Судная вечность

Столовой, однако же, это место назвать можно с натяжкой. Повсюду царит беспорядок, лишь пара столов находится на своих местах. За одним из них — знакомое лицо, к которому вы и направляетесь. До сих пор чувствуешь себя не в своей тарелке, но всё же усаживаешься рядом, притаскивая себе дополнительный стул — судя по всему, эти двое не привыкли, что их компания может быть больше. Но где и когда тогда питается он? Бегло оглядываешься: за барной стойкой — которая, конечно же, чуть ли не самое ухоженное место в этом помещении — стоит человек. Только вот внешность у него настолько неприметная, не считая слишком бледной, сероватой кожи, что ты едва ли её запомнишь. Спустя пару минут к вашему скромному сборищу приходит ещё один безликий, оставляя пару подносов с едой. Судя по всему, даже для тебя. И потому ты одариваешь сначала одного, а затем второго мужчину вопросительным взглядом. — Я что-то должна? — Не прикончить нас, — усмехается парень, закусывая подобием салата. Только сейчас замечаешь, насколько у него неестественно острые зубы. Все. — Вам бы веру вашего... Дока в меня. Да и мне самой бы не помешала, — с грустной полуулыбкой молвишь ты, прежде чем начать жадно поглощать пищу. Насытившись, в очередной раз чувствуешь себя обузой. Потому что напарники хранят молчание, словно не одобряя твою персону для дружеских разговоров. — Могу я... Узнать ваши имена? Чтобы знать, кого хороню, — по крайней мере, они посмеиваются над твоими несуразными шутками. Уже что-то. — Деймос. Сэнфорд. Кому что подходит? — молвит парень, откидываясь на спинку стула, доставая сигарету. — Ты вполне выглядишь как тот, кто выберет себе позывное в честь бога ужаса. С чужих губ вновь срывается смешок, и парень кивает, выдыхая едкий дым, заставляя поморщиться. — А... третий? — ты не уверена, что про него вообще принято говорить. — Хэнк. Только скорее он нас всех похоронит, — слишком серьёзно отвечает Деймос, улыбка моментально спадает с его лица. Как и с твоего. Потому что ты вспомнила, что уже слышала это имя. И при каких обстоятельствах. Парень делает последнюю затяжку и тушит бычок о тарелку, попутно заглядывая в планшет. И тут ж встаёт с места, чему сначала следует его напарник, а затем и ты. С содроганием понимая, к чему всё идёт. Дуэт куда-то направляется широкими шагами, и ты едва поспеваешь за ним даже сейчас. Стараешься не думать о том, что можешь умереть только потому, что окажешься слишком медленной. Получается слабо. К тому же твоя общая подготовка, особенно после нескольких операций на костях, в крайне плачевном состоянии. Однако ты подозреваешь, что медицинские практики в новом, безумном, мире чуть более радикальные и экспериментальные, чем тебе поведал Док. Во всяком случае, пока что. Потому что в нормальном мире при раскрошенном позвоночнике невозможно встать на ноги на следующий день. Даже при сильном желании. Как и жить с чёртовой металлической челюстью. По крайней мере, кустарного производства. Даже под бычьей дозой иммунодепрессантов. Каков же его болевой порог? Потому что Док не давал приказ кормить кого-либо анальгетиками. А подобные повреждения должны заставить желать содрать с себя кожу. Минуя бесчисленные коридоры, выходите на улицу и усаживаетесь в нечто, напоминающее кадиллак старого образца, поразительно хорошо сохранившегося в таких условиях. Вжимаешься в сидение, поводя плечами, судорожно вдыхая, осознавая, что происходит. Слишком быстро. Слишком неожиданно. Как и всё в последнее время. Машина трогается, и ты стягиваешь рюкзак, открывая его, дабы осмотреть и попытаться запомнить содержимое. Потому что впопыхах на это не будет времени. Остаётся только надеяться, что под угрозой смерти ты вспомнишь, чему тебя учили. Всего один раз. Потираешь переносицу, закрывая и возвращая ранец обратно на спину. Глядишь на часы — остался лишь час. До очередной инъекции. Однако то будет не твоя проблема, если пациент не явится на приём, так ведь? Это в его интересах, не в твоих. И от этой мысли становится немного тошно. От самой себя. Потому что если тебя избрали на роль медика, нужно её исполнять. Хоть как-то. Внезапно Сэнфорд оборачивается и достаёт пистолет, демонстративно вынимая, а затем вставляя в него магазин. Послушно киваешь, принимая молчаливое объяснение, и тогда тебе протягивают не только оружие, но и кобуру с дополнительным арсеналом, сразу же отворачиваясь назад. Треморными ладонями застёгиваешь очередной подарок на поясе, понимая, что если настанет пора его использовать, то лучше будет сразу направить дуло себе в рот. Автомобиль резко тормозит, почти впечатывая тебя в переднее кресло, и мужчины срываются с места, не давая и секунды на подготовку, спешно направляясь куда-то за холм. И ты семенишь за ними, стараясь ступать одновременно тихо и быстро, задыхаясь от внезапной нагрузки и надвигающегося кошмара. Ты ведь выживала. Одна. С поправкой на то, что никогда не нападала первой, стараясь избегать столкновений. И потому редко нуждалась в медицинской помощи. В отличие от этих двоих, на чьих телах не найти живого места. Не говоря уже про... Хэнка. Которого тебе уже нужно бы отыскать. И сделать то, что он ненавидит, кажется, чуть ли не больше всего. Док явно желает твоей смерти — тем или иным образом. Приближаетесь к зданию, похожему на то, что ты уже видела однажды. Изнутри. И тогда компания разделяется, и ты, прильнув к стене, следуешь по пятам за Деймосом — просто потому, что он оказался ближе. Парень жестом даёт понять — оставайся на месте, и ты поступаешь, как велено, наблюдая, как он достаёт оружие, приправленное глушителем, и заходит за угол, делая пару глухих выстрелов. И вновь сигнализирует идти за собой. Не то чтобы бездыханные тела тебя до сих пор удивляют, однако ты никогда не участвовала в процессе их появления. Тот раз в собственной квартире едва ли считается. Однако времени на обдумывание жизненного цикла у тебя нет. И ты продолжаешь играть роль собаки-компаньона, искренне радуясь, когда замечаешь Сэнфорда, что воссоединяется с вами, выходя из-за соседнего угла — с гигантским крюком наперевес. Уже окровавленным. А дальше — начинается бойня. Которую, кажется, эти двое по-настоящему жаждали. С первым шагом в злосчастное здание — с десяток мертвецов. Дуэт зачищает комнату за комнатой, вспоминая про тебя только тогда, когда нужно оттолкнуть твоё оцепеневшие тело в сторону — от случайной пули. Своей или чужой. И если Сэнфорд скорее выполняет работу, то Деймос по-настоящему наслаждается процессом. Он снимает маску с тёплого трупа, только чтобы разыграть напарника. Он достаёт одной рукой сигарету, другой снося очередную голову. И улыбается во все тридцать два акульих зуба, с ног до головы покрытый чужими внутренностями. До тех пор, пока после выполнения цели вашего пребывания здесь — физического уничтожения некой ЭВМ — ему не приходит очередное уведомление.