***
Ненадолго. До Рождества. Голые деревья замершими сучьями разделяли небо. И некоторые елочки лапами держали падающий снег. Все пропиталось Рождеством: даже воздух! Сенатор смягчился. Словно над его головой засияла не лампочка, а милая гирлянда. Пришла идея порадовать дочь, старательно его избегающую. Карлхайнц Либерти сдался. На пару мгновений. Поэтому он терпеливо ждал прихода гостей. Входная тяжелая дверь отворилась за стенами. Чуткий слух уловил несмелые шаги и громкий, панибратский топот. Сенатор припал губами к бокалу шампанского. - Прошу, - елейно заулыбался Феликс. Пэтти взаимностью не ответила и молча прошла мимо. Стягивая шарф, она столкнулась взглядом с Джефферсоном. В горле застрял комок: яства на столе точно не привлекали. Нет-нет. С такими взглядами лучше не есть, а то не грех подавиться. - Здравствуй, Пэтти. Здравствуй, Стефания, - не оборачиваясь, произнес сенатор и отпил золотистую жидкость. Кислые пузырьки лопались на свету. - Здравствуйте... Мистер Либерти. Вслед за ней прошла Стефания, оглядывая гостиную на предмет присутствия Филиппа. Его, к счастью, не было. Майкл был. - С Рождеством, - блондинка отстраненно поздравила всех присутствующих. Надежды на ответ не было, но, к удивлению, в ее адрес полетели разномастные поздравления. - Будь! - Феликс ловко схватил бокал со стола, отсалютовал и осушил его. Пэтти сиротливо стояла у камина с шубкой в руках, подумывая исчезнуть. Но иглы изнутри прорезали внешнее давление. Нельзя показывать слабость, играй. Девушка расслабила мимику лица и опустила лопатки, поменяв опорную ногу. Мысленный шаг назад – физически прилипшая ступня. Пэтти приложила огромное усилие, чтобы не отступить от приблизившегося мужчины. - Позвольте, - Джефферсон без разрешения взял с рук шубку и виновато улыбнулся, - Вам не должно быть тяжело. А морально тяжело, по их мнению, должно быть? Пэтти сдержанно кивнула, разрывая зрительный контакт. - Я надеюсь, мои друзья были с вами обходительны? Стефания с трудом качнула головой, пряча сероглазый взор под завесою ресниц. Ее серьги-кольца качнулись и блеснули серебром. Расплавленная сталь блеснула во внимательном, осторожном взгляде на сенатора. Пэтти по-деловому повела рукой: - Ну, если не считать весьма грубых поторапливаний в форме околошутливых угроз и максимально быструю поездку, что нас заносило почти на каждом повороте, то да, - пожатие плеч, - Были обходительны. Светский смех пощелкал Пэтти по носу. Ее губы вытянулись в спокойно-невеселой и смиренной улыбке. - Простите их. Им тоже хочется праздновать Рождество от и до, а тут вы, - легкомысленно протянул Либерти, ведя бокалом, - Но моя дочь упорно не принимает никаких подарков и сидит в своей комнате. По ее словам, так будет «до скончания времен». А я знаю, что она ищет встречи с вами, несмотря на ваши добросовестные отказы. Сказал сенатор это так, будто ранее давления со стороны его приятелей не было. Впрочем, как и его личного указания это сделать с девушками. Пэтти согласно промычала: - М-м, добросовестные. В ее глазах играл укор, поочередно меняясь на осторожную деловитость. - Только, прошу, не думайте, что подобные встречи войдут в привычку. Эта акция - разовая, - с елейной ухмылкой хмыкнул мужчина, - И сегодня вас не оставят наедине. Думаю, вы согласитесь. Пэтти кивнула, качнув толстыми кудрями, и Стефания вслед за ней, как-то задумчиво и тихо. Она убрала волосы за спину. Оковы застенчивости стали крепче. Очень некомфортно в обществе людей, которые вкалывали в тебя «Версед», чтобы беспрепятственно причинять боль. Очень странно. Неестественно даже. Сюрреалистичные помыслы сенатора вполне ему нравились и казались адекватными. Лишь бы Джен вышла и увидела снежный блеск и свет фонариков в елочных лапах. Серые глаза еще раз пробежались по чужим лицам. Загаданной зацепки нет. Серость утонула в ворсовом ковре. Очень интересные семейные отношения. Сенатор, зная, что Джен лежит на кровати выше этажом, нашел ее контакт и позвонил. Не рассчитывая, что та возьмет трубку. Спустя шесть гудков прозвучало красноречивое молчание. Джен подала безжизненный голос: - Да, отец? - Я подумал... – мужчина впервые на памяти Пэтти волнительно сбился. Обычно его речь блистала безупречностью и связностью – без исключений. И без сомнений, это его красило, - И… решил сделать тебе подарок. Спустись, пожалуйста. - Мне ничего не надо, - буркнула Джен, готовясь сбросить вызов. - Правда, ничего? - изумился Карлхайнц, задумчиво вертя в пальцах вилку, - И встречу с подругами? Со Стефанией, Пэтти? Ну что ж, тогда им пора обратно... - Погоди, ты серьёзно?! - воскликнула Джен и, откинув смартфон, вихрем прилетела на нижний этаж. Пэтти робко озиралась, поглядывая на сенаторский стол, и садистский – подальше, ловя на себе многозначно-спокойные взгляды. Крокодильи. Можно ходить рядом, перед спокойными глазами, и не ожидать внезапного укуса. Но он обещает быть. Шатенка