малейший перепад в разные стороны вызывал ответную реакцию. Лука не смог бы не поддаться его возбужденному настроению. И это - самое бесячее. Он ненавидел прикосновения. Всю свою жизнь. А Генрих взял и мало того, что приучил его к своим рукам, ещё и начал сглаживать последствия триггеров. Впрочем, это во многом тоже - последствия их связи. Полукровка зализывал его душевные раны, и вероятно, мафиози где-то глубоко в душе решил заняться тем же самым. Они вытаскивали друг друга из болота собственных загонов и травм. Болезненно, долго, с откатами назад, но упрямо и уверенно. На этаже зашуршали, а затем дверь в кабинет приоткрылась. Лука вздрогнул, вновь подхватив в руки уже сложенную на коленях книжку, раскрыв и упулившись в неё заинтересованным взглядом, мол, читает и уже давно. Генрих завис в душе на добрые сорок минут, хотя здесь он проводил меньше всего времени. Он упёрся руками в стену, опустив голову, давая воде стекать по волосам и лицу. Как же далеко это всё зашло. Он захотел подобраться туда. Это инстинкты? Ему было мерзко, но не от вкуса или Луки. От самого себя. Как можно было опуститься туда. Он помнил, что хотел тронуть его и глубже, но здесь имелся стоп-кран. Только в том состоянии он сумел подумать лишь о Луке. Какого чёрта он хочет заходить так далеко? Какой вообще смысл, если нет стояка? Да и трахаться так самое мерзкое, что может быть. Не с ним, уж точно. Он же выглядит как юное создание. Крохотный совсем. - Аргх, - выдохнул он, хватая с полки шампунь и агрессивно размыливая его по волосам. Лучше просто об этом не думать. Было и было. Просто нельзя допускать такого. Либо на трезвую, либо никак. И уж точно не в особняке. Чёрт подери, что вообще происходит. Почему его стало так будоражить от поцелуев. Он ощущал возбуждение, гуляющее по всем телу. Какого вообще хрена оно появляется? Он никого не бил, не предвкушал убийства, даже не видел, как Акула убивает. Так вообще не должно быть. Когда он смыл с себя все остатки пены и вышел, точно так же агрессивно протирал волосы полотенцем, после откинув его в сторону куда глаза глядят. В свою комнату он зашёл только чтобы одеться. Чёрные тайтсы, такие же шорты и свободная майка. Когда он зашёл в зал, с ноги распахнув дверь, все разговоры парней затихли. Часть парней сразу же слезла с любимых тренажёров Главы. Когда он был в таком состоянии, его лучше было не провоцировать совсем. Стоило ему щёлкнуть пальцами, как один из них быстро удалился, а вернулся уже со спортивной бутылкой с водой. Генрих сразу занял беговую дорожку, опустив бутылку на держатель. Для разминки лёгкий бег, но достаточно быстро он ускорился и уже бежал с тяжёлым дыханием. Парни продолжили заниматься и тихо разговаривать, но то и дело бросали косой взгляд. Мужчина часто здесь бывал, но чтобы ТАК. Это значило, что что-то произошло и сейчас от него можно было ожидать абсолютно немыслимые вещи. Лицо луки продолжало вспыхивать в сознании, Генрих мотнул головой, снижая скорость, чтобы успокоить сердцебиение. А потом слез с тренажёра, чтобы перейти на степпер. Затем гребной тренажёр, но они совсем не помогали. Хотя мужчина на это и не рассчитывал. Просто уже выученная тренировка. Сначала кардио и уже потом силовые. Один из парней то и дело подносил новую бутылку. Мужчина уже стянул промокшую майку. Тяга блоков. Сначала нижнего. Он взял достаточно большой вес. Уже по этому наёмники были и рады, и напряжены. Возможно, сейчас он сбросит напряжение и уйдёт уставшим. Или же начнёт разносить здесь всё. Лишь несколько мужчин здесь могли похвастаться горой мышц больше, чем у Генриха. Все остальные были в спортивной форме, но им не было поставлено цели качаться, пока они не смогут поднять машину. Мафиози занимался потому, что хотел. И уставший он не так часто впадал в приступе. Это уже вошло в привычку. Поэтому даже через костюм хорошо угадывалось крепкое тело. «Ха… ах… Ген.. ри..» Тренажёр громыхнул, когда мафиози резко поднял груз, а потом так же резко отпустил его. Он сжал плотную бутылку до треска и выпил всё её содержимое, откидывая в сторону. - Ещё – скомандовал он, переходя на бабочку. Что с открытыми, что с закрытыми глазами, эти два блюдца всё равно вспыхивали перед глазами. Он был нещадно пьян, но запомнил каждую секунду. Он стонал ещё громче после первого оргазма, почти кричал и этот крик застыл в ушах. Последним он подошёл к брусьям. - Сколько он здесь занимается..? – шёпотом спросил один из наёмников. - Скоро будет четыре часа, - так же шёпотом ответил ему второй. - Никаких же новостей не было, что это с ним? Вчера отмечали победу.. - Поди разбери. - Хватит болтать здесь, - шикнул третий, - Услышит – всем нам прилетит. Он спрыгнул, уже не чувствуя своего тела. Руки напрягались уже сами по себе. Последняя выпитая бутылка и Генрих пошёл в сторону бассейна. Стоило нырнуть в холодную воду, как даже вздохнулось легче. Он плавал даже не сменяя одежду. Туда вниз лицом, обратно – вверх. В какой-то момент просто остановился на спине, чувствуя лёгкое покачивание воды. Он прикрыл глаза и понял, что от этого лица просто не избавиться. Видно, нужно больше времени, чтобы стоны покинули его голову. Они даже не спят, но их так часто стало тянуть друг к другу. Чертовски часто. Из бассейна он вышел даже не вытираясь, прямо так и пошёл к лифту, оставив свою майку в тренажёрном зале. Снова ополоснулся в душе, но на этот раз быстро. Сменил спортивную одежду на брюки и рубашку, но последнюю даже застёгивать не стал. Пока что было слишком жарко. Лука был в кабинете и действительно занимался делами. Долго смотреть на полукровку не стал, прошёл к бару и открыл дверь. Перед лицом всплыло, как они страстно целовались, и потом уже нельзя было остановить. Он захлопнул дверцу, не рассчитав, а потому слишком громко. Прикрыл глаза и вздохнул. Телефон возник в руке, мужчина попросил лёгкий обед и холодный кофе. Чуть походив по кабинету, мафиози понял, что даже в рубашке ему как-то жарковато. Он действительно израсходовал себя в зале. Тело продолжало гореть, а мышцы подрагивали. Стоило отдохнуть. - Со Штейном разобрались, так что дальше будет унылая рутина. Доклады, отчёты. Надо будет съездить в мои фирмы. Я давно там не был. Давно никого не увольнял, - сказал Генрих, включая телевизор, облокачиваясь назад, раскидав обе руки на верх спинки, - К слову, раз у нас нет особо важных дел. Можем посмотреть, когда ближайшая выставка мастеров будет. Лука был настолько в своих мыслях, что не сразу смог понять, бегая глазами по строчкам, что не понимает букв. Он несколько секунд потупил на страницу, только потом осознав, что держит книгу вверх тормашками. Хорошо ещё, что Генрих не подошел ближе и не спалил этого. Пытаться и дальше делать вид, что занят чтением, было совершенно бессмысленно: он и так-то не смог сосредоточиться, а в присутствии Генриха и под бормотание телевизора проще и не начинать этих жалких попыток. Тем не менее, тварёнок закрыл книгу так, словно с трудом расставался с ней, потёр глаза и потянулся во всем теле, разминаясь от долгого сидения на месте. Почему-то каждый раз после таких "случайностей" было чуть-чуть неловко заново выстраивать беседу и взаимодействия. Как будто трезвость, помимо прочего, требовала какой-то работы над ошибками. Но они выполняли её по-своему. - Главное, что проблемы на какое-то время отступят от клана. - с улыбкой малыш поднялся с подоконника, поздоровался с вошедшим Джоном, принесшим обед, и сел за свой стол, на котором ещё с предыдущего раза поднакопилось много всего. Он не был до конца уверен, что сейчас Генрих хочет его близкого присутствия. Всем им нужно обмозговать произошедшее или хотя бы просто в достаточной мере переключиться - поэтому он не спешил подсаживаться, внимательно изучая каждую из бумаг, параллельно незатейливому разговору. - Я вот тут подумал.. Вы как-то обмолвились, что редко когда выезжали, скажем так, за пределы города. Особенно, вне каких-то заданий. А ведь.. бывают загородные выставки? Или.. фестивали? Может.. концерты? Вам бы пошло на пользу пребывание вне всей этой суматохи. Хотя, конечно, удобств в таком путешествии мало. Но если всего на день или два, то, наверное, и сносно. Спать можно в машине, не обязательно сворачиваться под деревцем. - он усмехнулся, представляя себе эту забавную картину. - Как Вам? Хотели бы? - Идея хорошая, - протянул мужчина, поглядывая на свою порцию на тележке. Даже одного движения ногой было достаточно, чтобы понять, как сильно он переборщил с тренировками. Только сейчас он понял, насколько действительно болит тело, - Тогда посмотрим что-нибудь интересное в ближайшее время, - Генрих присел на кресле, упираясь локтями в колени. Всё тело прострелило, он сцепил зубы, сдержав вздох, чтобы перетерпеть это чувство. Если сейчас так больно, то что будет завтра. Зачем он так налёг на тренажёры, - Лука… - неуверенно сказал мафиози, но понял, что сам даже принести себе поесть не сможет, - Принеси мне мою порцию. - Да, конечно. - малыш вскинул голову от бумаг, моментально оставив их там же, где они лежали, и поднялся с места. Будто бы даже ждал, что мужчина позовёт его первым, но старательно скрывал это. Обогнув оставленную тележку, тварёнок подхватил с неё сначала тарелку душистого супа, а затем и овощной салат, аккуратно водружая еду на стол, вместе с приборами. Золотые глаза впервые за весь день вскинулись на Генриха в упор, и мальчишка удивленно охнул, заметив состояние мафиози. - Тренировка.. прошла успешно? - слабо улыбнулся он, справляясь с первым шоком от того, что Генрих явно перезанимался. Проницательный малец. Который раз попадал в суть, стоило ему лишь глазком взглянуть на проблему. Иногда это даже подбешивало. Но Генрих спокойно улыбнулся и выдохнул. Бесполезно же скрывать очевидный факт. Он чувствовал, как местами мышцы подрагивали. Да и понимал, что сейчас от своеобразного воспаления, они более вздутые, чем обычно. - Это точно, - усмехнулся он, поднимая тарелку, с лёгким подрагиванием в руках, стараясь сдерживать это. Было трудно, словно в первый раз учишься есть. Ложка дрожала не меньше, поэтому всё он делал медленно. Но чувствовал на себе взгляд Луки и про себя матерился. Хотя как можно было после вчерашнего остановиться. Его стоны и плывущий взгляд всё равно вспыхивали под веками. Но хотя бы сейчас усталость и боль успокаивали, по-своему. Он мог думать об этом без нервного возбуждения. Лука не хотел смущать мужчину своим взглядом, но отвести его не было сил. Слегка поджав губы, полукровка сочувственно смотрел на то, как мужчина пытается, не подавая виду поесть, весь подрагивая, как на морозе. Взгляд невольно зацепил его обнаженный торс, весь обострившийся своим рельефом, как будто бы до сих пор немного влажный от проступающей испарины. Чтобы не уйти мыслями в прошедшую ночь, тваренок торопливо моргнул и заговорил. - Я.. можно, я помогу? - робко предложил Лука, невинно дернув уголками рта, когда мужчина перевел на него свой взгляд. - Ну.. Могу покормить Вас, или размять, чтобы боль быстрее прошла. Совсем Вы себя не бережёте..