***
Резкая боль в висках была так сильна. Глаза еле сами открылись. Яркий свет заполнил комнату, пробиваясь сквозь занавески. Даже голова заболела с непривычки. Мир, что насыщен таким количеством красок, светлых и тёмных. Я впервые увидела что-то такое, во что даже не поверила. Мои пальцы и ладони были все в мозолях. — Как себя ощущаете? — спросил незнакомый женский голос. — Вы впервые видите хоть что-то? Я перевела свой взгляд на мужчину, что сидел в комнате: он был в очках и белом халате. — Учитель? — не веря спросила я. — Ох, нет, простите, это не я, — сказал тот и перевёл свой взгляд на человека, лежащего под белой простыней. — Учитель Джейсон?! — закричала я, понимая, что он уже умер. Но встать не смогла. Телу ещё было сложно двигаться после такого-то снотворного. — Этот человек отдал Вам свои глаза в надежде, что Вы увидите всё, что есть в этом мире, вместо него. Он также считал это раскаяньем за свои прошлые грехи. Я слышал, что он дал Вам имя, — сказал с большой грустью мужчина. — Да, — со слезами на глазах тихо отозвалась я. — Мне очень жаль, но он был болен неизлечимой болезнью, — выдохнул тот. Капли слёз сами стали идти, не прекращаясь. — Смертельно болен? Я впервые это слышу, он ничего не говорил! Кроме того, он сказал, что у него слабое сердце, поэтому и шла кровь при кашле. — Старик болел раком — он поразил его головной мозг. Он должен был испытывать боль или потерю рассудка. Однако тот вариант, что предложил ему я, уберет временно помутнение рассудка и сильные боли. Он ничего не ощущал долгие годы, жил лишь благодаря силе воли, — тот стал вытирать слёзы пальцами, сняв очки. — Хотите сказать, что учитель, — я слышала о таком лекарстве, оно хорошо, однако запрещено во многих странах. Оно иссушает больного изнутри, даёт ему силу и стойкость. Человек в буквальном смысле не может есть хоть что-то, организм работает за счёт стероидов, но потреблять еду больше не может. — Мне жаль, но болезнь ухудшилась и перешла на позвоночник. Я не верил, что он и года проживёт, однако он сумел прожить десять долгих лет с нею, ещё и Вас при этом обучать смог. Однако более он не мог мучить ни себя, ни своё тело. И принял твёрдое решение всё оставить на Вас, госпожа. Он дал Вам имя, потому что хотел остаться в Вашей памяти, как достойный человек. Чтобы несли это имя с честью и помнили о нём. Он дал Вам меч, что принадлежал его семье, чтобы Вы знали, что Вы — фехтовальщик отныне и до самой своей смерти, его умения — Ваши умения, его меч — Ваш меч, его глаза — Ваши глаза. От этих слов так горестно и тяжело. Учитель был самым близким для меня человеком. — Я однажды сказала ему, что мне не нравится моё имя, ведь оно показывает мне то, чего я не желаю. Я не хотела быть аристократом, рождаться в этой семье, где меня не считают за человека. Я мечтала стать кем-то другим. Я не видела тех ужасов, что творят они с простолюдинами, но хорошо слышала. Мне больно от одной мысли об этом. Меня часто называли белой вороной. Может, неспроста? — задумчиво говорила девушка. Капли, что стекали с глаз, падали прямо на одеяло, которым я была укрыта. — Возможно, поэтому он дал мне и новое имя, и этот меч. — Сжала всю свою волю в кулак, демонстрируя новую немалую силу.***
Где-то далеко.
На лодке в виде гроба в одиноком море плыл мужчина, однако сейчас спал, медленно подплывая к острову. Сидя в большом кресле, тот резко дёрнулся, его глаза приоткрылись. Янтарные, а взгляд холодный, словно сам лед. — Сон? — задался тот вопросом. — Я видел сон о тебе, сестра моя. — Он поправил свою большую шляпу на голове и продолжил путь.