забежала, мельтеша в воздухе хвостом. Он блестящим гладким прутом отмахивался от гостей, тяжести, скуки. Как ребенок Джен радовалась приходу друзей. Восторг усиливался строгим запретом отца – видеться с ними. Девушка с счастливым возгласом повисла на шее Пэтти, все еще неловко ощущающей себя под зрительными прицелами мужчин. Но то, что она рада видеть Дженифер - определенно так. Ухоженные ногти легли на спину, прильнув к новому, приятно пахнущему свитеру. Стефания также улыбчиво обняла Джен в ответ. - Я капец тосковала, - закатила глаза Джен, сверкнув роскошными часиками на запястье. Пэтти обратила внимание на более румяный вид кожи Джен, дорогой вязаный свитер и новенькие белые кроссовки. Чего таить: раньше подруга Пэтти не тратила деньги на обновки. Теперь же могла себе это позволить. И Пэтти была искренне рада. Стефания лишь потом озадачилась: не привыкнет ли Джен к отцу и благополучному образу жизни? Вдруг оставит их планы и идеи... И свои, соответственно. Но чтобы так думать про эту протестантку, надо ее не знать. Данный аргумент развеял сомнения блондинки. - Вы голодны? Может, хотите составить нам компанию? - Нет, - в один голос ответили гостьи. Сок им виднелся ядом, вино - кровью жертв, а индейка - отравленной проклятой птицей. Ну, в конце концов, прислуге сенатора ни что не мешало подмешать вещества девушкам. Гостьи были лишь у Джен, а у остальных - две цели расправы. Идея которой явно не канула в небытие. - Как хотите, - недоуменно пробормотал сенатор и отвернулся. Подхватил мысль пальцем, - Джефферсон, помоги нашим гостям расположиться. Каштановолосый мужчина хитро улыбнулся – очень уж многозначно – и попридержал дверь в другую комнату перед девушками. Дженифер поняла, что крылось под предложением отца. Глупо считать, что им дадут возможность остаться наедине. И Стефания, тяжело вдыхая кислород в легкие, последовала вперед. За шатенкой, чья походка по-хозяйски выражала полное владение ситуацией. Джефферсон прошел вместе с ними, замыкая цепь. - Ах да, еще одно условие встречи, - пробубнила Джен и качнула головой за спины девушек, - Беседуем с лишними ушами. - С сопровождением, - поправил Джефферсон и улыбнулся. - Благо, бесплатным, - переняла улыбочку Джен, - а то это уже был бы эскорт. Стефания хмыкнула от смеха, а Пэтти закусила нижнюю губу. Серьезный разговор отменялся. Ну… в рождественский день – ему и не место. Джен совсем не боялась приятелей сенатора. Вот это обе подруги поняли отчетливо. Блейдел бы Джефферсону побоялась что-либо сказать. Калейдоскоп чувств и ощущений завертелся, опаляя уши горячим дыханием, гладя по локтям и удерживая на месте. Мурашки пробежали по коже, отчего Пэтти заметно передернулась и поежилась. Джефферсон ее не касался. Ощутимо трогали воспоминания. Они обосновались в гостиной и долго болтали у камина на ковре. Джен чуть ли не свалила елку позади себя, когда захотела найти спине опору. Взмахи рук, скручивание – елка поймалась за нижние ветви. И опять встала на место. Девушки посмеялись. Но они вечно были не одни. Едва Пэтти открывала рот - чувствовала на себе чужой острый взгляд. Осекалась. И впивалась подушечками пальцев в оборку юбки. Приходилось общаться на отстранённые темы. Вокруг да около протестантства. Как же это напрягало… - Вам не стоит пить это, отдайте. Всё же аллергия на цитрусовые, - спустя время пожал плечом Джефферсон и мягко взял стакан у Пэтти. - А откуда Вы знаете про мою аллергию? - рука заворошила шевелюру, пока мужчина разливал яблочный сок. - Работаю в больнице на Шэффилд-стрит, Вы там прописаны. Джефф бросил невзначай заботливый взгляд. Пэтти же застыла. И что? - То есть, Вы изучали мои личные данные? - Доктор попросил заняться анализами, - прищурился мужчина, чуть ли не отмахиваясь от разговора, - Я все же главный врач. - Главный врач, а разве Вам можно разглашать врачебную тайну, личные данные пациента? Это вроде как... Незаконно. Пэтти надавила на последнее слово, с полуулыбкой глядя на доктора. - Как и вламываться в чужие дома, - её невинное хлопанье ресниц смягчило и следующую фразу, - Ведь сейчас не Судная ночь. Даже совсем не близко. Мягкий упрек повеселил мужчину. - Безусловно, это незаконно и плохо, - рука подала девушке стакан, под манерно утомленное перечисление, - Но если бы я сейчас не предупредил Вас, основываясь на личных данных, Вас бы отсюда увезли на кушетке. Согласны? Так себе Рождество. Мужчина резко поднялся и Пэтти - совершенно неосознанно - отодвинулась на ковре. Он возвысился, и ее внимание привлек аскот. Что спрятано за шарфом? Вечно носит... Мысль обрубилась отчетливым секундным страхом. Его чувствовал и Джефферсон. Лицо расплылось в довольной, кошачьей улыбке. У Пэтти испарился игривый настрой. И что он встал? Резкий дискомфорт и давление ввели девушку в состояние оцепенения. И на помощь пришел легкий смешок согнувшегося Джефферсона. - Пэтти, - обычно с таким журящим тоном