~ Сдавшись бороться с ложкой, Генрих поставил тарелку обратно на стол. Он тяжело вздохнул и снова посмотрел на мальчишку в каких-то раздумьях. Он был крохотным, но сил у него достаточно. Массаж после такого будет самым лучшим решением, но как-то неловко просить это делать у него. Правда, штатного массажиста сейчас тоже видеть совсем не хотелось. - Я ещё не инвалид, чтобы есть с чужой руки, но… массаж. Ты уверен, что хочешь? – спросил мафиози, опустив взгляд на его лапки. - Я бы тогда не стал предлагать, - улыбнулся он. Снова вздохнув, Генрих попросил Джона принести кушетку для массажа. Как и всегда, долго себя ждать дворецкий не заставил. Помощники занесли кушетку в кабинет, поставив по центру. Так же он передал Луке набор для стоун терапии несмотря на то, что мафиози этого не просил. А также небольшую методичку, как это проводить. И так же быстро удалился. Генрих особо даже не смотрел. Он тяжело поднялся, опираясь о край дивана. Кое-как выполз из брюк, оставаясь в нижнем белье. Отредактировал высоту под рост Луки и лёг лицом вниз. - Правда, я не совсем умею, - замялся мальчишка, пока Генрих пытался встать. Переданная коробочка была увесистой, и пока мафиози добирался до кушетки, Лука удивленно крутил её в руках, читая надписи, и рассматривая рисунок на коробке. Он понятия не имел, зачем Джон ему это передал и что с этим делать, но, наверное, это было как-то связано с массажем. Зато методичка писалась прям как будто специально для таких, как он: минимум текста и сплошные картинки. Тваренок мельком прочитал указания, достал всё, воткнул вилку в ближайшую розетку, чтобы камни постепенно нагревались, и развернулся к уже расположившемуся мужчине. Несмотря на все пережитые ужасы, и готовность умереть в любой из прожитых дней, Генрих всё же отлично следил за собой. Даже его спина отлично это демонстрировала. Правда, сейчас она вся проходилась микро-конвульсиями на уровне лопаток и вдоль позвоночника. Тваренок немного наклонился, потирая ладони одну о другую. Он вдруг вспомнил - когда читал о массаже - что руки делающего должны быть хорошо увлажнены, как и рабочая зона. Мальчишка убежал в уборную, надеясь отыскать в зоне, где они обычно чистят зубы, какой-нибудь крем. Затем сунулся в аптечку, и здесь повезло уже чуть больше: небольшой тюбик отыскался. Бегло прочитав, что это не опасная мазь, а что-то безобидное, Лука прибежал обратно, выдавил небольшое количество на лапки, растирая между ними и разогревая до прозрачного состояния и почти что жидкой консистенции, а уже затем прижал ладони к центру спины. Тело мафиози отозвалось моментально, вновь под кожей панично трепыхнулись перестрессовавшие мышцы, но полукровка уже повел свои пальцы выше, догоняя искорки спазмов сглаживающим, плотным движением обеих рук. Он синхронно добрался ими до линии плеч, с достаточным усилием надавив на основание шейного отдела и каменные мышцы вдоль ключиц, услышав сдавленный шумный выдох откуда-то снизу. - Больно? - Лука чуть ослабил нажим, пока что, скатываясь лапками ниже, разгоняя разводы крема вдоль всей спины. - Достаточно и просто размять, - хмыкнул мужчина, уже расслабляясь даже в этой позиции. Он прикрыл глаза, вслушиваясь в копошение малыша то здесь, то там. А когда почувствовал на себе его руки, едва сдержал выдох. По телу сразу начали гулять импульсы. Даже когда он трогал мягко, это чувствовалось просто упоительно. Стоило ему надавить, как ощущение превысили то, что он мог стерпеть беззвучно. Эта боль перекрывала нытьё мышц и растекалась сначала холодком до самой поясницы, а потом и приятным теплом. - В этом и смысл, - выдохнул мужчина, - Сначала должно быть больно, чтобы потом стало легче. Не бойся давить. Генрих не мог удержать рефлекторно сжимающиеся мышцы, поэтому стоило Луке коснуться, как рука могла чуть дёрнуться, или спина немного прогибалась. Он двигался уверенней, уделяя внимание каждой зоне. Может, не совсем профессионально, но даже такое заставляло уплыть и разнежиться. Он уже думал, как его руки будут ощущаться на икрах, как застонал от нажима, попавшего прямо в цель. Видно полукровка подумал, что сделал что-то не так, потому как сразу отдёрнул руку. - Всё… нормально, - промямлил Генрих, - Не обращай внимание… это… приятно. Мужчина редко доводил себя до такого состояния. Да и первым делом лежал в джакузи, чтобы при массажисте не было подобных вещей. Но при Луке он словно мог сильнее расслабиться. Хотя всё равно было чертовски неловко, когда такие звуки вырывались из него. - Дьявол… - прошептал он, - мх… можешь вернуться наверх? - Сюда? - малыш немного переживал, всё же, он никогда раньше не делал ничего подобного, лишь читал об этом. Но, судя по тому, что сказал Генрих, он всё делал более-менее правильно. Лапки вернулись от поясницы вверх, неторопливо сцепляя верхние фаланги на плечах вдоль шеи, и пока что лишь ощупывая тугие, неподатливые мышцы, спрятавшиеся от прямых прикосновений под подвижной кожей. Лука не мог надавить самыми кончиками пальцев, увы, когти не позволяли, поэтому приходилось действовать с поправкой на эту особенность. Слегка согнув пальцы так, чтобы когти смотрели внутрь ладоней, Лука костяшками примял ворчливые ткани чужого тела, проезжаясь от начала руки до позвоночника и уже не останавливаясь от чужого хрипения, в надеждах, что это опять больше приятность, чем какая-то ошибка. Стало слишком хорошо, чтобы сдерживаться. Да и выход звуков помогало расслабиться. Наверное, именно поэтому Лука так стонет. Когда ощущения взлетают до пика и сводят с ума, после даже небольшого звучного вздоха становиться так хорошо. Очень странно ощущать себя так. Похоже на секс? Хах, может быть и так. Только это было даже лучше. - Ты ещё… не устал? - тяжело произнёс мужчина. - Нет. А Вы хотите остановиться? – малыш чуть наклонился и снова расслабил руки. - Наоборот… такое наслаждение, - с улыбкой произнёс он и когда снова ощутил нажим, не сдержал стона сквозь зубы. Чертовски хорошо. Он уже не чувствовал такого жужжания в теле. Все «камни» размягчились и перестали дёргаться. Неподатливые мышцы понемногу расплавлялись. Казалось, он прямо здесь и сейчас отрубиться. Немного его всё же оглушало, но лишь ненадолго. Отключиться от его рук было бы совсем странно. По крайней мере, Генрих не мог себе такого позволить. - Не бойся… можешь сильнее… да..ах… - мафиози тут же закусил губу. Эта боль была чем-то невероятным. Нельзя её назвать полноценной болью. Хотя, может кто-то бы действительно назвал. По крайней мере, Генрих слышал, как наёмники кричали у массажиста и просили передышки. Видимо, привыкшее к боли тело действительно находило кайф в этом. И ещё дело было в Луке. Его хрупкие руки были действительно очень сильными. И их было приятно ощущать. Мысли о ночи размазались. Они всплывали, но уже не так ярко. Одна из рук уже свисала с кушетки. - Мх… Лука-аах… твои руки… это нечто.. – как-то даже сонно выговорил Генрих. Несмотря на все подбадривания, Лука все же аккуратничал, прислушиваясь не только к дыханию мафиози, но и к реакции его тела на определенные нажимы. Здесь точно также, как и во многих других вещах, его вела интуиция, помноженная на хорошую наблюдательность. Он старался не пережимать одно и то же место по несколько раз подряд, оставлял право на передышку самостоятельно, и наклонялся к противоположному плечу или боку, проделывая те же действия. Даже по тому, какой пластичной стала гладь под кожей, по сравнению с ранними "буграми", можно было сделать вывод, что с массажем всё выходило вполне удачно. Последний комментарий вогнал мальчишку в краску, он смущенно заулыбался, поглощенный своим действием, а потому даже не сразу поднял глаза выше, на растопленное состояние мужчины, теряющего контроль над телом. - Хах, рад стараться, - тихо усмехнулся он, покосившись на установку, что лежала и ждала своего часа возле розеток у стены. Лапки твари уже больше оглаживали, все еще сжимая отдельные участки торса, но в основном - успокаивая и снимая последние нервные импульсы спины. Затем они незаметно соскользнули совсем, на некоторое время ничто не касалось беззащитной спины мафиози. А затем, нечто гладкое, горячее и приятно-тяжелое опустилось на уровне основания шеи, сразу под выпирающим позвонком, вызывая новые россыпи мурашек - и от кайфа, и от легкого удивления. - Осторожно~ - ласково малыш придержал напрягшуюся шею мафиози, невесомо пригладив по ней, и потянувшись за вторым камешком. Он нашел свое место между лопаток, мгновенно делясь своим обволакивающим жаром. - Не сильно печёт? Мужчина, не понявший, что происходит, дёрнулся от неожиданных ощущений, но быстро понял, что это такое. - Камни? Это тебе Джон принёс? – он немного усмехнулся и снова расслабился, - Снаружи серьёзный… но явно больше всех… понимает о наших отношениях… черта дворецких нашей семьи. С малолетство учатся читать хозяина. Все его прихоти. Безошибочно приносит именно то… чего я хочу больше всего. Даже если я и не это просил. Это невозможно выдержать так. Он уже чувствовал, как сон увлекает его за собой. - Не печёт, - уже тяжело справляясь с речью, ответил мужчина, - Лука… я немного вздремну. Спасибо тебе. За всё. Он даже отчёта не отдавал в том, что говорил. Теперь напряжение полностью покинуло его тело. Он чувствовал блаженство. Наверное, похожее на то, что ощущал Лука. Его обволакивало облако и этому даже не хотелось противостоять. Только сказав, он сразу же выпал из реальности. *** Он мчится по тёмному лесу. Отовсюду рождаются крики. Кажется, он знает эти голоса, но не может вспомнить откуда. Ему слишком страшно даже думать об этом. Над головой хлопают крылья огромных птиц. Искажённое карканье и скрипучий смех. Этот смех наполняет всё пространство вокруг. Впереди показывается силуэт и маленький Генри замирает. Он разворачивается, но деревья перекрывают ему путь. Они сгустились везде, где только можно. Из чащи выходит знакомый ему человек. В руке он держит прут. - Ты думал, что самый умный? – режущий голос словно протыкает уши. - Не надо… - выдыхает он, ища спасения вокруг себя, но его нет. Отец внезапно оказывается прямо позади. Он сорвал одежду и сразу же последовал удар, распарывающий кожу. - НЕТ! - крик, спугивающий всех птиц, которых не видно за решёткой. Пальцы хватаются за сталь, когда он падает на колени, - ОСТАНОВИСЬ! - Иначе что? – усмехается голос. Хлыст со свистом вспахивает кожу в новом месте. Голос срывается и остаются лишь слёзы. Внезапно впереди возникает белый свет. Он становится меньше, но намного ближе. Отец всё сильнее и чаще бьёт хлыстом, но мальчишка будто уже не замечает этого. К его клетке подходит улыбающийся ангел. Он присаживается на колени и протягивает свои руки сквозь решётку. Его ладони накрывают кровавые раны, успокаивая и защищая. Теперь хлыст опускается на них и совсем не затрагивает кожу Генри. Решётка растворяется в этом свету, и малыш прижимается к груди ангела. Он не может остановить поток слёз, но теперь он счастлив. Крики отца остаются где-то позади. - Я ещё не закончил с тобой! – кричит он. Но ангел забирает его с собой. Из этого страшного гремучего леса, полного монстров. - Лука… не... оставляй… меня... – сквозь сон тихо выдавил мужчина. Редкие слёзы капали на пол, а дыхание было дёрганным. Но несмотря на это, он даже не просыпался. *** Малыш ещё какое-то время с мягкой улыбкой стоял рядом, слушая дыхание уплывающего в царство Морфея мафиози. Он очень редко засыпал вот так, с глубоким медленным дыханием, в абсолютном расслаблении и неге. Мысленно поблагодарив Джона, полукровка вытер руки и укрыл спящего пледом, продлевая таким образом и тепло, отданное камнями. Сам же сел неподалеку на диване, ещё немного наблюдая за Генрихом, мирно сопящим вниз. Сейчас он был лишён всей своей строгости и холодности, выглядел, как самый обычный человек, уставший, чертовски уставший, но при этом, такой домашний, что его хотелось обнять. Впрочем, это легко могло дождаться пробуждения. Мыслей о случившемся накануне уже почти не осталось - по меньшей мере, они больше не были навязчивыми, скорее, сейчас превалировало желание позаботиться. Но Генрих пока не нуждался в дополнительной заботе, ему и так было хорошо. Какое-то время малыш сидел с книгой, все же взявшись за её чтение, а через час вновь подошёл, чтобы аккуратно убрать остывшие камни и не разбудить спящего. Взгляд невольно упал на проколы кожи, замеченные ещё до этого, но слишком стыдно было их разглядывать. Ему определенно стоит поменьше обнимать его, если дело принимает очень непредсказуемые обороты. Они не кровили, но наверняка заживать будут не меньше пары-тройки дней. Лука легко коснулся их, когда вдруг услышал голос и застыл. Он впервые произносил его имя во сне. Да что там имя.. Сама фраза целиком заставила оцепенеть. Лука не хотел будить Генриха, тем более, из настолько расслабленного состояния, но ему снилось что-то как минимум грустное, и после таких слов хотелось влезть в его голову и прогнать любые образы. Полукровка присел на корточки перед кушеткой, заглянув на профиль лица снизу. Слезы. Отчего-то собственные глаза набились влагой почти сразу же, словно малыш чуял боль также, как и запахи. Он не очень распознавал, что именно ощущает, но стало очень болезненно и отчаянно. Тваренок вернулся на диван, чтобы своим шевелением возле не тревожить чуткий сон, попытался читать ещё, но и сам слегка задремал с книгой в руках, откинувшись на подлокотник затылком и прикрыв глаза. Кошмар ушёл и остался лишь блаженный свет. Глаза мужчины медленно открылись. Было тихо. Судя по тому, что внизу пол, он всё ещё лежал на кушетке. Он заснул. Снова. Он ненавидел свои сны, хотя частично забывал, проснувшись. Но после них оставалось колючее послевкусие. Только сейчас было как-то… солёно? Мужчина облизал губы. Может, просто показалось. Генрих чуть потянулся в теле и стал присаживаться на кушетке. Снова потянул руки вверх, обернувшись назад. Лука сразу же проснулся на звук, разве что сонно потирал глаза. - Дьявол, ты просто кудесник. Не хочешь поучиться физиотерапии? – усмехнулся мафиози, медленно поднимаясь, потому что мышцы всё ещё немного болели. В основном спереди, а в остальных лишь отзвук. Он чуть размялся, потянув руки в одну и другую сторону, нагибаясь и выгибаясь, - Долго же я дремал. Ты опасен, можешь усыпить меня надолго, - посмеялся Генрих. Он прошёл до дивана, натянул брюки. Теперь уже надел и рубашку, застёгивая на все пуговицы. Проверил входящие на компьютере и, проверив, что особой важности в этом нет, махнул рукой. Причесал волосы гребешком и подошёл к столу мальчишки, с бодрой улыбкой. - Отчётов практически нет, как и документов. Можем как раз поискать какой-нибудь фестиваль. Хотя я думал, что ты захочешь именно на ярмарку, - задумавшись, Генрих привалился бедром к краю, - Есть фестивали на свежем воздухе в несколько дней. Туда приезжают часто с палатками. Концерты от малоизвестных групп, мастерклассы, танцы, выпивка. Ну и ларьки с самым разным содержимым. Интересно такое? - Я не против. - кивнул полукровка. - Если Вам это нравится. - Он отложил книгу, сам слегка потянулся, разгоняя дремоту, и поднялся с места, слегка откатывая кушетку от центра кабинета ближе к выходу, чтобы проще было её забирать назад. - А то Вы выглядели совсем изнурённо. Научусь - смогу помогать ещё эффективней. Лука улыбнулся шире, присаживаясь на край дивана и задумчиво покручивая коготь по спинке. - Не знааю.. Я вроде бы, не настолько хочу приобретать что-либо, скорее хочется ходить и смотреть на всякое. Но, с другой стороны, на память что-нибудь заполучить всё равно очень хочется. Давайте посмотрим, какие в принципе мероприятия есть подобного плана в нашей местности? - Дождавшись согласия со стороны мафиози, малыш придвинул к дивану журнальный столик, перетащил ноутбук главы на него и когда тот присел рядом, чуть пододвинул к нему, задержавшись взглядом на лице. - .. Ох. Пластырь надо бы сменить. Можно? Пока мужчина вбивал поисковой запрос, мальчишка сбегал по уже знакомой траектории "кабинет - уборная - кабинет", притащил всё необходимое и присел со стороны нужной ему щеки, потихоньку отклеивая старый пластырь. Рана выглядела уже гораздо лучше, но из-за небольшого парникового эффекта слегка припухла. Лука протёр скулу антисептиком, и покосился на экран, пока Генрих с умным видом уточняет параметры поиска. - Вам.. снилось что-нибудь? - Мне нравится, что богатства тебя не развращают, - улыбнулся мужчина. В какой-то момент нелюбовь обрабатывать раны превратилась даже в некоторое ожидание этого от Луки. Он бы и сам обработал уже щёку, но, когда это делал малыш… он всё делал иначе. Наверное, научись он шить раны, то уже покорно позволял бы ему это делать. Кто кого тут вообще приручает? Генрих ненадолго прикрыл глаза, но совсем не от боли. Это чувство заботы. Медики выполняли свой долг, свою работу, за которую им платили. Наверное, искренность его сильно завоёвывала. Так он к себе только Франка подпускал. И то, с натяжкой. Он старался держать дистанцию с ним, чтобы не возникли странные чувства. Генрих нуждался в друге, даже если этого не признавал. И поэтому не хотел терять его из-за гормонов подростка, неправильно выплёскивающих благодарность. - Я сплю поверхностно, ты же помнишь. Поэтому и не вижу снов, - спокойно ответил Генрих, но покосился на полукровку. В памяти вдруг вспыхнул забытый образ ангела. Ему снился кошмар, он помнил это, но какое там место ангелу? Мальчишка не мог забыть о его бдительном сне, значит мужчина слишком сильно упал, что не реагировал ни на что? Чёрт, он ведь не помнил, как на него клали плед, и как убирали камни. Он думал, что просто не происходило ничего такого, но только сейчас понял, что слишком очевидно солгал. Да и спросил он не просто так. Соль на губах… он понадеялся, что это не слёзы. С другой стороны, что скрывать от него? Он ведь уже знает про его прошлую жизнь. Конечно, не всю. Но ту часть он никому не рассказывал. И сразу можно понять почему слёзы. Генрих настолько задумался, что тупил в экран даже тогда, когда Лука уже закончил с пластырем. - Всё в порядке? – привёл его в чувство Лука. Генрих как-то растеряно посмотрел на него, нахмурил брови, а потом откинулся назад. - Нет, - наконец сказал он, - Ты же не просто так спросил, верно? Я только с пьяну засыпал так крепко, но видно ты слишком меня расслабил, - тяжёлый вздох, пальцы сжали переносицу, - С тех пор как Хайли и Том.. я не засыпаю по двум причинам. Недоверие ко всему живому. И кошмары, в которых я тонул. Я всегда вижу кошмары, если сплю. Сначала я видел их. Года два. Я страшно пил и надеялся, что это поможет. И в какой-то момент это закончилось. Но потом.. начались другие сны. Из-за червоточины во мне. И чем пьянее я был, тем с большим трудом я выбирался оттуда. Я держался без сна столько, сколько мог. И так научился дремать, вскакивая на любой звук снаружи. На ответ Генриха Лука лишь понимающе кивнул, не став ничего вставлять на этот счет. Если мафиози решил не сообщать, это его выбор. Уже не обращая внимания на его молчание, полукровка спокойно заклеил царапины свежим пластырем, пригладил его поплотнее, выбросил всё использованное, и лишь затем заметил, что Генрих как-то завис в своих мыслях. Он выслушал его, внимательно глядя за эмоциями на чужом лице. Всё-таки, мужчина решил признаться и исправить ответ. Это было приятно, хотя, Генрих с таким осадком в голосе начал этот разговор, что Луке стало даже слегка неловко за свой вопрос. Он опустил взгляд, наматывая на палец выпавший волосок. - Не просто так.. - тихо подтвердил он, кивнув. - Вы просто немного тревожно спали, вот и всё. - Лука решил не говорить о том, что Генрих разговаривал во сне - не хватало ещё, чтобы его это напрягло и он совсем перестал расслабляться. - Я Вас укрыл, и Вы снова расслабились. Вот я и подумал, что Вы видели какой-то сон. Мужчина повернул голову и несколько печально улыбнулся. Укрыл и расслабился. Объятья. Защита спины. Ангел пришёл, потому что он почувствовал прикосновения и заботу Луки? В любом случае, кошмар не был таким тяжёлым благодаря этому свету. Генрих поднял руку и провёл боковиной пальца по его щеке. - Спасибо. Мне действительно стало легче. Сбросив воспоминания с себя, Генрих повернулся к поисковому запросу. - Концерт на открытом воздухе. Открытые двери конного двора. Празднество цветов. Выставка уникальных животных. Выставка народного искусства. Фестиваль красок. Ярмарка мастеров, - перечислял мафиози, пока проматывал список ближайших событий, уже не озвучивая городские, - Что-нибудь приглянулось? Лука переключил свое внимание на экран, сосредоточенно следя за тем, что озвучивает мафиози. Выбор был обширным, и чем дольше Генрих перечислял, тем сложнее становилось определиться с выбором. - Хм.. - малыш придвинулся ближе к ноутбуку, коснувшись руки Генриха, которой он прокатывал колесо мышки. - Погоди. Каких уникальных животных? - Афиша раскрылась от нажатия, и малыш пробежался глазами по короткому описанию и некоторым фотографиям с предыдущей подобной выставки. - О, тут не только выставка. Смотрите, это как раз где-то на ранчо к югу отсюда. - Лука ткнул коготком в экран на изображение мини-карты с адресом. - Ламы, олени, рептилии, хищные рыбы, дикие животные и птицы.. А кто такие ламы? - Золото глаз с заинтересованным блеском уставилось на Генриха. - Можно туда? Тут, вроде, день езды. День туда, день обратно - как раз маленький отпуск. Если не в машине, а с палатками, то можно взять про запас ещё сутки. Ну, скорее, если позволят дела. Мужчина тепло улыбнулся, протягивая руку до головы, чуть поднимая волосы по кромке лба, чтобы прижаться к нему поцелуем. - Дела позволят. У меня всегда с собой рабочий планшет. Пару раз в день я и там смогу подтверждать документы и всё сверять, - Генрих набрал в поисковике ламу, после чего развернул фотографию, - Есть похожие на них альпаки, но они меньше, более пушистые и вообще всем кажутся милее. Но, что ламы, что верблюды, могут плеваться и довольно неприятно, - посмеялся мужчина, откидываясь обратно на спинку, - Значит, хочешь с палатками? Открытие выставки будет как раз через три дня. Тогда к первому дню и подъедем. Хотя… будет много людей. - Приедем пораньше? Мне кажется, в начале будет всё самое интересное. - Хорошо, - кивнул Генрих, - Тогда эти дни уладим всё с бумагами, чтобы потом не думать об этом. Это тепло от его рук... Лука поймал себя на том, как к горлу подступило комом неосознанное урчание, сглотнул и вскинул на мафиози, целующего в лоб, счастливые желтые глаза, улыбаясь во все свои клычки. - Спасибо~ Это моё первое приключение! Ну, по крайней мере, которое я запомню, - он чуть более смущенно рассмеялся, почесав кончик носа когтем. Он не находил в себе силы, чтобы первым после случившегося накануне лезть к нему с прикосновениями - почему-то просто не мог сделать это, пока Генрих словом или собственным касанием не снимал этот негласный запрет. Возможно, именно потому, что ценил собственную неприкосновенность. Да и особняк редко располагал к нежностям, несмотря на отдельный от наемников этаж. - Я могу помочь со сборами! Только скажите! Генрих особо и сам не принимал участие в сборах. Он выделил основные пункты, которые могли понадобиться в их пути и передал список Джону. Видно было, что в предвкушении, Лука больше летал в своих мыслях, но работы действительно было немного. Генрих уже очистил свой ящик писем, проверил запросы, статистику и пометил ярлычками то, что нужно будет сделать, когда они вернуться. Часть дел распределил