отцы обращаются к своим дочерям, - Ну что Вы меня так боитесь? «Ведь сейчас не Судная ночь. Даже совсем не близко». Нежная улыбка подкупила бы кого угодно, но не Пэтти. Не ее. - Джефферсон, да Вы так над душой стоите, как надзиратель в тюряге, тут любой испугается. А вот и Джен спешит на помощь. - Еще шмон наведите. - О нет, это не по моей части, - отмахнулся мужчина, - это к Киллиану. Джефф отошел, чтобы налить себе коньяк, а Пэтти отставила стакан в сторону. Не будет она пить. Стефания всю сцену понимающе глядела на Пэтти, и недоверчиво на мужчину. Кто его разберет, что выкинет в доме сенатора? После этого они продолжили беседу об учебе и планах на лето. У каждой, конечно, свой. Нынче без приглашений. - Кстати, это… - Джен обхватила руки коленями и больновато куснула нижнюю губу, - Новость есть. Но обещайте не расстраиваться, не плакать, на шею мне не вешаться… - Ну еще чего… - невзначай обронила в шутку Пэтти, улыбчиво потирая мочку уха. - Стеша? - Ладно, - без задней мысли Стефания пожала плечами. - Так получилось, - палец озадаченно провел дугу по мягкой шерсти ковра, - Что весь следующий год я буду на домашнем обучении. Меня перевели на индивидуальную форму обучения. Вот. Подруги молча приняли новость. Расстроились. Даже после «нагоняя» сенатора, протестантки могли видеть шатенку за дальним столом аудитории. Вдалеке, в университетском кафе. Взмахи хвостом, когда Джен переходила дорогу, чтобы сесть в машину к Тому. Сейчас же не будет ни-че-го. Пэтти проглотила печаль и постаралась ободрить Джен: - Ясно. Надеюсь, так программу осваивать будет легче. Шатенка тягостно вздохнула, малоосмысленно улыбнувшись и поглядев в сторону. - Зачем она мне, если осваивать ее не с кем… Джефферсон переменил положение ног. - Можешь освоить с Кристофером, он тебя подтянет. Джен оскорбленно уставилась на подходящего мужчину. - Джефферсон, а Вам не надо папины бумажки разбирать? - Зачем их разбирать, когда он мне их уже с премией выплатил? – резонно парировал Джефф, закидывая ноги на столик неподалеку. - Да так, для приличия. - Приличия старательно соблюдаете вы, мне аж забавно слушать. Такой… - рука повертела стакан с плескающимся коньяком, - натурально девчачий разговор. Какой и должен быть у вас, без всяких глупостей о протестантстве, - Джефф оторвался от созерцания пойла, - Ты же их выбросила из головы? Джен согласно промычала, уклончиво отводя голову. - Ты за Судную ночь, Дженифер? – величаво произнес Джефферсон, поднося стакан к полным губам. Девушка тяжело оглянула подруг, что-то говоря на ментальном языке, и покивала. - Не слышу, - демонстративно рассматривая блестящие грани, мужчина выпытывал у Джен нужные слова. А ведь достаточно повернуть голову. Согласное мычание. - Что «мхгм»? Я все не пойму, витает какая-то неоднозначность в воздухе, - озадаченно бормотал мужчина, - Может, стоит передать Карлхайнцу, что ты передумала… - Я за Судную ночь и против протестантства, - отчеканила Джен, убиваясь изнутри. Кулаки сжались. Зеленые глаза наполнялись раздраженностью от отчаяния. Если Джефферсон пойдет к отцу с вестями о вновь строптивой Джен, то получится, что она подставит девушек. Пэтти и Стеше не надо было это объяснять: они сочувствующе и поддерживающе глядели в ответ. Но разве она была когда-то «терпилой»? - Это не неоднозначность витает в воздухе. Просто он пернул, - кисть беззастенчиво легла на согнутое колено, завершающим аккордом подчеркивая лукавый взгляд. Девушки удивленно прыснули. Ох… Джен не боялась говорить гадости сенаторским друзьям. Напротив, она отлично осведомлена о своей защищенности. Отец вряд ли поверит, если его «клоунадные» приятели всерьез бы подверглись словесным издевкам Джен. По крайней мере, жаловаться и плакаться к нему точно никто не прибегал. Уговора быть с садистами вежливой – не было. И этой прорехой в договоренности девушка с удовольствием пользовалась. Джефферсон сник. Запомнил. Отложил в уже полный чемоданчик оскорблений. Право, осмеливалась купать его же в безобразном облике только она. Разговор заладился, дневные снежные часы шли. Прощались Джен и Стеша с горечью, а Пэтти расслабленно. Вражеские стены давили. Давил Джефферсон. - О, девочки! Идите сюда! – провозгласил Феликс, маня их своей рукой, - Ну же! Стеша предпочла находиться неподалеку от входа, пока Пэтти чинно вышагивала по направлению к мужчинам. Круглый стол ломился от разбросанных карт, фишек, выпивки. При этом он выглядел весьма приличным, а сидящие за ним – трезвыми и подтянутыми. Феликс кое-как, шумно развернулся со стулом и показал на свободное место: - Садись! - Я постою. - Пить будешь? – он любопытно оглядел стол на предмет стакана. - Здесь? С вами? – неподдельно удивилась наглости Пэтти. Оставаясь отстраненной, она взирала на сидящих мужчин сверху. Так чувствовалась капля безопасности. - Нет, на крыльце со святым духом, - дразнился Феликс и еще раз указал на стул, - Сядь, я