на, своего рода, секретарей, так что вряд ли у них наберётся большая стопка бумаг даже после недели отсутствия. Хотя сам мужчина планировал поездку на три-четыре дня. Мальчишка уже просчитал, когда они едут, но вдруг Генрих сказал, что им нужно выдвигаться. - Постой, я думал мы переоденемся. Или… возьмём что-то… или, - полукровка смутился и посмотрел на часы. - Всё что нужно уже в машине, не беспокойся. Пошли. Лука окинул взглядом кабинет, словно прощался с ним, а потом поспешил за Главой. Он невозмутимо шёл по коридору к выходу. Джон дал им плащи и сопроводил к машине, после чего ушёл обратно в особняк. Генрих сел на водительское сидение, включил музыку, и они тронулись в путь. - Сменная одежда есть. Не переодеваться же в походную прямо при наёмниках, - улыбнулся мужчина, вбивая в навигатор адрес и выстраивая маршрут. - А зачем мы так рано едем? - Это же путешествие? Мы поедем медленно. Можем где-нибудь в кафе по пути остановиться. Неподалёку от ранчо я нашёл домишки под съём. Забронировал один на ночь. Палатки тоже есть, но… не знаю, захотелось показать тебе деревенские виды. Да и это обычный такой маленький домик. Для, так сказать, для простолюдинов, - посмеялся Генрих, - А ещё по пути мы будем проезжать разные интересные места. Сможем останавливаться. Было непривычно выдвигаться куда-то в столь раннее время. Лука коротко зевал, поглядывая в заоконный пейзаж, проносящийся мимо. Мимо мелькали такие же заспанные люди, спешащие на работу, и на дороге было оживленно от количества легковых автомобилей. Но вскоре город стал оставаться позади, и вдоль дороги помчались поля и деревья. Мальчишка стал с большим интересом прилипать к стеклу, а затем и вовсе его опустил, разглядывая местность. Он болтал ногами, тихо подпевал нейтральному музыкальному радио из магнитолы Генриха, и довольно жмурился от обдувающего лицо теплого ветра. Первая остановка произошла часа через три с момента отъезда. Тварёнок уже издали удивленно вытянулся, наблюдая какие-то странные деревья впереди, когда машина проезжала в окружении густого леса. - Что это? - удивленно выдохнул он, уже выйдя из машины и подходя ближе. Чтобы окинуть взглядом исполинское дерево, пришлось очень сильно запрокинуть голову вверх - но крона всё ещё казалась настолько высокой, словно даже слегка утопала в облаках. - Дерево друидов. - отозвался Генрих, неторопливо пересекающий расстояние до мальчишки. - Так его называют местные. По слухам, ему больше тысячи лет, и это единственное дерево такого рода в этих краях. Остальные посрубали в разные времена. - Ого-оо... - глаза мальчишки восторженно округлились, и он обходил гигантский ствол вокруг, пытаясь прикинуть его ширину, - Тысяча лет! Оно, должно быть, столько всего могло бы помнить.. Наверное, и помнит. Только сказать не может. - Лука прилип к стволу, обняв его обеими руками и рассмеявшись. - Даже на треть обнять не могу~ А зачем их срубали? Они же такая редкость. Мафиози задумчиво поднял взгляд на горизонт, сунув руки в карманы. - Мешали строительству жилого сектора, может, ради древесины. Её тут немало, сам понимаешь. - Это да. - немного печально вздохнул мальчишка. Он ещё какое-то время не отходил от лесного гиганта, ощупывая его и как будто прислушиваясь к множеству крошечных лесных обителей, живущих внутри него. Но вскоре оба вернулись в машине и двинулись дальше. Генрих жил в другом мире, но до сих пор не чувствовал ни единой связи с ним. В его мире все любят дорогие тачки, шмотки, дома. Дорогих шлюх, дорогие костюмы, дорогой пиздёж. И уж точно никто вот так не восхищается дереву. Скорее, проезжая мимо могут подумать, как бы срубить его и куда бы пустить. - Хочешь я куплю его? – спросил мужчина, не отвлекаясь от дороги, уже сразу заранее запомнив координаты дерева. - Что? – удивился мальчишка, - Ты хочешь его срубить? - Нет, - усмехнулся он, - Я могу купить землю вокруг него, чтобы его никто не срубил. Лука поджал губы, но распахнул глаза. - Это хорошая идея… но не слишком ли это дорого? А это сложно? Зачем вообще покупать землю, это же просто дерево… это не создаст тебе проблем? Генрих посмеялся от такого количества вопросов. - Всё нормально. Я хочу сделать тебе небольшой подарок. Это не сложно и не дорого. - Спасибо, - мягко улыбнулся полукровка. Когда шоссе оборвалось и началась городская черта со светофорами, на одном из них Генрих достал планшет. Он просто что-то быстро на нём набил, а после отложил обратно. - Какие-то дела? – поинтересовался полукровка. - Не совсем. Послал приказ на покупку. К вечеру дерево будет нашим. - Как у тебя всё быстро делается, - посмеялся полукровка. - Плюсы богатства. Не нужно ничего улаживать с властями. Прибавил нулей и всё уладилось само, - пожал он плечами, - Продажный мир. - Как ты говорил, это нам даже на руку. Сможем увидеть все его красоты, - малыш солнечно улыбался и невозможно было не заражаться этой улыбкой. Следующую остановку Генрих уже сделал сам. Лука несколько удивился, но вышел из машины и последовал за мужчиной. Они ещё не успели переодеться в одежду для похода, но мужчина уже невозмутимо, прямо в одежде, пошёл в лес. Может быть, знал, что здесь сухо. Под ногами хрустело поле из иголок. В какой-то момент послышался странный шум. - Что это? - Увидишь. Деревья расступились, и они вышли к речке. Впереди она обрывалась резким склоном. Мужчина прошёл прямо туда. Он даже не посмотрел вниз, на большое лесное озеро. Пошёл по краю дальше и нашёл не такой крутой спуск. Они достаточно далеко спустились вниз, прежде чем повернулись к озеру. И им открылся вид на лесной водопад, хлещущий по вырастающим из холма камням. Вода падала прямо в озеро, откуда вспорхнули испуганные утки. - Водопад, - подытожил Генрих, снова убирая руки в карманы, - Существую водопады раз в десть… может и двадцать, больше, чем этот. Но они далеко. Если захочешь, как-нибудь съездим к ним. - Водопад, - с новой дозой восторга эхом повторил за мужчиной Лука, прижимая лапки к горящим щекам. Его взгляд метался от самой воды, что гипнотизировала своим размеренным неуклонным падением вниз, до вспорхнувших в небо птиц. - А можно сфотографировать? - полукровка с довольным писком взялся за протянутый телефон мафиози, делая пару фотографий самого водопада и окружающего его озера. Затем ещё какое-то время просто завороженно смотрел и слушал шум воды, не двигаясь. - Это так успокаивает, - наконец сказал он, вдруг рассмеявшись и оглянувшись через плечо, - Только не надо его покупать~ Мне нравится и так.. пусть сюда приходят. Он присел в месте, наиболее удобном, чтобы дотянуться до воды, и опустил в воду кончики пальцев, ощупывая её и близ лежащие скользкие круглые камешки. Потрогав некоторые из них, малыш выбрал один, осмотрев уже под лучами солнца на своей ладони, и довольный развернулся к Генриху, протягивая находку. - Смотри! Оно похоже на живого лягушонка. Темно-зеленое, и с такими пятнышками.. красивый, правда? Хочу его взять на память. Генрих знал, что это произведёт впечатление на малыша, поэтому и привёл его сюда. Он присел на колени, сложив руки впереди и разглядывая его реакцию. Когда Лука сказал про покупку, мужчина рассмеялся, склонив голову на бок. - Я и не собирался. Таких водопадов очень много. Да и к тому дереву можно будет приходить всем. Просто к нему будут наведываться раз в год мои люди и проверять состояние. И никто не сможет спилить, только поэтому купил. Оно же тебе понравилось, - с улыбкой говорил мафиози, опустив взгляд на воду в озере, - Обещаю, что не буду покупать всё, что тебе нравится. Но ты тогда уж давай знать, когда ты действительно хочешь что-то себе, ладно? Ты сам никогда не просишь, но тебя же радуют купленные вещи. Взгляд перевёлся на камушек и Генрих кивнул. - Да, красивый. Здесь уж точно всё бесплатно, - усмехаясь, сказал он. Краем глаза он заметил движение. Одно резкий рывок и он протянул руку вперёд. Между пальцев выглядывал настоящая лягушка, дёргая мешочком снизу. - А вот и настоящий лягушонок. Лука замер, уже не зная, чего ожидать от рывка мужчины в сторону, но моментально запищал, рассматривая пойманную зверушку. Такой маленький и влажный, он казался ужасно хрупким, но при этом, норовил прыгать прямо в ладони, и довольно ощутимо толкался. Чуть поизучав, малыш отпустил его, и они вновь двинулись к машине. Они остановились у небольшой придорожной забегаловки. Более привычное для Луки место, по крайней мере, он видел такие при проезде мимо, но все равно после ранее полученных эмоций даже её тваренок рассматривал с улыбкой, полной предвкушения и довольства. Ему были интересны рамки с фотографиями на стенах, старый пес, волочащий лапы из одного угла в другой, устав валяться под солнцем, и даже контингент, сидящий внутри за столиками. Белая макушка то и дело разворачивалась из стороны в сторону. Когда официантка приняла заказ и удалилась, он достал свою добычу-камешек и еще раз осмотрел его, как-то загадочно улыбаясь. - Это действительно приключение, - произнес он, подняв глаза на мужчину. - Дорога всегда куда-нибудь, да ведёт. И наверное, даже если попытаться изучить все карты и пути - всегда есть шанс наткнуться на новый и неизведанный.. Это так здорово. Они ещё и не побывали на ранчо, а он уже так восхищён. Мужчина совсем уж не был рад такому контингенту, который здесь сидел. Пара хороших людей, но было и несколько неприятных типов. Бандюган, дальнобойщик, пьянчуга и кто-то там ещё. Все обернулись на вошедших, и большинство даже не смогли отвести взгляда, пока на них сурово не посмотрел Генрих. Даже в его обществе это помогало, не говоря уже о подобном месте. Мафиози видел, как молодая официантка тряслась рядом, но старался не поднимать на неё взгляд, чтобы не напугать ещё сильнее. Всё же, здесь он выглядел как самый настоящий монстр, пускай и в костюме. Он никогда не зацикливался на этом, да и в элите не принято показывать своих истинных эмоций, но сейчас это стало особо ощутимо. Он строил свой образ, чтобы отпугивать, тогда это должно было льстить ему. Но почувствовал какой-то странный укол внутри, когда видел дрожащие руки девочки, ставившей на стол их заказы. «Теперь я ужасный» - усмехнулся он про себя. Монстр по всем фронтам. Но его мысли развеялись от счастливой болтовни Луки. Он разглядывал фотографии, картины и диковинки, висевшие вдоль стен, и строил догадки по поводу каждой. Конечно, Лука был из мира, где полно монстров. Да и он сам считался монстром. Но если бы он был человеком и жил среди людей… он бы смотрел с таким же ужасом на него? Зачем-то в голове предстала странная картина, как он поднимает упавшую игрушку и протягивает ребёнку-ангелу, а тот распахивает глаза и кричит от ужаса. Но поэтому они и вместе. Потому что они живут не в здешнем мире. Здесь они просто гости. А Лука и вовсе, впервые вышел из тени, минимум за последние пятьдесят лет. Всё это действительно очаровывало, когда ты видел лишь прутья клетки, цепи и кнуты. - Да. Каждый год люди открывают что-то новое, даже несмотря на множество технологий и открытий в прошлом. Да и в принципе мир не статичное место. Земля движется, вырастают новые маршруты, возникают новые реки, появляются новые дороги, рождаются новые виды животных. Пока мы изучаем мир, мир изучает нас, - покивал мафиози, помешивая кофе в своей кружке. Ни на секунду Лука не переставал оглядываться, смотреть в окна и обсуждать всё, что уже увидел. Даже пронёсшиеся мимо виды. Лучащийся счастьем. Настоящий ребёнок. Вспышка, от которой Генрих даже поперхнулся. Снова в памяти застыло его лицо в оргазме. Его стоны, пробирающиеся под кожу до самых костей. - Что-то не так? – обеспокоенно спросил малыш. - Кофе, - пытался прокашлятся мафиози, - Слишком горький. Не привык такое пить. Это, конечно, демон, но… прямо сейчас он ведёт себя действительно как настоящий ребёнок. Да и не только сейчас. Понятное дело, что в клетке он изменил многие свои манеры и детскость прошла. Но вдруг… он всё ещё является ребёнком? Неспроста он так выглядит. Может, он из рода демонов, которые живут не века, а тысячелетия? И если учитывать прошлого хозяина… могло пройти лет двадцать, может тридцать. Всего восемьдесят лет. Что это по сравнению с тысячелетием. Может, поэтому он и выглядит на шестнадцать? Потому что он ребёнок. Тогда он отсасывал ребёнку. Мужчина прикрыл глаза, всё ещё морщась, покашляв последние разы. Да, Генрих знает огромное количество извращенств и видел всё своими глазами. Но его это мало касалось, в плане секса. А это такая близость… действительно секс. Педофил. Но что с того? Даже если он заклеймит себя, от этого не станет легче. Их неоспоримо влечёт друг к другу. Он не сможет перестать думать о его губах, как и о всём, что между ними уже произошло. Да и Лука… он же сам тянулся к нему. Придётся просто признать, что он стал педофилом. Педофилом демонов? Человеческих детей он вряд ли захочет, сознанием он это понимал. Дело ведь ещё и в уме Луки. И в его непостижимом зверинстве. Дети так не могут. Не человеческие. Хотя, если так подумать, ему нравится невинность, но это же не заводит его. Они сближаются по пьяне, после душевных разговоров и прочего. - Ты здесь? – вдруг помахал рукой Лука. - А, прости, - неловко улыбнулся Генрих, - Я прослушал что-то важное? - Да нет, - мотнул он головой, - Задумался? - Да, - вздохнул мужчина, - Прости. Ты просто очень мило выглядишь. Заглядываюсь. Лука растерянно улыбнулся, чуть смущаясь и упулив взгляд в свою кружку с кофе. - А, ничего страшного. Я говорил, что было бы неплохо всё же рвануть однажды и совсем дикарями. Знаешь.. в такие места, где редко бывают люди. Горы или пустыни.. хотя, я не люблю жару. Но даже и леса есть такие.. неисхоженные. Наверняка там можно найти нечто интересное. Или по крайней мере отлично отдохнуть. - он отпил, довольно прикрыв глаза. - Я заметил, как она дрожала. Думаю.. это из-за стереотипов, плюс, наверняка здесь нередок опыт общения с некоторыми личностями вне закона. Твои раны явно намекают, что ты не из того мира, который хорошо ей знаком. А людей такое пугает до усрачки. - Лука посмотрел в упор, фокусируясь на слепом глазу. - ...а мне очень нравится. Слегка жаль, что глаз больше не видит, но в целом, шрам делает твое лицо.. - он замолк, слабо похмурив лоб и подбрасывая на языке все известные подходящие словечки, - ..не знаю ..стильным, что ли. Как и дорогая одежда, и автомобиль, он ещё издали даёт понять, кто ты есть. Теперь мужчина слушал его не отвлекаясь, и соглашался с его мыслями. Уехать на пару дней или неделю, но в непосредственной близости к особняку, с постоянной связью и возможностью принимать и обрабатывать его обычную работу – одно дело. А горы и лес — это совсем другое. Спутниковый телефон есть, но это только для звонков. Интернет всё равно в глуши работает хреново, какой бы потрясающей связь не была. Пока что он не хотел вспоминать прошлого, когда они всей семьей ходили с палатками. В любом случае, с Лукой всё было бы иначе. Они с семьёй ездили в безопасные места, в разные заповедники, где был минимум опасных животных. Да и существовали тропы, уже пройденные людьми. Так что тогда они наслаждались лесом, совсем не беспокоясь о безопасности. Сейчас же Генрих с Лукой могли заглянуть туда, куда мало кто суется. Дикие медведи, голодные волки, бешенные кабаны – сейчас они совсем не пугали. Минимум пушка в кобуре. Максимум ручной демон. Генрих поднял взгляд, когда полукровка начал говорить о том, о чём он думал совсем недавно. Он выдохнул смешок и посмотрел в сторону официантки, которая сразу же отвернулась. Невозможно не поражаться проницательности этого существа. Можно было спихнуть на его способность читать мысли, но тогда бы он и другие уловил. Да и малыш уже который раз угадывает мысли, даже наперёд. - Я слишком громко думаю? – усмехнулся мужчина, доедая резиновый бифштекс, - Я и не пытался быть красивым. Наоборот. Всё это время я старался стать ужасным. В мире бандитов это сделать сложно. Шрамы никого не пугают, но всё же заставляют напрячься. Моё лицо изменилось. Думаю, даже и без шрамов я бы пугал здешних. А тут ещё и пластырь на всё лицо. Такое чувствуется издалека. Как и то, что девушка за прилавком ещё студентка. Девственна даже в плане отношений. Скорее всего, живёт с единственным родственником, больным, поэтому вынуждена здесь работать. Я могу прочитать её жизнь, потому что умею это. Она вряд ли. Но как газель чувствует льва, она чувствует опасность от меня, - Генрих пожал плечами и снова посмотрел на малыша, - Мне льстит, что ты находишь такое стильным. Мало кто рискует смотреть в этот глаз. Мне нравится, что ты это делаешь. Мне кажется, с тобой я сильно размягчился и обращаю внимание на то, чего бы не заметил раньше. Раньше было бы плевать, как они смотрят и чувствуют себя рядом со мной. Но сейчас. Даже жаль эту девушку. Они допили и доели свои порции. Вместе собрали посуду и отнесли к стойке, где официанты передавали повару посуду. - Лесли, - позвал девушку мафиози, запомнив имя на бейдже, - Можно попросить Вас подойти? Не бойтесь, я не наврежу. Девушка смотрела в пол, когда подходила к мужчине, зажав руки одна в другую. Мужчине пришлось её притянуть за руки, от чего официантка испугалась и подняла взгляд на Генриха. Тот же переложил пачку купюр в её руки, сразу смыкая так, чтобы никто ничего не видел. - Никому не показывайте этих денег, - прошептал он над её ухом, - Они Вам точно пригодятся. Но будьте осторожны с ними. Девушка мельком глянула на пачку, уже изумившись тому, какие купюры и в каком количестве там находились. - Спрячьте, - напомнил мужчина. Она чуть кивнула и сразу закинула свёрнутую пачку в карман. Генрих отпустил её и отошел с мягкой улыбкой. - Мне всё понравилось, особенно кофе, - кивнул он, разворачиваясь и уходя. - Ты же сказал, что оно горькое, - усмехнулся малыш, когда они вышли. - По крайней мере, она старалась, - пожал мафиози плечами, и они сели в машину. - Сколько ты ей дал? - Достаточно, чтобы она больше здесь не работала. Генрих смотрел вперёд, на дорогу, чувствуя на себе взгляд, но не поворачиваясь на него. Лука с тёплой улыбкой изучал его лицо, потом и сам обернулся к окнам. Мафиози убивал людей и делал это бессердечно. Но невинных он всегда отпускал, даже если они были к чему-то причастны. Он действительно хорошо читал людей и знал, кто ещё не потерял душу. Каким бы монстром его не считали. Каким бы монстром он не считал сам себя. Даже через эту толстую шкуру всё это время просачивалось сострадание. Он умело это прятал, по крайней мере, наёмники не задумывались над такими вещами, потому что за их проступки они могли распрощаться с жизнью. Но в отличии от многих в этом мире, Генриху не доставлял ужас от обычных и слабых людей. Многие бы на его месте только больше могли запугать Лесли, но уж точно не дать шанс на счастливую жизнь в этой глуши. Уже к вечеру лес постепенно обрывался, уступая место небольшим домишкам. Сначала на большом расстоянии, а потом достаточно близко друг к другу стояли разноцветные одноэтажные дома. Вдоль дороги проходил маленький забор. А вдали виднелись ещё больше домиков. Здесь они были ещё кирпичными и выкрашенными в разные светлые цвета. Мафиози свернул на дорогу без асфальта. По обе стороны было множество домиков. Какие-то имели в себе два этажа, какие-то были совсем маленькими. Подороже, подешевле, но все они отличались от городских многоэтажек. И уж точно от особняков. В какой-то момент домишки стали обрываться и глазу открывались поля, очерченные лесом. То тут, то там, начали появляться настоящие избы, из древесных бревен. Разукрашенные и нет. Где-то в поле была покосившаяся нежилая изба, почти что уходящая в землю. У каждой избушки были небольшие заборы, огораживающие территорию. Кое-где появлялись даже современные домишки, с большим бетонным забором, но здесь таких было уже мало, по сравнению с тем участком, где дома с заборами стояли вплотную друг к другу. Проезжая можно было заметить разный скот, гуляющий по территории или где-то в поле. Вдалеке кто-то пас коров, поблизости лошадь щипала травку. К машине выбежали несколько неухоженных псов, провожая лаем. Наконец, Генрих свернул к одной из изб. Он остановился у условного деревянного забора, чуть меньше Луки, где между досками спокойно просматривалась сама изба. Вышел из машины и открыл ворота, после чего заехал на территорию и выключил мотор. Простенькая изба в один этаж. Ухоженная, но не выкрашенная, чтобы сохранять цвет дерева. Маленькие окошки со ставнями. Небольшое крылечко, сверху печная труба. Рядом небольшая баня и сбоку от неё поленница, забитая до самой крыши. Мужчина подошёл к багажнику и вытащил оттуда сумку с одеждой. Внутри была всего одна комната. Помещение достаточно большое, с простеньким убранством. Деревянный пол, с парой ковров в нескольких местах. Большая печь, в которой готовили и на которой можно было спать. Широкая двуспальная кровать. Стол с парой стульев. Сундук для вещей. Скамья вдоль стены. Несколько полочек. По просьбе Генриха сюда принесли некоторые древнерусские предметы. Самовар, ступка, чугун, кадка, ухват, корыто, балалайка. В сундуке даже были элементы одежды того времени, сохранившиеся в этой деревне. Генрих положил сумку на скамью, снял с себя костюм и нарядился в простую, для себя, одежду. Чёрные спортивные штаны, чёрный облегающий бадлон с воротником до самой челюсти, чёрные кроссовки. Такая же одежда, только в серых тонах, ждала и Луку. К вечеру восторг Луки приобрел другие краски. Когда автомобиль остановился возле избушки, он не пищал от радости и не прыгал, но по изумлённо распахнутым глазам все же можно было понять, что он под впечатлением. Только под настороженным впечатлением, будто чуял себя в чужой берлоге. Он помог с вещами из багажника, и также молча зашёл вслед за мафиози, уже в стенах испустив тихий протяжный выдох удивления. - Ого.. - только и смог выдавить малыш, бегая глазами по пространству широкой комнаты. Одни только запахи этих стен его манили, да и руки чесались потрогать все, до чего дотягивается взгляд. Но слегка уняв впечатление, полукровка все же обратил внимание на сумку и тоже начал переодеваться, попутно безудержно скользя взглядом по вещам на полках и деталям мебели. Закончив, он убрал старую одежду в тот же пакет, застегнул сумку и вернул её на скамью, вновь оборачиваясь на пространство перед собой. Он казался растерянным, но жуть каким заинтригованным. - Здесь давно никто не живёт? - Лука сделал шаг вперёд, первым делом прикасаясь к печи. - Что это?.. Дровами пахнет.. - Не бойся трогать, здесь всё не сахарное, - посмеялся Генрих, - Я бы сказал, что здесь живут нерегулярно, - Мужчина сам оглядел антураж, - Здесь есть несколько таких избушек. Здесь всё ремонтируют, убирают, лакируют. Такие места используются для туристов или просто для тех, кто хочет увидеть, как люди жили в древности. Можешь хоть на месяц купить, - пожал плечами мафиози, - Но современные люди здесь долго не проживут. В тех домах, которые мы проезжали, есть хоть какая-то цивилизация. Водопровод, электричество, газ. Здесь же нет