говорю. - Нет, - простой ответ, - Вы о чем-то, по существу, хотели поговорить или решили не ломать традиции? Феликс усмехнулся, очень-очень скоро сообразив суть вопроса. - По ломанию традиций у нас уже есть специалист – Пэтти Блейдел. Куда уж нам до нее? Риз, отодвигая девушку рукой, прошел на свое место – как раз предлагаемое Филиксом – и поставил на столешницу джин. Девушка застыла, глядя на блондинистый пробор. Стряхнув оцепенение, Пэтти сделала шаг назад от компании. - Постой. Мы… извиниться хотели. - Да Вы что? – подыграла девушка, без энтузиазма являя садистам удивление. - Да. Принести глубокие, глубокие извинения, - черт знает каким образом, но Пэтти так и слышала издевку между строк, - Нас одолевает невероятный стыд, - Ткнул себя в грудь кулаком Феликс. Нынче он был одет в рубиновый костюм. Прямо радуга какая-то, а не гардероб убийцы. - Да, - подхватил Киллиан. Его черные ресницы подчеркивали глубокую, ночную синь глаз. Если бы не его нутро, Пэтти бы сочла мужчину привлекательным. Но все отталкивало, - Когда я вижу Вас, мисс Блейдел, мне хочется провалиться сквозь землю, - стреляя взглядом, с чувством распылялся брюнет. - Если бы просто под землю! Прямо в Ад – от досады, - проникновенно сокрушался Филипп, качая головой. Пальцы плотно прижимались к стакану – побелели. Пэтти ох как не нравился этот плотоядный, человекоподобный взгляд из-под густых бровей. Но она продолжала выслушивать, - Невыносимо тяжело вспоминать те страдания, которые мы Вам причинили… - Ужасно невыносимо, - манерно и довольно крутя вилку, добавил Риз. - Мы полностью осознаем свою вину, - заверил ее Киллиан. Остальные согласно закивали. - И наша совесть не будет чиста, если ты не извинишь, не простишь нас, - бормотал Феликс, тянясь через стол за синей фишкой, - Как же это неудобно, правда! - Очень хотелось бы услышать от Вас слова прощения, - глянул на нее Риз, перекидывая кубики. Точки мерцали белыми точками. - Будьте великодушны Пэтти, - вальяжно повел бровью Киллиан. Пожалуй… Блейдел отдаленно представляла, сколько женских сердец он мог разбить. И, глядя на него не понимала, почему с такой внешностью, незаурядным умом он стал заниматься убийствами. Ему пошла бы безобразная маска. А не эта – тягучая и обольщающая. Природа наделила красотой не того. И за это он ее подчищал от неповинных людей удовольствия ради. Жуть. - Пэтти, извините. Мы, - Киллиан оглядел всех приятелей, ища поддержки, - Мы очень просим извинить нас, - пауза. Карие глаза внимательно наблюдали за притихшим мужчиной. Показался клык – он ухмыльнулся, - извинить за то, что мы вас не прикончили раньше, чем Вы соизволили пригласить нас в штаб. Грудь распирало: и тут он злобно захохотал. Феликс, забавно подкидывая руки, захихикал. И остальные поддержали гомон одобрительными смешками. Плавно наступила вторая пауза. - Да идите к черту, - также с чувством (собственного достоинства) ответила Пэтти, буквально ощущая потерянное время. Развернулась: крупные волны каштана всплеснули за спиной. Зазвучал степенный стук каблуков. И усталый женский вздох. - Погоди, - выскочил из-за стола Феликс. Создавалось впечатление, что он жил на топливе гиперактивности. Он опередил Пэтти и встал так, чтобы при еще одном шаге она ткнулась в его плечо. Девушка всмотрелась в зелено-голубые глаза – заводные и сознательные. Вблизи Феликс давил – еще больше, чем бы действительно к чему-нибудь прижал. Физического насилия ему и не надо было, в общем-то. Зачем оно, когда есть психологическое? Пэтти не смогла: отвела взгляд. - Выпей с нами, - уговаривал Феликс, - В конце концов, нам пока не за что тебя убивать. Можешь доверять нам. Лицо Пэтти само в миг расплылось в улыбке. - Хах! А фальшивое, изощренное извинение секундами ранее – гарант надежности? - Нет, Феликс. - Да брось, - блеснул хитрым взглядом Феликс, - В Рождество мы не враги. Утонченные брови взметнулись вверх, демонстрируя вменяемый и насмешливый взгляд. - Я не потерплю в этот прекрасный зимний праздник – трупы в своем доме. Можете не бояться, мисс Блейдел. Вас не отравят, - пообещал сенатор. Майкл поднес ей бокал вина. Ресницы опустились в бордовый бархат. Находясь между убийцами, Пэтти испытывала сильное давление. И если градус требовательности не опустить сейчас – то реакция станет совершенно непредсказуемой. Подыгрывай. Тонкие пальцы аккуратно обхватили стекло. Ресницы тяжелели. Пэтти глядела в вино, словно там плавало что-то жуткое. Настолько ужасающее, что притягивало взгляд. Девушка поднесла ободок к губам. Ощущая резкий наплыв одиночества, какой-то вынужденной покорности, тяжести, Пэтти отпила жидкость. Первый глоток, второй… Майкл сопровождал все действие внимательным, меланхоличным взглядом. Когда Пэтти возвращала бокал, в том мелькнула капля уважения. Мало, кто бы принял вино из рук врага, как сладки речи бы не были. Закрепив мнимый акт доверия, девушка взглянула на Феликса. Ждала кружащейся головы, внезапной сонливости, приступа удушья… Ничего. - Неплохой вкус, правда? Да я толком не распробовала… - Правда. И мужчина ушел к компании, пожелав ей через плечо «Счастливого Рождества». Вот уж обошлась бы. Стефания беззащитно взирала на подругу, заметно возвращающей себе уверенность и спокойствие. Напряженные иголки кололись в серости радужек. Пэтти улыбнулась. Иголки скололись. Все хорошо. Дженифер с Джефферсоном также стояли у главного стола. Блейдел, прошедшая проверку на сомнительное доверие (и крепкость нервов), улыбнулась Дженифер. - Ну… пока? - Так не хочется, чтобы вы уходили… - необычно для себя, протянула Джен. И косо взглянула на сенатора. Каприз теперь душевные струнки не тронул. - Хорошего понемногу, - засияла мягкая, мудрая улыбка на лице взрослого мужчины, - Ведь надо ценить и это, правильно? А то встречи могло и не состояться… - Да, - согласилась Джен, преображаясь в уверенную, независимую девушку - в себя. Смирилась. Она обняла по очереди Стешу и Пэтти. Вдруг Дженифер решила сделать подарок для Стефании. Раньше они очень любили наряжаться на Рождество – ярко и блестяще. Остановила подругу и побежала вглубь особняка. Пэтти остановилась, когда Карлхайнц робко ткнул пальцем по направлению к Джен: - Мы похожи с ней, неправда ли? – Блейдел перевела взгляд с сенатора на дверной проем и обратно. Поняла, о ком речь. - Да, - Джен прибежала с горой мишуры, - когда фальшиво улыбаетесь, например, - согласилась Пэтти и мягко улыбнулась. Так пушисто, что Карлхайнцу даже поддеть не захотелось. Поэтому он довольно запил внутренний восторг бокалом шампанского. Джен смекнула контекст сразу же и передразнила улыбочку Пэтти. - Да-да, вот так, - подхватила шатенка. И излюблено внезапно попрощалась с сенатором и Джен. - А с нами? – на другом конце гостиной воскликнул Феликс. Пэтти подняла руку с раскрытой ладонью. И опустила: как легкий ветер, залетевший домой, ушла в холл особняка. Дженифер, разделяя нелюбовь к прощаниям, с пониманием взглянула вслед подруге. И показала Стеше переливающиеся изделия. Та застенчиво захихикала. Майкл поднял голову, казалось, в первые слыша девичий смех в стенах этого особняка. - Выбирай, не смейся, - распоряжалась Дженифер. - Да пора же... - Подождет, - наклонилась, чтобы шепнуть, - Надо чтить традиции. Хотя бы наши. Стефания благодарно улыбнулась, с любовью отмечая живые счастливые нотки в зеленых глазах. - Ну давай, - деловито распорядилась блондинка, отбрасывая волосы за плечо и ныряя руками в щекочущуюся кучу ворсинок. Одеваясь в проходе, Пэтти услышала забавный смех и юношеские восклицания. Кто-то вбежал в холл. За накинутым меховым воротом показался Питер. Девушка застыла, так и не надев на голову капюшон. Карь разъедала зеленый яд долго-долго. Пока парень с покрасневшим носом и щеками не усмирился. Он выждал паузу, оценивая степень удивления и неприязни Пэтти. В ее взгляде смешалось все. В том числе разочарование. Крис налетел сверху на парня, заливисто смеясь. И внезапно осекся, увидев Пэтти. По какому-то наитию его трезвый взгляд устремился в сторону обеденного зала. Он слез с Питера и медленно прошел мимо. Кажется, ничего не замечая вокруг… Пэтти резала юношу взглядом. Питера, который давал протестантскую клятву, видимо, держа пальцы крестиком за спиной. Питера, который много лет помогал транслировать ее выступления. Питера, который потерял семью и стал сиротой по вине сенатора. Этого русоволосого мальчика, однажды нашедшего ее на причале одним тоскливым утром. Он плакал и жался к Пэтти, не стыдясь горьких слез. Ему было 14 – памятная дата публично растерзанных родителей. И Пэтти приняла его как родного брата. Зачем ты сдавал им всю информацию о нас? Сколько тебе заплатили? – читалось в испытующем взгляде девушки. Питер молчал, поведя носом. От него веяло морозом с улицы. И он непривычно сник, не лучась весельем. Ждал. Блейдел не стала его обижать, поэтому вполне оправдала его ожидания. Выходя из коридора, остановилась перед Питером и глядя прямо в глаза, сказала от сердца, тихо-тихо: - Сука ты. Пришпорила взглядом его испарившуюся ехидность. Выждала две секунды. И двинулась с места, не вынося предательского лица Питера. Навстречу блестящему снегу и морозному ветру. Войдя в гостиную, Кристофер сразу нашел ее глазами. Стянув шапку, ждал, когда гостья развернется. Взмах – и как по волшебству красная мишура обвилась вокруг шеи. Кончик весело заплясал, повиснув на плече. - Вот это нам надо. Стеша игриво подмигнула. Она заметно расслабилась, потому что половина садистов увлеченно играли за дальним столом, а другая половина – утыкалась в телефон или глядела на снежные вихри за окном. Небо молочным навесом сливалось с порхающими снежинками. И заметив темное шевеление, Стеша с застывшей улыбкой на губах посмотрела вбок. В дверях стоял Крис. Крис. Серебристость наполнилась странным чувством. Губы разомкнулись, помогая