ничего, кроме огня, - Генрих повернул голову на печь, которую трогал Лука, - А это инструмент работы с огнём. Печь. В самом низу сушатся дрова. Сверху горнило, там, где разжигается огонь. Заслонка, чтобы дым не выходил в помещение. Сверху окошечко – там готовят разную еду. Иногда в само горнило чугун ставят. Есть варочные окошечки, для кипячения и всё такое. Здесь сверху лежанка. Печь разогревается, она отапливает помещение. Даже когда огонь тухнет, она долго остаётся тёплой. Стены у неё толстые, чтобы не обжигать. В зимы спали только на ней, потому что при всех попытках заделать дыры, всё равно везде сквозило. В то время невозможно было сделать герметично. Да и зимы, в отличии от современности, были очень холодные. Минус сорок и ниже. В городе дома, трубы под землей, различные газы от фабрик и машин слишком разогревают воздух. Здесь в целом всегда зимы холодные и снежные. - Как здорово-о-о, - Протянул тваренок, уже более смело осматривая избу, будто бы даже не слыша о минусах в виде отсутствия многих благ цивилизации. Поскольку света здесь не водилось, помещение уже довольно сильно утопало в темноте, и подробно изучить всё проще всего было уже поутру. - Давай её затопим! - знакомый блеск в глазах разрезал полумрак избушки, когда полукровка развернулся к Генриху. - Там же была поленница? Оттуда можно брать? Сразу светлее станет~ А потом согреем воду и сделаем настоящий полевой чай! Мальчишка аж подрагивал от радости. Напару с Генрихом они принесли в избу достаточный запас дров, чтобы в случае чего подкладывать, уже не выходя наружу. Мальчишка был поглощён новыми для себя приемами выживания. Он смотрел внутрь печи, пока Генрих объяснял, наблюдая, как неохотно затевается пламя и начинает подниматься мелодичный треск от сухих поленьев. - А вода тоже где-то рядом? - Лука крутил в руках найденный чугунный котелок, не больше литров трёх, с улыбкой вслушиваясь в огонь. - Пошли ночью гулять в лес? Если ты, конечно, не слишком устал за рулём. Генрих не отказал бы, даже если устал. Когда смотрят такие блюдца, здесь устоять невозможно. В голове отголоском отозвался детский голос из прошлого. «Папа! Пошли погуляем в лесу?» - Конечно, малыш, - ответил мужчина с улыбкой, но после этого моргнул. Он сказал это вслух? Эти навязчивые образы прилипают слишком быстро. Генрих закрыл заслонку и поднялся. - Давай разогреем воду в самовар? Пока растапливается печь, можно уже будет заварить, - спокойно произнёс он, не поднимая взгляда и разворачиваясь к столу. - Да, конечно, - весело поддержал полукровка. Генрих сразу подготовил место, поставив железный поднос. Там же он разжёг масляную лампу, у которой огонь светился на самом кончике, освещая помещение. - Примерно так и освещали избы, - пояснил мафиози, вытаскивая на улицу самовар, хворост, несколько деревянных палочек и трубу. Малыш. Нет, конечно, маленький. Но малыш. Мужчина надеялся, что полукровка просто не заметил или не обратил внимание, на это слово. В конце концов, в этом же нет ничего особенного. Обычное слово. Он и лисёнком его называл, так что чего об этом так долго думать. Генрих попытался выбросить эти мысли из головы и сосредоточиться на самоваре. Снаружи стояло несколько бочек с водой. Взяв ковш, Генрих залил самовар. Потом сбросил хворост, затолкал туда несколько палочек и поджёг кусок газеты. Несколько шишек отправилось туда же. Потом, когда огонь там стал расходиться, он поставил сверху трубу. - Вау, ты так много знаешь, - изумился Лука. - Хорошая память, - пожал он плечами, - Что-то ещё в студенческие годы узнал, что-то из книг или фильмов. Тем временем все эти дни после планирования, Генрих изучал интернет. Строение печи, самовара, чуть ли не историю изобретение. Как разжигать, как растапливать, как заваривать чай. Что такое лучины, масляные лампы. Как пользоваться прялкой, как стирали, откуда брали воду. Как делали масло, сыр. Вычитал всё, что касалось древности и жизни в деревни. Даже видео просмотрел, как делать то и это. Как студент, который хочет впечатлить понравившуюся девочку. Самовар словно играл разные мелодии. То гудел, то скрипел, то звенькал. Ещё подкинув пару шишке, и дождавшись определённого звука, Генрих убрал трубу и накрыл всю конструкцию крышкой. Здесь отлично пригодились мышцы, чтобы донести самовар до стола. Ещё одну масляную лампу мужчина поставил на скамью, чтобы было посветлее. - Здесь ещё разжигали лучины. Они горят минут десять-пятнадцать, если хочешь, могу показать, - сказал мужчина, посмотрев на полукровку, - Принеси, пожалуйста, тот сервиз. Рука указала на полку, где стояло пару чашек с блюдцами. Когда Лука поставил его на стол, Генрих стал засыпать всё в заварник. Здесь лежала связка трав для чая, а также сам сухой чай. Насыпав несколько ложек последнего, мафиози выбрал по запаху самые интересные травы и положил в чайничек. Закончив с приготовлениями, он поставил чайничек под краник и наполнил водой из самовара. Затем фарфоровый заварник занял место сверху. - Кстати, знаешь почему чашку подают с блюдцем? – спросил Генрих, сев на стул. Получив кивок, он продолжил, - Понятное дело, что после глотка могут остаться капли. И чтобы не пачкать стол или скатерть – нужно блюдце. Но также, его использовали, чтобы пить чай. В чашке он довольно долго остаётся горячим. Так что его наливали в блюдце, а потом пили уже из него. Весь процесс приготовления чая Лука крутился возле мужчины, как счастливый пёс. Сейчас он был так поглощен своим "приключением", что часть слов и так пролетали как бы мимо ушей, потому как максимум концентрации и внимания уходило на зрительную память. Мальчишка рассматривал процесс растапливания настоящего древнего самовара, изредка отвлекаясь на пролетающих мимо необычных жуков или бабочек, реагируя на звуки на другом конце деревни. Видимо, та сторона была жилой и осёдлой, с теми, кто жил в этих краях уже давно. Эхо разносило по округе слабый перезвон маленьких бубенчиков и колокольчиков, и отдельные низкие мычащие звуки. Лука вытянулся на носочках, пытаясь хоть что-то рассмотреть, но деревья надежно скрывали тропинку от выездной дороги. Теперь, все эти впечатления будут навсегда ассоциироваться с Генрихом. Пока мафиози колдовал над чудо-механизмом, тваренок поглядывал на него с улыбкой, не зная, как ещё выплеснуть своё счастье. Он был практически окрылен тем, что мафиози не просто смог выкрасть время на эту поездку, но и так активно делает её насыщенной, явно специально для питомца. Рассказывает, показывает, и готов тратить столько времени и сил на бесполезные, казалось бы, вещи, чтобы познакомить Луку с миром немного поближе. Это очень трогало за душу. Когда с самоваром было покончено, солнце уже окончательно спряталось за горизонт, и вместо жуков и бабочек на дым начали слетаться жирные мохнатые мотыльки и мошкара. Тваренок и мужчина вернулись в избу, поставили самовар и сели за стол. Лука подпер голову обеими руками, с нетерпением пожирая глазами медное чудище, пышущее жаром и ароматно пахнущее древесиной. - Лучину? Хочу, - немедленно оживился он, улыбаясь и обнажая клыки. Совсем скоро дошла очередь и до чая. Он был совершенно не похож на тот чай, который получался в городе - даже из дорогих, вероятно, отборных сортов. Конечно, в этом не было вины самого чая, просто находясь на природе, даже вода приобретает совершенно иной вкус. Лука пошел по стопам истории и налил себе немного чая в блюдце, изредка дуя на него и отпивая с краю. - Так действительно остывает гораздо быстрее. На столе расположились запасы провизии, которые были взяты с расчетом на ночевку, но чтобы не париться с готовкой: крекеры и печенья, несколько вакуумных упаковок с вяленым мясом, разводное пюре, батончики от злаковых до шоколадных, сушки, овсяные хлопья, орехи, козинаки, хлебцы и прочие маленькие и не очень лакомства для быстрого чувства сытости. Комната в легкой дымке от подожжённой лучины казалась по-настоящему сказочной. Точно Генрих сотворил невозможное, и позволил побывать в настоящем прошлом, сесть на машину времени и оказаться за сто лет назад. Ненадолго отставив блюдце, малыш вернулся к приземистому окошку избы, посмотрев наружу. Без какого-либо уличного освещения двор казался непроницаемо-темным, Он весь извивался, шептал и подрагивал от порывов ветра. Манил к себе. Заигрывал, превращая тени от ветвей в протянутые когтистые пальцы. Огоньки глаз вскинулись вверх, на видимый кусочек неба, после чего Лука вернулся за стол, улыбаясь более загадочно. - Лучше подождать еще пару часов. Пока Луна не выйдет из-за облаков. Тогда будет особенно красиво. Они размеренно пили чай. Генрих иногда заменял лучины, хотя им в целом было достаточно и лампы. Печь нагрела избу так, что даже не чувствовалось ночного холодка. Здесь ночи и правда темны. Мрак кажется здесь тяжёлым, настолько не пробиться через него ни единому свету. Хотя, наверняка Лука видит иначе. Как любой зверь. Разговоры, хруст печеньем, журчание из самовара. Время проходило очень быстро. Наконец, выглянула Луна и они вышли в темноту, затушив весь огонь в избе. - Может, стоило взять хотя бы лампу? – поинтересовался Лука, оборачиваясь на мужчину. - Это только сбивает с толку. Больше чувствуешь себя в тумане. Мне не нужны глаза, чтобы видеть. К тому же, ты можешь быть моими глазами, - улыбнулся он, следуя за малышом, - Иди впереди, так я буду слышать дорогу. После солнечного теплого дня, прогревшись за вечер горячим ароматным травяным чаем и притомившись возле печки, было приятно оказаться наконец в мягкой, охлаждающей прохладе зеленого царства. Лука обернулся, блекло мерцая огоньками глаз, но даже сквозь такую ночь угадывался ещё и блеск его улыбки. От избушки не было других хорошо очерченных тропинок в какие бы то ни было стороны, кроме той, откуда они пришли, но тем не менее, ещё вечером в траве угадывались слегка заросшие людские тропки, и полукровка выбрал ту, что неспешно тянулась по полю прямо по направлению к гигантской полосе леса с высокими шпилями еловых верхушек. Широкое пространство поля было абсолютно пустынным, трава была совсем немного выше кросовок, кое-где белели сложившиеся головки цветов, ждущие своего нового рассвета. Малыш ступал впереди, прекрасно освещаемый светом луны. Он всё равно старался не слишком быстро идти, то и дело оглядываясь, переговариваясь с Генрихом, но негромко, чтобы не спугнуть каких-нибудь вышедших на промысел мелких зверей или птиц. Его удовольствие было столь очевидным, что казалось, не Луна освещает тваренка, а это он лучится от непередаваемой радости слабым белым светом. Иногда Лука замирал, его глаза становились круглыми как у кошки, кончик носа еле заметно подрагивал, а корпус неподвижно замирал. - Слышишь? - через несколько секунд чёрт обернулся на мафиози, указав ладонью немного в сторону, на дальнюю часть поля к востоку от них. - Щелканье.. Слышишь? Оба застыли, продолжая прислушиваться. Но ночные гости не отличались таким же терпением, и перепугавшись, дали дёру - сначала в густой траве в сторону сосен мелькнула крошечная бурая шкурка, а вслед за ней и рыжая. Лука инстинктивно дрогнул, словно тело в ответ на чужое бегство уже готово было рвануть в преследование, но не побежал, а лишь хмыкнул, еще какое-то время рассматривая тьму перед собой. - Это.. грызуны? - тихо спросил Лука, наклонив голову вбок, как удивленный пес. - Они щелкали зубами, как крысы. Лес оказался вблизи даже быстрее, чем они полагали. Когда до него оставалось всего каких-нибудь пару метров, полукровка задышал глубже, кажется, даже закрыл