кислороду поступать в легкие. Плечи окаменели. Ладошку кололи ворсинки, окручивая кисть. Но Стеша не замечала этого. Знакомая сиена прилипчиво изучала приятные черты лица, словно видела их в первый раз. Крис самозабвенно улыбнулся, но кончики губ тут же опустились. Неведомые мысли наслаивали мазками расстройство, грусть, жалкость. И, меняясь в лице, Кристофер явил невозмутимый, холодный взгляд. Стефания заметила ходящие желваки над сомкнутой челюстью. Может, потому что на него в упор посмотрел Реймонд? И девушка живо отвела свой, вдыхая нормально. Дженифер остро проскользила по немой сцене глазами, но комментировать не стала. Только крепче повязала на шее красную мишуру, отнимая ее у кисти. - Думаю, нашим гостьям пора, - деликатно повел рукой Карлхайнц. И мягким непроизнесенным обращением намекнул Стефании об уходе, - Составь компанию, Дженифер. Пальцы изящно указали на белоснежную скатерть, начищенные до яркого блеска приборы и пустой букал. Место рядом с отцом. Девушка коротко ему кивнула и тут же попросила Шистада довести девушек до дома. На что Стефания вежливо помахала рукой: - Нет, не надо. Мы сами доедем, - рассчитывая и надеясь, что Джен ее поймет, Стеша беспокойно шагнула в сторону. - Нет, нет, вас оторвали от дел, да и я всегда права. Поэтому не спорь, - Стеша резко ухмыльнулась, когда ладонь подруги невзначай качнулась в воздухе, - В общем, Крис, позаботься об их спокойном приезде домой, - требовательно бросила парню Джен и уселась на свое место, откладывая салфетку в сторону. - Без проблем. Кристофер, не скрывая довольство (довольно злостное) улыбнулся Стефании, на что та слегка закатила глаза. Идеально – уйти на этой ноте. И оставить его ни с чем. Но… - Спасибо за Ваше приглашение, - мистер Либерти едва заметно кивнул, не удостаивая бывшую протестантку взглядом, - Пока, - Стефания махнула Джен пятерней, запоминая образ подруги, с которой они нескоро увидятся. Если вообще увидятся. - Пока, - повторила движения Джен. Она не хотела печалиться от расставания. Поэтому развернувшись, вонзила всю грусть в индейку. Вилка вошла глубоко и коснулась тарелки. Стефания понимающе кивнула, разворачиваясь ко входу. Кристофер тепло улыбнулся Стеше, не зная, как начать разговор. - Привет, - несмелый, тихий и счастливый. Фальшивый? Стефания растерялась. Поэтому быстро пролетела мимо, надела куртку, шарф и, одарив его неоднозначным взглядом, заспешила на улицу. - Ты довольна? - Да, спасибо. Это… хороший подарок. Карлхайнц улыбнулся, впервые слыша теплые признательные нотки в голосе дочери. Рождественское чудо произошло.***
Июньский день принес с теплым ветром новость. С такой же воздушной походкой, Элинор вышла из служебного помещения кафе, села и растеклась по барной стойке. От стекла отпрыгивали утренние лучики, как и от столиков закрытого кафе. Тихо и тепло. - Ты аж светишься, - сразу заметила Стефания и по-доброму улыбнулась, - Влюбилась что ли? - Ой, не говори, Стеша. Он прекрасен, - срываясь на восторг, Элинор поднесла к носу сложенные пальчики и улыбнулась. Ее волосы блестели ярче прежнего, а глаза - словно подсвечивались изнутри. Как же красив влюбленный человек, - Он так вежлив… А как целуется, - нежное торжество слышалось в каждом слове. Элинор прикрыла глаза ладонями, - Боже, в его объятьях так горячо, и из них не выбраться. Да и не особо хочется! Стеешаааа… - А? – взмах влажной белой тряпкой. - Он настоящий принц! Ты таких не видела. Даже твой бывший Крис с ним не сравнится… - Он не мой, - тихие слова упали вниз. - …Понимаешь, он такой… Властный немножко, очень умный, веселый. Кажется, я нашла идеального мужчину. Этот красавец был со мной очень обходителен. Мы с ним даже вчера переспали, - рыжевласка оперлась локтем на стойку и воображая картины ночи, блаженно глядела на рассвет, - я не могла устоять. И ты бы не смогла, - Стеша смешливо фыркнула, - Не смейся, ты бы только знала его! Ой, сама бы закинула ноги… - И кто же он? - вежливо интересовалась девушка, переставляя стаканы в баре. Элинор, плохо скрывая торжество от вопроса, который она так ждала, показала фотографию на телефоне. Стефания активно протирала темную полку, но, когда увидела объект воздыхания подруги, замерла. Узнавание неприятно щелкнуло как рубильник в голове. И она стыло глядела на знакомый профиль. - У нас вчера было свидание и потом мы поехали к нему домой... - мечтательно прикрыла глаза Элинор, - Господи, как он был галантен!.. Блондинка медленно выпрямилась. Блаженные воспоминания прошлой ночи, нарисованные Элинор, наложились на громогласный хохот, ехидный-ехидный. Он получил, что хотел. Вновь! - Элинор, тебе... - голос охрип, пришлось прокашляться, - тебе не стоит с ним встречаться. Он ужасный человек. Опасный. - Да? - Элинор, уязвленная, пошла в легкое наступление, - Тогда может скажешь хотя бы, как его зовут? Серые глаза уставились в голубые. Наступила пауза. Бесцветный голос произнес: - Феликс Вольрадо. Он входит в сенаторский круг общения и пытался убить меня прошлой ночью. - Только он? - Нет, их было много, - поморщилась Стеша, не понимая к чему был задан вопрос. Не желая углубляться. - И прямо он тебя хотел убить? То есть, лично? - Не совсем, это желание нашего сенатора. Феликс выполнял приказ. Элинор пытливо взглядывала на приятельницу. - И Вольрадо занес над тобой нож или пистолетом угрожал? - Нет, не он, до меня он не добрался, - опечаленный ответ. Киллиана было вполне достаточно. - Ну вот видишь, - Элинор высокомерно улыбнулась, глядя в свой смартфон, - Он просто исполнительный, а так добрый. Стеша поперхнулась воздухом. Ей захотелось заявить бесконечное «Нет, нет, нет», но удивления от абсурда хватило только на: - Ты... сильно ошибаешься. Хлопанье ресниц стало вмиг глупым, а черты лица - наивными. Стеша наблюдала пред собой доверчивую девочку. Как Феликсу удалось превратить в нее Элинор - стервозную, надменную и перебойную на доброту? - Элинор, ладно. Это не мое дело, с кем ты встречаешься. Только не говори ему обо мне ничего, ладно? Стеша рассчитывала на верность давней знакомой. - Прости, - жалобно протянула она, - Я ему в первый же вечер растрепала все о своих подругах. Всех-всех. Он очень любознательный и настойчивый. На темные глаза набежала поволока воспоминаний, и Элинор с улыбкой закрыла глаза. - С ним прекрасно, - ощутив себя лишней, Стеша положила тряпку и тихо устремилась к служебной комнате. Что Феликс «галантно» выпытал у Элинор, черт его знает. Но, поразмышляв, Стеша пришла к выводу, что он и так знал ее от и до. И про маму ее. Так что оставалась одна причина возникновения внезапной любви к Элинор - слежка за Стешей. Мало ли, планы однажды поменяются? Или Стефания начнет резко видеться с протестантами? Или решит побеседовать на интересные темы за барной стойкой с Пэтти? Он нашел удобный передатчик информации. Элинор держать язык за зубами, увы, никогда не умела.***
- Стреляй. Давай, - подначивал Крис, раскидывая руки в стороны. Клыки, поблескивающие под губой так и мерцали издевательской усмешкой. Он был уверен в Стефании. Абстрагировавшись от тягости мыслей и чувств, Стефания сгребла с асфальта пистолет и направила его на юношу. Тот оценивающе повел бровью. Сиена, сквозь фонарно-ночные метры, ласково взирала в серебро равнодушных глаз. Аллея печалилась. Молчала. - Это проверка: люблю я или нет? – Крис согласно кивнул. Многого не надо было: Стефания нажала на курок. Затвор тоскливо щелкнул над пальцем. Стеша пусто взглянула на черную гладь оружия. - Жаль. Она отбросила пистолет, резанув Криса на прощание словом, этим «Жаль», и ушла. - ...Куда ушла? Он побежал за тобой? Так, у меня где-то сонник был. Надо поискать, к чему снится бывший при смерти… - Не ищи, Пэтти. Чего о нем говорить, правда? Больше ничего не помню, только туман во сне. Еще все утро на душе так тяжело было… - Да… - листая журнал, Пэтти трогала язык подушечкой пальца и отклеивала им странички, - Дела… Перед летним сном им нравилось разговаривать по телефону. Новому, не прослушиваемому. Второму, дабы сенаторские держали их на мнимой связи по первому. И сейчас девушки безопасно беседовали на расстоянии. Пэтти безмерно гордилась своей придумкой. - Меня подобный кошмар посетил третий раз. Может, это предсказание? - Ну, если искренне хочешь избавиться от Криса, грезишь об этом – перечисляла Пэтти, - то на досуге кое-кто избавится от предателя. - Ой, я ничего не хочу, веришь? - провела пальцами по волосам Стеша, - В том числе созерцать цветы на моем пороге… - Цветы?! Неизменно красные розы. Неизменно голубые цветочки в паре с ними. Неизменно черные стекла в стерегущей машине напротив дома. И Стефания неизменно угадывала, кто виной этому - Крис. Ближе к осени (к Судной ночи) розы, брошенные чей-то рукой, стали чаще сменяться на незабудки. Что те, что другие цветы, Стефания отпихивала ногой. Но потом их начала собирать соседка Мэдж. Она всю жизнь была одинокой. Сердобольная девушка, заметив из окна, как женщина по стебельку собирает себе букет, решила ставить те в уличный вазон. Стеше совсем не жаль столь «благодушного» подарка. Выследить поклонника не удавалось – цветы волшебством возникали в разное время суток. Причем, розы – в одно время, а незабудки – в другое. - Вот и не лень же ему каждый день так напоминать о себе. - Моральное давление, не обращай внимание. - И не лень тратить такие деньги, - розы и особенно незабудки стоили значимые суммы. Где в Орегоне спрос, там предложение. - Это кто-то из сенаторских мажорчиков, Стеш. Может и не он вовсе. Наплюй и все. Стефания с характерной себе нежной тягостностью вздохнула. - Не переживай, - в такт ей утешила Пэтти. Карие глаза незаметно для подруги наполнились серьезной задумчивостью, - Где ты будешь проводить ночь? Стеша без сомнений ответила: - Дома, с мамой. Не стану рисковать. Пэтти до белых пальцев сжала глянцевый