глаза, ибо шаг его стал немного плавающим от прямой линии. Когтистые лапки дотягивались до стволов деревьев, растущих по пути, и чуть отталкивали тело вглубь зовущей тьмы. Кроны спрятали скромное лунное освещение, и в черной одежде Лука действительно растворился в нём без остатка, разве что сгущающийся впереди шорох его шагов мог помочь визуализировать направление движений. Луку уже вели не глаза, а нос. Даже с его зрением глаза были бесполезны сейчас, внутри чужих владений лес всегда спрячет всё самое интересное от любопытных глаз. Нос улавливал не слишком много, к тому же, многие нотки и следы путались, смывались росой, но все вместе они напоминали огромную паутину информации, потянешь за одну ниточку - найдешь ещё десять гораздо более любопытных. К тому же, вокруг совсем не было тихо. Лес вздыхал, также как и Лука получая удовольствие от долгожданной прохлады. Вздыхал, ёрзал, ворочался, кололся в его раскрытые ладони засохшей корой и хвоинками. Пытался предостеречь - но чёрт ощущал себя практически дома, чтобы верить в предостережения. Всё время, что они шли по поляне, перед Генрихом был маячок светлых волос, который множил свет Луны. Было нетрудно следовать за ним. Он слышал шумы, но, вероятно, не настолько чётко, как полукровка. Всё же, он был просто человеком, пускай и развивал свои органы чувств больше, чем все люди. Но он не мог действовать выше границ его природы. В этой темноте глаза малыша светились особенно ярко. Точно дикий зверь, который возвращается в свое место обитания. Его влекло в лес, он это уже заметил ещё у водопада. Неудержимо. Генрих представил, как он разрывает одежду и убегает в самую чащу, шустро и грациозно, как лесная рысь. И пока бежит, обрастает чёрной шерстью, скрываясь во тьме и больше никогда не возвращаясь. Он думал об этом даже с печалью. Ощущал, словно зря держит демона на привязи. Может, ему было бы лучше здесь? Вряд ли мафия или работорговцы заглянули бы сюда. «Если хочешь – беги» Что бы он ответил? Они пробирались дальше в лес. Мужчина раскладывал запахи. Он не чувствовал то, что чувствуют демоны, но всё же тоже многое улавливал. Хотя запах коровьего навоза многие другое перебивал собой. Да и на границе дикие звери ходили меньше всего. Вдали ухнула сова и захлопала крыльями. Рядом пробежалась мышь. Но все жители сейчас гуляют дальше, в глубине леса. Захотел бы он остаться здесь? «Вы приказали следовать за Вами» Точно. Генрих усмехнулся, будто бы даже облегчённо выдыхая. В самом начале он отдал единственно важный приказ. Он всегда будет следовать по пятам. Как в тот день, когда Генрих уехал, но малыш явился сам. Мужчина отчётливо слышал шаги и следовал за ними, сразу понимая по хрусту или его отсутствию, куда они ступают. Мафиози сделал более широкий шаг, протянул руку и забрался пальцами в светлые локоны. - Я рядом, - не зная зачем, произнёс Генрих и сразу же убрал руку. Лука застыл на полу-шаге, открывая глаза. Прикосновение уже покинуло его, но ощущение - нет. Он не оборачивался и не задавал вопросов, просто остановился, слепо уставившись в тьму перед собой. - Рядом, - тихим шелестом повторили его губы, почти не вкладывая голоса. Над головой зашумела листва дерева и хрустнула ветвь под какой-то взлетевшей ночной птицей. Теперь он понял, о чем его предостерегал лес. Генрих, сам того не подозревая, понял это даже раньше опьяненного родной стихией чертенка. Он начал ускользать. Позволял лесу забрать себя, наплевав на последствия. В голове становилось пусто, а ноги несли его всё дальше и дальше, туда, где деревья смыкаются плотной клеткой непроходимых буреломов, в болота и топи, в самое сердце чужого Дома. Но теперь у него есть свой. Свой Дом. Лука сделал ещё пару шагов вперед, но снова остановился. Казалось, лес начался совсем недавно, они шли всего несколько минут - но при попытке повернуть голову назад его приветствовала точно такая же непроглядная тьма. Полукровка приблизился к мафиози, постоянно глядя в сторону. Нет, он не заплутал - невозможно, если видишь запахи. Да и местный лес не мог похвастаться большими опасностями. Но Лука слишком давно не был настолько свободен. Он уже не мог доверять самому себе, учитывая, что он, увы, не один, кто делит его тело. Сделав глубокий вдох, малыш наконец вернул взгляд в глаза напротив, более-менее придя в себя. - Глубже идти не стоит. Погуляем здесь вдоль чащи. Наверное, они были даже слишком проницательны друг к другу по неведомой причине. Хотя, нет. Они были единственными, кто понимал. Боль от прошлого. Чернь в самом сердце. Одиночество среди толпы. Неприязнь к человечеству. Потерянность во всём мире. Он бы и правда убежал. А когда вернулся неизвестно. Если бы вообще вернулся. И это путешествие кончилось бы здесь. На утро Генрих бы уехал один, и всё что было между ними просто растаяло. Генрих взял его руку в свою и сжал ладонь, крепко, но не до боли. Они пошли вдоль чащи, молча и каждый в своих мыслях. Лес таил много секретов, и ещё больше вытаскивал наружу. Мужчина до этой минуты даже не понимал, насколько боится потерять его. Он не хотел признаваться себе в этом. Он не мог найти рационального объяснения тому, что в тот день он разбил машину и надрался. Вот она. Он смог вздохнуть вместе с ним. Снять с грудной клетки тяжесть. Если бы Луку тянуло слишком сильно, Генрих отпустил бы его. Но на этом его собственный путь мог закончиться. Он стал слишком незащищённым перед миром. Его броня спала. Его сердце начало биться. И любой мог снова ранить его. В какой-то момент сам мафиози стал заворачивать ближе к полю. Лес слишком сильно давил на него, будто бы отвергая. Он не был рад чужаку. Он был готов забрать Луку, но не Генриха. Словно на шее затягивалась удавка. Он по-настоящему стал дышать с трудом, поэтому в какой-то момент даже ускорил шаг. Даже с учётом того, что они сошли с тропинки, Генрих знал где заканчивается лес. Не по запахам, а по памяти. Он точно знал, насколько прошёл вглубь. Даже при множествах поворотах, даже по новому пути, он точно знает, где выход. В голове зашумело, он уже не слышал реальности. Крики захватили его голову. Когда лес остался позади, а глаза нащупали луну в чёрной простыне неба, Генрих отпустил руку, которую удерживал. Ещё несколько шагов вперёд, и он упал на колени, закрывая уши ладонями. Не выдержав, он закричал во весь голос, пытаясь собой перекрыть все эти вопли. Лука послушно обнял его ладонь, следуя к кромке леса, обратно под холодный свет луны. Внутри трепалось ощущение какой-то невысказанности. Может, даже тоски. Но Генрих был дороже всего, что могло подарить ему условное царство тени. Однажды люди придут и в топи. Лес никогда не сможет его спасти. Но не только поэтому. Еще он знал, что и сам не смог бы дальше ощущать себя целым, не вернувшись к нему. Зачем нужна свобода, в которой ты заново теряешь всё остальное - личность, память, и смысл. Когтистая лапка разжалась, когда мафиози сделал рывок вперед. Он медленно приблизился, пока тот кричал, не нарушая этой хрупкой скорлупы возле, но присаживаясь на траву перед ним и слегка наклонив голову вперед. - Я твой. - тихо, но достаточно чётко, чтобы быть услышанным, выдохнул тваренок, глядя на дрожащие длинные пальцы мужчины, обхватившие лицо. Мужчина жмурился, не желая ничего видеть вокруг себя, но на голос открыл глаза и взглянул вверх. Белый свет от его головы, как маячок посреди чёрного моря. - Они так кричат, - выдохнул Генрих, понемногу опуская дрожащие руки вниз, - Я ничего не слышу. Руки протянулись вперёд, коснулись сначала плеч, которых он не видел. Он притянул малыша к себе, потом уже пробираясь в его шёлковые волосы. Тепло, запах, дыхание. Понемногу спокойствие пробиралось в его тело. Сердце болезненно сжималось. «Уверен, что не хочешь остаться?» «Ты мёртв» - Дурацкие мысли, - вслух на голоса ответил мужчина, - Когда же вы заткнётесь уже. Генрих нервно рассмеялся, не отпуская своих крепки объятий. Он боялся отпустить, чтобы не утонуть в этом море, полным боли. - Какой же отдых без приступа, да? – болезненно усмехнулся мафиози. Он пытался надышаться, остаточно чувствуя удавку на своей шее. Понемногу руки начинали расслабляться и скатываться с его плеч. Взгляд скользнул по лицу, заглядывая в золото глаз. - Лука… - шепотом спросил мужчина, - Я хочу увидеть тебя обнажённым. Здесь. Малыш расслабленно прикрыл глаза, откачивая своим теплом и мягко прижавшись навстречу. Он не торопил, и не пытался разговаривать, и без этого прекрасно ощущал, как достаточно уже сделанного по тому, как успокаивалось дыхание мужчины. И всё же, тваренок слабо заулыбался, когда этого больше никто не видел, утыкаясь носом в чужое плечо, пахнущее домом. Тоска ушла сразу же, как его миновали последние облезлые ёлочки. "Это больше не мой дом" Здесь, на краю леса, несмотря на крик, который издал мафиози, не было ни души. Лука не слышал и не ощущал людей. Они были совсем одни, как потерянные в пустыне путники. Он услышал лишь прозвучавшее в воздухе желание. И улыбнулся. А затем поднялся на ноги, сделав один шаг назад. Первым в траву упал бадлон, небрежно вывернутый наизнанку и сдёрнутый через голову. Затем, кросовки, штаны и белье. Лука даже не замедлялся, не прятал глаза и не пытался отвернуться. Лес всё ещё дышал рядом, его воздух по-хорошему пьянил. Возможно, он ждал того же. Чтобы демон сбросил ложную шкуру и надел истинную. По нагой спине пробежала копна мурашек, демон слегка запрокинул голову, когтями промассировав кожу головы и слегка взъерошив белые пряди, делая несколько шагов вокруг сидящего мужчины. Худые лапы вытянуты вверх, к звездному небу, в грациозном потягивании. Он сделал полукруг, поймав на себя даже мельчайшие порывы ветерка, По коже снова и снова, накатывающими волнами пробегались иголки ощущений. Зовущих назад. Голодных. Как будто это было его желанием с самого начала. Избавиться от всего лишнего. Взгляд коротко поймал глаза Генриха, и заострился на нем, пытаясь удержать фокус. Сперва мафиози подумал, что Лука может отказаться или замяться. Но он сделал это особо даже не раздумывая. Взгляд уже не мог сходить с его тела. Белоснежная кожа, точно, как и волосы, ловили на себе лунный свет. Он был словно кусочком луны, свалившемся на землю. Холодным светлячком в этой мгле. Это место странным образом действовало на них обоих. Особенно, когда настала ночь, поглощая каждый домик в свои объятья. Совсем не как в городе, когда тьма в принципе не входит в полные владения. Хотя, там, где стоял особняк, темноты больше, но она и там забита огнями, звуками, нескончающимися голосами. Они оба сбросили свои маски и обнажили саму суть. Взгляд следовал за ним, но Генрих не спешил подниматься. Это и есть особая красота тела. Не среди шёлковых простыней, не в ночных клубах, не в прозрачных бассейнах. Не там, где прячутся люди. Она в дикой природе, там, где и родилась. Одежда — это то, что сделали люди. Творение природы – кожа. Вибрации от Луки изменились. Сейчас он не был ни тем радостным ребёнком в избушке, и не тем помощником в особняке. Даже не верным питомцем. Он был диком зверем даже без чёрной шкуры. Мафиози почувствовал себя беспомощным прямо здесь и сейчас. Таким же, каким был во сне, где его окружала тьма кошмаров. И только ангел пришёл ему на помощь. Генрих всё же решился подняться, медленно, будто боялся спугнуть дикого зверя. Он не дышал и не прерывал взгляда. Даже трогать он боялся, слишком безупречное создание стояло перед ним. Если сбросить одежду, отобрать всё оружие – кем являлся Генрих? Человеком. Тем, кто