уголок. Боль затаилась на дне кари, пока шрам на шее переливался зудящими волнами. Неприятными. - Ты же понимаешь, что они не оставят нас в покое? - Понимаю, но... - рука взъерошила блондинистые волосы, после чего вцепилась за любимую книжку, - Может обойдется? - Нет, - Стефания закашлялась, пока Пэтти кокетливо поправляла пальцем ресницы. - У меня мама наконец оставила дежурство, мы планировали остаться Судной ночью дома. Как же ее оставишь? - Они придут к вам, Стефания, - с горечью добавила подруга, - Тебе придется уйти... Что сенатору наш Иммунитет? Сам дал – сам забрал. То, что мы ходим по орегонской земле с непонятными мыслями в головах – его выводит из себя. Бесит даже, - уверенно вещала шатенка, прекрасно разбираясь в характере Карлхайнца, - Поэтому, может, он сам и не удостоит нас своим визитом, но организует убийства чужими руками. Я прямо не сомневаюсь. Верь мне. Печальный взгляд остановился в пространстве. Пэтти ждала ответа с осторожностью. Больше всего она боялась, что Стеша воспротивится и подпишет этим смертный приговор. Который сенатор, черт его возьми, уже благодушно сформировал! В момент договоренности. - Я… - остановка, - Согласна с тобой. Какие есть варианты? Серые с горечью глаза воззрились на их с мамой портрет. Маму надо уберечь и защитить. Даже себя жалко не было, как ее. Пэтти, облегченно вздохнув, поделилась планом. - Джен бы сказала: великолепный план! Надежный, как швейцарские часы! – улыбка наконец украсила округлое лицо блондинки, - Хах! Ее слова! - Слова моей подружки, стало быть? – подыграла Блейдел, лукаво улыбаясь. - Ага. Меня, кстати, пугает, с какой скоростью меня посещают идеи о моем побеге… - Какие? Поделись. - Придется… - Стеша замялась, неохотно озвучивая свой план, - невзначай подсыпать в чай снотворное и помочь маме перейти в спальню. И потом я непременно выйду через парадный вход, чтобы тот, кто следил за мной весь год и ронял на пороге розы, увидел: вот я. - «Вот я и убил меня», - иронично передразнила Пэтти, - ни в коем случае! Уйди незаметно. - Нет, - спокойно возразила Стеша, - Так, они убедятся, что дома никого и к маме не сунутся. А что со мной будет… посмотрим. - Позвони Маркусу. Тебя он довезет до меня. - Хорошо. Пэтти съежилась и прилегла на розовое покрывало. Кисть изящно легла на лоб: глаза глядели в потолок. Стыд холодил диафрагму, она сжималась. К щекам прилила кровь. Этот суровый взгляд Маркуса во время ее выступления – не забыть. После таких отвратных слов, мужчина с ней точно дел иметь не будет. Блейдел убежденно кивнула. Но Стефании, годящейся ему в дочки, он точно поможет. Ее он по-отечески оберегал, пока как настоящий дядя препирался с хозяйкой штаба. Он воспринимал Пэтти всерьез, достойно и уважительно. Поэтому позволял себе с ней спорить по делу. Даже удивляло, отчего так… И Блейдел враз этого лишилась. Наставлений, грамотной тактики и поддержки самого сильного протестанта. - Ладненько, спать я буду. Как фильм посмотрю. - Хорошо, приятных снов! Пэтти сладко потянулась и подмигнула фотографии Стеши на экране: - Пока-пока. И она осталась наедине с собой. А ведь немного лет назад – на постели беззаботно скакал братец Уилл, и папа заходил без стука – звал на футбольную трансляцию. В тишине носом шумно втянулся кислород. Девушка тонула в воспоминаниях. Так, не стоит… Палец скоро ткнул в кнопку пульта. На плазме перед роскошной постелью возник образ юноши в очках. За линзами выглядывались нотки растерянности и печали. Пока в глазах не замельтешило безумие, Пэтти сравнила себя с юношей. Он что-то увлеченно колдовал рукой, поднимал предмет… Девушку с косами. Придавливал к стволу, сбивчиво уверял про пророчество. - Так, это не для меня, - палец стремительно ткнул на второй канал. - When she’s dreaming, I’d love I’d love to go somewhere… Слова радио лаской погладили уши: Пэтти прислушалась и опустила пульт. Женщина, изящно закуривая и глядя вдаль, стояла у кухонного гарнитура. Так тихо и безмятежно… Пэтти уложила голову на подушку, любуясь эстетичными движениями героини. Затем как в сон ее утянуло повествование с двумя гостями. Манипулятивными, вежливыми и жестокими. Под легкими засвербело. Какое знакомое поведение… Юноши вводили в ужас семью Фарберов и загоняли их в угол. Делали жертв беззащитными. Из проникновенного состояния Пэтти вышла довольно резко. Чему виной прохладный взгляд в камеру: - Вы же на их стороне? – голубоглазый юноша пристальным взглядом пронзал камеру, вызывающе ухмыляясь. Издеваясь. Пэтти нахмурилась. В фильме начиналась откровенная чертовщина, мешанина насилия, прикрытая вежливостью и насмешками парней. Девушка не хотела быть их «соучастницей». В жизни полно смертей и боли, и вся нить, которую вели гольфисты – присуща и знакомым садистам. Палец нажал на красную кнопку. Экран выключился. И Пэтти легла спать, стараясь не думать о дальнейшей судьбе семьи Фарберов. Своей судьбы достаточно…