здесь просто не выживет. Лука же здесь верхушка пищевой цепи. Способный сожрать любого. Мафиози протянул руку, ладонью вверх, удерживая зрительный контакт. Малыш чуть склонил голову, но уложил свою, едва упираясь когтями в кожу. Мужчина даже не пытался удерживать её. Он снова стал опускаться, но теперь лишь на одно колено. Он не преклонялся, как слабый. Он выражал почтение. Рука чуть притянулась ближе, голова опустилась и губы поверхностно коснулись кожи. «Ангел» Тот самый, который спас его от кошмара. Во сне ли только. Или наяву. Ладонь демона мягко выскользнула из-под губ и протянулась к его щеке, оглаживая. Генрих чуть наклонил лицо, прижимаясь к ней. «Я твой» «Не только ты» Теперь на них обоих были ошейники, скреплённые цепью между собой. Даже если бы они и хотели убежать в разные стороны, это можно было сделать только переломав шею. Какие бы слова не были произнесены, они владели друг другом на равных правах. У обоих за спинами стояли зубастые монстры, сгрызающие всех, кто подойдёт слишком быстро. Но как бы они не скалились друг на друга, укусить не могли. Правда, сблизиться тоже было трудно. Слишком много цепей на их душах. Они привязаны к месту. Привязаны к чудищам. И теперь привязаны друг к другу. Может ли так случиться, что их разорвёт от натяжения? Только Генриху казалось, что внутри него бился другой он, с желанием выйти из тьмы и броситься в объятья Луке. Или малыш чувствовал тоже самое? Последствия сделанного уже не догоняли разум, словно стоило сбросить одежду - и он забыл об этом почти сразу же, поглотившись ощущениями, что теперь окружали его всего, от макушки до пят. Становится лучше ясно, почему по поверьям различные ведьмы и колдуны раздевались полностью в местах силы. Как будто одежда по-настоящему способна сковывать вне людского улья. А здесь - это никому не было нужно. Полукровка понял порыв Генриха. Может, не совсем так, как он сам мог бы объяснить себе подобное действие, но понял интуитивно. Уловил в этом своего рода признание. Хищные жёлтые блюдца медленно поравнялись с лицом мужчины, что ластился к детской когтистой ладошке, как заплутавший пёс. Нет, этот с трудом походил на пса, настоящий Фенрир. И всё же, сейчас эта связь стала ещё прочнее, даже без Чар. Лицо чертёнка приблизилось, пальчики мягко направили скулу мафиози, и он прикоснулся к его губам аккуратным теплым поцелуем, будто "подписывая" очередную страницу их контракта. В голове нет ни единой мысли о том, насколько это правильно, будут ли у этого последствия. Будут - и плевать. И потому, точно также, просто по наитию, лапки твари вдруг начали мягко сгребать материю одежды на уровне живота, оттягивая вверх, насколько мог, и понемногу обнажая мужчину. Генрих прикрыл глаза, как только ощутил его поцелуй. Сейчас не было даже желания углубиться, сделать его страстным. Это был особый поцелуй. Внутри трепетало так тепло, будто его окружило бесконечное счастье. В этот момент понимаешь стремление грёбанных христиан к ангелам и богу. Только там сверху их нет, да и какой смысл искать надежду в небе. По сути, они живут в таком же желании умереть, в каком и Генрих, только оформляют иначе. А ему ещё и повезло найти небесное создание рядом. Знали бы люди, на что способны «демоны». Намёк был понят сразу. Было до мурашек приятно чувствовать его коготки и пальцы на коже. Но это было совершенно другого рода наслаждение, по сравнению с тем, что они ощущают в четырёх стенах. Лука прервал поцелуй и чуть отстранился, когда мафиози сам подцепил бадлон. Когда он упал на траву, когтистая лапка поверхностно коснулась края штанов. Генрих медленно поднялся, сбросил кроссовки, носки, штаны и бельё. Теперь он стоял нагой перед мальчишкой, смотря в его чарующие золотые глаза, словно находился под гипнозом. Его кожа уж точно не лучилась так же волшебно, как у Луки. Собственная рука поднялась и подцепила край пластыря, медленно его снимая. Всё человеческое прочь. Лука выпрямился вслед за мужчиной, и пока тот раздевался, босые ступни вновь практически бесшумно зашагали по траве вокруг него. Демон не прятал своего взгляда, он действительно оценивал. Неизвестно, кто из них был больше похож на зверя. Генрих соответствовал своему позывному на все сто, только его шерстью были черные линии татуировок, а мощью не эфемерные способности, а настоящая физическая сила, заложенная в мышцах и превосходной физической форме. Сейчас он сбросил не только одежду, но и рискнул последовать вслед за мальчишкой, внутрь себя самого. Фернир. Лука улыбнулся, вновь останавливаясь перед мафиози. Хотя. Сейчас здесь не было мафии - только два вольных хищника, изучающих друг друга. Мягкий прыгучий шажок назад. Лука не снимает с лица неуловимой, слегка лисьей улыбки, наблюдая за реакцией мужчины. Однажды он сказал ему "Я не кошка, я волк". Что ж, даже волкам приятно порезвиться под светом возлюбленной луны. Чёрт словно проверял Генриха, включатся ли его прежние установки, или он сможет их преодолеть. Мужчина понимал, почему одежда так не нравится зверям. Даже будучи свободной или облегающей, или повторяющей каждое движение – она словно зажимала. Холодный ветер не был страшен. Пускай он и не демон, который не может простудиться, но достаточно живуч, чтобы даже по снегу бегать в таком виде, не говоря уже о просто прохладной ночи. Как после долгого сна, он чуть выгнулся назад, выпрямил плечи. Круговое движение головой, растяжка рук, растяжка ног. Всё это он делал с закрытыми глазами. А когда открыл, ступил вперёд широким шагом, вставая вплотную к лису. Жёлтые блюдца сверкнули от счастья. Он не дал мгновенью приближения растянуться, и прытко отпрыгнул ещё на пару шагов, однако же, никуда не убегая и лишь дожидаясь, когда мужчина тронется с места. Когда он делал шаг навстречу, полукровка отпрыгивал ещё, и ещё немного. Его дыхание походило на тихие, еле уловимые смешки, и не зря. Лука действительно посмеивался, но не с издёвкой, а от простой честной радости. В первый раз Генрих не оценил этого приглашения к игре. Но сейчас он был свободней. И тваренку казалось, он понимает, что это обычное задирство, а не побег. Каждый раз шаг становился всё больше, но и Лука отпрыгивал всё дальше, пока что не разрывая взгляда. Глаза у Генриха немного сузились, и при очередном шаге он ухватил малыша за руку. Сначала за плечо, но скатывался на локоть, чтобы взять за ладонь. Только лис улыбнулся, показав клычки, моментально выскальзывая рукой. Он тут же обернулся. По щекам скользнул прохладный ветер, словно он махнул невидимым хвостом. Малыш рванул вперёд, но убежал недалеко, сразу оборачиваясь. Догонялки? В другой бы момент он подумал, что слишком горд для этого. Но не сейчас. Стопа чуть двинулась, сначала больше на носок, потом на пятку, прощупывая землю. Генрих принял вызов. Он рванул вперёд, отталкиваясь только носками. Мафиози знал, что лис бегает куда быстрее, но сейчас он явно поддавался. Позволял себя дотронуться, но лишь мгновение, потом увиливая в другую сторону. Чем больше он так манил петлями, тем быстрее разгонялся сам мужчина, уже нацелившись на поимку. Они мчались по полю. Волосы развивались даже на лёгком ветерке. Лука смеялся, а Генрих тяжело, но размеренно дышал. Он вытянул руку вперёд, уже вот-вот должен был коснуться плеча, но тут малыш ушёл вниз. Он пригнулся и резко рванул в противоположную сторону. Чтобы не упасть, мужчине пришлось сделать примерно тоже самое. Он тормозил инерцию, пригнувшись и вспахивая пальцами землю, той самой руки, которую протянул. Как животное первый рывок он сделал вместе с руками и сейчас набрал максимальную скорость, на которую было способно его тело. Белый силуэт весело маячил перед ним, дразня даже этой лёгкостью, с которой он убегал. А Генрих уже был серьёзен в своём намерении поймать. Уже по малейшему движению, мафиози понимал, когда Лука начинает уворот, и сам менял расположение ног, только сбавляя скорость, но не отрываясь. Он читал его при каждом манёвре, пока не стал просчитывать их наперёд. И в один из моментов отпружинил от земли, чтобы не тормозить, ухватился за руку, роняя собственное тело, чтобы от рывка и веса малыш уже не мог устоять. Лис сначала свалился на него, а потом Генрих перевернулся, пригвоздив его руки своими к земле, нависая сверху с тяжёлым дыханием. Зрачок живого глаза расширился, но он будто бы смотрел слепым. Мальчишка заливался в звонком смехе, даже когда оказался прижат лопатками к земле. Он не выкручивал рук - это была честная погоня, и он согласен был проиграть, потому что дело было в самой игре, а не победе. Клыкастая пасть обнажилась в широкой улыбке счастья, и даже несмотря на то, что мальчишка бежал не в полную силу, он тоже загнанно дышал, раскачивая грудной клеткой и ощущая гул пульса, отдающий в барабанных перепонках. Он смотрел на волка лукаво, но уже чуть более спокойно, даже с какой-то нежностью, понемногу успокаивая улыбку и своё дыхание, но не сводя глаз с него, нависающего сверху. Фенрир. Настоящий. За какие, интересно, грехи тебя выплюнули отживать жизнь человека. Ещё и такую жизнь. Золото глаз светиться живыми огоньками. Снежный зверёк выделяется из всего сумрака, только мужчина скрывает его своим телом. Странное ощущение во рту, зубы сводит, словно вот-вот на их месте появятся клыки, и выпадет длинный язык. Но на это способен только Лука. Когда они оба успокоили дыхание, Генрих отпустил его руки. Он опустился локтями и навис ещё ближе. Жар дышал от них обоих после такой игры. Очень многие опошляют эстетику обнажённых тел, а потому хорошо, что здесь никто и ни за что их не найдёт в таком виде. Ни капли похоти, лишь чистое наслаждение. Он будто бы видел, как дергались маленькие ушки. Будто чувствовал пушистый хвост по своей ноге. Мужчина пригнулся ещё ниже и так же поверхностно коснулся его губ своими. Но стоило это сделать, как Лука игриво лизнул по губам, чуть отклоняя голову. Точно Лисёнок. Мужчина усмехнулся и принял правила игры. Он провёл языком вдоль нижней челюсти, чуть отстраняясь. Худые лапки поднялись, обнимая голову и заставляя опуститься. Теперь язык демона прошёлся по глазу, от самого низа шрама, до самого верха. Генрих напоследок лизнул его губы и свалился на землю рядом, так же на спину, поднимая взгляд к чёрному небо, усыпанному осколками звёзд. Ночная прохлада сгущалась, чем глубже становилась ночь, но здесь, на земле, посреди примятой травы было как никогда тепло. Полукровка смотрел на звездные россыпи посреди гигантского ночного полотна, и внутри трепетало много разных чувств, которым сложно было подобрать название, но все они были объединены одним, самым сильным - чувством покоя и умиротворения. И, конечно, счастья. Лис скуляще зевнул и повернул голову к мужчине, вслепую приткнувшись под бок. Сейчас он был как никогда доволен этому мгновению, месту.. обстоятельствам, благодаря которым они оба оказались здесь. Когтистые пальцы гуляли по мерно вздымающейся широкой груди, соскальзывая к шее, огибая ключицы и повторяя очертания татуировок - будто заново изучая его, изменившегося до неузнаваемости. Полукровка заново приподнял голову, всматриваясь в белый глаз Генриха. Его зачаровывала эта особенность. Может, и додумки, но всё чаще он ловил себя на том, что несмотря на его очевидную слепоту, порой он видит больше, чем здоровый. Что-то вроде органа, в котором концентрируются силы. Когтистые пальцы вновь протянулись к лицу, предельно-нежно касаясь верхнего века ещё раз, повторяя подушечкой пальца очертание давнего шрама. "Я бы уничтожил того, кто сделал это.."